Революционный характер событий, пришедшихся на 1917 год, не был неожиданностью, хотя попытки изменить социально-экономическое положение в России с помощью реформ предпринимались до 1917 года на протяжении более 200 лет — от петровских до столыпинских. Но они характеризовались половинчатостью и были нацелены на сохранение господства прежних социальных сил, не заинтересованных в действительном социальном, экономическом и политическом прогрессе общества. Поэтому предсказания революции начались почти за полвека до её победного свершения.
На подступах к 1917 году
Ещё в начале 1870 года, ознакомившись с книгой видного русского экономиста и социолога В. В. Берви-Флеровского, К. Маркс пришёл «к глубокому убеждению, что в России неизбежна и близка грандиознейшая социальная революция». Потом о неизбежности русской революции Маркс писал неоднократно. Например, в письме к Ф. Зорге в сентябре 1877 года он пророчески заметил:
«Революция начнётся на этот раз на Востоке, бывшем до сих пор нетронутой цитаделью и резервной армией контрреволюции».
О неизбежности русской революции, которая станет «поворотным пунктом во всемирной истории», писал и Ф. Энгельс. Эти высказывания дали впоследствии основания В. И. Ленину утверждать:
«Маркс и Энгельс были полны самой радужной веры в русскую революцию и в её могучее всемирное значение».
Ещё более активно грядущую революцию предсказывали российские аналитики: от революционеров (В. И. Ленин и Г. В. Плеханов, М. А. Бакунин и П. Л. Лавров…) до охранителей режима из числа как политиков, так и высших полицейских чинов. Например, ныне забытый философ новопозитивистского направления В. В. Лесевич в 1883 году, то есть в период глухой реакции 1880-х годов, на страницах «Вестника Народной Воли» обосновывал неизбежность революции в России, которая, по его мнению, осуществится силами революционных партий. Он при этом утверждал, что «насильственное истребление представителей царской власти имеет своё полное оправдание и обусловлено совершенною необходимостью».
Более того, уже на рубеже ХIХ и ХХ веков русское общество сочувственно относилось к деятельности революционеров, видело в них героев и борцов за освобождение от самовластья. Не случайно один из идеологов абсолютной монархии К. П. Победоносцев в сентябре 1900 года с горечью признавал:
«Вообще, всё молодое поколение, всё мыслящее становится враждебным правительству. Число его сторонников уменьшается».
И он был прав. Зародившись в 20-х годах ХIХ века, русское революционное движение ширилось, вбирая в себя всё большее и большее число участников. Если на первом этапе известны имена примерно тысячи российских революционеров, то на втором этапе, который датируется 1861—1895 годами, в общероссийском революционном движении приняли участие 25 тысяч человек, а в 1917 году было не менее 1,2 миллиона только членов левых социалистических партий. В начале ХХ века революционное движение в нашей стране было самым мощным на земном шаре. Это была реакция на российскую действительность, с которой невозможно было примириться.
По традиции в царской России главным министром являлся министр внутренних дел, которому подчинялись полиция и жандармерия. Один из них, Д. С. Сипягин, после поездки по России в 1900 году вынужден был открыто признать, что в стране «творится что-то неладное и порождается революция». Сменивший его на посту министра В. К. Плеве в 1902 году в докладе Николаю II признавался:
«Если бы 20 лет тому назад, когда я управлял департаментом полиции, мне бы сказали, что России грозит революция, я бы только улыбнулся. Нынче, Ваше Величество, я вынужден смотреть на положение иначе».
Подобного рода доклады становились для власти всё тревожнее. В феврале 1914 года, то есть ещё до начала Первой мировой войны, министр внутренних дел П. Н. Дурново в записке царю сообщал о народе, исповедующем принципы бессознательного социализма, и предсказывал, что в случае неудачной войны неизбежна в России социальная революция.
