Алексей Александрович как генерал-адмирал – пушки Канэ были не так уж плохи? Часть 2
Приветствую, уважаемые коллеги. Вот и подоспел давно вымучиваемый материал по использованию 120-мм пушек Канэ в русском флоте. Вот ссылка на его первую часть, включающую вступление и блок по 75-мм орудиям:
Алексей Александрович как генерал-адмирал – пушки Канэ были не так уж плохи? Часть 1
Поэтому, дабы не повторяться, здесь повествование начнется разу со второго раздела.
2. 120-мм пушки Канэ с длиной ствола в 45 калибров в Российском императорском флоте применялись на станках трех типов:
— системы Канэ с бортовым штыром;
— системы Канэ с центральным штыром;
— системы Металлического завода с центральным штыром.
https://stvolar.livejournal.com/39262.html
Те или иные проблемы всплывали в ходе эксплуатации всех трех типов данных установок. Но с первыми двумя их было все-таки больше.
2.1. Станки Канэ с бортовым штыром, как показало изучение автором чертежей и описаний ряда кораблей, имевших 120-мм орудия, использовались только на эскадренном броненосце «Три Святителя» и броненосцах береговой обороны «Адмирал Ушаков», «Адмирал Сенявин» и «Генерал-адмирал Апраксин».
Единственная описанная в известной автору литературе проблема со 120-мм пушками «Трех Святителей» относилась не к самому орудию, а к выпущенному из него снаряду, о чем будет сказано ниже.
Что же касается всех трех броненосцев береговой обороны, то на состоянии их 120-мм артиллерии сильно сказывалось их постоянное пребывание в Учебном артиллерийском отряде – к примеру, «Адмирал Ушаков» ежегодно включали в этот отряд вплоть до 1904 года.
В силу этого у В.Ю.Грибовского и И.И.Черникова в книге «Броненосец «Адмирал Ушаков» (Санкт-Петербург, 1996 год) имеется следующее описание состояния среднего калибра указанных кораблей:
«В 1902 г. … На «Адмирале Ушакове» и «Адмирале Апраксине» появились также случаи «сдачи» подъемных механизмов станков 120-мм орудий. Температура в их патронных погребах, расположенных вблизи машины, достигала 25-28 градусов С, что превышало безопасную для хранения бездымного пороха.».
При норме живучести для 120-мм пушек в 1000 выстрелов на ствол «Адмирал Ушаков» по состоянию на 1902 год выпустил из своих орудий:
№ 10 – 390 практических и 352 боевых снарядов;
№ 11 – соответственно 347 и 467;
№ 13 – 170 и 169;
№ 17 – 306 и 339.
Далее В.Ю.Грибовский и И.И.Черников указывают, что:
«Интенсивные стрельбы увеличили и без того значительный износ 254-мм орудий. В еще более худшем состоянии на броненосцах береговой обороны оказались 120-мм скорострельные пушки, на каждую из которых приходилось около 400 выстрелов. К концу кампании [сентябрь 1904 года – прим. автора] износ 120-мм орудий составил 50-80 %, что заставило подумать о замене стволов новыми.».
Но замена стволов 120-мм пушек по причине ограниченности и времени, и средств, и возможностей главного поставщика флотской артиллерии оказалась лишь частичной:
«По наряду ГУКиС от 12 октября 1904 г. Обуховский завод изготовил шесть новых 120-мм орудий на сумму 9894 руб. 01 коп. По два орудия из этой партии поставили на каждый броненосец береговой обороны, заменив ими наиболее изношенные.».
За две учебные стрельбы в ходе похода к Цусиме (27 марта и 11 апреля) каждая из 120-мм пушек броненосцев, судя по описанию у В.Ю.Грибовского и И.И.Черникова, израсходовала еще по 20 боевых (фугасных) снарядов.
Аналогичная информация содержится в показании старшего артиллерийского офицера броненосца «Генерал-адмирал Апраксин» лейтенанта барона Таубе, имеющемся в Сборнике документов о действиях флота и описывающем состояние броненосца в 1904-1905 годах:
«Орудия на броненосце имелись следующие: … 4-120 мм. на бортовых станках Канэ, (по формулярам каждое из них сделало около 200 боевых выстрелов) [учитывая пропорцию у орудий «Адмирала Ушакова», очевидно, примерно столько же из них к тому времени было сделано и практических выстрелов – прим. автора]…»;
«Боевых стрельб на походе было произведено 2, причем потраченный запас ниоткуда не пополнялся. Выстрелов за обе стрельбы произведено из 10” – по 6 на орудие, 120 мм. – по 10.».
Из-за того, что в Цусимском сражении броненосцы береговой обороны не были для врага приоритетной целью, их 120-мм артиллерия во время боя 14 мая не пострадала. При этом расход боеприпасов 120-мм пушек в дневном бою составил по данным В.Ю.Грибовского и И.И.Черникова около 460 снарядов на «Апраксине», около 390 на «Сенявине» и около 400 на «Ушакове».
Вот, в частности, что писал в своем показании уже упоминавшийся лейтенант Таубе с «Апраксина»:
«За время боя 14 мая был израсходован почти весь боевой запас (кроме сегментных снарядов, которых и принято было мало и которые почти не расходовались), так, что, к утру 15 мая, оставалось 10” – по 8 выстрелов на орудие и 120 мм. – по 9 выстрелов на орудие.».
Про повреждения 120-мм пушек от собственной стрельбы лейтенант не говорит. А для «Адмирала Ушакова» о таковых в предположительном ключе упоминают в своей работе В.Ю.Грибовский и И.И.Черников, рассказывая о бое броненосца 15 мая с крейсерами «Ивате» и «Якумо»:
«Точные по направлению выстрелы сразу стали давать недолеты. Не исключалась и «сдача» под воздействием сотрясения подъемных механизмов 120-мм пушек [дальность до противника в это время (с 16.50 до 17.10) менялась от 80 до 49 кабельтовых – прим. автора].».
15 мая на «Ушакове» от огня противника вышла из строя правая носовая 120-мм пушка. Лейтенант Максимов 4-й в копии своего донесения в Сборнике документов о действиях флота так описывает данный момент:
«… минут через 15-20 после начала боя было разбито правое носовое 120 м/м. орудие и несколькими последовательно попавшими в батарею снарядами произведен взрыв трех беседок с 120 м/м. патронами и начался сильный пожар; этими же снарядами и взрывом беседок были произведены значительные разрушения на правой стороне батареи.».
Тем не менее, несмотря на причиненные среднекалиберной батарее повреждения, кормовая 120-мм пушка правого борта продолжала вести огонь по противнику до самых последних минут. Всего же за 15 мая 120-мм орудия «Ушакова» согласно донесению Максимова 4-го израсходовали еще около 60 снарядов, а суммарный остаток 120-мм патронов на момент гибели броненосца составлял около 190.
А вот один из реальных недостатков среднекалиберной артиллерии броненосцев береговой обороны всплывает в рапорте лейтенанта Рощаковского с «Адмирала Сенявина», в котором применительно к отражению ночных минных атак японцев упоминается следующее:
«Не только башни, но и 120 мм. наши пушки не поспевали за целью при наводке.».
Данная фраза иллюстрирует специфическую особенность станков Канэ с бортовым штыром для 120-мм и 152-мм пушек – крайне низкую скорость горизонтального наведения. А вот какие меры принимались на практике для борьбы с таким явлением, будет рассказано в разделе, посвященном шестидюймовым орудиям.
