Очень интересная теория. Всем рекомендую обязательно прочесть до конца. Если уж, её реальность довольна спорна и не поддается проверке. То как база для различных альтернатив будущего её обязательно стоит использовать.
ОТ РЕДАКЦИИ
В этом выпуске мы открываем обширную и чрезвычайную тему. Её необычность состоит в том, что тема Новороссии пронизывает все построения Русской геополитической школы. Эта тема зовёт и вдохновляет нас. В ней заключена наша надежда и надежда всех Россиян. Она вызывает великий страх врагов России. И то, как они себя пытаются именовать — "новые русские" — является отзвуком этого страха.
Новороссы — это новое пассионарное ядро молодой Руси, возникающее здесь и теперь на наших глазах и при нашем непосредственном участии. И сейчас уже нет силы, способной противостоять нам или помешать становлению Новороссии.
Блажен тот, кто по Истоку сможет увидеть грядущее величие Реки. Блажен тот, кто сейчас, в этой своей жизни, сможет посвятить свою судьбу становлению Новой Руси. Вглядимся в себя! И попытаемся увидеть за лицом повседневности грядущий Лик нашей Родины. Сама юность человеческого Духа посетила нашу страну и утвердила себя здесь. Альтернатив у человечества нет. Либо продолжать раскручивать убийственный маховик западной цивилизации — либо раз и навсегда остановить его. И сделать это сможем только мы.
Как скучны идеалы Запада! Ничего нового в мировоззрении эта уставшая от себя цивилизация уже не в силах предложить. Всеобщая конкуренция, война всех против всех возводятся в силу закона, изначально присущего человечеству а потому непреодолимого. Пороки, осознаваемые как цель жизни? И это сейчас преподносится в качестве истины в последней инстанции… Привыкшие, мы даже не осознаём всю бездну ущербности западной культуры. И вместе с этим не осознаём величие и новизну русской культуры, величие самых обычных, рядовых представителей нашего народа. В тех нечеловеческих условиях, в которые наш народ поставлен враждебной ему силой и попустительством высших государственных руководителей, народ умеет сохранять свою силу. Наступает момент испытания — как это происходило и происходит в Приднестровье, Афганистане, Чечне — и вся шелуха моментально слетает, оставляя ясный Дух простых и непримечательных дотоле людей.
Тысячелетний подготовительный период Русской Культурой пройден. Настало время непосредственного воплощения Русской Идеи.
И с этой точки зрения, пожалуй, не удивительным является то, что совершенно разные представители геополитической мысли России пришли сегодня к практически одинаковым выводам и идеям. Эти идеи новы и необычны, а иногда и просто ошеломляющи по своей новизне и непохожести ни на что доселе бывшее. Читателям предстоит это оценить. И если сознание сразу не примет эти идеи, мы просим наших читателей не спешить. Не отвергая сразу — пусть эти идеи войдут в сознание, освоятся там, проживут некий осмысленный цикл. И, главное, пусть они дадут толчок вашей собственной мысли. В этом случае мы сочтём свою задачу выполненной.
Но есть ещё и сверхзадача. Сотрудничество! То Общее Дело, о котором столетие назад говорил русский мудрец Н.Ф.Фёдоров — сейчас лежит перед нами, ясно видимое, предельное по новизне, важности и захватывающе интересное. Это надо осознать: мы имеем возможность принять непосредственное участие в творении Судьбы нашей Родины. Такие моменты в Истории чрезвычайно редки. И действительно, "счастлив кто посетил сей мир в его минуты роковые". В такие моменты всё взвешено на острие меча. И громадная ответственность лежит на тех, кто это осознаёт, кто чувствует в себе огонь Духа, зовущий человека к творческому действию.
Мы приглашаем к сотрудничеству на общем поле Новороссии. Это поле вспахано нынешним трагическим веком, и брошены семена, и наступило время страды.
I
Человечество нежданно-негаданно оказалось в состоянии катаклизма. Образно говоря, непредсказуемые подземные удары, разломы надежнейших материковых плит, беспокойное ожидание новых и новых огненных фонтанов магмы… Самое ужасное то, что причины всех социальных, политических, антропологических и иных сдвигов последнего времени совершенно непонятны не только человеку с улицы, но и подавляющему большинству социологов. Рушатся самые изощренные социальные механизмы, самые искусные социальные технологии не срабатывают, в равной растерянности находятся манипуляторы и манипулируемые всего мира.