В начале ХХ века во всех слоях общества росло недовольство феодальной идеологией божественного происхождения царской власти, неограниченного самодержавия, отрицания Конституции, парламента, политических партий. Специально для семьи Романовых было создано отдельное Министерство императорского двора и уделов. Только удельных крестьян, работавших на семью, насчитывалось 2 миллиона человек — население целой страны. На её счета шли крупные суммы за счёт добычи золота и других ископаемых плюс пособия из государственного бюджета. Всё это, однако, тщательно скрывалось от подданных.
При этом Николай II в своём выступлении перед депутатами от дворянских обществ, земств, городов и казачьих войск 17 января 1895 года прямо заявил о «бессмысленных мечтаниях» по поводу Конституции. Крупнейший историк России В. О. Ключевский, человек довольно умеренных политических взглядов, так прокомментировал ту речь в кругу своих учеников:
«Попомните мои слова: Николаем II закончится романовская династия; если у него родится сын, он уже не будет царствовать».
В том же году царь открыто поддержал расстрел рабочей забастовки в Ярославле на мануфактуре Карзинкиных, послав телеграмму следующего содержания: «Спасибо молодцам-фанагорийцам за стойкое и твёрдое поведение во время фабричных беспорядков. Николай».
Царь всячески пытался укреплять самодержавие. После убийства председателя правительства П. А. Столыпина он произнёс при беседе с новым председателем В. Н. Коковцовым известные слова о том, чтобы тот его не заслонял, как его предшественник.
Реформы, на которые пришлось пойти Николаю II, были вырваны Первой русской революцией. Не случайно в современной литературе подчёркивается:
«Знаменитый Манифест (Манифест 17 октября 1905 г. — В. Г.) венчал собой ряд крупных политических уступок самодержавия перед угрозой освободительного движения, которое охватило русское общество».
Насколько крупными были уступки? Пожалуй, ответом на этот вопрос могут служить слова императрицы Александры Фёдоровны: «Слава Богу, у нас Конституции нет».
Дела Романовых не расходились с их словами. 9 января 1905 года по личному распоряжению императора был учинён расстрел питерских рабочих. Трагедия не ограничилась Дворцовой площадью, людей убивали и за Невской заставой, и на Выборгской стороне, и у Троицкого моста, и на Каменноостровском проспекте, и у Триумфальных Нарвских ворот. Жертвами зверской расправы стали около 5 тысяч человек, среди которых было до 1 тысячи убитых.
Таким образом, не война породила Первую русскую революцию, наоборот, нарастание революционного движения подтолкнуло верхи ввязаться в войну на далёких дальневосточных границах. Министр внутренних дел В. К. Плеве именно в этих условиях произнёс свои знаменитые слова, обращаясь к генералу А. Н. Куропаткину:
«Алексей Николаевич, вы внутреннее положение России не знаете. Чтобы удержать революцию, нам нужна маленькая победоносная война».
Но не получилось ни маленькой, ни победоносной войны. Царская Россия войну проиграла. Революцию остановить не удалось, она охватила огромные пространства от Кронштадта до Владивостока и, кроме всего прочего, вылилась в десятки восстаний в армии и военно-морском флоте. Важнейшая опора царизма — вооружённые силы — заколебалась. Таким образом, ни дониколаевские реформы, ни действия последнего «хозяина России» не решили задач, которые обычно решает буржуазная революция.
Столыпинская реформа, которая в современной литературе чрезвычайно приукрашивается, в действительности ещё больше обострила социальные отношения в деревне. Накануне 1917 года в стране было примерно 2 миллиона кулацких хозяйств, 3 миллиона середняцких и около 10 миллионов бедняцких. Таким образом, две трети российских крестьян относились к категории бедняков. А учитывая, что в деревне проживало в начале века 85% населения страны, можно сказать, что характерной фигурой российской действительности был бедный крестьянин, который рано или поздно должен был заявить о своих правах. Российская деревня пришла в движение в 1902 году, затем — в период революции 1905—1907 годов и особенно осенью 1917-го, став мощнейшим резервом новой русской революции. В полный голос тогда заговорил и бедный крестьянин, одетый в солдатскую шинель, тот человек с ружьём, который вместе с рабочим классом и решил судьбу России.
