Вопросы альтернативной истории: проблематика тяжелых МБР
Содержание:
Точного определения «тяжелой» и «легкой» МБР, разумеется, не существует. Какое-то время градацию проводили по используемому топливу — так, жидкостные МБР вроде Р-36 и «Титан-2» считались «тяжелыми», а твердотопливные вроде «Минитмена» и РТ-2 — «легкими». Однако, создание тяжелых твердотопливных МБР вроде MX и Р-23 смешало ситуацию. Деление на моноблочные (способные нести только одну боеголовку) «легкие» и многоблочные (способные нести много боевых частей индивидуального наведения) «тяжелые» тоже не является надежным: например, формально-«тяжелая» «Титан-2» была моноблочной, а формально-«легкая» «Минитмен-III» — многоблочной.
На данный момент, единственным адекватным определением «тяжелых» МБР является способность забрасывать на межконтинентальные дистанции вес, значительно превосходящий таковой у «легких». И я полностью согласен, что описывать различие в относительных величинах — плохая идея. Но лучшей сейчас просто не существует.
Две наиболее известные тяжелые МБР — LGM-118 «Peacekeeper»/МХ (США) слева, и Р-36М (СССР) справа
В связи с сообщением об успешных испытаниях новой тяжелой МБР РС-28 «Сармат», я решил поговорить немного о проблематике тяжелых МБР. Не-специалисты обычно воспринимают тяжелые МБР в контексте «ну, они же лучше легких, так что это хорошо и правильно». К сожалению, эта позиция лишь частично верна; сфера ядерных вооружений до такой степени забита противоречиями и контринтуитивными построениями, что в ней просто не существует «однозначно хороших» решений. И вот это я и хотел бы обсудить:
Проблемы
Главной проблемой тяжелых МБР является то, что их развертывание противоречит идее рассредоточения ядерного арсенала. Нам нужно меньшее число тяжелых МБР для доставки того же количества боевых частей, чем моноблочных легких МБР. Но это означает, что на одну ракету будет приходиться большая часть нашего атомного арсенала – и наш атомный арсенал, таким образом, становится более уязвимым.
Рассмотрим следующую теоретическую модель:
А) Обе враждующие стороны располагают арсеналом в 100 боеголовок, развернутых на 100 моноблочных МБР (по 1 боеголовке на каждой).
В таком сценарии, никакое нападение одной стороны на другую не может быть эффективным в принципе. Чтобы поразить каждую МБР оппонента, агрессор должен направить против нее одну свою МБР – в итоге, даже в идеальном случае агрессор практически полностью исчерпает свой арсенал ради полного уничтожения арсенала оппонента. По сути дела, он ничего не добивается, кроме как взаимной ликвидации своего и неприятельского ядерного арсенала.
Более того, на самом деле описываемая ситуация менее выгодна для агрессора, чем для его жертвы. В данной ситуации, агрессор может нацелить на одну МБР оппонента не более одной своей боеголовки; это совершенно не гарантирует ее успешного уничтожения. Боеголовка может промахнуться; может быть сбита средствами ПРО; может, наконец, прозаически сломаться. Приняв это во внимание, мы получаем, что в то время как агрессор полностью истощит свой ядерный арсенал, часть ракет жертвы, скорее всего, уцелеют – и могут быть направлены против других целей агрессора.
Б) Обе враждующие стороны располагают арсеналом в 100 боеголовок, но теперь развернутых на 10 тяжелых многоблочных МБР (по 10 боеголовок на каждой).
Теперь, агрессор может нанести успешный обезоруживающий удар, использовав не более половины своих МБР (5 ракет, 50 боеголовок). Это даст ему по 5 боеголовок на каждую ракету противника – что существенно повышает вероятность полного уничтожения арсенала оппонента. И при этом, в резерве у агрессора еще остаются пять МБР с 50 боевыми блоками, которые он может направить на другие цели.
Десять боевых блоков на одной ракете. Если она будет уничтожена, все эти блоки будут потеряны
Таким образом, агрессор может одновременно И эффективно нанести обезоруживающий удар по ядерным ракетам оппонента, И сохранить достаточный резерв ядерных боеголовок, чтобы добиться дополнительных преимуществ над жертвой. Особенно опасным представляется такой сценарий в ситуации, когда количество боеголовок у обеих сторон ограничено искусственно, международными соглашениями.
