«Основная масса танков должна строиться на базе стандартизованного автотракторного парка страны. И обратно, новые типы автомобилей и тракторов должны ставиться в производство лишь в том случае, если они могут стать механической основой танка». М.Н. Тухачевский.
Вот так. Очередной лозунг от «великого стратега», который он мечтал возвести в доктрину. И ладно бы речь шла где-нить о середине 20-х, когда наша промышленность кроме суррогатов в принципе ничего армии предложить ещё не могла, но ведь нет – это уже в начале 30-х он выдавал такие «перлы».
Нет, я конечно могу себе нафантазировать 10 тысяч «могучих танков» в виде забронированных колёсных тракторов «Фордзон-Путиловский» (с их-то 20-сильными керосиновыми моторчиками и максимальной скоростью в 10 км/ч!) и САУ на шасси тихоходных гусеничных «Коммунаров», выпуск которых освоили в СССР для народного хозяйства, но поскольку их боеспособность будет где-то в районе плинтуса, я очень затрудняюсь представить себе гражданские трактора, поднимающие целину, или таскающие культиваторы, в виде невооружённых по случаю мирного времени Т-26 и БТ – тем более Т-28.
Вот таким макаром примерно, и в каждом колхозе Советского Союза…
В общем, относительно танков, «стратегические» идеи «великого стратега», к счастью, не прошли. От бронированных «Фордзонов» и «Коммунаров» отказались практически сразу, после их испытаний в качестве танков и САУ даже для войск вторых эшелонов, предпочтя им специальную, ничем с гражданскими тракторами не связанную, конструкцию нормальных танков.
(Колёсная танкетка на шасси трактора «Фордзон-Путиловец»)
(САУ на шасси трактора «Коммунар»)
А вот с бронированной автотехникой, деваться было просто некуда за полной безальтернативностью, поскольку специализированных заводов для выпуска бронемашин с полной локализацией эксклюзивных комплектующих для оригинальных же шасси, СССР почему-то не купил… Правда печалька? Отчего к огромному моему сожалению, тут идеи Тухачевского победили – и бронеавтомобили разрабатывались сугубо на шасси гражданских автомашин, и годное под бронировку трёхмостовое шасси ГАЗ-ААА, изначально разрабатывалось под непосредственным кураторством военных. Не зря в итоге, тот самый трёхмостовый грузовичок повышенной проходимости ГАЗ-ААА, появившийся позже трёхмостовых Яг-10 и ЗиС-6, собирался из комплектующих, на 80%(!) оригинальных, в отличие от обычного двухмостового грузовика-полуторки ГАЗ-АА. И не зря в качестве шасси под бронировку использовали только этот самый ГАЗ-ААА (несмотря на очевидную слабость!), а не более мощное, но и одновременно более примитивное, максимально унифицированное с обычным грузовиком ЗиС-5, трёхмостовое шасси от ЗиС-6.
Но, даже специально разработанное под бронировку шасси ГАЗ-ААА далеко не полностью удовлетворяло армию. Не имея ни широкопрофильных шин, ни привода на передние колёса, слабое, сильно перегруженное массивным бронекорпусом и танковым вооружением шасси, имело крайне ограниченную проходимость. И никакие гусеничные ленты «оверолл» положение не спасали, поскольку ресурс у тех лент был ничтожно мал – уже после 50 км, ленты «оверолл» начинали активно разрушаться, а после 200-300 км, разрушаться начинали и скаты колёс, на которые те «овероллы» напяливались.
Но, эти проблемы во весь рост встали перед нашей армией уже в 30-е годы. А что же было раньше-то? До того, как эти беды свалились на РККА? Действительно, мы очень любим придумывать альтернативную технику для РККА, РККФ и РККВФ 30-х, когда уже более-менее вставала на ноги наша промышленность и для разных технологически продвинутых вундервафель и вафелек уже были некие вполне объективные предпосылки.
