На ЖЖ нашел довольно таки грамотный сценарий возможного развития событий в части вакцинации людей.
Разговорились тут давеча со старым приятелем – и внезапно речь зашла о том, кому какие экзотические продукты доводилось есть при советской власти. Приятель вспомнил, что по молодости очень уважал… петушиные гребни! Тут и я начал припоминать – да, точно! Ведь одно время – во второй половине 80-х – действительно в продаже появились совсем уж странные части куриц. Я, правда, гребешков не вспомнил – но вспомнил куриные лапы. О, это был деликатес! Как же я забыл…. Мама их попросту варила, и получалось два в одном: во-первых, какой-никакой бульон, а во-вторых – сами лапы, умммм! На вид в них, конечно, есть было почти нечего – но вот эти перепонки между лапами, эта сморщенная кожа… Очень нежно и вкусно! И интересно – куда сейчас-то это все подевалось?!
Пока я предавался воспоминаниям о нежных куриных лапах, приятель точно так же смаковал в воображении незабываемый вкус петушиных гребней… А потом он и говорит:
— Представь себе – я тут оказался в Брянской области по делам, недалеко от птицефабрики Мираторга; сидели там в компании, оказалось, что многие на той птицефабрике работают! Ну я и загорелся: вспомнил про любимый вкус детства, пожаловался, что в Москве сейчас гребней не купить, и попросил их, по дружбе, дать мне килограммчик-другой – я домой возьму, домашних порадую. Обещал, естественно, заплатить. Вроде ж пустяковая просьба, верно?
Только вижу – смотрят они на меня как-то странно. Не торопятся соглашаться. А потом один там вздыхает и говорит что-то вроде «Э-ээ, брат… так-то еще при Советах было! Тогда все было просто: из яиц вылупялось примерно поровну петушков и курочек, кур отправляли в основном яйца нести, ну а петушков, понятно, на мясо; так что при Советах мы, когда ели курятину – на самом деле в основном петухов ели. – Ну а сейчас что ж?! – спрашиваю я в нетерпении. – А сейчас, брат, у нас тут производство по последнему слову науки и техники. Лучшие пищевые добавки, лучшие корма, лучшие вакцины, лучшие антибиотики. Которыми мы обкалываем весь приплод буквально с рождения. – Ну и? А что ж с моими гребешками? – Да ничего, — вздыхает собутыльник. – Нету никаких гребешков. – Как нету?? (а все другие сотрудники фабрики тоже кивают головами). – Да вот так – нету. Не вырастают теперь. У нас на фабрике нынче вообще – петуха от курицы хрен отличишь, если не специалист. Бройлеры, одно слово! Так, есть у них некоторая такая припухлость на голове; но чтоб прямо гребень! Это, брат, в прошлом».
Такой вот неожиданный финал истории. Так и уехал приятель из Брянской области несолоно хлебавши – без гребешков.
А я в связи с этим вспомнил про другое – про распространившиеся в последнее время рассказы по сети от тех же куроводов и животноводов (их в изобилии постят противники массовой вакцинации). Суть рассказов – что в последние годы вакцинирование цыплят на птицефабриках по всему миру вступило в новый интересный этап, перейдя из разряда желательного в разряд обязательного. И дело не в каких-то соображениях любви к вакцинам или повышения прибыли – всё много жестче. Куроводы жалуются, что непривитые цыплята… просто не выживают. То есть варианта, мол, всего два: или новорожденного цыпленка надо привить – и у него будет шанс вырасти во что-то наподобие курицы (или петуха); или его не привить – и тогда он просто с вероятностью 100% умрет через пару-тройку дней. Почему? А потому что его убьют те вирусы, о которых вакцины и предохраняют.
Поэтому, мол, хочешь-не-хочешь, но владельцы птицеферм стараются привить все 100% цыплят, сэкономить у них в любом случае не выйдет. То есть – производители вакцин взяли их за горло крепко и навсегда. Выкобениваться – «Не хочу! Не буду! А почему так дорого?!» — им уже сама, хе-хе, Природа не позволит.