Разве что подразделения психологической войны, брехливые шавки типа Эр-тэ-эр, продолжают твердить нам, что все идет так, как должно идти, вот разве что в некоторых глухих уголках Земли происходят мелкие неприятности, исключительно вследствие невежества отдельных маргинальных групп населения… Что ж, тоже подход. Вот только не объясняет он причин глобального социального кризиса. Не объясняют причин и другие, неизмеримо более зрелые, подходы, но они хотя бы пытаются.
Наиболее распространенное объяснение — победа мирового капитализма над мировым социализмом. Но ведь уже давно могучие умы определили, что разница между капитализмом и социализмом не настолько велика, чтобы можно было говорить о двух типах организации общества. Сейчас, когда кризис равно захлестывает государства обоих типов, эти мнения уверенно подтверждаются. Видимо, идеологический подход не вполне верен.
Есть и другая гипотеза — о разрушении руководящим центром западной цивилизации государственных, социальных и других систем на большей части мира для получения прямого доступа к мировым ресурсам. Но не видно, чтобы это оказало благодетельное воздействие на евро-американский экономический комплекс, скорее напротив. Да и какой смысл имеет подкормка ресурсами Юга и Востока западной технократической цивилизации накануне уничтожения ею земной биосферы? Нет, кажется, и технократический подход не вполне адекватен.
Даже мировые религии не могут дать ответа, иначе не распространились бы так широко в религиозной среде эсхатологические настроения конца времен. Между тем, ответ на вопрос должен быть получен, общество должно знать истинное положение дел для того, чтобы найти пути выхода из кризиса.
Прежде всего — возможно ли в принципе выяснение истинного положения? И да, и нет. "Нет" в том смысле, что уже давно выяснилась принципиальная невозможность нахождения абсолютной истины средствами разума; даже Ленин писал о том, что абсолютная истина достижима только в теории, но не в реальности.
С другой стороны, мы можем в своих поисках приблизиться к истине, и чем более верной методологией мы воспользуемся, тем ближе подойдем. Это и есть область деятельности науки. Но какая методология позволит нам подойти к истине настолько близко, насколько это возможно в данный исторический момент (т.к. истина еще и исторична)? Какая методика позволит нам найти реальный выход из кризиса, с допущениями и неточностями столь малыми, чтобы кризис не обрушился с удвоенной силой на следующее поколение (подобно тому, как нас самих настиг неумело приглушенный кризис 1917 года)? Да и есть ли такая методика?
II
Да, есть. Мы имеем в виду геополитику, в 1934-м году запрещенную в нашей стране (со всеми обычными в то время последствиями), а ныне все чаще вспоминаемую в российском обществе. Кое-кто предает ее анафеме, как "служанку международного империализма" (совершенно в каменевско-кагановичевских интонациях), иные видят в ней панацею от всех бед, а некоторые всерьез считают геополитику некоей разновидностью мистики.
На самом деле геополитика есть учение о соотношении географических пространств. В плане гносеологическом ее можно определить, как учение о влиянии географического фактора на политику, в плане онтологическом — как высший синтез нескольких сотен общественных и естественных наук. Предмет геополитики — взаимодействие и взаимовлияние человеческого общества и географической среды, ее метод — системный синтез.
Соотношение географических пространств, или, как сейчас принято говорить регионов (понимая регион как территорию/акваторию, обладающую определенной степенью гомогенности географических характеристик), есть конечный этап, итог географического синтеза, который базируется на геополитическом (системном) анализе географического "наполнения" этих регионов. Вот здесь-то и проводится колоссальная работа изучения определенных регионов по тысячам признаков — от процентного соотношения типов ледников и плотности малых рек до преобладающей реакции на телевизионную эротику или господствующего типа мистицизма.
Сказанного достаточно, чтобы понять, почему становление геополитики произошло в первой четверти нашего столетия, параллельно с появлением основополагающих работ Богданова и Берталанфи по системному анализу. Заметьте, мы говорим "установление", а не "возникновение", поскольку возникла геополитика значительно раньше. У нас, в России, например, ее возникновение относится к 30-40-м гг., прошлого столетия, в Англии и Германии — к 1890-90-м гг., во Франции, скажем, она так и не возникла, а вот в Китае вполне зрелые геополитические исследования появились еще до начала нашей эры. Истинной базой геополитического исследования всегда была статистика, и отец русской геополитики Д.А.Милютин (фельдмаршал, граф, военный министр Российской империи в 1861-1881-м гг., знаменитый военный и политический деятель) свои исследования основывал на разработках ахенвальской школы.
