Свердловск (современный Екатеринбург) был настоящей колыбелью советской самоходной артиллерии военного периода. Именно здесь в годы войны прорабатывалась концепция советских лёгких и тяжёлых штурмовых самоходных артиллерийских установок (САУ). При этом, однако, ни лёгкие, ни тяжёлые штурмовые САУ, разработанные здесь, так и не пошли в серию. Одной из причин такого парадоксального стечения обстоятельств было постановление Государственного комитета обороны (ГКО №2120) «Об организации производства танков Т-34 на Уралмашзаводе и заводе №37 Наркомтанкопрома». В соответствии с этим документом, вместо танка Т-70, на шасси которого базировались лёгкие САУ местной разработки, в Свердловске планировалось выпускать Т-34. САУ СУ-31 и СУ-32 оказались без производственной площадки. По этой причине все наработки по САУ были переданы на завод №38 в Киров. Так начиналась трагическая история СУ-12, первой машины, получившей и более известный индекс СУ-76.
Содержание:
На наработках завода №37
К осени 1942 года конструкторское бюро (КБ) завода №38 не могло похвастаться какими-то серьезными новыми разработками. Это и не удивительно, поскольку задач по созданию новых танков и самоходных установок оно не получало. Тем не менее, у коллектива, который возглавлял главный конструктор М.Н. Щукин, имелись определенные наработки. Например, осенью 1941 года, еще до эвакуации из Коломны, заводское КБ разработало литую башню для танка Т-30, её даже выпустили опытной серией.
Танк Т-30
Кроме того, в мае 1942 года конструктор А.А. Чирков при участии Щукина создал проект легкого танка. Машина, разработанная в двух вариантах, должна была оснащаться двумя авиационными двигателями М-11. В конструкции использовалась трансмиссия и ходовая часть Т-34. В качестве вооружения предполагалось использовать спаренную установка пушек калибра 20 и 45 мм, а также пулемет ДТ. Первая версия танка, имевшая боевую массу 14 тонн, должна была иметь толщину брони от 10 до 45 мм. Второй вариант отличался только толщиной брони, выросшей до 25–60 мм.
Дальше эскизного проекта дело не продвинулось, не сохранилось и чертежей этой машины. На тот момент приоритетной задачей для завода и его КБ было освоение производства Т-70, а не проектирование новой бронетехники в инициативном порядке. Зато успехом закончились работы по переводу производства траков со стали Гадфильда на сталь 40. Уже в декабре 1942 года совместная разработка НИИ-48 и главного металлурга завода Носкова пошла в серию.
Работа КБ завода №38 над лёгкими самоходными установками носила, скорее, вспомогательный характер. Идейным вдохновителем создания шасси для СУ-31 и СУ-32 был конструктор С.А. Гинзбург, который оставался главным конструктором новой лёгкой САУ и в Кирове. Возглавляемый Щукиным коллектив, лишь воплощал идеи главного идеолога машины. Весной 1943 года этот факт учитывался при «разборе полетов», потому Щукин и его коллектив, в отличие от направленного на фронт Гинзбурга, не пострадали.
Работы по самоходной установке в Кирове начались далеко не сразу. Предстояло выбрать шасси для создания новой САУ. Как показали испытания, СУ-31 с параллельным расположением двигателей имела преимущество перед СУ-32, сконструированной на агрегатах Т-70. Успешно закончились и испытания, проведенные на НИБТ Полигоне 28–29 сентября 1942 года. Здесь сравнивалась проходимость СУ-31 и Т-70, и выяснилось, что она одинаковая. А вот силовая установка СУ-32 в ходе испытаний перегревалась. Да и сам Гинзбург выступал за схему с параллельным расположением двигателей. Не удивительно, что именно СУ-31 выбрали в качестве основы для новой САУ.