А как насчёт 20-х?! Хотя бы второй их половины. Разве это не интересное время? Даже при всех своих фатальных технологических ограничениях. Тогда, в СССР ещё только осваивали серийный выпуск самых технологически доступных тракторов «Фордзон-Путиловец», «Коммунар» и грузовиков АМО-Ф-15 (старт производства всей этой техники приходится на 1924-25 г.г.).
В 1926-ом году, свои первые грузовики трёхтонники Я-3, начал выпускать Ярославский, тогда ещё авторемонтный завод.
(Грузовик-трёхтонник Я-3 – ярославский «первенец»)
И лишь к концу 20-х (28-29 г.г.), в СССР разработали и приступили к сборке первых серийных танков Т-18 (МС-1) и бронеавтомобилей БА-27 на шасси АМО-Ф-15.
Вот про последний и «поальтернативим».
1,5-тонный грузовичок АМО-Ф-15 представлял собой адаптированную и локализованную копию грузовика «Fiat 15-ter». Почему выбрали именно его? Дык, завод в сущности и строили под выпуск этого авто разработки аж 1911 года! Плюс фактор отвёрточной сборки таких грузовичков (показавших себя очень простыми и надёжными) в 17-19 г.г. из импортных автокомплектов.
(1,5-тонный грузовик FIAT 15-ter. Прототип разработан в 1911. В серии с 1915-го)
Немаловажным фактором было и наличие в РККА самых удачных на тот момент бронемашин «Фиат-Ижора» на схожем шасси той же фирмы.
(Бронеавтомобиль «Фиат-Ижора» — лучший российский БА ПМВ. По компоновке, вооружению и бронезащите соответствовал знаменитым «Остинам-Путиловским», но шасси имел значительно более совершенное, прочное и надёжное. Всего их было выпущено ок. 80 штук и на момент завершения Гражданской войны, РККА располагала 55 БА этого типа.)
Вообще, московский автомобильный завод АМО, строить начали ещё в 1916 году и к концу 17-го, он уже должен был дать первую продукцию полностью отечественного производства – в «стартовом» заказе фигурировали 750 тех самых полуторатонных грузовичков «Фиат» и столько же командно-штабных легковушек на его же базе. Но, к заданному сроку, завод получил стены корпусов и 85% необходимого оборудования, лишь половина из которого была как-то смонтирована. Зато, нетерпеливый заказчик в лице армии, предусмотрительно закупил 1500 автокомплектов грузовика «Фиат» (американского филиала этой фирмы), которые прибыли из САСШ в Россию ещё летом 17-го. В итоге, до революции, завод в полном объёме пущен так и не был, зато в течение 17-19 г.г. сумел собрать и отправить в армию чуть более 1300 грузовиков «Фиат» из тех 1500 автонаборов (остальные, по-видимому, раздербанили на запчасти).
Поскольку развернуть выпуск комплектующих для новых грузовиков в условиях гражданской войны и послевоенной разрухи, лишившей АМО смежников, оказалось невозможно, АМО завершив сборку «Фиатов» из автокомплектов, перешёл на ремонт одних из самых распространённых в стране импортных грузовиков и легковушек «Уайт», и даже сумел к середине 20-х довести локализацию выпуска комплектующих для них до 50% (включая и силовую установку) и даже произвести некоторое количество (не более 200) новых автомобилей, названных «Уайт-АМО». Кстати, мосты и некоторые другие комплектующие «Уайт-АМО», ставили и на уже разваливающиеся броневики «Остин» и «Остин-Путиловский».
(«Уайт-АМО» с его самой характерной чертой в виде бампера образованного изгибом лонжеронов рамы)
Но, так как завод всё-таки изначально строился под «Фиаты», их-то и решили-таки начать выпускать серийно под маркой АМО-Ф-15,
передав весь, уже не малый задел по «Уайтам» в Ярославль, на тамошний авторемонтный завод, превратившийся в ЯГАЗ.