Фактически, в работах Милютина, особенно в той, из которой, как из семечка, выросла вся оригинальная методика русской военной геополитической школы (Д.А.Милютин. Критическое исследование значения военной географии и военной статистики. -СПб: 1846), мы уже видим применение системного анализа. Не менее четко просматривается в этой методике и принцип анализа географических данных в их историческом развитии.
Геополитический анализ и геополитический синтез в любом случае возможен только в области исторического развития. Человеческое общество существует в двух сферах — природе и истории. Никогда не удавались в конечном счете попытки получения значимого результата либо только на основе анализа географических условий, либо только на основе анализа исторического развития. Хотя, заметим, результаты таких попыток поначалу имели весьма шумный резонанс (у Шпенглера, например). Только геополитики сумели преодолеть рубеж синтеза обоих подходов и создать целостную картину мира (от Данилевского до Л.Гумилева).
Раскрытие законов исторического развития в ходе геополитического анализа происходит посредством изучения географической базы этого развития. Так, например, Л.Н.Гумилев установил, что периоды наступления степных этносов на окраины Евразии совпадают с периодами развития кормовой базы кочевого скотоводства. Между тем, ранее господствовала теория, что наступление степняков связаны с опустыниванием степей, иначе говоря, в основе этих наступлений видели экономические причины. После работ Гумилева стала окончательно ясна ложность этой теории. Потребовалась другая, и Гумилев создал теорию этногенеза. Верна ли она? Вопрос поставлен неверно. Надо спросить — вернее ли она? Несомненно, при всех ее недостатках, гумилевская теория пассионарности вернее экономической школы истории; она следующий шаг к истине.
Возможен и обратный процесс — реконструкция хода исторического развития по его закономерностям, предопределенным географической средой. Примеры подобной реконструкции российская публика опять-таки может найти у Гумилева — не потому, что больше негде, а потому, что из всех наших геополитков Л.Н.Гумилев наиболее известен публике. Строго говоря, он — единственный русский геополитик, прорвавшийся на книжный рынок — скорее всего, потому, что ограничился прошлым, уйдя от неприятного и опасного прогнозирования. В наших словах нет никакого упрека — Л.Н.Гумилев взял на себя весьма важную часть работы.
Но законченной теории этногенеза Л.Н.Гумилев не создал. Да и возможно ли существование законченной теории или же законченность — смерть для теории? Многие элементы из теории этногенеза можно убрать, как явные ошибки и полемические перехлесты, но, в конечном счете останется главное — понятие об историческом характере этносов, основные закономерности их рождения, жизни и смерти, восприятие этноса, как геополитического организма.
И уже видны пути развития теории.
III
Основное несоответствие гумилевской теории реальности (и основные пути развития) в том, что единственным объектом приложения своих постулатов Л.Гумилев выбрал этнос, вольно или невольно представляя его публике некоей константной категорией, замкнутой системой, неделимым атомом этнического комплекса планеты. Но уже хорошо известно, что атом, во-первых делим, а, во-вторых, способен к объединению с другими атомами в системы, свойства которых не имеют ничего общего со свойствами исходных атомов.
Так же обстоит дело и с этнической структурой. Этнос действительно ее исходный материал, но в чистом виде существует в течение весьма ограниченного периода своей истории. Структура этноса постепенно усложняется. Прежде всего, этнос делится на субэтносы, т.е. группы-носители вариаций этнохарактеристик. Величины этих локальных отклонений таковы, что не оставляют сомнений в существовании субэтноса в данном регионе, в то же время определенно свидетельствуя, что речь идет именно о субэтносе, а не об ином этносе.
Этнохарактеристики, упоминавшиеся выше, представляют собой широчайший спектр данных, определяющих единство этноса/субэтноса. К ним относятся не только "культура, язык, территория, экономическая система" и т.п., как сказано в известном сталинском определении. Здесь и биологические и антропологические характеристики, и культура взаимоотношений, и тональность песен, и особенности психологического склада и многое, многое другое.
В то же время этносы сближаются по объединяющим их признакам в более крупные этнокомплексы. Наиболее распространены суперэтносы, или объединения этносов. Суперэтносами являются в наше время большинство наций, ибо наций-этносов в настоящее время почти нет, т.е. они существуют как исключение — например, исландская нация, или нация Науру, в той мере, в какой вообще можно говорить о науруанской нации.