Увы, но при выборе шасси были проигнорированы некоторые другие особенности машин. Например, СУ-31 строили на базе агрегатов более раннего малого танка Т-60, в то время как СУ-32 строили на базе Т-70. Кроме того, машины относились к разным типам самоходных установок (СУ-31 была зенитной самоходной установкой (ЗСУ), а СУ-32 построили как штурмовую САУ). Соответственно, разным было и бронирование машин.
16 октября 1942 года были сформированы тактико-технические требования на самоходные установки. Они, в основном, соответствовали характеристикам СУ-31 и СУ-32. С учётом того, что за основу была выбрана схема с параллельным расположением двигателей, подобное положение дел выглядит немного странно. Кроме того, в требованиях появилась еще и третья САУ – истребитель танков на базе Т-70. 19 октября было подписано постановление ГКО № 2429 «О производстве опытных образцов артиллерийских самоходных установок». Согласно ему, опытные образцы машин планировалось получить уже к 20 ноября. Все три варианта (штурмовая САУ, ЗСУ и истребитель танков) были приняты в работу только Горьковским автомобильным заводом (ГАЗ) им. Молотова. Машины получили обозначения, соответственно, ГАЗ-71, ГАЗ-72 и ГАЗ-73.
Впрочем, следует иметь в виду, что ГАЗ им. Молотова был, скорее, запасным вариантом. Приоритет имели машины, которые проектировались в Кирове. Здесь ЗСУ получила обозначение СУ-11, а штурмовая САУ – СУ-12.
Главной задачей было создание СУ-12, то есть штурмовой машины с орудием ЗИС-3 в качестве вооружения. В качестве альтернативного варианта вместо ЗИС-3 предполагалось поставить противотанковую пушку ИС-1 (несколько измененную ЗИС-2), но до этого дело так и не дошло.
Несмотря на то, что общая концепция, воплощённая в свердловских САУ, осталась неизменной, совместная разработка Гинзбурга и КБ завода №38 довольно сильно от них отличалась. В качестве базы здесь использовалось шасси на агрегатах легкого танка Т-70Б. Модернизированный Т-70 начали производить в Кирове с начала октября 1942 года. Помимо удлинения и добавление шестого опорного катка, его шасси отличалось от «обычного» Т-70 тем, что в качестве ленивца использовался необрезиненый опорный каток. Корпус СУ-12 в целом соответствовал концепции СУ-31. В частности, аналогичным образом были выполнены система охлаждения двигателей и их воздухозаборники. При этом часть элементов, включая люк механика-водителя, «перекочевала» на САУ с Т-70Б. Характерными элементами, благодаря которым СУ-12 можно легко отличить спереди от более поздней СУ-15М, были два лючка доступа к элементам трансмиссии в верхней лобовой плите, а также два лючка доступа к механизмам заводки.
Наибольшие изменения, по сравнению с предшественником, претерпело боевое отделение. На СУ-32 оно было чересчур тесным, да и идея с курсовым пулеметом была признана не самой лучшей. В результате рубку полностью перекомпоновали. Она оказалась заметно просторнее, а защита расчета стала гораздо лучше. Вместо шаровой установки в лобовом листе рубки появились порты, прикрываемые крышками. Сильно была переделана кормовая часть рубки, которая получила трехстворчатый люк. Увеличение размеров рубки было связано с тем, что теперь там находилось не двое, а трое членов экипажа. Кроме того, машина получила радиостанцию 9-Р. Заметно улучшилась и обзорность из рубки — по ее периметру были установлены перископические приборы.
Орудийная установка в целом осталась прежней. Она включала не только качающуюся часть 76-мм пушки ЗИС-3, но и часть её лафета вместе с обрезанными станинами. Станины частично «съедали» увеличившийся внутренний объем боевого отделения. От СУ-32 машина отличалась бронировкой системы, гораздо более удачной по конструкции и технологичной.
