Вместо кобальта
Основной задачей эйрарбаков в случае глобального столкновения была активная оборона. На первый взгляд это ставило их в явное преимущество перед брашами, проблемой которых являлся полный захват и последующий, по возможности вечный, контроль чужой (в настоящий момент) территории. Но, предполагая стратегические планы Империи, Республика могла сосредоточить усилия на нападении, потому как при окончательной схватке на кон ставилось все последующее будущее обеих сторон, нельзя было надеяться, что история предоставит еще один шанс разрешения спора: при использовании всего запаса глобальных средств, накопленных за долгие циклы (многие из которых ждали своей очереди даже в период атомных столкновений прошлого, когда обе стороны все же удержались в рамках тактических мощностей) и полностью вытряхнутых недрах обоих материков, просто так побросаться бомбами и снарядами, спалить стратегические запасы, технику и армии, а потом разойтись как ни в чем не бывало и войти в новую спираль подготовки к еще одной решающей битве? Даже самые большие оптимисты-футурологи не решились бы в это поверить. Битва, однозначно, требовала решительного подхода.
Поэтому эйрарбаки не ограничивали свои интересы противодействием агрессии. Они сами готовились осуществить встречное нападение. И здесь у них были козыри: территория южного континента в плане заселения их не интересовала — она занимала их только в качестве мишени для стрельбы. Очаг конфликтов, противолежащий материк, нужно было обработать так, чтобы навсегда вытравить заразу — враждебную человеческую расу.
Как ни старайся, но тяжело прикрыть от технологически оснащенного врага целый материк. Даже с островом Мадогос у брашей не получилось, а уж тут… У берегов Республики, в районе моря Южного Сияния, материализовались гигантские субмарины Четвертого подводного флота Империи. Известно, что подводные флоты Империи первоначально именовались по цветам спектра, но, когда основной цветовой гаммы стало не хватать, пришлось ввести подспорье — нумерацию. Основной ударной мощью Четвертого Розового (Р-4) считались лодки-гиганты, именовавшиеся в простонародье, то есть среди матросов и старшин, — «кишка». Однако на первом этапе все десять «кишок» вели пассивную тактику. Их задача была улечься на дно, не привлекать внимания и выжить до команды. Они выжидали, пока боевые лодки зачистят район их действия: выгребут с акватории всякую враждебную мелочь. Лодкам тактического уровня действительно пришлось повозиться: пока перетопили бомбоносные и торпедные фрегаты, катера на подводных крыльях и прочую пустяковину да отогнали подальше брашские субмарины, сами хлебнули горя по уши, а уж торпед подрастеряли видимо-невидимо. Зато теперь гиганты могли всплыть. Что они и сделали. Всякие махонькие разведывательные лодки давно уже высунулись на перископную глубину, а кто и еще наглее воткнули в воздушную оболочку планеты антенны и стерегли небо, опасаясь боевых дирижаблей. Лодки, предназначенные для уничтожения воздушных целей, высунули над водой ракетно-артиллерийские отсеки-выпуклости. Они ждали.
А вот «кишки» работали. Они совершали сложную пертурбацию с опрокидыванием корпуса. Одновременно штурманы уточняли координаты своих субмарин с наиболее возможной точностью. Это было довольно сложное дело, к тому же вблизи магнитного полюса; над планетой не имелось, в отличие от Земли конца двадцатого века, системы спутников, а в небе никогда не висела система неподвижных звезд, составленных человеческим воображением в созвездия; до других звездных систем оптического разрешения человеческого глаза было явно недостаточно.
Наконец, каждая «кишка» сумела опрокинуть свое длинное туловище и вместо горизонтальной, привычной для кораблей плоскости занять строгое положение под углом почти пятьдесят градусов. Теперь привычные в походе стены стали сильно наклоненным полом, а потолки и полы — стенами. Разница внешнего давления на кормовые отсеки и передние различалась более чем в десять атмосфер. Кроме того, нос каждой лодки высунулся из воды на двадцать метров и теперь торчал вовне под углом, как сильно подвыпивший айсберг. На самом кончике носа ушла в сторону массивная крышка-заслонка и обнажила перед притихшим в безразличном любопытстве миром нутро гигантской машины уничтожения — ту самую полость, из-за которой «кишка» и получила прозвище. Это был туннель-ствол почти трехметрового диаметра, уходящий в глубину длиннющего корпуса до самой кормы. Корпус из титана, в свою очередь, помещался в толстенном стальном теле огромной субмарины. На каждой лодке стало очень шумно — теперь они плевать хотели на сохранение инкогнито — они вышли на позицию. Мощные насосы погнали вдоль ствола водопады морской воды в нарастающем темпе: это заработала экстренная система охлаждения и одновременно коррекции судна в неподвижном состоянии. Отбрасываемые вблизи кормы водопады создали бешеный реактивный момент: даже не слишком далекое дно морское колыхнулось, взорвалось песчаными смерчами впервые за миллионы лет. Нос каждой «кишки» выпер в атмосферу еще выше: они словно собрались маленько полетать.
