Третий Рим
Доброго времени суток, дорогие друзья!
Продолжаю публиковать главы альтернативы «Третий Рим». Во второй главе: «Совет всея земли», освещены события реальной истории из различных источников (с внесенными изменениями) от начала похода Второго земского ополчения до Московской битвы 1612 года.
Глава вторая. «Совет всея земли»
Содержание:
Начало похода
Первоначально для похода был избран самый кратчайший путь – от Нижнего Новгорода через Гороховец, Суздаль на Москву. Момент для наступления был удачным. Находившийся в Москве польский гарнизон испытывал большие сложности, особенно острый недостаток в продовольствии. Голод заставил большую часть поляков уйти из разоренного города в окрестные уезды на поиски продовольствия. Из 12 тыс. вражеского войска в Кремле и Китай-городе остался примерно 4 тыс. гарнизон, ослабленный голодом. Самые боеспособный польский отряд под командованием гетмана Ходкевича расположился в селе Рогачево недалеко от города Дмитрова, отряд Сапеги находился в городе Ростове. От Сигизмунда III помощи осажденному гарнизону не было. А «семибоярщина» сколько-нибудь реальной военной силы собой не представляла.
Воевода Дмитрий Пожарский составил план освободительного похода. Замысел был в том, чтобы воспользовавшись раздробленностью сил интервентов, разбить их по частям. Сначала планировалось отрезать от Москвы отряды Ходкевича и Сапеги, а затем разгромить осажденный польский гарнизон Гонсевского и освободить столицу.
Пожарский рассчитывал на помощь казацких подмосковных «таборов» (остатков Первого ополчения). Однако атаман Заруцкий начал открытые враждебные действия. Он решил захватить ряд крупных городов Северо-Восточной Руси и тем самым не допустить туда нижегородцев и сохранить свою сферу влияния. Воспользовавшись отводом из Ростова Великого отряда Сапеги, Заруцкий в феврале 1612 года приказывает своим казакам захватить Ярославль – важный в стратегическом отношении приволжский город. Туда же должен был направиться из Владимира казачий отряд атамана Просовецкого.
Как только стало известно о действия Заруцкого, Пожарский был вынужден изменить первоначальный план. Он решил двинуться вверх по Волге, минуя опустошенные районы, где действовали казачьи отряды подмосковных Заруцкого и Трубецкого, занять Ярославль и объединить силы, которые поднялись против интервентов. Казаки Заруцкого первыми ворвались в Ярославль. Горожане запросили помощи у Пожарского. Князь направил отряды князей Дмитрия Лопаты Пожарского и Романа Пожарского, которые совершили молниеносный бросок и, захватив казаков врасплох заняли Ярославль и Суздаль и не допустили туда отряд Просовецкого. Просовецкому, бывшему на подходе к Ярославлю, не оставалось ничего другого, как повернуть назад, к подмосковным лагерям. Боя он не принял.
«Конный дозор»
Получив от Лопаты-Пожарского известие о том, что Ярославль находится в руках нижегородцев, Минин и Пожарский в начале марта 1612 года отдают ополчению распоряжение выступить из Нижнего Новгорода в поход для освобождения столицы Русского государства.[1]
Путь Второго земского ополчения
Основные силы ополчения в день Великого поста 23 февраля 1612 года торжественно двинулись в поход из Нижнего Новгорода по правому берегу Волги через Балахну, Юрьевец и Решму. Погода торопила, наступала весенняя распутица. Народную рать всюду встречали под звон колоколов, торжественно и с радостью. Войско увеличивалось с каждым днем, население городов и сел снабжало ополчение продовольствием, пополняло его казну.
Выступление Второго земского ополчения из Нижнего Новгорода
В Балахне, первом городе на пути ополчения, жители хлебом-солью встретили Пожарского, а местный воевода Матвей Плещеев «со многими дворянами разных городов» присоединился к ополченцам. В Юрьевце к ополчению присоединились служилые татары. Новоприбывшие получили денежное жалованье, как и другие ополченцы. В районе Плеса ополчение переправилось на левый берег Волги. На подходе к Костроме прибыла делегация костромичей с предупреждением о предательстве воеводы Ивана Шереметева, сторонника «семибоярщины». Воевода не хотел пускать ополчение в город. Ставленник московского боярина Мстиславского, приверженец королевича Владислава, костромской воевода приказал при появлении ополчения закрыть городские ворота и готовил город к осаде. Однако горожане сами решили проблему. В Костроме началось восстание. Горожане схватили Шереметева и едва не убили его, не приди ему на помощь Пожарский. Заменив враждебного воеводу по просьбе костромичей князем Р. Гагариным и взяв с собой «многую казну» Пожарский и Минин повели дружины дальше.