Параллельно с СУ-12 продолжалась работа и по зенитной самоходной установке СУ-11. Велосипеда конструкторы изобретать не стали и за основу для ЗСУ взяли шасси СУ-12. Зенитную установку разрабатывали, что называется, в кильватере базового шасси. Переделке подвергалось только боевое отделение: вместо рубки ставилась платформа по типу той, что использовалась на СУ-31. В целом конструкция платформы получилась удачной, её переделки, по сравнению с платформой СУ-31, оказались минимальными.
В серию с дефектом
Согласно утвержденным в Главном артиллерийском управлении Красной армии (ГАУ КА) планам, опытные образцы СУ-11 и СУ-12 предполагалось построить к 15 ноября 1942 года. Уже 29 октября была подписана программа испытаний самоходных установок. Со стороны ГАУ тему САУ, которые строились на заводе №38, курировал инженер-майор Гетманов.
С учётом того, что завод №38 до того самоходными установками не занимался, установленные сроки выглядят чересчур сжатыми. Вложиться в них не удалось, хотя в Кирове к ответственному заданию подошли очень серьезно. Но уже 21 ноября и СУ-11, и СУ-12 не только построили, но и начали испытывать. Заводские испытания пробегом закончились к 27 числу. За это время СУ-11 прошла 100, а СУ-12 – 112 километров.
Отправка самоходных установок на Гороховецкий АНИОП несколько затянулась. Обе машины были убыли туда только 5 декабря. Тем не менее, уже к тому моменту стало ясно, какая машина стала фаворитом в советской программе создания лёгкой штурмовой САУ. 2 декабря Сталин подписал постановление ГКО № 2559 «Об организации производства самоходных артиллерийских установок на Уралмашзаводе и заводе № 38».
Этот документ содержал такие пункты:
«1. Обязать Наркомтанкопром (т. Зальцмана):
<…>
б) организовать на заводе №38 (г. Киров) производство самоходных артиллерийских установок СУ-12 на базе танка Т-70 с 76 мм пушкой ЗИС-3, со снятием с производства танков Т-70 с 1 января 1943 г.
2. Утвердить следующую программу по танкам Т-34 и Т-70 и по самоходным артиллерийским установкам СУ-35 и СУ-12:
<…>
б) по заводу №38
Т-70
- декабрь мес. 1942 г. – 200.
с 1 января 1943 г. танк Т-70 с производства снимается.
СУ-12
-
декабрь мес. 1942 г. – 25 шт.
-
январь мес. 1943 г – 150 шт.
-
февраль мес. 1943 г – 200 шт.
-
март мес. 1943 г – 200 шт.».
Испытаний при этом никто не отменял. Наличие сразу двух машин на одной базе позволяло лучше оценить надежность шасси. Как показали дальнейшие события, с СУ-12 и (отчасти) с СУ-11 ситуация здесь оказалась далеко не гладкой.
Огневые испытания начались 6 декабря с определения характеристик стрельбы. Всего СУ-12 произвела 64 выстрела, при этом её скорострельность составила 12 выстрелов в минуту. Отмечалась хорошая устойчивость и удовлетворительная кучность. В целом машину признали вполне удачной. Тем не менее, отмечалось, что устройство боевого отделения конкурирующей машины СУ-71 (ГАЗ-71) имеет ряд преимуществ. Там установка системы оказалась менее громоздкой, отсутствовали торчащие станины, более удачно был выполнен стопор орудия в положении по-походному.
9 декабря начались ходовые испытания. СУ-71 в них не участвовала, так как сломалась. Что же касается СУ-12, то в первые дни механические проблемы её не беспокоили. Правда, на машину пришлось поставить увеличенные передние брызговики, поскольку залетавший наверх снег лишал механика-водителя обзора. То же самое сделали и на СУ-11, проходившей испытания параллельно.
