15

Забавная мифология: Троллиада и Идиссея. Часть 14

Забавная мифология: Троллиада и Идиссея. Часть 14

И еще одни похороны

Аякс был вообще колоритным персонажем. Хотя бы потому, что существовал в двух экземплярах – Большом (у нас речь как раз о нем) и Малом (а вот он как-то не засветился). Еще у Аякса была своя пятка, которая немножко подмышка. В общем, ходили слухи, что как-то, когда Аякс был еще ребенком, в гости к его папе завернул Геракл, захотел потренироваться в пеленании младенцев, но пеленок как-то не нашел, а потому упаковал младенца в шкуру Немейского льва. Отчего Аякс, якобы, стал неуязвимым. Почти весь, за исключением подмышки, которая то ли проявила анатомическую независимость и не захотела лезть в шкуру Немейского льва, то ли послужила рычагом, за который младенца держали при пеленании, то ли еще каким-то образом отличилась.

Christos Giannopoulos "Аякс Локрийский (он же Аякс Оилид; он же Аякс Малый) с головой Гаргаса (или Полидоманта)"

Christos Giannopoulos «Аякс Локрийский (он же Аякс Оилид; он же Аякс Малый) с головой Гаргаса (или Полидоманта)»

Ещё у Аякса был добрый нрав и лёгкая рука. Например, он подарил Гектору свой ремень. Тот самый, на котором Гектора потом таскал за колесницей Ахилл. Правда, рука у Гектора тоже была вполне себе легкой, потому что он подарил в ответ Аяксу меч. Которым… но вперед забегать не будем.

Аякс и Гектор обмениваются подарками (гравюра на дереве Andreas Alciatus, Emblematum libellus, 1591).

Аякс и Гектор обмениваются подарками (гравюра на дереве Andreas Alciatus, Emblematum libellus, 1591).

После смерти Ахилла остались ценные золотые доспехи, которые в курган не положили, ибо первое – слишком ценные, второе – Ахиллу уже явно ни к чему, разве что попиариться в Элизиуме перед Патроклом. Да еще и Фетида обозначила, что доспехи, мол, это такая ценная печенька для того, кто больше всех отличился при эвакуации тела Ахилла. Кто там больше всех отличился, к слову?

Претендентом номер раз как раз и оказался Аякс (который тащил). А претендентом номер два – Одиссей (который прикрывал). По этой причине дележка доспехов сразу стала невозможной. Ибо с подачи Одиссея она явно проходила бы в духе «это мне, это тебе, это обратно тебе, это еще раз тебе, я себя не обделил?» — после чего у Аякса остались бы подвязки наруча, а у Одиссея – все остальное. Аякс это понял и затребовал всё себе сразу. Одиссей пожал плечами и ответил взаимностью. А все остальные поняли, что дело идет к ссоре и предложили испытания/судейство:

Антонио Темпеста "Аякс Великий (Аянт) и Одиссей (Улисс) спорят за право владеть доспехами Ахиллеса", 1606

Антонио Темпеста «Аякс Великий (Аянт) и Одиссей (Улисс) спорят за право владеть доспехами Ахиллеса», 1606

— Только чтобы честно!

— Таки само собой, — ответил Одиссей и сделал до того честное лицо, что где-то на Олимпе с размаху укусила себя за весы Фемида Правосудная.

Забавная мифология: Троллиада и Идиссея. Часть 14

А дальше аэды в толковании событий расходятся. Кто-то утверждает, что героям банально устроили экзамен, в котором Одиссей победил, потому что Афина подсказывала ему с задней парты. Аякс, у которого не было шпор в виде олимпийцев, был отправлен на пересдачу. По другой версии, решать спор позвали пленных троянцев. Которые при виде Одиссея начали вопить и пытаться закопаться под землю, а при виде Аякса стали столбом в недоумении, потому что: «А это кто? А, да, был такой, он еще Ахилла тащил». Ну, а кто-то считает, что Одиссей пошел коррупционным путем, пообещал судьям печенек – и они отдали доспехи ему.

