Ярость Спарты. Глава XIII. Становление эпохи Автократии

Предыдущие части цикла
Приветствую вас, дорогие коллеги и читатели. Прошу прощения за долгое молчание. Зачётная сессия никого не щадит — ни свободного, ни занятого. Но теперь я могу себе позволить сделать вам этот скромный подарок в честь наступающих праздников, с коими вас и поздравляю. А теперь мы с вами возвращаемся к альтернативной истории Спарты.

Содержание:

Новая эпоха

Присоединение Сицилии и Корсики с Сардинией к вновь объединившейся Спартанской империи не только положило конец Гражданской войне. Ещё во время смуты, Спартак, проявляя милосердия к вражеским воинам, активно уничтожал представителей царских родов мужского пола. Причина тому была очевидна: спаситель Отечества стремился сам стать царём и избавлялся от потенциальных и действительных конкурентов. К 80 году, династия Агиадов практически прервалась , а из Еврипонтидов остался только Спартак. В том же году, он был провозглашён войском и своими сторонниками царём Спарты. Впрочем новому монарху захотелось придать своему титулу принципиально новый окрас. Став царём, Спартак тут же провозгласил себя автократором, то есть самодержцем, процитировав слова из Илиады:

Нет в многовластии блага

Сразу же после провозглашения последовала женитьба Спартака на Лаодике, самой младшей представительнице из рода Агиадов, которую Спартак лично пощадил. Мнения историков на этот счёт расходятся. Одни, как Плутарх, утверждают, что девушка была необычайна красиво и смогла пленить сердце жестокого Спартака. Однако Диодор Сицилийский полагает, что это был исключительно расчётливый ход. Ведь Лаодике принадлежала к династии Агиадов, а Спартак — косвенных Еврипонтидов. Таким образом две царские династии объединились в новую династию Спартакидов. Это событие не только положило начало правлению новой династии, но и окончательно утвердило единовластие. А также ознаменовало начало новой эпохи в истории Спартанской державы, именуемой Эпоха Автократии. Всё это вызвало ликование и рост патриотических настроений среди всех слоёв населения. Спартак ещё до восшествие на престол сделал себе имя, избавив большую часть государства от внешней угрозы и положив конец социально-политическому кризису двоевластия. За одно только это современники ещё при жизни прозвали его Великим (раньше такое прозвище смог получить только Агис III). Но как оказалось, это было только начало.

Царь Спартак I Великий

Начало правления

Установление всеобщего мира в державе и консолидация власти в руках одного человека позволили сосредоточить все силы не только на отражении нападений извне, но и на восстановлении изнутри. Война порядочно истощила такие регионы как Италия, Иберия, Сирия и Палестина. Однако двое последних находились на пути торговых маршрутов и издревле были  центрами торговли и ремесла. Поэтому восстановление их было быстрым, а вот на Италию и Иберию ушло больше времени и сил. А пока регионы приходили в себя, Спарnак I занялся реформой управления и администрации. Во времена поздней Диархии развитие бюрократии, благодаря Клеомену IV и Александру II, достигло своего апогея. Вырос не только уровень должностных преступлений, но и бюрократические издержки повлекли за собой катастрофические последствия. Во время кимврского нашествия в Галлии не было оказано врагу значимого сопротивления. Именно из-за этого Арей II грубо демонтировал бюрократическую систему в регионе, дабы тот сумел нормально восстановиться. Именно это и позволило Кельтиллу в годы Гражданской войны организовать оборону региона и наладить в нём подобие порядка и организованности. Однако Иберии, подвергшейся во время смуты, набегам лузитанов, повезло меньше. В быстром завоевании парфянами восточных регионов чиновничий аппарат было бы винить глупо, так цари  Евроипонтиды вообще не рассчитывали на такой ход событий и не подготовились вообще. И всё же, перечисленных примеров было достаточно, чтобы бюрократический аппарат был демонтирован. Впрочем, это было громко сказано, так как война затронула и чиновников, ряды которых заметно сократились и они не могли должным образом воспротивиться. Вместо бюрократии, Спартак I решил сделать ставку на наместников и спартиатов, как это было до Архидама IV и Леонида III. И хотя такая система показала свою отрицательную черту, в виде склонности к злоупотреблением своими полномочиями. Но тогда государство пережило нелёгкие времена. оно было истощённым, но отнюдь не сломленным. В его главе стоял способный царь с не менее способными командой и войском, которые находились на пике народной любви. В таких условиях система кадров была вне конкуренции. Как в «старые добрые» времена, наместники и эфоры  выбирались Герусией и назначались царём. Впрочем, это не значило, что с бюрократией было окончательно покончено. Просто теперь её круг обязанностей был заметно сужен. Аппарат занимался сбором налогов, ведал особыми делами в стратегиях. Но основную роль на местах играли наместники.

Спартак I также реформировал и Совет старейшин, увеличив его штат и разделив на две части. К сожалению, их изначальные названия не сохранились и поздние историки назвали их более современными именами. Палата лордов состояла из 30 наиболее знатных спартанцев, которых сюда назначал сам царь. Одними из первых «лордов» были ближайшие соратники Спартака: Ментор из Таврики, Кельтилл из Галлии и Марк Лициний Красс из Рима. Другая часть, палата народных представителей, состояла из 150 выбранных спартанцами представителей. Правда эта палата была не более чем пережитком былых времён и выполняла исключительно декоративную функцию. По факту, именно она была полным аналогом Герусии поздней Диархии, в то время как палата лордов — царедворцев. Однако при двух царях число последних было неопределённым, равно как и полномочия. Спартак I исправил этот недостаток. В отличии от народных представителей, лорды были единственными, к кому прислушивался автократор Спартак. И вовсе не потому, что был обязан (согласно новым законом он вообще был не обязан с кем-либо считаться), а потому что с этими людьми он и пришёл к власти. В итоге сложилась интересная ситуация. Агесилай II Спартанский, совершив переворот и проведя реформы, стал фактическим самодержцем  Спарты при формальном двоецарствии, а Спартак I, при формальном самодержавии, считался со своими сторонниками. К чести самодержца стоит отметить, что делал он это из-за того, что хотел отблагодарить их за помощь в получении трона и, как покажут дальнейшие события, не собирался растягивать это удовольствие вечно. Впрочем, царь имел огромный авторитет среди всех слоёв населения. После победы в Гражданской войне Спартак I щедро раздавал спартанское гражданство своим сторонникам как из греков, так и жителей Востока и Запада.