От грузовика АМО-Ф-15 к БА «Фиат-Ижора» без каких-либо переделок подходили мосты и рулевое управление, а так же с минимальными переделками, силовая установка – благодаря чему, «Фиат-Ижоры» считались наиболее боеспособными из старых БА, и состояли на вооружении аж до начала 30-х!
(БА «Фиат-Ижора» в РККА. Вверху — 7-й автобронеотряд. Внизу — парад на Красной площади)
Однако, поначалу, сборка самих АМО-Ф-15 была, можно сказать, полукустарной, нетехнологичной и весьма трудоёмкой, поэтому ждать очень уж больших объёмов производства этой, соответственно довольно дорогой по себестоимости машины, не приходилось. Но завод в этом направлении трудился и своего максимума, выпуск Ф-15 достиг в 1930-ом году, в течение которого было собрано уже 2340 машин. Вроде бы, всё налаживается, технологии оттачиваются и выпуск стремительно растёт, но, совершенно внезапно (в т. ч. и для руководства завода) уже в следующем, 31-ом, выпуск Ф-15 был в приказном порядке свёрнут в пользу изначально гораздо более технологичного, и при том более мощного АМО-2 (американский «Аутокар» из которого позже «локализовался» АМО-3, модифицированной версией которого стал АМО-5 – он же, знаменитый «Захар» ЗиС-5) для чего завод прошёл (с американской помощью) первую серьёзную реконструкцию. Общий же объём выпуска АМО-Ф-15 составил ок. 7 тыс. машин.
Но, предположим, что до этого ещё далеко, на дворе, скажем, 1926 год, за который АМО собрал всего-навсего 425 Ф-15 и в котором, в СССР впервые были спроектированы новые бронеавтомобили. Впрочем, признанные неудачными.
Разработанный на пока безальтернативном шасси Ф-15, броневик был очень лёгким (снаряжённая масса всего 2 т.) поскольку бронезащиту имел слабую (максимальная толщина брони 7 мм) и слабое вооружение – всё оружие это спарка лёгких 6,5 мм пулемётов, сделанных на основе автомата Фёдорова. К тому же, на машине напроч отсутствовало какое-либо электрооборудование кроме магнето (заводился исключительно «кривым стартёром», а электролампы в фарах заменяли ацетиленовые светильники). Другой разработкой на шасси Ф-15 (в версии командно-штабной легковушки), была т. н. «колёсная танкетка» для связи и разведки – тоже признанная неудачной.
Но, если на шасси грузовика Ф-15 в конце-концов всё-таки получился более-менее удовлетворительный БА-27 («для начала – сойдёт!») среднего класса, то работы по «колёсной танкетке» возобновились уже только на шасси легкового Форд-А ближе к 1931-му.
Но, новый БА нужен был РККА «до зарезу» ещё в 20-х! После Империалистической и Гражданской войн, у Красной Армии огромной Страны Советов, к середине 20-х ещё числилось в списках ок. 300 бронеавтомобилей из прежних 500, полутора десятка моделей. Но, в силу естественного износа и острейшего дефицита запчастей и это, не шибко крупное «поголовье», стремительно и катастрофически сокращалось «по естественным причинам». Даже из «привилегированных» по запчастям «Фиат-Ижора» к концу 20-х, полностью боеспособными считались лишь 16 машин из 43 имеющихся в наличии! И остановить этот тотальный падёж бронированных железных коней было совершенно невозможно без срочного освоения выпуска новой, полностью локализованной в стране модели броневика.
