Существование дронов различного назначения на фронте так или иначе ограничивается двумя факторами – техническим совершенством конструкции и уровнем радиоэлектронной борьбы.
При этом стоит понимать, что беспилотники не являются главной силой на полях Украины. Особенно в ходе наступления. До сих пор ни одна операция хотя бы оперативного уровня не была осуществлена исключительно за счет успешных действий дронов. У всех в памяти бравурные заявления главарей ВСУ о подготовке целой армии ударных дронов, которые должны были просто смести российские позиции. Но, к счастью, и ожидаемо, не сложилось.
Под конец второго года боевых действий на Украине можно констатировать, что дроны не являются «серебряной пулей» и не в состоянии переломить ход боя даже на отдельном участке фронт, но идеально адаптировались к текущему театру боевых действий. Позиционный характер противостояния, который стал нормой в последний год, как нельзя лучше подходит именно для беспилотных технологий.
Попробуем разобраться, какими путями движется эволюция «дроностроения» в России и на Украине.
Тяжелые дроны несут немало боеприпасов, но заметны и шумны
Беспилотники очень не любят системы РЭБ, отчего разработчикам приходится адаптировать свои летающие изделия.
Вариантов немного. Например, переходить на новые частоты управления и передачи видеосигнала. Пока такие вещи наблюдаются на фронте фрагментарно, но это тревожный знак – в перспективе всю окопную РЭБ и ручные дронобойки можно будут выбрасывать.
Противнику не обязательно будет переводить все дроны на частоты, отличные от 2 400 и 5 800 МГц, для этого достаточно всего 20–30 процентов всего авиапарка. Когда боец в окопе не будет понимать, под какой частотой на него летит FPV-дрон, с дронобойкой выходить против будет очень рискованно.
Коптер с терминалами спутниковой связи
По оценкам специалистов, уже к следующему лету на фронте начнется массовое применение БПЛА на нестандартных частотах. Первой будет украинская сторона. Во многом за счет более совершенной элементной базы. Сейчас у противника наблюдаются в арсенале изделия, предназначенные для внутреннего рынка Соединенных Штатов. Это некритично, но вполне может добавить проблем российской стороне.
Наша промышленность целиком и полностью переходит на отечественные и китайские компоненты. В первую очередь на китайские, во вторую – на отечественные.
Адаптацией к российской РЭБ стали дроны с устройствами самоподрыва и прочими сюрпризами. Не получается поразить назначенную цель, так хотя бы искалечим случайного прохожего или излишне любопытного бойца.
Боевики ВСУ совершенствуют свое оружие – на фронте говорят о дронах, которые взрывают не мгновенно, а по таймеру, например, в блиндаже у неосмотрительного «коллекционера». Теперь любые нештатно приземлившиеся дроны противника при малейшем намеке на опасность приходится расстреливать с приличного расстояния.
Дроны с терминалами спутниковой связи. Медленные, но устойчивые к РЭБ
В последние месяцы в лексикон российских бойцов вошла зловещая «Баба-Яга». Это переделанный под боевой дрон тяжелый сельскохозяйственный БПЛА. Например, DJI Agras, способный поднять в воздух не менее 50 кг – это пятнадцать 82-мм артиллерийских мин или пара 120-мм.
Впрочем, гораздо чаще в бой идут варианты полегче, рассчитанные на несколько ВОГов.
Каждая «Баба-Яга», если куплена у производителя, стоит не менее полутора миллионов рублей, но собранная из компонентов выходит несколько дешевле. В обоих случаях потеря такой штуковины от РЭБ очень чувствительна, поэтому украинцы часто ставят на дроны геодезические GPS-приемники. Машина идет к цели по координатам, слово российская «Герань» и практически не реагирует на существующие комплексы окопного подавления.
Для того, чтобы такую «Бабу-Ягу» обезвредить, необходимы комплексы спуфинга, которые подменяют сигналы от спутников GPS и надежно садят вредителей. Все дроны, пытающиеся нанести ущерб городам в глубине России, оснащаются схожими приемниками и вполне уверенно глушатся.