11 числа, вскоре после начала пробега, обнаружилась утечка масла в систему охлаждения. Неисправность была устранена, после чего пробег продолжился. Всего за это время машина прошла 300 километров, но дальше машину ждали большие неприятности. На 400-м километре произошла серьезная поломка коробки передач правого двигателя, из-за чего часть ходовых испытаний пришлось провести на одном двигателе. Похожая поломка случилась и у ЗСУ СУ-11 после 350 километров пробега. В результате САУ СУ-12 признали не выдержавшей ходовые испытания.
В заключении, сделанном 18 декабря, было сказано следующее:
«1. 76 мм самоходная пушка, разработанная заводом №38 Наркомата Танковой Промышленности, является новым видом артиллерийского вооружения, способным сопровождать пехоту и мото-механизированные части в артиллерийском наступлении и решать огневые задачи, присущие 76 мм пушкам.
2. Представленный на испытания опытный образец самоходной пушки в артиллерийской части испытания выдержал, в отношении же самоходной части испытания не выдержал и по этой причине без устранения дефектов, отмеченных отчетом комиссии, на вооружение рекомендован быть не может.
По устранении недостатков самоход подвергнуть ходовым испытаниям на заводе на протяжении не менее 500 километров и по получении удовлетворительных результатов Комиссия считает возможным принять на вооружение артиллерии Красной Армии».
15 декабря на заводе №38 состоялось техническое совещание. На нём решались вопросы переделки ЗИС-3, которые, в том числе, должны были немного облегчить систему. Дело в том, что для компенсации веса бронировки под казённую часть пушки крепился груз массой 100 кг. Также решался вопрос переделки стопора орудия в положении по-походному. От боковых смотровых приборов было решено отказаться, перископ остался только у командира. Смотровой прибор механика-водителя делался неподвижным.
Интересная ситуация сложилась с коробками передач. 18 декабря Гинзбург подготовил докладную записку на имя наркома танковой промышленности Зальцмана. В ней главный конструктор СУ-12 указывал причиной дефектов плохую сработанность синхронного привода переключения КПП. При этом источником проблемы он назвал очень низкое качество изготовления опытных образцов СУ-11 и СУ-12.
Следует признать, что отчасти Гинзбург был прав. Опытные образцы бронетехники, созданные в военный период, часто имели огромные проблемы с качеством сборки. Например, низкое качество сборки похоронило программу разработки тяжелого танка КВ-13 в его первоначальном виде. Впрочем, и у самого КВ-13 имелось достаточное количество недостатков конструктивного характера.
То же самое касалось СУ-11 и СУ-12. Очень похожие поломки у обеих машин должны были насторожить главного конструктора. Но постановление ГКО уже запустило механизм подготовки САУ к серийному производству. В тот момент Гинзбургу казалось, что проще будет исправить проблемы потом, а теперь хватит и устранения заводского брака. Сославшись на то, что аналогичные проблемы наблюдались и на Т-60, и на Т-70, главный конструктор СУ-12 отправился в Киров лично контролировать процесс сборки серийных машин. Такой подход дал эффект: хотя в отчётах за январь 1943 года из учебных частей докладывали о некоторых дефектах, в них не было ни слова о проблемах с выходом из строя коробок передач. На тот момент казалось, что дефект побежден. В реальности же в этот момент Гинзбург сам себе подписал смертный приговор, поскольку его действия лишь отсрочили массовый выход КПП на созданных под его руководством САУ из строя.
Крышевание
Пока продолжались испытания СУ-12 и СУ-11, на заводе №38 готовились к производству самоходной установки. Как только закончился выпуск Т-70Б декабрьского плана, его место заняла новая самоходная установка. К концу декабря 1942 года в Кирове построили первые 25 машин. Внешне они практически ничем не отличались от опытного образца. Разница заключалась в отсутствии боковых перископических приборов и некоторых других доработках. Что же касается зенитной самоходки СУ-11, её судьба оказалась печальной. Более высокий приоритет СУ-12 привел к тому, что о ЗСУ, которая требовалась войскам, забыли – в производственных планах её просто не было.