Помимо административных реформ, царь Спартак I занимался ещё и военными делами. Жители восточных провинций, сыгравшие не малую роль в становлении нового правителя, теперь могли служить в войске в тяжеловооруженных подразделениях. Раньше они могли быть на положении лишь лёгкой пехоты и кавалерии и вступали абсолютно добровольно. Теперь же набор в фалангу становился рекрутским не только в Греции, но и на Востоке империи. Местных жителей уже давно нельзя было назвать варварами: они говорили на эллинском, исповедовали соответствующую культуру и религию. Так что массовый набор в армию жителей Востока не нанёс ей никого вреда и не создавал угрозу разложения или нарушения дисциплины. Кавалерия, которой Спартаку I в своё время сильно не доставало теперь занимала немаловажную роль в войске. В конном контингенте были наёмники и регулярные воины, эллины и другие народы. В самом роду войск начался процесс универсальности. Катафракты стали облачаться не в жесткие и неповоротливые доспехи, а в более гибкие смешанные доспехи из чешуи и кольчуги. Это сделало их более приспособленным к ближнему бою. Также они имели лук со стрелами, которыми пользовались по мере необходимости.  Гиппеи, к которым относились не только греческие и спартанские, но и также галльские и иберские ударные конники, тоже имели при себе стрелковое оружие, в то время как конные лучники и застрельщики стали обучаться ближнему бою. Однако, вступать в него самим, легким всадникам было запрещено. Только в крайнем случае по мере необходимости.

Интернациональная конница спартанской армии при Спартаке I Великом

Пехота также претерпевала изменение. Сариссофоры стали утрачивать свою былую значимость. Связанно это с тем, что у спартанцев отсутствовал враг с организованной, дисциплинированной и сильной пехотой. Даже гражданская война была не совсем богата на столкновения фаланг сариссофоров. Максимум для чего теперь эти воины годились, отражение ударов тяжёлой кавалерии неприятеля. Но уже под обстрелами из луков они несли потери, так как их щиты висели на ремнях, пока обе руки держали пику.  Таким образом наметился процесс отказа от массового использования саррис, который завершиться к окончанию Восточного похода. В войске всё большую популярность стали приобретать туреосы и западные скутумы. Эти щиты были большими и хорошо защищали своего владельца. Поэтому надобности с ними в пяти метровых пиках не было. От владельца требовалось хорошо орудовать копьём и мечом в строю. К тому же отчётливо прослеживалась тенденция к стиранию границ между туреофорами и гоплитами. И те, и другие орудовали копьём и мечом, все больше предпочитали большие щиты, тяжесть защитного снаряжения близились к паритету. Однако турефороы ещё владели навыками метания копий и стрельбы из лука, что делало их на боле боя весьма ценными. Был полностью восстановлен царский полк, который со времён Александра II и Клеомена IV практически прекратил своё существование, будучи расколотым на две части. Также, сразу после восшествия на престол, Спартак I стал щедро раздавать гражданство своим верным людям, в результате чего число спартиатов в империи превысило 70 тысяч человек. Из них 15 тысяч служили в кавалерии (а из них самих 2 000 были катафрактами). Это при том, что на момент окончания правления дуумвирата вторых их было 45 тысяч. Такой существенный рост заставил спартанцев ещё рьянее осваивать, скупать, находить и даже отнимать всё больше земель.

И хотя спартанцы и греки никого не принуждали говорить по-гречески и молиться олимпийским богам, пользоваться полными гражданскими правами по прежнему могли только исповедники эллинизма, то есть греческой культуры. Не эллинизированная знать не притеснялась в открытую, но всячески ущемлялась (например, не могла судиться с эллинизированной знатью). Зато простой народ, каким бы он не был, всячески защищался царской властью в не зависимости от народности, культуры и вероисповедания[1]. Но это конечно же не означало полное равенство между самими простыми людьми. Так жители Запада державы подвергались эллинизации медленнее, чем жители Востока. Причина была проста: Восток был местом сосредоточением торговли с развитыми ремёслами и приносил не мало денег. А вот Запад был необходим лишь как источник земли для спартанцев и греческой знати, металлов и защиты от варваров. Из-за этого землевладельцы-воины играли здесь не последнюю роль и были более свободны, чем на Востоке. Однако он был в приорате у спартанских царей ещё во времена Диархии. Так и теперь Спартак I с большим интересом смотрел в сторону Востока. Но прежде чем заняться там активной внешней политикой, следовало укрепить свои позиции на Западе.

В 77 году до н. э. Спартак I с 30-ти тысячной армией снова вторгся на территорию Лузитании. Местные жители уже более менее оправились от его предыдущего похода, но оказать серьёзного сопротивление не смогли. Впрочем, и спартанцы на этот раз не сильно буйствовали, ибо они решили подчинить себе эти земли. Уже в том же году Спартак I объявил Лузитанию спартанской территорией. На её землях была оставлена часть войска для поддержания порядка. Причём это были не царские воины, а наёмники богатейших спартанцев, которые скупили в Лузитании все свободные и «не совсем свободные» земли. Практика наёма войск не только из казны, но и из кармана знати стала применяться всё шире, дабы облегчить нагрузку восстанавливающемуся государству и удержать в узде западную аристократию. Чтобы местные жители не спешили бунтовать, а регион мог быстрее восстановиться, царь объявил, что 10 лет не будет собирать налоги с этих земель.

