Ярость Спарты. Глава XII. Кризис диархии или гражданская война

Предыдущие части цикла
Приветствую вас, дорогие коллеги и читатели. Сегодня мы продолжаем с вами альтернативную историю Спарты.

Содержание:

Война вторых

Начавшаяся гражданская война в Спартанском государстве не являлась постоянным конфликтом. Царские рода, ставшие теперь врагами, то враждовали, то договаривались о мире (точнее перемирии), а то и вовсе формально продолжали конфликт, фактически ведя мирное сосуществование.

После событий кровавой ночи, царь Арей II Агиад бежал в Рим, где начал собирать войско в Италии и Галлии Леонида. Только что коронованный Лисандр II тоже не терял времени. Правда что у первого, что у второго, возникли  неприятности. Фракийцы, неожиданно для всех, решили на совете племён не подчиниться приказу царя Лисандра и не прислали своих контингентов. Заводилами этого тихого мятежа были, как не странно, фракийские греки. Их было не так много, как сицилийских, великогреческих или египетских. Но все они занимали в подконтрольном Спарте Одрисском царстве важные посты. Открытого выступления пока не было, но иначе как бунт это расценить было нельзя. Однако у Лисандра II не было времени разбираться с мятежниками, так как Арей II уже наступал. У царя из рода Агиадов тоже не всё было гладко. Эллины из Великой Греции не только не явились, в свою очередь, в войско Арея II, но и отказались предоставить корабли для высадки армии западных спартанцев прямо на Пелопоннес. Это было серьёзным ударом по войску, однако сделать с этим было что-либо невозможно. Кроме южно-италийских греков, Арею негде было взять флот. Конечно, он мог бы и без него разобраться с мятежниками, которые явно действовали по наущению из Спарты. Но это заняло бы время, а его царь тратить не хотел и решил отправиться на Балканы через Иллирию с войском из италиков и кельтов.

Лисандр II и Арей II

Обе армии встретились в Ардиеи в 104году до н. э. Численность войска Арея второго составляла около 25 000 воинов, а Лисандра — 30 000. Такие небольшие цифры были определены тем, что у обоих царей были проблемы с набором из-за мятежности и отдалённости многих регионов. К тому же на земли Галлии начали совершать набеги германцы и албьионцы, а Иберии — лузитаны. А на Юге было сильное Нумидийское царство Югурты, оставлять без присмотра которое было опасно. У Лисандра также были проблемы. Помимо Фракии, на самые северные земли стали вновь совершать набеги кочевники и царю пришлось отправить туда небольшое войско, не имея возможность получить степную кавалерию. Расположились войска на поле боя как обычно: фаланга, а по флангам легкая пехота и кавалерия. Битва началась со столкновения  кавалерий на левом для Лисандра II и правом для Арея II фланге. Силы были примерно равны и Арей начал отступать. Кавалерия восточных греков бросилась преследовать, как им казалось, убегающего врага. Но тут кельтские всадники расступились и повернули назад, вновь ударив по противнику. На левом фланге у Арея также были неприятности. Там противник сильно превосходил его численностью и поэтому вскоре опрокинул его силы. Однако вместо того, что бы ударить в тыл Арею, они бросились преследовать отступающих конников. Это спасло положение Агиада, который не допустил это ошибки. Его маневр и удар были неожиданными для врага, который начал откатываться. Отогнав того подальше от основного боя, Арей II развернулся. Фаланги тем временем сцепились между собой. Бой был в самом разгаре и его итог не был ясен, пока в тылу и Еврипонтида не появилась конница Агиада. Это и решило исход сражения. Получив неожиданный удар в спину, фалангисты Лисандра II начали отступать, попутно теряя своих товарищей. В этом бою Лисандр II потерял треть своих сил, в то время как Арей II лишь одну пятую.

Битва Вторых

Однако последствия у сражения оказались самые что есть неожиданные. Во время празднования победы в военном лагере Арея II старейшины и вожди галлов, сохранившие традиции и веру предков, начали требовать себе равных прав со спартанцами, которые они якобы заслужили этой нелёгкой и тяжёлой победой. Многие греческие вельможи возмутились такой наглости, но царь, понимая какое значение играют галлы в его армии, пообещал того, что требовали его поданные после победы над Еврипонтидами. Казалось, что всё в порядке, но один из галлов, находясь в сильном алкогольном опьянении вдруг заявил, что царь оттягивает заслуженную награду потому, что надеется, что все галлы погибнут и никому ничего не нужно будет давать. На сей раз, эллины не выдержали и в царском шатре началась битва (точнее пьяная поножовщина), которая, однако, перекинулась на лагерь. Уцелевшие в шатровой бойне галльские вожди вернулись к своим людям и сообщили, что всех их сейчас перебьют, дабы не делиться будущей добычей, что будет захвачена в Спарте. Италики же сохранили лояльность царю и между ними с галлами началась баталия, охватившая на сей раз весь лагерь. В результате пьяного недоразумения, Арей потерял в двое больше, чем во время битвы. Понимая, что с 10 тысячами он не дойдёт и до Фермопил, Арей II был вынужден вернуться в Италию. Злая шутка, которую сыграла победа с царём Агиадом, оказалась на руку Лисандру II, который не только оправился от поражения, но и покарали не пришедших на сбор фракийцев. Все фракйские греки были казнены, а само Одрисское царство — упразднено, став обычной стратегией.

