Тропа в облаках. автор — Гера.

Предлагаю вашему вниманию рассказ коллеги Геры по миру Македонской Америки. Это его проба пера. Причём, он очень стеснялся, но всё же решился на написание, и не зря. По моему мнению, рассказ просто отличный. Так что приглашаю оценить.

На высоте, в тумане наползающих на горы облаков всегда идет дождь, сыро, влажный лес быстро тупит лезвия топоров, разжечь костер, приготовить пищу и обсушиться превращается в мучительную задачу, и так день за днем. В воздухе почти постоянно весит водяная взвесь, и она собираясь тяжелыми каплями на прорубаемой листве течет потоками норовя затечь за шиворот поддоспешника это медленно но верно выводит человека из себя.
Колонна уставших людей большой извивающейся змеей преодолевала перевал, — шаг,шаг, еще шаг тысяч ног, размеренный звук утопающих в грязи босых ног, сандалий солдат и кожаных сапог саларов, единый выдох-хрип тысяч глоток от многих хатр пути, пар, пот и испарения . По узкой тропе ветвящейся среди сельвы за весь день не видя ничего кроме затылка впереди идущего, сгибающийся под тяжестью своего нехитрого солдатского скарба, волокущий на веревках упирающихся ослов и мулов. Впереди прорубает дорогу выделенный на сегодня отряд лесорубов, они делают просеку, по ней отряд за отрядом, бесконечной муравьиной вереницей, вперемешку с офицерами и навьюченными мулами. Впереди идут застрельщики – горцы и пастухи, затем союзные джамы, привычные к горным тропам они торят и утаптывают дорогу. В середине идет обоз, хозяйство Муниша, потомственного анбарагбада в третьем поколении, еще его дед водил обозы под началом достойнейших мужей Славного города. Потом идут городские цеховые двашатры и вместе с ними вперемешку наемники, главная сила войска, однако после них разбитая дорога уже абсолютно отказывается держать человека . Замыкают отряды охотников, бедный сброд из бедноты и проходимцев , привлеченных славой и добычей, в этом болоте им приходится едва ли ни тяжелее чем остальным, многие не выдерживают отстают и обессиленные падают на обочину, целыми десятками они порой растворяются на ночных привалах, предпочтя позор дальнейшему пути, останутся отчаянные, лучшие, кому нечего терять.
Братство должно двигаться впереди обоза, однако оно не сколько охраняет стада свиней и коз, повозки с имуществом, оружием и амуницией, сколько надзирает за всем движением колонны, вот то один то другой гонец бросается с то в голову, то в хвост, ошметки глины летят из под копыт их жеребцов прямо в лица и накидки идущих, и вдогонку летит ему рев и матерные ругательства. Вот один из них подскакал и соскочил на землю рядом с двумя людьми стоящими на обочине. Всадник ловко соскочил с коня и несмотря на грязь упал на одно колено перед одним из них. При этом однако не стал задерживаться в этой позе, поднялся и по прежнему не говоря ни слова встал рядом также обратив взор к неспешно идущей колонне.
Один из них был на вид уже почти стариком однако не потерявшим не силы ни духа, кожаный шлем с металлическими вставками, не давал разглядеть его лицо, однако отсутствие бороды выдавало в нем креола, под плащом был виден неплохой доспех, под узды он удерживал двух лошадей. Другой воин был бородат, однако даже с ней он казался намного моложе, волевое лицо, орлиный нос, пронзительные глаза. Проходящие мимо него в колонне люди, видя его заметно выпрямляли спины, с лиц сходила отупляющая монотонность, появлялись улыбки, многие окликали: Слава!, Хайре!,
— Хайре, Аршама, посмотри на нас!,- это шли Длинноволосые, отряд мегалийских наемников, короткие копья они несли с собой, даже тут похваляясь что не прибегают к помощи обоза и вьючных мулов. Однако их тут же перекрикивали их вечные соперники в походе -двашатра Варгасарков воинов большого и воинственного племени, живущего на склонах Великой Ритакувы, и если бы не присутствие саларов дело бы точно дошло до потасовки.