К Пожарскому прибыли гонцы из Суздаля, в котором бесчинствовали казаки атамана Андрея Просовецкого. Суздальцы умоляли избавить их от грабежа и разбоя. Князь Дмитрий назначил суздальским воеводой своего родственника князя Романа Петровича Пожарского и во главе с ним отправил в Суздаль отряд ополченцев. Казаки без боя сдали город и отступили под Москву.
Столица Второго ополчения в Ярославле
2 апреля 1612 года ополчение вступило в Ярославль. Здесь ему был оказан торжественный прием: многие жители вышли встречать народное войско далеко за город, а в самом Ярославле его приветствовал весь городской люд. Ярославль в то время состоял из трех частей: Рубленый город был обнесен невысоким валом с деревянным острогом; к нему приминал Земляной город (посад и торговый центр), окруженный глубоким рвом с водой и валом с деревянным частоколом; вокруг были расположены слободы. Наиболее сильным укреплением были каменные стены Спасского монастыря, расположенного около Земляного города. Ополчение расположилось в Земляном городе и в пригородных слободах.
Ярославль. Спасо-Преображенский монастырь
Началось длительное «ярославское стояние». Второе ополчение задержалось в этом городе на целых четыре месяца. Нужно было пополнить войско людьми, казну – деньгами, укрепить связи с богатым северным Поморьем, волжскими городами и с Сибирью, обезопасить себя от возможных ударов в тыл со стороны шведов и казачьих отрядов. Необходимо было организоваться, окончательно оформить временное правительство. Поэтому в Ярославле Дмитрий Пожарский и Кузьма Минин приступили к окончательному формированию земского ополчения и созданию правительства.
7 апреля 1612 года из Ярославля по русским городам были разосланы грамоты с подписями руководителей Второго земского ополчения. Главные места были выделены людям, имеющим высокий чин: первая подпись принадлежит боярину Морозову, вторая – боярину князю Владимиру Долгорукому, третья – окольничему Головину, четвертая – князю Ивану Одоевскому, пятая – князю Пронскому, шестая – князю Волконскому, седьмая – Матвею Плещееву, восьмая – князю Львову, девятая – Мирону Вельяминову и только десятая – князю Пожарскому. На пятнадцатом месте: «Вместо «выборного человека всею землею» князь Пожарский руку приложил». За Мининым следует ещё 34 подписи, в том числе князей Долгорукова и Туренина, Шереметевых, Салтыкова, Бутурлина и других. Таким образом, хотя фактическими руководителями ополчения, избранниками народа, были Минин и Пожарский, их подписи под грамотой не стоят первыми. Сказывались законы местничества: сначала подписывались те, кто имел более высокое происхождение и чин.
В Ярославле окончательно оформилось земское правительство – «Совет всея земли», которое было создано еще в Нижнем Новгороде. Учреждены Разрядный, Поместный, Посольский, Судный, Монастырский приказы и Большой дворец. Разрядный и Поместный приказы наделяли землей и крестьянами дворян, выдавали жалованье. Во главе Разрядного приказа стоял дьяк Михаил Данилов, Поместным ведал Герасим Мартемьянов, Посольский возглавлял Савва Романчуков, Дворцовый (Большой) – дьяки Никифор Емельянов и Патрикей Насонов. Работал и приказ. Сибирскими территориями стал ведать Головнин, а Новгородской четвертью сначала Юдин, затем Иванов. В Ярославле также действовали «Священный собор», который представляли ростовский митрополит Кирилл и местное духовенство, и Боярская дума.
Ярославский «Совет всея земли» пользовался огромным авторитетом и имел более значительные полномочия, чем обычный Земский собор при царе. Он распространил свою власть на большую часть территории России, кроме южных районов, которые продолжали поддерживать «правительство» Заруцкого и Трубецкого. Кроме того, сам по себе был Псков, земли Новгорода Великого были захвачены шведами, а западные области Русского государства – поляками. По указанию Минина и Пожарского в Костроме, Суздале, Устюжне, Угличе, Переславле-Залесском, Белоозере, Тобольске, Ростове, Владимире, Кашине, Твери, Касимове были сменены воеводы, на место которых были поставлены верные люди.