2.2. 120-мм орудия на станках Канэ с центральным штыром были самой массовой разновидностью данной артсистемы из числа применявшихся на русском флоте. Их носителями являлись:
броненосный крейсер «Рюрик» (вступил в строй в октябре 1895 года);
канонерская лодка «Гиляк» (первый, ввод в строй в августе 1899 года);
бронепалубные крейсера «Новик», «Боярин», «Жемчуг» и «Изумруд» (вступили в строй соответственно в апреле и августе 1902 и сентябре 1904 годов);
практически все русские вспомогательные крейсера, участвовавшие в русско-японской войне (кроме нескольких, вооружавшихся иностранной артиллерией уже в ходе боевых действий);
канонерская лодка «Хивинец» (окончена постройкой в июле 1906 года);
канонерские лодки «Гиляк» (II) и «Кореец» (II) (приняты в казну в октябре 1907 года), «Сивуч» (II) и «Бобр» (II) (завершены постройкой в ноябре 1908 года).
Кроме того, данными орудиями перевооружались в процессе службы:
броненосные крейсера «Дмитрий Донской» и «Владимир Мономах» (соответственно в 1895 и 1896-1897 годах);
канонерские лодки «Уралец» (есть разные данные о перевооружении – и в 1901, и в 1907 году, но, по всей видимости, первая дата ближе к истине, так как по сведениям В.И.Катаева, содержащимся в книге «Мореходная канонерская лодка «Кореец» и другие», в мае-июне 1904 года именно из 120-мм пушки «Уральца» уже проводились учебные стрельбы комендоров вспомогательного крейсера «Петербург»), «Бобр» (в 1904 году в Порт-Артуре), «Манджур» и «Кубанец» (в 1907 году), «Запорожец» (вероятнее всего, в 1907 году), «Донец» (в 1912 году), «Терец» (в 1916 году по данным Р.Лапшина и Ю.Пахмурина в 4-м выпуске «Морской коллекции» за 2012 год);
броненосная батарея «Первенец» (по данным «Судового списка 1904 года» на этом корабле, использовавшемся в Учебном артиллерийском отряде, имелось два 120-мм орудия);
безбронный крейсер «Алмаз» (к лету 1905 года во Владивостоке);
бронепалубный крейсер «Диана» (временное перевооружение в 1914 году).
Применительно к одному из самых повоевавших на защите Порт-Артура кораблей – канонерской лодке «Гиляк» и ее единственному 120-мм орудию – есть смысл указать сведения из Сборника документов о действиях флота, в том числе ранее уже частично приводившиеся в разделе, посвященном 75-мм пушкам:
1) донесение командира мореходной канонерской лодки «Гиляк» – начальнику отряда подвижной береговой обороны контр-адмиралу Лощинскому, 20 апреля 1904 г. № 565:
«За время отражения подходивших миноносцев и потопления брандеров израсходовано снарядов:
120 мм. – 166, различного рода.
…
При выяснении полученных лодкой повреждений – замечено:
По артиллерии.
При последних выстрелах из 120 мм. орудия подъемный механизм был испорчен.»;
2) донесение командира мореходной канонерской лодки «Гиляк» – начальнику прибрежной обороны контр-адмиралу Лощинскому, об отражении ночью с 6 на 7 мая 1904 г. неприятельских судов:
«Лодкой было выпущено 120 мм. – 19, 75 мм. – 22 … После стрельбы оказались в артиллерии следующие повреждения:
У 120 мм. установка стрельбы показала, что подъемная шестерня недостаточно закалена, вследствие чего некоторые зубцы слегка смяты, и горизонтальный вал оказался недостаточно сточенным.»;
3) донесение командира мореходной канонерской лодки «Гиляк» – временно исполняющему должность командующего эскадрой Тихого океана контр-адмиралу Витгефту от 17 мая 1904 г.:
«Израсходовано патронов:
«120 мм. ……… 19
85 мм [так в оригинале, правильно, конечно же, 75 мм – прим. автора] ……… 12
…
Повреждений в артиллерии нет.»;
4) донесение командира мореходной канонерской лодки «Гиляк» – начальнику прибрежной обороны контр-адмиралу Лощинскому от 25 мая 1904 года, описывающее состоявшуюся в это день стрельбу по японскому брандеру (на дистанции от 25 до 45 кабельтовых):
«… израсходовано патронов: 120 мм. – 14, 75 мм. – 14 … Повреждений ни в корпусе лодки, ни в артиллерии – нет.»;
5) донесение командира мореходной канонерской лодки «Гиляк» – начальнику прибрежной обороны контр-адмиралу Лощинскому от 9 июня 1904 года:
«Всего было сделано выстрелов: 120 мм. орудием – 8, а 75 мм. орудиями – 9. … повреждений ни в корпусе, ни в артиллерии не имеется.»;
6) очередное донесение, представленное при рапорте от 15 июня 1904 г. № 781 (про действия в ночь с 10 на 11 июня 1904 года):
«В течение ночи и до рассвета наша эскадра была атакована японскими миноносцами 7 раз. Во время второй атаки, в 10 час. 45 мин. вечера с лодки было сделано по японским миноносцам, находившимся от лодки на румб OtS, три выстрела из 120 мм. орудия [какие-либо повреждения не упоминаются – прим. автора].».
7) не сказано о повреждениях в артиллерии «Гиляка» и в донесениях его командира Лощинскому от 14 июня 1904 года (тогда было сделано 3 выстрела из 120-мм пушки и столько же из 75-мм) и от той же даты, но уже описывающего действия в ночь с 14 на 15 июня, когда 120-мм орудие произвело 18 выстрелов;
8) донесение командира мореходной канонерской лодки «Гиляк» — начальнику отряда крейсеров капитану I ранга Рейценштейну, 20 июня 1904 г. (стрельба по двум японским миноносцам):
«С лодки было сделано из 120 мм. орудия два выстрела на расстоянии 40-45 кабельтовых.
Убитых и раненых на лодке нет, повреждений ни в корпусе, ни в артиллерии не имеется.»;
9) донесение командира мореходной канонерской лодки «Гиляк» – начальнику прибрежной обороны контр-адмиралу Лощинскому (20 июня 1904 года):
«С лодки было сделано:
120 мм. ……… 3 выстрела;
75 мм. ……… 4 » .
Убитых и раненых нет, повреждений в корпусе и артиллерии не имеется.»;
10) рапорт Витгефта наместнику от 21 июня 1904 г. № 102:
«При ночной стрельбе разорвало на батарее у маяка 120 мм. орудие [батарея состояла из пушек, снятых с «Ангары», а написанное Витгефтом относится к событиям в ночь с 16 на 17 мая 1904 года – прим. автора], но никого не задело. Подполковник Меллер считает причиной разрыв чугунного снаряда в дуле и вообще слабость конструкции этих орудий, так как и на «Новике» есть приметы выкрашивания металла, а на лодке «Гиляк» как бы обмеднение нарезов.».
О разрывах орудий системы Канэ при стрельбе упоминает и Е.В.Поломошнов в своей работе «Бой 28 июля 1904 года»:
«В бою (как и в течение всей осады Порт-Артура) наблюдался обрыв дул орудий у 152-мм, 120-мм и 75-мм пушек Канэ.».
Правда, применительно именно к бою в Желтом море и именно к 120-мм русским пушкам это утверждение наиболее спорно, потому как у единственного участвовавшего в этом бою корабля с такими орудиями – бронепалубного крейсера «Новик» – ни боевые, ни эксплуатационные повреждения его артиллерии в известной автору литературе не отмечены. Впрочем, ряда проблем со своим главным калибром данный крейсер все же не избежал – но в более ранний период службы.