Люди все шли и шли, джаму сменяла двашатра. Многих он вспоминал по именам, отвечал на остроты, улыбался, одобряюще кивал и похлопывал по плечу. Пусть лишь даже на несколько минут настроение идущих улучшалось, куда то пропадала раздражение и усталость, то и дело по шеренге прокатывался хохот и уходил далее, причем те уже не слышали причины смеха, и окрикивали прося повторить подробности, что вызывало повторный рассказ очередной приступ смеха, подчас в вперемешку с оскорбленным и возгласами, — Не было этого, не было! Ахура истинный свидетель!
Откуда то из начала колонны, из теряющегося дымного марева просеки раздавался истошный ослиный рев, вперемешку с отборнейшими богохульствами нескольких солдатских глоток.
— Привет тебе достопочтенный Атал, — наконец он дождался того кто ему был нужен, от цепочки отделился пожилой кряжистый наемник-посейдонец, неспешно подойдя он оттер пот со лба и с достоинством поправил всколоченную бороду. Атал был из старых, проверенных временем наемников, из тех что дорожили своей репутацией, и его сотня была ему под стать, многие из посейдонцев пошли продавать свои мечи по свету после той войны что отгремела почти десять лет назад. Вернулся он с войны, а от дома одно пепелище, уже заросшее диким подлеском. Многие так и не смогли устроится заново, так и оставшись неприкаянными душами, уже не в силах остановиться уходили в мстители, вполне закономерно заканчивая жизнь на плахе, причем не всегда на дахийской. Сам же Атал считал что он слишком умен для этого, — Не к лицу мне шакалить, — считая более достойным продавать свою воинскую доблесть. Хотя скорее всего дело было в трех сыновьях, у которых кроме него никого не осталось, жена умерла от лихорадки в те тяжелые годы. Теперь старший сын, уже способный обращаться с пращой и держать щит, шел вместе с ним, двух малолетних он оставил на попечение общины, отдав их в подмастерья.
— Мой састар, — ответил наконец Атал, выразив готовность слушать
— Через три дня мы будем на перевале. Думаешь мы правильно сделали что не пошли к побережью?
Атал не спешил с ответом, оглаживая бороду, он прищурив глаз провожал свой отряд взглядом, один совсем молодой солдат, почти ребенок, по-птичьи вертя головой оглядывается на него, стараясь при этом не сбиться с шага: — Может да, а может нет. Местные проводники несут всякую бессмыслицу, скорее всего ничего не знают, вот и врут без устали.
— Лучше плыть, чем идти. Даже в незнакомых водах, опасно – так все несет тут опасность. Слышал наверно, с утра Платона из отряда Ярооких змея укусила, хороший был десятник.
— В том и дело что не знаем ничего, я не ходил. А Тукаля если слушать так он и Элизиум видел. –почесав бороду, ухмыльнулся Атал, — нельзя на авось полагаться.
— Помнишь Ахав-Кана? – Аршама продолжал вглядываться лица идущих в гору солдат, — гоняли мы его чуть не год, тогда я и увидел Закатный Океан.
— Да, мерзкий был майянец, — согласился наемник.
— Хорошо, — Аршама примирительно положил руку на плечо старого солдата, тем самым завершая разговор — Вечером приходи, в отрядах накопилось много тех кто не сможет продолжить путь, у тебя я вижу тоже есть пара человек.
— Где думаешь оставить?
— Тут недалеко довольно приличная деревня , оставим там, возьмем заложников посильнее – нам же нужны носильщики. Осталось только подобрать к ним в десятники какого-нибудь ветерана постарше и поопытней…
Двигаясь верхом на лошадях сбоку от колонны, опережая отряды они подъезжали к ее голове, Аршама машинально продолжал отвечать на приветствия и улыбки, мыслями же он был довольно далеко.
— Как ты думаешь Магон, что нас ждет там куда мы так упорно стремимся? – спросил он брата
— Слава, богатство, почести и признание, — Магон ответил без запинки, почти не замедлив с ответом, и лишь расхохотавшись выдал себя
— Твоя прямодушность достойна уважения, — улыбнулся в ответ на шутку Аршама, — нас выбросили как ненужный хлам, как богач выходящий после сытного обеда из харчевни, и решившего в честь этого от щедрот своих кинуть в пыль нищему сидящему у входа, завалявшийся в кармане медный грош. За тридевять земель, откуда мы точно не вернемся и не потревожим покой священных старцев.
