Юрий Пашолок. Лёгкий арттанк без башни
Юрий Пашолок. Лёгкий арттанк без башни
Содержание:
Первые работы по теме самоходных артиллерийских установок начались в СССР ещё в 20-е годы. Поначалу они не выходили за рамки технических проектов, но уже в начале 30-х годов один за другим стали появляться опытные образцы. Первые такие машины изготовили ещё в 1931 году — они относились, в основном, к лёгкому типу. Несмотря на то, что в итоге были получены отрицательные результаты, полным провалом дело не закончилось. Пусть и в крайне скромных объёмах, но всё же советские лёгкие САУ изготовлялись серийно, причём некоторым из них даже довелось повоевать. Касается это и «артиллерийского танка» АТ-1, на который возлагались большие надежды. Машина получилась далеко не самой плохой, но имелась серьёзная проблема — АТ-1 остался без пушки, под которую разрабатывался.
Повторное упрощение
Самые первые проекты установки 76-мм пушки на шасси лёгкого танка были разработаны для базы МС-1 (Т-18). Впрочем, дальше проекта дело не продвинулось. Тому имелась масса причин. Во-первых, сам по себе Т-18 не особо подходил для подобных целей — машина была слишком короткой, поэтому места для орудия и расчёта оказалось слишком мало. Во-вторых, масса такой боевой машины оказалась бы чересчур большой для шасси Т-18, это означало потенциальные проблемы с подвижностью, а, главное, надёжностью. В-третьих, уже на момент разработки звезда Т-18 закатилась. Вовсю обсуждалась его замена либо на модернизированный танк (точнее танки — малую модернизацию в виде Т-20 или большую модернизацию в виде Т-19), либо на советскую версию Vickers Mk.E Type A. Отчасти английский танк был шагом назад, поскольку закупаемая машина имела чисто пулемётное вооружение. Другое дело, что по остальным параметрам Vickers Mk.E на голову превосходил Т-18, поэтому данную машину и приняли на вооружение как Т-26. Уже в 1931 году она сменила Т-18 на конвейере завода «Большевик».
СУ-1 — первая САУ на базе Т-26, реализованная в металле
Шасси Т-26 с самого начала стало рассматриваться как платформа для создания самоходных артиллерийских установок. Согласно постановлению Артиллерийского управления РККА 1931 года, на базе Т-26 создавалось целое семейство САУ — самоходные зенитные пушки калибра 37 мм, 45-мм самоходная противотанковая пушка, а также САУ поддержки, вооружённые орудиями калибров 76 и 122 мм. Наиболее успешным стало направление по созданию 76-мм САУ поддержки пехоты. КБ завода «Большевик» создало установку СУ-1, в которой 76-мм полковая пушка образца 1927 года располагалась в закрытой рубке.
Одновременно работы шли по другому направлению — созданию артиллерийского танка. Первыми такой танк в 1932 году построили под руководством Н.И. Дыренкова. Машина получилась слишком тесной, поэтому в 1933 году по заданию УММ аналогичный танк разработали на заводе «Большевик» (точнее, уже на заводе №174 — приказом от 16 февраля 1932 года танковое производство выделили в отдельное предприятие). В свою очередь, примерно в то же время был организован ОКМО (опытно-конструкторский машиностроительный отдел), который и занимался подобными работами. Возглавил КБ ОКМО перебравшийся в Ленинград конструктор С.А. Гинзбург. Первые наработки по артиллерийскому танку, получившему обозначение Т-26-4, датированы началом 1933 года. К февралю подготовили эскизный проект, началась работа над чертежами. В августе изготовили опытную машину, которая испытывалась до конца 1933 года. К моменту окончания испытаний ОКМО уже прекратил своё существование. На базе ОКМО к 1 ноября 1933 года организовали опытный завод №185 им. Ворошилова, директором которого стал Н.В. Барыков, до того находившийся в руководстве ОКМО.