В общем, Аякс очень обиделся и попытался ближайшей ночью воплотить лозунг «Судей на мыло» в жизнь. Чтобы удобно было пускать Агамемнона и Менелая на мыло, Аякс взял с собой меч, который когда-то подарил Гектор. По пути наткнулся на бдящую неподалеку Афину, которой герой уже давно и активно не нравился (за высказывания типа «Сила есть – Олимп не надо» и «Я Олимп труба шатал»). Афина решила, что по такому случаю можно немножечко побыть Герой, и наслала на Аякса безумие.

В безумии Аякс был оригинален: к нему пришли не белочки, а быки. В том смысле, что за своих врагов-эллинов он вдруг принял коровье стадо («Да все они козлы… быки… а, в Тартар зоологию, мочи рогатых!») И начал мочить. И одержал над парнокопытными эллинами неоспоримую и сокрушительную победу. А некоторых вообще взял в плен и погнал к себе в шатер (вообразите размеры шатра или плотность трамбовки плененной говядины) и там начал медленно и изощренно делать из них тушенку.

Что именно делал с быками в шатре Аякс – аэды до нас не донесли. Но сам он утром решил, что покрыл себя несмываемым позором (что подозрительно) и решил заколоться (что неоригинально). А потом пошел на берег моря, взял меч, подаренный ему Гектором и воткнул в свою подмышку, которая была немножко пяткой.

 "Самоубийство Аякса Теламонида" чернофигурная амфора Эксекия (фрагмент). Ок. 530 г. до н.э.. Болонья, городской музей

«Самоубийство Аякса Теламонида» чернофигурная амфора Эксекия (фрагмент). Ок. 530 г. до н.э.. Болонья, городской музей

А Менелай и Агамемнон, поутру заглянув в палатку Аякса, почему-то тоже очень сильно прониклись и даже хотели запретить его хоронить. Но тут пришел Одиссей и напомнил, что «тогда же нельзя будет погулять на похоронах». И Аякса похоронили как следует.

Троянцам явно нужно было просто посидеть и подождать, пока эллины таким же манером похоронят всех остальных.


Античный форум

Арес: Подмышка? Почему подмышка?!

Гермес: Ну, знаешь… уязвимость в труднодоступных местах.

Дионис: Я знаю более труднодоступные места!

Афина: Чисто с научной точки зрения… что же он всё-таки делал с этими быками?

Пасифая: А-э-э-э, у меня есть версия.

Европа: У меня есть версия!

Геракл: У меня есть версия!

Афина: О_О

Геракл: Вы чего? На быках плавать можно. Ну, и шашлык.

Ныряй и маскируйся!

После смерти Аякса всё пошло своим чередом: герои ходили брать Трою, Троя активно окапывалась, олимпийцы жевали попкорн, Одиссей, четко осознав, что на остальных надежда плоха, осваивал навыки маскировки. Навыки осваивались так хорошо, что как-то раз Одиссей даже взял «языка» — сына Приама Гелена, того самого брата Кассандры, которому змеи в детстве вылизали уши. Общими усилиями из прорицателя была добыта следующая информация: «Чтобы пройти уровень в этом квесте, вам нужны будут читы! В том смысле, что не взять вам Трои без сына Ахилла Неоптолема и друга Геракла Филоктета!»

— Ух ты, — сказали эллины радостно. — А вон тот второй — это кто?!

Здесь нам придется напрячь память и вспомнить, что был, был в самом начале нашего рассказа такой прототип Робинзона Крузо. Который тоже столкнулся со змеёй, но та почему-то решила не лизать ему уши, а приняла стратегическое решение «вротмненоги». А потому Филоктет стонал и вонял, а с медициной было плохо, а Одиссей, Менелай и Агамемнон были щепетильными, потому они быстренько пообещали больному:

— Сейчас мы поиграем с тобой в Тесея и Ариадну.

— Вы пообещаете на мне жениться? — удивился Филоктет.