— Мы висельники брат! – ободряюще хлопнул по плечу его Магон, — однако нас хранит Владычица Вод и кроме того мы просто сказочно везучи и что немаловажно достойны славы!
— Посмотри на них, — он широким жестом обвел колонну края которой терялись в дожде, — эти люди пошли за тобой, они верят в твою звезду!
— Эй, Кируш! – обратился он к идущему рядом с ними в шеренге пехотинцу, — ты веришь Аршаму?
— Конечно, как себе! – ответил, тот, и идущие рядом соседи заулыбались и одобрили его слова криками.
— Тогда одолжи ему дшарий до завтрашнего костра, а я с удовольствием передам потом ему немного его одолжив. Клянусь завтра же он тебе вернет ровно столько сколько одалживал, а я уж как нибудь с ним рассчитаюсь по братски! – пехота больше не сдерживаясь разразилась веселым смехом, — эка как наш пройдоха Магон что придумал!
Пока Магон балагурил и развлекал солдат шутками, Аршам подозвал ехавшего позади них старого слугу, — Келе, скачи вперед попроси дашара Паче из рода Синих Змей подождать меня.
Да, господин, — он обгоняя их удивительно ловко для индейца поскакал в начало колонны, умудряясь при этом не обрызгивать бредущих людей
Сам же он задумавшись был далеко отсюда в Славном Городе, три месяца назад
— Эти старые индюки, чахнущие на своем богатстве! – Аршама в бешенстве ходил из угла в угол полутемной комнату, от порывов ветра его ветра свечи дрожали неровным огнем и грозились потухнуть, — оно застило им глаза, любое действие они уже оценивают как угрозу своему самовластью!
В комнате находился еще один человек, облаченный в белое он восседал на красиво изукрашенном кресле, это был уже глубокий старик, рядом стояла подставка для чтения, полки были завалены свитками
— Наверно они как то узнали о ваших разговорах в доме почтенного Явазды, — резонно заметил перекладывающий бумаги заотар
-Так или иначе приказать убить меня они не посмели. Трусы! – решили меня заставить самого отправиться к девам в преисподнюю…
— Очень находчиво с их стороны, — заметил жрец, — послать тебя в страну Пирамид — вернешься с добычею и славой и толпа сама все сделает за тебя, отправить на север – приведешь наемников, даже послать тебя в Дахию и то есть шанс что им не поздоровится. А так… почетная ссылка.
— Вроде старый Джамаспа, единственный здравомыслящий среди них кого можно уважать, говорил что там какие то торговые перспективы, надо укреплять влияние на юге… — Аршама лихорадочно думал, — в конце концов кого еще?! Этого бездаря Гурама или дряхлую развалину Фраата?!
— Лагерь сбора в Бааре, это один быстрый переход… — заотар между тем плел свою паутину, — люди верят тебе, Речной и Кузнечный концы за тебя, Цеха помогут – вчера ко мне приходил Фарбад, Братство Белых Мудрецов и наше…
— Нет, я не подниму оружие на Город, не обесчещу род Хенгаменов, — отрезал Аршама
— Хорошо, — старый жрец, не стал настаивать, в конце концов он уже стар и скоро умрет, ему ли дело до посмертных интриг, однако не удержался и промолвил, — хотя было бы интересно сыграть… в последний раз, всяко интересно чем умирать в своей постели.
В комнату неслышно вошел еще один человек, видимо старец как то незаметно позвал его, это был Гирсам, товарищ детских лет, верный соратник по братству.
— Выберешь сотню воинов из Храмовой стражи, — неторопливо наставлял его заотар, — еще столько же из братьев кто пожелает разделить путь брата нашего, ты будешь щитом, доспехом, его «Идущим впереди». Ты понял меня Гирсам?
-Да учитель, — воин припал на одно колено, вслед за ним это сделал и Аршама, забормотав про себя, — Иштар, мать наша, храни очаг мой, семью мою, род мой, дай жизнь честную, смерть юную…
— Аршам, Аршам! – Магон пихнул в бок, — уснул что ли? Вон Паче, верзила тебя дожидается.
Паче был действительно неожиданно большого для индейцев роста и сложения, видимо тут не обошлось без благородной крови, однако если телом он был статен то с рожей выходила почти обратная картина, более жуткой хари редко было где встретить. И видимо поэтому он облазил в почти все окрестные земли и везде в чибчанских стойбищах его принимают за своего.