Следующей на очереди был Альбион. Во время смуты, южные племена кельтов совершали нападения на спартанские крепости на южном побережье и даже осмеливались ходить в набеги на Север Галлии. Спартак I  перезимовал в Галлии, а затем высадился на острове, чтобы провести карающую экспедицию против южных племён. Те, стоит отдать им должное, узнали обо всём и заранее и подготовились. 30-ти тысячное войско спартанцев встретилось со 100 тысячным кельтов на реке Темзе. Варвары расположились на другом берегу и располагали большим количеством стрелковых отрядов, что затрудняла переправу. Особенно поразило спартанцев то, что их визави использовали…колесницы, в то время как эллины уже успели и позабыть о них.

Первым шаг сделал Спартак I, начав переправу конницы. Враг ответил залпом стрел и дротиков, однако в ответ получал не менее злой дождь смерти. Конные и пеши лучники греков были сосредоточены на одном направлении, на котором осуществлялась переправа. На остальных под градом копий реку пересекала фаланга. Несмотря на непрекращающийся обстрел, конница и стрелки пересекли воду и обрушились на неприятеля. Очень скоро гиппеи и турефоры с лучниками отбросили кельтов на своём направлении и принялись за остальных, которые мешали пехоте. В конце концов, поле битвы осталось за спартанцами, однако не менее 4 000 воинов Спартака I остались лежать на нём. Благодаря коннице, греки смогли развить успех и нанести врагу максимальный урон и разорить его земли. Однако Спартак I не очень сильно лютовал на Альбионе и даже пощадил поселения, которые оказывали упорное сопротивление. Это и послужило причиной, по которой южные племена в дальнейшем не только не воевали более с греками, но и торговали с ними. Во многом, благодаря этому связь южных альбионских кельтов, которые примут участие в спартанской экспансии на острове, с эллинским миром стала крепнуть.

Замирившись с северными варварами и покинув Альбион, автократор стал укреплять дипломатические и торговые связи с жителями Далмации. Эти народы ещё до Кризиса диархии состояли в тесных торговых отношениях со Спартой. Жители Далмации и Паннонии добывали руду, золото и крайне важный дорогой ресурс того времени — соль. Это были земли ремесленников и земледельцев, которые, однако, не чурались наниматься в войско обоих спартанских царей во время гражданской войны. Спартак I проявил заинтересованность в союзе со здешними народами. Мир с ними обеспечивал безопасность границам державы от германского нашествия с Севера, как это случилось в начале Кимврской войны. Чтобы уберечь от этого народа Галлию, началось полномасштабное строительство укреплений вдоль Рейна. Руководить этим Спартак I поставил Кельтилла Галльского, у которого уже был приличный опыт противостояния германцам. На этом автократор закончил с обеспечением безопасности на Западе и устремил свой воинственный взгляд на Восток.

Золото Дакии

Ещё в первой половине I века до н. э. у гето-даков, проживавших на Севере от Дуная началось зарождение государственности. Противостояние Ментора и союзных грекам скифов с сарматами прикрывало даков от кочевников. Зато войны с кельтами не прекращались. Особенно с паннонскими и иллирийскими народами, с которыми дружили спартанцы. Словно в ответ на это, властитель молодого дакийского царства Буребиста предпринял грабительский набег на спартанские Балканы в 73 году до н. э. Проходя с огнём и мечом по землям Фракии, Иллирии и даже Македонии, даки наводили настоящий ужас на жителей, которые ничего подобного даже вовремя гражданской войны не знали. Поставить на место зарвавшихся даков стало отныне первостепенной задачей для автократора. В 71 году до н. э. Спартак I пересёк реку Дунай с 40-а тысячной армией. Буребиста вышел навстречу неприятелю и после короткой стычки отступил. И хотя многие спартанские военачальники хотели преследовать его, Спартак I догадался по лёгкости победы, что это было заманивание в засаду и остановил преследование. Продвигаясь дальше по Дакии, спартанское войско попало в засаду в Тапае и чуть не было разгромлено. Гето-даки оказались достойным противником. Эллины не только встречали повсюду ожесточённое сопротивление, но и получали контрудары по своим владениям на южном берегу Дуная. Пройдясь по Дакии, пожгя немало селений и нанеся несколько поражений врагу, спартанцы не смогли закрепиться на этих землях. Оставив здесь четверть своего войска, они были вынуждены заключить мир с Буребистой и уйти за Дунай 70 году до н. э.

Воины даков

Однако на этом конфликт не был исчерпан. Эллины не собирались так просто мириться с неудачей и желали взять реванш. Мало того, во время похода по Дакии, Спартак I обнаружил, что эти земли богаты золотом. Заполучив этот регион в своё владение, царь мог резко выправить финансовое положение государства и начать готовиться к походу на Восток без какой-либо экономии. К новому походу Спартак I стал готовиться на совесть: чрез пограничную реку был построен большой каменный мост, в войско запасали провизию, на Дунае развернули пограничные силы для отражения контрударов. Повода для войны искать не пришлось. К 67 году до н. э. Буребиста успел разгромить  на голову бойев и таврисков. Почувствовав силу, а также испытывая опасения по поводу строительства и подготовки врага на Дунае, правитель гето-даков пересёк реку. Однако спартанцы его поджидали и с лихвой отбросили. Перейдя Дунай с 50-ти тысячной армией, Спартак I стал действовать более решительно, чем два года назад. Нанеся поражение врагу при Тапае (где до этого попал в засаду), Спартак I приостановил наступление. Да, 150-ти тысячная армия даков, как гласят древние источники, была разгромлена. Однако эта победа дорога обошлась победителям: 7 000 воинов сложили свои головы на поле битвы. Буребиста попытался договориться о мире, но Спартак I категорически отверг его предложение. Тогда даки развязали партизанскую войну против интервентов, от которой те начали нести существенные потери. Дабы отбить у народа стремление сопротивляться, Спартак I решился на предельно жесткие меры: полное уничтожение упорно сопротивлявшихся городов, взятие заложников, подкуп и шантаж. Столица молодого царства город Сармизегетуза был взят штурмом и сожжён дотла. Не без усилий, автократор всё же добился своего: партизанщина стала сходить на нет на нет, а когда в 65 году до н. э. Буребиста с остатками своих людей был зажат спартанцами в горах. Он предпочёл покончить с собой, вместо того, чтобы оказаться в плену. Спартак I повелел похоронить его со всеми подобающими почестями.