Решая вопрос об обеспечении служилых людей, прежде всего дворян, «Совет всея земли» приступил к раздаче поместий. Одновременно поместья у казаков отбирались, а вместо них казакам назначалось хлебное и денежное жалованье. В связи с этим возникла необходимость упорядочить земельный фонд, пришедший за период Смуты в полное расстройство. Начался учёт земель. Попытки нарушить правило владения крестьянами и землей знатью и дворянами пресекались.
Минину как главному казначею ополчения пришлось приложить немало усилий, чтобы собирать большие суммы для выдачи служилым людям и казакам жалованья. Однако денежный вопрос стоял остро. Снова пришлось прибегнуть к принудительному займу. Теперь деньги одалживали не только у купцов, горожан и богатых людей в селах, но и у монастырей, в том числе и у такого богатого, как Соловецкий. Кроме того, руководители ополчения наладили в Ярославле чеканку денег. Был учрежден Денежный двор. Деятельность земского правительства начала приносить плоды. Даже отдаленные области Поморья и Сибири слали деньги и своих представителей в Ярославль.
Внешняя политика «Совета всея земли»
Практически являясь правителем государства, Дмитрий Пожарский взял в свои руки все внешнеполитические дела. Князь прекрасно понимал, что у Второго земского ополчения нет сил для одновременной войны с поляками и шведами.
Чтобы отвлечь внимание шведов от действий ополчения, с ними были проведены переговоры о возможности избрания на русский престол шведского королевича Карла-Филиппа. Для этого 13 мая 1612 года в Новгород был послан Степан Татищев с грамотами к митрополиту Исидору, новгородскому воеводе князю Ивану Большому Никитичу Одоевскому и шведскому воеводе Якобу Делагарди. В грамотах к митрополиту и воеводе Одоевскому содержались запросы о состоянии дел в Новгороде и о взаимоотношениях со шведскими оккупантами. В грамоте к Делагарди Пожарский писал, что если король шведский «даст брата своего на государство и окрестит его в православную христову веру», то Второе ополчение поддержит его кандидатуру на русский престол.
Вместе с тем в переговорах со шведским посольством, прибывшим из Новгорода, Князь Пожарский занял уклончивую позицию. Своими переговорами князь хотел связать активность противника, так как шведы планировали захватить другие северные русские города. Так, шведы претендовали на выходы России к Белому морю, требовали сдачи Кольского и Сумского острогов, слали письма в Соловецкий монастырь. А «Новгородское государство» обратилось на Белоозеро и в Кириллово-Белозерский монастырь с призывом быть «в соединеньи» и признать шведского королевича. В результате ярославскому правительству пришлось, чтобы не получить шведский удар в спину, заключать с «Новгородским государством» перемирие. По его условиям Земской собор обещал рассмотреть кандидатуру королевича, но только когда действительно приедет и перекрестится. А до этого Новгород должен был жить с Русью «в любви и совете», не «подводить» московских городов к своему «государству» и «не чинить задоров» на границах.
Одновременно земское правительство укрепляло северо-западную границу, в первую очередь такие важные стратегические пункты, которым угрожали шведы, как Тихвин, Каргополь и Белоозеро. По приказу князя Дмитрия Пожарского в кратчайшие сроки были восстановлены полуразрушенные крепости в районе Тихвина и Белоозера.
В середине июня 1612 года в Ярославль прибыл проездом возвращавшийся с персидским посольством от шаха Абасса посол австрийского императора Рудольфа II Иосиф Григорович. Князь Пожарский провёл с ним дипломатические переговоры об оказании императором помощи ополчению в освобождении страны. Тот взамен предложил Пожарскому в русские цари двоюродного брата императора, Максимилиана. Пожарский заявил Грегоровичу, что русские Максимилиана «примут с великой радостию».
Таким образом, Князь Пожарский пытался устроить Польше войну на два фронта при довольно большой вероятности успеха. Однако по ряду причин, в том числе из-за турецкой угрозы, Рудольф II не выступил против Польши. Однако сам факт ведения переговоров ярославского правительства с австрийским императором был замечен в Польше и стал серьезным аргументом у «радных панов» против королевской войны с Россией.