— Паче, завтра возьмешь свой десяток и обгонишь нас, обойди окрестные деревни, нам нужна еда, все что могут, отплатим щедро, еще нам нужны бойцы, обещай что угодно, добычу, женщин, кровь, печень и сердца пленников, неплохо было бы набрать пару джам разведчиков.
День почти подходил к концу, скоро ночевка, однако и люди уже были на грани, что неудивительно, преодолеть за день больше четырех хатр пути по горам. Аршама спешился и шел слитно с колонной, ведя лошадь под узды, нужно было поддержать людей, и действительно идущий в ногу отряд, это были Соколы – пастухи высокогорных пастбищ, лучшие стрелки Славного Города, подтянулся и кто то даже пытался шутить.
— Эй, Варэта, — окликнул Аршама вперед, выискивая глазами знакомого десятника, — не ты ли похвалялся что нет во всей долине Куяки лучшего кто играет на свирели лучше тебя
— Клянусь Хвартой это так и есть , эти звуки не уступят Аша-Дене и сейчас вы в этом убедитесь, — ответили ему спереди, над просекой раздались первые звуки пастушеской свирели. Первым запел идущий через три человека позади Рам, вчерашний углежог из долины Сасары, теперь знаменный джамы.

Комментарии 1:
Салар — старший офицер, командир отдельного гунда, подразделения, части войска примерно эквивалентного полку/крылу войска
Хатра — около 4,6 км
Анбарагбад — старший интендант, начальник обоза/тылового обеспечения
Двашатра — основная тактическая единица войска, 200 воинов, командир — двашат
Джама — сотня, как составная часть двашатры, так и отдельно
Варгасарки — дословно "сражающиеся как волки"
Ритакува — высочайшая точка Восточных Кордильер
Састар — военачальник, полководец, дословно военный вождь
Дшарий — основная монета Гардахана, дословно "даша", десять, 4,5 грамма золота, как видно из названия состоит из десяти сиклей. Десять дшариев составляют дарик, или драхму, гардаханская драхма заметно отличается от дахийской, составляющей лишь третью часть от нее — около 15 грамм
Дашар — десятник, командир даша/десятка
Заотар — священнослужитель, жрец
Цеха — ремесленно-торговые сообщества, консорции обьединенные по единому месту проживания, концы/кварталы/улицы. Имеют объединенны общими внутренними кодексами поведения и взаимопомощи, общие казну/кассу, выставляют отдельные вооруженные формирования.
Братства — тайные объединения горожан, по религиозному или профессиональному признаку, широко не афишируются, тем не менее играют немалую роль в городской жизни. Известны Братства Иштар, Белых Мудрецов, Зерван, Мардук, Кондоры и Вазры.
"Идущие Впереди" — элитный священный отряд телохранителей, обычно из аристократии, в данныом случае из побратимов — членов одного братства.

Выйдя от Учителя он направился домой в смятенных чувствах. Он всегда предпочитал ходить пешком, не одобряя эти новомодные современные излишества – коляски и паланкины, влекомые рабами, в которых богатые горожане все чаще любили появляться на улицах города. Одно дело когда знатные женщины вынуждены прибегать к их помощи, ибо не пристало. Другое когда это излишний повод блеснуть богатством и роскошеством, хотя разумное зерно в этом он тоже видел – как не смотри, а улицы города действительно становятся не пример чище по сравнению с прошлыми временами. Сейчас Джамаспа пытается протолкнуть в Совете вопрос о запрете появляться торговым повозкам с лошадьми, ишаками или мулами в пределах центра города, возможно в этом действительно есть свои резоны. Так он шел по многолюдным и кое-где не очень улицам, прохожие спешили по своим делам, лавки и навесы торговцев добавляли оживления перекресткам, стайками проносилась ребятня, а кавалеры, возбуждаемые едва заметными колыханиями занавесей, важно прохаживались перед нарядными фасадами, …
Аршама шел к своему дому, фамильной усадьбе построенной еще основателем рода почти век назад в тогда еще совсем новом застраивающемся Белом конце, однако путь ему преградило еще одно зрелище, уже переставшее быть в новинку, и посему собравшее сравнительно небольшую толпу народа. Речь идет конечно о бродячем проповеднике-езде. Эти приверженцы стихий конечно же не имели ни какого отношения к столь почитаемому в Славном Городе Зурвану, однако на Островах почему считали иначе, еретики! – гневно обвиняли оттуда, жабодавы! – презрительно отвечали гардаханцы. Действительно, осужденные за ересь Верховным Дастураном и нареченные ашемаугами — превращателями истины, последователи этого течения толпами бежали в пределы владений Города. Город сниходительно открыл перед ними свои ворота, однако вовсе не из-за симпатий к их учению , а скорее по старой памяти. В Городе привыкли принимать всяких обиженных и отверженных. Да что говорить — ведь всего двадцать лет назад Город также принял последователей Мардука, которых, не с того ни с сего, эрбады островитян вдруг решили сжить со свету. Теперь облаченный в рванину проповедник радостно возвещал всем известную формулу, которая как мнилось ему подобным должна была помочь утвердиться в Городе: «"Два близнеца, которые уже изначально в сновидении были во всем подобны друг другу, избрали себе по собственному слову: один — Истину, Добро и Свет, другой — Ложь, Зло и Тьму…!»
