Война за испанское наследство, часть I. Первые сражения за Испанию (Trastamara II)

Доброго времени суток, уважаемые коллеги. Продолжаю публиковать материалы по проекту Trastamara II, и сегодня я начинаю небольшой подцикл статей об АИшной войне за испанское наследство, а точнее участию собственно Испании в ней. Рассказано будет о состоянии испанских вооруженных сил к началу войны, ее планах, и действиях в начале конфликта.

Содержание:

Перед бурей

Король Фелипе V, монарх Испании во время войны

Вместе со смертью короля Карлоса II в 1700 году в Испании пресеклась правящая династия Габсбургов. У него не было четко определенных преемников, что породило на свет вопрос об испанском наследстве. Согласно традиционному испанскому закону о наследовании, а также завещанию Карлоса II, корона Испании вместе со всеми ее владениями должна была перейти его дальнему родственнику по старшей сестре, Фелипе де Бурбону, герцогу Анжуйскому, внуку Луи XIV, короля Франции. Однако это право оспорил Леопольд I Австрийский, император Священной Римской империи, ссылаясь на салический закон наследования у всех ветвей династии Габсбургов. Помимо этого, существовали также Великобритания, Голландия и ряд других стран, которые не хотели усиления позиций Франции в Европе и перехода Испании на ее сторону, или рассматривали такую возможность исключительно при условии раздела испанских владений, и максимального ослабления страны, вплоть до превращения ее в нейтральную игрушку в руках великих держав. Само собой, что и французов, и испанцев не устраивали такие варианты, потому они намеревались отстаивать свои права силой оружия до последнего. Война за испанское наследство становилась неизбежной.

Сама Испания на момент воцарения короля Фелипе V была крайне ослаблена после тяжелого XVII века. Скатившись в нищету, успев множество раз побывать банкротом, она превратилась в страну-призрака своего былого величия. Всем заправляли олигархические семейства и придворные интриганы, которые делились на три партии – австрийскую, французскую и патриотическую. Первая была самой слабой, и имела влияние лишь в Каталонии и на Балеарских островах, в то время как позиции франкофилов и патриотов были примерно равны. В стране не было ни достаточно сильного регулярного флота, ни регулярной армии, о былом могуществе испанских терций уже давным-давно забыли – на полях сражений они уже десятилетиями терпели одни лишь поражения. Престиж страны упал практически до нуля, она плохо управлялась, и все еще была разделена на отдельные территории таможнями, законами и менталитетом. При сохранении такого положения ее превращение в марионетку было неизбежным, в грядущей войне как государство Испания не могла играть значимую роль, вынуждая французов растягивать свои войска и ресурсы на множество театров.

Впрочем, существовала и совсем другая Испания, где действовали социальные лифты, имелись колоссальные средства, какая-то промышленность, огромный торговый флот, который считался одним из крупнейших в мире. Эта Испания была связана с Компаниями – испанскими Ост-Индской и Вест-Индской. Оба предприятия представляли собой двуединую организацию, которая была наследственным предприятием принцев Трастамара, побочной ветви угасшего в 1516 году одноименного правящего дома Кастилии и Арагона. У компаний имелись и ресурсы, и кадры для того, чтобы бороться за интересы Испании на суше и на море – собственные частные армия и военный флот, верфи, морские школы для офицерского состава. Благодаря эффективной работе, огромному потенциалу колоний и исключительным привилегиям, дарованным Компаниям еще при Карлосе I и Фелипе II, у них были все возможности компенсировать отставание государства, и дополнить французское могущество своими весомыми силами. Принцем Трастамара на 1700 год считался Фернандо де Трастамара и Лорен, но незадолго до смерти Карлоса II его разбил паралич, и потому всем заправлял его сын – Хуан де Трастамара и Австрия, бывший также претендентом на испанскую корону после Бурбонов и Габсбургов. Он поддержал Фелипе V как короля, и стал его самым ценным кадром, располагая средствами и умениями для возрождения испанского могущества. Таким образом, главная военная нагрузка в грядущей войне должна была лечь на его плечи, а Компаниям предстояло стать главным инструментом защиты независимости Испании от европейских держав.

Силы Испании на суше

К войне как государство Испания оказалась целиком не готова. Значительных финансовых резервов для поддержания войск, за исключением колониального серебра, не было. При этом сами вооруженные силы существовали только на бумаге. Так, терции на мирное время были практически полностью распущены, а на смотр конных подразделений прибыло менее половины их штатного состава. Командных кадров, заслуживающих доверия, практически не было, имелись серьезные проблемы со снабжением войск и запасами вооружения. Собственных казенных производств оружия и амуниции в Испании также практически не было.  Фелипе V пришлось создавать армию с нуля, но из-за дефицита ресурсов и проблем с набором рекрутов численность армии не превысила отметки в 40 тысяч человек [1], причем полки представляли собой плохо вооруженную и организованную милицию, не способную уверенно противостоять кому-либо в поле. Относительно успешно удалось набрать лишь несколько пехотных и кавалерийских полков, которые были лучше вооружены и организованы, но из-за их малочисленности они не представляли серьезной военной ценности.