76-мм пушка ПС-3, которая в 1933 году стала приоритетной при разработке новых образцов танков и лёгких САУ
Параллельно ОКМО разрабатывал 76-мм танковую пушку ПС-3 — работы шли под руководством П.Н. Сячинтова. Помимо большей, чем у полковой пушки образца 1927 года, длины ствола, ПС-3 выгодно отличалась меньшей длиной отката — 420 мм против 500 мм. Кроме того, на ПС-3 использовались унитарные патроны от 76-мм полевой пушки образца 1902 года. В связи с этим существует заблуждение, что на Т-26-4 ставилась именно ПС-3, но это не совсем так.
Как и на предыдущих проектах, танк оборудовался 76-мм полковой пушкой с укороченной до 500 мм длиной отката. На нём действительно испытали ПС-3, при этом обнаружились проблемы с крышей башни и прочностью ходовой части. Также предполагалась установка ПС-3 на серийные Т-26-4, но на практике из пяти выпущенных Т-26-4 орудие ПС-3 поставили только на три (и то этот факт под вопросом). Далее выпуск Т-26-4 прекратился — эта машина стала первой жертвой ПС-3, чьё производство всё ещё не было налажено. Последние данные по этому танку датированы 1935 годом — к тому времени ОКМО вовсю работало над совсем другой машиной. Впервые она появилась в переписке с января 1934 года.
8 января проект «системы ПС-3 как самоходной пушки на шасси Т-26 с раскрывающейся башней» впервые показали на конференции, организованной ГАУ КА. Он получил обозначение АТ-1 (артиллерийский танк первый). Фактически это было возвращение к концепции СУ-1, но на качественно ином уровне. Ведущим инженером машины являлся Г.В. Кручёных, а Сячинтов отвечал за артиллерийскую часть. Гинзбург курировал разработку как главный конструктор, а общее руководство осуществлял Барыков.
Продольный разрез АТ-1 — так машина выглядела по проекту
По итогам рассмотрения предварительного проекта было дано указание о разработке расширенной документации, сроком окончания данных работ установили 1 апреля 1934 года. Впрочем, уже 20 марта в ГАУ приняли предварительное решение о постройке опытного образца со сроком изготовления к 1 декабря 1934 года. Как планировалось, уже к 1 апреля технический проект АТ-1 был готов, а 4 числа его направили в адрес начальника управления механизации артиллерии Н.Ф. Дроздова. В мае 1934 года проект был утверждён, тогда же началась работа над чертёжной документацией. По планам, её должны были утвердить в июле, но на практике это случилось 4 августа. Тогда же последовало указание изготовить полноразмерный макет машины, срок исполнения — 25 августа.
Высота по крыше корпуса лишь немного превышала человеческий рост. Это было явным плюсом с точки зрения маскировки АТ-1 на поле боя
Согласно проекту, 76-мм орудие ПС-3 устанавливалось на специальной тумбе, располагавшейся в боевом отделении. При этом обеспечивалась довольно высокая манёвренность огня. Влево и вправо орудие могло наводиться на угол до 15 градусов, угол склонения составлял −5 градусов, а возвышения — 45 градусов. Шасси Т-26 максимально оставалось неизменным: рубка, в которой размещалось боевое отделение, примерно соответствовала подбашенной коробке Т-26.
Боевая масса самоходной установки получалась чуть больше базового танка — 9630 кг. Это было связано с большей массой орудия, а также внушительным для столь небольшой машины боезапасом — 41 патрон калибра 76 мм. С другой стороны, АТ-1 получался более чем на 15 см ниже Т-26. Экипаж оставался тот же, что и у базовой машины — 3 человека. Поскольку при стрельбе неизбежно скапливался большой объём пороховых газов, в бортовых и кормовом листах рубки имелись откидные секции. Теоретически их можно было использовать и для пополнения боекомплекта. Стоит отметить, что по проекту секции откидывались при стрельбе с закрытых позиций.
