Война могла закончиться в 1941 году или как Гарри Декстер Уайт спас Советский Союз

Данную статью можно рассматривать как один из вариантов развилок Второй Мировой. Не факт, конечно, что иное течении событий убило бы СССР, но то, что без Гарри Уайта дела под Москвой у СССР были бы на много хуже с этим трудно поспорить. Собственно по сути…

Владимир Васильевич Карпов — участник Великой Отечественной войны, Герой Советского Союза, писатель, академик, полковник в отставке. 21 декабря прошлого года исполнилось 120 лет со дня рождения Иосифа Сталина. По мнению писателя-фронтовика Владимира Карпова, он был последним крупным стратегом советского государства, и в подтверждение — почти детективный рассказ об одной мало известной операции, готовившейся по приказу Сталина еще с 1940 года… ©

Гарри Декстер Уайт

Множество критических статей было написано о якобы неумелом и поверхностном руководстве Сталина армией во время войны.

Разумеется, у Сталина были крупные просчеты. Главный — в канун войны не привел армию в полную боевую готовность и военным не позволил это сделать. Он хотел (и это было необходимо) оттянуть начало войны хотя бы на два года и поэтому опирался на исторические факты и выводы немецких и своих полководцев о том, что Германия не должна и не может воевать на два фронта. Сталин был убежден: пока Германия воюет с Англией она не нападет на Советский Союз.

Да и Гитлер умело подбрасывал дезинформацию своему «союзнику»: «Я держу на востоке несколько армий, чтобы уберечь их от английских бомбардировок, чтобы они, полные сил, осуществили высадку на британских островах». Сталину это было на руку: пусть гитлеровская армия тратит силы на войну с Англией, а он тем временем закончит перевооружение. Он был уверен — Гитлер все же ринется на Восток. Но просчет в сроках нападения был очевиден.

И с началом боевых действий Иосиф Висарионович пытался, как и в мирное время, решать и командовать сам, единолично, однако вскоре убедился — надо считаться с военными, с их профессиональной грамотностью.

Начиная с битвы за Москву Сталин руководил военными действиями фронтов и армий, как и полагалось Верховному: при подготовке каждой операции он заслушивал начальника Генерального штаба, своих заместителей Жукова и Василевского, командующих фронтами, начальника разведуправления, а затем принимал решение. Поэтому, находясь на посту Верховного Главнокомандующего, Сталин был на своем месте.

Понимая неизбежность столкновения с Германией, Сталин принял и осуществил колоссальное по своей масштабности решение — отодвинул на сотни километров западную границу страны: воссоединил Белоруссию, Западную Украину и Бессарабию. Присоединив прибалтийские республики к Советскому Союзу, Сталин лишил гитлеровцев очень выгодного плацдарма, с которого они могли бы в первый месяц пропороть территорию нашей страны и дойти не до Москвы, а даже до Волги.

И вот еще один, малоизвестный до настоящего времени, просто блестящий стратегический ход Сталина. Гитлер очень боялся войны на два фронта. Он заключил договор о ненападении с СССР в первую очередь для того, чтобы разделаться с Францией, имея спокойный тыл на Востоке.

Почему-то в нашей исторической военной литературе очень мало пишут о том, какую опасность представляла для нас война на два фронта. Что произошло бы, если Япония в соответствии с договором, заключенным с Германией, ударила бы нам в тыл в период битвы за Москву?

Я думаю, не нужно обладать богатой фантазией, чтобы представить последствия: пять наших армий — в котле под Вязьмой, а японская армия, свежая, хорошо вооруженная и обученная, наносит удар, да еще не на Дальнем Востоке, а где-нибудь в середине сибирского пространства, через Монголию, например на Иркутско-Красноярском направлении, при этом разбомбив наше промышленное сердце в треугольнике Челябинск-Ижевск-Свердловск.

Даже подумать страшно, чем это могло обернуться! А вот Сталин не только думал об этом, но и предпринял меры, которые спасли нашу страну от поражения, избавил армию от необходимости биться на два фронта. Автор этих строк неоднократно беседовал с человеком, который разрабатывал и участвовал в осуществлении сложнейшей операции. Это генерал-лейтенант КГБ в отставке Павлов Виталий Григорьевич, участник многих сложнейших разведывательных заданий. Начинал простым исполнителем, дослужился до заместителя начальника главного управлений внешней разведки КГБ. Он выполнял особо секретное поручение Верховного Главнокомандующего, о котором молчал более полувека. Поскольку Берия приказал ему: «Забудь все это навсегда! Ты об этом ничего не знаешь, ничего не видел, ничего не слышал»…

Вероятность возникновения второго фронта на Востоке предвидел не только Сталин. Различные меры по предотвращению открытия второго фронта продумывали в Генеральном штабе и внешней разведке КГБ. В одном из кабинетов на Лубянке опытный разведчик Исхак Абдуллович Ахмеров, не один год проработавший в США, и более молодой чекист Виталий Павлов еще в октябре 1940 г. начали разработку операции по нейтрализации Японии с помощью Америки. У Ахмерова остались за рубежом ценные агенты и просто знакомые, через которых можно было бы осуществить намеченное.