Внутри железных толстяков, диаметр коих достигал в центре сорока метров, шевельнулись новые, разбуженные командой механизмы: происходила активация огромного орудия – в казенник втиснулся реактивный капсюль-толкатель.
Командир, нависающий над притихшим боевым расчетом (руки на кнопках, глаза в пучок и тонкие струйки пота около висков), глянул на часы: он сверял согласованное с адмиралом время, ведь все субмарины должны были выдать первый залп согласованно. Дождавшись положенной секунды, он тронул офицера-стрелка, и этот офицер, и его напарники в девяти других субмаринах сорвали пломбы, откинули колпачки и с силой вдавили внутрь панелей кнопки, преодолевая противодействие защитных пружинок — последнюю преграду, страхующую от использования впервые пущенного в ход оружия.
Бахнуло так, что у всех подводников на площади примерно ста квадратных километров сердца на мгновение остановились, а потом одновременно вздрогнули. Никогда прежде такого не случалось, даже строевая подготовка не предусматривала согласованного действия внутренних органов.
Взрываясь, капсюль погнал двухсоттонную махину вверх по длинному стволу, а в конце его усилия дополнил магнитный момент, созданный гигантским носовым соленоидом. Лодку резко толкнуло вниз. Затем гироскопическая система стала вновь возвращать лодку в исходное, горизонтальное положение.
Первый посланец (залп все-таки оказался не синхронным, но задержка в 5 секунд между первым и последним выстрелом, не сыграла никакой роли) с не отслеживаемой глазом быстротой уже резал разреженные слои атмосферы. Он совершал прыжок-полет, и высота живущих внизу гор была для него нормативом детского сада для чемпиона мира. Никто не успел и глазом моргнуть, а море Южного Сияния уже казалось лужей с его семидесятикилометровой высоты.
Здесь он малость выдохся: его не затормозил слабенький воздушный шлейф, нагревающий его керамическое рыло, не застопорил поток ультрафиолета, вонзившийся с двух близлежащих звезд, — на все ему было наплевать, вот только гравитационные путы все сильнее и сильнее давили на него, не давая творению человечества совершить полет в далекий космос. Кто знает, может быть, установи на снаряд двигатель мощнее, придай ускорение больше – и снаряд порвав бы гравитационные пути ушел бы в открытый космос. Но, у людей была другая задача, и в то время, как гравитация могла или остановить снаряд, или не остановить, люди подстраховались, не давая снаряду покинуть землю.
На высоте восьмидесяти километров высотометр сработал…
***
Локаторы ПВО Республики Брашей высветили все выпущенными из чрева других субмарин-гигантов десять снарядов, в виде коротких зеленых импульсов на экранах. Но что могла сделать Республика? Стасемидесятонные сигары летели слишком быстро, и ни одна ракета не могла бы их догнать. Но даже, если бы и было осознание о перехвате, то чем? Даже если бы у Республики имелись лазерные пушки, мощностью подобные имперским, то и они бы не помогли. Снаряды, выпущенные субмаринами, являлись тяжелыми многослойными болванками, защищенными надежней танков. Они не имели никакой аппаратуры наведения, исключая высотомер, так что сбить их с курса, выведя из строя электронику, не представлялось возможным — они были слишком просты для этого.