Эта небольшая модель наглядно демонстрирует принципиальную проблему тяжелых МБР; в кризисной ситуации, они подталкивают каждую из сторон нанести удар первой. Так как потеря нескольких тяжелых МБР пробивает значительную брешь в арсенале ответного удара – куда большую, чем потеря аналогичного количества легких! – то каждой из сторон не имеет смысла выжидать и рисковать потерять львиную долю своего арсенала. Принцип “launch them or lose them” (“запускай или потеряй”) приобретает особое значение; атакованная сторона не может рисковать, выжидая, пока определятся цели атаки и намерения противника. Она вынуждена действовать до того, как оптимальный план действий станет ясным.
Именно эта опасная логика из средства сдерживания де-факто превращает тяжелые МБР в средство эскалации конфликта. Каждой из сторон выгоднее напасть первой, что рискует превратить любую – даже случайную! – конфронтацию в обмен ударами с невразумительным результатом.
По этой причине, одним из пунктов договора СНВ-2 должен был стать запрет межконтинентальных баллистических ракет с разделяющимися головными частями. Поскольку такие ракеты более эффективны как оружие нападения, нежели как средство ответного удара, ликвидировав свои тяжелые МБР (MX для США, Р-36М для России), обе стороны значимо ограничили бы свою способность нанести первый удар, при этом незначительно затронув возможность нанести ответный. Это существенно снизило бы степень международного напряжения. Ввиду возникших противоречий, договор СНВ-2 в итоге так и не был ратифицирован. Стоит заметить, что США (в одностороннем порядке) в середине 2000-ых добровольно сняли с вооружения свои тяжелые МБР MX и переоснастили трехблочные МБР “Минитмен-III” как моноблочные.
Попытки решения проблемы
В попытке как-то обойти проблему концентрации ядерного арсенала, было предложено несколько решений. Первым являлось повышение живучести тяжелых МБР, т.е. придание им способности перенести нападение неприятеля. Различные варианты “сверхзащищенных” шахт рассматривались неоднократно, и были отвергнуты по двум причинам: во-первых чрезмерная стоимость, во-вторых – противник мог довольно легко свести прирост прочности шахт на нет, просто увеличив точность своих боеголовок.
Шахта Р-36М. Впечатляющее сооружение… но от близких попаданий не спасает
Более эффективным решением является придание районам базирования тяжелых МБР систем противоракетной обороны, способных прикрывать шахты от попаданий. Однако это также увеличивает стоимость развертывания тяжелых МБР, тем самым снижая их выгодность по сравнению с ракетами других типов. Кроме того, терминальная ПРО априори является наименее эффективной по сравнению с остальными, и наиболее подверженной маскирующим эффектам предшествующих атомных взрывов.
Другим возможным решением является придание тяжелой МБР мобильности, позволяющей сделать ее конкретное расположение неопределенным для неприятеля. Поскольку тяжелые МБР в буквальном смысле слишком тяжелы и громоздки для размещения на колесном или гусеничном шасси, стандартным способом их мобильного размещения является железнодорожное базирование (хотя американцам удалось проделать это с MX).
Однако, мобильное развертывание тяжелых МБР создает дополнительную проблему: неопределенность места пуска. Хотя это уже относится к чисто теоретическим возможностям, но потенциально, агрессор, замышляющий нападение, может расположить свои мобильные установки тяжелых МБР на самой границе с другой, нейтральной державой – или даже (если нейтральная держава слаба и нестабильна) ввести их на ее территорию. В таком случае, жертва агрессии может быть введена в заблуждение относительно того, кто же именно нанес по ней удар – что, как минимум, замедлит ее реакцию. Промедление же с ответом в тот момент, когда сотни неприятельских боеголовок уже находятся в полете, могло бы иметь катастрофические последствия. Как и неверное определение истинного виновника нападения.
Советский БЖРК
Американский БЖРК
Именно поэтому, кстати, на переговорах о сокращении стратегических наступательных вооружений, США особо настаивали на ликвидации советских железнодорожных ракетных комплексов. В то время как США не имели общих границ с другими ядерными державами, СССР имел продолжительную общую границу с Китаем – и, несмотря на временное китайско-американское сближение, в Вашингтоне совершенно не доверяли ни Москве, ни Пекину.