Но в каждый окоп спуфинг-систему не поставишь, поэтому большие и шумные беспилотники просто расстреливаются с земли. Автономные ударные дроны тактического уровня – это типичная примета позиционного конфликта, когда фронт стабилен, и цели на нем также более или менее неподвижны.
«Баба-Яга» может оснащаться и классическим управлением, и даже тарелками Starlink. В последнем случае машину можно опознать по небольшой скорости полета – Илон Макс запретил разгонять свои терминалы больше 60 км/ч. Со Starlink сейчас на фронте стало несколько проще. В России научились давить эти системы за счета того самого спуфинга.
Оказалось, что каждый терминал перед началом работы определяет свое местоположение по GPS, а затем связывается с ближайшим созвездием спутников Starlink. Тотальный спуфинг создает немало проблем пользователям данного гаджета.
Новые амплуа
В обозримом будущем на фронте массово появятся так называемые маточные беспилотники. Это винтокрылые машины, собранные на основе агро-БПЛА, несущие под брюхом несколько FPV-дронов.
Задача простая – уйти как можно дальше за линию фронта и сбросить камикадзе там, где их меньше всего ждут. В тылу и сотовую связь не всегда глушат, не говоря уже о полноценном РЭБ. То есть дроны из-под брюха большой «Бабы-Яги» получают возможность работать на удалении в несколько десятков километров, что невозможно в обычных условиях. Максимальная дальность среднестатистического FPV – не более 5 километров.
Носитель дронов, к слову, может быть полностью автономен и двигаться к точке сброса по GPS. Дальнейшая работа маточной машины обычно заключается в ретрансляции сигнала управления и разведке с большой высоты.
Неподвижный фронт дает время противнику еще на одну уловку – точное картографирование местности и применение систем навигации с распознаванием подстилающей поверхности. Примерно так работают крылатые ракеты. Против таких схем действующие системы РЭБ бессильны – здесь не работает ни спуфинг-GPS, ни постановка помех.
Впрочем, и точность боеприпасов с подобным наведением отставляет желать лучшего. Если у тяжелых ракет это частично компенсируется мощной боевой частью, то дрону так исправить промах будет гораздо сложнее.
Системы искусственного интеллекта могут обеспечить более точное позиционирование по местности, но для этого требуются месяцы испытаний и новая элементная база. К тому же на фронте достаточно «ландшафтных дизайнеров», из-за работы которых карты местности в память придется перезагружать едва ли не ежедневно.
Страшный сон арахнофоба
Еще немного о тактике противника.
За особо важными объектами ведется пристальное наблюдение и в подходящий момент запускается следующая схема. Дрон-разведчик (например, «Валькирия») передает координаты цели, и к ней прилетает FPV-убийца. Устраивается засада, когда камикадзе приземляется недалеко от цели и ведет наблюдение через бортовую камеру. Либо разведчик сверху передает картинку оператору.
Таким образом, FPV-квадрокоптер попусту не растрачивает энергию, ожидая удобный момент и демаскируя себя в воздухе, а просто ждет в засаде несколько часов. Например, когда у цели появится больше личного состава или подойдет ценная бронетехника.
Наблюдатели в небе могут не только координировать атаку, но и выступать в роли ретранслятора. Пока спастись от таких ловушек можно только дрондетекторами и чрезвычайной осторожностью.
Российский тяжелый дрон с противопехотными минами ПОМ-2:
Во-первых, дистанционные минеры можно запускать в безлюдную местность, чем снижается риск перехвата и уничтожения.
Во-вторых, мины противник получает в совершенно неожиданных местах, отчего потери выше.
Есть и обратные примеры.
Минобороны России сообщило об использовании FPV-дронов для разминирования местности. Прикопанную в траве мину камикадзе ликвидировать не состоянии, но вот «шлагбаумы» поперек дороги вполне по зубам. Сложные схемы с сейсмическими и лазерными датчиками также в поле интересов FPV-разминирования.
При этом камикадзе не обязательно погибать при разминировании – достаточно доставить на место тротиловую шашку с детонатором и быстро ретироваться.
Сообщают, что практикуют дистанционное разминирование саперные подразделения Южной группировки войск РФ.
