Прежде чем перейти к некоторым подробностям тех событий, следует напомнить, что вся западная историография данного конфликта представляет собой, в основном, написанный в обычной для них кичевой манере пафосный бред, поскольку игнорирует многие доступные документы и реальные факты, основываясь на воспоминаниях уцелевших мятежников (в стиле «как я ходил на русские танки с консервным ножом»), В 1980-1990-х гг. считалось, что «венгерская революция» в 1956 г. не победила лишь по чистой случайности: вот если у русских было бы немного меньше танков, а у венгров – чуть больше патронов, да и «заграница» помогла бы. А большинство отечественных публикаций выглядят несколько однобоко, поскольку используют в качестве основы один и тот же источник – мемуары генерала (в те дни полковника) Е.И. Малашенко «Особый корпус в огне Будапешта».
Я же попробую представить читателям некоторые новые цифры и факты.
Западные и венгерские описания мятежа октября-ноября 1956 г. выглядят донельзя героически: Будапешт покрыт баррикадами, советские танки расстреливают их в упор и давят защитников гусеницами, а восставший венгерский народ погибает, но не сдается, поджигая эти самые танки бутылками с «коктейлем Молотова». Картинка красивая, жаль что это неправда. Если посмотреть документы с данными о потерях советских войск в Венгрии в 1956 г., выяснится одна любопытная вещь. А именно – до половины безвозвратных потерь советских частей в людях (более 280 чел. только в Будапеште) и до 70% потерь в технике приходится на октябрь 1956 г., т.е. на период, когда советские войска не штурмовали Будапешт, а вошли в него
«для оказания помощи народу и правительству»
по просьбе последнего.
Если говорить проще, то в октябре советские военные погибали, в основном, из-за внезапного расстрела вошедших в Будапешт (заметьте, без стрельбы и с дружественными намерениями!) колонн боевой и транспортной техники. В Венгрии подобное категорически отрицается. Еще бы – подлая стрельба в спину или из-за угла сильно подрывает уже сложившийся образ «чистых душой венгерских революционеров». Но факты, увы, упрямая вещь.
Итак, общие потери советских войск в Венгрии с 24 по 31 октября и с 4 по 25 ноября 1956 г. составили 720 чел. убитыми, умершими от ран и пропавшими без вести. Кстати, при подсчете потерь надо учитывать возможную погрешность в несколько человек для каждого подразделения. В общем списке безвозвратных потерь числится не менее 20 советских военнослужащих. Известны их полные личные данные, звание и даже дата смерти, но почему-то не указана конкретная воинская часть.
Видимо, наибольшие людские потери из всех советских частей понесла 33-я гв. механизированная дивизия, безвозвратно потерявшая 282 чел. (в том числе 134 – в период 24-31 октября и 148 – уже в ноябре, в ходе операции «Вихрь»), Дивизия входила в Будапешт 25 октября около 18:00, когда уже темнело и движение и прицеливание, особенно из танков и прочих боевых машин, было затруднено. У командиров имелись карты Будапешта 1945 г. (а город был изрядно разрушен, а затем восстанавливался, неоднократно расширялся и этим картам не соответствовали даже названия улиц), а офицеры дивизии и сам комдив Обатуров города не знали. Буквально накануне ввода дивизии в город комдив прибыл за инструктажем к генералу П. Лащенко. Однако инструктаж, похоже, мало что прояснил. Согласно документам и воспоминаниям очевидцев, командование 33-й гв. механизированной дивизии допустило практически полную потерю управления – наверное, самое страшное, что может случиться на войне.
В итоге, в сумерках подразделения дивизии расползлись в стороны, оказавшись на разных улицах незнакомого города, причем разведчики и пехота действовали в отрыве от танков и артиллерии. Между отдельными группами не было даже устойчивой радиосвязи, а на связных, посылаемых на мотоциклах или автомашинах, мятежники открыли настоящую охоту. Выручать 33-ю гв. механизированную дивизию пришлось подразделениям 2-й гв. механизированной дивизии (в частности, 99-му отд. гв. разведбату), чьи офицеры и сержанты знали Будапешт несколько лучше.