Гегемон революции
С 1880-х годов чем дальше, тем мощнее заявлял о себе рабочий вопрос. Если в 1895 году насчитывалось примерно 350 выступлений рабочих с 89 тысячами участников, то в 1902 году соответственно было 694 массовых выступления рабочих со 147,2 тысячи участников. Только во всеобщей политической стачке на юге России в июле—августе 1903 года участвовали около 200 тысяч рабочих. Стачки в Баку и Одессе, начавшиеся независимо друг от друга 1 июля того года, стали толчком для выступлений рабочих в Тифлисе, Батуме, Киеве, Николаеве, Екатеринославе, Керчи и т.д. Выступления рабочих летом 1903 года были подавлены полицией и армией, не раз пускавшими в ход оружие. Почти в каждом городе, где происходили забастовки, были убитые и раненые.
Это была новая фаза пролетарского движения, явно свидетельствовавшая о назревании революционной ситуации. Рабочие всё больше осознавали себя поднимающимся классом. Их самым мощным выступлением стала Октябрьская всероссийская политическая стачка 1905 года, общее число участников которой достигало 2 миллионов человек. Именно во время этой стачки царь был вынужден опубликовать свой Манифест 17 октября.
Спад рабочего движения после Первой русской революции (в 1910 году в стране зафиксировано всего лишь 46,6 тысячи забастовщиков) вскоре сменился его новым подъёмом. В 1912 году в России бастовало 725,4 тысячи человек, в 1913-м — 1272 тысячи, только в первой половине 1914 года — 1337 тысяч человек. Как известно, в июле 1914 года в Петербурге произошли баррикадные бои. Крупные выступления рабочих тогда же охватили Лодзь, Баку и ряд других городов. Начало Первой мировой войны привело к спаду рабочего движения. Но уже в 1915 году в стране бастовало 539 тысяч человек, а в 1916-м — 951 тысяча.
Подъём рабочего движения привёл к тому, что в 1898 году провозглашается создание Российской социал-демократической рабочей партии, которая на своём II съезде в 1903 году конституируется фактически. Тогда же, в 1903 году, внутри неё формируются два течения: большевистское и меньшевистское. Летом 1905 года большевиков насчитывалось 14 тысяч человек, а весной 1907 года — уже 60 тысяч. Однако наступление реакции после поражения Первой русской революции привело к резкому сокращению партийных рядов. В начале Февральской революции в РСДРП, возглавляемой ЦК (организацию меньшевиков возглавлял ОК — Организационный Комитет), было лишь 24 тысячи членов, но уже в апреле того же года — 80 тысяч, в июле — 240 тысяч, а накануне октября 1917 года — 350 тысяч человек.
Примечательно, что рабочих в большевистской партии к началу 1917 года было 60,2%, а к началу 1918 года — 56,9% общей численности партии. В составе Петроградской организации большевиков к октябрю 1917 года рабочие составляли 76,7%. Таким образом, в эпоху революций 1917 года большевистская партия по своему социальному составу являлась, безусловно, рабочей партией.
В клубке российских противоречий серьёзное место занимал национальный вопрос, обострявшийся буквально с каждым десятилетием. Если в ХIХ веке в стране было одно значительное национальное движение — польское, то к началу ХХ столетия заявляют о себе украинское, армянское, грузинское, литовское и ряд других национальных движений. В годы Первой русской революции их влияние усиливается и охватывает почти всю страну. Программы национальных движений становятся всё более радикальными, и в случае обострения внешнего фактора (прежде всего неудачной войны) могла создаться угроза распада страны.