С другой стороны, еще в 1680-х годах 6-й принц Трастамара, Фернандо, попытался создать государственные регулярные полки, и вложил в них немало средств. Саботаж со стороны ряда чиновников и провинций вынудил отказаться его от позиционирования своего войска как Королевской армии, и формирование полков продолжилось как армии Компаний в Европе, практически без участия государственного капитала. После коронации Фелипе V эти полки все же записали в Real Ejercito, но из-за расстройства государственного аппарата комплектование, снабжение, организация и все остальное что касалось этих подразделений, оказалось в руках 7-го принца Трастамара, Хуана. Всего эта «испанская» армия, противопоставленная новым «французским» полкам, насчитывала около 50 тысяч человек, и включала 20 пехотных, 6 кавалерийских полков и 10 эскадронов тяжелой кавалерии. При этом личный состав полков был неоднороден – 4 пехотных полка были иностранными, «национальными» (итальянский, фламандско-валлонский и 2 ирландских), а 2 кавалерийских были набраны в колониях. Комплектование офицерским составом проводилось под личным контролем Хуана де Трастамара, который предпочитал возвышать способных людей вне зависимости от их происхождения и знатности, что раздражало старую испанскую аристократию. Многие считали армию принца не подходящей для войны в Европе, однако в первых же боях она оказалась единственной частью испанских сухопутных сил, которая могла вести на равных сражения с англичанами, австрийцами и прочими членами антифранцузской коалиции. В Испании их прозвали «регулярес», за регулярную основу комплектования полков, а также регулярные выплаты жалования.

Понимая, что регулярную армию быстро не создать, а армии Принца Трастамара слишком мала для прикрытия всего побережья Испании, Фелипе V решил создать терции (батальоны) провинциальной милиции и ополчения, которые должны были собираться в случае вражеского вторжения с суши или моря, а до того момента проводить регулярные сборы и учения. Униформа, вооружение, жалование – на всем этом было решено экономить. Само собой, что это предопределяло невысокую боеспособность испанской провинциальной милиции. Впрочем, нестройные и одетые в гражданскую одежду милиционеры даже при таком раскладе могли в разных местах сильно отличаться по качеству вооружения и подготовки. Так, ополчение Леона и Астурии оказалось самым бедным, в результате чего его даже пришлось довооружать за государственный счет мушкетами. Андалузия наоборот, выставила весьма боеспособную милицию за свой счет – так, милиционеры Кадиса не только хорошо вооружились, но и довели свои воинские навыки до весьма высокого уровня, что позволит им великолепно показать себя во время осады города. Однако милиция помогала лишь удерживать позиции – попытка взять ее для полевых сражений в Арагоне и Каталонии закончилась провалом. Кроме того, централизованная подготовка провинциальной милиции привела к весьма неприятному результату – когда каталонцы и португальцы в ходе войны восстали, роты милиции перешли на их сторону, в результате чего мятежники с ходу приобрели уже достаточно организованные и вооруженные подразделения, на основании которых можно было быстро развернуть армии.

Силы Армады

Главными морскими державами Европы к началу войны за испанское наследство были Франция, Англия и Голландия. Первая сражалась на стороне Испании, последние две – против нее. Силы их флотов во многом определяли будущий ход войны, и потому важным было соотношение основной силы любых военно-морских сил. Франция располагала, помимо прочих классов, 107 линейными кораблями, из которых 26 имели от 80 орудий и больше. При этом 64 корабля базировались в Бресте, 28 – в Тулоне, остальные – в Дюнкерке. Французским ВМС конца правления Людовика XIV оказалась характерна колоссальная коррупция, в том числе при назначении командных чинов, а также отвратительное снабжение, так как министры в правительстве предпочитали тратить средства на армию. Противостояли французам 131 британский и 83 голландских линейных кораблей, при этом для обоих флотов были характерны чрезвычайная экономия средств, из-за чего личный состав обоих флотов к началу войны был сильно сокращен, и реально боеспособными были примерно половина кораблей из указанной численности [2].