Так, в бою с японской эскадрой 27 января 1904 года 120-мм орудия крейсера отправили во врага 105 фугасных снарядов. Повреждения при этом у одного из них, судя по описаниям, были только боевые. В книге А.Ю.Емелина «Крейсер «Новик». Истребитель истребителей» приводится письмо командира корабля Н.О.фон Эссена жене от 28 января 1904 года, в котором имеются следующие слова:
«… все орудие № 3 буквально испещрено осколками большого снаряда, влетевшего в кают-компанию и там разорвавшегося».
Сборник документов о действиях флота и работа Емелина детализируют этот случай, указывая, что осколками названного снаряда посекло ствол 120-мм орудия № III и его броневой щит, причем укрытая щитом прислуга не пострадала.
В феврале-мае 1904 года «Новик» стрелял из 120-мм пушек относительно умеренно:
11 февраля – 8 фугасных снарядов;
12 февраля – 20 бронебойных и 67 фугасных;
13 февраля при потоплении парохода «Хан-Иен-Мару» – неизвестное количество выстрелов (вероятно, до 10);
26 февраля – 3 фугасных снаряда;
31 марта – 3 выстрела;
5 мая – 22 фугасных снаряда (25 по рапорту Н.О.фон Эссена).
Ситуация поменялась в июне-июле 1904 года, когда «Новик» стали активно привлекать к обстрелу береговых позиций японцев. Данный период характеризуется уже следующими цифрами:
1 июня (по берегу) – 95 фугасных снарядов;
10 июня – 3 сегментных и 109 фугасных снарядов;
13 июня (по берегу) – 9 сегментных и 128 фугасных снарядов;
20 июня – 2 фугасных снаряда;
21 июня (по берегу) – 5 фугасных снарядов;
22 июня (по берегу) – 184 фугасных и 91 сегментный снаряд;
1 июля (по берегу) – 13 фугасных снарядов;
13 июля – 59 выстрелов;
14 июля (по берегу) – 6 чугунных, 103 сегментных и 63 фугасных снаряда;
26 июля (по берегу) – 69 фугасных, 54 сегментных и 35 чугунных снарядов;
27 июля (по берегу) – 21 фугасный и 37 сегментных снарядов.
Таким образом, только на стрельбы по береговым позициям «Новик» в этот период израсходовал 913 снарядов для 120-мм пушек – практически полный свой боекомплект, составлявший, по-видимому, не менее 180 выстрелов на ствол. При этом, как пишет Емелин:
«Артиллерия корабля с честью выдержала постоянные стрельбы. В хранящемся в РГАВМФ «Техническом отчете по командировке полковника Меллера на Дальний Восток» упомянуто лишь несколько не очень значительных поломок. Так, у 120-мм кормового орудия сломалась подъемная дуга, что вообще было характерно для этих пушек.
А.П.Меллер видел одну из основных причин данного явления в слабости палубы, просаживающейся при выстреле [для «Новика» это утверждение особенно справедливо, учитывая легкость конструкции его корпуса – прим. автора]. По его указанию корабельный инженер П.Ф.Вешкурцов кронштейнами подкрепил фундамент, после чего повторных аварий не случалось. На другом орудии произошла поломка затвора, он был заменен. Более серьезным являлось значительное омеднение каналов стволов, подобное явление в начале осады привело к нескольким случаям разрывов пушек. Были приняты энергичные меры, и все приведено в порядок.».
В уже упомянутом выше рапорте Витгефта наместнику от 21 июня 1904 г. № 102 есть и фраза, говорящая о том, что одна из дефектных 120-мм пушек на «Новике» была заменена:
«Меняю орудие на «Новике» и поставлю его, после осмотра, на батарее на берегу.».
Расход снарядов «Новиком» в сражении 28 июля 1904 года, равно как и в его последующей схватке с «Цусимой» 7 августа 1904 года у Корсаковского поста, в известных автору источниках не упоминается. Зная натренированность комендоров крейсера, можно лишь предполагать, что он составил суммарно около 150-200 снарядов за оба боя. При этом главная артиллерия крейсера в ходе этих двух столкновений, несмотря на все полученные «Новиком» попадания вражеских снарядов, не пострадала. В работе Емелина, к примеру, в отношении 7 августа, когда крейсер вел огонь на дистанции до 50 кабельтовых, сказано следующее:
«На верхней палубе наибольшие повреждения были также в кормовой части, однако все орудия продолжали действовать.».
Как известно, после затопления Новика у Сахалина все его 120-мм орудия удалось снять и установить на береговых позициях. И уже в ходе отражения высадки японцев на остров 24 июня 1905 года одна из пушек при стрельбе с большим возвышением вышла из строя («классическая» поломка верхнего зуба гребенки подъемного механизма). Впрочем, это не слишком удивительно, учитывая, что стрельба в этот момент велась на максимальную дальность (дистанции от 45 до 60 кабельтовых), а орудие было установлено на импровизированном «помосте» из деревянных брусьев. Тем не менее, две участвовавших в перестрелке с противником пушки успели израсходовать весь имевшийся для них в наличии боезапас, который удалось поднять с затонувшего крейсера – 73 снаряда.
Таким образом, всего из орудий «Новика» и на корабле, и на берегу было выпущено, принимая во внимание как учтенные, так и неизвестные объемы стрельб, около 1500 снарядов – по 250 выстрелов на каждую пушку, что составляло четверть официальной нормы их живучести (1000 выстрелов на ствол). Впрочем, учитывая имевшую место замену одного из орудий крейсера в июне 1904 года, соответствующие цифры настрела на ствол, очевидно, были еще меньше.
В отличие от «Новика», на почти не поучаствовавшем в войне «Боярине» расход боезапаса был минимальным. В работе А.В.Скворцова «Крейсер II «Боярин» упоминаются всего два учебных выстрела, сделанных из 120-мм пушек крейсера во время его похода на Тихий океан.
Кроме того, в рапорте временно исполняющего должность командующего флотом Тихого океана вице-адмирала Старка наместнику от 19 февраля 1904 г. № 801 есть такие сведения:
«В 10 часов 35 минут [27 января 1904 года – прим. автора] утра крейсер «Боярин» и батарея № 7 сообщили об обнаруженных ими на горизонте больших силах неприятеля. «Боярин» возвращался к эскадре полным ходом, отстреливаясь из кормовых орудий.».
«За время боя выпущено снарядов:
…
120 м.м. ……… 195».
Учитывая, что из этих 195 снарядов 105 принадлежали «Новику», а еще 60 – «Ангаре» (согласно рапорту Старка наместнику от 29 января 1904 г. № 523), получаем, что на долю «Боярина» в общем количестве пришлось только 30 выстрелов. Впрочем, это было и неудивительно, учитывая пассивную роль крейсера в ходе боя с эскадрой Того 27 января. Данные о каких-то проблемах с артиллерией корабля при таком мизерном ее настреле в известных автору источниках отсутствуют.