Следующая ступень — гиперэтнос, или объединение суперэтносов. Они также нередки на нашей планете, этнологи насчитывают их до двух десятков. Гиперэтносом, например, был (и остается) т.н. "советский народ". И, наконец, метаэтносы — объединения гиперэтносов. Примеры -нации Индии, США, Бразилии.
На всех этих ступенях существует определенная степень сближения этнических организмов. На процесс сближения накладывается процесс самостоятельного развития, т.е. расхождения этнических систем. Все этносистемы/этноорганизмы находятся в различных стадиях развития. Поэтому этносфера планеты сверхсложна, моделирование происходящих в ней процессов пока невозможно. Но отдельные процессы мы можем вычленять и моделировать с известным приближением к реальности (чем и займемся).
Но попутно мы должны уяснить, почему употребляем термин "этнос", а не "нация". Этнос — категория этнографическая и биологическая, а нация — политическая категория. Грубо говоря, нация есть этнос (суперэтнос и т.д.), создавший собственную политическую систему, т.е. государство. Не будем употреблять и термина "народ" — просто ввиду той нечеткости, которая придана этому термину политиками.
IV
Итак, выберем ситуацию. Конечно же, мы рассмотрим вопрос, наиболее близкий нам — русский вопрос. Для каждого из нас, русских, этот вопрос стоит чрезвычайно остро. Формулировки его различны, но если свести их воедино, то в основе всего окажется именно проблема (вос)создания русской государственности. Найти пути решения этой проблемы можно, только уяснив — что же такое Россия? Каковы пути ее развития? Что представляет собой конечная и промежуточные цели ее развития? Только уяснив себе эти вопросы, мы будем знать — что же нам делать сейчас, на данном отрезке ее истории…
Важность этих исходных данных можно видеть хотя бы из того, что их истолкование является наиболее тщательно охраняемой привилегией правящей группы. С тех пор, как в 1921-1922-м гг. двумя пароходами вывезли в Германию всех специалистов, способных не только разрабатывать, но хотя бы поставить эти вопросы. Тот, кому поставленные вопросы покажутся схематичными и далекими от жизни, пусть припомнит, куда нас завела их нерешенность.
С тех пор, от начала 20-х гг., и до сего дня сотни и тысячи наемников от истории и социологии старательно искажают картину исторического развития России. Основным методом является дискредитация исторических фактов, противоречащих концепциям фальсификаторов. Как это делается, можно посмотреть хотя бы в первом томе "Свода древнейших письменных известий о славянах", изданного институтом славяноведения и балканистики РАН под редакцией Л.Гиндина и Г.Литаврина (мы просто берем последний из известных примеров).
В социологии, раскрывающей современную ситуацию, им проще — они просто скрывают неудобные факты, пользуясь созданной именно для этого системой сверхсекретности. Фальсификация и сокрытие, искажение и государственная пропаганда ложных теорий, изъятие инакомыслящих, бешеная, какая-то животная ярость по отношению к несогласным — все это достаточно знакомо еще со времен недоразвитого, развитого и переразвитого социализма. И если кто-то подумает, что описанная только что картина осталась в прошлом — такого человека можно лишь от души поздравить с сохранением детской наивности до зрелых лет.
Самым главным в этой цепи фальсификаций было изъятие из русского общества и научного обихода методологии геополитического исследования. И вот Трубецкой и Савицкий работают за рубежом, а Снесарев сходит с ума от пыток, а Корсуна и Новицкого убивают в осклизлом подвале…
Но методология, видимо, неуничтожима принципиально, если даже такой сверхмощный аппарат уничтожения, как НКВД, не смог ликвидировать всех ее носителей. Хотя, вообще-то, тут помог… Гитлер. Война заставила вернуть к работе уцелевших из лагерей, с незаметных должностей в темных углах, в которые успели спрятаться наиболее ловкие. Расплатой за ловкость стало, однако, забвение дела своей жизни — и навсегда! А тут Гитлер, вражеские танки в Можайске, фальсификаторы и политдоносчики в Ташкенте, опять кобура на боку, все просто и ясно.
После войны все стало опять не так просто. Геополитика в России так и числилась в буржуазных лженауках, только на этот раз приспешницей не германского фашизма, а американского империализма. Геополитический анализ был допущен только в святая святых Генштаба. Тех, кто не сумел или не захотел молчать о своей русскости, истребляли тысячами. Хор фальсификаторов взвыл с утроенной силой. Но методология, переименованная, глубоко скрытая, сохранилась и развивалась трудами Штеменко, Бочкарева, Огаркова и их товарищей. Их дело продолжают.