«Два близнеца, два близнеца» — улыбнувшись, Аршама отвлекся от своих невеселых дум, и сам не заметил как оказался в твердых дружеских объятиях. Ему перегородил дорогу детина в засаленной широкой рубахе.
— Как я рад что встретил тебя, будь все в твоем роду ашаванами! – это был Фируз с Горшечной улицы, известный в определенных кругах первый кулак портовых кабаков, а значит и всего города,- мне нужно многое тебе сказать, не откажи и я вечно буду рассказывать своим внукам и правнукам с каким великим человеком мне довелось разделить доброго вина! Тут недалеко, за углом!
Харчевня не блистала оригинальным названием – Семь Благих, что и неудивительно, расположенная в хорошем купеческом квартале, она претендовала на относительную респектабельность, а значит не была избалованна присутствием загульной и сорящей деньгой матросни. Здесь собирались солидные благообразные обыватели, однако хаомы здесь не подавали.
— Все в на улицах и кабаках только и говорят о тебе, о том что на этот раз придумали для тебя достопочтенные старцы, — начал он, едва только от них отошел служка, — еще говорят о золоте, много-много золота…
— Кто-то старательно пускает эти слухи, — перебил его Аршама, перед этим сделав маленький глоток и облизав губы, — ты хочешь спросить меня не я ли это делаю и стоит ли этим слухам верить?
— В то что золота там много знает каждый убогий на Новом Базаре, Южный тракт потому и называется Золотым, скажи верное ли это дело? Судя потому что даже Вазры собирают воинов дело обещает быть выгодным – эта ночная братия не любит рисковать.
— Разве договорные бои перестали давать тебе пропитание?
-Я не бедный человек, могу оборужить и поставить с десяток родичей, еще в десять раз по столько посмотрят на меня и сделают то же. Наш квартальный голова Римуш собирает для тебя двашарту, со мной она будет стоять перед тобой уже завтра. Доход конечно есть, но витязь всегда ищет дела достойного его меча…
— Времена изменились, теперь совсем уже не то… старики говорят… Э-э, да что там старики! Побережье все уже давно выметено все начисто, дикари становятся все злее, чтобы что взять приходиться все дальше уходить в вглубь в горы. Помнишь той весной надо мной смеялся весь Город – собрали ватагу, две луны прорубались сквозь болота и отмахивались от стрел, и для чего? Идол, кукла лишь слегка покрытая позолотой! – Фируз с чувством грохнул кулаком по столу, немногие посетители неодобрительно обернулись, вино развязывало язык, однако Аршама не обольщался, умение выглядеть пьянее чем есть на самом деле входило в круг профессиональных обязанностей подобного рода людей.
— Что ж ты хочешь, варвары тоже умеют считать деньги, говорят в священном колодце уже выловили последние изумруды, которые до этого поколениями старательно туда скидывали, даже жертвенные обсидиановые ножи уже давно выменяны на медные, — заметил, усмехнувшись Аршама
-Потому былая удаль уже не приветствуется, это генейфоры-пейтесы еще ходят по старой памяти – видно благородная кровь кипит, успокоится не дает, а Гардахан предпочитает наделать погремушек и железяк побольше и язычники сами принесут тебе все что нужно. И не надо бегать за ними по горам и болотам, и еще спасибо скажут.