29–31 декабря были проведены ресурсные испытания СУ-12 №Л212602. Машина прошла 500 километров без поломки коробок передач. Казалось, что проблема действительно заключалась в некачественном изготовлении коробок, и благодаря проведенной работе по доработке узла переключения КПП её удалось решить.
Самым заметным изменением самоходной установки, внедрённым уже в ходе её серийного производства, стала крыша боевого отделения. Первоначально машина, как её предшественники и соперники, проектировалась открытой сверху. Переписка, найденная в архиве экономики (РГАЭ), свидетельствует: снабдить САУ крышей распорядился лично Сталин. В крыше, имевшей толщину 6 мм, имелись три лючка для перископических приборов наблюдения, а также вырез с крышкой для панорамного прицела. Появление крыши было продиктовано вполне прозаичными соображениями: экипажи в открытом боевом отделении нередко поражались осколками снарядов и пулями. Правильность идеи с крышей подтвердили первые же боевые столкновения, в которых участвовали СУ-12. С Волховского фронта, где впервые применили САУ данного типа, даже пришло требование об установке крыш.
Крыши должны были быть введены в конструкцию серийных машин в серии ещё с января 1943 года, однако из-за отсутствия листа толщиной 6 мм ни в январе, ни в феврале СУ-12 с закрытым боевым отделением не выпускались. Согласно распоряжению Главного бронетанкового управления Красной армии (ГБТУ КА), с 1 марта завод №38 был обязан выпускать СУ-12 только с крышей, и, судя по фотографиям машин мартовского выпуска, данное распоряжение было выполнено. Тем не менее, минимум 215 СУ-12, то есть чуть больше трети всех произведенных САУ данного типа, были изготовлены без крыш.
Некоторые авторы придерживаются мнения, что крыши с СУ-12 снимали в войсках из-за плохой вентиляции боевого отделения, но это не соответствует действительности. Помимо установки крыши, СУ-12 выпуска марта-июня 1943 года отличались от более ранних машин перенесенной на лобовой лист рубки фарой. На всех фотографиях СУ-12 без крыши боевого отделения фара находится над левым крылом – черта, присущая машинам раннего выпуска.
К апрелю 1943 года внешний вид СУ-12, которая к этому времени стала именоваться СУ-76, сформировался окончательно. В дальнейшем переделывались некоторые агрегаты машины, что, впрочем, на её внешнем виде не отражалось.
Одним из решений проблемы тесного боевого отделения должна была стать орудийная установка ЗИС-8. Её разработал в мае 1943 года конструкторский отдел завода №92 под руководством инженера Абрамова. Благодаря использованию более компактной установки удалось избавиться от станин внутри боевого отделения. Это заметно улучшило условия размещения расчета, снизило массу, сэкономило детали, а также позволило разместить лишние 14 патронов калибра 76 мм. В мае 1943 года систему ЗИС-8 установили в СУ-12 с серийным номером Л33432. Испытания показали положительный результат, что позволило заводу №92 рекомендовать устанавливать ЗИС-8 серийно.
Но к тому моменту звезда СУ-12 начала закатываться. КБ завода №38 работало над САУ СУ-15 и СУ-16, которые безо всяких усовершенствований имели более компактную установку системы. Система ЗИС-8 так и осталась в виде опытного образца.
Фатальная ошибка без возможности исправления
Начавшийся без особых трудностей выпуск СУ-12 натолкнулся в январе 1943 года на целую массу производственных проблем. Вместо 150 машин, предусмотренных планом, в январе было сдано всего 40 штук. Не удалось вписаться в план и в другие месяцы первого квартала 1943 года: в феврале, вместо 200 машин, было сдано 150, такая же картина самое наблюдалось и в марте. Лишь в апреле завод №38 смог выполнить уменьшившийся месячный план в 100 СУ-12. В связи с невыполнением плановых показателей на завод наложили штрафные санкции. Впрочем, аналогичные проблемы наблюдались и с производством других самоходных установок.