Орудие ПС-3 устанавливалось на тумбе, при этом самоходная версия пушки максимально унифицировалась с танковой
С точки зрения ГАУ КА данный проект вызывал большой интерес, поскольку рассматривался как средство механизации полковой артиллерии. В отличие от буксируемых полковых орудий, АТ-1 не требовалось время на переход в боевое положение. Кроме того, самоходная установка вполне могла постоять за себя. В лобовом листе находилась шаровая установка пулемёта ДТ, имевшего боезапас в 29 магазинов. И это не говоря о том, что ПС-3 была мощнее 76-мм полковой пушки образца 1927 года, особенно с точки зрения борьбы с вражеской бронетехникой. Штатным бронебойным снарядом 76-мм полевой пушки образца 1902 года ПС-3 могла поражать броню толщиной 45-50 мм на дистанции 500 м. Таким образом, АТ-1 становилась опасным противником для любого танка, который тогда находился на вооружении. Большим плюсом являлась и небольшая высота машины. Указанная в ТТХ высота 2038 мм была максимальной, если же считать по крыше рубки, то она составляла 1820 мм — ненамного больше среднего роста человека.
Иногда можно слышать, что прямым конкурентом АТ-1 являлась самоходная артиллерийская установка СУ-5. Это утверждение в корне неверно, поскольку «малый триплекс», которым являлась СУ-5, разрабатывался совсем под иные задачи. Собственно, АТ-1 в системе бронетанкового вооружения по состоянию на 1935 год отсутствовал. Это было связано с тем, что данная машина создавалась для нужд артиллерии. Что же касается причин отказа от СУ-5-1, вооружённой 76-мм полевой пушкой образца 1902/30 годов, то их надо искать в иной плоскости.
Задержка за задержкой
Как уже говорилось, первый опытный образец АТ-1 ожидалось получить в декабре 1934 года. По ряду причин (прежде всего, из-за загрузки по ряду других программ) завод №185 в этот срок уложиться не смог. Одновременно шли работы по программе Т-29, а также Т-46-1 — эти танки находились в большем приоритете. В некоторых публикациях говорится о том, что на испытания опытный образец АТ-1 вышел в начале 1935 года, но это не точно. Согласно письму от 19 мая 1935 года, опытный образец артиллерийского танка только поступил на сборку, сроком её окончания указывался июнь. При этом в письме Гинзбург указывал, что для машины требуется вооружение, включая орудие ПС-3. 22 мая пушку с заводским номером 107 направили на завод №185 вместе с положенным к ней ЗИПом.
Опытный образец АТ-1 на заводском дворе, лето 1935 года
На сей раз сроки всё же были более или менее выдержаны. К началу июня 1935 года опытный образец АТ-1, который изготовили по наряду №1006 (согласно договору с Артиллерийским управлением №102471, пункт 2) собрали и подготовили к заводским испытаниям. При этом возникла некоторая задержка по оплате заказа, поскольку завод не выполнил обязательства по исправлению части чертежей. Это оказалось связано с перегрузкой по работе конструкторского бюро завода №185.
Имелись и некоторые отступления от первоначальных требований. Боковые пулемётные гнезда для стрельбы из запасного пулемёта ДТ вместо броневой стали изготовили из конструкционной, поскольку возникла проблема по кооперации со смежниками. Вместо усиленных рессор подвески на опытный образец поставили штатные рессоры Т-26 (дело в том, что с 1934 года они и так были усилены). Также в переписке довольно много внимания уделили установке гильзоулавливателя, с которым имелись некоторые проблемы. Как и предполагалось по проекту, боекомплект составил 41 патрон калибра 76 мм — по крайней мере, именно столько гнёзд имелось в укладках. Другой вопрос, что при попытке поставить 41-й патрон в укладку он задевал за маховик поворотного механизма и не доходил до своего гнезда. Наконец, при изготовлении пришлось делать некоторые отступления от утверждённых чертежей.
Открытые створки рубки — в таком виде огонь вёлся с закрытых позиций
На заводские испытания опытный образец АТ-1 вышел в самом начале июля 1935 года. По результатам взвешивания боевая масса оказалась даже чуть ниже расчётной — 9600 кг. 3-4 июля происходила обкатка машины, по результатам которой обнаружился целый букет дефектов. Из-за забрасывания свечей маслом, вытекавшим через крышку картера, двигатель плохо заводился, наблюдался повышенный шум в шестерёнчатой передаче от сцепления двигателя к карданному валу и перегрев барабанов бортовых фрикционов. Перегрев удалось устранить путём регулировки механизмов управления. Средняя скорость составила 16 км/ч, при этом на мерном участке максимальная скорость составила 27 км/ч.