Виталий Павлов пояснил, что Ахмеров, да и другие наши разведчики не стремились привлекать к своей агентурной работе больших государственных деятелей. К ним подступы очень затруднены, и мотивы привлечения подобрать сложно: высокий чиновник обычно полностью разделяет политический курс своего правительства, а материально заинтересовать практически невозможно — такие деятели «стоят очень дорого». Поэтому на практике получалось, что умный и способный помощник или секретарь высокого руководителя знает не меньше своего шефа и может добывать любую информацию из своего и даже соседнего ведомства. Обычно такие приближенные пользуются полным доверием со стороны своего начальства. Вот такого близкого к министру финансов США Моргентау и президенту Рузвельту человека вычислили Ахмеров и Павлов. Это был Гарри Декстер Вайт. Ахмеров с ним встречался в Вашингтоне, Вайт не был его агентом, но они оказались единомышленниками по вопросам политики США на Востоке и особенно в непримиримой требовательности к Японии. Этими немаловажными предпосылками и решили воспользоваться наши разведчики. В разработке американец получил псевдоним «Снег» по аналогии с его фамилией Вайт, что в переводе с английского означает «белый».

По каким-то соображениям Берия не доверял Ахмерову, и поэтому было принято решение отправить в США Павлова для проведения операции. Павлов тщательно и довольно долго готовился к поездке. По мере приближения войны с Германией нарастала угроза начала боевых действий и со стороны Японии. Вот тут-то Сталин и дал указания действовать более решительно и не только дал добро на проведение операции «Снег», но и продиктовал перечень требований, которые должны предъявить США в своей ноте Японии.

Почему Берия приказал навсегда забыть об этой операции немногочисленным работникам, которые знали о ней? Потому что это было далеко не этично, прежде всего со стороны Сталина по отношению к США — нашему союзнику по войне с Германией, да и к самому Рузвельту. Смысл операции «Снег» заключается в том, чтобы столкнуть Страну восходящего солнца и Соединенные Штаты и тем самым обезопасить наш Дальний Восток от открытия там второго фронта. Если Япония ввяжется в войну с США, ей будет не до боевых действий против нас, и сил для такой войны не хватит.

Ради спасения своей страны Сталин шел на такой шаг, но не хотел, чтобы где-то остались следы об этом его неблаговидном поступке.

Операцию «Снег» Павлов осуществил в полном объеме. Он прибыл сначала в Нью-Йорк, затем в Вашингтон. Встретился с Вайтом, провел с ним сложный разговор. И, понимая ответственность поручения Сталина и Берии, чтобы не забыть какую-то деталь, дал Вайту перечень вопросов, написанный заранее на листе бумаге.

В октябре 1941 г. немцы подошли к Москве. Как и предполагалось, Вайт «сработал» по той схеме, которую предвидели Ахмеров и Павлов. Он подготовил проект меморандума. Его подписал министр Моргентау, затем представил Рузвельту. Последний был подготовлен к решительным действиям против Японии обстановкой, сложившейся в те дни в зоне Тихого океана: Япония очень активно расширяла свои владения и теснила своего главного конкурента — США. Ультиматум был вручен послу Номуре. В документе излагались очень жесткие требования: вывести войска из Китая, Вьетнама, Северной Кореи, Маньчжурии; выйти из тройственного пакта Берлин-Рим-Токио… В общем, в ультиматум вошли все вопросы из конспекта, одобренного Сталиным. Главное, они окажутся для Японии не только оскорбительными, но и невыполнимыми.

Развитие событий полностью подтвердило стратегический расчет Сталина. Японцы поняли, что война неизбежна, и первыми 7 декабря 1941 года нанесли удар по Перл-Харбору — главной морской базе США на Тихом океане. В день нападения здесь находилось 8 линкоров (4 потоплены, 4 повреждены), 8 крейсеров (6 потоплены), 394 самолета (272 уничтожено) и много более мелких боевых и вспомогательных кораблей. Японцы потеряли всего 29 самолетов, одну подводную лодку и 5 сверхмалых подводных лодок. Таким образом, Страна восходящего солнца в первый же день войны завоевала господство на Тихом океане.

О том, что именно Сталин «приложил руку» к этому грандиозному делу, свидетельствует вышедшая в США в 1991 г. книга бывшего конгрессмена Гамильтона Фиша. Он пишет, что после войны была создана специальная комиссия под председательством Дайса. Комиссия охарактеризовала действия президента Рузвельта по вручению ультиматума Японии как неконституционные. Конгресс узнал об этом ультиматуме после удара по Перл-Харбору!

Главным виновником, спровоцировавшим войну между США и Японией, комиссия и Гамильтон Фиш считали Гарри Вайта. Гамильтон Фиш прямо говорит: «Интерес Вайта в то время к форсированию начала войны между США и Японией совершенно ясен — такой поворот ввергал главного соперника Советского Союза на Востоке в чрезвычайно тяжелую войну с мощными Соединенными Штатами… Нет никакого сомнения в том, что жесткий военный ультиматум был направлен на то, чтобы спровоцировать Японию на нападение на США».