Боевые дирижабли брашей, снабженные огромными круглыми антеннами, засекли снаряды, когда те подскочили выше горной цепи, двигаясь в глубь материка. Поскольку прикрыть от нападения абсолютно всю территорию страны не представлялось возможным, ПВО имела объектовый характер, концентрируясь вокруг важных военных объектов и городов (промышленных центров — по военной терминологии). Кроме того, нападение со стороны гор считалось маловероятным, ведь гигантские косяки бомбардировщиков, базирующихся на кораблях, давно ушли в прошлое. Десять летучих гигантов, поднимающихся все дальше и дальше в атмосферу, разогревались и представляли собой красные звезды, которые были удобно отслеживать. Машины начали рассчитывать точки траектория и падения (если снаряды начнут падать с высоты 30 километров – одна траектория, если с высоты 45 километров – другая, с высоты 70 километров – третья), а люди получая эти данные, имели секунды времени на оценку ситуации. Казус заключался в том, что жертвы нападения теперь имели на несколько порядков более точные данные, чем люди и электроника, запустившие смертельный фейерверк. Предполагаемые траектории падения фактически не совпадали ни не совпадали с каким-либо важным объектом. Но, даже там, где траектория была оптимальной (так третий снаряд, если бы падал с высоты в 50 километров угодил бы точно в мегаполис, строящий «свиноматки»), снаряды продолжали лететь выше. Это явно что-то значило, а для людей, всю жизнь готовящихся к взаимному истреблению, значило много. Исходя из наихудшего сценария, который действительно соответствовал реальности, снаряды были сверхмощными и точность их наведения не имела большого значения. Но, снаряды поднимались все выше – и кто-то уже начал прикидывать, что будет если на высоте ста километров, боеголовки с ускорением устремятся вниз. Могли ли эйрарбаки дойти до кидания болванок из космоса, да еще и со сверхзвукой скоростью? А если с гиперзвуковой? Что это? Обычная концепция противобункерной бомбы / ракеты – но против целого континента? Разогнать боеприпас, и ударить что бы вызвать мощнейшие землетрясения? Однако команды открыть геологические карты и привязать падения снарядов к сейсмически активным местам, так и не были отданы.
Эйрарбаки действительно не знали, во что попадут посланные ими машины смерти. Они не имели точных карт расположения промышленных и военных центров в глубине вражеского материка: у данной цивилизации не существовало спутников-наблюдателей, способных следить за территорией противника; с агентурным сбором информации тоже были проблемы, оба очага культуры общались друг с другом только на почве неограниченного военного противостояния — холодной войны без правил. Наиболее полную информацию давал радиоперехват, но и он был ненадежен, учитывая намеренную дезинформацию. Зато, эйрарбаки имели точное представление о границах и площади континента брашей; а что касается наведения, то направлять на какие-то цели на земле – не планировалось совсем.
***
… и через положенные миллисекунды состоялись взрывы супербоеприпасов.
В каждом месте подрыва, произошел нагрев верхних слоев атмосферы рентгеновским излучением взрыва, с образованием «плоского огненного шара в форме блинчика» («pancake-shaped fireball»), то есть дисковидного слоя перегретой плазмы над поверхностью. Поражающим эффектом стало вторичное тепловое излучение плазмы, достигающее поверхности; часть рентгеновских лучей и теплового излучения шла в космос, но с этим приходилось мириться. Один снаряд, мог накрыть зону радиусом в 560 километров, но снарядов было десять штук, и все вместе они образовывали супербомбу небывалой, 10-гигатонной мощности.
Территория, накрытая плазменным покровом суперснарядов оказывалась словно в гигантской печи в течении 10 минут (интенсивность теплового поражения составила 10 калорий на квадратный сантиметр). Все легковоспламеняющиеся материалы вспыхивали мгновенно. За ними следовали и все горючие материалы (дерево, пластик, листву, краску), вообще повсюду. Люди, имевшие неосторожность оказаться на открытом воздухе в момент взрыва, хотя и не превращались в тени (для этого интенсивность излучения была бы недостаточна), но обугливались заживо.
Некоторые зоны поражения частично накрывали друг друга, другие приходились на безжизненные и малонаселенные территории – горы, леса и пустыни, зато третьи накрывали города, военные базы, площади сельского хозяйства. Но, это не имело большого значения — на площади свыше шести тысяч квадратных километров единовременно возник грандиозный пожар. Ситуация усугублялась тем, что в южном полушарии было лето – и возникший пожар, быстро стал захватывать не пораженную взрывом территорию. Континент брашей столкнулся с поистине континентальным пожаром…
Дисковидный слой перегретой плазмы, сросшийся в результате всех подрывов, медленно, учитывая вращение планеты, смещался.
***
То, что сейчас свершилось, было неограниченным биоцидом.
По иронии судьбы, но такое оружие, примененное Империей Эйрарбаков, которым не было нужно было заботиться о вражеской земле, идеально подошло бы для Республики Брашей, озабоченной как раз захватом территорий для проживания:
— огненные шары ни в одной точке не контактировали с поверхностью, и долговременное радиационное заражение местности отсутствовало.
— ударная волна и традиционное для ядерного взрыва восходящее грибовидное облако отсутствовало, сажа и пепел континентального пожара в основном остаются на малых высотах, не распространяясь в стратосферу.
