Вот так и рождаются легенды… или убер медведи…

«Танк, предназначенный для действий совместно с пехотой (конницей) и в составе самостоятельных танковых соединений, должен быть один. Для этой цели необходимо разработать два типа танков: один чисто гусеничный и другой – колёсно-гусеничный. Всесторонне испытать их в течение 1939 г. и после этого принять на вооружение взамен БТ и Т-26 тот, который будет отвечать всем требованиям».
/Из докладной записки наркома обороны СССР К.Е. Ворошилова, поступившей на имя Председателя СНК СССР В.М. Молотова. Март 1938 г./

***

Небо над Кремлём было низким и каким-то тускло-голубым. Можно даже сказать – блеклым. Впрочем, каким же ему ещё быть майским вечером?

…У него с давних пор побаливала нога. Поэтому, не желая при всех демонстрировать свою слабость, он при ходьба ступал подчёркнуто мягко. Словно к кому-то подкрадывался. Вот как сейчас…

Он отстранился от окна и повернулся. Ткнул изгрызенным чубуком трубки в сидевшего у дальнего конца стола военного:
— Товарищ Павлов, вас ведь чуть ли не вчера назначили начальником Автобронетанкового управления, так?
— Товарищ Сталин, я… — военный, не переставая вытирать платком обильно потеющую бритую голову, попробовал что-то сказать. Но нетерпеливый жест генсека оборвал его на полуслове.
— Так вот, товарищ Павлов. Вы на посту начальника АБТУ – всего ничего, а уже берётесь рубить с плеча то, что другие люди придумывали и делали годами.

«И где теперь эти люди?», — едва не ляпнул комкор Дмитрий Павлов. Но сдержался. Бросаться хлёсткими фразами в лицо вождю было крайне чревато. Поэтому Павлов сглотнул, спрятал носовой платок и сказал совсем другое:
— Товарищ Сталин, моё предложение основывается на…

И снова генсек не дал комкору договорить:
— …Я рад, что ваше предложение на чём-то всё же основывается. – это прозвучало очень едко и сухо. Так сухо, что Павлов вздрогнул, словно от удара плетью.

А Сталин меж тем продолжил свою филиппику:
— Вы вообще отдаёте себе отчёт, ЧТО вы предложили Комитету обороны? Я могу понять возражения против колёсно-гусеничного хода, но вот всё остальное… Наклонная броня, пушка в 76 миллиметров, дизель, единый движитель, вездеходность за счёт… Вы… Вы же хотите сделать из танка даже не Мюр-и-Мерилиз, а какой-то аттракцион! Нам что? Мало было фантазёра Курчевского, разбазарившего миллионы на свои безоткатные мыльные пузыри?

Начальник АБТУ опустил глаза и почувствовал, как по спине побежали мурашки. Отстранённо подумал: «А ведь Курчевского-то шлёпнули.. Всё. Теперь точно не помилует».

Так страшно Павлову не было даже в далёком 23-м, когда он под Ходжентом угодил в окружение басмачей курбаши Турдыбая. Видимо, именно это чувство – страх обречённости и заставило комкора, как загнанную в угол крысу, броситься в контрнаступление.
— Товарищ Сталин!.. – комкор под тигриным взглядом вождя вытянулся по стойке «смирно». Щёлкнул каблуками. Напористо зачастил: -…Можно по-прежнему надеяться на колёса и гусеницы, но в современных условиях ведения войны только мой проект обеспечит соответствие наших танков выдвигаемому Наркоматом обороны техзаданию!

На мгновение в кабинете вождя повисла липкая, обжигающая нервы тишина.

— Вы всё сказали? – лишённым какой-либо интонации голосом, наконец, поинтересовался Сталин.
— Никак нет, товарищ Сталин. Не всё. – Павлов заметил вопросительно приподнятую бровь вождя. Поспешил добавить: — Мы дорого заплатим за выпуск недостаточно боеспособных машин…

Генеральный секретарь ЦК ВКП(б) ничего на это не ответил.