Военная организация Второго ополчения
За четыре месяца «ярославского стояния» ополчение более чем удвоилось. В него влились дворянские отряды из Вологды, Галича и замосковных городов. Подошли новые отряды служилых татар – поволжских, касимовских и романовских. Царевич Араслан возглавил «сибирскую многую рать» из татар, казаков и стрельцов. Переходили на сторону Второго ополчения и казаки: из подмосковных «таборов» пришли к Пожарскому 17 казачьих атаманов с отрядами. Кроме того, из различных городов и земель самостоятельно приходили стрельцы, «даточные люди» – крестьяне-ополченцы, служившие во вспомогательных отрядах. Из поволжских крепостей доставили осадную артиллерию.
Вскоре под знаменами Князя Пожарского в Ярославле собралось свыше 10 тысяч служилых поместных людей, до 3 тысяч казаков, не менее 1 тысячи стрельцов и множество «даточных людей» из крестьян (многие из них были участниками партизанской борьбы с захватчиками), число которых в документах не приводится.
Для увеличения числа ратников земским правительством было принято беспрецедентное решение – всех охотников из крестьян и посадских людей, изъявивших желание воевать за Русь с оружием в руках, перевели в служилое сословие и освободили от податей. Таких набралось до 10 тысяч человек. Всем им за счет казны было выдано оружие и суконные кафтаны.
Князь Дмитрий Пожарский вместе со своими помощниками проделал большую организационную работу. В отличие от первого ополчения он создал стройную военную организацию.
В зависимости от принадлежности к тому или иному разряду (местности) войско было разделено на шесть пеших полков: Нижегородский, Смоленский, Украинский, Ярославский, Владимирский, Тверской (по две – три тысячи каждый). В каждый полк выделялся наиболее опытный в ратном деле и пользующийся наибольшим авторитетом среди ополченцев воевода. Полк состоял из трех – пяти дружин, во главе которых стояли старшины. В дружине состояли ополченцы из одной волости (так в состав Смоленского полка входили Смоленская, Дорогобужская, Вяземская, Бельская, Рославльская дружины). Дружина включала до пяти сотен во главе с сотниками. Сотни же делились на две полусотни – «четы», под командой четников. Минимальным подразделением являлся десяток под командой десятника. Старшинами назначались головы дворянских отрядов. Сотники, четники и десятники выбирались ратниками из числа наиболее опытных служивых людей. В пеших полках состояло до 15 тысяч ополченцев.
Верховые казаки, всего три тысячи, составили шесть конных казачьих полков по пять сотен во главе со своими атаманами, есаулами и сотниками.
Отборную часть войска составляли стрельцы, сведенные в один Стрелецкий полк, численностью в тысячу человек, также разделенный на четыре дружины по пять сотен стрельцов.
Второй воевода – князь Иван Андреевич Хованский-Большой возглавил Княжеский полк в 5 тысяч конных дворян и детей боярских, хорошо вооруженных и подготовленных, разделенный на 10 дружин по пять конных сотен.
Артиллерия же составила «наряд» земского войска.[2]
Всего к 1 июля 1612 года Второе земское ополчение насчитывало 25 тысяч ратников. Это было по тем временам сильное войско. Вместить всех воинов Ярославль уже не мог. Пришлось построить дополнительно два особых военных лагеря.
Пожарский строго разграничил обязанности воевод в ополчении. Они отвечали за обучение и дисциплину ратников и непосредственно руководили действиями своего полка в сражении. Воевода должен был неустанно поддерживать воинский порядок и быть образцом справедливости по отношению к воинам. С ополченцами воеводы и сотники проводили регулярные занятия по военному делу. Ратников обучали владеть в бою и огнестрельным (пищалями и пушками), и холодным оружием.
«Стрелецкий полк»
Особой заботой руководителей ополчения было вооружение ополчения. Из Ярославля во все города Руси рассылались грамоты, которые призывали народ вступать в земское ополчение и присылать оружие, «наряд» (артиллерию) и порох для «огненного боя». В Ярославле было организовано производство холодного оружия (копий, бердышей и доспехов). Здесь большую помощь оказали ярославский земский староста Григорий Никитников и богатый купец Светишников.
Много было сделано для упорядочения дела снабжения воинов жалованьем, продовольствием и снаряжением. Если воеводы в казачьих «таборах» Трубецкого и Заруцкого распоряжались казной по своему усмотрению, раздавая её зачастую только своим приближенным и вызывая тем самым недовольство рядовых казаков, то воеводы Пожарского исполняли только военные обязанности. Выдачу «денежных кормлений», или жалованья, ратным людям осуществляли чети (финансово-административные приказы) земского ополчения. В полку заведовал казной, выдавал жалованье, распределял продовольствие и снаряжение выборный из числа ратников.