А вот 120-мм пушкам «Ангары» еще пришлось повоевать – причем как на иных кораблях, так и на прибрежном фронте, поскольку изначально снятые с разоружаемого вспомогательного крейсера орудия установили на батареях под маяком на Тигровом полуострове и под Золотой горой. Их действия можно оценить по рапортам капитана 2 ранга Сарычева – сосланного на берег командира погибшего «Боярина», в чьем подчинении и оказались эти пушки:
1) рапорт заведующего морскими батареями обороны входа в Порт-Артур, капитана 2 ранга Сарычева – начальнику отряда подвижной береговой обороны, 20 апреля 1904 г. № 311:
«… на батарее под маяком – 120 мм. выпущено 16 чугунных и 123 фугасных снарядов, итого 139 … повреждений в орудиях и на батареях не было»;
2) нет информации о повреждениях 120-мм орудий на морских батареях № 2 и № 3 и в рапорте заведующего батареями обороны входа в штаб временно исполняющего должность командующего эскадрой Тихого океана от 7 мая 1904 года № 322 (батарея № 2 в тот день выпустила 4 фугасных и 7 чугунных снарядов, № 3 – 6 фугасных и 3 чугунных);
3) в ночь с 16 на 17 мая на батарее под маяком разорвало дульную часть 120-мм орудия;
4) рапорт заведующего морскими батареями обороны входа – временно исполняющему должность командующего эскадрой Тихого океана контр-адмиралу Витгефту, 25 мая 1904 г. № 342:
«Израсходовано на батарее под Золотой горой 13 патронов и под маяком 12 патронов с фугасными бомбами [данных о повреждениях орудий в рапорте нет – прим автора].»;
5) рапорт заведующего морскими батареями обороны входа – начальнику прибрежной обороны контр-адмиралу Лощинскому, 15 июня 1904 г. № 381:
«Выпущено с батареи под маяком 1 фугасный снаряд и с батареи под Золотой горой 6 фугасных и 2 сегментных снаряда [данные о повреждениях орудий в рапорте отсутствуют – прим автора].»;
6) рапорт заведующего морскими батареями обороны входа – временно исполняющему должность командующего эскадрой Тихого океана контр-адмиралу Витгефту, 27 июня 1904 г. № 338 [такой номер рапорта указан в Сборнике документов о действиях флота, но, видимо, правильно 383 или 388, исходя из номеров предыдущих и последующих аналогичных рапортов – прим автора]:
«С 120 мм. морской батареи под Золотой горой выпущено 4 фугасных патрона и 3 сегментных, а с батареи под входным маяком – 2 фугасных [данных о повреждениях орудий в рапорте не имеется – прим автора].»;
7) аналогичный рапорт от 28 июня 1904 г. № 390:
«С вверенных мне батарей выпущено: с батареи под Золотой горой фугасных – 2 и сегментных 6, с батареи под маяком фугасных – 13.»;
8) еще один рапорт от 29 июня 1904 г. № 393:
«С батареи Золотой горы выпущено фугасных – 1, сегментных – 7 и с батареи под маяком – 1 фугасный патрон.».
Оба последних рапорта сведений о каких-либо повреждениях орудий также не содержат.
В июле 1904 года две 120-мм пушки с «Ангары», до того стоявшие на береговой батарее под Золотой горой, решено было установить на канонерскую лодку «Бобр» вместо двух ее старых орудий калибром 9 и 6 дюймов. Так эта ситуация описана в документе (судя по нумерации – рапорте) временно исполняющего должность командующего эскадрой Тихого океана – командиру Порт-Артура контр-адмиралу Григоровичу, 1 июля 1904 г. № 783:
«Прошу Ваше Превосходительство:
1) снять с мореходной канонерской лодки «Бобр» 1-9” и 1-6” орудия, когда будут окончены подготовительные работы для установки новых орудий;
2) вместо них поставить на «Бобр» 2-120 мм. с батарей Золотой горы;
3) на батарею Тигрового полуострова доставить одну 120 мм. с Золотой горы и другую с «Новика», лежащую теперь у старого дока.
Инструкция для стрельбы из нее будет послана капитану 2 ранга Сарычеву.
4) Батарею Золотой горы уничтожить совсем.».
Уже 19 июля «Бобр» опробовал новую артиллерию стрельбой, выпустив суммарно, судя по описанию у А.Ю.Царькова в его работе «Канонерские лодки «Бобр» и «Сивуч» («Морская коллекция» № 3 за 2016 год), около 10-15 снарядов, в том числе с дистанции 48 кабельтовых – о каких-либо повреждениях при этом Царьков не сообщает.
Монография Царькова и четвертая книга работы «Русско-японская война 1904-1905 гг.», вышедшая в 1916 году, приводят точные данные о количестве сделанных «Бобром» в период с 29 июля по 7 сентября 1904 года выстрелов по японским сухопутным позициям из 120-мм пушек:
6 августа – 2;
7 августа – 3;
10 августа – 6;
14 августа – 3;
16 августа – 12;
21 августа – 3;
22 августа – 5;
1 сентября – 5;
4 сентября – 7;
7 сентября – 9.
Сведений о неполадках в орудиях в данный период не имеется.
Кроме того, в четвертой книге работы «Русско-японская война 1904-1905 гг.» на странице 126 имеется следующий текст:
«С 5-го по 26-е сентября суда эскадры почти ежедневно обстреливали из орудий крупного калибра сухопутные позиции неприятеля … Кроме того, стреляли лодки «Бобр» и «Гиляк»: последняя – по неприятельским миноносцам.».
То, что «Гиляк» отдельно обозначен как стрелявший по миноносцам, неудивительно, учитывая его постоянную службу по охране прохода на внутренний рейд. Тем не менее, довелось ему пострелять и по берегу, в частности, 13 и 14 июля (в ходе последней из указанных стрельб огнем 120-мм пушки были повреждены два японских орудия). 27 июля лодка выпустила по береговым позициям японцев из 120-мм орудия 4 чугунных и 20 сегментных снарядов.
Тем не менее, основным полем деятельности для «Гиляка» оставалась охрана рейда. В ночь на 16 июля, к примеру, она выразилась в производстве двух выстрелов из 120-мм пушки по японским миноносцам.
Продолжалась сторожевая служба канлодки и после боя 28 июля 1904 года. Вот как ее описывает Царьков:
«… «Отважный» стоял на бочке в проходе», «Гремящий» и «Гиляк» – на внешнем рейде, Почти каждую ночь они открывали огонь по японским кораблям, занимавшимся минными постановками на внешнем рейде. Лодки по-прежнему привлекались к охране тралящего каравана, но после гибели 5 августа на мине «Гремящего» выходы прекратились. 8 августа командование собиралось послать канлодки в Тахэ, но поход отменили из-за того, что не удалось вовремя подготовить тралящий караван. 7, 9 и 13 августа канлодки и береговые батареи открывали огонь по миноносцам противника [четвертая книга работы «Русско-японская война 1904-1905 гг.» на странице 30 упоминает, что 7 августа «Гиляк» произвел в процессе выполнения своих функций 2 выстрела, правда, неясно, из какой именно пушки – прим. автора]. В ночь на 17 августа японцы попытались атаковать корабли в проходе, но их отогнали. Очередная попытка торпедной атаки была предпринята следующей ночью. Безрезультатные атаки повторились 24, 25 и 29 августа. 1 сентября «Гиляк», «Отважный» и береговые батареи вели огонь по трем минным катерам, ставившим мины на рейде.».
По информации Царькова, 25 сентября «Гиляк» также вел огонь из 120-мм пушки по миноносцам 12-го, 15-го и 16-го отрядов японцев. А 1 ноября, когда сторожевая служба в проходе полностью прекратилась, лодка вернулась в гавань и там окончательно разоружилась. При этом 120-мм орудие и одна из 75-мм пушек отправились на сухопутный фронт.
Еще раньше «Гиляка», 20 октября 1904 года был разоружен поврежденный к тому времени «Бобр» – также с передачей его орудий на сухопутные позиции.
С довольно специфическими проблемами у своих 120-мм орудий Канэ довелось столкнуться одному из первых их носителей – броненосному крейсеру «Рюрик». По данным работы Н.А.Пахомова «Океанский крейсер «Рюрикъ». Подвиг выше варяжского» в ходе второй подготовительной стрельбы, состоявшейся на «Рюрике» 2 июля 1896 года, у пушек Канэ гнулись имевшие люфт курковые приспособления, попадая не по центру отверстия, а в край. В основном эта проблема оказалась характерна для 152-мм орудий, но и у одной 120-мм пушки также имело место погнутие курка.