Испанская Армада к тому моменту насчитывала около сотни боевых кораблей, но к этому прилагался огромный комплект проблем. В первую очередь, Армада страдала от сильного недофинансирования, что сказывалось и на ее численности, и на боеспособности. Из сотни боевых единиц лишь 8 были линейными кораблями, причем после коронации Фелипе V была проведена ревизия наличных сил, и всем восьми пришлось срочно проводить тимберовку, которая завершилась с сомнительным результатом – 4 корабля так погнили, что их пришлось разобрать, а еще 4 кое-как восстановили, но решили отправить на второстепенный театр в Вест-Индии, так как существовали серьезные опасения касательно того, сколько они еще смогут прослужить. Остальной состав флота был представлен шебеками, пинасами, галерами и прочей мелочью – всем тем, что хорошо работало против берберских корсаров, но не годилось для войны с европейскими державами. Материальная часть, качество личного состава также хромали – кое-как могли справляться лишь «летучие эскадры» по борьбе с теми же корсарами, а экипажи линейных кораблей были укомплектованы всего на 30%. Фактически, Испания не имела ни регулярной армии, ни боеспособного регулярного флота на службе у государства, и потому все надежды касательно военно-морских сил связывались с Вест-Индской и Ост-Индской компаниями.

А у компаний флоты имелись в преизрядных количествах. Один только флот CIOC насчитывал 72 линейных корабля и 91 фрегат, около 60 боевых кораблей океанского типа имелось в распоряжении CIOR [3]. Правда, из-за необходимости держать в колониях часть флота, а также чем-то прикрывать конвои, Ост-Индская компания не прислала ни одного своего корабля для службы в метрополии, а Вест-Индская смогла прислать лишь 60 линейных кораблей и 18 фрегатов. Особенности Армады CIOC были достаточно примечательны. Практически все линейные корабли представляли собой вариации на тему стандартного проекта линейного корабля конца XVII века, с 50-60 пушками, и 18-фунтовыми орудиями на гондеке. Они не были самыми мощными или самыми быстрыми, но по совокупности характеристик были отличными «рабочими лошадками», да к тому же отличались толстыми бортами из крепких пород дерева, что делало их практически неуязвимыми для артиллерии средних калибров. Отличимыми от этого типа были лишь три линейных корабля, «Принсипе Трастамара», «Конкистадор» и «Реал Фелипе». Последний вступил в строй в день коронации короля Фелипе V, потому был назван в его честь. Все три представляли собой большие 114-пушечные линейные корабли, построенные по проекту инженера и адмирала CIOC Хосе Антонио Гастаньеты [4]. На гондеке они несли по 32 36-фунтовых орудий – единственные пушки подобного калибра во всей Испании. Как и прочие корабли испанской постройки, он имел толстые и крепкие борта, а также отличался хорошими для своих размеров скоростью и маневренностью, лишь немного уступая «стандартным» линейным кораблям. «Конкистадор» остался служить в Вест-Индии как флагманский корабль и козырь на случай визита англичан или голландцев, а остальные два выступали флагманами корабельных соединений в самой Испании.

Но главными козырями испанцев и Компаний были не корабли сами по себе, а их экипажи. Кадровая система Армады Вест-Индии была отработана опытом полуторавековой непрерывной службы, и отличалась высокой эффективностью и социальными лифтами. Главную роль на службе играли личные навыки, а не происхождение, да и сама служба щедро вознаграждалась. Опыт постоянных патрулей и военных действий против корсаров позволял считаться многим офицерам и матросам ветеранами, хотя им явно не хватало опыта в действиях в составе больших соединений, да и в крупных баталиях участвовали лишь немногие корабли. Тем не менее, весь личный состав был хорошо подготовлен, сплаван, высоко замотивирован и в определенной мере идейно подкован – не просто так флот считался вотчиной испанских «патриотов», сторонников принца Трастамара как наследника короны Испании. По опытности и боеспособности испанские экипажи были не хуже, а то и лучше французов, голландцев и англичан. Важным оставался вопрос того, кто поведет флоты в бой – но здесь CIOC осталась верна себе: ни один из трех адмиралов, командовавших крупными корабельными соединениями, не принадлежал к высшему свету метрополии. Адмирал Хуан Хосе де Итурбиде и Каррильяс был креолом, выходцем из колоний, который поступил на службу в Вест-Индскую компанию и возвысился благодаря своим командным навыкам. Его тесное знакомство с местными условиями обусловило тот факт, что его назначили гран-адмиралом, командующим всеми силами в Карибском море. Два других адмирала происходили из метрополии, но один, Франсиско де Осорио и Гонсалес, был бедным дворянином, а второй, Артуро Линарес и Серданья, вовсе был внебрачным сыном священника и потомком морисков, оставшихся в Испании благодаря протекции Принца Трастамара. Все три адмирала отличались смелостью, деятельным умом и инициативностью, заслужили авторитет среди матросов и офицеров – и сами верили в свой личный состав, который горел желанием сразиться за честь Испании, которую европейские державы решили разделить между собой.