Поэтому в том же 1926 году, было начато проектирование новых БА. Итогом этой работы стал известный БА-27 – первый советский средний БА собственной разработки. Но, поскольку базировался он на лишь чуть-чуть модифицированном шасси всё того же Ф-15, формулы 4х2, его проходимость оказалась плохой (утверждают, будто чтоб её хоть чуть-чуть улучшить, в серии пришлось собирать броневики вместо проектных 8 мм из 7 мм брони, а позже, переставить бронекорпуса БА-27 с уже изношенных шасси АМО-Ф-15 на трёхмостовые шасси ГАЗ-ААА). Что ну совсем не удивительно – полная масса БА-27 на добрую тонну превосходила полную массу (сама полностью снаряжённая машина, плюс максимальный груз) грузовика АМО-Ф-15! Какая уж тут «проходимость» на хер… Зато вот вооружён БА-27 был довольно солидно. В башне, конструктивно подобной танковой от Т-18, устанавливались 37 мм пушка Гочкис и спарка 6,5 мм лёгких пулемётов Фёдорова (позже были заменены на один 7,6 мм ДТ).
(БА-27 со спаркой пулемётов Фёдорова (вверху) и с пулемётом ДТ (внизу))
Впрочем, военные особой эйфории не испытывали, поскольку считали, что боекомплект броневика мал (всего 40 слабеньких 37 мм снарядишков и 2700 патрончиков к фёдоровским пулемётикам). Особенно в сравнении с основными на тот момент двухбашенными «Фиат-Ижора» и «Остин-Путиловский», у которых БК состоял из 10 тыс. 7,62 мм винтовочных патронов на «Остине» и 6 тыс. патронов на «Фиате» для двух станковых «Максимов» (к тому же имевших на части БА принудительное охлаждение). Да и собственно 6,5 мм пулемёты Фёдорова «практики» бронечастей РККА тогда считали не слишком удачным оружием для танков и БА, поскольку при воздушном охлаждении, они не могли долго вести непрерывный огонь (отсюда и спарка). И, кстати, не имели бронебойной пули! А зачем? На БА-27 же пушка! В тоже время, из 6 тыс. патронов БК «Фиата-Ижоры», 4 ленты (1 тыс. патронов) снаряжались патронами с бронебойными пулями, способными на коротких дистанциях пробивать броню большинства тогдашних лёгких бронемашин. И замена двух «Фёдоровых» одним переделанным под установку в башне БА-27 ДП (никаких ДТ тогда ещё не было!) проблему не решала, поскольку ДП (как, собственно и ДТ) – это тоже был пулемёт ручной, с ограниченным ресурсом. Поэтому, военные очень настаивали на довооружении БА-27 аж ДВУМЯ пистолетами-пулемётами (как будто они в стране тогда производились!) огонь из которых мог бы вестись через бортовые амбразуры – благо экипаж в 4 человека это позволял.
В общем, формально, БА-27 был вооружён не плохо, хотя для тогдашних представлений, не так чтоб и безупречно.
Но, не смотря на все недостатки, главным тут всё же было именно то, что в армию наконец-то пошли новые броневики, полностью отечественной разработки и изготовления, к которым имелись все необходимые запчасти.
(БА-27 на летних учениях – это грозная сила! Кстати – кто помнит знаменитый фильм «Чапаев» 1934 года? Там, роль белогвардейского броневика сыграл не какой-то фанерный макет, а самый настоящий БА-27)
В качестве альтернативы, а лучше в дополнение к БА-27, я хочу предложить следующую фантастическую «повесть».
Итак. РККА жутко нуждается в новой бронетехнике, а для разработки колёсных боевых машин, у нас есть только два вида выпускаемой в стране техники – это трактор «Фордзон-Путиловский» и грузовичок-полуторка АМО-Ф-15, к которым в 1926 году присоединится малосерийный трёхтонник Я-3, представлявший из себя по сути гибрид всё того же трёхтонного «Уайт-АМО» и полуторатонного АМО-Ф-15.
Как и в РИ, первые разработки БА и «колёсной танкетки» на шасси АМО-Ф-15 от 1926 года оказались неудачными. Машины были слабо защищены, слабо вооружены, ненадёжны, и имели плохую проходимость. Как же без того самого «первого блинчика»?
Но, как усилить шасси и повысить проходимость броневика, полученного путём банальной установки бронекорпуса на шасси Ф-15?