В 102 году до н. э. Лисандр II, наведя порядок в своих владениях и пополнив силы, отплыл из Эллады в Великую Грецию. В Агесилайнике, где прошла высадка, царя встретили с ликованием. Южная Италия и Сицилия были буквально переполнены греческими колонистами. Эти земли пережили не одну волну колонизации в период активной спартанской экспансии  из-за важного торгового расположения  и, конечно, посевных площадей. Нынешние поколения эллинов в здешних краях хорошо помнили Карфагенские войны (особенно последнюю, когда город был взят) под руководством спартанских царей. Благодаря этому (а также большому количеству спартанских колонистов) местные жители прочно связывали свою судьбу с Лакедемоном. По договору между Александром II и Клеоменом IV, эти территории входили в зону ответственности Агиадов. Однако коренным грекам не нравилось поведение царя из родов Агиадов, который чересчур покровительствовал Риму, носил римскую одежду и римские же титулы, отводя титул царя Спарты на второй план. Еврипонтиды, конечно же, тоже носили дополнительные звания, например египетских фараонов. Но никогда не отдавали приоритет иным, чем царей Спарты. По этим и другим причинам, жители Великой Греции с симпатией относились к Еврипонтидам и не терпели Агиадов.

Пополнив силы, Лисандр II отправился на Север, на Рим, однако в Самнии начались проблемы. Самниты за долгое время союза со Спартой, много чего переняли у греков, начиная от письменности и заканчивая принципам построения государства, как союза городов. Да и то у него не было гегемона, так как самниты отличались большим коллективизмом. Цари Спарты считались со своими союзниками и никогда не претендовали на должность гегемонов Самнитского Союза. Те платили союзнической верностью и исправно поставляли свои воинские контингенты. Только вот служили они всегда под началом Агиадов, став в итоге противоположностью «великим грекам «. Самниты не переняли греческой тактике фаланги и конницы, выполняя до сих пор роль вспомогательных войск. Конечно, у них была тяжелая пехота, которая могла сражаться в фаланге, но она была в меньшинстве. Зная, что сражаться против фаланги манипулами бессмысленно, италийцы развернули партизанскую войну, нанося немалый ущерб армии царя Лисандра. Впрочем, со снабжением греки проблем не испытывали, так ещё в Великой Греции запаслись провизией и фуражом под завязку. Больших потерь также удавалось избегать, благодаря ужесточению дисциплины и бдительности. Всё это снижало потери от действий партизанщины, но сильно тормозило продвижение, давая время Арею II подготовиться.

К Риму стянулись все боеспособные силы Италии (крайне скудные), а также некоторые союзные иллиирийцы, иберийцы и другие части. Костяк воинства составляли римляне, мобилизовавшие свои силы с небывалым размахом со времён Агесилая III Никатора. И так летом 102 года до н. э. под стенами Рима, на том же самом месте, где Агесилай III Никатор разбил римлян, встретились армии Арея II и Лисандра II. Римские боевые подразделения были манипулярны, но все последние войны и покровительство царей позволили им поднять свою выучку и улучшить обмундирование. В тяжести вооружения римский воин не уступал греческому гоплиту или сарисофору. Однако основным его оружием оставался меч, а не копьё. Зато легионеры вовсю использовали свои метательные копья пилумы. До соприкосновения, преимущество было у италиков, но вот в непосредственном контакте уже греки и спартанцы давали фору своим визави.

Битва за Рим

Битва за Рим отличалась большой кровопролитностью. Арей II не располагал сильными конными контингентами, способными отразить натиск тяжёлой восточной кавалерии Лисандра II. Поэтому фланги он защитил повозками, кольями и другими преградами из которых по всадникам и пехоте греков вёлся обстрел. Но несмотря на всё старания италиков, несмотря на бесконечные грады пилумов и стрел, фаланга всё же потеснила манипулы, а когда фланговые заграждения остались позади, в бой вступила кавалерия, сыграв финальный аккорд в этой битве. Бой отличился огромными потерями с обеих сторон. Арей привёл на поле боя 30 000 воинов, из которых отвёл за стены Рима лишь половину. Лисандр же из 50 000 своих людей, оставил на поле брани от 15 до 20 тысяч. Взять же такой большой и хорошо укреплённый город Лисандр не мог, хотя все пригороды, которые понастроил Клеомен IV, спартанцы сожгли дотла. Не имея сил для штурма, Лисандр II пошёл на переговоры. Он готов был уйти из Италии, в обмен на Великую Грецию. Иначе, он грозился разорить и превратить в выжженную пустыню земли Лация, Этрурии, Умбрии и Самния. Арей II согласился и стороны подписали перемирие. И хотя за стенами города он был в полной безопасности, он не мог защитить Италию, мобилизационные ресурсы которой были порядком истощены Кимврской войной и войной Вторых, как назовут историки первый этап кризиса Диархии. Цари подписали перемирие на 10 лет, надеясь окрепнуть и нанести сокрушающий удар по сопернику. Однако ни тот, ни другой не дожили до его окончания даже близко. Уже после вывода греческих войск из Италии, Арей II был убит в результате заговора, составленного его двоюродным братом, который стал новым царём Леонидом IV. Лисандр II отнёсся к этому спокойно, даже с оптимизмом, рассчитывая, что в стане врага вспыхнет междоусобица. Однако этого не случилось и в 100 году до н. э. умер в возрасте 70 лет, уступив трон Еврипонтидов своему тоже немолодому сыну Александру III.

Внешние угрозы

Со смерти Лисандра II и Арея II активизировались внешние враги государства. Сарматы, так и не дождавшись ответа от восточного спартанского царя, возобновили набеги на северные земли греков. И хотя помощи из Эллады не пришло, местные жители не забыли о набегах степняков и новое нашествие уже не было таким лёгким для кочевников. Парфянское царство, давний неприятель Спарты, вторглось в Междуречье и к 99 году до н. э. полностью заняло её и Армению. Колыбель цивилизаций перешла к восточному приемнику Державы Ахеменидов. Сил отвоёвывать эти территории у Александра III не было, но ему удалось остановить продвижение парфян в Сирию. По мирному договору, в обмен на эти земли, парфянский царь Митридат II предоставил неплохой воинский контингент для дальнейших столкновений.