Мятежники все эти проблемы прекрасно видели. Поздно вечером, пропустив вглубь города основные танковые подразделения дивизии, они устроили в районе площади Праттер и улицы Юлей хорошо подготовленную засаду, куда попала почти вся артиллерия дивизии (шедшая в колонне с нерасчехленными стволами) – 1195-й артполк и 1093-й зенитно-артиллерийский полк, часть танковых подразделений дивизии – 133-го гв. тяжелого танко-самоходного полка и 71-го танкового полка, а также тыловые службы дивизии.
Подбив головные и замыкающие машины, мятежники заперли колонны на узких улицах и открыли плотный перекрестный огонь, в том числе с крыш, чердаков и из окон жилых домов. Только один 1195-й артполк за 25-26 октября потерял убитыми 22 чел., включая трех офицеров – командира 1195-го артполка полковника С.Н. Кохановича (впоследствии удостоен звания Героя Советского Союза посмертно; по воспоминаниям очевидцев, был убит, предположительно, снайпером в первые минуты боя, не успев отдать ни одной команды, единственный командир столь высокого ранга, погибший в Венгрии в 1956 г.), командира огневого взвода ст. лейтенанта О.Г. Михайлова и начальника топографической службы 1195-го артполка капитана А.З. Богданова. Для сравнения: с 4 по 15 ноября 1195-й артполк потерял убитыми всего двух человек – наводчика и водителя БТРа.
Не меньше досталось и 133-му гв. тяжелому танко-самоходному полку. С 25 по 30 октября (в основном – 26 октября) полк потерял убитыми 21 чел., включая двух офицеров – заместителя командира полка майора М.А. Отрошенко и командира стрелкового взвода лейтенанта И.М. Остоушко. В ноябре 133-й полк потерял убитыми и ранеными не более 10 чел. и ни одного офицера.
71-й танковый полк той же дивизии 26-27 октября (главным образом – 26 числа) потерял убитыми 31 чел., включая пять офицеров – командира 71-го танкового полка майора В.П. Бачурина, командира моторизованной роты ст. лейтенанта Ф.А. Базалиева, командира взвода БТРов ст. лейтенанта В.Н. Гусева и командиров танковых взводов ст. лейтенантов А.А. Малкина и А.Г. Рыбина. В ноябре потери этого полка составили 32 чел. убитыми, но ни одного офицера в их числе не было.
Интересно проанализировать и потери 2-й гвардейской механизированной дивизии генерал-майора С.В. Лебедева, вошедшей в Будапешт одной из первых 24 октября и втянутой затем практически без подготовки в тяжелые уличные бои в районе казарм «Килиана» и кинотеатра «Корвин». Наибольшие потери понесли 99-й отд. гв. разведбат, 87-й гв. тяжелый танко-самоходный полк, 37-й гв. танковый полк, а также 4-й, 5-й и 6-й гв. механизированные полки этой дивизии. Всего с 24 по 30 октября (в основном – 24-26 октября) 2-я гв. механизированная дивизия потеряла 51 чел. убитыми и пропавшими без вести (в тех условиях формулировка «пропал без вести» автоматически означала, что военнослужащий либо сгорел вместе с боевой техникой, либо был захвачен повстанцами и затем убит), включая пять офицеров – командира стрелковой роты 5-го гв. мехполка ст. лейтенанта А.В. Лучицкого (интересно, что этот офицер по документам числится погибшим 23 октября, т.е. еще до вступления частей дивизии на улицы Будапешта), командира взвода тяжелых танков 87-го гв. тяжелого танко-самоходного полка ст. лейтенанта В.В. Иванова (кроме этого офицера и одного офицера-медика, данный полк в октябре потерял два заряжающих и наводчика, а радист-заряжающий этого полка рядовой А.В. Шекурдяев с 24 октября числится пропавшим без вести), командира роты БТРов 99-го отд. гв. разведбата капитана А.С. Прохаченко, капитана медицинской службы, врача-невропатолога 56-го отд. медсанбата И.П. Рязанцева и лейтенанта медицинской службы, начальника аптеки 87-го гв. тяжелого танко-самоходного полка С.Н. Цыганова.
