Вторая жизнь погибшего линкора

«Марат», потопленный немецкой авиацией в Кронштадте 23 сентября 1941 года, оказался единственным советским линкором, погибшим во Второй мировой войне. Но в списке потерь советского ВМФ он по формальной причине не учитывался — к концу войны корабль был поднят и вновь введён в строй, пусть и в качестве несамоходной плавучей батареи. Строились планы его восстановления как полноценного линейного корабля, однако они так и не были реализованы.

Повреждения линкора «Марат»

В исследовании «Борьба за живучесть на кораблях эскадры КБФ» (выпуск 2, 1943 год) повреждения линкора «Марат» от бомбардировки 23 сентября 1941 года описываются следующим образом:

«Боевая рубка и фок-мачта, оторванные силой взрыва от основания, упали на правый борт, броневая крыша и стенка 1 башни были снесены в воду, оба борта корабля в районе 25-52 шпангоутов разрушены. Свет на корабле погас, т.к. 1 котельное отделение было разрушено, а пар в действующих котлах 4 котельного отделения сел из-за разрушения вспомогательной магистрали в носовой части корабля. Корабль получил крен до 5 град на правый борт и медленно начал садиться на грунт с дифферентом на нос».

В носовом погребе корабля взорвались полузаряды главного калибра — детонации снарядов не произошло, и дно гавани возле линкора оказалось усеяно неразорвавшимися 305-мм снарядами. Торпеды, хранившиеся вблизи места взрыва, также были найдены целыми. Но взрыв буквально перекрутил корпус линкора и фактически оторвал переднюю часть корабля до второй башни, в районе которой возник пожар. Погиб командир линкора капитан 2-го ранга П.К. Иванов и 325 моряков.

Взрыв произошёл ближе к левому борту, и разрушения здесь оказались больше. Часть носовой оконечности до 20-го шпангоута осталась лежать на грунте с креном на левый борт, а с 20-го по 53-й шпангоут корпус вместе с рубкой и первой дымовой трубой был почти полностью разрушен: на грунте осталось лежать лишь двойное днище, высотой 4 м с правого борта и 2 м с левого. 

«Здесь борт совершенно разрушен… водолаз имеет возможность по грунту зайти внутрь корабля»,

— указано в вышеупомянутом исследовании 1943 года. Первая башня главного калибра от взрыва распалась на отдельные плиты, а тела орудий лежали поверх остатков носовой части.

Остальная часть корпуса с тремя башнями и кормовой рубкой осталась на плаву с креном на правый борт. При этом силой взрыва котлы 2-го котельного отделения отбросило назад, и они продавили водонепроницаемую переборку на 57‑м шпангоуте, отчего уцелевшее подбашенное отделение второй башни оказалось затоплено. Выше, между верхней и средней палубами по левому борту, эта переборка была почти полностью разрушена.

От сотрясения даже не пострадавшая часть корпуса начала протекать по швам и заклёпкам. Разрыв паровой магистрали привёл к остановке турбогенераторов — пропал ток, остановились откачивающие воду электронасосы. Носовые дизель‑генераторы были уничтожены при взрыве, а кормовые в тот момент находились на ремонте — таким образом, водоотливные и противопожарные средства оказалось невозможно запустить. Предпринятая несколько позже попытка поднять пар в 4-м и 6-м котельных отделениях не увенчалась успехом — мазут, поступавший из топливных танков, оказался смешан с водой.

Для выравнивания крена была затоплена часть помещений левого борта, в результате крен уменьшился с 5° лишь до 3,5°. Дальше его уменьшить не удалось — мешала скрученная носовая часть, лежавшая на грунте. Экипаж линкора продолжал бороться с поступлением воды, при свете ручных и аккумуляторных фонарей заделывая пробоины, конопатя швы и устанавливая подпорки на переборках. Это продолжалось более двух часов, но когда аккумуляторы разрядились и аварийное освещение погасло, команда получила приказ покинуть корабль. Через некоторое время с берега удалось подать электричество, и часть экипажа вернулась обратно, но линкор уже принял свыше 10 000 т воды и к утру 24 сентября сел кормой на грунт на ровном киле. Поскольку глубина гавани в этом месте составляла всего 11 м, верхняя палуба корабля осталась над водой. Во внутренних помещениях вода оказалась примерно на середине между средней и нижней палубами, поэтому жилые помещения в основном избежали затопления.