Еще одной существенной проблемой, которая была общей для советских образцов бронетехники военного периода, являлось качество сборки. Первые 26 СУ-12 были направлены 5 января 1943 года в Московский учебный центр самоходной артиллерии. 20 января оттуда поступила докладная записка, которая касалась качества СУ-12 и СУ-35 (СУ-122). Из 26 полученных СУ-12 к тому моменту удалось поставить в строй 14, еще 9 ремонтировалось на месте, а 3 отправились на ремонт в Мытищи, на завод №40.
СУ-35 (СУ-122)
При этом среди дефектов массовые выходы из строя КПП ещё не значились, но хватало и других проблем. С переохлаждением двигателей из-за отсутствия регулировки сечения каналов воздухозаборников удалось справиться ремонтникам из бригады Народного комиссариата танковой промышленности (НКТП). Существенной проблемой было то, что в машине заводился сначала правый двигатель, а генератор при этом устанавливался на левом моторе. Это приводило к разрядке аккумуляторов. Накопилось немало претензий к качеству приварки креплений внутренних деталей. Наконец, имелись проблемы, связанные с незнанием личным составом своих машин, что также приводило к поломкам.
28 января 1943 года на заводе №38 проводилось техническое совещание, в котором участвовал Щукин, Гинзбург и главный конструктор ГАЗ А.А. Липгарт. В очередной раз причиной проблем с коробками передач было названо качество изготовления, причем как самой САУ, так и коробок передач. При этом, впрочем, были высказаны сомнения, что дело не только в этом. Лишним доказательством тому стало решение запустить в работу новый механизм переключения КПП. Сама по себе система с двумя коробками передач, которые управлялись одним рычагом, была очень ненадёжной. Тем не менее, Гинзбург все ещё не признавал, что главным источником проблемы являлась сконструированная им система.
12 февраля Липгарт отправил в Народный комиссариат среднего машиностроения (НКСМ) письмо, в котором изложил свой взгляд на истинные причины проблем. По его мнению, дело было отнюдь не в коробках передач. Причиной главный конструктор ГАЗ им. Молотова назвал то, что коробки передач в принципе не предназначались для использования в схеме с параллельным расположением моторов. На грузовиках ГАЗ ММ, которые выпустили на ГАЗ в то же самое время, не было ни единого случая поломки КПП, схожего с теми, что происходили на СУ-12.
Первые СУ-12 пошли в бой в феврале 1943 года. Машины поступали на вооружение самоходных артиллерийских полков (САП) по штату № 08/191. Согласно ему, 4-я и 5-я батареи САП комплектовались СУ-12 (по 4 машине в батарее), еще 3 батареи вооружались СУ-35 (такой же была и машина командира батареи).
Согласно отчету 1434 САП, на трех СУ-12 из его состава наблюдалась поломка шестерней КПП. Общая схема трансмиссии также подверглась критике. Вместе с тем, СУ-12 показала себя вполне удачной боевой единицей. СУ-12 в состава 1435 САП действовали, судя по документам, успешнее, но тут, возможно, дело в сравнении с СГ-122, которые тоже состояли на вооружении полка и ломались еще чаще.
Самоходка СГ-122
Концепция лёгкой штурмовой САУ, воплощённая в СУ-12, явно удалась. Но к марту 1943 года над самой машиной и над её создателем Гинзбургом начали сгущаться тучи.