Парфянские катафракты

На противоположном  полюсе державы было несколько оптимистичнее. В земли Галлии стали совершать глубокие рейды варварские племена из-за Рейна. Германцы грабили, убивали и уводили в плен мирных жителей с западного берега Рейна. Во время одного из таких набегов, в 99 году до н. э. варвары практически полностью опустошили Белгику, части Кельтики и даже дошли до Бретани. Однако на этом удача отвернулась от германцев. На обратном пути они наткнулись на хорошо организованную засаду. И не уцелевших земледельцев и пастухов, а спартанцев и профессиональных воинов из эллинизированных галлов. Обременённые большим обозом и расслабленные после столь большого успеха, варвары оказались застигнуты врасплох и почти полностью перебиты. Конечно же, вся эта организованная и неожиданная помощь не упала с неба, но и не пришла из Рима, который был по уши занят соперничеством со Спартой. Её сумел организовать вождь арвернов Кельтилл, один из представителей эллинизированной галльской аристократии. Собрав все боеспособные силы во всей Галлии, он не только уничтожил германцев, но и организовал карательный поход на Рейн, нанеся племенам, проживавшим вблизи Рейна непоправимый ущерб. Не спокойно было в Туманном Альбионе, так как на греческие колонии, расположенные на южном побережье стали совершаться нападения местными племенами. Однако и тут пришёл на помощь Кельтилл не только продовольствием в осаждённые города, но и силами одной только Галлии сумел отбросить кельтов острова от южных берегов. После этого, вождь арвернов занялся возведением сигнальных башен и укреплений вдоль Рейна.

Кельтилл

Вот только не в каждом углу спартанского государства был свой Кельтилл. Когда племена лузитанов, проживавшие на Западе Пиренейского полуострова стали совершать набеги на земли спартанцев, те не смогли должным образом организоваться и дать достойный отпор иберам. А в Африке Югурта, царь объединённой Нумидии, в открытую объявил войну своим соседям. Он отвевал у эллинов все территории, которые некогда принадлежали Карфагену. Сам же город ему взять не удалось, но тот был взят в осаду, снять которую Леонид IV отнюдь не спешил. Противостояние Агиадов и Еврипонтидов начало набирать новый оборот.

Рассчитывая на лёгкую победу, Александр III вторгнулся в Италию при поддержке парфянского контингента в 97 году до н. э. Разгромив несколько наспех собранных армий, царь продолжил движение к Риму, который, как и в прошлый раз, не спешил сдаваться, а взять его не представлялось возможным. Зато парфяне не стесняясь грабили и притесняло мирное население, чем вскоре настроили против себя всех жителей Италии. На всём полуострове развернулась полномасштабная партизанская война, в которой активно принимали участие на стороне Агиалов не только простые крестьяне и ремесленники, но и хорошо обученные воины. Размах партизанского движения поражал. Регион, мобилизационный ресурс которого казался исчерпанным, оказался ещё полным сил. Небольшие отряды италиков нападали на отделившиеся отряды парфян и греков и уничтожали их. Те впрочем не оставляли этого без ответа и в свою очередь уничтожали подчистую целые деревни и не укреплённые города. Италийская кампания затянулась аж до 92 года до н. э.  и закончилась неожиданно для всех. Парфяне, вдоволь награбив и устав от партизанщины, решили покинуть службу. Такая новость, конечно же, не устраивала Александра III, который попытался сначала добрым словом удержать наёмников. Когда же это не помогло, царь оскорбил парфян, назвав их предателями, подлецами и трусами, которые не соблюдают условия договора. Ответная реакция не заставила себя долго ждать: парфяне убили царя и с боями ушли из Италии. Больше их никто не видел ни на территории Спартанской державе, ни на землях Парфии. Конный корпус парфян исчез, как будто его не было. Среди историков бытуют разные мнения. Кто-то считает, что они попытались вернуться в Парфию перейдя Дунай и пройдя по землям даков, скифов, сраматов и других кочевых племён. Однако никаких следов парфянской армии на указанных территориях так и не было найдено.

Впрочем, Миртридат II не унывал. Он поспешил обвинить в нарушении договора саму Спарту и вторгся уже в Сирии, заняв её, финикийские города и Палестину. После этого уже ни у кого из царей особо не было сил. Леонид IV, не сумевший помешать грекам и парфянам грабить и жечь Италию, в том же 92 году до н .э. повторил судьбу своего предшественника: он был отравлен своим братом Клеоменом. Остатки греческого войска покинули Италию, которая за 7 лет партизанской войны превратилась в выжженную пустыню, за исключением Великой Греции. Особенно активизировались лузитаны в Иберии, Югурта в Африке, кочевнике на северном побережье Понта Эвксинского и даже германцы, обрушившиеся на хлипкие укрепления Кельтилла. Казалось, что державе вот-вот придёт конец. И в этот момент на арене появился новый независимый игрок — Спартак.

Спартанская держава к 91 году до н. э.