«Марат» вступает в бой

К концу октября 1941 года пробоины в уцелевшей части корпуса удалось заделать, внутренние помещения были осушены, восстановлены электроснабжение и механика башен. Десять уцелевших 120-мм орудий были сняты и отправлены на сухопутный фронт, а третья и четвёртая башни главного калибра вновь введены в строй. 31 октября они возобновили стрельбу по противнику, находившемуся на южном берегу Финского залива. Ввести в строй вторую башню не удалось из-за трудностей с заделкой пробоин на 57-м шпангоуте. Тем не менее до конца декабря потопленный линкор выпустил по врагу 407 снарядов главного калибра.

Для немцев «оживление» корабля, об уничтожении которого они совсем недавно сообщили, стало неприятным сюрпризом как минимум с пропагандистской точки зрения. В ноябре по линкору вновь начали вести огонь немецкие осадные орудия калибров 150–210 мм — так, 12 декабря 1941 года рядом с кораблём упало 23 снаряда, два из которых попали в верхнюю палубу, пробили её и взорвались во внутренних помещениях.

В конце декабря к обстрелам присоединилась 686-я железнодорожная батарея (Eisenbahn-Artillerie-Batterie 686) из двух 280-мм орудий. По советским данным, она стреляла из района Нового Петергофа, что вызывает серьёзные сомнения — подтащить сюда транспортёры с орудиями немцы могли только через станцию Лигово, находившуюся буквально на переднем крае, в полукилометре от фронта. Скорее всего, огонь вёлся из района Дудергофа или Красного Села.

28 декабря обстрел был особенно сильным — по «Марату» выпустили 65 снарядов калибром 280 мм. Одним из них был потоплен стоявший у левого борта транспорт «Водолей №1», ещё один угодил в разрушенную часть корпуса, а два — в неповреждённую его часть. Снаряды, летевшие с большой дистанции, падали под большим углом к горизонтали — один из них пронизал обе бронепалубы, прошёл через зарядный и снарядный погреба третьей башни, которая в это время вела огонь. Нового взрыва погребов не случилось буквально чудом — снаряд не взорвался и застрял в трюме.

280-мм орудие К5 (E) 686-й железнодорожной батареи ведёт огонь из района Красного Села, зима 1941–1942 годов. forum.aroundspb.ru

После этого случая горизонтальная защита «Марата» была усилена самым неожиданным способом: поверх верхней палубы уложили гранитные плиты толщиной 4–6 см, снятые с облицовки стенки гавани. Палубы над котельным отделением усилили плитами настоящей брони.

В июле 1942 года начались работы по восстановлению второй башни. Для этого на 53-м шпангоуте были установлены водонепроницаемые щиты, пространство за ними осушили, после чего восстановили переборку на 57-м шпангоуте, фактически ставшую оконечностью корабля. На расстоянии 70 см перед ней была установлена дополнительная 6-мм переборка высотой от второго дна до верхней палубы, после чего образовавшийся коффердам залили цементом — так корабль получил новую защиту носовой части. Проблемой оставалось то, что носовая часть линкора всё ещё мёртвым якорем лежала на грунте, мешая передвинуть корабль и давая корпусу небольшой крен. К осени 1942 года разрушенные конструкции удалось обрезать, а переборку на 57-м шпангоуте усилить, после чего стало возможным ввести в действие и вторую башню.