Смерть основателя царство надломило дух даков и они сложили оружие, завершив тем самым дако-спартанскую войну. В новую провинцию тут же хлынули колонисты. Правда на сей раз их целью была не земля даков, а залежи золота в горах, которые начали немедленно добывать в большом количестве. Как и рассчитывал Спартак I, дакийские сокровища позволили государству окончательно оправиться от гражданской войны, а ему всерьёз заняться подготовкой к восточному походу. Надзирать за порядком в новой провинции и заботиться о золотодобыче царь поставил Ментора Таврического.

Восточное направление

Наконец-то, разобравшись со своими делами на Севере и на Западе, Спартак I сумел двинуться на Восток. Первой его жертвой стала Аравия Набатейская. С этим государством у Спарты отношения были непростые в последнее время. В эпоху диархии эллины активно торговали с набатеями, которые также давали наёмников в ряды спартанской армии. К тому же через их земли шли благовония с Южной Аравии, а также специи из Индии (в не очень большом количестве). Впрочем на какое-то время, в связи с упадком Сабейского царства и войнами на его территории, торговые поставки давали сбой. Но всё это были цветочки, по сравнению с тем, что случилось в годы гражданской войны. Набатейский царь Обод I не только не попытался помочь своему крупному торговому партнёру, но и вступил в переговоры с парфянским царём Митридатом II. В обмен на военное участие в завоевании восточных спартанских земель, Ообод I получил часть палестинских земель. Правда когда Спартак разбил парфян в ущелье Исского щалива и занялся освобождением Сирии, набатейский царь поспешил отойти в сторону и даже оставил часть Палестины. Поэтому, а также по причине хорошей укрупнённости набатейских городов, Спартак не стал воевать тогда с Ободом I. Но он ничего не забыл и теперь планировал вернуть должок.

Набатейское царство

В 64 году до н. э. спартанский посол вручил набатейскому царю ультиматум: выплатить большую контрибуцию в 6 000 талантов и присягнуть на верность спартанскому автократору. Набатейский царь Арета III не только не удовлетворил эти требования, но и казнил посла, объявив войну автоматически. Впрочем иного развития событий было бы ожидать трудно. Набатея находилась в рассвете сил и богатства и явно не собиралась становиться чьим-то вассалом. Почти сразу же 50-ти тысячная армия Спартака двинулась на Юг и разбила 50-ти тысячное войско набатеев под Бострой. Арабы, как обычно делали ставку на конных и верблюжьих всадников, однако и у спартанцев были арабские наёмники, и множество опытных кавалеристов. А вот пехота у набатеев представляла из себя легковооружённых стрелков, не славившихся организованностью и дисциплиной. Затем спартанцы осадили столицу царства Петру. Арета III попытался предложить мир, на условиях сильной зависимости царства от Спарты. Однако Спартак I, желая преподать урок всем, кто посмеет ему сопротивляться, отверг это предложение. После решительного и весьма кровопролитного приступа Петра была взята штурмом. Город ограблен, но не разрушен, так как находился на пересечении торговых путей с Южной Аравии, которую Спартак не хотел нарушить. Однако Арета III и многие набатейские вельможи были казнены, а царство было обращено в очередную стратегию.

Вслед за этим Спартак отправил посольство в Химьярское царство, которое находилось на Юго-Западной оконечности Аравийского полуострова.  Сабейское царство уже давно пало, однако пришедшие им на смену химьяриты стали писать и говорить по-сабейски, носить сабейские имена и величать себя правителями Сабы. В итоге с химьяритами было заключено торговое и мирное соглашения, благодаря которым поставки благовоний, жемчуга и специй, уже в спартанскую Петру, продолжились с новой силой. Также территории Набатеи были пригодны для разведения скота, в том числе и коней, чтобы важно для спартанской армии.

Начало восточного похода

После завершения войны и переговоров с арабами, царь Спартак I смог всерьёз заняться подготовкой к восточному походу против Парфии. Это государство ещё будучи молодым было непримиримым врагом спартанцев. Теперь причин для войны не убавилось. Парфяне во время кризиса диархии решили воспользоваться моментом и урвать кусок по жирнее от западного «брата». Даже после изгнания их из Восточного Средиземноморья, богатое и плодородное Междуречье осталось у них. К тому же, Аршакиды владели землями, некогда принадлежавшими Ахеменидам, с которыми Еврипонтиды состояли в кровном родстве и Спартак I, считал, что имеет право претендовать на все восточные земли вплоть до Индии. Подготовка к новой войне было более тщательная, чем к Дакиейской или Набатейской. Спаранские полемархи знали, что основную часть парфянской армии составляет легкая кавалерия, которая может доставить много хлопот на коммуникациях и привалах войска. Поэтому для снабжения строился большой речной флот. Набиралась большое количество более подвижной пехоты, а также конницы арабов и степняков. Удивительно, но ни Фраат III, ни строившие против него заговор сыновья, не заметили , как по другую сторону Ефрата воинственный самодержец Спарты практически в открытую готовился к новому витку спартано-парфянского противостояния.