Помимо вентиляции, открытые створки обеспечивали загрузку боекомплекта
25 июля прошли заводские испытания стрельбой. Всего было произведено 60 выстрелов, одновременно с этим изучались места работы расчёта орудия. При стрельбе выяснилось, что усилие на маховике поворотного механизма превышает положенное, составляя 20-26 кг. Впрочем, нашёлся способ снижения усилия до 7-12 кг. Для этого наводчику (он же командир машины) требовалось встать со своего сиденья, крепившегося к орудийной установке. У системы имелся ножной спуск, но он располагался довольно далеко, в результате работать с ним было неудобно. Вместе с тем, общий вердикт по боевому отделению был вполне удовлетворительным. Отмечалась хорошая вентиляция боевого отделения при откинутых сегментах рубки, а также удовлетворительная устойчивость АТ-1 при стрельбе. Правда, при этом происходила деформация боковых листов передних крыльев, на которые при выстреле воздействовали пороховые газы. Также поначалу не удалось довести угол вертикальной наводки до 45 градусов, поэтому пришлось немного подпилить некоторые детали.
Для изготовления АТ-1 использовался обычный Т-26. Собственно говоря, минимальная переделка базы являлась одним из требований при разработке «артиллерийского танка»
Финальный пробег на 25 км состоялся 25 июля. В целом машина вела себя нормально, но шум шестерёнчатой передачи и течь масла окончательно устранить не удалось. Кроме того, за время испытаний было внесено 25 различных изменений в конструкцию машины. Переделки вносились как в шасси, так и в орудийную установку. В частности, диаметр маховика подъёмного механизма уменьшили с 200 до 190 мм, передвинули педаль ножного спуска, укоротили гильзоулавливатель, удлинили держатели патронов к ПС-3 в передних укладках. По итогам АТ-1 признали готовой к полигонным испытаниям, но с некоторыми оговорками. Например, ввиду отсутствия прицелов стрельба проводилась без них, тяжело работали механизмы, облегчавшие открытие и закрытие секций бортов и кормы рубки.
Орудие на максимальном угле возвышения. Для обеспечения необходимых углов возвышения пришлось в прямом смысле немного подпилить установку орудия
Пока шли работы по АТ-1, разработка Т-26-4 понемногу затихла. Правда, при этом сама тема артиллерийского танка сохранилась, но уже с использованием другого шасси — БТ-7. Так появился танк, часто называемый БТ-7А, хотя на самом деле он назывался БТ-7 Артиллерийский. Параллельно с этим начались полигонные испытания АТ-1. Проходили они на Ржевском НИАП к северу от Ленинграда. Испытания начались 1 октября 1935 года, а закончились 3 января 1936 года. Испытания шли неравномерно, поскольку несколько раз прерывались по различным причинам. В ходе испытаний из орудия ПС-3 провели 259 выстрелов, из них 117 усиленными зарядами.
АТ-1 на Ржевском НИАП, осень 1935 года. Можно заметить, что боковины передних крыльев выломаны в ходе стрельбы из орудия
В ходе стрельбы выяснилось, что кучность ПС-3 выше, чему у 76-мм пушки образца 1902/30 годов. Другое дело, что это было одним из немногих положительных моментов, связанных с ПС-3. При стрельбе на дистанцию 2000 м расчёт дважды не попал в щит — это оказалось связано с работой подъёмного механизма. Не задалась и стрельба с хода и с коротких остановок. Вместо пяти стрельб удалось произвести одни, причём из 14 выстрелов в щит попало всего 4 снаряда. Причин тому оказалось несколько. Помимо уже упоминавшихся проблем с повышенной нагрузкой на рукоятку поворотного механизма, выплыли недочёты по прицелам. Прицел ТОП оказался неудобен по расположению и не имел налобника, при этом маховик поворотного механизма располагался так, что наводчик не мог одновременно поворачивать орудие и смотреть в прицел. Имелись вопросы и к месту заряжающего — при стрельбе тот рисковал получить удар казённой частью орудия в плечо. Для предотвращения этого требовалось увеличить высоту гильзоулавливателя с правой стороны. Сам гильзоулавливатель был слишком длинным и задевал за колокол двигателя.