На вопрос о том, есть ли какие-нибудь свидетельства о конкретных действиях Вайта, генерал Павлов процитировал Фиша: «Вайт написал первый проект секретного военного ультиматума Японии». «Вайт написал второй, более жесткий вариант… Ультиматум был написан не кем иным, как Гарри Декстером Вайтом» (в приложении к книге даны два проекта ультиматума, написанные лично Вайтом).

Виталий Павлов подчеркнул, что у каждого государственного деятеля бывают особо приближенные люди, которым они доверяют и прислушиваются к их мнению. Как раз в те годы Вайт был таким человеком в окружении Рузвельта. Об этом пишет не только Фиш. Вот подтверждение американского историка Энтони Кубека: «Вайт имел глубокое беспрецедентное влияние на американскую внешнюю политику. Никакой другой государственный деятель не имел такой деспотической власти и не оставил такой зловещей тени на будущем нации, как Гарри Декстер Вайт».

При расследовании после войны ФБР якобы установило связи Вайта с советской разведкой. Они собрали, даже «нашли» несуществующие документы о том, что Вайт был наш агент. Это подтверждали изменники и бывшие работники нашей разведки, перебежчики. Но они лгали. Павлов и Ахмеров были связаны с Вайтом напрямую. Он не был нами завербован и вообще встречался с нами не как с советскими разведчиками, а как со своими соотечественниками — американцами, желающими добра своему государству. Ведь стычка с Японией преподносилась как устранение усиливающегося конкурента. Никто ему ничего не говорил о том, что главное — это намерение Сталина избавиться от второго фронта и что Виталий Павлов ведет все разговоры ради осуществления именно этой идеи нашего Верховного Главнокомандующего.

Уверенность, что именно подсказки («конспект») наших разведчиков были положены в основу ультиматума, основывается на сравнении текстов. Вот цитата из книги Гамильтона Фиша: «Предложения, изложенные в проекте Вайта, были жестки и непреклонны. Они требовали от Японии вывода военных сил из Китая, Таиланда, Вьетнама, Маньчжурии, выйти из пакта с Германией и Италией от сентября 1940 года. Это уже означало бы для японцев национальное самоубийство».

Как видно, один к одному сходится с нашим «конспектом». Были, конечно, в ультиматуме, и особенно в проекте-меморандуме Вайта, более широкие суждения о политике в зоне Тихого океана, конкретная оценка ситуации и рекомендации к действию. Но главным было стремление поставить Японию в безвыходное положение и спровоцировать войну.

Разумеется, ход Второй мировой войны определили не только наши разведчики и Вайт. Обстановка складывалась так, что Рузвельт, военный министр Стимсон и многие другие деятели, в том числе финансовые тузы, сами хотели войны с Японией, ее экономические, торговые и военно-стратегические позиции настолько укрепились за последние годы, что представляли серьезнейшую угрозу для США. Стратегическая дальновидность Сталина заключается в том, что он тоже знал о противоречиях США и Японии в зоне Тихого океана и умело использовал благоприятную ситуацию для того, чтобы столкнуть этих двух хищников, чем избавил свою страну от второго фронта на Востоке.

Что касается дальнейшей судьбы Вайта, то после войны началось расследование. И тут уж накопали компромата против него целые горы. «Повесили» на Вайта все, что могло его компрометировать. Например, родители Вайта эмигрировали из царской России в 1885 г. Что у него были «коммунистические» настроения. Между прочим, еще за месяц до Перл-Харбора конгрессмен Мартин Дис передал администрации Рузвельта информацию о вовлеченности Вайта в «коммунистическую шпионскую сеть». На чем были основаны эти обвинения, я не знаю, и нам они не были известны. А Рузвельт к этому сообщению отнесся очень скептически и даже пошутил (конгрессмен сам написал об этом в дневнике): «Вы знаете, Мартин, я думаю, вы ищете по ночам красных у себя под кроватью. Я не коммунист и не симпатизировал коммунистам, но у меня есть несколько хороших друзей, которые являются коммунистами, и я думаю, что коммунисты не опасны, я верю, что Россия является нашим естественным союзником». Через неделю после удара японцев по Перл-Харбору Вайт получил новое высокое назначение.

В ноябре 1945 г. руководитель ФБР Эдгар Гувер направил президенту Трумэну «компромат» на Вайта на 28 страницах. 4 декабря того же года Гувер прислал доклад на 71 странице о шпионских связях якобы «советского агента». Но авторитет его был так высок, что Трумэн не поверил обвинениям. И назначил Вайта 23 января 1946 г. главой Международного валютного фонда!

Только в 1947 г., после повторных и настойчивых докладов эфбээровцев, Вайта отстранили от должности. Расследование о «нелояльности» с пристрастием вела комиссия Дайса. Дело до суда не дошло. Вайт отрицал (и это было абсолютно честно) свою связь с советской разведкой. Но нажим был столь сильным, а обвинения настолько тяжки, что Вайт после одного из допросов в августе 1948 г. скоропостижно скончался.

Владимир Карпов

«Независимая газета. Военное обозрение», 21 января 2000

Источник — https://eto-fake.livejournal.com/873891.html