Для войны царь Спартак собрал огромную армию, которую до этого держава ещё не собирала. Благодаря сохранившимся в Великой Селевкийской библиотеке армейским и царским записям по подготовке к походу, нам известно, что было собрано:

• 20 000 эллинских и спартанских фалангистов;
• 7 000 египетских фалангистов;
• 3 000 сирийских фалангистов;
• 3 000 эллинских туреофоров;
• 7 000 фракийских и иллирийских туреофров;
• 2 000 спартанских катафрактов;
• 5 000 спартанских гиппеев;
• 3 000 галльских тяжёлых всадников;
• 2 000 тяжелых иберских всадников;
• 2 000 конных лучников из Сирии;
• 3 000 арабских конных лучников;
• 7 000 скифских и сарматских конных лучников;
• 2 000 конных застрельщиков из Великой Греции;
• 1 000 конных застрельщиков из Фракии;
• 5 000 нумидийских всадников;

Общая численность армии была показательна — 72 000 воинов. Правда, в таком количестве армия не собиралась вместе по другую сторону Ефрата. Спартаку I приходилось постоянно выделять силы на разведку, вторичные рейды и конечно же гарнизоны. По началом автократора во время похода находилось не более 50 000. Для войны царь также привлёк своих сторонников, отличившихся во время гражданской войны: Марк Лициний Красс, правая рука Спартака в этом походе, Артавазд, совместно со своим отцом Тиграном участвовавший в армянском восстании. Таким образом, все подготовительные работы были полностью завершены к 55 году до н. э. Такой длительный срок был вызван нештатными ситуациями, которые сопровождали подготовку. В 61 году до н. э. в нижнем Египте разгорелось восстание под руководством жречества.

Дело в том, что, несмотря на развитие науки при любом царе, для греков долгое время оставались загадкой точные даты и КПД разлива Нила. Этими знаниями владели египетские жрецы, которые понимали всё преимущество владения этой информация. Она хранилась под жесточайшей тайной и взамен за услугу поведать время разлива, жрецы брали плату (золотом или землёй). Спартанцы, конечно же, соглашались, но отнюдь не собирались этого так оставлять. Так как выведать тайну у жрецов не получалось, перед селевкийскими учёными поставили задачу — научиться вычислять дату и время разлива Нила, для более эффективного земледелия. В итоге, методом проб и ошибок, селевкийцы к концу правления дуумвирата вторых наконец разгадали эту тайну и больше не нуждались в услугах египетских жрецов.

Естественно, те лишились былых дотаций и привилегий. Однако если с этим они с треском, но смирились, то мириться с ущемлением своих прав и влияния на население, на которые посмел посягнуть Спартак I, они не собирались и подняли восстание. Население Нижнего Египта уже давно было эллинизировано и было довольно спартанской властью, которая уделяла Египту особое внимание. Однако в Верхнем до сих пор были сильны былые традиции, верование и влияние жречества. Поэтому на них и решили сделать ставку мятежники. В итоге, Спартаку I пришлось вести неполную армию из Сирии в Египет. Мятежники не спешили выходить на генеральное сражение, а вели партизанскую войну и скрывались в храмах. Впрочем, именно последние и были главной целью царя. Храмы брались штурмом, восставшие и жрецы уничтожались, несметные сокровища, копившиеся не одну сотню лет, отправлялись в казну, а земли конфисковывались. Расправившись с мятежным жречеством, Спартак I вернул спартанскую власть на южных рудниках, а затем совершил карательный поход против нубийцев, которые поддерживали восставших. В результате подавления этого восстания, автократор Спартак снизил влияние египетского жречества в Южном Египте до минимума, что способствовало ускорению эллинизации этого региона. Правда ненамного, но вариант восстаний в будущем был исключён. Из-за этого восстания, Марк Лициний Красс предлагал отказаться от набора в походную армию египтян. Царь не согласился, так как в подавлении участвовали ещё и северные египтяне, отчасти пострадавшие от действий южан. Однако размах набора египтян был всё таки снижен.

Однако стоило Спартаку I закончить дела в Египте, как полыхнуло на противоположном конце страны. Лузитаны, которых покорили без особых усилий и до этого освобождали от налогов, решили восстать и вернуть былую независимость. Царю пришлось перебрасывать армию из Египта в Иберию по морю, набрав по пути нумидийцев. Мятеж лузитанов также пришлось подавлять с помощью местных сил, которые также потом примут участие в походе. Жестоко покарав бунтовщиков, царь Спартак I повернул на Восток и двинулся туда не спеша по суше, по пополняя свою армию. И хотя оба этих восстания заняли время, оно подвело к самому, что ни наесть подходящему моменту. Ещё в 57 году до н. э. парфянский шахиншах Фраат III был убит своими сыновьями. На его место сел старший сын Митридат III, планировавший вернуть Парфии утраченное могущество и даже преумножить его. Однако начал он неудачно, с казни неугодных ему вельмож, за что они его низложили в 55 году до н. э. и новым царём царей стал его младший брат Ород II. Митридат бежал в Сирию, где вступил в переговоры со Спартаком. Он просил оказать ему помощь в возвращении трона взамен на Междуречье. Такого подарка судьбы никто из ставки автократора не ожидал и спартанский самодержец не стал более тянуть. В 55 году до н. э. спартанская армия двинулась на Восток.