Оборона Кадиса (20.08-17.09.1702)

Война за испанское наследство началась в июле 1701 года, но на самой Испании это сказалось мало – разве что королевские чиновники и вербовщики ускорили формирование регулярной армии, да на кораблях Армады стали строже следить за дисциплиной. Первое крупное дело подоспело лишь спустя год. Англичане уже давным-давно хотели захватить какую-то базу в Западном Средиземноморье на свои нужды, но с этим все никак не складывалось. В 1661 году им в качестве приданого достался Танжер – но к концу столетия крепость оказалась потеряна, так как соседние мавры не отличались миролюбием, и рассматривали город как свой собственный, что привело к закономерному результату. На смену Танжеру требовался другой город, с глубоководной гаванью и возможностью легко его защитить. Само собой, что расположенный на оконечности длинного узкого мыса Кадис вкупе с его удобными внешним и внутренним рейдом вызвал у англичан наибольший интерес. Экспедиция Джорджа Рука (морские силы, 50 линейных кораблей) и графа Ормонда (сухопутные войска, 14 тысяч человек) должна была приобрести ценную базу для Великобритании, и затем приступить к действиям у испанского побережья, включая провоцирование восстания в Португалии и перехват «серебряного флота» на тот случай, если адмирал Бенбоу не сможет перехватить его у Азорских островов.

Экспедиция прибыла к Кадису 20 августа 1702 года, и Рук с ходу предложил губернатору Кадиса сдаться. А губернатором города являлся Франсиско де Кастилья, маркиз Вильядариас, ярый «патриот» и преданный последователь идей Принцев Трастамара. Он был достаточно упрям и самоуверен, чтобы ответить отказом, хотя положение его было тяжелым. Регулярных войск в городе практически не было, лишь в Севилье находились три полка (два пехотных и один кавалерийский) регулярес, которые по первому зову должны были прийти к городу. Кроме того, губернатора поддержали горожане и жители округи – все они так или иначе получали прибыль за счет торговли с колониями, и потому испанский флаг над Кадисом был для них жизненно важен. Местная милиция насчитывала 600 всадников и 4000 пехотинцев, причем все были хорошо вооружены и замотивированы на борьбу до последнего. Экипажи стоявших на рейде кораблей сформировали батальон морской пехоты. Кроме того, Кадис располагал хорошими укреплениями и многочисленной артиллерией (320 орудий), которую обслуживали милиционеры. Наконец, на востоке, в районе Картахены, находился испанский Флот Леванта под началом адмирала Линареса. Хотя он уступал по численности англо-голландцам, его действия могли отвлечь противника, что благоприятно сказалось бы на положении города. Впрочем, дело решилось еще быстрее, чем корабли Линареса успели прибыть к Кадису.

Англичане никогда не славились умением проводить эффективные десантные операции и захваты крепостей, потому активным действиям предшествовали бурные дебаты и попытки изобрести идеальный план, по которому Кадис удастся захватить проще всего. Тем не менее, уже 21 августа последовал английский десант в районе бастиона Санта-Мария. Сама высадка была организована отвратительно – на море было сильное волнение, потому часть баркасов с десантом перевернулась, 20 человек погибло. Испанцы установили полевую батарею и обстреливали десантников, а когда те высадились – атаковала кавалерия. Лишь понеся тяжелые потери, англичане смогли отбить атаку, и ночью двинулись маршем на север, к городку Рота, который оказался покинут. Заняв его, англичане получили удобное место для высадки остальной массы войск, и плацдарм для дальнейших действий [5].

Однако дальше английские офицеры потеряли контроль над происходящим. В городе оказались большие запасы испанского вина, хереса, которым английские, немецкие и голландские пехотинцы тут же перепились, и устроили дебош. Начались убийства, грабежи и изнасилования. Женский монастырь бенедектинок, оказавшихся поблизости, не избежал печальной участи, причем изнасилованным монашкам англичане отрубали большие пальцы на ногах «на память». Армия морально разлагалась, и уже спустя неделю после высадки о каких-либо серьезных военных действиях речи уже идти не могло. Рытьем траншей и обустройством осадных батарей для взятия форта Санта-Мария (который сам по себе ничего не решал, и обладание им англичанам ничего не давало) пришлось заниматься морякам, которые к такой работе были совершенно непривычны. Само собой, это вызывало серьезные нарекания со стороны адмирала Джорджа Рука, которому приходилось отправлять своих людей на сушу. Из-за этого он даже едва не рассорился с графом Ормондом, но в конце концов был вынужден уступить, так как иначе пришлось бы отказаться от захвата Кадиса по причине того, что силы десанта проиграли баталию испанскому хересу.