Освобождение русских земель
К концу «ярославского сидения» правительство Князя Пожарского, почувствовав силу, активизировало наступательные действия. Отряды Второго земского ополчения вошли в Тверь, Владимир, Ростов и Касимов. Князь Лопата Пожарский разбил атамана Толстого, грабившего Пошехонье, Иван Наумов очистил окрестности Переяславля-Залесского, Дмитрий Черкасский преградил путь запорожцам Ширяя и Ниливайко, шедшим на Бежецк, а затем пошел на Углич, где засели «воровские» казаки. Четыре атамана перешли на его сторону, остальные после короткого боя удалились. Получая защиту от врагов и грабителей, города стали активнее присоединяться ко Второму ополчению.
Казаков Заруцкого и Трубецкого теснили. Дорогу на север им закрыли, казаки контролировали только небольшую территорию у Москвы и сохраняли одну коммуникацию – на юг. Неприятной для руководителей казаков новостью стала попытка ярославского правительства наладить контакты с южным служилым дворянством, которое ещё поддерживало казацкие «таборы». По мере усиления правительства в Ярославле меняется его отношение к казакам под Москвой. Атамана Ивана Заруцкого открыто обвинили в убийстве Прокопия Ляпунова, в присяге псковскому Лжедмитрию III и в незаконной раздаче своим сторонникам «черных», дворцовых и монастырских земель.
Передовые отряды земского ополчения постепенно захватывали подступы к Москве, оттесняя и разбивая казаков, многие из которых, привлекаемые щедрым жалованьем, переходили под знамёна Пожарского. 6 июля в Ярославль прибыло посольство от Трубецкого и Заруцкого с уверениями, что «таборы» больше не будут признавать Сидорку (псковского самозванца). Однако руководители Второго ополчения не поверили им. Тогда Заруцкий решил убить Пожарского. Сначала попытались «испортить» (отравить) князя. А во второй половине июня 1612 года было совершено покушение на князя, когда он осматривал на «съезжем дворе» пушки, предназначенные к отправке под Москву. Здесь и попытались организовать убийство казаки Обрезок и Стенька, подосланные Заруцким и нашедшие себе в Ярославле за деньги сообщников. В возникшей на дворе толчее Стенька хотел нанести князю удар ножом в живот, но промахнулся и ранил ногу сопровождавшему Пожарского казаку Роману, который заслонил собой воеводу. Покушавшегося схватили и пытали. Тот назвал своих сообщников. Они во всем повинились. Их хотели казнить, но Пожарский убедил этого не делать. Решено было одних посадить в тюрьму, других взять с собой под Москву, чтобы уличить Заруцкого в заговоре. В «таборах», когда стало известно о покушении, поднялось большое волнение.
Чтобы окончательно разоблачить атамана Заруцкого, Пожарский разослал ряд грамот. Так, в грамоте, обращенной к «украинным» (южным) городам, Дмитрий Пожарский с большим красноречием разоблачал предательские действия атамана Ивана Заруцкого, направленные на погибель Русского государства. Грамота имела определенный успех: из южных городов пошли ратники на помощь Второму ополчению. Юг страны стал отказывать в доверии и поддержке подмосковным казакам.
Тем временем польский лагерь разлагался. Немецкие наемники требовали обещанного огромного жалованья. Польский гарнизон Москвы был истощен осадой, которую продолжали казаки. В столице был уже голод. Питались кониной, ели ворон и воробьев, падаль. Положение поляков усугублялось враждой между польскими командирами Гонсевским и Струсем. Получив известия о формировании Второго ополчения, Гонсевский покинул сожженную Москву. Вместе с ним ушло много польских солдат. В Кремле остались только часть отряда Струся и полк Будилы. Однако в руках интервентов была вся кремлевская и китайгородская артиллерия.