Словно и не было в кабинете никакого трясущегося от возбуждения начальника АБТУ, Сталин уселся за стол. Достал из верхнего ящика чёрно-зелёную коробку папирос «Герцеговина Флор». Извлёк три штуки. Не торопясь, раскрошил их в чашку своей трубки. Умял табак. Чиркнул спичкой. Прикурил. И только тогда неторопливо проговорил:
— Вот что, товарищ Павлов. Пусть харьковчане попробуют прикинуть на ватмане, что можно извлечь из вашей идеи. Если выйдет что-то стоящее, то к зиме следующего года вы представите два опытных образца на госиспытания. За это вы, товарищ Павлов, будете перед партией и страной ОТВЕЧАТЬ ЛИЧНО. – последние слова Сталин недвусмысленно выделил. — Вам всё понятно?
— Так точно, товарищ Сталин!

Когда за начальником АБТУ закрылась дверь, генсек устало вздохнул и придвинул к себе ежедневно обновляемую Поскрёбышевым папку с текучкой. Первой на глаза попалась записка Берии о каком-то Вавилове.

Сталин пососал трубку, прищурился.

Вавилов, Вавилов… Ах, да. Что-то связанное с генетикой. Вздорная, признаться, история… Надо будет при случае выяснить у Лаврентия, есть ли какая практическая польза от этой «науки»? Если – нет, то он, Сталин, без всякого сожаления разгонит всех этих учёных дармоедов к чертям собачьим!..

***

«На основании просмотра и результатов испытаний новых образцов танков, бронемашин и тракторов, изготовленных в соответствии с постановлениями Комитета обороны за №198сс от 7 июля 1938 г. и №118сс от 15 мая 1939 г., Комитет обороны при СНК Союза ССР постановляет:
1. Принять на вооружение РККА:
… Танк Т-32 с дизельмотором В-2, изготовленный заводом № 183 Наркомсредмаша, со следующими изменениями:
а) увеличить толщину основных бронелистов до 45 мм;
б) улучшить обзорность из танка;
в) установить на танк Т-32 следующее вооружение:
1) пушку Ф-32 калибра 76 мм, спаренную с пулемётом калибра 7,62 мм;
2) отдельный пулемёт у радиста калибра 7,62 мм;
3) отдельный пулемёт калибра 7,62 мм;
4) зенитный пулемёт калибра 7,62 мм.
Присвоить название указанному танку – Т-34».
/Из постановления Комитета обороны при СНК СССР №433сс «О принятии на вооружение РККА танков, бронемашин, артиллерийских тягачей и о производстве их в 1940 г.»/

***

…Вечер 2 июля 1941 г. под Борисовым пах сыростью и гарью. Запах сгоревшего железа был столь острым, что перебивал даже ароматы пышно растущей по обочинам полыни.

Генерал-полковник Гейнц Гудериан, командир второй танковой группы, брезгливо подобрал полы своей шинели и спрыгнул с подножки штабного «Ганомага» на разлохмаченную гусеницами дорогу. Приземлился генерал удачно, если не считать слетевшей с головы фуражки. Правда, ловкий адъютант успел подхватить головной убор до того, как тот влип в русскую грязь. Гудериан, за свои стремительные прорывы заработавший в вермахте прозвище «Быстроходный Гейнц», аккуратно водрузил фуражку на штатное место. Чиркнул рукой по холёным прусским усикам. Удовлетворённо крякнул. Повернулся к гукнувшемуся с бронетранспортёра следом за командованием генералу Нерингу:
— Ну, Вальтер, показывайте.