— Это да! Тем и прирастает богатство Града нашего и его Отцов в особенности, — Аршама опять помрачнел вернувшись к своим недавним мыслям.
— Вот и подумай куда податься отчаянным ребятам у кого кровь кипит, да в кошельке не звенит?! Прошли уж те времена когда единоверных можно было пощипать по родственному, шахи как никогда сильны и народ там стал злой, тертый – того и гляди еще сами нагрянуть в вероотступничестве уличать. Посейдонцев тоже себе дороже, да и люди они злопамятные, на севере вообще много не возьмешь, так только если в найм пойти…
— А чтобы делал если не со мной?
— Да как сказать, если мыслишки, деньжат накопить и самому в торговый пай какой войти, с тем же Римушем, и обозы водить. В Белом конце какие то непонятные типы объявились, сманивают народ, вербуют куда то на юг , на сам край света, куда дорогу только Лукавый знает. Много обещают, еще больше наливают, только кого они наберут – мусор всякий , хорошо если отмороженных, а так беглых да ворье.
— Так я же тоже не тут за углом иду. Почему же со мной идешь?
— Потому и спрашиваю, верю, потому как не сулишь лишнего…..

Калитку предупредительно открыл старый слуга. Пошел сразу на женскую половину дома. Два года прошло с тех пор как выданная в качестве отступного молодая аристократка из старого куманского рода, взяла в ответ в плен его. Это он понял сразу как увидел эти заплаканные испуганные глаза. Он был уже не юн, первая жена, дочь вождя старого друга отца умерла при родах, напоминанием о ней остался сын, и теперь для него снова вернулась весна. Надежды и молитвы были услышаны, для этого пришлось ездить даже в Каикбару к мускам с сильному карапану, он то и обещал что это будет непременно сын. Алйа сама вышла навстречу из женской половины и прижалась к нему, нужно бы нахмуриться и прикрикнуть – запершило в горле, руки против воли сами потянулись к ней.
— Поедете в поместье Фоата, к сестре, там будет спокойнее. Слушайся Учителя, пока он жив вы будете в безопастности . Напиши отцу, пусть родня знает что у тебя все хорошо.
Жена послушно закивала, так они и стояли, о Владыка Времени остановись для любящих сердец, ведь совсем скоро разлука…
— Иди, Хашим ждет тебя во дворе
Черноволосый мальчик на вид семи лет ждал его во дворе под тенью пальм, приподнимаясь на носочках и вытягивая шею, всеми силами пытался выглядеть перед отцом выше, видно было что мальчик не вышел в Хенгаменов ростом и обличьем: в мать пошел- подумал с теплотой Аршама.
— Не дала мне судьба быть на твоей свадьбе — Аршама положил руку на плечо сына и присел на корточки приблизив к нему свое лицо, — ты теперь Старший, береги их….

Аршама вздрогнул, где то в темноте вне палатки пронзительно закричали и забились вставая на дыбы лошади, крики и ругань людей, рука непроизвольно потянулась к мечу: — Что там? – спросил он в темноту
— Лев, как бы кого не задрал… — ответил Келе из-за полога

Комментарии 2:
Езды – от древнеперсидского Езд – Бог, приверженцы секты, в реале замкнутая наиболее ортодоксальная община, единственное что их связывает с альтернативными это априорная святость Атара(Божественного Огня)
Жабодавы – презрительное прозвище традиционных зороастрийцев. Жабы, наряду со скорпионами и змеями входят в число храфстра – нечестивых порождений, которых предписывалось при каждом удобном случае уничтожать, однако не являеться прямым предписанием Авесты, скорее всего одно из древнейших суеверий
Верховный дастуран – что то среднее между Верховным Советом и Великим Собором, высший орган религиозной и подчас политической власти
Ашемауги – дословно превращатели истины, в широком смысле еретики, богоотступники, приверженцы враждебных учений
Эрбад – ступень церковной зороастрийской иерархии, эквивалентен епископу
