Крымская война. Часть 5. Что делать?
Содержание:
Приняв решение о присоединении к войне против России на стороне Турции, Великобритания и Франция еще несколько месяцев не имели ни четких целей, которых хотели добиться в этом конфликте, ни тем более конкретных планов, которые позволили бы прийти к этим целям. И даже Крым, давший впоследствии название всей войне 1853–1856 годов, оказался местом вторжения достаточно случайно.
Объять необъятное
Основная проблема войны против России заключалась в том, что вступившие в неё в марте 1854 года Франция и Англия не имели общей границы со своим противником. Нейтральные Австрия с одной стороны, а Пруссия с другой ограничили основные европейские театры военных действий Чёрным и Балтийским морями. Природные условия сделали малопригодным для нападения направления со стороны Белого и Баренцева морей, Китай и Средняя Азия не давали ударить по Сибири из Индии. При этом любое передвижение масс войск по территории Европы пугало нейтральные государства, от Швеции до Австрии, а переброска серьезных эскадр на Тихий океан вызывала нешуточное беспокойство тамошних держав, начиная от США, и заканчивая Китаем.
Кроме того, как мы помним из предыдущей части, ни Англия, ни Франция не были готовы ни к большим жертвам, ни к большим расходам. Политическая ситуация, сложившаяся в странах-союзницах, не давала развернуться военным в полную мощь и постоянно вставляла им палки в колеса. Известно, например, письмо французского императора Наполеона III генералу Карноберу в ноябре 1854 года, в котором монарх подчеркивает расходы на уже потраченные бомбы для обстрела Севастополя и говорит, что «потраченные суммы явно не соответствуют полученным результатам».
Смотр Черноморского флота, 1840-е годы
Свои проблемы имело и британское правительство. Дело в том, что постоянная армия у Англии была только в Индии, под эгидой британской Ост-Индской компании. В метрополии армия была добровольной, за исключением мелких постоянных контингентов, и всеобщий призыв правительство Абердина начинать категорически не желало. Поэтому и возник безумный план морской блокады России со стороны Черного, Балтийского и Белого морей, а так же Тихого океана. Для реализации этого замысла не хватило бы никакого Роял Неви, даже вкупе с французским флотом. И это не говоря уж о том, что англичане очень боялись реакции США на подобные действия, ведь Ванкувер и Канада были очень уязвимы перед возможным американским вторжением.
Этот действительно фантастический план заставил французского маршала Сент-Андре саркастически процитировать Клаузевица:
«Теоретизирование никогда не было сильной стороной Туманного Альбиона».
Ему вторил Рассел, говоривший относительно Первого лорда Адмиралтейства Грэхэма, что тот «сильно перечитал героических саг времен Нельсона вместо того, чтобы здраво и критически проанализировать их».
Наконец, уже в XX веке Базиль Лиддл-Гарт отметил:
«Англо-французский флот в лучших традициях Наполеоновских войн имел решающее преимущество в силах, и в худших традициях Наполеоновских войн не имел никакого представления, что с этими силами делать».
Английский флот следует из Спитхэда в Балтийское море
Изначально план Адмиралтейства был прост. Согласно ему, следовало разрушить внешнюю торговлю России, атаковать основные порты – Одессу и Севастополь в Черном море, Свеаборг и Кронштадт на Балтике, и тем самым поставив царя на колени. По замыслу создателей плана, далее в России должны были начаться крестьянские восстания, волнения в национальных окраинах, и страна оказалась бы под угрозой распада. План этот разработал генерал-лейтенант Джордж Лейси Эванс.
Планирование, основанное на заблуждениях
Уже из приведенных деталей понятно, что планирование не было сильной стороной сэра Эванса, ибо его надежды были слишком уж оптимистичными. При том, что основная задача, как мы видим, отводилась именно флоту, план этот был разработан в армейском ведомстве без привлечения адмиралов Непира и Парсиваль-Дешена. Это стало причиной другой ошибки, критичной, по крайней мере, для Балтики – в эскадру напихали больших кораблей, но не выделили ни канонерок, ни бомбардирских судов, ни шлюпов поддержки. Хотя опыт войны на Балтике у Британии был уже полуторавековой, с 1700-х годов, и балтийские шхеры никуда не делись за это время. Да и проблемы достижения господства без москитного флота в мелководьях во время тех же русско-шведских войн, что в 1700–1721, что в 1788–1790 годах не были для англичан никаким секретом.
Отдельную оду следовало бы пропеть военно-морской, да и вообще военной разведке союзников. Судя по всему, доклады военных атташе и Гидрографической службы Адмиралтейства просто никто не читал и смело клал под сукно. Тот же Непир с удивлением докладывал, что, оказывается укрепления Свеаборга и Кронштадта с 1790-х годов серьезно перестроены и укреплены. То есть масштабные перестройки русских крепостей 1828–1834 годов просто прошли мимо британских и французских стратегов.