Гетман Ходкевич, снабжал кремлевский гарнизон нерегулярно. Ему сильно мешали действия русских партизанских отрядов. Чтобы подвести припасы ему приходилось двигаться почти всей армией. Шляхта бунтовала, требовала сменить её. «Шиши» нападали на польских фуражиров, уничтожали их или обращали в бегство, контролировали столичные коммуникации, доставляли в Ярославль разведданные. Так, об этом писал в своих записках ротмистр Маскевич, который подвергся нападению партизан вблизи лагеря Ходкевича, пробираясь с небольшим польским отрядом в осажденный Кремль. «Едва отошли мы на милю или на две от гетманского лагеря, напали на нас «шиши» и без труда одержали победу, ибо находившиеся при возах наших москвитяне тотчас передались к своим; а другие загородили путь повозками; дорога же была узкая, а снега безмерно глубокие… Враги разорвали наш отряд надвое: одни из нас воротились к гетману, в другие, шедшие впереди, в числе коих и я был, пробившись сквозь «шишей», с трудом достигли Можайска. Тут, в деревне Вишенце, мы поймали старого крестьянина и взяли его проводником, чтобы не заблудиться и не набресть на Волок (ныне город Волоколамск), где стоял сильный неприятель. Он вел нас в одной миле от Волока; ночью же нарочно повернул к тому месту. Уже мы были в одной только версте; к счастью, попался нам Руцкий, который в то время, проводив товарищей, вышедших из столицы к пану гетману, возвращался под самыми стенами Волока на свои квартиры в Рузу, где стоял с казацкою ротою. От него узнали мы, что сами идем в руки неприятелю, и поспешили воротиться. Проводнику отсекли голову; но страха нашего никто не вознаградит».
Уход части поляков привел к более активным действиям казаков. Пожарский после изгнания поляков из Москвы признавал, что казаки «над польскими людьми… промышляли всяким образом и тесноту им чинили, и на многих боях с ними бились не щадя голов своих». Подмосковные казачьи полки сумели так плотно обложить Кремль и Китай-город, что полякам оставался лишь тесный проход по берегу Москвы-реки около Кремля.
В середине июля Пожарский и Минин, получив известие о продвижении к Москве войска великого гетмана литовского Ходкевича с большим обозом, начали активные военные действия. Из Ярославля к Москве были высланы передовые конные отряды. Во главе первого, насчитывавшего 400 всадников, находились воевода Михаил Дмитриев и арзамасский дворянин Федор Левашов. Этот отряд ополчения прибыл в столицу 24 июля 1612 года и расположился у Петровских ворот. 2 августа 1612 года к Москве подошел отряд в 700 всадников под командованием князя Дмитрия Лопаты-Пожарского и расположился у Тверских ворот. Передовым отрядам князь Дмитрий строго наказал: стоять отдельно от казаков из подмосковных «таборов», построить острожки и укрепиться в них до подхода главных сил ополчения.
Узнав о приходе в Москву передовых отрядов Второго ополчения, Заруцкий понял, что его дело проиграно. Атаман попробовал вступить в переговоры с гетманом Ходкевичем, но о них стало известно через польского ротмистра Хмелевского, перешедшего на русскую службу. Предательство Заруцкого глубоко возмутило казаков. В нём произошел давно назревавший раскол. Большинство казаков решили поддержать Второе ополчение, чтоб вместе биться с поляками и освободить столицу. Другая часть, не желая подчиняться Пожарскому и привыкшая к «вольной» жизни, покинула подмосковные лагеря. В августе 1612 года казацкий «боярин и воевода» с оставшейся ему верной значительной частью казаков («мало не с половиной войска») ушёл в Коломну, взяв с собой Марину Мнишек и её сына («ворёнка»). Из Коломны движение Заруцкого вскоре распространилось на Рязанщину.[3] Таким образом, одна из главных задач, поставленных Пожарским, была решена: Второе ополчение почти без вооруженных столкновений избавилось от той части казачества подмосковных «таборов», которая выступала против них. Другая часть казаков поддержала ополчение Пожарского.[4]
Главные силы князя Пожарского с обозами и артиллерией достигли столицы 20 августа 1612 года. Второе земское ополчение стало готовиться к решающему сражению за Москву.
Примечания:
[1] https://topwar.ru/100624-kak-minin-i-pozharskiy-sozdali-vtoroe-narodnoe-opolchenie.html
[2] По имеющимся источникам в реальной истории пешие ратники объединялись в полки, а конные – в сотни.
[3] С 11 декабря 1612 года резиденцией атамана Заруцкого был рязанский город Михайлов. Он не принял решение февральского Земского собора 1613 года и продолжал сопротивление до 1614 года. Его последним оплотом стала Астрахань.
[4] https://topwar.ru/100936-stolica-vtorogo-opolcheniya-v-yaroslavle.html