Митридат III

О том, что через реку от его страны находится огромная армия, Ород II узнал вскоре после бегства своего брата. Численность спартанцев, а также мероприятия по подготовке снабжения и наведения порядка в тылу показали, что новый правитель Спарты не намерен шутить. Пока шахиншах собирал большую армию, парфянский военачальник Сурена во главе 10 000 конных лучников и 1 000 катафрактов должен был задержать продвижение врага и нанести ему как можно больше урона. Однако всё было не так просто. Вместо огромной и неповоротливой массы в 70 тысяч, со Спартаком I было лишь 48 000 тысяч воинов да и те снабжались по реке Ефрат, вдоль которой и двигались. А остальная часть войска рассредоточилась по Северной Месопотамии, захватывая города, разбивая отдельные отряды парфян. Население во многом было настроен благосклонно и открывало ворота без боя. Лишь город Зенодотия попытался сопротивляться, но был взят штурмом. Это был лишь отдельный корпус. Сурена располагал куда меньшими ресурсами, и решил сперва взяться за отдельный 24-х тысячный отряд, который был разбросано по равнине. По начале ему везло. Его войско было весьма мобильным и разъезды не успели сообщить о приближении врага. Однако после уничтожения 3-х тысячного отряда греков, остальные укрылись за стенам взятых городов, штурмовать которые у Сурены не было сил, в то время как Спартак продолжал двигаться к Вавилону. И тогда парфяне повернули на Юг. Поскольку Спартак снабжался за счёт кораблей по Евфрату, он не был намерен отходить от реки. Как и в гражданскую войну, его воины несли поклажу на себе, что делало войско мобильным до поры до времени. Но как только разведка арьергарда доложила о приближении вражеского войска, царь перестроил свои войска из походного порядка в боевой. Это позволило бы лучше среагировать и лучше отразить внезапный наскок. Но при этом замедляло движение. Попытки Сурены нанести ощутимый урон врагу не удавался, так как спартанцы эффективно реагировали. Заманить на равнинную местность их также не удавалось. Однако Спартаку навязчивый парфянин начинал надоедать всё больше и больше. Его наскоки казались бесконечными. К тому же, было нежелательно иметь у себя в тылу врага под стенами Вавилона или, тем более, при встрече с самим шахиншахом.

В один день, Спартак решил остановиться и разбить лагерь, который спартанцы устанавливали на ночлег, среди белого дня.  Причиной была якобы нехватка припасов и желание воинов отдохнуть, после утомительного перехода в боевых порядках. Сооружённые стены лагеря были весьма примитивны — из кольев, которые воины носили с собой. Сурены тут же подошёл к лагерю и начал его осыпать стрелами. Однако в ответ тут же полетел не менее злой дождь из стрел и дротиков. А затем из лагеря появились лёгкая конница греков под командованием Марка Лициния Красса. Парфян это застигло врасплох, так как они ожидали, что уставшие после перехода и возведения лагеря греки не пойдут на вылазку.  Парфянские конные лучники не успели развернуться и отойти, как греки, разъярённые постоянными нападениями во время передвижения войска, влетели в них на полном скаку и начал жестокое избиение. Незащищённые никакими доспехами парфянские конные стрелки развернулись и попытались оторваться, но им в спину стреляли конные лучники Спартака. Степняки, арабы и сирийцы не уступали своим парфянским коллегам в назойливости. Однако возглавляемый Крассом отряд преследования оторвался слишком далеко от основного войска. Сурена не мог этим не воспользоваться и вскоре конные лучники врага оказались в окружении. Парфяне попытались было растоптать неприятеля силами катафрактов, загородивших путь к лагерю. Но Красс повёл своих всадников на прорыв. Парфяне не могли сдержать напор неприятеля, но и расступаться не планировали. В итоге получилось странная картина: вместе с окружёнными по полю боя перемещалось и кольцо, в котором оно находилось. Неизвестно, сколько бы это продолжалось и  кто сколько бы людей потерял, как вдруг тяжёлая конница греков ударила из лагеря по кольцу врага (особенно по катафрактам). Это и решило исход боя. Отряд Красса из 7 000 легких всадников был спасён, в то время как парфяне потеряли 400 катафрактов и 4 000. И хотя у Сурены были ещё силы, он прекратил досаждать вражескому войску, так как свою задачу, задержать врага, выполнил и теперь Спартаку предстояло столкнуться с самим Ородом II.

Шахиншах Ород II

Соединившись с 30-ти тысячным войском царя царей, Сурена предложил тому подождать неприятеля у Вавилона. Полководец был уверен, что Спартак явится сюда и хотел подготовиться к его встрече. Однако Ород II, опасаясь роста популярности и без того популярного военачальника, решил сделать по своему и двинул свои войска навстречу Спартаку I. Тот, впрочем, был осведомлён, что Сурена ушёл к Вавилону и возобновил походный марш, благодаря чему, уже менее чем через пару дней две армии встретились. Перевес численный перевес был на стороне спартанцев: 20 000 фалангитов, 3 000 туреофоров, 2 000 катафрактов, 5 000 всадников по типу гиппеев (тяжёлых коников ближнего боя) и 7 000 конных лучников у греков против 20 000 конных лучников,  около 3 600 катафрактов и 10 000 легких пехотинцев и Парфии. Пехота у парфян была не самого лучшего качества и использовалась лишь во вспомогательных целях. По настоянию Сурены, конные контингенты  Парфии обрушились на греков, когда они ещё подходили. И хотя двигались они уже в боевых порядках, такого массового наскока автократор явно не ожидал. Понеся первые потери от неприятельских стрел, Спартак I послал на врага свою конницу и туреофоров. И хотя у врага легких конных стрелков было почти в 3 раза больше, спартанские конники были прикрыты тяжёлой конницей от обхода с флангов. Те тоже имели на вооружении луки. И хотя они не умели так искусно стрелять, как и легковооружённые коллеги, отогнать парфян им было вполне по силам. Туроефоры же действовали связками по двое — один стреляет, а другой прикрывает щитом. Метод, используемый ещё древними ассирийцами. В итоге, парфяне покатились обратно, но возглавлявший авангард Красс не стал увлекаться погоней, как в прошлый раз и тут же отступил. Как и следовало ожидать, парфяне вернулись и всё пошло снова по кругу. Сурена видел, что враг не намерен далеко уходить от своих и попадать в окружении. Но зато у него было меньше конников и в продолжительной перестрелке у него не было практически шансов на победу. Спартак I это тоже прекрасно понимал и подготовил своим визави «сюрприз».  После очередного отгона, Красс резко развернулся и стал стремительно откатываться к своим. Парфяне, конечно же, припустились в погоню, думая что враг бежит. Но тут силы римлянина быстро расступились и перед преследователями возник укреплённый лагерь, который они уже видели несколько дней назад. Только вместо стрел и дротиков, на конную лавину полетели горящие снаряды из баллист, катапульт и других метательных машин, что было полной неожиданностью. В этом сражении также участвовали и пушки Архимеда, массово снятые с кораблей для участия в походе. И хот они уже были более совершенны, чем при их создателе и управлялись отличными канонирами, их боевая ценность была равна нуля: орудия стреляли не дальше чем на 40 метров, то есть они даже не долетали до врага и не могли причинить ему вред. И хотя они смогли таким образом создать огненное заграждение, в нём не было особого смысла. Получив удар из всех осадных орудий, парфяне явно не собирались напирать вперёд. Это был первым и последним случаем использования пушек Архимеда в сухопутном сражении. В дальнейшем они стояли на вооружении только у флота, а после появления греческого огня и вовсе вышли из обихода до появления у греков пороха.