Итак, накануне Первой мировой войны в стране обострились аграрный, рабочий, национальный вопросы, а также вопрос политической свободы, столь необходимой для ликвидации разнузданного административного произвола. Назревала революционная ситуация. В современной литературе часто пишут, что Февральская революция стала для Ленина неожиданной. Но достаточно обратиться к его «Докладу о революции 1905 года», с которым он в январе 1917-го выступил перед швейцарскими рабочими, чтобы убедиться в том, что Ленин не сомневался в неизбежности новой русской революции.
Первая мировая война ещё больше обострила внутренние противоречия в стране. Их важной составляющей стал все более усиливавшийся кризис верхов. Уже во время июльской (1915 года) сессии Государственной думы, когда обсуждались весенне-летние неудачи на фронте, началось формирование так называемого Прогрессивного блока, резко критиковавшего действия правительства. Ведущее место в нём заняла партия кадетов, выражавшая интересы буржуазии, стремившейся к политической власти.
Во второй половине 1916 года ситуация в стране ещё больше ухудшилась. Осенью в связи со слухами о намерении царя заключить сепаратный мир с Германией и общим ухудшением положения в стране активность Прогрессивного блока усиливается, и он от парламентских форм борьбы переходит к подготовке дворцового переворота. Примечательно, что поддержку ему оказывала Антанта, знавшая о желании блока вести войну до победного конца. Но этих сил было бы недостаточно, если бы они не получили поддержки от руководства армии, где тоже шла подготовка к государственному перевороту. Именно требование командующих фронтами — от генерала Н. В. Рузского до великого князя Николая Николаевича — склонило императора к отречению от престола. Одновременно резко возросло количество забастовок и демонстраций рабочих. 24 февраля в Петрограде бастовали 214 тысяч человек, а 27-го — уже 386 тысяч. Всеобщая политическая стачка в те дни переросла в вооружённое восстание. К нему одна за другой стали присоединяться воинские части.
Важно отметить, что Николай II самолично подписал и отречение от престола, и бумагу о признании Временного правительства. Это придавало новой власти элемент легитимности. Примечательно и то, что первыми, 9 марта, признали Временное правительство США, а 11 марта — правительства Великобритании и Франции, прекрасно знавшие и о заговоре, и о перевороте.
Вторым органом власти, созданным тоже 27 февраля, стал Петроградский Совет рабочих и солдатских депутатов. Затем была создана система Советов. В стране возникло двоевластие. Если Временное правительство так и не смогло создать прочные средние и низовые структуры и находилось как бы в подвешенном состоянии, то Советы сумели опереться на самодеятельность масс и получить значительную поддержку на местах.
В 1917 году чрезвычайно возросла притягательность социалистической идеи. Тот «бессознательный социализм», о котором писал П. Н. Дурново в феврале 1914 года, соединился в 1917 году с сознательным социализмом социалистических партий. Известный социолог Питирим Сорокин даже утверждал, что в 1917 году социализм стал религией русского народа. Ни либералы, ни консерваторы не имели подобной объединительной идеи. Именно объединительной, поскольку стране угрожал распад, и никакая другая идея не способна была его предотвратить. Наиболее последовательными проводниками социалистической идеи были большевики. Меньшевики и эсеры тоже формально были представителями социалистических партий, но, вступив в коалицию с крупным капиталом и войдя во Временное правительство, они продемонстрировали неспособность решать важнейшие задачи того времени: о мире и земле, рабочий вопрос, проблемы национального самоопределения.
Клевета как идеологическое оружие буржуазии
На большевиков были обрушены потоки лжи и фальсификаций, которые шли по нескольким линиям. Прежде всего был взят под обстрел В. И. Ленин, начались самые настоящие провокации в связи с его приездом из Швейцарии. Российские политические эмигранты возвращались из различных стран различными путями. Например, Г. В. Плеханов, стоявший на оборонческих позициях, получил поддержку английских властей и прибыл в Россию раньше Ленина — 31 марта (13 апреля).