А испанцы не теряли время. В Севилье войсками командовал Фернандо Чакон, очередная находка CIOC с «низов», имевший звание бригадира и командовавший тремя полками «испанской» армии, которые должны были прикрывать Андалусию. У него в распоряжении имелись лишь эти войска, 4 тысячи пехоты и тысяча колониальных всадников-льянерос. Узнав об осаде Кадиса, он провел мобилизацию всех наличных сил, и двинулся к Роте, собирая по пути разрозненные отряды местной милиции. На подходе к городу его встретила часть Кадисского гарнизона, который тайно вышел навстречу Чакону, и вместе с ними у генерала были уже 9 тысяч человек против 14 тысяч у противника. Немногочисленные выжившие жители Роты рассказали ему и о зверствах англичан, и состоянии их войск, расквартированных в городе. Отбросив все опасения своих подчиненных, он решил атаковать. Существовал риск попасть под огонь корабельной артиллерии англичан, потому было решено атаковать ночью. Для идентификации милиционеры обмотали себя полосами белой ткани, а регулярные полки и без того носили серую или белую униформу.

Действо началось в ночь с 14 на 15 сентября. Первоначально испанцам сопутствовал полный успех – англичане были не в курсе, что испанцы прибыли к городу, так как разведка была не в состоянии выполнять свои прямые функции, а вечером воинство Туманного Альбиона проиграло очередную битву с хересом, и потому было не в состоянии толком оказать сопротивление испанцам. Началась настоящая резня, и с каждым отбитым у противника домом, где находились очередные признаки грабежей и зверств, гнев испанцев все более возрастал. По молчаливому согласию солдат и офицеров пленных было решено не брать, все найденные английские солдаты убивались на месте. Увы, помимо пьяных армейцев в городе оказались и вполне трезвые моряки, которые смогли кое-как организовать оборону и просигналить на корабли о случившемся. Адмирал Рук, не зная, какие силы ему противостоят, решил перебдеть, и открыл огонь по окраинам Роты из корабельной артиллерии. Эта неприятность вынудила испанцев ретироваться из города, не закончив начатое. Англичане потеряли 2 тысячи человек убитыми и ранеными, потери воинства Чакона составили 84 человека. Вылазку можно было назвать удачной, но генерал посчитал, что этого мало, и утром приказал строиться своим войскам к северо-востоку от Роты, на вершине холма, вне зоны досягаемости корабельной артиллерии. Конница и милиционеры были скрыты за холмом в качестве резерва и сюрприза для англичан. Те, видя перед собой лишь 4 тысячи испанских пехотинцев, решили принять бой, и вышли из города навстречу Чакону.

Таким образом, первое крупное полевое сражение войны за испанское наследство в собственно Испании разыгралось 15 сентября, близ Роты, на побережье Андалусии. Испанской армии (9 тысяч человек) противостояли англичане и некоторое количество голландских и немецких наемников (12 тысяч), причем большая их часть страдала от похмелья, и была сильно потрепана после ночного боя. Чакон, выставив напоказ лишь половину своих войск, спровоцировал воинство графа Ормонда на атаку, причем англичане не стали мудрствовать в выдумке хитрого плана, и решили охватить испанцев по флангам. Испанцы же для боя выстроились в тонкую линию, всего в три человека глубиной, что растянуло их позиции, но также позволило максимально увеличить свою огневую мощь. Использование испанцами линейной тактики стало первым сюрпризом для англичан, второй подоспел тут же – находясь на возвышенности, солдаты Чакона имели преимущество в дальнобойности, их полевая артиллерия стала осыпать англичан ядрами и картечью, а пехотинцы, будучи хорошо вымуштрованными, развили бешеный огонь из мушкетов. Третьим сюрпризом для англичан стало появление на флангах испанцев отрядов милиции, которая принялась вести меткий огонь по наступающим англичанам, которые не ожидали увидеть ее перед собой.