Катафракты спартанцев

Пока парфяне прибывали в смятении, Красс во главе катафрактов и других тяжёлых конников, ударил по неприятелю с тыла. А лёгкие пехотинцы и наездники, как всегда, поддержали стрелами. Преследовали врага только конные стрелки и то не долго. В это день парфяне потеряли 6 000 тысяч своих воинов, в то время как спартанцы лишь 800. После этого в обоих армия собрались на совет военачальники. Несмотря на то, что укрепления лагеря греков были весьма простенькими, они могли спокойно дожидаться подвоза своих осадных машин и небольших кораблей. Ведь лагерь прилегал к реке, по которой осаждённые и снабжались, что делало невозможным взять их измором. Парфянин хотел ответить грекам взаимным обстрелом и попытаться проникнуть внутрь не только с суши, но и с воды. А пока — лишь не давать врагу покоя путём внезапных обстрелов из лука. Ород II решил согласиться со своим полководцем. Однако и Спартак I понимал всю тяжесть оставаться в лагере и на следующее утро греки пошли на вылазку. Построение было весьма не типичным. Тяжёлая пехота была прижата к Ефрату, а впереди были конница и лёгкая пехота. Таким образом спартанское построение состояло из двух линий. Первым делом, парфяне попытались обойти конницу врага, но та парировала эти попытки то и дело. Тогда Ород II отправил своих катафрактов в лобовую атаку на тяжёлую кавалерию неприятеля. По приказу Спартака, понимавшего бесполезность конницы в обороне, велел той отступить и расступиться. И закованные с ног до головы в непробиваемые доспехи всадники врезались в построение тяжёлой пехоты. Твёрдые и дисциплинированные фалангиты не только устояли, но и перешли в контратаку, окружая и стаскивая с коней катафрактов, а когда те попытались отойти, то попали под фланговый удар кавалеристов Спарты. Потеряв 700 своих бойцов, катафракты оторвались таки от преследования. Когда лёгкие конники снова сцепились в перестрелке, на парфянскую пехоту, стоявшую в тылу своего войско, обрушились 4 000 тяжёлых пехотинцев, которых Спартак I перед боем оставил в лагере, а теперь она своевременно вмешалась. Поскольку фаланга была скрыта конницей, парфяне не заметили недостаче во вражеских войсках. Восточные гоплиты устроили легковооружённым парфянам настоящую резню. Завидев врага в своём тылу бойню, Ород II понял, что это поражение и тут же начал отступление. Греки тут же бросились преследовать врага до самого Вавилона и шахиншах не рискнул с врагом на плечах зайти в город. Однако дальше него Спартак не пошёл и взял Вавилон в осаду. Ород II бежал вместе с половиной своего войско, в то время как другая осталось на поле битвы. Но и это было ещё не всё — во время преследования к спартанцам попал плен сам Сурена, полководец парфян. Этот воин произвёл впечатление на автократора как своей отвагой, так и умом. Поэтому Спартак не только сохранил ему жизнь (несмотря на все те неудобства, что он принёс его войску), но и разместил в своей ставке  на правах почётного пленника.

Сурена

Под стенами Вавилона спартанцы надолго не задержались. Бегство войска Орода II произошло на глазах у всего города и жители, ещё помнившие владычество Спарты, стали вести переговоры о сдаче. Этот горда являлся столицей царства с тех пор, как регион захватили парфяне. И хотя новые властители старались не притеснять местное население (кроме греков), оно видело, как царь царей бежал со своей армией и поэтому не сочло должным оказывать сопротивление более удачливому полководцу. Так что Вавилон перешёл под власть спартанского самодержца на правах важного торгового центра и столицы Междуречья. Это положение, он занимал ещё до захвата парфянами. Спартак I стал четвёртым правителем Спарты, вступившем в Вавилон с триумфом (другими были Агис III Великий и Андрокл II с Павсанием II).В руки победителей попал не только богатейший город, но также казна в 30 000 талантов и гарем Орода II. Так как Митридат обещал в обмен за помощь Междуречье, он не был провозглашён царём Пафрии в Вавилоне. К тому же его брат был ещё и жив и, как вскоре стало известно, собирал новое войско. Причём в землях, на которых должен был царствовать низложенный Митридат. Спартак не стал медлить и двинулся дальше на Восток, дабы окончить гражданскую войну между братьями.