В числе погибших, кроме пехотинцев, танкистов и разведчиков, значатся шоферы, артиллеристы и минометчики. Кроме того, с 24 октября несколько солдат и сержантов этой дивизии считаются пропавшими без вести. Для сравнения: с 5 по 18 ноября подразделения активно участвовавшей в операции «Вихрь» 2-й гв. механизированной дивизии потеряли убитыми и пропавшими без вести 59 чел. (последним погибшим был, вероятно, стрелок из управления дивизии, рядовой В.П. Сергеев, погибший 18 ноября), включая четырех офицеров – начальника связи мотострелкового батальона 5-го гв. механизированного полка ст. лейтенанта Н.М. Гольцева, командира стрелковой роты 6-го гв. механизированного полка капитана М.И. Шабельника, ст. фельдшера медсанбата 6-го гв. механизированного полка лейтенанта Г.Е. Озорнина и комбата 921-го артиллерийского полка капитана В.Ф. Терехова.
Показательно большое количество погибших медиков (три офицера) во 2-й гв. механизированной дивизии. А всего в списках потерь советских войск в Венгрии в октябре-ноябре 1956 г. числится не менее 15 медицинских работников – от военврачей до санитаров и водителей санитарных машин. Это лишний раз подчеркивает степень «человеколюбия» мятежников, которые, похоже, полностью игнорировали Красный Крест и статус медиков на поле боя.
Довольно интересна западная форма подачи информации о венгерском мятеже 1956 г. Сразу надо сказать, что большинство известных фотоснимков и кинокадров данного события сделаны именно западными операторами (например, из агентства «Рейтер») и главным образом в Будапеште с 24 октября по 4 ноября (в ноябре, когда война пошла уже всерьез, снимать там стало, мягко говоря, некомфортно). «Гуманные» и «свободные» западные журналисты совершенно спокойно снимали бессудные убийства коммунистов (включая повешения на фонарях и поджог трупов), а потом солидные «демократические» издания, вроде «Life» или «Time», публиковали эту жуть на первых страницах.
Если же посмотреть на «портретную галерею» мятежников, то перед нами возникает картина, будто «в бой идут одни старики, женщины и дети»: безногие инвалиды, девушки, подростки, позирующие с зажигательными бутылками, и молодые люди с модными стрижками, держащие оружие словно палки. Совершенно ясно, что эти персонажи не отражают истинной сути венгерского мятежа. Те, кто его организовал и до последнего воевал с советскими войсками, как раз старались лишний раз перед камерами не светиться. Прочим же просто предлагали взять в руки автомат или винтовку и попозировать западному фотографу на фоне подбитого танка или городских руин.
Отмечу, что поскольку подобные снимки были опубликованы на Западе еще в ходе мятежа или сразу после его подавления, то советская и венгерская госбезопасность достаточно легко вычислила практически всех запечатленных на них «революционеров», большинство из которых получили солидные тюремные сроки, а некоторые даже высшую меру. Можно только пожалеть этих людей, чья вина зачастую состояла лишь в том, что они имели глупость покрасоваться с оружием перед иностранным репортером, чтобы порадовать «свободную прессу».
Что же касается технических потерь, то при их рассмотрении возникает аналогичная проблема. Во-первых, все заснятые на улицах Будапешта с 24 октября по 4 ноября подбитые, брошенные или сгоревшие танки T-35-85 неизменно объявляют «советскими». При этом как-то забывают, что венгерская армия в 1956 г. имела на вооружении не менее 1500 Т-34-85 как советского, так чешского и польского производства, машин на их базе (включая тягачи Т-34Т, САУ СУ-100 и, возможно, СУ-85/85М) и САУ СУ-76М. В Будапеште в октябре-ноябре постоянно находилось не менее 100 Т-34-85 ВНА, а также по несколько Т-34Т и СУ-76М (характерно, что хотя единичные СУ-100 даже упомянуты в числе советских потерь, ни одного фото этих машин времен венгерского мятежа до сих пор не опубликовано). А часть этой бронетанковой техники была просто брошена экипажами.
Мятежники сумели освоить и применить считанные единицы этой техники, а часть перешедших на их сторону танковых подразделений ВНА позже просто сдалась (см. выше) без сопротивления советским войскам. При этом точно известно, что в октябре 1956 г. было несколько эпизодов, когда венгерские танки стреляли друг в друга или подбивались и поджигались венграми (например, при штурме правительственных зданий). Отличить же на фото советский танк от венгерского крайне сложно.