По-настоящему проблемы с коробками передач стали проявляться в феврале-марте 1943 года, когда началось по-настоящему массовое производство СУ-12. Если за январь отправка с завода №38 составила всего 35 машин, то в феврале Киров покинули 94 САУ, а в марте – 96. Тревогу забили в конце февраля 1943 года. Согласно докладу, датированному 25 числом, по причинам дефекта КПП из строя вышло 79 машин, то есть 45% от выпущенных на тот момент СУ-12! Из них 38 вышло из строя в ходе заводских испытаний, 19 в войсках, еще 4 (из 5 участвовавших) сломалось на испытаниях в Московском артцентре. И это ещё до того, как на машину установили крышу, которая добавила массы к уже имевшимся 11 тоннам.
Ситуация выглядела катастрофично. Стоит отметить, что в Кирове не сидели, сложа руки. Расследование, которое в марте 1943 года провело КБ завода №38 (без участия Гинзбурга), позволило частично решить проблемы. Предложенные возглавляемым Щукиным коллективом меры сводились к усилению днища, введению в КПП упругой муфты и установке двигателей на резиновых амортизаторах. Тем не менее, уже тогда заводское руководство прямо указало на то, что плоха сама система с параллельным расположением двигателей. Полного устранения неполадок КБ не гарантировало.
Реальным выходом из ситуации, по мнению Щукина, могло стать радикальное изменение моторно-трансмиссионной группы, а именно – переход на схему, использовавшуюся на танке Т-70. Наверху с ним согласились, была запущена программа разработки СУ-38, СУ-15 и СУ-16. Одновременно в конструкцию серийных машин вводились изменения, которые должны были улучшить ситуацию с коробками передач. Помимо усиленного днища, установки моторов на резиновых амортизаторах и замены жестких зубчаток соединительных муфт на упругие, были внесены и другие изменения. Систему рычажного управления КПП заменили на поводковую, а бортовые фрикционы ослабили на 25%.
Благодаря введённым заводом №38 изменениям в конструкцию аварийность немного снизилась, но всё равно осталась высокой. Дело приняло настолько серьезный оборот, что по указанию Сталина СУ-12 были изъяты из самоходных артиллерийских полков. Согласно постановлению ГКО №3184 от 14 апреля 1943 года, на заводе №38 были созданы специальные бригады, которые ездили по частям, укомплектованным СУ-12 раннего выпуска и на месте производили их модернизацию. В качестве дополнительной меры по улучшению надежности были введены дополнительные фрикционные муфты между главными передачами. Модернизированные подобным образом САУ ряд авторов называет СУ-12М, однако ни этот индекс, ни СУ-76М в переписке по отношению к этим машинам не использовался.
Но все эти меры оказались недостаточными. Коробки передач продолжали массово ломаться, терпение у руководства ГКО заканчивалось. В мае был разработан проект постановления ГКО под подписью Сталина, согласно которому дальнейший выпуск СУ-76 (так с мая 1943 года стали называть СУ-12) планировалось прекратить после того, как был бы использован задел готовых корпусов, имевшийся по состоянию на 1 июня. Гром грянул 7 июня 1943 года, когда вышло постановление ГКО №3530 «О самоходных установках СУ-76», гораздо более жёсткое:
«Самоходные установки СУ-76, предложенные Наркомтанкопромом (т. Зальцман) и начальником ГАУ КА (т. Яковлевым) и принятые на производство Постановлением ГКО от 2.12.1942 г., имели в эксплуатации массовые поломки коробок перемены передач и другие дефекты.
Указанные недостатки имели место в результате безответственного отношения Наркома Танковой промышленности т. Зальцман, начальника ГАУ т. Яковлева, директора завода №38 НКТП т. Яковлева и конструктора т. Гинзбурга к разработке конструкции самоходной установки и ее испытаниям.
Мероприятия по устранению поломок коробки перемены передач и других дефектов в установке, предложенные Наркомтанкопромом (т. Зальцман) и Начальником ГАУ КА. (т. Яковлевым) и выполненные заводом №38 НКТП по Постановлению ГОКО №3184с от 14.4.43 г., не устранили имевшиеся дефекты и надежной эксплуатации этой самоходной артиллерийской установки не обеспечили.