V
Итак, русский этнос в истории. Когда он выходит на историческую сцену? По отечественным документам — во второй половине IX века. "Совокупишася варяги, и русь, и словене, и кривичи…" В иностранных документах — значительно раньше, но их отрывочные данные ("Подниму на тебя царей Роша, Мешеха и Тувала от севера…", "К северу от амазонок живет народ рос…" и т.п.) трудно поддаются сведению в единую непротиворечивую картину. Поэтому от Татищева до наших дней историки работают в основном по отечественным летописям.
Им удалось создать полную картину так называемой Киевской Руси за две сотни лет (862-1054 гг.). Правда, объяснений широкому распространению этнического (?) термина "рус/рос" и политического названия "Россия/Руссия" (далеко за пределами Киевской Руси) пока не найдено.
Мы условились разобрать прежде всего этнический аспект возникновения Руси, однако и политический аспект не может нас не интересовать, поскольку политическая система есть производное от состояния этноса в данный момент.
Каково же естественное состояние этноса в данный момент — середина IX века? Прежде всего, обращает на себя внимание этническая пестрота ("Собрались… словене, кривичи и чудь…"). Собственно Русью, по авторитетному утверждению Б.Рыбакова, называло себя население лесостепной полосы к югу от Припяти и Десны. На север от Припяти — кривичи, от Десны — радимичи, за ними к северу — словене и вятичи. Именно так они и именуются, отнюдь не Русью, на них это название распространяется только после смерти Ярослава Мудрого (1054-й год), в период раздробленности. Политические термины, обозначающие эти территории, неизвестны, да и существовали ли они?
На западе от Руси находилось любопытное этническое образование, присоединенное к Руси Владимиром Святым под названием "Червенские города". В последующей истории оно продолжает существовать как некое единство, переходя из рук в руки целиком, что предполагает наличие какой-то политической организации. Распад единства происходит только в XII веке на Галицкое и Волынское княжества. Но еще нашествие Батыя застает здесь владетельных князей, явно не принадлежащих к Рюриковому роду ("болоховские князья") — единственный случай для Руси XII века.
Древнейшее название этой территории известно из трудов арабских географов — "Валинана". Но это всего лишь наименование "волыняне" (не племенное, а территориальное, подобно нынешнему "москвичи" или "туляки"). Политическое наименование можно реконструировать из термина "червенские города", явно вторичному по отношению к позднее появившемуся в документах названию "Червонная Русь". Оказывается, "Россий"-то, как минимум две, еще в X веке — собственно Русь ("Киевская Русь") и Червонная Русь.
На юге — опять-таки отдельные племена — уличи и тиверцы (тоже не Русь), неизвестное племя на Северном Донце и уцелевшие после аварского нашествия остатки населения Антской державы, наследницы Готского государства. О них позже.
Пока же разрозненные племена, в центре — объединение уже не племенное, а этническое — Русь, на западе — еще одно этническое объединение, более старое — Червонная Русь. Что дает возможность говорить об их единстве? То, что все они были частями единого славянского этноса, заселившего территорию от Эльбы до Дона, от Адриатики до Волги. "России" были субъектами славянского этноса, и в то же время — нового, русского, этноса.
Условия этнообразования предполагают собой складывание новой системы "этнос-ландшафт", т.е. перемещение определенной группы населения на новую территорию. В результате такого перемещения вначале просто происходит расширение территории проживания исходного этнического организма за счет возникновения колонизационной зоны. Затем особенности ландшафта колониальной зоны (т.е. совокупность иных географических условий) заставляет колонию создать собственный тип использования ландшафта, т.е. собственный тип экономики и, в итоге, собственный экономический комплекс. К этому же времени проявляется влияние субстрата, т.е. иноэтнического населения колонизированной территории, населявшего ее до прибытия колонистов. Метисация в таких случаях идет весьма интенсивно, и быстро накапливаются этнические отличия. Правда, этот процесс быстро же и замедляется, поскольку метисация конечна. Ну, а в результате этих процессов складывается новый субэтнос.