Тридцатая Гата — "Два близнеца, которые уже изначально в сновидении были во всем подобны друг другу, избрали себе по собственному слову: один (Властелин Мудрости) — Истину, Добро и Свет, другой (Злой дух) — Ложь, Зло и Тьму. И когда они встретились, то положили начало жизни и тлению, и по сей день присутствуют во всех мыслях, словах, делах. Все создания избирают себе служение: одни Властелину Мудрости, другие Злому духу" – основной догмат зурванитов, приверженце бога Времени Зурвана( что-то типа Кроноса), течения необычайно популярного в Гардаханской державе, однако не преследуемое и в Дахии. Тут же езиды конъюктурно пытаются адаптировать, развивая учение и Боге, Сыне и «Антихристе»
Ашаваны – буквально праведники, образцовые правоверные, чьим душам фраваши билеты через мост-Чинвад(радугу) в Дом Хвалы(рай) уже практически заказан
Хаома – полумифический божественный напиток, амброзия, возможно сильный стимулятор/наркотик
Вазра – тип ручного дробящего оружия, что то типа шестопера, булавы или кистеня, самоназвание одного из шести братств Гардахана. Вазры крупнейшее полулегальное преступное сообщество, Ночная Гильдия, контролирует большую часть теневой жизни города
Генейфоры-пейтесы – Генейфоры?(могу ошибаться с названием благородной прослойки посейдонцев), пейтес – пират, разбойник. Тут словосочетание имеет смысл благородные разбойники
Кумана – первый и старейший город основанный на материке, выходцы из этого города традиционно представители старейших аристократических родов Варки/континентальной Дахии
Карапан – буквально невежественный знахарь, понятие близкое к ашемаугу, священнослужитель враждебной Благой Вере религии, противопоставляется правоверным священникам-заотарм, магам. Здесь же имеется в виду индейский шаман
Лев – конечно же имеется в виду ягуар.

Аршама вышел из сна рывком, виделся кошмар. Обычно после тяжелых переходов он проваливался в черное забытье, полностью измотанный днем. И лишь пару раз Иштар смилостивилась посылая ему дом и жену. Вчера было не менее тяжело – шли в гору, поднимаясь на перевал. Вроде какой сон если даже дышать трудно, и тут такое – не к добру. Это был Брод Ягуара. Странно почему именно он, ведь прошло уже больше пятнадцати лет, он еще совсем молод, отец первый раз взял его с собой. Аресий, тогда еще только начинающий, решил потрясти Равнину, кто то посоветовал обьединить усилия. Духота, лязг и кровь, из пустоты наплывают оскаленные верещащие маски, все стоят плотным строем однако метательные топоры и дротики все таки находят себе обильную жертву. Пот заливает глаза, ноги скользят в дерьме и путаются в кишках умирающих под ногами. Он вспомнил свой страх, против воли стучат зубы, дрожащие руки впились в копье, хотелось кричать от страха и повалиться в вытоптанную сотнями ног траву, в лужи собственного и соседского дерьма и мочи, крови и рубленного мяса, свернуться там и чтобы никто его не увидел и не нашел. И он кричал, страшно, совсем по звериному, упасть же не давали тесно стоящие и приросшие к друг другу кожей и металлом соседи. Именно строй их и спас тогда, каждому ясно — покинь его, кинься в заросли в пустой попытке спасения или просто упади на землю, закрыв голову руками и моля о пощаде, не будет тебе спасения. Спасение оказалось лишь в том, что весь день простояли плечом к плечу на месте, от раннего рассвета и до заката, под палящими лучами в раскаленных доспехах под дождем стрел, майанцы наскакивают и также стремительно отступают, оставляя трупы. Казалось с наступлением ночи наступит конец, многие проклинали йонов завлекших их сюда. Однако майанцы не выдержали раньше, много позже Аршама узнал что среди обороняющих Брод Ягуара был тогда и Ахав-Кан, молодой лишь на пару лет старше его, он настаивал на продолжении сражения, однако он не был халач виником и старые вожди решили откупиться.
Тряхнув головой, прогоняя дэвов прошептал отгоняющую молитву и отдернул полог шатра. Вдалеке на юге смутно угадывалась белая вершина Котопахи.

Комментарии 3
Брод Ягуара — Наранхо пожалуй единственное известное нам название одного из майянских городов, как его называли больше тысячи лет назад
Йон – буквально чужак, общеупотребительное прозвище неродственных и инородных народов
Халач виник – обожествляемый верховный правитель города-государства майя, в реале по сути оставались вождествами (чифдомами на западный манер). В альтернативе однозначно династическое начало победит.