Да придёт спаситель

Спартак был сыном Кимона, эллинизированного фракийца из племени медов, и спартанки Хилониды. Ещё дед Спартака по линии отца получил спартанское гражданство, правда отнюдь не доблестью и отвагой. Во времена правления Александра II и Клеомена IV гражданство можно было банально купить. Хилонида же была не простой спартанкой, а дочерью Акротата, дяди самого Александра III. Таким образом Спартак, ещё нося в себе часть фракийской крови, был не только урождённым спартанским гражданином, но ещё и принадлежал к царскому роду Еврипонтидов. Правда его ветвь в династии была весьма косвенной и среди ближайших претендентов на трон он не входил и в двадцатку. Тем не менее, мальчик получил хорошее образование. Его воспитанием занимались не только родители, но и дед, убеждённый приверженец спартанских традиций и добродетели. Спартак получил также хорошее военное образование. В 97 году до н. э., когда ему было всего 12 лет, Акротат взял внука в Италийскую кампанию Александра III. И хотя традиционными большими сражениями поход был небогат, дед хорошо обучил своего внука премудростям войны. После разрыва с парфянами, в результате которого погиб, Спартак ушёл из Италии, вместе с оставшейся частью войска, состоявшего преимущественно из греков. Однако тут он оказался втянут в пучину событий. За годы войны, число его царских родственников сильно сократилось и Спартак оказался довольно близок к трону. Это за беспокоило ближайшего основного кандидата на царскую власть Архидама, двоюродного брата погибшего Александра III. Опасаясь за свою жизнь, Спартак бежал во Фракию, откуда уже с немногочисленными сторонникам перебрался в Малую Азию, где начал собирать армию. Опасаясь, что родственник решил начать против него войну, Архидам V собрал 20-ти тысячное войско. Правда повести его на Восток он не мог, так как существовала угроза получить удар от нового царя Агиадов Клеомена V, поэтому занял оборонительную позицию. Однако Спартак и не думал идти на Элладу. Жителей Понта, Каппадокии, Лидии и Киликии беспокоило больше всего другое — парфянская экспансия. Митридат II сумел превратить своё государство в огромного монстра. От отвоевал у западного приемника Ахеменидов не только Армению с Междуречьем, но и Сирию с Палестиной. Только в Египте и Киликии продвижение конных лавин было остановлено, но никто не сомневался, что парфяне пойдут дальше. На этом локальном театре (который грозил перерасти в полномасштабный) Спартак и решил начать свой подъём, отвоевав прежние территории. Правда никто тут его не знал, финансовые возможности также были крайне ограничены. Поэтому больше 10 тысяч под свои скромным стягом Спартак собрать никак не смог, но это его и не останавливало. К тому же, ему удалось заручиться поддержкой Ментора[1], командира войск и фактического правителя Таврики, который в последнее время занимался обороной северных земель от степняков.

Ментор

В 91 году до н. э., Спартак выступил из Каппадокии в сторону Армении с 10-ти тысячным войском. Положение его было самым неутешительным: под его начало шли неохотно, так как он ещё не был известным и прославленным полководцем, а немногочисленные наёмники на досуге подсчитывали, сколько им задолжал Еврипонтид. Впрочем и в парфянской Армении ситуация была не ахти. В этой горной стране было не так просто действовать большим конным соединениями, как это любили делать парфяне. Спартак же, в свою очередь, был не обременён большими подразделениями. К тому, он выучил уроки Италийской кампании: горы отлично подходили для укрытия и внезапных нападений на подразделения парфянской армии и поселения. Но долго так продолжаться не могло и итог у всего этого оказался закономерным: парфяне собрали силы в Армении получили подкрепление от царя Митридата II и вышли навстречу наглому фракийскому спартиату. Армия Спартака оказалась запертой на высокой горе. Парфяне были уверены, что враг в ловушке. Оставалось только дождаться, когда у него кончаться припасы и он спуститься к ним сам. Недооценка противника обернулась бедой. Гора располагалась на тех землях, где производились вина, поэтому на ней тоже оказалось немало винограда. Из него люди Спартака изготовили лестницы и под покровом ночи часть из них спустилась с горы. На рассвете, спустившиеся ударили парфянам в тыл, а остальные, при поддержке немногочисленной конницы, атаковала с горы. Парфяне были застигнуты врасплох и почти все они, 6 000 конных лучников и 500 катафрактов, были перебиты. Победителям достались не только многочисленные оружия и кони, но и деньги парфянского военачальника, которых хватило, чтобы с лихвой погасить все долги Спартака.

Воины Спартака спускаются с горы

Известие об этой победе Спартака, которого ещё мало кто знал, над 6 500 отборных парфянских воинов, произвело эффект разорвавшейся бомбы. Вот теперь к нему потянулись не только из Малой Азии, но и в Армении. Население сопротивлялось здесь парфянской власти ещё до Спартака. Армения и во времена Ахеменидов тесно торговала и контактировала с Малой Азией, Сирией, Боспором и даже Элладой. После присоединения к Спартанской державе, контакты с греками только усилились. Под властью Спарты Армения не только богатела, но и укреплялась от кочевников и парфян и местные жители прочно связывали свою судьбу со Спартанским царством. Поэтому сразу же после победы Спартака, знать и народ подняли мятежи против парфян. В том же 91 первом году Спартак занял столицу Армении Еврандашат. Закрепившись в Армении, Спартак стал готовиться к новому походу на Юг в Сирию.

В начале 90 года до н. э. Спартак выступил из Армении с уже 20 000 армией из жителей Армении, Малой Азии, а также наемников из степи и даже Эллады. К тому времени царь Архидам  V понял, что его родственник не планирует с ним воевать за трон и вернулся к борьбе с Агиадами, рассчитывая что Спартак погибнет, воюя с парфянами. Однако на стороне фракийского спартиата были не только его личные качества и талант, но и богатейший опыт предков, воевавших и с персами, и с парфянами. Понимая опасность марша по открытой местности, где конница врага имела явное преимущество, войско Спартака двигалось вблизи горной местности. Армия шла неспеша, проводя разведку и неглубокие рейды в Сирию, будто прощупывая обороноспособность врага. Парфянский царь, конечно же, не мог оставить этого без внимания и послал на Спартака уже более серьёзную армию в 15 000 конных лучников и 1 500 катафрактов. Сталкиваться с такой силой в степи или пустыне было бы самоубийством. Спартак располагал слабым конным контингентом: 1 000 конных лучников и застрельщиков, 1 200 гиппеев эллинского типа и около 800 катафрактов. Сказывался недостаток искусных наездников в лице арабов, скифов, сарматов, персов и даже парфян. Отвоевание Сирии и Палестины могло кардинально изменить эту ситуацию. Спартанец приобрёл бы не только выходы и авторитет конных наймитов, но и регион, прежде поставлявший кавалерию в спартанскую армию. Как только разведчики доложили о приближении большой конной армии, Спартак тут же повёл своё войско в ущелье Исского залива, где некогда царь Агис III Великий разбил своего будущего тестя Дария III. Парфяне понимали, что в этом узком месте они потеряют своё преимущество в численном перевесе. Однако и Спартак был не в лучшем положении, будучизажатым в этом узком проходе с двух сторон. Этим «братья по крови»[2] и решили воспользоваться, ударив по «вольному войску» с Севера и с Юга. Однако разведчики Спартака доложили тому, что по меньшей мере половина парфянского войска вошло в ущелье через южный вход. Мнение в штабу разделилось. Одни полагали, что другая половина находится в засаде и только и ждёт , когда враг пойдет на прорыв или в обход. Другая же часть была уверена, сейчас заходит к ним в тыл. Спартак решил, что враг действительно пытается взять его в окружение (и был прав, между прочим). Поэтому поспешил навстречу южной армии, чтобы разбить её и не дать зажать себя в клещи. Всё решали считанные дни.