Такие авторитеты в археологии, как П.Третьяков и В.Седов, доказали, что заселение Руси ("Киевской") славянами осуществлялось с территории Червонной Руси. Киевская Русь первоначально была колонизационной зоной Руси Червонной. Также по данным археологии, движение это охватило и степную зону, от Збруча до Дона. Контрнаступление Степи дало возможность консолидироваться в субэтнос только населению лесостепной зоны, славянское население степей сохранилось только в виде консорций, как и позднее, до самого складывания субэтноса новороссов. В лесостепной же зоне россы легли на иранский субстрат (по О.Трубачеву) и создали свой экономический комплекс (экспортное зерновое хозяйство).
В историческое время (в эпоху летописания) мы видим уже и колониальные зоны — территорию кривичей, наложившихся на балтский субстрат, вятичей, словен и радимичей — на финском субстрате. Начали складываться новые субэтносы — белорусов и великороссов.
Начинает просматриваться некая система. Формирование русского этноса происходит путем выделения русских субэтносов, выделения их из славянского этноса. Эти субэтносы формируют новые субэтносы и образуется динамическая система, гораздо более стабильная, нежели статическая. На какой-то ступени развития субэтнообразующим элементом становится Червонная Русь, на следующем — Киевская Русь (Малороссия). Что было дальше всем известно. Субэтнообразующим элементом становится Великороссия. Кроме великорусского субэтноса, малороссы сформировали субэтносы белорусов и псковитян, и они также сыграли субэтнообразующую роль, во всяком случае, белорусы, создавшие субэтносы черных руссов и полещуков.
Но эти скромные успехи меркнут на фоне грандиозной деятельности великороссов, неутомимо формировавших субэтносы поморов, южноруссов, уральцев, новороссов, сибиряков, камчадалов, усть-дунайцев и, наконец, дальнероссов (впрочем, формирование последнего субэтноса, по историческим меркам, только начато), выдвинувших свои колонии к подножию великих гор Азии и на Американский континент (опыт временно прерван, население этих колоний уходит сейчас на основную русскую территорию, подобно тому, как уходили основные массы славянского населения из степей от гуннов и половцев, как отплывали с Аляски).
Все эти процессы, конечно же, носили и носят не осознанный, а вполне естественноисторический, геополитический, природный характер. Не человеческая воля, а законы этнического развития служили основной движущей силой формирования русских субэтносов. И даже в образовании Дальней России, у истоков которой мы видим вполне конкретные исторические фигуры Милютина, Обручева, Столыпина и Сталина, эти люди выступают не инициаторами, а исполнителями (хотя их историческая роль этим не умаляется, они делали максимум того, что можно ожидать от человека).
А что же было до Червонной Руси? Документы (отечественные, во всяком случае) молчат. Является ли Червонная Русь началом России или нет? Исследования А.Кузьмина дают ответ на вопрос — до Червонной Руси была Карпатская Русь, а Червонная Русь начала свое существование, как колониальная зона Карпатороссии, и притом не единственная колониальная зона — были еще и Дунайская, и Тюрингская, и Трансильванская (вероятно, и Сирийская?) "Руси". А раньше? Можно уйти и глубже в историю и найти там свидетельства о существовании системообразующих субэтносов, но уж слишком велика была бы в этом исследовании роль догадок, в то время, как существование Карпатороссии подтверждается весомым образом — современным ее существованием.
Ибо Карпатороссия существует и, разделенная между пятью государствами, борется за свое единство и своеобразие. Карпатороссы именуют себя русинами и отказываются от иных идентификацией, кроме идентификации с русским этносом.
Итак, кое что проясняется. Прежде всего то, что русский этнос есть динамическая система русских субэтносов. Во-вторых, то, что метрополии русского этноса, скорее всего, нет (или же она прекратила свое существование в доисторические времена). В этнической истории нашего народа мы наблюдали переход системообразующей функции от одного субэтноса к другому. В-третьих, ничего уникального в этом нет, та же самая картина наблюдается, например, в германской этнической истории (франки — саксы — австрийцы — пруссаки).
Мы уже упоминали о том, что политическая система есть производная от этнической. Россия есть политическая система русского этноса. Теперь, когда мы набросали эскиз русской этнической истории, попытаемся сделать то же в отношении истории России.
VI
Исходя из этой теории, период системообразования совпадает периодом политической гегемонии субэтноса и, наоборот. Так, период существования Киевской Руси есть одновременно период политического господства Русской земли на славянской территории Восточной Европы и период формирования новых субэтносов Малой Россией.