Использовать шасси Я-3 бессмысленно, поскольку силовая установка на нём была от всё того же «безальтернативного» Ф-15, а выпускался этот грузовик не то чтобы серийно, а скорее штучно – до прекращения выпуска в 1928 году (с переходом на выпуск Я-4), было собрано всего 160 машин. Которые РККА, кстати, «оприходовала» в полном объёме, поскольку использовать изначально предполагала для перевозки на специальных платформах имевших смешной ходовой ресурс первых серийных танков Т-18.
(Танк Т-18, увы не отличавшийся надёжностью. В башне хорошо видна спарка лёгких 6,5 мм пулемётов Федорова)
Зато уже есть пример не плохой в принципе проходимости маленького колёсного трактора «Фордзон-Путиловский». Благодаря своим большим задним ведущим колёсам, «Фордзон» уверенно передвигался по пашне в условиях, когда тот же Ф-15 застревал совершенно безнадёжно.
Вот и возникла идея, сделать специальное шасси Ф-15 с большими задними ведущими колёсами тракторного типа, широкими как сдвоенные колёса обычного грузовика на рессорах от Я-3, с соответствующим редуктором, повышающим тягу за счёт скорости (можно использовать редуктор от Я-3, позволявший тяжеленному грузовику с тремя тоннами груза и моторчиком мощностью чуть больше 30 л.с. спокойно двигаться по шоссе со скоростью до 30 км/ч), и передними управляемыми колёсами от того же Я-3, которые были охренительно большого диаметра (40 дюймов против 34 на Ф-15).
На испытаниях, прошедших в 1927 году это шасси показало значительно лучшую проходимость по сравнению с обычным грузовым автомобилем. И хотя, безусловно, уступало ему в скорости движения по шоссе, на грунтовках средней паршивости, скорости подравнивались, а на грязных разбитых просёлках, конкуренцию шасси мог составить только трактор. Поскольку амортизация заднего моста осуществлялась только за счёт обычных рессор подвески и упругих пластин, заменяющих в металлических колёсах спицы, машину довольно сильно трясло на булыжных мостовых, а развитые тракторные грунтозацепы, при приличном весе броневика, обещали порчу дорожного полотна на грунтовках. Слабоватыми оказались и мосты от АМО и их решили заменить на мосты от Я-3. Как и рулевое управление.
По результатам испытаний, было решено усовершенствовать шасси и создать на его базе бронетрактор названный «Колхозник» (тогда как раз по стране катилась тотальная коллективизация). В перечне усовершенствований значилась замена больших металлических грунтозацепов сегментированной (не цельной) резиновой грузошиной с резиновыми же грунтозацепами и небольшими стальными «шпорами» в виде банальных закалённых шляпок болтов, которыми сегменты грузошины фиксировались на ободах колёс. На эти же болты, при необходимости (во время гололедиц), можно будет ставить и более развитые металлические грунтозацепы тракторного типа.
Благодаря тому, что передний управляемый мост опущен ниже относительно рамы и опирается на колёса большего диаметра, машина получила весьма значительный клиренс. Кроме того, по задумке конструкторов, ось переднего моста броневика выносилась чуть вперёд, а заднего, располагалась несколько ближе к центру машины, благодаря чему на ведущую «вездеходную» заднюю ось будет приходиться большая часть массы машины, ещё увеличивая её проходимость.
Для преодоления препятствий, «Колхозника» предполагалось «опционно» дооснащать двумя запасными колесами на вращающихся кронштейнах по бортам корпуса, а в зимнее время, для передвижения по снежной целине, ставить управляемые колёса на лыжи.
Сам корпус, ради снижения массы, спроектировали открытым сверху (крыша только над отделением управления) и во всех смыслах слова безбашенным. Причём экипаж – не 4 как в РИ, а только три человека, двое из которых (водитель и командир) на марше будут располагаться рядом друг с другом на переднем сиденье, а перед боем, командир перемещается в открытое сверху боевое отделение и работает за наблюдателя и помощника пулемётчика.