Путь на Гекатомпил

Путь до древней столицы Парфии Гекатомпила не преграждали многочисленные армии неприятеля, хотя отряды налётчиков сопровождали войско то и дело. Но царь понимал, что охотиться за ними — тратить время, поэтому наготове у него всё время был отряд легкой кавалерии, дабы отгонять назойливых парфян. Первым делом, Спартак занял древний центр ещё Державы Ахеменидов — город Сузы, а затем и всю Сузиану. Это была первая Парфянская провинция, которая признала Митридата III своим законным господином. Правда материальную выгоду, на которую так надеялся автократор, не удалось извлечь: Ород II, побывав здесь перед ними, вывез из города всю казну. Послав небольшое войско во главе Красса в Персеполь, Спартак I направился в провинцию Мидия и вскоре занял её столицу Экбатаны. На сей раз спартанцам повезло и им досталась небольшая местная казна в 4 000 талантов серебра. Отсюда войско двинулось в Парфию (именно исторический регион, от которого получило название царство). Путь через Гирканию был непрост, так как Ород II решил измотать противника перед новым генеральным сражением, используя тактику выжженной земли. Поэтому путь царя был не прост из-за отсутствия провизии на местах и засыпанных колодцев. Но все эти трудности были нечем, по сравнению с тем, что произошло в Гиркании. Дозорные, возвращаясь со своей миссии во время привала, поймали всадника, которых спешил в сторону Парфии. Его приняли за лазутчика и привели к Спартаку I для допроса. Однако царь узнал в нём человека своего старшего сына Геракла, который сопровождал отца в этом походе и всё время был при нём. Он вёз письмо от наследника Орода II, которому предлагал мир и союз, обещая организовать покушения на своего отца и убить того в самый неподходящий момент, чтобы спартанское войско потерпело поражение и заключение мира с почти поверженным противником не вызвало вопросов. Среди историков до сих пор идут споры: действительно ли 25-ти летний царевич решил убить своего отца, чтобы занять его место или это была подстава? Как бы то ни было, Геракл был признан виновным и ответил за измену головой. Вместе с царевичем были казнены и ближайшие его люди.

Дознания и репрессии задержали Спартака I и тот прибыл к Гекатомпилу лишь тогда, когда Ород II собрал новую армию. Войско парфян состояло из 20 000 всадников и 50 000 тысяч пехоты. Число последней традиционно считается преувеличением. Однако если оно действительно, то это нисколько не увеличивало бы успех, так как пехота у парфян была низкокачественной. Армия же Спартака I состояла из 18 000 фалангистов,  5 000 туреофоров с 3 000 лучников местного найма, 1 800 катафрактов, 6 000 гиппеев и 10 000 конных лучников. Армия парфян построилась следующим образом — пехота была посередине, конные лучники по флангам, а катафракты рассредоточены по флангам и центру. Спартанцы же построились, как обычно, в фалангу с туреофорами по краям и наёмными лучниками позади. Конницы расположилась по флангам. И вот, когда обе армии построились и были готовы к началу боевых действий, Спартак занял своё командное место и, неожиданно, велел подать себе обед. Приближённых смутил этот приказ, но они повиновались. Пока автократор спокойно и неспеша кушал, парфяне не сдвинулись с места и ждали, когда же закончится царская трапеза врага. Такое молчание со стороны парфян внушило грекам, что враг настолько их боится, что не смеет нападать первым, даже когда Спартак I обедает. Таким вот образом царь не только утолил голод (что весьма сомнительно), но и повысил боевой дух своего войска.

Битва при Гекатомпиле 52 года до н. э.

Первой в бой двинулась спартанская армия, после чего в движение пришёл и неприятель. Первым делом катафракты обрушились на фалангу, которая, как ни странно, выдержала удар и отбросила закованных с ног до головы всадников. После чего последовал обстрел конных и пеших лучников, однако греки, скрытые большими щитами, продолжали двигаться вперёд. На флангах также закипала битва. Конные лучники Орода II пускали стрелы по гиппеям, но в ответ получали не менее злой град стрел, а гиппеи отгоняли назойливых врагов. Несмотря на потери, спартанцы продвигались вперёд, в то время как парфяне откатывались. Поскольку Гекатомпил был не за спиной от парфян, а в стороне, отступать они могли долго. Тогда Спартак I усилил свой правый фланг и погнал неприятеля со всей силой. Конные лучники автократора преследовали своих коллег. Окружить их за счёт ложного отступления  парфяне не могли, так как легких конников у врага много и они сами хорошо знали эту тактику. А пока парфянские стрелки откатывались, гиппеи и катафракты ударили по парфянами с пустого фланга и начали теснить к городу. Всадникам даже почти удалось добраться от самого Орода II. Шахиншаха не покинул поля боя, а переместился на противоположный фланг, но это не спасло его от поражения. Мало одной конницы, так ещё и фаланга достигла его низкоуровневой пехоты и начала её беспощадно вырезать. Царю царей ничего не оставалось, кроме как бежать. Только вот не в город, куда на его плечах могли ворваться спартанские всадники, а дальше, на Восток. Скорее всего, Ород планировал укрыться в завоёванной юэчжами Бактрии или Индо-скифском царстве. Но тут из преследования вернулись конные лучники Спарты и перебили всю свиту бегущего царя вместе с ним. И всё это происходило на виду и всего Гекатомпила. После этого уже никто не смел противиться спартанскому владыке с его откровенным ставленником. Вступив с победой в древнюю парфянскую столицу, Спартак I Великий провозгласил Митридата III новым шахиншахом и лично водрузил на его голову царский венец. Такими жестами автократор показал всем, кто на самом деле владыка Востока. Казалось, Восточный поход окончен и воины вернуться домой. Однако Спартак I отпустил только часть войска с награбленным (которого было немало), а с остальным начал уже дипломатическую миссию на Востоке.

Воины Спартак I Великого, участвовавшие в Восточном походе

Примечания

[1] Ох уж эти древнегреческие философы. До чего они только не додумаются.