АТ-1 на Ржевском НИАП, осень 1935 года. Можно заметить, что боковины передних крыльев выломаны в ходе стрельбы из орудия
Немало вопросов возникло и к скорострельности — она составила не более 9 выстрелов в минуту, при условии, что наводка не исправлялась. С исправлением наводки скорострельность падала до 3 выстрелов в минуту. Причиной тому являлись конструктивные недостатки как ПС-3, так и АТ-1. Большим минусом являлось то, что 32 патрона располагались со стороны наводчика, в результате последний должен был передавать их заряжающему. Снова возникли проблемы с ножным спуском. Устойчивость машины признали неудовлетворительной, поскольку наблюдалась сбиваемость прицела. Само по себе боевое отделение АТ-1 признали довольно тесным. Предлагалось удлинить боевое отделение на 200 мм и поднять его высоту на 20-30 мм. Также выявился недостаток бронировки системы. Имелась большая щель, через которую могли проникать пули и осколки. Наконец, имелись вопросы к самой ПС-3: после стрельб труба ствола ушла внутрь кожуха на 1,4 мм, никуда не делась и деформация боковин передних крыльев при стрельбе.
створки рубки в открытом положении. В ходе испытаний имелись жалобы на работу механизмов, которые обеспечивали их открытие и закрытие
Помимо огневых испытаний, АТ-1 подверглась ходовым тестам. Всего машина прошла около 520 км, преодолев половину пути по булыжному шоссе. Следует отметить, что максимальная скорость оказалась куда выше, чем на заводских испытаниях. На 4-й передаче машина разгонялась до 37-39 км/ч. Правда, отмечалось, что при этом вышли из строя семь опорных катков на задних каретках. Также имелись некоторые проблемы с работой мотора. Впрочем, к шасси вопросов оказалась куда меньше, особенно на фоне вала критики по орудию и работе в боевом отделении.
Орудие на минимальном угле склонения. По итогам испытаний одним из требований стала замена опорных катков на конструкцию со съёмными бандажами как более надёжные
По итогам испытаний было принято решение о доработке как самой АТ-1, так и ПС-3. Из пунктов исправлений, которые требовалось внести заводу №185, убрали только увеличение габаритов боевого отделения. 29 февраля 1936 года на заводе №185 состоялось техническое совещание, на котором от заводского руководства присутствовал Гинзбург. Всего требовалось внести 13 пунктов изменений — это и переделка укладок, и устранение недостатков, связанных с наводкой орудия. Также требовалось поставить в боевом отделении вентилятор, необходимый для стрельбы при закрытых секциях рубки. Вместо имевшихся опорных катков, которые выдерживали не более 50-70 км пути, ставились катки со съёмными бандажами. Также вводились пистолетные порты. Требовалось внесение изменений и по орудию ПС-3. Вместе с тем, 29 февраля впервые прозвучала мысль о потенциальной замене орудия на иную конструкцию. Таковой, разумеется, тут же назначили КТ-28, но от этой мысли быстро отказались. Для установки этой системы потребовалось бы удлинить корпус на 280 мм, а угол вертикальной наводки составил бы 30 градусов. По этой причине от замены орудия отказались — по крайней мере, в первый раз.
Орудие на минимальном угле склонения. По итогам испытаний одним из требований стала замена опорных катков на конструкцию со съёмными бандажами как более надёжные
Несмотря на то, что самоходка требовала доработки, её фактически приняли на вооружение Красной армии, при этом выпуск серийных машин возлагался на завод №174. Всего за 1936 год предполагалось изготовить 10 машин данного типа — в связи с этим на завод №185 возлагалась работа по подготовке серийной документации. По крайней мере, так было в теории, на практике же вопрос тормозился. 20 апреля 1936 года на завод №185 пришло гневное письмо за подписью главного инженера завода №174 Г.О. Гутмана и заместителя главного конструктора И.А. Аристова. В нём указывалось, что завод №185 рапортует о работе над серийными чертежами, а на самом деле не готова ни одна из групп.