Тем временем, после долгого перерыва, 25 октября 1942 года немцы предприняли новый обстрел линкора осадной артиллерией — на этот раз огонь, скорее всего, вёлся 229-мм снарядами. Всего вокруг корабля упало 55 таких снарядов, три из них попали в верхнюю палубу, но были остановлены гранитной «бронёй» и не нанесли существенных повреждений. Возможно, в действительности огонь вёлся орудиями меньшего калибра — по крайней мере при последующих обстрелах снаряды были оценены как 203-мм (в реальности немцы стреляли из 210-мм орудий). 6 ноября 1942 года в корабль попал один снаряд, 8 октября 1943 года — ещё один, но серьёзного вреда они не нанесли.

3 ноября 1942 года вторая башня вновь открыла огонь, выпустив 17 снарядов. Стрельбы эпизодически продолжались весь 1943 год, а последняя из них состоялась 27 января 1944 года при окончательном снятии блокады. Всего за время войны корабль выпустил 1971 снаряд главного калибра, из них 1329 фугасных и 42 шрапнельных (в основном по самолётам). С момента же своей гибели «Марат» выпустил около 930 снарядов.

Планы восстановления линкора

31 мая 1943 года корабль, продолжавший формально числиться линкором, был переименован в «Петропавловск» (таким образом ему было возвращено изначальное название). К началу 1944 года на корабле помимо девяти орудий главного калибра стояло три 76-мм зенитных орудия (на крыше четвёртой башни), четыре 45-мм зенитных орудия, пять 37-мм автоматов и восемь крупнокалиберных пулемётов ДШК.

Только к маю 1945 года удалось обрезать лежавшую на грунте носовую часть по 39-й шпангоут, после чего обрубок линкора приобрёл способность к перемещению, пусть и с помощью буксира. Однако часть искорёженных конструкций днища всё ещё торчала снизу, увеличивая осадку с 9 до 12 м и мешая постановке корабля в док.

Тем временем в руководстве советского флота обсуждался вопрос восстановления линкора как полноценного боевого корабля. Уже 3 ноября 1943 года исполняющий обязанности начальника Главного Морского штаба вице-адмирал Степанов предложил заместителю наркома ВМФ Л.Г. Галлеру запросить у начальников Управления кораблестроения и Артиллерийского управления флота их мнение о возможности восстановления линкора «Петропавловск» с использованием сохранившейся 305-мм башни линкора «Полтава» («Фрунзе»), которая ещё до войны была переоборудована для использования на береговой установке. В случае невозможности полноценного восстановления линкора предлагалось 

«определить объём работ для его восстановления в качестве подвижной батареи с тремя башнями».

Приказом Галлера от 26 ноября «для определения возможности восстановления линкора «Петропавловск» (бывший «Марат»)» была назначена специальная комиссия под председательством начальника Технического отдела Балтийского флота инженер-капитана 1-го ранга Кудинова. До начала января 1944 года комиссии предписывалось:

«а) Составление краткого описания линкора по всем частям;

б) Составление ориентировочного и укрупнённого перечней восстановительных работ с указанием их трудоёмкости и стоимости;

в) Определение возможности (и объёма) использования корпуса, артиллерии, котлов и т. п. недостроенного ЛК „Фрунзе” (б. „Полтава”);

г) Определение места возможной достройки корабля с указанием сроков её окончания».

Работа комиссии затянулась до лета, и лишь 24 июня 1944 года начальник Управления кораблестроения НК ВМФ вице-адмирал Н.В. Исаченков наконец доложил Галлеру о её результатах. Предлагалось два варианта восстановления линкора — с использованием корпуса линкора «Полтава» и без него. В обоих вариантах вместо уничтоженной первой башни предполагалось использовать башню с «Полтавы». Вариант с использованием корпуса «Полтавы» требовал 22 месяца работ (из них 12 в доке) и оценивался в 117 млн рублей; вариант восстановления носовой части заново требовал 27 месяцев (из них 14 в доке) и обходился в 147 млн рублей. В обоих случаях требовалось задействовать полторы тысячи рабочих, а работы могли проводиться только на одном заводе — Балтийском (№189). Предполагалось, что казематные орудия восстанавливать смысла нет, зато вместо них на палубе линкора будут установлены 130-мм универсальные двухорудийные башни.