Прыгая через колдобины и лужи, процессия пересекла большак и оказалась на краю заболоченного луга.
— Вот, герр генерал-полковник, извольте взглянуть.
— О, мой Бог!..
— Как я вам и докладывал, герр генерал-полковник, эти два русских чудища сегодня утром атаковали первый батальон моего 18-го танкового полка. Прорвались сквозь боевые порядки и устроили бы нам по-настоящему крупные неприятности, если бы не увязли в болоте. Тут-то мы их сзади и прикончили.
— Мда… — Гудериан почти с благоговением рассматривал русских исполинов. – Наши потери?
— Растоптанная противотанковая батарея. Расстрелянная автоколонна. Две «четвёрки» продырявили, но к утру они будут в строю. Две «тройки» сгорели и восстановлению не подлежат. Ещё одну бронемашину и одну «двойку» иваны просто раздавили в лепёшку.
— Как раздавили?
— А вот так. Догнали и раздавили. Нашу броню сплющило, словно под пневматическим прессом. Что осталось от экипажей, я даже не стал смотреть… Страшно.
— Что-нибудь ещё?
— Да, мы узнали название русских машин: Т-34. Боевая масса – более 25 тонн. Их 76-мм длинноствольные пушки способны просверлить в лоб любой наш танк с километра. Броня корпуса установлена под наклоном, что заставляет попадающие снаряды рикошетировать. Толщина передней части башни – больше 50 мм.
— Серьёзно.
— Не то слово, герр генерал-полковник. Правда, у иванов поганейший обзор, а в башнях тесно как в кротовых норах… Зато «тридцатьчетвёрки» ходят на дизелях.
— На дизелях?!.. Эти варвары сумели сконструировать танковый дизель?
— Да, сумели. Впрочем, после знакомства с «тридцатьчетвёрками», я вообще не представляю, чего бы иваны не сумели.
— Пожалуй, вы правы, Вальтер. Надо же… ШАГАЮЩИЕ танки, это просто не укладывается в голове! …А ведь абвер ничего про них не сообщал. Будем надеяться, что это был последний сюрприз Советов.
— Яволь, герр генерал-полковник!

***

Над недалёкой передовой бухало и стреляло. Фронт дёргало, било в корчах, но он каким-то чудом всё ещё держался.

Мы не дрогнем в бою
За столицу свою.
Нам родная Москва дорога.
Нерушимой стеной,
Обороной стальной
Сокрушим,
Остановим врага…

«14 июля 1941 г.», — записал в своём блокноте капитан Флёров. Помусолил о язык кончик простого карандаша и принялся писать дальше: «Наши войска оставили Оршу. Получил приказ от командования Западного фронта нанести удар всеми установками по Оршанскому ж/д узлу. С рассветом выбрал огневую позицию и место для выдвинутого вперёд наблюдательно-корректировочного пункта…»
— Тащ командир, тащ командир!
Поняв, что закончить кроки так и не удастся, командир Отдельной экспериментальной батареи реактивной артиллерии стоически цокнул языком и убрал блокнот в полевую сумку. Через секунду к Флёрову подлетел запыхавшийся заместитель.
— Тащ командир, докладываю. Наблюдательный пункт на связи. Первая, вторая и четвёртая установки заряжены, вывешены и к залпу готовы. Эрэсы — на направляющих, личный состав — в укрытиях.
— Отлично. Как мишки?
— Штатно, тащ командир. Чуть ворчат, вылизывают передние лапы – видать стёрли их ночью на марше… Там сейчас суетятся эти…
— Кто «эти»?
— Ну, эти, погонщики. Мобилизованные из цирка и уголка Дурова. Мажут зверюгам лапы какой-то хренью, мёдом подкармливают, – и добавил мечтательно: — Эх, нам бы сейчас медку черпануть…

Они посмотрели друг на друга глубоко запавшими от бессонницы глазами и не сговариваясь заржали.
— Ой, не могу! Медку! Черпануть! Такой-то ряхой!
— Га-га-га!..

Отсмеявшись, засмолили одну на двоих папиросу. Между торопливыми затяжками замкомбата в который раз восхитился:
— Нет, ну это ж надо было додуматься… С помощью этой… Как там её?.. А! – «Ге-но-мо-ди-фи-ка-ци-и» вырастить медведей размером со слона. Во наука даёт, а командир?
— Ага, — легко согласился Флёров, — даёт. Но ещё башковитее оказались те, кто подсказал на хребтины зверюг присобачить направляющие для эрэсов. Теперь у батареи такая подвижность, что закачаешься.
— Говорят, что на мишек ещё бронелисты навьючивать собираются, — осторожно сказал замкомбата и испытующе уставился на своего командира. – Это что ж получится? Медведетанки?
— Врать не буду, не знаю… — начал было капитан, но больше ничего сказать не успел.

