Юрий Пашолок. Самый массовый чехословацкий легкий танк на тестах в Советском Союзе

Испытания чехословацкого легкого танка Ш-IIа (LT vz.35, или Škoda Š-II-a) в Советском Союзе

Сотрудничество в военно-технической сфере для Российской Империи было в порядке вещей. Порой даже чересчур: например, в случае с русской артиллерией времен Первой мировой войны типов орудий отечественной разработки было гораздо меньше, чем зарубежных образцов. После революции молодое Советское государство некоторое время находилось в изоляции, но было это совсем недолго. В том числе и на ниве танкостроения. Активные контакты начались уже в первую половину 20-х годов, более того, зарубежные машины привозили «на посмотреть». Самым известным таким случаем стал приезд немецких «тракторов», но были и другие примеры.

К лету 1938 года советская сторона уже имела ряд материалов по Škoda Š-II-a, включая альбом испытаний опытного образца танка

Сотрудничество советских и чехословацких военных на ниве танкостроения началось еще в 20-е годы. Результатом стала закупка образцов колесно-гусеничного танка Kolohusenka, но тогда эта тема заглохла, поскольку машина оказалась сомнительной боевой эффективности. Совсем иначе обстояли дела во второй половине 30-х годов. 16 мая 1935 года между СССР и Чехословакией был подписан договор о взаимной помощи. Это открыло новую страницу в истории сотрудничества оборонных предприятий двух стран. Одной из страниц этой истории стали испытания легкого танка Ш-IIа, так в Советском Союзе обозначали Škoda Š-II-a, он же LT vz.35.

Информация шла и из Румынии

Данный танк, созданный Škoda по спецификации II-a (легкий танк с лобовой броней толщиной 25 мм и бортами толщиной 15 мм), оказался самым массовым в чехословацкой армии. Правда, не без нюансов. Танк был, безусловно, передовой конструкции, и одним из лучших легких танков сопровождения того периода. Проблема заключалась в том, что LT vz.35 стал объектом постоянных жалоб со стороны чехословацких танкистов. Самое неприятное в том, что основная масса претензий относилась к качеству изготовления танков. А далее у MNO пропал интерес к дальнейшим закупкам LT vz.35. Появление LT vz.38 произошло неслучайно.

К моменту принятия решения о вояже танков Škoda в СССР уже имелся большой объем информации по ним

Между тем, Škoda развила большую активность с точки зрения поиска зарубежных заказчиков на свою продукцию. Собственно говоря, она этим занималась и ранее, поскольку возможности завода в Пльзене явно превышали потребности чехословацкого министерства обороны. Правда, в основном это касалось артиллерии, но после того, как в апреле 1938 года сдали последний LT vz.35, у Škoda оказались развязаны руки по экспортным поставкам (не считая того, что имелся на руках румынский контракт). Шел активный поиск потенциальных заказчиков, среди которых, разумеется, оказался и Советский Союз.

Первым участником тестов стал опытный Škoda Š-II-a

1 февраля 1937 года было подписано постановление СНК Союза ССР №3сс, согласно которому Чехословакия получала 20 бомбардировщиков СБ и лиценизию на их выпуск. СССР в обмен получал лицензию на выпуск 76-мм горных пушек Škoda S-5, более известную как 76-мм горная пушка обр.1938 года. На этом фоне контакты между Škoda и советскими военными активизировались и в танкостроительной области. В 1938 году советская делегация осматривала завод в Пльзене, а также ознакомилась с линейкой бронетанковой техники. Наибольший интерес вызвали легкий танк Škoda Š-II-a и средний экспортный танк Škoda Š-IIc. Последний, правда, на испытаниях перегревался.

Серийный танк, с регистрационным номером 13903 и номером шасси 53918. Его и тестировали

На этом фоне, в августе 1938 года, началась подготовка к визиту делегации Škoda в Советский Союз. Проводился он при непосредственном участии MNO. Первыми в СССР отправилось 7 механиков, опытный образец Škoda Š-II-a (регистрационный номер 13620), а также один из последних серийных LT vz.35. Танк с регистрационным номером 13903 и номером шасси 53918 сдали в марте 1938 года, он состоял на вооружении 2-го танкового полка. Такая заинтересованность MNO вполне объяснима. С продажи военной продукции за рубеж оно имело свой процент. Так что присутствие во второй группе делегации, которая отправилась 9 сентября в Москву, полковника Олега Прохазки, начальника 7-го отдела MNO, объяснима. Вместе с ним в тур отправился капитан Ян Немец.

Для сравнения испытывали Т-26

Столь представительная делегация объяснялась тем, что Škoda мечтала о дополнительном заказе на выпуск Škoda Š-II-a. Это, впрочем, расходилось с тем, что думала советская сторона. С одной стороны, имелась очевидная проблема с легким танком сопровождения, замены Т-26 всё никак не получалось. Между тем, Ш-IIа, как у нас обозначался Škoda Š-II-a, находился как раз в той же категории. С другой стороны, советское танкостроение уже вышло из стадии, когда имелась насущная необходимость в лицензионном производстве зарубежных танков. Они были интересны только как носители технологий. Такая разница во взглядах стала позже главной причиной неуспеха чехословацкой стороны на ниве заработка денег.