Ленин занимал иные политические позиции. Проезд через Германию обсуждался социалистами ряда стран, которые поддержали возвращение эмигрантов, исходя прежде всего из интересов мировой революции. Они прямо писали:
«Из всех этих соображений нижеподписавшиеся интернационалисты Швейцарии, Франции, Германии, Польши, Швеции и Норвегии находят, что их русские товарищи не только вправе, но даже обязаны использовать предлагаемую им возможность возвратиться в Россию».
Ещё больше измышлений ходит в связи с так называемым немецким золотом, которое якобы было передано большевикам на организацию революции в России. Называется астрономическая сумма в 50 миллионов немецких золотых марок. Но никто не предъявил ни соответствующих бланков, ни соответствующих расписок, никто не видел документов германского военного министерства и разведывательного отделения генштаба Германии.
В настоящее время с полным основанием можно утверждать, что нет причин говорить о получении большевиками немецких денег. Что касается опосредованных путей, то достоверно известно лишь о получении денег от швейцарского социал-демократа Карла Моора. Историк Г. Соболев, специально занимавшийся этим вопросом, так и пишет:
«Прямых доказательств финансирования большевиков Германией до их прихода к власти, за исключением полученных от Моора денег, пока не обнаружено».
Моор был давно известен русским политическим эмигрантам. Он сотрудничал ещё с народовольцами. Естественно, русские социал-демократы не знали о его связях с германской разведкой. Когда же он предложил русским эмигрантам заимообразно довольно крупную сумму, то это вызвало у них некоторые подозрения. Ленин, например, в августе 1917 года писал:
«Но что за человек Моор? Вполне ли и абсолютно ли доказано, что он честный человек? что у него никогда и не было и нет ни прямого, ни косвенного снюхивания с немецкими социал-демократами?»
Более того, ЦК большевистской партии на заседании 24 сентября 1917 года постановил отклонить предложение Моора. Тем не менее в разное время от него поступили 32 837 долларов. Они были использованы для проведения в сентябре 1917 года Третьей Циммервальдской социалистической конференции, то есть в Россию не пересылались, а оставшаяся часть была переведена в Россию уже после Октябрьской революции. Таким образом, на подготовку собственно революции из сумм Моора практически ничего не пошло.
Триумфальное шествие Советской власти
Когда Временное правительство пыталось вывести войска Петроградского гарнизона на фронт, а в городе широко распространились слухи о желании кабинета Керенского сдать Петроград немцам, при Петроградском Совете был создан Петроградский Военно-Революционный Комитет. Большевики предложили Петросовету создать Революционный комитет обороны с целью защитить Петроград от внешней угрозы и дать отпор внутренней контрреволюции. На практике ВРК стал органом по практическому руководству восстанием. Точный его состав не известен, но те списки, которые удалось восстановить, свидетельствуют о том, что большевиков в нём было 53 человека, левых эсеров — 21, меньшевиков-интернационалистов, анархо-синдикалистов и независимых анархистов — по одному, анархистов-коммунистов — 2, партийная принадлежность 5 членов ВРК не установлена. Таким образом, Петроградский ВРК не был чисто большевистским.
Важнейшую роль в подготовке восстания сыграло совещание представителей Петроградского гарнизона 18 октября. Его участники заявили о полной поддержке ВРК и готовности выполнить любой его приказ. Петроградский гарнизон составлял тогда 150 тысяч солдат и офицеров, а с пригородами — около 240 тысяч. Кроме того, на стороне революции были петроградская Красная Гвардия численностью свыше 20 тысяч человек и Балтийский флот с его 80 тысячами матросов и 700 кораблями. Этим силам противостояли лишь 3 тысячи защитников Зимнего дворца. Почту, телефон, телеграф, вокзалы, мосты занимали регулярные части армии, в их числе известные полки: Павловский, Кексгольмский, Волынский, Петроградский, Финляндский, Семёновский.