И вот в конце весны 90 года до н. э. армии встретились в ущелье Исского залива неподалёку от его южного окончания. Между армиями не было реки, поэтому проблем с переправами возникнуть не могло. Первыми бой начали катафракты. Удар 1 000 сверхтяжёлых ударных конников не сильно повредил фалангу, так как греки уже давно научились противостоять их натиску. Но вот конные лучники, которые вступили в бой следом, представляли из себя куда большую угрозу, бороться с которой без своей лёгкой кавалерии было тяжело. Не сумев пробить строй 15 000 фалангитов с сариссами, парфяне начали обстреливать строй врага. Туреофоры, которые ныне по тяжести вооружения не уступали гоплитам эпохи Классической Греции, и кавалерия Спартака отбрасывали их, но те возвращались снова и снова. Однако невозможность маневров и задействования всех своих сил сильно мешали парфянам и те, спустя недолгое время боя, решились силами катафрактов пробить фланги и зайти в тыл Спартаку. Пока лучники обстреливали фалангу, катафракты ударили по туреофорам и легкой коннице, что стояли по флангам. Правый фланг греков выдерживал один удар за другим, но вот левый проседал всё сильнее и после третьего захода катафрактов начал отступление. Парфяне бросились за ними, уверенные, что победа уже у них в руках. Но как только они повернулись, чтобы ударить в тыл фаланге, откуда не возьмись появились всадники неприятеля. Это была тяжелая и ударная конница Спартака, который тот спрятал за горными укрытиями, чтобы те ударили по парфянам, когда те прорвутся с левого фланга. Не ожидавшие удара в спину, неповоротливые катафракты были опрокинуты, а затем «засадный контингент», при поддержке пришедшего в себя левого фланга, перешли в контрнаступление. К ним присоединилась и остальная часть войск. Одновременно с этим, Спартак выпустил в стан врага провокаторов, которые, объезжая всё войско, кричали на парфянском: «Бегите!». Все это начало давать свои плоды: парфяне сначала попятились, а затем обратились в бегство. Спартак преследовал их прямо до выхода из ущелья, а затем, неожиданно, повернул назад. На следующий день, другая часть парфянской армии, которая должна была ударить Спартаку в тыл, увидел совсем неожиданную картину. Перед ними было войско неприятеля в полной боевой готовности. К тому же, Спартак предварительно убрал с поля битва тела своих воинов, но трупы людей и коней неприятеля велел оставить. Этот психологический приём должен был надломить боевой дух неприятеля и видимо, так оно и вышло. Когда завязался бой, в который были втянуты все силы парфян, снова вступила в игру засада. Только теперь она была не позади греков, а позади парфян. Не успели тяжелые всадники ударить, как парфяне побежали. В итоге, за два дня боёв в ущелье Исского залива, парфяне потеряли 800 катафрактов и 6 000 конных лучников. Потери же Спартака составили 2 000 пехоты и 400 конными.

Спартак в Архидамополе

Казалось теперь можно и отдохнуть, но Спартак не дал этого сделать своим воинам. После битвы, он направился к выходу из ущелья, послав вперёд разведчиков. Спартанец хотел разгромить врага окончательно, прежде чем тот перегруппируется и оправится от поражения. В результате длительного броска к городам Сирии, таким как Архидамополь, Дохи, Эдесса и другим, Спартак уничтожил ещё, как гласят древние источники, более 10 000 парфян. Скорее всего, данные цифры являются преувеличением, но факт оставался фактом: парфянская армия в Сирии была уничтожена. Дальнейшее продолжение конфликта не имело силы: у Спартака не был сил отвоевать Месопотамию, а у Митридата II — решительности вновь бросить вызов столь дерзкому и умелому полководцу. В итоге, в конце 90 года до н. э., обе стороны конфликта подписали мирный договор в Архидамополе, по которому Парфия:

• отказывалась от Армении, Сирии и Палестины;
• Выплачивали контрибуция в размере 3 200 талантов;
• позволяла Спартаку нанимать наёмников с её земель;