А «Отчет по артиллерийской части за 1899 год крейсера I ранга «Рюрик», составленный старшим артиллерийским офицером корабля лейтенантом Скорупо, в числе замеченных недостатков судовой артиллерии отмечает применительно к 120-мм орудиям следующий:
«6) При существующей системе куркового приспособления у 6 дм. и 120 мм. патронных пушек, спуск ударника происходит, если можно так выразиться, недостаточно энергично, вследствие чего запаздывания выстрелов бывают настолько велики и непостоянны, что даже опытному наводчику чрезвычайно трудно угадать момент производства выстрела на качке.
Считаю настоятельно необходимым изменить систему куркового приспособления, так как существующее вообще говоря мало удовлетворяет своему назначению.».
Очередная отмеченная эксплуатационная проблема также была связана с ударными приспособлениями. По данным Пахомова, 18 января 1904 года командир крейсера Е.А.Трусов просил у командования заменить ослабшие боевые пружины от затворов всех 120-мм пушек на «Рюрике».
На конец июля 1904 года, как пишет Пахомов, артиллерия крейсера по итогам ее освидетельствования флагманским артиллеристом находилась в исправном состоянии.
Доступные автору сведения о роли в бою 1 августа 1904 года 120-мм орудий крейсера весьма скудны. Так, у Пахомова сказано, что по состоянию на второй час сражения 120-мм орудия на верхней палубе продолжали действовать. Но, видимо, уже не все, поскольку, как указывает уже Р.М.Мельников в своей работе «Крейсер I ранга «Рюрик» (1889-1904)», их прислуга сильно пострадала от японских снарядов. Кроме того, из приводимых Пахомовым воспоминаний комендора Г.А.Марьина также усматривается действие на всем протяжении боя 120-мм пушек (по крайней мере, до вывода их из строя огнем противника наравне с прочей артиллерией корабля примерно к 12 часам дня).
В отношении 120-мм пушек крейсера «Владимир Мономах» в посвященной ему монографии С.В.Сулиги имеется такое описание:
«Когда [при Цусиме – прим. автора] начался бой главных сил, крейсер вступил в кильватер «Дмитрию Донскому». … В ходе ожесточенных перестрелок с противником устаревший «Мономах» избежал значительных повреждений (5 попаданий, 1 убит, 16 ранено, пробоина по левому борту, выведено из строя левое носовое 120-мм орудие, разрушено 2 каюты кондукторов, осколками повреждены шлюпки, такелаж, трубы).».
Однако в документах, составленных самими участниками боя, повреждения 120-мм пушек данного корабля не упоминаются. Вот как это описано, к примеру, в рапорте командира крейсера 1 ранга «Владимир Мономах» капитана 1 ранга Попова 1 в Главный Морской Штаб:
«За время дневного боя крейсер «Владимир Мономах» получил следующие повреждения: несколько осколков вывели из строя 47 м/м. орудие Гочкиса № 14 … Взрывом этого снаряда тяжело ранен комендор Грибанов и легко ранены: Лейтенант Князь Максутов, Мичман Павлов, артиллерийский кондуктор Горобец и вся прислуга 120 м/м. орудия № 12 и два человека прислуги 6” орудия № 16.
Во время боя, как днем, так и ночью, артиллерия крейсера действовала без отказа, не было ни одного случая неисправности, патроны и снаряды подавались помощью элеваторов и вручную, скорость подачи превосходила скорость на учениях. Артиллерийский огонь, насколько можно беспристрастно судить, был довольно удачен и меток.».
Те же данные о боевых повреждениях орудий содержатся и в донесении управляющего артиллерийским огнем крейсера «Владимир Мономах», лейтенанта Николая Нозикова о сражении крейсера 14-го и 15-го мая 1905 года.
Что касается еще одного «старика» в составе Второй тихоокеанской эскадры, «Дмитрия Донского», то в известных автору описаниях эксплуатационные неисправности его 120-мм орудий, в отличие от 152-мм, не упоминаются. Равным образом нет в распоряжении автора и сколь-нибудь точных сведений о повреждениях этих пушек японским огнем. К примеру, прапорщик Августовский в своих показаниях о бое 15 мая 1905 года предметно говорит о выходе из строя 152-мм орудий на верхней палубе, а в отношении прочей артиллерии указывает лишь, что перед затоплением крейсера «многие орудия» были выведены из строя. Схожая фраза имеется и в донесении старшего офицера крейсера капитана 2 ранга Блохина о концовке боя 15 августа:
«Стало темнеть; «Донской» продолжал развивать бойкий огонь, хотя много орудий было уже подбито.».
Два наследника знаменитого «Новика» – бронепалубные крейсера «Жемчуг» и «Изумруд» – также успели опробовать свои 120-мм пушки в бою. До Цусимского же сражения, активными участниками которого они являлись, их артиллерия на учебных стрельбах, судя по описаниям в работах В.В.Хромова «Крейсера типа «Жемчуг» и А.А.Аллилуева и М.А.Богданова «Крейсеры «Жемчуг» и «Изумруд», каких-то проблем не доставляла.
Так, «Жемчуг» на стрельбах 5 и 8 ноября 1904 года суммарно израсходовал 82 120-мм снаряда (как минимум 60 из них были практическими). В свою очередь, на «Изумруде»:
31 декабря 1904 года проводились артиллерийские учения с практической стрельбой (как указывает Хромов, огонь велся в носовом секторе на максимальной дистанции);
5 января 1905 года состоялись отрядные стрельбы из вспомогательных стволов по щитам, которые буксировали на контргалсах миноносцы (при этом на «Изумруде» кончились патроны для вспомогательных стволов и с разрешения командующего при ночных стрельбах использовали практические снаряды);
31 января были проведены стрельбы практическими снарядами по пирамидальному щиту.
Применительно ко всем этим стрельбам сведений о повреждениях орудий после них в известных автору источниках не приводится.
До главной фазы противостояния 14 мая 1905 года «Жемчуг» и «Изумруд» успели поучаствовать в короткой перестрелке с японскими разведчиками, возникшей из-за выстрела с 3-го броненосного отряда русских. А уже во время боя на «Жемчуге» сказалась одна проблема с главной артиллерией, не связанная, впрочем, с конструктивными качествами самих пушек. Так ее описывает В.В.Хромов:
«Стоянка в бухте Носсибе затянулась. … Для приема предписанного запаса угля, в два раза большего объема угольных ям, пришлось засыпать углем два командных помещения, кают-компанию, кроме того, в мешках уголь разместили на верхней палубе и в котельных отделениях. Перегруженная палуба деформировалась, и установленные на шкафуте 120-мм орудия поворачивались с трудом.».
По показаниям командира крейсера капитана 2 ранга Левицкого данная неприятность дала о себе узнать именно в ходе сражения:
«От помещения угля на верхней палубе получилась некоторая прогибь этой палубы, отозвавшаяся на шкафутных установках 120 мм. орудий, почему во время боя эти орудия вращались туго в горизонтальной плоскости.».