Уже 25 октября на заседании Петроградского Совета Ленин заявил о том, что в стране произошла революция, а 26 октября на Втором съезде Советов он впервые применил в докладе о земле термин «вторая, Октябрьская революция». В обращении «К гражданам России», первом официальном документе Советской власти, написанном Лениным и датированном 10 часами утра 25 октября 1917 года, говорилось:
«Дело, за которое боролся народ: немедленное предложение демократического мира, отмена помещичьей собственности на землю, рабочий контроль над производством, создание Советского правительства, это дело обеспечено. Да здравствует революция рабочих, солдат и крестьян!»
И вот здесь произошло нечто непредвиденное. На сторону победившей революции перешла большая часть центрального аппарата русской военной разведки во главе с генерал-лейтенантом Н. М. Потаповым. Интересно, что он ещё летом 1917 года наладил сотрудничество с Военной организацией Петроградского комитета большевиков, в частности с её руководителем Н. И. Подвойским. Остался на своём посту и П. Ф. Рябиков, непосредственно возглавлявший военную разведку и первым делом отправивший телеграммы всем военным атташе с призывом продолжать работу. Кто-кто, но российская военная разведка прекрасно знала, кто такие большевики, в том числе и то, что никакими германскими агентами они не являлись. Иначе решение её сотрудников было бы другим.
Однако Октябрьская революция не сводилась только к Петроградскому вооружённому восстанию. В тот же самый день власть перешла к Советам в Иваново-Вознесенске, Орехово-Зуеве, Кронштадте, Брянске, Тарту, Луганске. Когда-то казанские историки доказывали, что в Казани власть к Совету перешла даже раньше, чем в Петрограде. События там действительно развивались весьма стремительно. Ещё 15 октября 40-тысячный митинг рабочих и солдат в Казани принял резолюцию о необходимости скорейшей передачи власти Советам. В городе была сформирована Красная Гвардия, а в гарнизоне почти вся власть перешла к солдатской секции Совета. Вскоре в городе начались самые настоящие бои, и в ночь с 25 на 26 октября сторонники контрреволюции вынуждены были капитулировать.
В ряде крупных городов власть к Советам перешла 26 октября, а в далёком Красноярске — 28 октября. Всё это свидетельствует о том, что переход власти к Советам действительно назрел и был поддержан большинством населения страны. Кстати, первым национальным регионом, где победила Советская власть, была материковая Эстония. Эстляндский ВРК объявил о победе Советской власти 26 октября. Первый раз власть Советов здесь была ликвидирована в результате германской интервенции в конце февраля 1918 года, второй раз Советская власть в Эстонии была подавлена в феврале 1919 года, и опять-таки силы внутренней контрреволюции получили поддержку присланной в Таллин английской эскадры и наёмников из Финляндии, Швеции и Дании.
Вообще, если бы не иностранная интервенция, Гражданская война не продлилась бы и нескольких месяцев: слишком очевиден был советский выбор народов России. Не случайно один из главных руководителей контрреволюционных сил генерал А. И. Деникин вынужден был впоследствии признать, что белое движение потерпело поражение, потому что русский народ был против него. Английский премьер-министр Д. Ллойд-Джордж, объясняя неудачу иностранной интервенции в России, подчёркивал, что, поскольку «русский народ отдаёт свои симпатии большевистскому режиму, наш (то есть войск Антанты. — В.Г.) уход стал неизбежен».
Что дала революция
Октябрьская революция не была случайным явлением. В стране возник общенациональный кризис, охвативший буквально все сферы экономики, социальных отношений, политического устройства. Под вопрос было поставлено само существование России как единого, независимого государства. Достаточно сказать, что государственный долг России к октябрю 1917 возрос и достиг 49 миллиардов рублей, из них иностранный долг составил 11,2 миллиарда, увеличившись за время войны почти в три раза. Россия всё более попадала в финансовую зависимость от стран Запада. Октябрьская революция в этом плане носила освободительный характер, избавив страну от зависимости от иностранного капитала.