Кроме того, при необходимости, вторую половину двухместного (как и спереди) кормового сиденья-рундука, можно использовать либо для пассажира (скажем того же делегата связи), либо для установки радиостанции (когда оные появятся в 1932 году).
Теперь, другой вопрос – вооружение. Для начала, на безальтернативной основе это, безусловно, будет пулемёт «Максим». Причём на обеспечивающей и зенитный огонь универсальной стойке. Естественно с небольшим щитком – как у обычного «Максима» на станке Соколова. Возможен и вариант замены одного «Максима» на спарку свежих пулемётов МТ-25 (Максим-Токарев). Но, как и с «Максимом» – это вариант сугубо временный!
(Пулемёт МТ-25)
А основной… В общем, «Максимушку» (как и МТ) предполагается при первой возможности заменить на крупнокалиберный пулемёт, разработку которого РВС заказал Арткому ещё 27 октября 1925 года. Ну ведь было такое!
Изначально, это должен был быть пулемёт, разработанный на основе германского ручного пулемёта «Дрейзе», а в качестве боеприпаса конструктора ПКБ ТОЗа, использовали 12,7Х81 мм патрон Виккерс. Сроком окончания такой не сложной (в теории) разработки, был определён праздничный день 1 мая 1927 г.
(Ручной пулемёт Дрейзе MG-13. Несмотря на маркировку, он был разработан уже после ПМВ. Меня лично всегда терзали смутные сомнения относительно возможности успешно запилить нормальный ККП на базе такой вот «жестянки»)
Но, работа по переделке ручника в крупнокалиберный пулемёт, вполне ожидаемо несколько затянулась и после его испытаний уже в 1928 г. тульскому ПКБ предложили увеличить надежность и темп стрельбы. В то же время ПКБ Ковровского завода поручили разработать аналогичный пулемет под новый, сугубо отечественный, мощный патрон 12,7х108 мм, на основе только что принятого на вооружение ручного пулемета ДП-27 системы Дегтярева.
(Ручной пулемёт Дегтярёва ДП-27)
И тоже с магазинным питанием. В конце 1930 года были изготовлены два опытных образца крупнокалиберного пулемета конструкции Дегтярева с магазином емкостью 30 патронов.
(Крупнокалиберный пулемёт Дегтярёва ДК обр. 32 г. под патрон Дегтярёва 12,7х108)
В феврале 1931 года, прошли сравнительные испытания пулемета Дегтярева и доработанного под новые ТТТ пулемета ТОЗ «системы Дрейзе». В итоге, на вооружение был принят дегтярёвский ДК обр. 32 г. который почему-то не сильно нравился заказчикам и по-настоящему массово, его начали выпускать только в 1940-ом году в виде переделанного под ленточное питание всем известного ДШК обр. 38 г.
Но у нас же АИ! Поэтому, той весёлой эскапады, когда заказчик мечтает заполучить хороший ККП из сомнительного ЧУЖОГО ручника, уже не будет. Как и чудачества того же заказчика с хотелкой магазинного питания, которое он же потом назовёт крупным недостатком пулемёта из-за низкой практической скорострельности (обусловленной именно магазинным питанием).
Отвлекать Ковровский з-д от доведения до ума и освоения ДП (а потом ДТ, ДА и ДУ) не надо. Задача касательно ККП, ставится только перед ПКБ ТОЗа и она предельно конкретизирована. Сделать собственную крупнокалиберную версию хорошо освоенного промышленностью станкового пулемёта «Максим», как это уже сделали англичане со своим «Виккерсом» и немцы, сделавшие по той же схеме «Максима» «противотанково-противоавиационный» пулемёт «TuF» (MG 18).
(Крупнокалиберные пулемёты TuF MG-18 под патрон 13,32х92 вверху и Виккерс 50 под патрон 12,7х81 внизу)
Причём опять-таки, чтоб «не выдумывать велосипед», наш ККП должен получить стандартное питание из холщовых лент как у «Максимушки».