Весьма интересны жалобы Непира по поводу действий Балтийского флота:
«Флот противника уступает нам в силах, но вместо того, чтобы стянуть все корабли в одно место, чтобы сохранить боевой потенциал флота, и угрожать внезапным ударом, используя сейчас быстроходные крейсера, русские распределили свои корабли по крепостям, используя флот для защиты баз».
Надо сказать, что на Балтику союзная эскадра прибыла только в июне, тогда как война началась в марте. С марта по июнь 1854 года британский Кабинет всерьез обсуждал возможность подхода русского Балтийского флота к британским или французским берегам и высадки большого десанта русских войск. Остров охватила десантная истерия, у Адмиралтейства почти два месяца проходили митинги, призывающие защитить от вторжения Британию.
То же самое касалось и Тихого океана, в котором на начало Крымской войны находились три русских 50-пушечных фрегата. Англичане опасались набега на Австралию и Новую Зеландию, из тамошних каторжников были созданы отряды самообороны, а в Новой Зеландии даже с перепугу построили целый флот береговой обороны.
Вообще от России, как от более слабой в морском отношении державы, союзники упорно ждали крейсерской войны. Отдельно повеселили французские консулы в Нью-Йорке и Сан-Франциско, которые раз за разом слали в метрополию депеши, рассказывающие об угрозе со стороны американских каперов с русскими каперскими патентами.
Эвакуация больных солдат союзников из Балаклавы
Черноморский анабасис
Лучше всего совершенное отсутствие целей изначальной союзной стратегии союзников на море демонстрируют англо-французские шараханья (другого слова не подберешь) в Черном море. При попытке дать им какое-то определение в голову приходит только фраза из песни:
«И почтальон сойдет с ума, разыскивая нас».
Судите сами. Итак, 18 мая 1853 года Россия выставила ультиматум Турции, и дипотношения стран были прерваны. 3 июля 1853 года русские вводят войска в Дунайские княжества. Только 4 октября 1853 года султан объявил войну России. 18 октября 1853 года англо-французская эскадра — 7 французских и 9 английских линейных кораблей, а так же 12 фрегатов (8 французских и 4 английских) — подошла к островам Лемносу, Лесбосу и Тенедосу в Эгейском море. Еще с мая она формировалась на Мальте, где и оставалась до начала октября, постепенно пополняясь кораблями.
Итого — между вводом русских войск в дунайское княжество и подходом англо-французской эскадры — три с половиной месяца.
22 октября 1853 года начинается подъем в Дарданеллы. 30 ноября — Синопское сражение. Хоть и говорят, что для англичан оно было как гром среди ясного неба, и что именно Синоп послужил последним аргументом для вступления в войну, в Черное море союзники входят лишь… 3 января 1854 года, то есть через месяц после Синопа. И куда же они идут? А они идут…. нет, не в Крым. Нет, не к российскому побережью вообще. Они идут в Синоп!
При этом ни Англией, ни Францией война России еще не объявлена.
27 февраля 1854 года, когда Омар-паша терпит очередное поражение в Валахии, Англия и Франция говорят, что русские успехи в Дунайских княжествах могут служить поводом для объявления войны России. Только 27 марта 1854 года союзники заключают альянс с Турцией и объявляют войну России. Но никакого Крыма в их планах нет. Вообще. Как раз за день до заключения договора — 26 марта 1854 года – их корабли идут к Варне. Зачем? Четких объяснений этому нет.
К концу мая 1854 года в Галлиполи высадились 32 тысячи французов и 18 тысяч британцев. Никакого Севастополя и Крыма по-прежнему нет в планах и в помине! Предполагалось, что русские войска вот-вот атакуют Константинополь, но они завязли в сражениях в Дунайских княжествах. Тогда войска союзников погрузили на суда и отвезли в Варну. Там предполагается высадить англо-французскую армию, которая соединится с турецкой, а потом и австрийской, и будет воевать с русскими за Дунайские княжества.
22 апреля союзники предприняли обстрел Одессы, 28 апреля – провели рекогносцировку у Евпатории. В начале мая произошла отправка легких сил для обстрела портов на восточном побережье Черного моря.
Бомбардировка Севастополя в октябре 1854 года
1 июня адмирал Дандас блокирует устье Дуная. Армия в Варне наконец-то высадилась, но началась эпидемия холеры, и когда она двинется на соединение с турками и предполагаемыми союзниками австрийцами – неизвестно. И тут 7 июля приходят сообщения, что русские выводят войска из Дунайских княжеств!