Согласно данным Хромова, на «Жемчуге» как в процессе стрельбы по главным силам японцев в начальной фазе Цусимского сражения, так и в ходе перестрелки с нападавшими на транспорты японскими крейсерами в период между 16.10 и 17.25 часами боеприпасов израсходовали немного. А все орудия после боя находились в исправности, даже несмотря на то, что после попаданий двух японских снарядов их осколками была выведена из строя вся прислуга орудий № 8 и № 1. Вот как звучали соответствующие фразы в отчете Левицкого «о бое 14 мая 1905 г. в Цусимском проливе»:
«… снаряд 6” попал в выходной люк из командирского помещения, разорвался в нем, вывел всю прислугу у 8-го орудия, где остался один комендор и часть людей от кормовой подачи.»;
«… один из снарядов попал в среднюю дымовую трубу и разорвался. Осколки попали в орудие № 1, в его кранцы и произвели воспламенение 4-х патронов в кранцах и трех на палубе. Снаряды все остались целы, порох разбросало, частью не сгоревшим. Гильзы не разорвало, а разбросало. … выведены из строя вся прислуга орудия № 1 и несколько человек от подачи и уборки раненых.».
Уже по приходу во Владивосток после сидения в Маниле для «Жемчуга» с учетом выявившейся слабости верхней палубы в корме были заказаны подкрепления к двум 120-мм шкафутным орудиям.
«Изумруд» при Цусиме вел по сути лишь эпизодическую стрельбу из своих орудий. По крайней мере, именно такой вывод следует из копии донесения командира крейсера барона Ферзена в Сборнике документов о действиях флота:
«На время строи крейсеров и броненосцев 3-го и 2-го отрядов слились; я пристроился снаружи круга этого строя против интервала между «Нахимовым» (спереди) и «Олегом» и поддерживал огонь по неприятельским крейсерам.»;
«Все время поддерживал огонь по неприятельским судам, приходившим в угол обстрела.».
В «Изумруд» в ходе Цусимского сражения попало три снаряда, не причинивших особых повреждений, но ранивших четырех матросов. При этом сведения о выходе из строя его главных орудий по боевым или эксплуатационным причинам в известных автору источниках отсутствуют.
Согласно показаниям минного офицера лейтенанта Евдокимова не было проблем и с работой артиллерии на крейсере II ранга «Урал», имевшем на борту две 120-мм пушки:
«Во время боя все орудия крейсера стреляли, кроме сбитого 75 м/м.».
Еще по двум крейсерам II ранга (фактически – вспомогательным, как и «Урал»), также являвшихся носителями стодвадцатимиллиметровок Канэ, имеются показания их артиллерийских офицеров о состоянии артиллерийской части кораблей:
1) показание артиллерийского офицера лейтенанта Никитина 3 (крейсер II ранга «Днепр»):
«Артиллерийское вооружение было на крейсере: 7 орудий 120 мм. (пушки системы Канэ), 14 пушек Готчкиса одноствольных и 6 пулеметов. Орудия, пулеметы и подача были в очень хорошем виде и порядке.»;
2) показание артиллерийского офицера лейтенанта фон-Берендса (крейсер II ранга «Рион»):
«Вооружение крейсера составляли: 8 орудий Канэ 120 мм. и 8 орудий Канэ 75 мм., – все 16 на станках с центральным штыром, системы Канэ …».
Сведений о каких-либо эксплуатационных проблемах с имевшимися на «Рионе» орудиями лейтенант фон-Берендс не приводит.
2.3. На станках Металлического завода 120-мм пушки Канэ – причем уже скрепленные до дула по опыту войны, что было призвано предупредить возможные разрывы орудийных стволов – применялись на семи канонерских лодках типа «Вогул» (вошли в состав действующего флота в сентябре 1909 года), линейных кораблях «Андрей Первозванный» и «Император Павел I» (завершены постройкой к лету 1912 года), а также, вероятно, на канонерских лодках «Карс» и «Ардаган» (вступили в строй в 1910 году).
Из всех этих кораблей данные о возникавших в процессе эксплуатации проблемах имеются только для пушек обоих линкоров.
Так, Н.Н.Афонин и Л.А.Кузнецов на странице 17 своей работы «Линейный корабль «Андрей Первозванный» (Санкт-Петербург, 1996 год), говоря об испытаниях артиллерии «Андрея Первозванного» в конце октября 1910 года, отмечают следующее:
«… Казематные орудия действовали исправно, но требовались некоторые переделки для удобства стрельбы; палуба каземата 120-мм орудий оказалась слабой и сильно проседала при каждом выстреле.
Не удалось выполнить, по причине частых осечек гальванических трубок и необученной прислуги, одновременный залп из всех орудий одного борта. В залпе не участвовали кормовая башня и одно 203-мм казематное орудие, и в целом в эксперименте приняли участие только 55 % орудий.».
Р.М.Мельников в книге «Андрей Первозванный». Последние броненосцы российского флота» (Москва, 2017 год) на страницах 44-45 в аналогичную информацию подает чуть более подробно:
«На плесе за Толбухиным маяком в продолжение трех дней сделали 216 выстрелов (55 — из 305-мм, 113 — из 203-мм и 48 из 120-мм орудий). Корпус корабля и орудийные установки повреждений не обнаружили, но подкреплений требовала палуба сильно проседавшего при выстрелах 120-мм каземата.
Не удалось проверить артиллерию и корпус корабля одновременным залпом из всех орудий одного борта — в залпе не смогли участвовать кормовая башня 305-мм орудий и одно 203-мм казематное орудие. Виной были частые осечки гальванических трубок, недостаточная обученность прислуги и не во всем оконченные работы. Стрельбу решили повторить весной 1911 г.
…
Обширным был перечень работ на предстоящую зиму. В нем сверх названных были установка в 305-мм башнях муфт Дженни, налаживание гальванической стрельбы 120-мм орудий, установка системы продувания орудий воздухом после выстрела.».
Таким образом, как можно судить по описанию Мельникова, именно 120-мм пушки линкоров типа «Андрей Первозванный» изначально имели не вполне надежную систему электрического воспламенения заряда. Впрочем, с этим недочетом, по всей видимости, удалось в итоге справиться. О каких-либо иных недостатках в работе 120-мм орудий Канэ на станках Металлического завода в известных автору источниках не сообщается.
2.4. Определенные проблемы возникали у 120-мм пушек Канэ из-за принятых для них в России отдельных видов боезапаса. Ранее в данном материале уже упоминалось следующее высказывание В.Ю.Грибовского и И.И.Черникова из книги «Броненосец «Адмирал Ушаков»:
«Многие 120-мм практические чугунные снаряды, так же как 75-мм и 152-мм, при стрельбе из новых патронных пушек не выдерживали давления пороховых газов и разлетались на куски в орудийных стволах.».
Более конкретное указание о том, насколько распространенным было такое явление в калибре 120 мм, можно встретить в показаниях артиллерийского офицера лейтенанта фон-Берендса с крейсера II ранга «Рион»:
«Стрельб было за бытность со второй эскадрой 6:
…
5) 9 февраля [1905 года], на ходу, при адмирале Энквисте и флагманском артиллеристе, полковнике Берсеневе, – 120 мм. чугунными – 10 (3 разрыва у самого борта) и 1 сегментным; 75 мм. – чугунными – 70 и 2 шрапнели; % хороший, по плавучему пирамидальному щиту.
6) 16 мая [1905 года], при истреблении приза, 120 мм. фугасных – 3.».