А четвертый сюрприз оказался поистине сокрушительным. Из 9 тысяч испанцев 1,5 тысячи были представлены кавалерией – андалузской милицией и одним регулярным полком конников. Полк этот был совсем не простым – его набирали в колониях, среди льянерос, скотоводов бассейна реки Ориноко. Льянерос великолепно владели лошадью, могли по малейшему сигналу производить невообразимые эволюции строя, метко стреляли на скаку, и вооружались, помимо карабинов, саблями и пиками. Во время колониальных войн они уже успели опробовать последние в деле, и испанцы прекрасно знали, как порой может быть результативна атака конных пикинеров. Испанские милиционеры уступали льянерос в навыках обращения с лошадьми, но также успели показать себя как упорные воины, едва не скинувшие английский десант в море. Когда англичане, вступив в бой с испанской пехотой, растянули свою линию, полуторатысячная масса испанской конницы обрушилась на их фланг, неожиданно появившись из-за гребня холма. Удар оказался настолько сильным, что десятки англичан погибли в первые же секунды, а остальные, завидев конников, бросились бежать. Льянерос преследовали противника до окраин города, и вернулись обратно лишь после того, как английские корабли вновь открыли огонь, прикрывая бегство своей армии.

Испанцы за утро потеряли около 600 человек убитыми и ранеными, англичане же только убитыми оставили на поле боя около 1,5 тысяч человек. Оставшиеся войска были настолько деморализованы, что мыслили лишь о возвращении домой. Осада Кадиса продолжаться уже не могла, и потому в тот же день началась эвакуация англичан из Роты на корабли. Вместе с раненными и деморализованными солдатами эскадра Джорджа Рука приняла также немало награбленного в городе барахла, и уцелевшие бочки с хересом, который сыграл свою важную роль в поражении десанта графа Ормонда. Забрав все, что можно, англичане 17 сентября отплыли прочь от Кадиса, на запад. Отныне городу более ничего не угрожало. Спустя неделю к нему прибыли корабли Флота Леванта, и адмирал Линарес готов был дать бой – но не нашел близ города противника. Вести о сражении сильно воодушевили испанцев и короля Фелипе V, который наградил и маркиза Вильядариаса, и бригадира Чакона. В последующем оба эти командующих – яркий представитель уходящей в прошлое Испании, и не менее яркая иллюстрация ее будущего – еще покажут себя в ходе долгой войны за испанское наследство.

Битва у мыса Эспичель (12.10.1702)

На 1702 год испанцами планировалась проводка большого конвоя из колоний, грузы которой были оценены как минимум в 14 миллионов песо, что было огромной суммой денег. Об этом конвое знали и англичане, которые вместе с голландцами явно собирались перехватить «серебряный флот» на пути в Европу. Так как цель была слишком заманчива, а деньги нужны были не только Испании, но и Франции, то было решено выделить для эскорта корабли обеих держав. Испанцев (21 линейный и 8 прочих кораблей) возглавил адмирал Франсиско де Осорио, французы прислали эскадру адмирала Шато-Рено (15 линейных и 10 прочих кораблей). Согласно предварительному плану, «серебряный флот» формировался в Картахене-де-Индиас, и до Тортуги конвоировался Вест-Индским флотом адмирала Итурбиде. Там корабли под свою защиту должны были принять франко-испанские корабли, и отконвоировать их в Лиссабон, или же в Виго или Кадис как резервные порты. Правда, планы пришлось пересмотреть, в результате чего союзная эскадра должна была заранее прибыть в Вест-Индию. Дабы не оставлять Лиссабон неприкрытым, Осорио оставил там 6 своих линейных кораблей, еще 9 находились на ремонте или оставались неукомплектованными ранее. С остальными кораблями (15 линейных и 8 прочих), а также французами, он отбыл на запад, и прибыл в Гавану в конце 1701 года.

Англичане собирались перехватить «серебряный флот» еще в 1701 году, но когда войну объявили, тот уже прибыл в Испанию и разгружался, потому эскадра адмирала Джона Бенбоу из 35 кораблей лишь зря прогулялась до Азорских островов. На этот случай Адмиралтейство дало особые приказы, и корабли Бенбоу рассыпались по Вест-Индии, собирая информацию и готовясь к перехвату следующего испанского конвоя. А тот грозил стать еще более заманчивой добычей, чем ранее – вместо расчетных 18 тяжелых галеонов с грузами на 14 миллионов песо собрался караван на 30 галеонов с грузами, оцениваемыми на 21 миллион. Понимая важность столь богатого конвоя, испанцы и французы приложили все усилия, чтобы защитить его. Несмотря на эпидемии, которые косили в тропиках французов, было решено усилить корабельный состав флота прикрытия, в результате чего силы Шато-Рено довели до 18 линейных кораблей, а Осорио – до 21, включая 114-пушечного «Принсипе Трастамара». Сам по себе конвой представлял крупные и хорошо вооруженные торговые корабли под командованием еще одного адмирала, Мануэля де Веласко, старого «морского волка», который собаку съел на деле защиты кораблей Его Величества от богомерзких английских еретиков.

