«Автоштурмовик» Крушинского, СССР, 1944

Неудачный опыт применения горизонтальных бомбардировщиков для атаки тактических целей в сражениях 1941 года вынудил советскую армию искать решение этой проблемы. Точность бомбометания тяжелых и средних бомбардировщиков была недостаточной для поражения таких сравнительно небольших объектов как мосты или скопления бронетехники. Штурмовики и пикировщики частично решали эту проблему, но имели свои недостатки: за относительно высокую точность атаки, Ил-2 расплачивались необходимостью входить в радиус действия мощной ПВО немецких частей. Потери штурмовиков были велики.

 

Решением проблемы могло бы стать управляемое оружие, сбрасываемое с горизонтального бомбардировщика.

До войны, В.И. Крушинский работал над автопилотами ”воздушных торпед”, активно создававшихся в СССР в конце 1930-ых. В 1941 году он перешел в лабораторию тепловой локации и стал работать над тепловыми средствами наблюдения для самолетов. Уже тогда он вынашивал идею управляемого оружия, наводимого на тепловое излучение цели, но предпочел тщательно проработать все теоретические аспекты проекта самостоятельно.

В марте 1942 года, Крушинский предложил идею самонаводящейся противотанковой бомбы, использующей тепловое излучение танкового двигателя для наведения. Конструкторское бюро заинтересовалось проектом, но из-за огромной занятости на уже ведущихся программах, не могло предоставить конструктору существенную поддержку. Крушинский и его коллеги, которых он заинтересовал проектом, работали сверхурочно над идеей, и в октябре 1942 года представили на государственные испытания самодельный прототип ”фотоэлектромеханического теплового автопилота”. Собранное инженерами устройство достаточно успешно отслеживало источник теплового излучения во время стендовых испытаний.

Теперь Крушинский и его коллеги работали в гораздо лучших условиях. Работа над проектом шла быстро – уже в начале 1943 года первый образец компактного инфракрасного устройства под названием ФЭМТА-2 (фотоэлектромеханический тепловой автопилот) испытывался на стенде, а к лету 1943 начались бросковые испытания.

Конструктивно, ”автоштурмовик” Крушинского представлял собой довольно оригинальную двухкорпусную авиабомбу с развитым оперением. Первоначально иные аэродинамические плоскости считались ненужными, но в ходе работ была добавлена пара очень коротких крыльев для лучшей стабилизации снаряда в полете.

Основным элементом проекта, была инфракрасная головка самонаведения ФЭМТА-2, располагавшаяся в верхней части снаряда. В носовой части авиабомбы, за стеклянным колпаком располагались треугольником три слегка отклоненных от центральной оси фотокатода, оснащенных оптико-электронными преобразователями.

Тепловое излучение регистрировалось фотоприемниками как световая вспышка, и возникший электрический ток замыкал реле, приводящие в действие рулевые машинки, отклоняющие аэродинамические плоскости. Автопилот стремился добиться такого положения снаряда в пространстве, при котором сигналы на всех трех фотоприборах были примерно одинаковой мощности – это означало, что бомба идет прямо на цель.

Боевая часть – изначально, 200-килограммовый фугас – располагалась под основным корпусом бомбы.

Летные испытания бомбы начались в июле 1943. Результаты поначалу оказались разочаровывающими – хотя бомба демонстрировала способность захватить цель (трофейный танк Pz-III с работающим двигателем) примерно в 55% случаев, ни одного точного попадания добиться не удалось. КВО бомбы был слишком велик, чтобы ее фугасная боевая часть повредила бы серьезно танк, а кардинально улучшить точность на том уровне технологии было невозможно.

Такие результаты не устраивали Остехбюро. Пошли слухи о ”вредительстве”. В стремлении спасти проект, Крушинский предложил заменить обычную осколочно-фугасную боевую часть кассетной, состоящей из 12 легких бомб ПТБ-2,5 и вышибного заряда для их выброса.