В обеих армиях танки были одного цвета (защитно-зеленый 4БО) и имели схожие двух- или трехзначные номера белого цвета и тактические обозначения вроде белых полос. Небольшая часть венгерских Т-34-85 в дни мятежа несла на башне официально отмененную еще в 1952 г. эмблему ВНА в виде вписанной в белый круг красной звезды с красно-зеленой обводкой (аналогична знаку ВВС ВНА того же периода), а на некоторых Т-34-85 и СУ-76М «восставшие» нарисовали новую эмблему – герб в виде щитка национальных цветов (в Будапеште было несколько Т-34-85 с подобной эмблемой, совершенно индивидуальной в плане исполнения и нанесения), иногда дополненной патриотическими лозунгами.
Некоторые советские и венгерские Т-34-85 (как и другая бронетанковая техника) вообще не несли каких-либо обозначений. Поэтому можно с уверенностью утверждать, что те или иные изображенные на фото и приписываемые советским частям подбитые и сгоревшие Т-34-85 на самом деле принадлежали ВНА, причем отдельные машины были потеряны не в боевых условиях (намеренно подожжены или подорваны мятежниками или собственными экипажами, возможно, иногда по просьбе западных фото- и кинооператоров).
Точный подсчет танковых потерь венгерской армии затруднен тем, что в советских документах обычно указывалось только количество трофейного вооружения. Например 87-й гв. тяжелый танко-самоходный полк отчитался о захвате 4-5 ноября в будапештском районе Фот около 100 танков, 15 зениток и двух складов артвооружения (состояние оружия и техники не указано) в результате овладения арсеналом и разоружения венгерского танкового полка (пленено до 600 чел.). А 31-я гв. воздушно-десантная дивизия после разгрома венгерского гарнизона в г. Веспрем 4 ноября предоставила данные о захвате 120 зенитных орудий разных калибров, 16 СУ-76М, 16 57-мм пушек ЗИС-2, 100 автомашин, 450 винтовок, 580 карабинов, 360 автоматов, 25 пулеметов и шести пистолетов. Разумеется, подобных разночтений не может быть в отношении БТРов или тяжелых танков и САУ, которых венгерская армия не имела.
Что же касается советских потерь, то в западной прессе 1956 г. наблюдалась понятная тенденция к их максимальному завышению при помощи соответствующей подачи материала. Главным тут было многократно заснять один или тот же подбитый танк (или САУ) с разных ракурсов, а потом выдавать его за разные машины, да еще и находящиеся в разных местах.
Особенно «повезло» в этом плане неполной батарее из трех ИСУ-152К, принадлежавших, предположительно, 133-му гв. тяжелому танко-самоходному полку 33-й гв. механизированной дивизии. Видимо, в районе пл. Праттер – ул. Юлей колонна танкистов и артиллеристов попала в засаду. Впереди танкистов двигались артподразделения (160-мм минометы на буксире у грузовиков), чьи машины были сразу же подожжены. Шедший головным в танковой колонне ИС-3М, возможно, въехал в эти горящие машины (как вариант – пытался пробить в них проход) и тоже загорелся, а затем в нем сдетонировал боекомплект. Двигавшиеся за ним три ИСУ-152К с тактическими №190, 196 и 176 получили повреждения ходовой части или сломались (на машинах №190 и 196 на фото видны перебитые гусеницы с левого борта, а на №176, очевидно, имелись проблемы с двигателем) и были брошены экипажами. Причем видно, что на всех этих самоходках были установлены по-походному внешние топливные баки и брезентовые чехлы на прицелах и масках орудий (т.е. стрелять из них было невозможно).