— Не-а, — ответили Одиссей и Атриды, оставили Филоктета на острове и уплыли в Трою, спокойные за санитарное состояние судов.

Поскольку Менелай и Агамемнон были заняты и вообще брали Трою, то за ценными необходимыми для войны кадрами отправился Одиссей. С Неоптолемом обошлось быстро: Одиссей только успел подготовиться к сеансу «Слушайте меня, о бандерлоги», как сын Ахилла таки показал, что он в папку, заявил, что жить не может — хочет брать Трою.

С Филоктетом обстояло как-то хуже, потому что десять лет он занимался исключительно тем, что страдал, вонял и ненавидел Одиссея, Менелая и Агамемнона. А еще у Филоктета были ядовитые стрелы Геракла. Те самые, от которых кентавр Хирон добровольно сошел в Аид. Логично прикинув, что за кентавром Хироном ему не хочется, Одиссей решил пойти привычным путем: наврать. А еще лучше — послать кого-то другого и наврать через него. Ну и да, все равно тут Неоптолем без дела пылится.

Гийом-Гийон Летьер "Филоктет на Лемносе" , 1798 г.

Гийом-Гийон Летьер «Филоктет на Лемносе» , 1798 г.

— Вот пойдешь ты к Филоктету, — озвучил он сыну Ахилла. — Да и скажешь, что тебя оскорбил Агамемнон и что ты плывёшь из Трои в Грецию. Берешь с собой. Ведешь на корабль. Там мы хитростью им овладеваем… нет, не в этом смысле. Нет, другого выхода нет. Что? Какая совесть?! Юннат, пошел и подключил ноги!

Неоптолем послушно подключил и даже сначала успешно выступил перед аудиторией в лице Филоктета. Аудитория поскакала на здоровой ноге по направлению к кораблю и даже отдала лук и стрелы сыну Ахилла, «а то вдруг тут где-то Одиссей, а он ух как коварен, ты уж меня от него защити!». Но при этом Филоктет не забывал ужасно страдать, падать на песок, терять сознание и вообще показывать, что змеиный яд — не хухры-мухры. Тут в Неоптолеме проснулась совесть, и он начал резать правду-матку в духе:

Франсуа Ксавье Фабр (1766–1837) "Одиссей и Неоптолем отнимают у Филокетта лук и стрелы Геракла", 1800

Франсуа Ксавье Фабр (1766–1837) «Одиссей и Неоптолем отнимают у Филокетта лук и стрелы Геракла», 1800

— Ах я, гад, ах, подлец! Обманул я тебя, невинного! На самом деле я должен отвезти тебя в Трою на корабле Одиссея, вот, на тебе обратно твое оружие, чужого нам не надо!

Тут ближайшие кусты возопили человеческим голосом: «С кем работать приходится!» После чего из кустов явился рояль Одиссей.

Неоптолем вздрогнул от появления и замер с луком и стрелами. Филоктет с явным ощущением «Да лучше бы рояль» неожиданно бодро ломанулся в бега к ближайшему обрыву, рассудив, что суицид — всегда выход. Благо, в других кустах сидели воины Одиссея, и они-то беглого Филоктета все же скрутили.

Но тут в Неоптолеме вдруг взыграла совесть по второму разу. И он всё же отдал Филоктету лук и стрелы…

— …твою папу во все пятки этим самым! — смачно прокомментировал Одиссей, в сложном кульбите укатываясь обратно в кусты, подальше от стрел.

Первый раунд закончился античной ничьей: Неоптолем остался при честности, Филоктет — при оружии и муках, Одиссей — при хитрости. Но от ситуации все равно разило высокооктановым продуктом нефтепереработки, ибо Филоктет переговоров не желал, в Трою не желал, лечиться не желал, а желал страдать, вонять и стрелять в Одиссея.

Эжен Роже "Филоктет и Одиссей"

Эжен Роже «Филоктет и Одиссей»

Переговоры Неоптолема, который пытался взывать к совести, проходили как-то мимо.