— на пораженной местности никакая военная и партизанская деятельность была не возможна.
К счастью для Империи, Республика сосредоточилась на создании суперторпед.
***
Тревога была объявлена сразу, когда были зафиксированы первые суперснаряды. Умные и информированные давно сидели в убежищах, менее умные, но быстро соображающие — смежив веки, бросились на землю плашмя — слабая защита при ядерном ударе, но лучше, чем никакой. Как оказалось, но те, кто был на открытых пространствах, им повезло. Сгореть заживо было мучительно больно, но все же быстро; те, кто находился в защитных бункерах, и к тому же имел возможность получать картину происходящего, им не повезло больше.
Хотя, браши и разрабатывали средства на случай массированного ядерного удара, к такому удару они не готовились. Зоны поражения были слишком велики, а многие центры координации и реагирования сами попали под удар. Как тушить оперативно тушить пожары на площади в тысячи километров?
И это было только начало.
Дальше в процесс вступила физика.
Отдельные очаги горения соединяются в один обширный. Воздух над ним сильно нагревается и начинает подыматься вверх. В этот процесс втягиваются холодные воздушные массы, прибывающие с неохваченной огнем территории (например, холодный воздух с побережья). Они ещё сильнее раздувают пламя и создают устойчивые центростремительные потоки, которые могут достигать высоты до пяти километров. Раскалённый до 500—800 ˚C воздух вращается с ураганными 200-1000 км/ч скоростями. Всё, что находится рядом с эпицентром огненного смерча, сгорает либо плавится.
Так начинается процесс «огненной бури» или «огненного смерча».
***
Рев перекачиваемой сквозь «кишки» воды разбудил молчаливое, спящее море на десятки километров вокруг, а когда срезонировал титановый корпус, отброшенный отдачей, океан отозвался великанским камертоном. Браши-акустики, отслеживающие малейшее звуковое шевеление в полутора сотнях километров, вывалились из кресел, зажимая ладонями пенящиеся кровью уши. Зато теперь капитан боевой республиканской субмарины знал, где находится самый опасный враг. Когда неслышный шепот глубины накрыла волна уплотненного ужаса, со скоростью звука в водной среде сообщая о залпе эйрарбакских подводных крейсеров, командир размышлял о сути явления очень недолго. И хотя такое оружие применялось впервые, он догадался, что это, и принял решение. Лодка брашей развернулась, втянула в корму буксируемую на прицепе антенну (и так все было отлично слышно без этой дорогой электронной игрушки) и, разгоняясь, понеслась вперед, скользя над пологим, недалеким дном.
Стремясь перехватить эйрарбаков, браши неслись на предельной скорости, не заботясь о маскировке. Даже то, что с позиции удара стало тихо, не насторожило капитана брашей – противник, что бы не применил, мог элементарно перезаряжать оружие, и раз так надо успеть до того, как он применит его повторно. Увы, браши спешили напрасно, хотя еще успевали отомстить противнику и не дать ему уйти.
«Кишки», выпустив суперснаряды, вновь стали обычными подлодками, и медленно, и главное тихо, покидали опасный район. А вот цепь лодок-перехватчиков Империи, как раз на случай атаки еще осталась – и они засекли «ревущую корову» брашей. Слишком поздно, браши узнали, что попали в засаду, но тем не менее воевали они до последнего. Были выпущены торпеды, которые нацелились на «кишки», противоторпеды которые должны были сбить вражеские торпеды, имитаторы цели, которые должны были не дать противнику атаковать свою подлодку. Но, все было напрасно. Хотя одна торпеда и отвлеклась на имитатор, еще две были перехвачены, две торпеды попали в подлодку брашей. При этом акустик, еще успел принять звук взрыва – их торпеды были перехвачены на безопасном для «кишки» расстоянии….
***
На континенте Брашей, леса, города, армии, поля, всё исчезло бы в беснующемся инфернальном урагане.
Пережить взрыв супербомбы для оказавшихся под ней было намного сложнее, чем обычную атомную бомбардировку. Обычные противоатомные меры вроде рассредоточения и укрытий были практически бесполезны. Гигантский пожар вытянул кислород из приземной атмосферы, наводнив ее удушающими продуктами сгорания и оставив укрытия и убежища без притока воздуха. И даже те, кто уцелел, спрятавшись в герметичных убежищах с собственными запасами кислорода, на поверхности их ждала лишь выжженная дотла пустыня….
Использованы
Огромный Черный Корабль
Поджигатели неба: супербомбы Эдварда Теллера