В качестве альтернативы часть членов комиссии предложила третий, удешевлённый вариант — использовать носовую часть «Полтавы», но не её башню, оставив на линкоре всего три башни (на нос корабля переносилась вторая или третья башня). Ещё в апреле 1944 года то же самое предлагал командующий Балтийским флотом адмирал В.Ф. Трибуц — теперь и Исаченков посчитал этот вариант наиболее осуществимым. Так или иначе, тридцатилетний дредноут с 305-мм артиллерией безнадёжно устарел, и использовать его имело смысл лишь в качестве учебного.

Проект 27

4 августа 1944 года Управление кораблестроения окончательно выбрало третий вариант, а 2 октября начальник Артиллерийского управления вице-адмирал Егоров утвердил предварительное ТТЗ на вооружение линкора «Петропавловск»:

• три трёхорудийные 305-мм башни с углами возвышения орудий до 40° (на довоенных линкорах они составляли 25°); при этом на нос предполагалось перенести башню №3;
• восемь двухорудийных 130-мм универсальных башенных установок (на месте третьей башни);
• шесть двухорудийных 85-мм зенитных башенных установок (92-К);
• шестнадцать спаренных 37-мм установок В-11;
• два командно-дальномерных поста для управления огнём главного калибра, шесть стабилизированных постов наводки, РЛС общего обнаружения и управления огнём (последние — «Сириус-Б» для главного калибра и «Якорь» для зенитного огня — ещё только разрабатывались).

Кроме того, Управление кораблестроения потребовало за счёт ослабления массы вооружения усилить горизонтальное бронирование. К концу войны уже стало ясно, что главной опасностью для линкоров, помимо торпед, являются авиабомбы крупного калибра и тяжёлые снаряды на больших дистанциях — они падали под большим углом и угрожали в первую очередь не борту, а палубе корабля.

Проект восстановления линкора получил собственный номер — 27. 19 октября 1944 года Наркомат судостроительной промышленности поручил его разработку КБ завода №189, главным конструктором был назначен А.Г. Соколов. Несмотря на уменьшение числа башен главного калибра, стандартное водоизмещение линкора увеличивалось с 23 940 до 25 000 т, полное — с 26 184 до 27 245 т. Число котлов сократилось с 22 до 16, но при этом мощность машин (61 000 л. с.) и скорость (23 узла) не изменялись. Стоимость всех восстановительных работ теперь оценивалась в 214 млн рублей, а срок их выполнения — в 36 месяцев.

Характерно, что в эскизном проекте вновь разрабатывались два дополнительных варианта: уменьшенный (с двумя башнями главного калибра) и увеличенный (с установкой булей для увеличения остойчивости и усиления противоторпедной защиты). В последнем варианте полное водоизмещение переваливало за 30 000 т, скорость падала до 22 узлов, но зато резко увеличивалась остойчивость, и на 40% возрастала дальность плавания.

В ходе разработок выяснилось, что замена топочного устройства линкора на стандартное, используемое на лидерах, позволяет обойтись без восстановления двух носовых котельных отделений: форсирование оставшихся котлов давало достаточное количество пара для имеющихся турбин. Это позволяло снизить вес корабля и отказаться от передней трубы. Однако неожиданно возникла другая проблема — из-за появления мощной универсальной и малокалиберной зенитной артиллерии, установки радаров и новых систем управления огнём численность экипажа линкора выросла на 20% по сравнению с довоенной и составила 1730 человек. Такое количество людей было негде размещать, так как изначальная численность экипажа линкора составляла 1125 человек — уже до войны подвесные койки в кубриках приходилось вешать в три или четыре яруса.