Свою долю неприятностей привносил и человеческий фактор, о чем рассказывается в выпуске «Морской коллекции» № 4 за 2015 год (А.Ю.Царьков, «Три Святителя». Шестой черноморский броненосец») на странице 14:
«В ноябре 1901 г. на «Трех Святителях» при учебной стрельбе получили серьезные повреждения два орудия: 120-мм орудие было повреждено из-за снаряда, который взорвался в канале ствола при выстреле, причем осколки достаточно сильно повредили соседнее 152-мм орудие. Началось расследование, все стрельбы приостановили. Исполняющий делами [так сказано у Царькова, но, видимо, вместо «Исполняющий делами» нужно читать «Исполняющий должность» – прим. автора] Главного инспектора Морской артиллерии генерал Кротков приехал 23 ноября 1901 г. в Севастополь и провел проверку. Она показала, что причиной взрыва стало неправильное снаряжение 120-мм снаряда пироксилином, которое противоречило существующей инструкции. Он осмотрел лабораторию по снаряжению снарядов и пришел к выводу, что «боевое снабжение судов дымными и бездымными порохами осуществляется неправильно – не по инструкции и в военное время опасно». Заведующего лабораторией капитана Пчельникова уволили, а ситуацию со снаряжением флотских боеприпасов вскоре исправили.».
В этой истории остается ряд спорных моментов – так, имеются сведения о том, что 120-мм снаряды для пушек Канэ, как и 75-мм бронебойные с разрывным зарядом образца 1902 года, снаряжались все же бездымным порохом, а не пироксилином. И приведенные Царьковым выводы Кроткова, касающиеся снаряжения боеприпасов именно порохами, по сути косвенно подтверждают данный факт.
В то же время А.Тамеевым недавно было установлено, что в инструкцию по снаряжению пироксилиновых снарядов от 24 августа 1904 года было внесено одно существенное изменение относительно ранее действовавшей инструкции 1894 года – в виде увеличения содержания воды в пироксилине с 20-25 % согласно старой инструкции до 25-35 % по новой. В какой мере соотносятся случай со 120-мм пушкой «Трех Святителей», озвученные выводы по его итогам, тип взрывчатого вещества для снаряжения 120-мм снарядов и указанные изменения в технических документах флота – пока трудно сказать однозначно.
Стоит также еще раз обратиться к уже упоминавшемуся случаю с разрывом снятого с «Ангары» и установленного на берегу орудия в ночь с 16 на 17 мая 1904 года – и рапорту Витгефта наместнику от 21 июня 1904 г. № 102 по данному поводу:
«При ночной стрельбе разорвало на батарее у маяка 120 мм. орудие, но никого не задело. Подполковник Меллер считает причиной разрыв чугунного снаряда в дуле и вообще слабость конструкции этих орудий, так как и на «Новике» есть приметы выкрашивания металла, а на лодке «Гиляк» как бы обмеднение нарезов.».
С обмеднением канала ствола на «Гиляке», по всей видимости, в дальнейшем справлялись его усиленной чисткой. А вот на «Новике» проблемную пушку пришлось заменить, отправив ее на береговые позиции и поставив взамен аналогичное орудие с «Ангары».
Впрочем, на практике были беды, имевшие причиной качество не только 120-мм снарядов, но и патронов в сборе, как показывает информация, приведенная в работе В.Ю.Грибовского и И.И.Черникова, посвященной «Адмиралу Ушакову», на странице 159:
«Опаснее оказались дефекты 120-мм патронов, поскольку некоторые из них не подходили к орудиям по диаметру. 3 августа 1900 г. заедание патрона во время заряжания привело на «Адмирале Ушакове» к «нечаянному выстрелу» при незакрытом затворе, вызвавшему человеческие жертвы.».
Что же касается боевой эффективности снарядов для 120-мм пушек Канэ, то уже упоминавшийся лейтенант фон-Берендс с «Риона» приводит в своих показаниях следующую информацию:
«Насколько чудной закалки наши снаряды, насколько безопасны в обращении, настолько же они и приводят мало в негодность части судов, в которые они попадают …»;
«Другое действие наших фугасных 120 мм. снарядов [до этого у фон-Берендса идет речь о попаданиях русских 75-мм и 47-мм снарядов в свои же корабли во время Гулльского инцидента – прим. автора] мне удалось видеть вблизи Киао-Чау, при потоплении «Рионом» приза «Tetartos» 16 мая.
Из 3-х пущенных, кабельтов на 5-6, не далее, по пароходу снарядов, первый засел в грузе шпал и стальных рельс кормового трюма, не разорвавшись, второй пробил машинное отделение выше WL навылет и упал кабельтова 1 1/2 сзади без разрыва (стреляли на зыби), и третий попал в лац-порт кормового отсека, тоже без разрыва, вследствие малого сопротивления переборок или малой чувствительности трубок для безопасности хранения снарядов, но эффект был очень небольшой: «Tetartos» затонул лишь в 12 1/2 часов дня, причем выстрелы были даны в 10 часов 15 мин. утра, а кингстоны открыты еще в 9 1/2 часов утра, после снятия с парохода пассажиров и команды.».
В то же время опыт фон-Берендса отнюдь не является в данном случае целиком и полностью показательным. К примеру, согласно информации, содержащейся в книге А.Ю.Емелина «Крейсер «Новик». Истребитель истребителей», крейсер «Цусима» в бою с «Новиком» у Корсаковского поста 7 августа 1904 г. по японским данным не имел потерь в людях и получил лишь одну подводную пробоину – однако ликвидация возникшего благодаря ей существенного крена от затопления двух отсеков потребовала напряженной борьбы за живучесть.
Более точные сведения по повреждениям «Цусимы» в этом бою были получены автором от владельца «Живого Журнала» naval-manual.livejournal.com. Соответствующий японский чертеж показывает, что 120-мм снаряд с «Новика» попал в борт «Цусимы» ниже ватерлинии примерно на 1 фут, у угольной ямы № 8, а затем пробил переборку между угольными ямами № 6 и № 8. В результате обе эти ямы были затоплены.
В материалах, размещенных все в том же «Живом Журнале», со ссылкой на японские источники приводится и информация о результатах попадания во время боя 1 августа 1904 года 120-мм снаряда с «Рюрика» в верхнюю часть кормовой трубы броненосного крейсера «Идзумо» в 5.39. Этот снаряд, несмотря на сравнительно незначительную толщину встреченной им преграды, разорвался, при этом его осколки пробили противоположную стенку трубы в семи местах.
В том же бою по русским данным в 9.25 имело место попадание 120-мм снаряда с «Рюрика» в бронепалубный крейсер «Такачихо», результатом которого стало появление в экипаже корабля 11 раненых. Однако сведения противника говорят о том, что этот снаряд угодил в крейсер чуть позже, в 9.37, и был все же 152-миллиметровым.
Кроме того, по данным «Живого Журнала» naval-manual.livejournal.com в материалах верфи Сасебо есть изображение, атрибутированное как повреждения «Такачихо» в бою при Ульсане, с пробоиной в кормовой части по левому борту между средней и верхней палубами размерами 300х250 мм. Исходя из размеров этой пробоины в сравнении с таковой же от вышеназванного попадания в данный крейсер в 9.37 (580х500 мм), есть основания полагать, что она, если действительно имела место (другие источники данное попадание не подтверждают), могла быть причинена снарядом одной из 120-мм пушек «Рюрика».
Что касается Цусимского сражения, то в нем по японским описаниям регистрировались достаточно достоверные попадания 120-мм снарядов, в частности, в крейсера «Акаси» (2 – в 16.16 и в 17.05) и «Цусима» (1 – в 17.30). Однако их конкретный эффект автору на данный момент неизвестен.