Но, наряду с консолидацией новых субэтносов происходит упадок исходного, системообразующего, субэтноса. Мы не располагаем данными об упадке Карпатской и Червонной Руси, мы видим только результат — реликтовое положение Карпатороссии и замещение Червонной Руси новым субэтносом — Галичиной. Но в отношении Киевской Руси (будем называть ее правильно — Малороссией, а не Украиной — Украина есть нечто иное, как будет видно из дальнейшего) мы не обладаем достаточно полным материалом.
Время княжения Владимира Мономаха — последняя яркая вспышка энергии и воли Малороссии, выразившаяся в разгроме половцев. Войска Малороссии под водительством Мономаха стали неоспоримыми хозяевами степи от Серета до Дона. Половецкие племена с этого времени начали интегрироваться с Русью. Но в то же время это — последний акт внешней экспансии малороссов. Им приходилось много воевать за последующие годы. Иной раз напряжение боевых действий поднималось до небывалых высот, как в первой половине XVII века, но это уже были войны за выживание, войны гражданские и т.п. Малороссия вступила на путь превращения в реликт.
После Мономаха не заставила себя долго ждать междоусобная война. Великороссия в первой половине XII века оформилась не только, как субэтнос, но и как государство. Владимиро-Суздальское княжество выступило на борьбу против Киевского, великороссы против малороссов. В тридцатилетней Великой Феодальной войне великороссы так и не смогли одержать убедительной военной победы, и потому их политическая победа оказалась неполной. Титул великого князя ушел на владимирский стол, но это означало не гегемонию, а всего лишь самостоятельность Великороссии. Малороссия же была обессилена, в ее городах жили лишь "псари да половцы", ее население массами уходило на северо-восток.
Мы не имеем сведений о том, как переходила политическая гегемония от Червонороссии к Киевской Руси. Однако, судя по финальным аккордам — завоевание Червонороссии Владимиром Святым, затем повторное ее завоевание Ярославом Мудрым, наконец, упорнейшая борьба "галицких бояр" против князей из рода Рюрика (явление уникальное для боярской служилой группы) — все это, по-видимому, последние акты долгой и тяжелой борьбы за переход политической гегемонии к Киевской Руси. А это позволяет видеть в войнах XII века между Юго-Западом и Северо-Востоком Руси определенную политическую закономерность.
Прежде всего можно говорить о совпадении перехода политической гегемонии с переходом этнического возглавления от одного субэтноса к другому. Политический и этнический центр (центр системообразования) перемещается по линии Западные Карпаты — Волынь — Среднее Приднепровье — бассейн Верхней Волги. Направление перемещения совпадает с направлением русской колонизации Евразии, системообразующие центры возникают в районах пересечения колонизационных потоков с важнейшими торговыми путями (последнее обстоятельство стало важным доводом адептов экономической школы; полагаем, однако, что не меньшую, если не большую, роль сыграли информационные потоки, обычно совпадающие с торговыми маршрутами). Особое внимание обращает на себя цикличный характер развития.
Весьма интересны и временные рамки этих циклов. Завершение системообразующей роли Карпатской Руси, скорее всего, относится к концу III в. до н.э. (кельтское завоевание), Червонной Руси к середине VI века (аварское завоевание), Малой Руси — к середине XIII века (монголо-татарское завоевание). Таким образом, продолжительность цикла составляет около 700 лет. Это примерно совпадает с периодом активности этноса, исчисленным Л.Гумилевым. Простое совпадение или же данная закономерность распространяется не только на этнический, но и на субэтнический уровень? Вопрос требует изучения, но вскрытую -закономерность уже просто так не отбросить.
И еще одна закономерность — к моменту утраты системообразующей функции субэтнос приходит в крайний упадок — его территория пустеет, экономическая система разваливается, природа гибнет, политическая система становится бессильной и неэффективной, чаще всего он подвергается завоеванию, притом теми врагами, с которыми в период своего подъема и расцвета успешно справлялся. Встает вопрос — утрачивается ли системообразующая роль вследствие выполнения им этой роли? Первое указывает на случайный характер системообразования, второе — на закономерный.