В ходе преодоления подъемов Ш-IIа показал своё превосходство

Из двух танков, прибывших на НИАБТ Полигон 8 сентября 1938 года, испытывался только серийный экземпляр. Опытная машина была нужна скорее для ознакомления. К слову, советская сторона еще в ходе переговоров получила материалы MNO о ее испытаниях. Теперь специалистам полигона в Кубинке предстояло проверить чехословацкий легкий танк самостоятельно. Для большей чистоты эксперимента в напарники Ш-IIа достался советский одноклассник — легкий танк Т-26 выпуска 1938 года, с конической башней и стандартной подбашенной коробкой.

Прошел он не все испытания, но Т-26 показал себя еще хуже

Следует отметить, что на заводе №174 запустили программу большой модернизации Т-26, возглавил ее С.А. Гинзбург. Новая башня была лишь видимой частью айсберга, по факту работы шли по широкому фронту. Касались они и мотора. Так что максимальная скорость 38,4 км/ч, которые развил Т-26, не должна сильно удивлять. Ш-IIа, имевший более широкие гусеничные ленты и схожую конструкцию подвески, оказался не таким проворным. Разогнался он до 36 км/ч, что для танка сопровождения вполне прилично. Собственно говоря, оба танка имели конструкцию ходовой части, которая долго бы не смогла держать такую скорость. Опорные катки малого диаметра на высокой скорости начинали перегреваться.

В ходе тестов машина смогла пройти там, где Т-26 сбрасывал гусеничные ленты

Гораздо интереснее ситуация выглядела со средней скоростью. У Т-26 она составила 23,8 км/ч по шоссе и 15,5 км/ч по проселку, а вот Ш-IIа имел в аналогичных условиях среднюю скорость 29,1 и 20,7 км/ч соответственно. Интересно, что у Т-26 расход топлива по шоссе оказался выше — 126 литров на 100 километров против 118 у Ш-IIа. Схожая ситуация оказалась и на проселке — 163 и 151 литр соответственно. При езде по целине Т-26 имел среднюю скорость 10 км/ч, а расход топлива составил 209 литров на 100 километров. У Ш-IIа эти показатели составили 16,25 км/ч и 173 литра на 100 километров. При этом чехословацкий танк был тяжелее, а мотор мощнее.

В ходе движения по косогору

Много внимания испытатели уделили специспытаниям. В их числе оказались, в том числе, испытания на преодоления подъемов. 20-метровый подъем крутизной 29 градусов танк не преодолел, пройдя 15 метров. Т-26 в тех же условиях прошел 10 метров. А вот серию подъемов, с максимальной крутизной 31 градус, чехословацкий танк пройти смог. В отличие от Т-26, которому снова не хватило сцепления с грунтом. Пределом преодоления подъемов для Ш-IIа указали 30-35 градусов.

Победить танк удалось, но пришлось сильно постараться

Крайне важным этапом специспытаний стало преодоление серий препятствий, где подъемы и спуски сочетались с канавами. Такой маршрут выбрали неслучайно, на нем испытывались предельные режимы ходовой части с точки зрения возможного сброса гусеничных лент. В таких условиях Ш-IIа показал себя достойно, пройдя серию препятствий, в том числе и задним ходом. Сброса гусеничных лент не произошло. Также танк прошел испытания при езде по косогору, угол крена составлял 30 градусов. Танк сохранил возможность маневрировать, Т-26 сбрасывал гусеничные ленты при крене 8 градусов и попытках маневрировать.

В ходе преодоления брода

Испытателям всё же удалось «победить» чехословацкий танк на очередной серии испытаний. При езде по 20-градусному косогору танк зарылся в песок и сбросил ленту. При этом он успел преодолеть 25 метров трассы. Вытаскивать его пришлось при помощи трактора «Коминтерн». Справедливости ради, в таких условиях «разделась» бы основная масса танков, дело, прежде всего, в характере поверхности.

По болоту танк прошел 80 метров, а Т-26 — всего 10

С точки зрения преодоления водных преград Т-26 и Ш-IIа оказались примерно равнозначными. Т-26 имел предел преодоления брода 0,8 метров, при этом в танк заливалась вода. Ш-IIа при той же глубине брода проходил более-менее спокойно, но при движении на 3-й передаче вода затекала через смотровой лючок механика-водителя. Пределом посчитали глубину 0,9 метров, при этом танк должен был ехать на 1-й передаче. Дальше вода неизбежно заливалась через боковые воздухозаборники и лючки.