Успехи Спартака вызвали настоящий бум патриотического роста среди жителей Востока. Из освобожденных территорий к нему потянулись люди, из Аравии, Великой Степи и даже Парфии к нему поступали на службу наёмники. Однако сам полководец не спешил тратить время на празднования победы. Заручившись безоговорочной поддержкой Ментора из Таврики, Спартак отправился в Египет, где его встретили, как героя, и, пользуясь местной поддержкой, нанял египетские корабли, для перевозки войск. Следующим на очереди была Нумидия, которая подмяла под себя всю Северную Африку, кроме Египта, Ливии и Карфагена. Весной 89 года до н. э., Спартак отплыл из Селевкии в Карфаген. К тому моменту Югурта, царь объединённой Нумидии, уже несколько лет безуспешно осаждал спартанский Карфаген. Первое время жители получали продовольствие и помощь из Рима, но после Италийской кампании Александра III, когда Италия была разорена, подвозы по морю сильно сократились. В городе начался голод, однако горожане не спешили сдаваться неприятелю. И, как оказалось, не зря. Появление 30-ти тысячного войска Спартака стала полной неожиданностью. Едва высадившись в порту, где его встречали  с ликованием, победитель парфян повёл своих людей на вылазку. Застигнутые врасплох нумидийцы, не ожидавшие такого сильного подкрепления к врагу, были  на голову разбиты. Последствия этого поражения были настолько серьёзны, что сам царь Югурта был вынужден заняться вплотную пополнением и восстановлением порядка в армии. Естественно, это требовало времени, которое Спартак зря не терял, а отвоевывал такие города, как Тунет, Утика, Циллум, Капса и даже Сикка. Армия Спартака в Нумидии продемонстрировала необычайную мобильность, вызванную тем, что она не имела обозов и всё снаряжение солдаты носили на себе. Чтобы воины были готовы к такому темпу, Спартак тренировал своё войско всю зиму с 90 по 89 год до н. э. Югутру спасло то, что Спартак занимался отвоевание городов не только к Западу, но и к Востоку от Карфагена. Это всё привело к тому, что Югурта, заручившись поддержкой царя Мавритании, атаковал лагерь Спартака неподалёку от Тевесты. И хотя спартанец был застигнут врасплох, его прикрывали стены лагеря, которые африканцы штурмовали раз за разом безуспешно. Сказывался боевой опыт, полученный воинами в Армении и Сирии. В итоге весь день прошел в бою и взаимном обстреле, но лагерь устоял. На следующий день нумидийцы вновь пошли на лагерь, но стоило им всем обрушиться на стены, как на них самих обрушилась кавалерия Спартака, которую тот ночью вывел по тихому из лагерю и спрятал в засаде. Снова африканцы получили тяжёлый удар и когда они побежали, солдаты из-за стен бросились их преследовать. В результате преследования было убито много воинов врага, среди которых оказался и 71-летний царь Югурта, которого Спартак велел похоронить со всеми подобающими почестями.

После смерти Югурты, дальнейшее продвижение по Африке Спартака было почти маршевым. Преодолевая редкое (однако упорное) сопротивление, Спартак занял Нумидию и вышел к Гибралтару в 87 году до н. э. Однако тут он решил остановиться. Многие свои победы Спартак одержал благодаря тому, что не терял время и постоянно быстро передвигался. Это сильно утомляло воинов, которые даже не успевали отдохнуть и отпраздновать одержанные победы. В результате с успехом, нарастало и напряжение в войске. Видимо Спартак почувствовал, что пора остановиться, иначе его успех обернётся против него самого.

Воины Спартака в Африке

А пока войско отдыхало, спартанец налаживал связи и укреплял своё влияние. Разделённая надвое Нумидия досталась Бокху и Гуаде, которые присягнули на верность Спартаку. Впервые в истории Спартанского государства мелкие царьки становились вассалами не Спарты, а одного из её полководцев, хоть и царских кровей. Слава об успехах Спартака разлетелась по всей державе, отовсюду к нему стекались люди, среди которых было полно спартиатов, что было немало важным. Дошло до того, что воины из армий царей стали дезертировать, чтобы присоединиться к Спартаку.

Новый претендент

Пока Спартак воевал на Востоке, цари Спарты, Клеомен V и Архидам V, возобновили борьбу между собой. Следующее сражение состоялось, как ни странно, на море. В то время как у Еврипонтидов был отменный флот, у Агиадов он практически отсутствовал. Царь Клеомен решил исправить это недоразумение. Заручившись помощью массалиотов, ресурсами Иберии и Галлии, царь из рода Агиадов создал неплохой флот в 200 судов. Правда это стоило ему очень дорого, так, что казна совсем опустела. В результате, Клеомен V поднял налоги, чем вызвал массовые недовольства своей властью. Наконец, в 89 году до н. э., флот вышел из Массалии и направился к Сицилии, которая находилась под властью Еврипонтидов. Появления самого флота у Агиадов стало полной неожиданностью для греков. Пользуясь эффектом неожиданности, западный флот быстро занял Мессану и Регий, получив таким образом под свой контроль узкий пролив между Сицилией и Южной Италией. Пока Архидам V собирал свой флот, западные спартанцы стали совершать набеги на побережья Великой Греции, мстя тем самым за грабежи и насилие на территории Италии во времена Александра III. Однако уже в том же году, в этих водах собрался и восточный флот. Вспыхнула морская битва при Агесилайнике, в результате которой флот Агиадов одержал вверх, но понёс существенные потери. Клеомен V сумел занять ещё несколько городов, но ни один крупнейший город Великой Греции, как Сиракузы или Агесилайника, ему так и не покорился. Но зато западный флот продолжал разбойничать в водах Южной Италии, порой сталкиваясь с кораблями противника.

Было бы неверно считать, что Архидам V ничего не знал об успехах Спартака на Востоке против парфян. Однако царь полагал, что его родственничек, сделав всю грязную работу, погибнет. Не спроста же парфяне захватили почти все Восточные владения Спарты. Однако после разгрома африканских врагов, Архидам V всерьёз обеспокоился успехам своего родственника. Впрочем и Клеомен V с недоверием поглядывал на Спартака. Как только спартанцы из обеих армий стали дезертировать к Спартаку, оба монарха…заключили союз против нового претендента на единовластное правление державой. Спартак, видя что против него собирается коалиция, понял, что отсидеться не удастся и ему надо продолжать борьбу. Собрав 30-ти тысячную армию, он в 86 году до н. э. отправился в Иберию. Однако стоял уже конец года и здесь же Спартаку пришлось остановиться на зимовку. Как раз незадолго до его появления лузитаны снова пошли в набег на эллинскую Иберию. Этот полуостров со смерти Аякса I был вотчиной независимых и свободолюбивых спартиатов. Это и сыграло свою злую шутку. Когда западные иберы и кельтиберы начали войну, среди иберских спартиатов не оказалось достойного и сильного лидера, как Спартак, Келтилл или Ментор. В результате иберские спартиаты не могли эффективно противостоять набегам лузитанов. Так что появление Спартака вселило надежду и уверенность в сердца иберийцев, с которыми тот налаживал связь всю зиму. Едва она закончилась, Спартак сразу же перешёл в наступление на земли лузитанов. Конечно, те знали о прибытии того на полуостров, но не рассчитывали, что фракийский спартанец станет действовать так быстро. Спартак прошёлся по Лузитании огнём и мечом, сжигая, уничтожая и беспощадно грабя местное население. А взять тут, после многочисленных походов на спартанские земли, было что. Особенно буйствовали иберы и иберийские спартанцы, желая отыграться за множество набегов на их земли.

