Александр Росляков. Вермишель как политическое кушанье
Где-то я слышал такое историческое объяснение, откуда у нас взялось слово вермишель. Когда в 1814 году русская армия, окончательно разбив Наполеона, заняла Париж, наши ребята стали в шутку называть друг друга на французский лад: «Иван – Жан, Михаил – Мишель». А интенданты и тогда тащили будь здоров, в том числе с солдатского стола. И как-то на обед были такие мелкие, размером с зубочистку, макароны, что один боец, звать Михаилом, не утерпел, хвать свою миску – и ну совать ее в нос вору-интенданту:
– Это что?
– Известно, макароны!
– Ты хочешь, чтобы я в это поверил?
На что циничный вор ответил:
– Верь, Мишель!
Так якобы и родилось это саркастическое сперва название вермишель.
Но нынешние песни наших либералов, что Янукович – страшный гад, а потому его надо менять любой ценой, напомнили мне эту парижскую историю. Что гад он – доказательств тьма; но где хоть одно доказательство, что его сменщики не гаже? И когда я мысленно хочу задать этот вопрос певцам его замены, так и слышу голос вороватого тыловика еще наполеоновской эпохи: «Верь, Мишель!»
Кстати, все это относится и к смене Путина. Те же певцы замены для самой замены, как искусства для искусства, уверяют: частая смена власти – уже благо и залог народного процветания. Но Лукашенко вот сидит бессменно, а его страна цветет при нем на зависть любой Румынии, Польше и прочим ковыляющим путем калейдоскопических замен прибалтам.
То есть все дело, очевидно, не в частоте властной сменяемости, а во вменяемости самого народа – и, соответственно, его лидера.
И еще. Старшие люди помнят, наверное, такие виды: рядом с новыми железобетонными мостами через наши реки то и дело торчали истлевающие деревянные остовы старых. То есть когда-то поступали так: сначала параллельно старым мостам строили новые – а потом уже закрывали старые, чтобы те затем спокойно истлевали.
Теперь другая, революционная, при декларируемой ненависти ко всем революциям, доктрина: сперва взорвать все старое – а там уж невидимая волшебная рука рынка сама создаст это новье. Так например строился наш «Суперджет»: сначала под него убили все наши Илы, Ту и Яки, а потом стали ждать, когда он полетит. Мол верь, Мишель! В итоге полетел к черту весь наш авиапром – а вместе с ним и сельское хозяйство, и образование, и замененная религией наука.
И самое последние по части этой веры современного Мишеля. Есть Бог или Бога нет – возможно, и недоказуемо. Но непреложным фактом остается то, что при атеизме мы летали на своих самолетах, а с Божьей помощью летать стали на чужих.
Но сердцу, как и желудку, не прикажешь! Раз мы так полюбили эту историческую вермишель, лихие повара и впредь готовы кормить нас ей, только держи рот шире! Накормили уже, как говорится, до усов – накормят и до бороды!