Явно пора было вмешаться чему-то божественному.

Божественное вмешалось: откуда-то просиял свет, из света медленно выплыла львиная шкура, и смутно знакомый голос хмуро спросил:

— То есть, у тебя мой лук, и ты не хочешь совершать подвиги? Ах ты, *сложноподчиненный эпитет* а ну стрелой в Трою, пока я тебе не *сложносочинённая метафора*!

По манере воздействовать на окружающих Геракл опознавался на месте. Филоктет тут же построился в колонну по одному и выразил желание скакать до Трои, если надо, на одной ноге, потому что «что-то подвигов захотелось — аж жуть!»

— Подвиги будут, — посулил божественный Геракл. — Слава будет. Вылечат тебя. Будешь с луком плохо обращаться — урою. И да, я за тобой слежу.

После чего вернулся на Олимп пировать.

А Филоктет проследовал на корабль Одиссея, причем был замотивирован настолько, что, возможно, пытался грести или плыть впереди корабля.

Теплое напутствие великого героя было такой силы, что Филоктет вскоре после прибытия под Трою подстрелил Париса. Парис такого не ожидал, а потому очень огорчился, обиделся на всех, сказал: «Я так не играю», ушел в леса и помер от отравленных стрел.

Антуан Томас (Antoine Jean-Baptiste Thomas) "Энона отказывается помочь Парису", 1816

Антуан Томас (Antoine Jean-Baptiste Thomas) «Энона отказывается помочь Парису», 1816

После смерти Париса была надежда, что Елену и дары таки отдадут Менелаю… но Елена почему-то стала женой брата Париса — Деифоба. И троянцы продолжили окапываться. Шансов у них оставалось все меньше, ибо с одной стороны совершали подвиги замотивированный Гераклом Филоктет и вдохновленный славой папы Неоптолем. А со второй потихоньку крался белый пушной зверь в виде изобретательности Одиссея.

Одиссей достиг в маскировке таких успехов, что как-то раз ради правдоподобия буквально дал себе в морду. Причем, бичом. Причем, не один раз. А потом пошел в разведку в Трою и стал там собирать милостыню, здраво рассудив, что «заодно денежкой обзаведусь». Одиссея узнала только Елена, но выдавать его не стала по встроенной в Елену сильной противоречивости. Елена даже дала Одиссею помыться и поклялась не выдавать. Одиссей сказал «спасибо», выведал все, что надо, пришиб массу троянцев и вернулся в стан мытым, неузнанным и с деньгами.

Во второй раз Одиссей взял с собой Диомеда, сообщив, что в Трое куча всего лежит плохо. Хуже всего лежал палладий — священное изображение Афины, упавшее с неба и хранящее Трою от врагов. Палладий был тоже утащен в стан греков, масса троянцев опять была перебита.

Гаспаро Ланди (1756-1830) "Диомед и Одиссей крадут в Трое Палладий"

Гаспаро Ланди (1756-1830) «Диомед и Одиссей крадут в Трое Палладий»

Трою явно нужно было брать, пока Одиссей не вынес её за ворота в одиночку.


Античный форум

Диомед: Может, в следующий раз мы… того… Елену?

Одиссей: Да кому она нужна — будет стенать и предлагать помыться. И ты подумай — сколько она весит. Это ж сколько добра можно вместо неё-то…

Диомед: Так на неё тоже можно что-нибудь навьючить.

Одиссей: А вот это можно обдумать.

Афина: Всё, конец Трое. Потом он с собой Нестора пригласит, потом Аякса Малого, потом еще кого-нибудь…

Арес: Лол, как тараканы.

Гермес: Бичом… по морде… ради дела… Подумать только, какая смена растет.

источник: https://pikabu.ru/story/zabavnaya_mifologiya_trolliada_i_idisseya_ch_14_5123795

Подписаться
Уведомить о
guest

3 комментариев
Старые
Новые Популярные
Межтекстовые Отзывы
Посмотреть все комментарии
Альтернативная История
Logo
Register New Account