Возможно, имела место попытка танкистов вытянуть эти машины из-под обстрела с помощью танка Т-34-85, который был подбит и сгорел тут же (на фото видно, что этот танк стоит поодаль, кормой к САУ), но она не удалась. Так или иначе, в руки повстанцев попали три ИСУ-152К, которые с 26 октября по 4 ноября многократно фотографировались с разных сторон. Причем после самых первых съемок сгоревшие машины, минометы и разбитый ИС-3М, загромождающие пейзаж перед самоходками, постепенно убрали с помощью танков и тягачей. ИСУ-152К №176, не имевшую повреждений ходовой части, мятежники сразу же отбуксировали с места боя. Правда, завести ее они так и не сумели (что лишний раз свидетельствует о каких-то поломках двигателя или трансмиссии) и вынуждены были таскать по улицам Будапешта как «боевой трофей» на буксире за Т-34. Момент, когда эта ИСУ-152К, облепленная размахивающими национальными флагами мятежниками, движется на буксире по Будапешту, был зафиксирован западными кинооператорами и достаточно хорошо известен.
Позднее ИСУ-152К №190 и 196 разграбили (то, что их не подожгли или не подорвали, может указывать, например, на отсутствие в машинах боекомплекта), а машину №176 просто бросили на одной из улиц. После 4 ноября они снова попали в руки советских войск. Поскольку в списках безвозвратных потерь 33-й гв. механизированной дивизии эти ИСУ-152К не значатся, их скорее всего отремонтировали и возвратили встрой.
Аналогичная история была и с подразделениями 2-й гв. механизированной дивизии. 24 октября 87-й гв. тяжелый танко-самоходный полк полковника Никовского вел бои в центре Будапеша, в частности, у Радио (комплекс из нескольких зданий). При этом из-за отсутствия пехоты и четкого плана действий танкисты не добились успеха. Полк потерял не менее четырех танков, в том числе два ИС-3, которые, получив повреждения ходовой части, были оставлены экипажами (часть танкистов погибла). В период с 25 октября по 4 ноября эти танки точно так же многократно снимались разными операторами с разных ракурсов, а головной ИС-3М позднее был подожжен (возможно, специально по просьбе западных «акул пера», поскольку изначально серьезных повреждений он не имел) и разрушен детонацией оставшегося боекомплекта со срывом башни.
При этом различные снимки этих двух групп бронетанковой техники создали у западного обывателя требуемую картину: получалось, что в Будапеште русские потеряли десятки тяжелых танков и САУ. Кстати, аналогичную картину сформировали и съемки западных (да и отечественных тоже, чего уж там) журналистов в Грозном в 1995 г. Российская армия потеряла в тех тяжелых боях 62 танка, но благодаря многочисленным съемкам одних и тех же подбитых машин с разных ракурсов возникало впечатление «танкового кладбища» с «тысячами сгоревших танков».
Что касается советских потерь в технике, то согласно опубликованной информации, танков и САУ всех типов в Будапеште (в других городах, вроде Веспрема, безвозвратных потерь советской бронетанковой техники практически не зафиксировано) во время мятежа было потеряно «не менее 100». Но надо оговориться, что по советским правилам безвозвратно потерянным считался танк, который сгорел, был разрушен детонацией боезапаса, утонул в болоте или в реке без возможности его извлечения. В этом случае (учитывая, что часть танков на фото – венгерские, а также количество введенных в Будапешт дивизий и известные цифры потерь техники по отдельным частям) цифра потерь будет куда меньше и вряд ли превысит 55-60 машин.
Показательны, например, цифры потерь техники и вооружения 33-й гв. механизированной дивизии за октябрь-ноябрь 1956 г.: Т-34-85 – 12, ИС-3 – 1, СУ-100 – 1, БТР-152 – 6, БТР-40 – 3, 160-мм минометов – 2, 132-мм БМ-13 – 4, зенитных орудий малого калибра – 7, 25-мм зенитных орудий – 2, 85-мм дивизионных пушек Д-44 – 4, 122-мм гаубиц М-30 – 9, автомобилей всех типов – 31, мотоциклов М-72 – 5, пулеметов РП-46 – 8, пулеметов СГ-43 – 9, танковых пулеметов СГМ – 13, зенитных пулеметных установок – 2, гранатометов РПГ-2 – 6, пулеметов Дегтярева – 28, карабинов СКС – 118, автоматов АК – 153, снайперских винтовок – 6, пистолетов ПМ – 34, пистолетов АПС – 14, пистолетов ТТ – 72, ракетниц – 26.