Масла в огонь подлил А.Л. Дюфур, директор завода №174, которому было вообще непонятно, как можно выпускать чертежи серийной машины, если опытный экземпляр имеет столько проблем. На сей раз вопрос о том, как так вообще можно делать, предназначался и руководству АБТУ КА. По этой причине передача на завод №174 документации шла по принципу «тут играем, тут не играем, тут рыбу заворачивали» — иначе и не описать акт от 20 июня 1936 года о передаче на завод №174 документации на серийные чертежи. 38 чертежей передавались утверждёнными, 19 «могли быть подписаны после внесения исправлений», ещё 18 подписывались после проверки на макете и опытном образце. Артиллерийская установка и вовсе сначала проверялась на опытном образце.
Видны укладки патронов к ПС-3 со стороны заряжающего. Их там было явно маловато
На этом фоне крайне интересно выглядела финансовая сторона вопроса. Во-первых, АТ-1 получалась существенно более дорогой, чем Т-26. Эта машина стоила 155 000 рублей за штуку, а Т-26 — 80 000 рублей. Ещё более деликатным вопросом являлись премии, полученными сотрудниками завода №185. По 2000 рублей (их них 1000 за принятие в валовое производство) получили Барыков и Гинзбург; по 3000 рублей получили ведущие конструкторы машины, Кручёных и Г.В. Чунц; наконец, Сячинтов получил 5000 рублей. В общей сложности Сячинтов за работы по машинам завода №185 получил премий на 33 000 рублей, поставив своеобразный рекорд — вскоре это очень сильно ему аукнулось.
Установка орудия и прицельных приспособлений
Пока между заводами и АБТУ КА шла ожесточённая переписка, продолжалась доработка опытной машины. Вместо орудия №107 установили другое орудие, №23. Была установлена новая полуавтоматика, усилен накатник, изменено крепление трубы, и внесены другие переделки. 11 сентября 1936 года доработанная опытная машина прибыла на полигон. В отличие от орудия, доработок по самой машине оказалось немного. Помимо переделок боекомплекта, изменили крепление сидения наводчика.
Испытания доработанного образца начались 15 сентября. Вместо 210 выстрелов, предусмотренных программой испытаний, их произвели 237 штук. Ходовых испытаний официально не проводилось, тем не менее, машина прошла около 100 км. При этом отмечалось, что машина трудно заводилась (по 2-3 часа), приходилось запускать её при помощи трактора. При езде по бездорожью соскальзывали гусеничные ленты. Также наблюдался сильный нагрев тормозных лент, установленный вентилятор со своими обязанностями не справлялся, а после испытаний стрельбой потрескались стекла и лампы внутреннего освещения.
Основная укладка для ПС-3. Она находилась перед наводчиком/командиром. Удобство заряжания при этом выглядело крайне сомнительным — это показали и испытания, в ходе которых прицельная скорострельность оказалась крайне низкой
Результаты испытаний стрельбой показали улучшение ситуации. Максимальная скорострельность выросла до 12-14 выстрелов в минуту, при стрельбе с хода она падала до 3-4 выстрелов в минуту. Отмечалась хорошая кучность — до 60% выстрелов, произведённых с хода (12-15 км/ч), попали в цель. Улучшилось и прицеливание. Также отмечалось улучшение ситуации с орудием ПС-3 — это касалось и его прочности. Вместе с тем, имелись претензии. Укладки хоть и переделали, но на самом деле вместо 20 патронов заряжающему дали 18, к тому же конструкция укладок требовала доработки. Требовалось перенести вентилятор, снова нашлись недочёты у ножного спуска. Никуда не делись проблемы с гильзоулавливателем, как и щели в бронировке системы.