В случае внезапного ракетного залпа с советско-китайской границы, перед руководством США встал бы вопрос, что это: китайская атака под видом советской, или же советская атака, под видом китайской? Хотя такой образ мышления и выглядит вполне параноидальным, не следует забывать, что большая часть высшего военного руководства Соединенных Штатов в годы Холодной Войны была ветеранами Второй Мировой Войны. Они прекрасно помнили разрушительный эффект внезапного нападения на Пирл-Харбор, и страх перед неким “обманным маневром” со стороны потенциального противника был у них в крови. Учитывая же довольно… своеобразные представления экспертов Пентагона о мотивации советских лидеров, американские генералы предпочитали исходить из худшего сценария.
Еще одним потенциальным решением было придание МБР возможности перенацеливания в полете. Таковая была реализована на американских МБР MX. Идея состояла в том, что бортовой процессор ракеты поддерживал связь с наземным (или воздушным) командным центром, и, получив соответствующий код, может сменить заложенный при старте список целей на другой. В результате, обнаружив неприятельскую атаку, ВВС США могли бы запустить свои МБР “по предупреждению” – тем самым, избежав риска потерять их на земле – и уже в полете, когда цели неприятельского нападения станут ясны, выдать ракетам соответствующие поправки к полетному заданию.
Это решение, впрочем, тоже было далеко от оптимального; по сути дела, оно продлевало на несколько минут окно принятия решений (простите за каламбур), но не снимало проблему полностью.
Наконец, тяжелые МБР весьма уязвимы к перехвату на активном участке (т.е. во время разгона). Стартующая баллистическая ракета вообще представляет собой сравнительно легкую мишень; она велика по размерам, почти не способна маневрировать, и практически любое повреждение на этой стадии гарантирует уничтожение ракеты вместе со всеми ее боеголовками. Полыхающий факел двигателя стартующей МБР исключает в принципе возможность как-либо ее замаскировать, или прикрыть помехами и ложными целями.
Основной проблемой в перехвате МБР на старте является малая продолжительность участка разгона, что вызывает необходимость развернуть перехватчики в непосредственной близости от районов базирования МБР. Наиболее эффективным решением является развертывание перехватчиков в Космосе; пресловутая система СОИ рассчитывалась именно на это. В настоящее время систем ПРО космического базирования еще не развернуто, но эта ситуация может измениться в любой момент. Хотя эти же проблемы имеют место и для легких МБР, но количество одновременных пусков представляется сейчас наиболее надежным способом избежать уничтожения на разгоне.
Достоинства
Достоинства тяжелых МБР в основном относятся к тактико-техническим. Их главным аргументом является значительный резерв забрасываемого веса, что позволяет устанавливать на них большое количество боевых блоков (или ложных целей для преодоления систем ПРО) без потери в дальности. Также, только тяжелые МБР подходят для доставки сверхтяжелых термоядерных боевых частей, используемых для поражения особо прочных подземных бункеров. Например, СССР поддерживал небольшой арсенал МБР Р-36М, снаряженных единичной 20-мегатонной боевой частью – специально для поражения командных бункеров вооруженных сил США, таких как командный пункт НОРАД под горой Шайен. С аналогичными целями, США вплоть до 1980-ых поддерживали в строю МБР LGM-25C “Титан-II”, снаряженные 9-мегатонными боевыми частями W-53.
Экономически, тяжелые МБР наиболее выгодны по соотношению стоимость/эффективность. Одна многоблочная ракета (пусть даже большая и дорогая) и одна шахта для нее обходятся дешевле, чем эквивалентное количество многоблочных ракет в индивидуальных шахтах. Еще более значительно экономическое превосходство тяжелых МБР над БРПЛ и стратегической авиацией. Из расчета на забрасываемый вес, тяжелые МБР остаются самым дешевым средством доставки ядерного оружия из существующих.
Тяжелые МБР наиболее эффективны в преодолении систем ПРО – за счет высокого забрасываемого веса, способности нести большое количество блоков преодоления, и возможности использования широкого спектра траекторий. Ценой некоторого снижения полезной нагрузки, тяжелая МБР может быть выведена на частично-орбитальную траекторию со значительно пониженным (по сравнению с обычной баллистической) апогеем. Это делает ее менее заметной для радаров СПРН противника, и позволяет использовать неожиданные траектории, а также затрудняет перехват.