Покончив с лузитанской угрозой и заручившись поддержкой в Иберии, Спартак двинулся в Галлию. Этот регион под управлением Кельтилла за время гражданской войны превратился чуть ли не в удельное княжество. И хотя вождь арвернов успешно сдерживал германцев и поддерживал города в Альбионе, он так и не попытался отделиться от Рима Агиадов и создать независимое галльское государство. Келтилл послушно исполнял волю Клеомена V, посылая тому людей и ресурсы для строительства флота. Правда это истощало Галлию, не успевшую к началу Кризиса Диархии оправиться от кимвроского нашествия и эллинский галл всё неохотнее посылал помощь Агиадам. Однако появление Спартака полностью изменило расклад. Кельтилл собрал войско и двинулся навстречу третьему претенденту на власть в государстве. Армии встретились под Леонидополем и, как обычно, перед сражением военачальники сошлись для переговоров. При этой встрече, Спартак напомнил Кельтллу, что он стал врагом царей только из-за того, что стал собрать все утраченные прежде земли. А сами властители державы своим конфликт за единовластии ослабляют и истощают государство, включая и Галлию, которую так рьяно оборонял Кельтилл. В результате этой беседы, вождь аврернов вынул меч из ножен и вручил его Спартаку.

Кельтилл присягает Спартаку

Переход под руку Спартака целой Галлии вызвала панику в стане царей. Ещё во время марша фракийского спартанца из Иберии на Север, вопрос о том, кто победит, стоял открытым. Но теперь шансы Спартака резко возросли и его победа, казалось очевидной. Но до неё было ещё далеко. Пока Спартак укреплялся в Галии и готовился к броску в Италии, его враги тоже не сидели сложа в руки. Конечно, они не могли собрать армию, способную противостоять новому претенденту на единовластие. Но у них был флот, с помощью которого они легко могли высадиться в тылу, когда Спартак пойдёт в Италию по побережью Средиземного моря. Так и случилось. Поход на Апеннины стал серьёзным испытанием для косвенного потомка Еврипонтидов. Пока он шёл из Галии в Италию, на его обоз, что шёл в тылу, совершались нападения вражеских воинов, которые высаживались, а потом быстро отступали на корабли. Прежней мобильностью похвастаться было теперь нельзя. Италия так и не оправилась от похода Александра III, а затем и высоких налогов для флота Клеомена V, которые чуть не вызвали бунт. Перейди Спартак здесь на подножное снабжение и его бы восприняли, как очередного завоевателя и он был оказался во враждебной стране. Путь возможного снабжения был бы растянут из Галлии в Италию. Да и находился под постоянным ударом со стороны моря. Так что продвижение Спартака по Италии из-за обоза, опасения внезапного удара и, как следствие предыдущего, передвижения армии в боевых порядках, было крайне медленным. Путь по Предальпийской Галии и Этрурии выдался очень напряжённым. Спартак лично приказывал казнить своих воинов, за малейшее проявление мародёрства, дабы не настроить против себя местное население.

А тем временем Клеомен V с армией поджидал Спартака в Риме, рассчитывая что тот будет осаждать город и столкнётся с естественными трудностями, которые его и погубят. Возможно, так бы и случилось, если бы не человеческий фактор. У царя из рода Агиадов были враги не только по Италии, но и в самом городе. Ещё Клеомен IV, делая Рим своей столицей, оказывал многочисленные послабления и предоставлял крупной аристократии большие права, пытаясь сделать из неё свою опору. Приемники не подвергали эту систему особым изменениям. В итоге, за очень всё это время крупнейшие римские аристократы, известные как патриции, стали прирастать землями и богатствами, которые отнимались не только у италиков, но и самих римлян. Так что приобретя друзей в лице крупных магнатов с рабо- и землевладельцами, Агиады приобрели не мало врагов среди, так называемой, плебейской знати. Именно на этом и решил сыграть Спартак, выйдя на одного из представителей знатных плебеев — Марка Лициния Красса. В итоге, когда Спартак приближался к Риму, в нём вспыхнули волнения. Начались погромы крупной знати. Когда же Спартак подступил, сторонники Красса открыли ворота и Клеомену с войском пришлось спасаться. Спартак не стал их преследовать. Вместо этого он прибрал к своим рукам не полную казну Агиадов. пополнил запасы продовольствия, которых в городе было полно, в отличии от остальной Северной и центральной Италии. Наконец, он отменил все прежние налоги Клеомена V, чем заслужил поддержку местного населения. Пополнять силы здесь Спартак не стал, так как у него хватало людей. Да и за время гражданской войны плотность населения в Италии резко упала. Сделав все дела в Риме, Спартак поспешил на Юг. Близилась зима он планировал до её окончания подчинить себе Италию. Однако на территории Самния. Куда бежал Клеомен V, Спартак столкнулся с серьёзным сопротивлением. Осада Бовиана, столицы и самого крупного города Самнитской Лиги, растянулась на 3 недели и привела к большим потерям из-за болезней и ночных атак самнитов из других городов. Поэтому, когда Спартак ворвался таки в город, он не пощадил никого и сравнял его с землёй. Примера Бовиана хватило, чтобы многие другие города сами открыли ворота, но около границ с Великой Грецией Спартак снова столкнулся с упорным сопротивлением, подавить которое смог только во время зимы. Самниты спутали Спартаку всё карты. Во-первых, он не смог овладеть всей Италией к зиме, во-вторых, Клемоен V бежал Великую Грецию, куда Архидам V стал подвозить подкрепления. В наказание за сопротивление, Спартак лишил Самний положения союзника, который тот занимал со времён Агесилая III Никатора, и превратил в обычную провинцию. Этими шагами, он подтвердил, что претендует на единовластие над всей державой.