Как известно, первыми декретами Советской власти были декреты о мире и земле. Злопыхатели изо всех сил стараются доказать, что эта власть не дала ни мира, ни земли. А как было на самом деле? Ленин зачитал свой доклад о мире 26 октября. Затем, 8 ноября, Народный комиссариат иностранных дел обратился с официальной нотой ко всем правительствам воюющих стран с предложением приступить к мирным переговорам. Через несколько дней государствам, не участвовавшим в войне (Испании, Швеции, Дании, Норвегии), направляется нота Советского правительства с просьбой содействовать началу переговоров о заключении мира. Совнарком трижды — 28 ноября, 6 декабря, 30 января 1918 года — обращался к правительствам Антанты с предложением мирных переговоров. Но ответа не последовало.
9 ноября 1917 года Ленин обратился по радио к солдатам и матросам с призывом выбирать уполномоченных и приступать к переговорам с неприятелем о перемирии. В этих условиях 14 ноября 1917 года Германия и её союзники сообщили Советскому руководству о согласии приступить к переговорам, а на отдельных участках фронта заключается перемирие. 21 ноября подписывается договор о заключении перемирия на два месяца на Западном фронте. 2 декабря подписывается соглашение о перемирии сроком на 28 дней между Советской Россией и странами Четверного союза на всём протяжении фронта. Таким образом, война прекратилась на тысячах километрах фронта. Люди перестали убивать друг друга.
Перемирие продолжалось до 18 февраля 1918 года, то есть более двух месяцев. Учитывая, что во время Первой мировой войны страна теряла по 100 тысяч убитыми ежемесячно, можно сказать, что за время перемирия были сохранены жизни не менее чем 200 тысячам солдат и офицеров. И не вина Советской власти в том, что Германия 18 февраля перешла в наступление. Пришлось пойти на унизительный Брест-Литовский мир. Но, кстати, большевики и в короткий период этого вынужденного мира по-своему продолжали борьбу против германского империализма, способствуя подготовке революции в Германии. Они субсидировали более десяти левых газет и распространяли в Германии антивоенную и антиправительственную литературу, которая печаталась в Советской России. Это к тезису о «большевиках — немецких шпионах».
Что касается земельного вопроса, то здесь факты говорят сами за себя. По Декрету о земле крестьяне России получили абсолютно бесплатно более 150 миллионов десятин земли, были освобождены от уплаты 700 миллионов рублей золотом ежегодно за аренду земли и от долгов за землю, достигавших к тому времени 3 миллиардов рублей. Никто другой, кроме Советской власти, не мог обеспечить крестьянство такими огромными преимуществами. И после этого кое-кто удивляется, почему крестьяне предпочли красных, а не белых, которые во время Гражданской войны возвращали земли помещикам.
Через три дня после создания Советского правительства был введён восьмичасовый рабочий день. Повсеместно начал устанавливаться рабочий контроль на предприятиях. Под влиянием Октября за рубежом вскоре провозглашается система социальных государств. Вот она, первопричина поддержки народом большевиков.
А вот их заклятый враг Колчак стал создателем так называемого ГУМЗ (Главное управление местами заключения), построив около 50 концентрационных лагерей и переоборудовав множество тюрем, через которые прошло около миллиона заключённых. Генерал-лейтенант белой армии Е. И. Достовалов после того, как привёл многочисленные примеры белого террора, заключил:
«Невозможно представить себе тех ужасов, того моря крови, которым снова была бы залита Россия, если бы этим отуманенным местью людям удалось хотя бы на короткое время снова стать у власти в России. Только враг своего народа мог бы желать этого».
Народ поднялся против палачей в погонах и с нагайками. Вот почему большевики победили.
Октябрьская революция ознаменовала собой начало новейшей истории не только нашей страны, но и всего мира, истории борьбы и сосуществования капитализма и социализма.
Владислав ГРОСУЛ.
Доктор исторических наук, профессор,
почётный работник науки и техники РФ.