Зато известно, как показали себя 120-мм орудия «Новика» при стрельбе по береговым целям – к примеру, из рапорта командира «Новика» капитана 2 ранга Шульца начальнику отряда крейсеров капитану 1 ранга Рейценштейну, 24 июня 1904 г. № 984:
«22 июня сего года … вышел из бассейна для обстреливания неприятельских позиций, расположенных на высоте 150. … Следуя обычным путем, пришел к восточной бухте Лунвантан, но вследствие тумана не видел вершины, поэтому в 7 час. 10 мин. утра открыл перекидной огонь по невидимой цели, строго определив направление и расстояние до этой вершины. Через несколько времени туман начал рассеиваться, и тогда начал стрелять по вершине прицельно, стараясь снести устроенный там каменный блиндаж. Вскоре я рассмотрел на склонах гор окопы и двигавшихся людей, которые после первых удачных выстрелов прекратили движение, и часть их, видимо, скрылась за отлогой вершиной. Обстреляв фугасными снарядами самую вершину, где предполагалась японская батарея, скрытая за бруствером, я постепенно увеличил расстояние прицела и открыл огонь сегментными снарядами, устанавливая трубки на 12 секунд. Думаю, что это постепенное увеличение расстояния и сегментные снаряды принесли, как и оказалось впоследствии, особенный вред отступавшим за горой колоннам неприятеля, что и засвидетельствовано сухопутными донесениями. Увидев правее вершины 150, на более низких вершинах, расположенных ближе к берегу, группы неприятеля, также стрелял по ним сегментными снарядами, произведя предварительно пристрелку фугасными бомбами.».
Об успешном применении «Новиком» по береговым целям фугасных и сегментных 120-мм снарядов говорится и в рапорте Шульца Рейценштейну (уже контр-адмиралу) от 28 июля 1904 г. № 1131. Описанная в нем стрельба, состоявшаяся 26 июля, характеризовалась в документе следующими эффектами:
«… заметили, что в 6 кабельтовых от нас, на обрывистой горке, скрываясь от наших стрелков и батарей, между камнями притулились 2-3 сотни японских солдат. В 12 ч. дня мичман Максимов, лично начавший стрелять по этой не двигавшейся группе, заставил их подняться и бежать за уступы скалы, оставив много людей ранеными и убитыми.»;
«Во всяком случае, во всех местах осталось много убитых и раненых, что нетрудно было видеть вследствие сравнительно небольшого расстояния.».
Причем в этом рапорте особо отмечается, что огонь «Новика» 26 июля трижды заставлял японскую пехоту обращаться в бегство.
2.5. Что же можно сказать о 120-мм пушках Канэ, подытоживая все вышеизложенное?
Во-первых, исходя из приведенных сведений о причинах выхода их из строя в процессе эксплуатации, можно сказать, что во всей линейке принятых русским флотом на вооружение орудий французской фирмы именно «стодвадцатки» оказались наименее проблемными.
Случаи поломки подъемных механизмов у них были по сути единичны, не считая пушек трех броненосцев береговой обороны – но из них и стреляли максимально интенсивно, да и конкретное число соответствующих поломок Грибовский с Черниковым не указывают. В остальном же здесь из задокументированных неисправностей такого рода фигурируют две у единственного орудия «Гиляка» и две для пушек «Новика» (причем вторая – когда орудие находилось уже на береговой позиции).
Разрывы орудий этого калибра также не были частым явлением – одно с «Ангары» на береговой батарее, одно на «Трех Святителях» плюс еще одно поврежденное в канале ствола, но не вышедшее из строя окончательно на «Новике». В первых двух случаях причинами этого были омеднение канала ствола и некачественные снаряды и, по-видимому, только в последнем – какие-то дефекты изготовления самой пушки. Омеднение наблюдалось и на «Гиляке», но на функциональность орудия благодаря вовремя принятым мерам оно не повлияло.
Неполадки в механизмах затвора имели место только с одной пушкой «Новика» и 120-мм батареей «Рюрика» – но справедливости ради стоит отметить, что указанный броненосный крейсер стал одним из первых обладателей рассматриваемых орудий и их ранние образцы ввиду еще не вполне налаженного производства закономерно могли страдать некоторыми детскими болезнями. Тем более что благодаря принятым мерам во время войны подобные неисправности на 120-мм пушках «Рюрика» уже не отмечались.
Во-вторых, «стодвадцатки» оказались куда более терпимы к условиям установки на корабли, а их исправность, в отличие от 152-мм орудий Канэ, как правило, не страдала от подкрепления палубы. Не было каких-то проблем с их монтажом на палубы вспомогательных крейсеров – по сути, лишь немного модифицированных гражданских пароходов – и с нормальным действием после установки. Лишь «Новик» и «Жемчуг» испытали проблемы с недостаточной прочностью мест размещения кормовых 120-мм орудий – но то было общее следствие легкости конструкции крейсеров данного типа, имевших толщину верхней палубы в оконечностях всего 6 мм.
В то же время верхняя палуба на «Рюрике», на которой располагались его 120-мм пушки, в местах их установки вовсе не имела металлического настила и набиралась только из дерева толщиной около 7 дюймов (177,8 мм) у борта и около 6 дюймов (152,4 мм) ближе к диаметральной плоскости, исходя из замеров автора по чертежу, приводимому в работе Н.А.Пахомова. А жесткости орудийным основаниям при этом добавляло разве что размещение данных пушек на выдающихся за линию борта спонсонах, при котором дополнительным подкреплением могли служить проходящие рядом с центральной осью их станков листы бортовой обшивки с примыкающими к ним стойками шпангоутов. Однако этот факт не помешал именно 120-мм орудиям крейсера дольше прочих действовать в бою 1 августа 1904 года.
В-третьих, 120-миллиметровки в бою с типичными противниками носителей этой артсистемы (как правило, японскими бронепалубными крейсерами) продемонстрировали достаточно высокую стойкость к огню вражеской артиллерии. Разрывы снарядов калибром до 6 дюймов включительно рядом с пушками, как правило, вели к поражению их прислуги, зачастую полному, но само орудие при этом обычно не выходило из строя.
Ну и, в-четвертых, имевшаяся номенклатура боеприпасов к 120-мм пушкам Канэ (бронебойные, фугасные, сегментные и чугунные) позволяла с достаточной эффективностью вести огонь по разным видам целей. Причем сегментные снаряды, в целом мало востребованные в русском флоте во время войны, как показал опыт «Новика» в стрельбе по берегу, вполне неплохо заменяли собой специализированные шрапнельные боеприпасы – и применялись в таковом качестве достаточно активно. Действие фугасных и чугунных снарядов по береговым целям также не вызывало у применявших их артиллеристов, судя по описаниям в литературе и документах, каких-либо нареканий. С эффективностью поражения морских целей все было уже несколько сложнее, но бой «Новика» с «Цусимой» у Корсаковского поста показал, что даже единичное попадание 120-мм снаряда русского образца при толике удачи может оказаться достаточно опасным для боевого корабля водоизмещением в 3-4 тысячи тонн. Разумеется, зачастую не срабатывающие на тонких преградах взрыватели не могли считаться чем-то нормальным, особенно для фугасных снарядов – но данный недостаток был характерен для всех русских орудий той поры и их боезапаса. Исправить его смогли только после войны, с принятием на вооружение новых образцов снарядов и взрывателей к ним.
Таким образом, в целом 120-мм орудия Канэ – по крайней мере, на оригинальных станках с центральным штыром и более поздних аналогичных станках Металлического завода – были, по личному мнению автора, достаточно удачным оружием, вполне адекватным возлагавшимся на него задачам. Ранние установки на станках с бортовым штыром, правда, страдали от недостаточных скоростей горизонтальной наводки, из-за чего не годились для стрельбы по быстро перемещающимся целям – но при малом объеме их выпуска (всего 16, из которых в реальных боевых действиях приняли участие 12) это не стало особенно критичным фактором.
С уважением. Стволяр.