Имелись и претензии к прицельным приспособлениям, а также к механизмам наведения
В заключении, подписанном 17 ноября 1936 года, указывалось, что общий результат испытаний АТ-1 признаётся удовлетворительными. Это же касалось и прочности системы ПС-3. Тем не менее, имелись претензии к отдельным группам системы, включая затвор и поворотный механизм. Требовалось исправить все недостатки, выявленные специалистами НИАП — без этого на войсковые испытания АТ-1 допускать было нельзя.
Смерть от орудийного голода
Конец 1936 года АТ-1 встретила в крайне непростом положении. С одной стороны, официально машина была доведена до «уровня серийного производства». С другой стороны, на деле это означало изготовление чертежей для серии, а как они выглядели, мы писали выше. Тем не менее, 28 января 1937 года АБТУ КА заключило с заводом №174 договор о поставке танков и запасных частей к ним. В нём ведомостью №4 шла «Самоходная установка АТ-1 с 76-мм пушкой ПС-3 с прицелом ТОД, с установкой ПТК, пулемёта ДТ, снарядной и пулемётной укладки, с индивидуальным ЗИП-ом». По договору изготовлялось 75 машин, из них 50 штук в сентябре 1937 года, плюс 25 штук в октябре. 10 февраля поступило дополнительное соглашение на выпуск 25 машин данного типа.
В начале 1937 года вместо ПС-3 штатным орудием для АТ-1 стали считать Л-10. Серийные машины должны были оснащаться именно этими орудиями
Смежником по корпусам являлся Ижорский завод, который ещё в 1936 году начал работы по установочной партии. Туда попали те самые чертежи, которые были то утверждены, то не утверждены, и результат оказался предсказуем. В ходе подготовки к изготовлению корпусов АТ-1 выяснилось, что чертежи содержат ряд неточностей. С завода №185 был выслан инженер Пискунов, который внёс в чертежи около 200 поправок. Часть из них оказались довольно крупными. К 11 апреля 1937 года Ижорский завод изготовил 6 корпусов и заканчивал работы над ещё 4. Другой вопрос, что к апрелю 1937 года в работах по АТ-1 произошло одно очень важное изменение.
Обстрел одного из корпусов АТ-1 показал, что у него имеется ряд недостатков
О том, что ситуация с орудием ПС-3 идёт явно не по плану, начали догадываться ещё в начале 1936 года. Пушка, официально принятая на вооружение, на практике имела ряд недостатков. По этой причине КБ Кировского завода под руководством И.А. Маханова разработало 76-мм танковую пушку Л-10. По характеристикам она была очень близка к ПС-3. Первый образец Л-10 изготовили летом 1936 года. Поначалу оба орудия доводились параллельно, благо оба они изготовлялись Кировским заводом, но к концу 1936 года терпение АБТУ и ГАУ лопнуло. Одно орудие «держало» сразу 4 танка (Т-28, Т-35, Т-29 и АТ-1), кроме того, у Сячинтова имелась ещё и самоходная установка СУ-14, которую никак не могли довести до ума (формально она тоже была принята на вооружение). 31 декабря 1936 года Сячинтова арестовали. Ему предъявили обвинения по статье 58 УК РСФСР, а 6 мая 1937 года он был расстрелян. Формально Сячинтова обвинили в шпионаже, фактически же дело было в заваленной программе по танковому вооружению и самоходным артиллерийским установкам. И если Т-28 и Т-35 могли выпускаться и с орудиями КТ-28, то с АТ-1 ситуация была критической. Для установки в неё орудия КТ-28 требовалась существенная переделка — неудивительно, что работы по АТ-1 шли неспешно. Завод №174 мог сделать шасси, но не было пушки.