Рассмотрение эскизного варианта проекта 27 руководством Военно-морского флота намечалось на осень 1945 года. Однако 20 августа Научно-технический комитет ВМФ в своём заключении по проекту 27 потребовал ликвидировать перегрузку и «перенаселённость» корабля, а также обратил внимание на его недостаточную остойчивость: всего 0,66 м при стандартном водоизмещении и 1,24 м — при полном. Проще говоря, НТК потребовал проектировать линкор по второму дополнительному варианту эскизного проекта — с булями и увеличенным водоизмещением. В целом это требование выглядело вполне осмысленным и оправданным, хотя и увеличивало стоимость работ до 240 млн рублей.

В результате рассмотрение проекта 27 было отложено, а 14 февраля 1946 года работы по нему по ходатайству Наркомата судостроительной промышленности исключили из планов на 1946 год. И в наркомате, и в руководстве флота возобладало мнение, что восстанавливать устаревший корабль не имеет смысла. Заметим, что восстановление линкора по первоначальным планам 1944 года (просто как учебно-артиллерийского корабля, без кардинальной перепланировки, установки мощной универсальной батареи и новых систем управления зенитным огнём) обошлось бы гораздо дешевле и могло быть выполнено в более короткие сроки. В очередной раз лучшее оказалось врагом хорошего.

4 марта Главное управление кораблестроения доложило начальнику Главного штаба ВМС о нецелесообразности полного восстановления линкора «Петропавловск» по проекту 27 и предложило восстановить его в качестве учебного корабля, вернувшись к планам осени 1943 года. Однако время уже ушло: только что преобразованное из наркомата Министерство судостроительной промышленности отказалось принимать даже сокращённый план восстановления. А 31 октября сам главком ВМС Н.Г. Кузнецов в докладе Сталину попросил разрешения отказаться от дорогостоящего ремонта старых и повреждённых кораблей.

Плавучая батарея «Волхов»

В результате судьба «Петропавловска» оказалась под вопросом на целый год. Лишь 14 ноября 1947 года командующий Северо-Балтийским (8-м) флотом контр-адмирал Ф.В. Зозуля запросил у нового главкома ВМС адмирала И.С. Юмашева окончательного решения судьбы «Петропавловска», от себя предлагая сдать его на слом. Тем не менее именно в ноябре 1947 года на «Петропавловске» подводными взрывами удалили торчавшую внизу искорёженную часть днища и ввели корпус бывшего линкора в док. Здесь у него окончательно срезали остатки носовой части с 39-го по 57-й шпангоут, усилили и «облагородили» бетонную перегородку в переднем торце корпуса, снабдив её причальными устройствами и широким трапом. Все стыки обшивки, пропускавшие воду, были перечеканены.

22 апреля 1948 года корабль был выведен из дока, а 29 июня 1948 года министр Вооружённых сил СССР Н.А. Булганин наконец принял окончательное решение: линкор «Петропавловск» не восстанавливать, но сохранить в строю 

«в течение 1948–49 гг. в том состоянии, в котором он находится сейчас, используя его для учебных целей». 

Ровно через месяц «Петропавловск» был зачислен в Отряд учебных кораблей, всё ещё числясь линкором.

Лишь 28 ноября 1950 года «Петропавловск» был переклассифицирован в несамоходное учебно-артиллерийское судно и переименован в «Волхов». В дальнейшем он служил в 85-й бригаде (затем — в 28-й дивизии) учебных кораблей Кронштадтской военно-морской крепости, довольно интенсивно используясь для практики и обучения курсантов. По состоянию на 1951 год вооружение «Волхова», помимо девяти орудий главного калибра, состояло из трёх 76-мм зенитных орудий 34-К, шести 37-мм автоматов 70-Ки и шести 12,7-мм зенитных пулемётов. Экипаж насчитывал 351 человека, в том числе 25 офицеров, 96 мичманов и главстаршин. 4 сентября 1953 года корабль был исключён из списков флота, а в начале 60-х годов разделан на металл.

Источник: https://warspot.ru/11770-vtoraya-zhizn-pogibshego-linkora