Повторные испытания бомбы были проведены на полигоне под Москвой 30 июля 1943 года. Бомба, сброшенная бомбардировщиком Пе-2 с высоты 4000 метров, успешно захватила цель – трофейный танк Pz-IV, стоявший с работающим двигателем – и навелась на нее, при приближении к цели выполнив разделение боезапаса. Из двенадцати зарядов, две легкие кумулятивные бомбы попали в танк, и, пробив горизонтальное бронирование, вызвали сильный пожар в ходовой части, полностью разрушивший машину.

Успех был несомненен. Присутствовавший на испытаниях Л.П. Берия был настолько впечатлен продемонстрированным эффектом, что не отрываясь от дела, прямо на полигоне подписал указ о принятии бомбы в опытную эксплуатацию и выделении средств для продолжения проекта.

Тем не менее, из-за сложности аппаратуры и необходимости в большом количестве дорогостоящих электромеханических элементов, принятие бомбы на вооружение затянулось. Первые ”автоштурмовики” конструкции Крушинского, как называли бомбы с ФЭМТА-2 в целях обеспечения секретности, поступили с заводов в октябре 1943 года. Связано это было также с тем, что бомба все еще нуждалась в доработках, и изменения в проект вносились уже в ходе производства. Так, например, вся первая партия бомб, которая была готова в сентябре 1943, была отозвана обратно на завод для изменения конструкции рулевого оперения.

Первое боевое применение ”автоштурмовика” относится к январю 1944 года. 18 января 1944, под Войсковицем, два бомбардировщика Пе-2, снаряженных каждый двумя бомбами Крушинского, вылетели для штурмовки немецкой автоколонны, замеченной самолетом-разведчиком. С высоты 4800 метров были сброшены две управляемые бомбы в первом заходе, из которых как минимум одна поразила цель – танк Pz-IV взорвался и загорелся. Второй заход оказался менее успешен, бомбы, очевидно, захватили ложную цель (горящий танк) и не смогли навестись точно. Бомбардировщики вернулись на базу без потерь. С весны 1944, бомба широко применялась в небе над Восточным Фронтом.

Эксплуатация бомбы выявила ряд трудностей. Так, например, было отмечено, что ”автоштурмовик” работает ночью заметно лучше, чем днем. Связано это было с более холодным фоном, вносящим сильные помехи в чувствительный тепловой механизм. Применение бомбы зимой было более эффективно, чем летом, все по той же причине большей инфракрасной заметности излучающих тепло объектов на холодном фоне.

Тем не менее, этот ”недостаток” не был столь существенным. К концу 1944 года, немецкая бронетехника в основном старалась перемещаться по ночам, опасаясь дневных бомбардировок превосходящими воздушными силами СССР и союзников. Днем немецкие танки отстаивались в укрытиях под маскировочными сетками. Ночью же, когда немцы считали переходы безопасными, их танки становились отличными мишенями для инфракрасных ракет.

Актуальным недостатком бомбы была ее склонность наводится на самый мощный источник теплового излучения, который удавалось захватить. Это приводило к тому, что фактически, если после первого попадания вспыхивал пожар, бомбы далее нельзя было применять – их автопилоты нацеливались на горящее пламя как на основной источник тепла. Ракета легко теряла цель из виду: это привело как-то раз к курьезному случаю, когда сброшенная на танк Pz-IV бомба, отклонившись от курса, навелась на другую тепловую цель, и уничтожила целый десяток SdkFz, стоявших под маскировочной сетью, о которых советские пилоты даже не подозревали.

Помимо всего прочего, эксплуатация сложной и дорогой электромеханики бомб требовала высокой квалификации персонала и особых условий хранения. Наиболее частой причиной выхода бомб из строя было загрязнение обтекателя. Выбранный вначале материал оказался неудачен, и быстро покрывался трещинами. Проблему удалось решить только к 1945 году, заменой обтекателей на всех бомбах.