Важным аргументом в пользу тяжелых МБР в современных условиях является возможность “резервирования” забрасываемого веса. Двусторонние соглашения между США и РФ устанавливают верхний порог количества стратегических боеприпасов, развернутых на носителях. Однако, любые соглашения могут в будущем быть расторгнуты или же пересмотрены.
Учитывая такую возможность, имеет смысл развертывание тяжелых МБР в “недогруженной” комплектации – т.е. несущих всего один или несколько боевых блоков – которые при необходимости можно быстро “догрузить” боеголовками из резерва. Это значительно быстрее, чем производить новые носители. Таким образом, в случае распада системы двусторонних ограничений, при помощи тяжелых МБР можно будет в кратчайшие сроки увеличить число развернутых боеголовок и перекрыть “угрожаемый период”. А затем, когда начнут вступать в строй новые носители – рассредоточить резервные боеголовки по ним.
Резюме
С моей – личной – точки зрения, недостатки тяжелых МБР перевешивают их достоинства. Концентрация ядерного арсенала в шахтных установках делает его более уязвимым для возможного нападения неприятеля, и, тем самым, логика “launch them or lose them” превращает тяжелые МБР из средства сдерживания в средство эскалации. В современной ситуации, когда количество держав, обладающих ядерным оружием и средствами его доставки, продолжает возрастать, подобные системы вооружения представляют значимый риск.
Большой забрасываемый вес тяжелых МБР сейчас уже не является столь важным аргументом, каким он был в XX веке. Повышение точности боевых блоков в 1980-1990-ых позволило решать сравнительно легкими боеголовками те задачи, которые ранее требовали мегатонных термоядерных монстров. В настоящее время, в арсенале, например, США, нет боевых частей с зарядами эквивалентом более 500 килотонн; при достигнутой последними модификациями ракет точности, большая мощность просто не требуется для решения любых мыслимых боевых задач. Следует также отметить, что забрасываемый вес “легких” МБР вполне достаточен для доставки тяжелых термоядерных моноблоков (ценой снижения дальности).
Меньшее количество доставляемых средств преодоления (ложных целей) может представлять собой определенную проблему при контрсиловых ударах – поражении хорошо защищенных военных объектов, прикрытых системами ПРО – однако, возможности качественного развития средств преодоления наверняка не исчерпаны, а создание активно маневрирующих боевых блоков открывает принципиально новое окно возможностей.
Возможность же “резервирования забрасываемого веса” гораздо более эффективно может быть реализована БРПЛ. Ракеты подводных лодок обладают в общем-то практически всей гаммой достоинств и недостатков тяжелых МБР, но также имеют одно уникальное достоинство: они в принципе неуязвимы для внезапного ракетно-ядерного нападения. Чтобы нейтрализовать подводные ракетоносцы, противник вынужден полагаться на возможности своей противолодочной обороны, и поиск и уничтожение субмарин дело не быстрое. Точность же современных БРПЛ вполне достаточна для решения любых задач, возлагаемых на тяжелые МБР.
Низкий, плоский и мобильный — пусковой контейнер МБР «Миджетмен» был идеально рассчитан на то, чтобы пережить атомный удар
Оптимальным наземным развертыванием ядерного арсенала – с моей точки зрения! – являются “средние” (в норме рассчитанные на 1 боевой блок, но имеющие резервы для установки дополнительно 2-3) дорожно-мобильные МБР, оснащенные взрывоустойчивыми транспортно-пусковыми контейнерами. Американские мобильные пусковые HML (Hard Mobile Launcher – Прочная Мобильная Пусковая), созданные в конце 1980-ых под ракеты “Миджетмен”, были способны выдержать сверхдавление до 30 psi – иначе говоря, пережить 500-килотонный атомный взрыв в двух километрах от эпицентра. Осмелюсь предположить, что это не предел возможного для современных материалов и инженерии. Снаряженная маневрирующим боевым блоком или гиперзвуковым ударным аппаратом, подобная МБР сможет эффективно преодолевать системы терминальной ПРО.