В качестве боеприпаса, предписывалось использовать либо английский 12,7х81 мм патрон «Виккерс», либо, неизвестно каким образом добытый, американский 12,7х99 мм патрон «Браунинг». Хоть американский патрон и на много мощнее, но зато английский был доступнее и даже имел специальный «экспортный» вариант с небольшой фланцевой закраиной. Вот пущай наши специалисты и решают сами, с каким патроном им проще выполнить поставленную задачу – с мощным американским, популярным английским безрантовым или «экспортным» рантовым (как собственно и обычный «Максим»). Для данной АИ патрон вторичен – главное, сделать к 1928 году нормально работающий ККП, годный для серии на имеющемся оборудовании ТОЗа.
Надеюсь, столь скромная по хотелкам задачка (тем более при наличии массового выпуска «Максима» обычного калибра), будет успешно решена к тому самому пролетарскому празднику 1-е мая 1927-го года и уже в 28-ом, после всесторонних испытаний и необходимой доводки до ума, такой пулемёт пойдёт в серию (масштаба исходя из возможностей).
Конечно, как и в РИ, в этой АИ неизбежно найдутся «шибко умные доброжелатели», настаивающие на необходимости и «революционно» более мощного патрона, и якобы более практичного для полевого применения магазинного питания. Но, таким товарищам, сурово «дадут по рукам» железобетонными аргументами:
1. ККП – вещь как ни крути, слишком сложная, тяжёлая и дорогая, чтоб в условиях СССР штамповать её массово и массово же загонять в поле. Нет! Фигушки. В ближайшие несколько лет, это будет «эксклюзивное» оружие исключительно для оснащения отдельных образцов бронетехники и зенитных установок. ЕМНИП в Англии, пришли к аналогичной доктрине.
2. По той же причине, будет сохранено привычное «максимовское» ленточное питание, более удобное и значительно более эффективное как раз для мобильных шасси (бронемашин и ЗСУ). Т. е. уже не потребуется каких-то конструктивных переделок самого пулемёта, придумывания, разработки, отладки и доработки, магазинов питания для него.
3. Нам не нужно терять время и деньги на разработку нового боеприпаса, поскольку мощность и калибр даже виккерсовского патрона вполне удовлетворительны (на дворе, на момент выдачи ТТЗ на ККП 1925-й год!) для борьбы с низколетящими аэропланами того времени и бронетехникой, имеющей защиту против пуль винтовочного калибра – а таких тогда было подавляющее большинство. На дистанции 200 м крупнокалиберный пулемёт «Виккерс» пробивал 15 мм бронеплиту хорошего качества. С 400 м – 11 мм. На БА же того времени, броню ставили не толще 10 мм. Броня большинства танков не превышала 15 мм. А ведь наш ККП, «затачиваемый» сугубо под механическую тягу, и, соответственно, не столь жёстко ограниченный в массе и габаритах, вполне может иметь ствол подлиннее и, соответственно, баллистику и бронепробиваемость получше, чем у «Виккерса». Тем более если удастся сделать ККП под американский патрон 12,7х99.
4. На перспективу, когда в неопределённом будущем, мощности такого ККП будет уже типа недостаточно, мы опять-таки не будем разрабатывать новые более мощные (и одновременно оригинальные и, соответственно, нигде больше в мире не используемые) патроны для ККП, и не будем увеличивать калибр, что вкупе опять потребует, по сути, разработать новый ККП, а изначально будем концентрировать наши, не столь уж великие ресурсы, на разработке хороших малокалиберных автоматических пушек (калибра 23-28 мм), не уповая на сверхмощные ККП, которые при любых ТТХ всё равно «бледные» по сравнению с МАП.
Для установки достаточно тяжёлого и массивного ККП на специальном станке, вместо прежней универсальной турели, бронемашина будет оборудована двумя прочными кронштейнами спереди и сзади боевого отделения (по оси машины). Каждый кронштейн обеспечивает сектор обстрела по горизонтали до 80 гр. и по вертикали до 60 гр. (допуская использование ККП для ПВО) в соответствующей полусфере. Не идеальный вариант, конечно, но в столь компактном БО по другому не получается. Да и ИМХО – для 20-х годов и этого более чем достаточно.