Наблюдатели сообщили о том, что Орша заполняется прибывающими немецкими составами.

— На Смоленск торопятся, сволочи. – процедил Флеров. В две тяги добил бычок, затоптал его и азартно скомандовал:
— Батарея, слушай мою команду. Для первого боевого залпа реактивными снарядами по немецко-фашистским захватчикам, товсь!.. – дождался, когда зверей закончат накрывать сверху асбестовыми попонами, и рубанул рукой воздух: — …Залп!

Небо взорвало, исполосовало огненным стрелами. Яростно тряслась земля под раскоряченными лапами стальных упоров. Под рельсами направляющих испуганно поскуливали и прижимали уши медведи…

***
Август 1944-го в Москве фронтовикам казался неимоверно тихим и мирным…

…Звезда Героя на груди гвардии младшего лейтенанта ослепительно сверкала в лучах хрустальных люстр, отчего сам лейтенант со своим молоденьким веснушчатым лицом казался маленьким и нескладным.

После церемонии награждения вся офицерская братия дружно потянулась к столам с бутылками и закусками, а этот летёха, почти ребёнок, оказался позади всех. Даже издалека было видно как он, больше привыкший к звукам боя, чем к музыке, страшно стесняется… Положение спас какой-то майор-лётчик:
— Эй, тебя как зовут, гвардеец?
— Оськин, товарищ майор.
— А по имени?
— Александр, товарищ майор.
— Ну, что ты, Саня, заладил: "Товарищ майор, товарищ майор". Мы тут сегодня, в Кремле, все равны. Все товарищи. Все с иконостасами!.. Ты вообще откель будешь?
— Из 53-й гвардейской танковой бригады.
— И за что же ты, Саня, Героя поймал?
— Да в общем-то ни за что. Так. У польского Оглендува трёх "Королевских тигров" завалил.
— Да ну?! — майор чуть отодвинулся и как-то по-новому осмотрел стоявшего перед ним юнца с офицерскими погонами. — И как же это ты… сподобился? У них же, я слышал, шкура — линкором не прошибёшь.
— Так я шкуру-то как раз и не трогал, — застенчиво улыбнулся Оськин. — Я им стволы орудий отхреначил.
— Как это? — у лётчика округлились глаза.
— Ну, — начал объяснять гвардии младший лейтенант заметно оживляясь, — Сижу я со своей "тридцатьчетвёркой" за стогом, а тут три фрицевских панцера мимо ползут. Я подождал, а потом каааак прыгну на них. В смыле танк, конечно, прыгнул, а не я сам. Кричу механику: "Дорожка, мать твою!" В правом манипуляторе у меня был зажат златоустовский кумулятивный клинок. Вот я им-то и вдарил. Вмах. И так — три раза!..

***

«Согласно официальной информации, выложенной на президентском ресурсе, наиболее популярным вопросом, задаваемым гражданами России Президенту В.В. Путину в этом году, стал вопрос: «Когда человекоподобные роботы перестанут патрулировать государственные границы Российской федерации?…»

…По словам помощника командующего ВМФ по информационной работе капитана первого ранга Игоря Дыгало командование российского Тихоокеанского флота обратилось к правительству РФ с просьбой выделить часть стабфонда на погашение задолженностей флота в отношении дальневосточных рыбопромысловых компаний. Последние вот уже 2 месяца снабжают в кредит провизией главную ударную силу российского ТОФа — гигантского головоногого мичмана запаса по имени Ктулху".
/Из еженедельника «Аргументы и факты» за июль 2006 года»/

http://u-96.livejournal.com/1510365.html