Если сварные швы выдержали, то заклёпки при попадании выбивало внутрь. Это же касалось и винтов. Ненадёжной оказалась броневая защита орудия, установку курсового пулемёта пробило насквозь
Понимая, что происходит, в начале февраля 1937 года руководство Артиллерийского управления Красной армии выдвинуло тактико-технические требования на установку в АТ-1 орудия Л-10. Согласно требованиям, общая конструкция как самой АТ-1, так и орудия изменялись минимально возможным образом. Это же касалось и боеукладок. Л-10 должна была обеспечивать такие же углы наводки, как и ПС-3, усилия на маховиках механизмов наведения не превышали 5-6 кг. Сами механизмы наведения ставились максимально удобно. Орудие снабжалось телескопическим прицелом ТОП, а также панорамным прицелом полковой пушки. При этом прицелы должны были обеспечиваться закрывающимися броневыми заслонками. Также уделялось внимание гильзоулавливателю, с которым у АТ-1 имелся ряд проблем. На работы по переделке выделялось 35 000 рублей, не считая орудия Л-10. Параллельно в январе 1937 года вновь запускались работы по артиллерийским танкам. Таковые предполагались как на базе БТ-7 (эта работа была доведена до серийного производства), так и на базе Т-46. Правда, в последнем случае работы быстро заглохли, поскольку с Т-46 ситуация обстояла ничуть не лучше, чем с АТ-1.
Первый опытный образец АТ-1 стал одновременно и последним. Серийный выпуск «артиллерийского танка» так и не начался
В связи со сложившейся ситуацией работы по серийному выпуску АТ-1 на заводе №174 застопорились. Один из корпусов (№1063) выпуска 1936 года в мае 1937 года подвергли обстрелу пулями калибра 7,62 мм. Результаты обстрела оказались неоднозначными. Если сварные швы выдержали, то заклёпки при попадании выбивало внутрь. Это же касалось и винтов. Подтвердились выводы относительно надёжности (точнее, ненадёжности) бронировки системы — пули её заклинивали. Не лучшие результаты показала и шаровая установка ДТ — её обойма пробивалась насквозь. Все стыки пропускали свинцовые брызги. Одним словом, корпус АТ-1 не обеспечивал защиты даже от пуль винтовочного калибра. Последовало указание переделать корпуса крупной серии, что ещё сильнее усложнило ситуацию с АТ-1.
Стоит отметить, что серийный Т-26 имел похожие проблемы, над его корпусом также шли работы по модернизации. И это не говоря о мероприятиях, которые стали реализовывать по итогам опыта боевых действий в Испании. На фоне того, что с АТ-1 особых подвижек не наблюдалось, а по выпуску танков №174 наблюдался огромный срыв, 29 ноября 1937 года заказ на 95 АТ-1 отменили, вместо них завод сдал такое же количество Т-26. Несмотря на это, работы по АТ-1 продолжались и далее. Машина, особенно новое орудие для неё, мелькала в переписке вплоть до лета 1938 года. Точку в судьбе лёгкой самоходной артиллерийской установки поставили 7 августа 1938 года. В постановлении №198сс Комитета обороны при Совете народных комиссаров (СНК) СССР данная тема снималась как не соответствующая тактико-техническим требованиям. По иронии судьбы, как раз в это время начался выпуск Л-10. Таким образом, за всё время были изготовлены опытный образец, 5 клёпаных и 5 сварных корпусов.
Статус опытной машины не помешал АТ-1 повоевать
После ликвидации опытного завода №185, который в 1940 году объединили с заводом №174, опытный образец АТ-1 направили на НИБТ Полигон. По состоянию на август 1941 года машина числилась во 2-й категории, то есть исправной и на ходу. Тяжёлая ситуация осени 1941 года заставила мобилизовать боеспособную технику Полигона. По состоянию на 8 октября 1941 года была сформирована отдельная танковая рота под командованием старшего лейтенанта Семёнова. В её состав вошли Т-40, Т-29, А-20, АТ-1, два Т-26, два БА-10 и БА-20. Действовала рота в районе Вереи. 14 октября 1941 года Т-40, АТ-1 и А-20 передали на усиление 455-го мотострелкового батальона 151-й мотострелковой бригады. На этом следы АТ-1 теряются.
Автор материала выражает признательность Вадиму Антонову (г. Москва) и Игорю Желтову (г. Москва) за помощь в подготовке данного материала и предоставленные документы.
Источники:
- РГВА
- РГАЭ
- ЦГА СПб
- ЦАМО РФ
источник: https://warspot.ru/16425-lyogkiy-arttank-bez-bashni