Валка деревьев входила в стандартную программу испытаний. Пределом стало дерево с диаметром ствола 34 см

В целом испытания показали, что чехословацкий танк, за счет более удачной ходовой части, превосходит Т-26 по проходимости. Касалось это и преодоления болотистой поверхности. На мерном участке Ш-IIа прошел 80 метров, прежде чем застрял, Т-26 хватило на 10 метров пути. Превосходство наблюдалось и во время преодоления рвов. Там, где чехословацкий танк успешно преодолевал препятствий, Т-26 пасовал. При этом отмечалась работа переднего опорного катка, который был нужен Ш-IIа при преодолении вертикальных препятствий. Каток, стоящий отдельно, принимал на себя удары.

Проламывание кирпичной стенки

Общие выводы комиссии были очевидны. Ходовая часть Ш-IIа показала себя наилучшим образом. Отдельно указывалось на то, что при преодолении рвов не наблюдалось случаев сброса гусеничных лент. Это выгодно отличало танк от Т-26, для которого даже отдельно прописывалось, как надо правильно ездить, чтобы не «разуться». Указывалось и на преимущества заднего расположения ведущих колес. Позже этот момент учитывался при проектировании перспективных советских танков. В отличие от Т-46, они стали «заднеприводными». То есть это даже не следование в кильватере А-20/А-32/А-34, а результаты данных испытаний.

Смотровой лючок механика-водителя после обстрела пулей ДК

Исследовалась и броня чехословацкого танка. Сначала провели обстрел деталей корпуса и башни, легкой пулей калибра 7,62 мм и пулей из пулемета ДК калибра 12,7 мм. На дистанции 100 метров бортовой лист был пробит. Более интересные результаты дал обстрел смотрового лючка механика-водителя. После второго попадания (с обратной стороны) лючок толщиной 27,5 мм раскололся. Также указывалось на повышенную твердость брони чехословацкого танка, а также ее недостаточную вязкость. Всё это приводило к образованию трещин и осколков.

Смотровые приборы изучались отдельно

Отдельно проводилось изучение смотровых приборов танка, а также размещения экипажа. Надо сказать, что Ш-IIа превосходил по обзорности советский танк. В распоряжении экипажа имелась смотровая башенка с зеркальными смотровыми приборами, съемный перископический прибор наблюдения, более удачными получились смотровые приборы отделения управления. Правда, надо учитывать один интересный факт. Дело в том, что Ш-IIа имел экипаж из 3 человек при 4 посадочных местах. Кроме того, башенкой пользовался не командир (заряжающий), а наводчик.

Различные узлы Ш-IIа тщательно зарисовывались

Перископический прибор наблюдения нашим испытателям не понравился, как и смотровая башенка. Конструкция ее люка была такова, что танк оказался уязвимым для бутылок с зажигательной смесью. Радиостанция давала большую дистанцию связи, но была в 2,5 раза больше, зато имелись ларингофоны. Отмечалась высокая запыленность танка при движении. Сиденья экипажа признали неудобными. Также, как уже говорилось выше, командир был «вратарем-гонялой». Посему радиостанцией, когда он перелезал на место заряжающего, никто не пользовался.

Больше всего заинтересовала наших специалистов ходовая часть танка

В целом Ш-IIа был оценен советскими специалистами весьма широко, но о закупке партии таких танков речи не шло. Он имел не только достоинства, но и недостатки. Годился Ш-IIа только как носитель технологий. Посему советская сторона предложила выкупить два танка, от чего Škoda отказалась. В Пльзене хотели продать лицензию на выпуск Škoda Š-II-a, такое предложение выглядело нереальным. Более разумным решением могло бы стать техническое сотрудничество, благо обеим сторонам было, что друг другу предложить. Но Škoda предпочла вернуть танки обратно. Сделала она это зря: в марте 1939 года серийный образец танка оказался подбит на границе с Венгрией, машина позже вошла в состав венгерской армии. А опытный образец Š-II-a остался в Румынии.

Тот самый танк, что испытывался в СССР. В марте 1939 года был подбит и захвачен венгерскими войсками

Несмотря на то, что Ш-IIа уехали из Советского Союза, они оказали влияние на советское танкостроение. Ходовая часть чехословацкого танка не осталась незамеченной. Ее взяли за основу при проектировании модернизированной ходовой части Т-26. Обратили внимание и на планетарную коробку передач. Первые образцы советских планетарных КПП базировались на опыте изучения чехословацкой конструкции. Также обкатывали и прибор световой сигнализации, который устанавливался в смотровой башенке Ш-IIа. Одним словом, опыт изучения танка оказался крайне полезным.

Автор благодарит Вадима Антонова (г. Москва) за помощь в написании материала

Список источников:

1. 1. 1. РГВА
      2. ЦГА СПб
      3. Škoda LT vz.35, V. Francev, C. Kliment, MBI, 1995
      4. https://rotanazdar.cz/?p=2181&lang=cs

источник: https://dzen.ru/a/ZnqEQBgesS7IqCbx