Получив известие о дате выхода испанцев, адмирал Бенбоу собрал свои корабли в кулак и решил караулить их у Азорских островов, однако союзникам удалось проскользнуть мимо него. Правда, это была лишь половина дела – ибо Шато-Рено, Осорио и де Веласко шли прямиком на другое английское соединение, состоявшее из 50 кораблей, которым командовал адмирал Джордж Рук. Оно было гораздо сильнее, чем соединение Бенбоу, к тому же имело на своем борту пехоту, а сам адмирал после конфуза у Кадиса был твердо намерен если не перехватить «серебряный флот», шедший в Лиссабон, то хотя бы захватить сам город, спровоцировав народное восстание в Португалии. Многие португальцы сочувствовали англичанам, потому создали шпионскую сеть и постоянно передавали информацию своим «старым друзьям». Благодаря действиям этой агентуры в Лондоне прекрасно знали о реальной стоимости «серебряного флота», его конвое и пункте назначения. Знал об этом и Рук, который решил подкараулить испанцев и французов на подходе к городу. Однако шторма и противные ветра спутали карты и ему – корабли отнесло к юго-востоку от планируемой точки перехвата, в результате чего встреча двух флотов, случившаяся 12 октября 1702 года, произошла прямо у берегов Португалии, у мыса Эспичель, в 30 километрах к югу от Лиссабона.

Адмиралы Шато-Рено и Осорио быстро оценили ситуацию – с 39 кораблями было опасно тягаться с 50 англо-голландскими, но и пункт назначения – Лиссабон – был уже недалеко. Стоило кораблям «серебряного флота» втянуться на внутренний рейд, как они стали бы недоступны для англичан, которые не рискнули бы пытаться прорваться туда через мощные береговые батареи, которые находились у входа в залив. Отправив самый быстрый французский корвет в Лиссабон за подмогой, Осорио и Шато-Рено решили двинуться навстречу Руку, а де Веласко должен был на всех парусах идти в порт, под защиту береговых батарей. Задача адмиралов была проста – выиграть время. Осорио даже надеялся победить, так как из Лиссабона могли подойти подкрепления – он считал, что все 9 линейных кораблей, оставленных на доукомплектование в прошлом году, уже находились в строю, и готовы были вступить в бой. В случае, если бы они подоспели в бой, то испанцы могли надеяться на равенство сил с англо-голландцами. Кроме того, английские корабли имели слишком низко расположенные орудия, и при сильном волнении их или заливало, или вовсе нельзя было использовать. А море как раз было далеко не спокойным – всего сутки назад закончился один шторм, и в любой момент мог начаться второй, что играло на руку испанцам и французам. Однако у судьбы на этот бой были свои планы.

Уже завязка боя раскрыла разницу во французской и испанской тактике – если корабли Шато-Рено завязали бой на дальней и средней дистанции, то испанцы тут же устремились в ближний бой, пользуясь наветренным положением. Во главе строя находился «Принсипе Трастамара», а на его палубе стоял адмирал Осорио, который метил своими кораблями прямо в голову британского строя – т.е. по флагману адмирала Рука. Эти действия привели к быстрому сближению с врагом, и превратили организованный бой в свалку. Действуя по уже привычным по Вест-Индии шаблонам, испанцы засыпали ядрами и картечью вражеские корабли, целясь наверняка. Особенно отличался флагманский корабль, чьи 36-фунтовые пушки наносили страшные повреждения англичанам. Однако, когда дело дошло до следующей стадии боя, абордажа, испанцы неожиданно для себя обнаружили, что на английских кораблях было слишком много пехоты – десанта, который должен был захватить Кадис и Лиссабон. Это неожиданно склонило чашу весов в пользу адмирала Рука. Его корабли несли тяжелый ущерб от испанских пушек, но посредством абордажа ему удалось захватить три испанских линейных корабля. Когда перевес наметился слишком явно, адмирал Осорио приказал своим кораблям не идти на абордаж, действуя одной лишь артиллерией, но в дыму сражения этот сигнал мало кто увидел. Из-за этого все больше испанских кораблей оказались под угрозой захвата, да и концевые английские и голландские корабли стали постепенно подтягиваться и вступать в бой, реализуя свое численное превосходство.