Весной 83 года до н. э. Спартак выступил с отдохнувшей и переведшей дух армией на Юг. Около города Гераклея, где некогда Пирр одержал победу на римлянами, его встретила армия спартанских царей. Из-за массового дезертирства, Архидам V и Клеомен V смогли собрать не так уж и много тяжёлых пехотинцев — 8 000. Однако на оставшиеся средства они собрали 11 000 легких воинов в Иллирии, Фракии, и даже Дакии. С конницей у царей было очень плохо, но они это компенсировали кольями, которые закрывали легкую пехоту на флангах от удара кавалерией.

Битва при Гераклее 83 год до н. э.

Спартак же расположил свою 35-ти тысячную армию в три линии. Благодаря свои свершениям за время отвоевания земель державы, он не имел дефицита ни в одном роде войск, за исключением флота. Но этот недостаток мог быть решён, после завоевания Великой Греции. Спартак первым начал бой. Вперёд пошли первая и вторая шеренги. Столкновение с фалангой царей было поначалу удачным для спартаковцев и они даже потеснили неприятеля. Однако затем, инициативу взяли в руки цари. Конница, не смогла пробиться сквозь заграждения из кольев и достать легкую пехоту врага, которая начала обстрел сил Спартака. В итоге конница отошла, понеся умеренные потери, а пехота попятилась назад под натиском 8-ми тысячной фаланги и ливнем снарядов. Тогда Спартак вёл свои собственные стрелковые силы, чтобы они обуздали вражеские. Однако всего туреофоров, конных и пеших стрелков и него было меньше, чем у царей поэтому процесс сильно затянулся. Наконец, спустя продолжительное время, вражеские стрелковые отряды стали отступать и Спартак ввёл в бой свои последние резервы, в лице тяжёлой пехоты третьей линии. На сей раз фаланга царей не выдержала начала отступление, которое, конечно же, превратилось в бегство. Архидам V и Клеомен V бежали в Агесилайнику, откуда отплыли в Спарт, оставив свою армию на поле битвы. В этом сражении они потеряли 4 000 фалангитов убитыми и 2 000 пленными. Из 11 000 союзников и наёмников 5 000 было убито и ещё 3 000 захвачено в плен во время преследования. Спартак проявил снисхождение к пленным солдатам и позволил им вступить в его армию, а тех, кто не желал этого делать, отпустил с миром. В прочем, по отношению к высокородным особам он такого милосердия не проявил. Младший брат царя Архидама V Андрокл и малые сыновья Клеомена V, Клеомброт и  Павсаний, были казнены. Эти действия показывали, что он на полном серьёзе стремиться к единовластию, устраняя возможных конкурентов.

После битвы, никто больше не смел препятствовать победоносному полководцу в Великой Греции. Все города открывали ему ворота без единого выстрела. Однако все корабли из Великой Греции, цари вывели на Пелопоннес. Поэтому Спартаку пришлось оставить здесь большие гарнизоны, дабы предотвратить рейды с моря и с 25-ти тысячной армии идти обратно из Италии, но теперь на Балканы. Поскольку заветная цель была так близка, Спартак, спешил с прежней мобильностью, что и в Африке. Отмена всех прежних налогов Агиадов позволило населению полуострова начать стремительное восстановление, проблем с подножным снабжением не возникло. В Иллирии Спартаку у пришлось сделать немало остановок, чтобы наладить отношение с местными гарнизонами и населением. Причём не только прибрежной, но и континентальной Иллирии. Пополнив таким образом ряды своих сторонников, Спартак появился таки в Элладе, откуда ему пришлось бежать в 92 году до н. э. эры. Продвижение на Юг по Греции, однако, было безмятежным. Везде Спартака встречали, как героя избавителя, а не завоевателя. Жители Эллады действительно устали от междоусобной войны, которая выкачала из неё немало материальных и людских средств. Лишь в Коринфском проходе цари попытались оказать какое-то сопротивление, но были разбиты. Правда в этот раз, Клемон V, который потерял уже всё, что только мог, не стал убегать, а сражался до последнего, пока самолично Спартак не сразил его в поединке.

Спартак против Клеомена V

Архидам V же вместе с флотом снова бежал. На этот раз на Сицилию, которая вместе с Корсикой и Сардинией осталась не покорённой Спартаком. Однако последний в конце 83 год до н. э. вступил в Спарту, где его все чествовали. В итоге все спартиаты, оставшиеся при Архидаме, дезертировали к нему. А против самого царя, созрел заговор его окружения, которое лишило его титула, а затем и жизни. Один из лидеров заговора Персей объявил себя царём Сицилии и Корсики с Сардинией. Чтобы погасить остаток тлеющего костра, Спартаку пришлось напрягать ослабшую державу и создавать с нуля свой собственной флот. Впрочем, за счёт восточных провинций, эта проблема была решена и в 81 году до н. э. Спартак высадился на Сицилии и вскоре занял Сиракузы, где Персей был схвачен, а затем обезглавлен. Затем к 80 году до н. э. были подавлены остатки сопротивления на Сицилии и Корсике с Сардинией, на чём Кризис Даирхии и завершился.

Спартанская держава на момент окончания гражданской войны

Примечания

[1] В РИ Митридат VI Евпатор

[2] В этой АИ и спартанцы, и парфяне считают себя приемниками Ахеменидов.