Говоря о типах техники, участвовавшей в венгерских событиях, надо отметить некоторое «смешение стилей». Основой и венгерских, и советских танковых частей была техника, принятая на вооружение еще в середине 1940-х гг. в своем исходном или модернизированном виде – Т-34-85, СУ-76М, ИС-3, ИС-3М, ИСУ-152К. При этом в боях в Венгрии участвовали и танки новых образцов, например, Т-44 (для которых это было вообще единственное в их биографии боевое применение), а также Т-54 и ПТ-76. Небольшое количество Т-44 наряду с Т-34-85 имелось в 71-м танковом полку 33-й гв. механизированной дивизии.
Танками Т-54 были укомплектованы 4-й, 5-й, 6-й гв. механизированные полки 2-й гв. механизированной дивизии, а небольшое количество ПТ-76 раннего выпуска имелось в разведывательных подразделениях той же дивизии. Т-44, Т-54 и ПТ-76 находились также в составе дополнительно введенных в Венгрию частей ПрикВО. Добавлю, что в имеющихся списках безвозвратных потерь советских войск в Венгрии ПТ-76, Т-44 и Т-54 не значатся, хотя пара-тройка снимков подбитых в Будапеште Т-54 были опубликованы. Кстати, западные разведки, помимо прочего, пытались получить через мятежников техническую документацию на танк Т-54 и автомат АК-47, но тогда это им почему-то не удалось. Т-54 на Западе смогли исследовать только в 1967 г., когда Израиль впервые захватил исправные танки данного типа, а первые АК-47 попали в руки американцев только в 1964-1965 гг. во Вьетнаме (хотя их показали в художественном фильме «Максим Перепелица» еще в 1955 г., а в Венгрии советские войска утратили несколько сотен единиц этого оружия).
Что же касается бронетранспортеров, то Венгрия стала боевым дебютом для БТР-40 и БТР-152 (в советских частях были как ранние БТР-152А, так и появившиеся только в 1955 г. БТР-152В с системой подкачки давления в шинах). Дебют этот оказался не слишком удачным: советское командование сделало вывод, что вообще любая колесная техника не годится для уличных боев. Мотострелки называли БТРы «стальными гробами», поскольку открытые сверху бронекорпуса хорошо поражались стрелковым огнем с крыш и верхних этажей зданий, а также зажигательными бутылками. При этом 14,5-мм зенитные установки ЗТПУ-2 на базе БТР-152 (БТР-152Е) проявили себя во время подавления мятежа с самой лучшей стороны.
Принято считать, что оснащение БТР-40 и БТР-152 броневыми крышами в конце 1950-х гг. явилось следствием «венгерского» боевого опыта. Увы, это распространенное заблуждение. Подобные работы велись исключительно для повышения боевой устойчивости БТР и их экипажей в условиях применения ОМП (т.е. ядерного оружия).
Вообще, боевой опыт венгерских событий в Советской Армии оказался не востребован, поскольку они воспринимались скорее как «эксцесс», повторение которого считалось маловероятным (что вроде бы отчасти подтвердил 1968 г., когда ввод войск ОВД в Чехословакию обошелся практически без потерь и даже особой стрельбы). Если бы этот опыт был хоть немного учтен, то, возможно, удалось бы сохранить многие солдатские жизни – например, во время проведения контртеррористической операции в Чеченской республике.
Но, увы, основательные методики по ведению боев в городских условиях, а также соответствующее вооружение и техника начали появляться только в XXI веке.
Литература
- Кыров А. М. Венгрия-1956-й. Забудет ли отечество погибших десантников? // Военно-исторический журнал. -1992, №6/7.
- Бредихин В. М. Документы ЦК КПСС и МО СССР о положении в Венгрии в октябре-ноябре 1956 г. // Военно-исторический журнал. – 1993. №8.
- Малашенко Е.И. Особый Корпус в огне Будапешта // Военно-исторический журнал. — 1993, №10-12, 1994, №1.
источник: Владислав Морозов; в статье использованы рисунки А. Шепса и фото из архива автора и из общедоступной сети Интернет. «Мятеж, обреченный на неудачу. Венгрия, 1956 г.» // «Техника и вооружение» №4/2015, с. 14–21