Применение бомбы в бою было сложной задачей. Обычно, самолеты Пе-2 с ракетами Крушинского действовали по трое. Лидирующий бомбардировщик, оснащенный мощными инфракрасными прожекторами, высвечивал цели, выделяя их для остальных самолетов. На борту ударного бомбардировщика, пилот должен был держать курс таким образом, чтобы обеспечить бомбе максимально открытое пространство обзора.

И тем не менее, “автоштурмовик” Крушинского был весьма эффективным оружием. Его несомненные достоинства – возможность сравнительно точно поражать с большой высоты малогабаритные цели – была чрезвычайно ценна для советской армии. Из 418 самолетов-носителей, переоборудованных к 1945 году (хотя в боевых действиях принимало участие меньшее число машин), ни один не был сбит зенитным огнем.

Помимо применения против танков, снаряды (с фугасными боевыми частями) применяли и против иных целей, например, металлических мостов летом 1944. Нагревшаяся за день конструкция моста ночью была хорошо видна в тепловых лучах, и была отличной мишенью для утяжеленных самонаводящихся авиабомб. В 1945 году, бомбы также применяли для подавления зенитных позиций – нагревающиеся от частой пальбы стволы зениток были достаточным источником тепла. Применялась бомба и на море, самолетами морской авиации – против легких германских кораблей и подводных лодок в надводном положении.

За время войны, бомба подверглась ряду модернизации, в основном – в плане улучшения работы автопилота. Вслед за ФЭМТА-2 появился ФЭМТА-3, с увеличенными возможностями. Проводились и опыты с заменой стандартной боевой части: наиболее интересным можно признать попытку заменить кассетную боевую часть бомбы блоком из 4-ех динамореактивных легких пушек-гранатометов конструкции Курчевского, но эта ”летающая батарея” показала полную несостоятельность.

Немцы, видимо, так и не смогли разобраться в особенностях применения советских управляемых бомб. Меры по тепловой защите (созданию ложных инфракрасных целей и т.д.) вводились немцами лишь эпизодически, и исключительно на локальном уровне (чаще всего на уровне отдельных рот). Возможно, свою роль сыграло неверие Гитлера в возможность ”этих дикарей-русских” создать столь совершенную автоматическую конструкцию. Во всяком случае, известно, что аналогичное недоверие Гитлера к зенитным управляемым ракетам союзников не давало Люфтваффе принимать какие-то меры против американских зенитных ракет “Banshee”-1B.

Всего за годы Второй Мировой было сброшено порядка 2430 авиабомб конструкции Крушинского. Было подтверждено уничтожение 812 немецких танков, бронемашин и единиц техники (хотя ряд источников называют цифры от 400 до 1500). Также на счету бомб, как считается, были два тральщика, восемь десантных барж и одна поврежденная подводная лодка. По крайней мере десять случаев применения бомб против наземных целей (мостов) можно признать полностью успешными.

Эффективность ”автоштурмовика” заинтересовала и союзников. По просьбе правительства США, 200 бомб были поставлены осенью 1944 в рамках ”обратного ленд-лиза”. Снаряды были тщательно изучены, и рекомендованы к боевой эксплуатации. Две эскадрильи бомбардировщиков B-25 начали переоснащение и подготовку для боевого применения в Западной Европе, но успели они лишь к последним неделям войны, и данные о их боевом применении отсуствтуют. Впоследствии, США использовали бомбы конструкции Крушинского на Тихом Океане против японских транспортных барж ”Дайхацу”, чей небольшой силуэт и деревянный корпус затруднял их поражение радиолокационными самонаводящимися бомбами ”Bat”. В этих операциях применялись бомбы, снаряженные осколочно-фугасной БЧ. По американским данным, около 45 барж и других легких единиц было потоплено бомбами без потерь бомбардировщиков. Планировавшееся лицензионное производство авиабомб Крушинского в США не осуществилось в связи с окончанием войны.