Государственный Комитет Обороны постановляет:
Немедленно прекратить на заводе №38 НКТП дальнейший выпуск самоходных артиллерийских установок СУ-76 существующей конструкции.
<…>
За безответственное представление в ГОКО предложения по серийному выпуску и конструктивным доработкам самоходной артиллерийской установки СУ-76 – Народному Комиссару Танковой Промышленности т. Зальцман объявить выговор.
Предупредить т. Зальцман, что в дальнейшем за подобные упущения по качеству изготовления бронетанкового вооружения он будет строго наказан.
Конструктора самоходной артиллерийской установки СУ-76 т. Гинзбурга отстранить от работы в Наркомтанкопроме, запретить допущение его в дальнейшем к конструкторским работам и направить в распоряжение НКО для использования в войсках Действующей Армии.
Начальнику ГАУ КА т. Яковлеву в своей дальнейшей работе повысить ответственность и контроль за всеми опытными работами по бронетанковому вооружению, обратив особое внимание на правильный подбор состава комиссии по испытаниям.
Обязать Наркомтанкопром (т. Зальцман) и Начальника ГАУ КА. (т. Яковлева) установить и наказать виновных работников НКТП и ГАУ КА, безответственно отнесшихся к испытаниям самоходной артиллерийской установки СУ-76».
Гинзбурга направили на фронт в составе 32-й танковой бригады, в которой он занял должность зампотеха. Боевая карьера Семена Александровича оказалась недолгой: он погиб 3 августа 1943 года в районе деревни Малая Томаровка Курской области. Для Зальцмана эта история также не прошла бесследно – 28 июня его сняли с должности наркома танковой промышленности. Коллектив КБ завода №38 не пострадал, поскольку он не являлся разработчиком дефектной системы, ставшей ахиллесовой пятой СУ-12. Возглавляемый Щукиным коллектив довольно оперативно создал для замены СУ-15М. Уже с июля 1943 года эта машина, более известная как СУ-76М, пошла в серию. Что же касается СУ-12, то всего их изготовили 609 штук (608 серийных и опытный образец).
Несмотря на то, что в конструкции СУ-12 имелся существенны дефект, путь на фронт для этой машины не был закрыт. Как уже упоминалось выше, благодаря работе КБ завода №38 удалось частично решить проблемы с надёжностью. С апреля 1943 года началось формирование САП по штату №010/456, согласно которому в полку насчитывалась 21 СУ-12. Впрочем, в боях лета 1943 года такие части из-за технических проблем использовались ограниченно. Зато СУ-12 успели повоевать в САП, сформированных по штату № 08/191, и в других частях. На Курской дуге сражались 45-й и 193-й танковые полки, в которых имелось, в общей сложности, 11 СУ-12. Еще 5 СУ-12 имелось в 1440-м САП. В летних боях отмечалась плохая вентиляция боевого отделения закрытой рубки, что привело к появлению прозвища «душегубка».
Начиная с осени 1943 года, когда в войска пошли СУ-15М, их предшественницы постепенно стали заменяться. Тем не менее, такие машины встречались в войсках даже летом 1944 года. При этом в документах частей и подразделений их не отделяли от СУ-76М (СУ-15М) и СУ-76И. В результате боевой путь последнего детища Гинзбурга отследить очень трудно.
Увы, до наших дней ни одна СУ-12 не сохранилась. Зато уцелела СУ-11, которая «осела» на НИБТ Полигоне в Кубинке, позже оказавшись в музее. Там её до сих пор называют ЗСУ-37, хотя от машины с таким названием она отличается, и весьма существенно. Два лючка доступа к элементам трансмиссии и два отверстия под заводные рукоятки прямо намекают на параллельное расположение двигателей, схему, которая погубила одного из ведущих советских инженеров-конструкторов.
Источник — https://warspot.ru/10270-rokovaya-samohodka