Испанцев от разгрома спасли два события. Первым стал подход из Лиссабона 7 линейных кораблей под началом бригадира Мигеля Масона, мелкого каталонского дворянина на службе CIOC. Он заранее знал о подходе англо-голландского флота, и готовил свое соединение к обороне Лиссабона, но когда стало ясно, что подходит «серебряный флот», а его прикрытие идет на бой с противником, Масон вышел в открытое море и бросился на подмогу адмиралам Осорио и Шато-Рено. У него было не так много кораблей, но они зашли англо-голландскому подобию линии с другого борта, взяв голову вражеского строя в два огня. Два английских линейных корабля потеряли все мачты и рули, и стали тонуть, еще один пытался взять на абордаж «Принсипе Трастамара», но испанцы смели абордажную партию картечью, а затем высадили собственную. А затем произошло второе событие – погода, которая и без того была неспокойной, окончательно испортилась, и начался шторм. Обоим соединениям пришлось выходить из боя. В результате этого англичане потеряли около 2,5 тысяч человек и 5 кораблей – 2 затонули еще во время боя, 1 был захвачен испанцами, а еще 2 из-за полученных повреждений не пережили шторм. Союзники также понесли большие потери – около 1,8 тысяч человек, много кораблей получили повреждения корпусов и потеряли мачты, а 4 корабля англичане и вовсе смогли захватить и отбуксировать вопреки повреждениям в Британию, где их конструкцию тщательно изучили.

Результаты боя оказались столь спорными, что обе стороны заявили о своей победе. Рук, дабы спасти свою репутацию в глазах Парламента, даже заявил о том, что 4 испанских корабля он только захватил, а на самом деле еще 7 были потоплены в ходе боя. Однако верным было и другое – он не смог захватить Кадис, не смог перехватить «серебряный флот», который в полном составе прибыл в Лиссабон и укрылся во внутренней гавани, а после тяжелого боя об осаде и взятии города уже не могло идти и речи. Само собой, что Рука обвинили во всех смертных грехах и попытались сместить с поста, но ему удалось удержать за собой адмиральский чин и командование флотом, но лишь при условии будущих побед. Союзники же смогли защитить «серебряный флот» в полном составе, и выполнили свою главную задачу, но удалось это дорогой ценой. Сражение выявило как сильные, так и слабые стороны испанской тактики и кораблей – успешно ведя артиллерийский бой, они оказались не готовы к абордажным операциям против вражеских линейных кораблей, да еще и когда на тех был большой десант. Проблемой оказалась и несогласованность действий испанцев и французов, которые по факту вели два отдельных боя. С другой стороны, артиллерия испанцев зарекомендовала себя с самой лучшей стороны, потому адмирал Осорио в дальнейшем стал больше полагаться на нее, чем на абордажи, хотя все еще стремился вступать в ближний бой. Французы несколько высокомерно отнеслись к испанским действиям в бою, но согласились с тем, что их подход оказался более эффективным – корабли Шато-Рено лишь сковывали часть англо-голландских сил, и смогли нанести им относительно небольшие повреждения. В дальнейшем было решено согласовывать совместные действия и разработать единую систему боевой сигнализации на случай повторных совместных операций. В самой Испании новость о сражении у мыса Эспичель привела к значительному патриотическому подъему – уже очень давно близ метрополии испанцам не удавалось разбивать вражеские флоты. То, что лишь шторм спас испанцев от разгрома, никого особо не интересовало – детища принцев Трастамара раз за разом доказывали правильность их деятельности, а вкупе с победой у Кадиса испанцы получили мощный заряд боевого духа, который поможет им продержаться в грядущие годы, когда положение метрополии станет гораздо более тяжелым.

Примечания

1. В реальности раздрай в Испании был настолько большим, что она смогла единомоментно выставить в поле лишь 30-тысячную регулярную армию сомнительного качества. Впрочем, уже после окончания войны за испанское наследство вооруженные силы стали быстро расти как в плане численности, так и в плане боеспособности.
2. При всем этом все три указанные страны обладали еще и резервом – большим количеством купеческих кораблей, пригодных для вооружения в качестве боевых, и флотами ОИК, которые также обладали некоторым числом кораблей вплоть до линейных. Так что подсчет «списочного» состава флотов в эту эпоху для основных морских держав может быть весьма относительным.
3. И вновь надо понимать, что указанная численность кораблей – это военные вымпелы вообще. В их число могут входить и сильно устаревшие корабли, и приписанные к Акапулько или Лиме, т.е. находящиеся далеко от Европы, а частично это могут быть переоборудованные из грузовых галеонов корабли. Даже при сравнимой численности вражеского регулярного флота такая испанская колониальная Армада будет по техническим характеристикам уступать регулярам в бою, так что за большими цифрами на самом деле кроется не такая уж и большая мощь. Главный козырь испанцев в АИшке в войне за испанское наследство – это экипажи, что составляет прямо таки чудной контраст с реалом.
4. В действительности проекта этого корабля не существовало, но среди судомоделистов он известен как АИшный (не существовавший в реальности) испанский галеон XVII века «Сан Фелипе».
5. Вообще, до вмешательства войск из Севильи описание военных действий у Кадиса – суровый реал. Включая художества англичан в Роте.