(Бронеавтомобиль русской армии «Рено» времён ПМВ с примерно такой же установкой пулемёта «Максима»)
Единственная проблема – вес. И само «тело» пулемёта, и его станок, и коробчатый щит, всё придётся переставлять с одного кронштейна на другой по очереди, к тому же, желательно сразу двумя номерами расчёта. Что, согласитесь – не совсем удобно, особенно в боевой обстановке! Но, куда деваться? 27-ой год на дворе ещё только!
(Обычный БА-27 и альтернативно-параллельный бронетрактор «Колхозник» БТ-28. Бронезащита одинаковая – 8 мм. Двигатели одинаковые — АМО 32-35 л.с. Колёса на БА-27 диаметром 34 дюйма, на БТ-28 40 дюймов (от Я-3). Вот максимальные скорости разные – у РИ БА-27 до 45 км/ч, у АИ БТ-28 не более 25 км/ч. Вооружение «Колхозника» один 12,7 мм ККП обр. 27 г. с БК 2 тыс. патронов. Поскольку на дворе 1928-й год, вспомогательное вооружение «Колхозника» два «нагана» (у водителя и пулемётчика) и автоматический пистолет «Маузер» у командира броневика. Для их применения, в бортах бронемашины имеется по амбразуре).
И ещё. Такая альтернативная бронемашина совершенно не мешает появлению и обычного БА-27, с выпуском обеих машин параллельно. РИ БА-27 вполне годится для контроля за коммуникациями и рейдов по дорогам, а АИ БТ-28 практически незаменим в 20-х годах для непосредственного огневого сопровождения пехоты и кавалерии наряду с танками. Ведь ходовой ресурс у танков того времени был просто никакой, а БА-27 могли оперировать только вдоль дорожного полотна (ну разве ещё только летом в сухой и плотной степи). Вот и получается, что бронетрактор «Колхозник» БТ-28 — машина отнюдь не лишняя.
Проходя испытания в боевых условиях в Средней Азии, где на рубеже 20-30-х ещё во всю гоняли басмачей, за свои большие задние ведущие колёса, хорошую проходимость, недоступную обычным автомобилям, и сметающий буквально всё ККП (от пуль которого не спасали ни глинобитные стены домов, ни даже кладка из сырцового кирпича), туземцы прозвали БТ-28 «шайтан-арба». Это прозвище понравилось и красноармейцам, неофициально прочно закрепившись за БТ-28 и затмив «уставного» «Колхозника».
Но и без недостатков, разумеется, тоже не обошлось. Двигатель в 32 (максимум 35) л.с. был слаб и при «тракторной» трансмиссии БТ-28, бандиты верхом на конях, зачастую легко уходили от броневика, если он не успевал пустить и седоков и их лошадей на фарш своей крупнокалиберной мясорубкой. Большие колёса имели соответствующий вес и при этом пока не отличались надёжностью – особенно это касалось резиновых «башмаков». Плохо было и то, что расчёт ККП был частично открыт сзади для поражения пулями и осколками. Кроме того, ограниченные углы наведения ККП и сложность его перестановки с передней части в заднюю в боевой обстановке, потребовали довооружить экипаж каждой машины одним 6,5 мм автоматом Фёдорова – благо их тогда в РККА было ещё предостаточно. На 1925 год, когда выпуск автомата Фёдорова был свернут, РККА их имела более 3000 штук и они состояли на вооружении как раз до 1928 года. В АИ, по отсутствию альтернативных автоматов и даже пистолетов-пулемётов, срок снятия с вооружения автомата Фёдорова может быть и отодвинут.
Про дальнейшее развитие и совершенствование «Шайтан-арбы» читайте в продолжении…