Занятно, не правда ли? Но самые злостные антиваксеры делают из этого еще более далекоидущие выводы: они говорят, что, как показало животноводство, массовая и тотальная вакцинация приводит к тому, что вирусы, в процессе приспособления к «гонке вакцин», становятся строго летальными для тех, кто вообще не привит! То есть механизм якобы выглядит так: была болезнь, от которой в популяции кто-то выживал, а кто-то погибал, кто-то болел легко, а кто-то тяжело; но вот от нее стали применять все более и более совершенные вакцины, стали колоть массово, всем – и происходит расслоение: вирус становится почти безвредным для «привитой» части популяции, а вот зато непривитых отщепенцев начинает гасить почти со 100%-ной вероятностью. Учитесь, мол, люди на примере коровок и цыпляток.
Хм… Диковатая теория. С чего бы вирусу становиться более летальным? Ведь, как мы знаем в общем виде, инфекциям в принципе не особо выгодно убивать носителей – инфекции тогда будет трудно распространяться!
Я решил подумать над этим как над загадкой. Конечно, я не вирусолог, но у меня университетское гуманитарно-математическое образование – что тоже очень даже неплохо.
И я решил, что в принципе это вполне возможно! Дело именно в тотальности вакцинации. В итоге ведь (как в случае с цыплятами) бОльшая часть популяции как бы (с точки зрения вируса) изменяется, становится резистентной к вирусу; одновременно эта (бОльшая) «привитая» часть и становится для вируса и «наиболее интересной»; как говорится, ничего личного – только цифры: если 70% привиты, а 30 – непривиты, то понятно, что гораздо важнее научиться «перескакивать» с одного «70%-процентника» на другого, а 30%-ников можно отнести и в отходы.
И значит – механизм такой: вирус, против которого пошла «борьба» животноводов с помощью «вакцинного оружия», начинает – под влияние искусственно-естественного отбора – видоизменяться, стараясь приспособиться к выживанию в среде именно вакцинированных организмов. А что такое вакцинированный? Вакцинированный, если не вникать в детали – это организм, иммунитет которого специально «заточен» против данного конкретного типа вируса: он его опознаёт, он знает, какими антителами его «мочить». Соответственно, и сам вирус, мутируя, мучительно пытается подстроиться, находить способ обойти иммунную защиту уже подготовленных, вакцинированных организмов (господа вирусологи, я правильно излагаю?)
И вот тут под такой вирус, изготовившийся к схватке с подготовленным организмом, попадает… организм обычный. Которому ничего не кололи. Иммунитет которого «не знает» врага в лицо. Что произойдет?
По-моему, получится примерно так, как если бы тяжеловооруженный рыцарь, изготовившийся к изнурительной схватке с такими же, как он, железными ящиками на бронированных битюгах, вдруг попал бы в места, которые защищают лишь едва одетые аборигены, вооруженные деревянными луками и стрелами. Исход схватки, увы, немного предсказуем. Вирус СЖИРАЕТ неподготовленный организм, практически не встречая сопротивления.
Что, видимо, и происходит с непривитыми цыплятами.
Но, если теория о «повышении летальности в отношении непривитых» верна, мы получаем крайне интересные отдаленные последствия массово-тотальной вакцинации для широких народных масс, с одной стороны, и для господ производителей вакцин – с другой. Результат ошеломляющий: окажется, что на вакцины можно будет «подсаживать» — как население отдельных стран, так и всей Земли. Готовая антиутопия!
Причем «подсаживание» будет такое, и наркоторговцы позавидуют. С наркотических инъекций, как пишут, при огромном напряжении воли еще возможно «спрыгнуть», пусть и меньшинству; а вот с инъекций вакцинических соскочить не удастся никому: «не укололся – смерть!» — так и будут, когда придет пора, безо всяких обиняков писать в рекламных плакатах.
Может быть даже переосмыслена сама концепция смертной казни в том веселом Обществе Будущего: можно будет даже не тратиться на электрический стул – достаточно оставить негодяя-преступника без положенного укола, и он загнется сам, причем загнется в муках. Для примера можно взять истории умирания при ковиде в его самых тяжелых случаях: сначала долгая несбиваемая температура 39-40, потом потеря обоняния, потом постепенное отключение легких, лежание на животе с кислородной маской, ИВЛ, смерть.
Уже ведь предупредили, что вакцинировать все население предполагается раз в полгода? Пока – бесплатно. Ничего – вакцинированные цыплята прекрасно живут на ферме. И нам велят.