Вывод войск спутал союзникам все планы. И началось лихорадочное обсуждение – что делать дальше? По идее – все требования Россией выполнены, но… Обидно же! Армию-флот собрали, даже два раза перевезли, высадили! В общем, совершенно непонятно, как быть.
Случайная цель
И лишь 22 июля было решено высадить войска в Крыму и захватить Севастополь. Почему именно его? А очень просто. Союзники
- считали, что эта операция будет быстрой, за пару-тройку месяцев управятся;
- считали, что эта операция будет эффектной. Ну как же — спалить вражеский флот в его же гавани! Достойное продолжение Копенгагена и Тулона! Дандас в одном ряду с Нельсоном и Худом!
- выполняли турецкое требование — ибо без Черноморского флота невозможны были бы русские десанты в Трапезунд и Константинополь.
То есть Севастополь и Крым появляются как совершенно второстепенные цели, которые исходно даже не рассматривались! Чудесным образом в этом месте сошлись интересы трех союзных держав. Ведь, начиная операцию в Крыму,
- англичане — повоюют с флотом;
- французы — повоюют на суше;
- турки — наконец-то перестанут опасаться за Стамбул.
При переходе от Варны к Севастополю союзный флот имеет следующий состав:
Французская эскадра – 48 кораблей, в том числе:
15 линкоров, среди которых 4 — трехдечных и 4 винтовых, 11 паровых и 5 парусных фрегатов, еще 3 паровых фрегата, переделанных из торговых судов, и 14 корветов или авизо. Кроме того, у французов было 49 транспортных судов. Но их для размещения войск не хватило, поэтому часть личного состава и артиллерии пришлось разместить на военных кораблях, при этом некоторые из них (например «Монтебелло») вообще наскоро переделали в морские конюшни. Всего на них было погружено 28 000 солдат, 1437 орудий и около 3000 лошадей и мулов.
Турецкая эскадра включала 8 линкоров и 8 паровых фрегатов, в том числе 2 французских и 2 английских, переданных под турецкое командование. И линейные корабли, и фрегаты был загружены под завязку семью тысячами турецких солдат. Линкоры, на которых была снята часть артиллерии, использовались «эн флюйт» (как вооруженные грузовые суда).
В 13.20 к ним присоединяется британская эскадра Дандаса с 9 линейными кораблями и 5 фрегатами. У британцев было 4 паровых корабля (линейный корабль «Агамемнон», фрегат «Сампсон», бриг «Примаге» и канонерская лодка «Карадок»). Кроме боевых кораблей, британцы имели 53 грузовых судна с пехотой, артиллерией и кавалерией.
Стоянка союзного флота в Балаклавской бухте
Таким образом, на переходе к Севастополю у союзников было всего 5 винтовых линкоров («Вилль де Пари», «Монтебелло», «Агамемнон», «Вальми» и «Наполеон»). «Виль де Пари» использовался как штабной корабль и транспортное судно (в него посадили 400 артиллеристов с пушками), «Монтебелло» вез лошадей, «Вальми» и «Наполеон» использовались как буксиры и тащили на прицепе транспортные суда.
Из дневника начальника штаба французского флота Буэ-Вилльямэза:
«6 сентября, 6 утра – мы на траверзе острова Змеиный, английского флота пока не наблюдается. Мы послали авизо к лорду Раглану, и выяснили, что английская эскадра попала в шторм, тогда как мы счастливо проскочили ненастную полосу и пришли к Змеиному при хорошей погоде.
Сильный ветер стих лишь утром 7-го числа, и в 10.30 наш адмирал сигнализировал о выходе в море.
Порядок выхода определили следующий – построение транспортов в шесть колонн, каждый транспорт берет на буксир маленький пароход. Наверное, это было прекрасное зрелище — более 100 судов с войсками, амуницией, провиантом, лошадьми и мулами в идеальном порядке, ярко блестит солнце, синева неба отражается в бликах на воде.
Наши силы соединились с турецкими и английскими утром 8 числа. Английская эскадра из 9 линейных кораблей и 5 фрегатов выступала в качестве охранения. Вот и произошла первая возможность атаки для русского флота, если бы они появились в этот момент — они могли нанести нам существенный ущерб, причем как транспортам, так и военным кораблям, ибо Раглан приказал военной эскадре идти под парусами, и атака в этом случае поставила бы под вопрос всю экспедицию. Но они эту возможность потеряли.
13 сентября. Вот, наконец, мы в 12 милях от Старого Форта, на широте 45 градусов, где было принято решение, что высадка состоится завтра, а тем временем Форт и город Евпатория должны быть заняты.
Таким образом, несмотря на все трудности и возможные атаки — а мы вполне могли их ожидать — мы дошли до места назначения всего за 6 дней».
источник: https://warspot.ru/9151-krymskaya-voyna-chto-delat