Представляется все же, что упадок субэтноса есть результат исполнения им системообразующей роли. Колонизационные зоны оттягивают его силы и средства; как следствие, к моменту монголо-татарского нашествия Малороссия была в таком запустении, что Киев оборонялся галицким отрядом. Примечательно, однако ж, что утрата системообразующей роли дает возможность субэтносу восстановить и свою экономику, и численность населения — так, на Червонной Руси периода малорусской гегемонии археологи вскрывают огромные, процветавшие в свое время селения, почти соединяющиеся друг с другом на протяжении десятков километров; Малороссию, которую Рубрук и Плано Каприни видят усеянной костьми пустыней, Боплан находит через четыре века "наполненной людьми и городами, как гранат зернами". Способность к самовосстановлению — сущностный признак организма, в том числе и этнического.
VII
Все изложенное выше имеет прямое отношение к современности. На наших глазах завершилась системообразующая роль великорусского субэтноса, и Россия пришла в то же состояние, в котором она находилась в XIII веке.
Политическая система, созданная великороссами представляла собой разумное сочетание централизма и регионализма. Русское государство было организовано, как государство сословное. Причины, достаточно изученные другими исследователями, привели к концентрации властных функций в руках одного сословия — дворянского — и отчуждению от власти других сословий (реформы Петра I), а впоследствии к отчуждению власти от дворян (реформы Александр II). С этого момента великороссийская империя оказалась в руках бюрократии и ее будущее повисло в воздухе. Ее крушение было вопросом времени, и смена имперской бюрократии на советскую не изменила сути процесса.
Учреждение Государственной думы запоздало на сорок лет, а свержение монархии повлекло за собой ожесточение и длительное столкновение сословий и этносов ("классовую борьбу"), завершившееся экспроприацией крестьянства ("коллективизацией"). Только так и можно охарактеризовать федеративно-советскую систему того периода. И все-таки, пусть на излете, политическая воля великороссов еще действовала, и те, кто искусно направлял ее на достижение своих целей, потом поднимал тосты "за русский народ". Русский этнос был лишен своего государства и перестал быть нацией де-факто, но по прежнему ощущал себя ей. Такое самоощущение играет в истории большую роль, достаточно вспомнить исторические судьбы еврейства и германской нации.
Великая Отечественная война добила Великороссию. Систематическое двадцатипятилетнее изъятие элиты великорусского субэтноса (по некоторым подсчетам, на 90% к 1937 году), завершилось массовой бойней, лишившей великороссов не одной уже элиты, но и попросту основной массы здорового мужского населения, а ведь после войны были еще массовые перемещения населения, инициированные правительством. Именно тогда и обозначился демографический провал, который до недавнего времени на демографических картах страны зиял черной дырой посреди сравнительного благополучия.
Рухнула экономика Великороссии. Огромная территория от Новгорода до Самары, еще в начале века дававшая основную массу продукции страны, стала "нечерноземьем" — термин, являющийся в настоящее время символом экологического, демографического и экономического бедствия.
И… ничего нового в этом нет. Уже было все это — в XIII веке. И в VI веке, и в III веке до н.э. археология показывает ту же картину. Произошло израсходывание сил системообразующего этноса и утрата им функции системообразования. Прошло 700 лет, великороссийская этническая и политическая гегемония рухнула, и на ее развалинах темные людишки набивают себе карманы, играя в президентов, министров и политических лидеров. А тем временем начинается новый цикл.
Какой же субэтнос принял на себя функцию системообразования? Сейчас на просторах от Западного Буга до Тумангана живут и действуют шестнадцать субэтносов русского этноса: русины (карпатороссы), белорусы, черные руссы, полещуки, галичане, подунайцы (усть-дунайцы), малороссы, новороссы, южнороссы, псковичи, поморы, великороссы, уральцы, сибиряки, камчадалы и дальнероссы (последнее название условное, Дальняя Россия пока еще представляет собой колонизационную зону).
Одни из них пережили период активности и уже не будут бороться за гегемонию (русины, малороссы, псковичи, белорусы, полещуки, поморы). Другие еще не вступили в этот период (уральцы, дальнероссы). Есть и такие субэтносы, которые взаимодействием со стороны переориентированы на цивилизационные ценности и представляют собой как бы переходные образования между российской и западной этносистемами (и цивилизациями) — черные руссы, под именем "поляков" населяющие Гроденщину и Виленщину, а под именем "белорусов" — Белосточину; и конечно же, галичане. Эти субэтносы, природа которых изменена иностранной колонизацией, весьма активны, но не могут претендовать на роль общерусского системообразования (поскольку они уже не вполне русские, или вполне нерусские), а потому пытаются выкроить себе из наследия великороссов собственные ареалы на русской территории (самостийные Украина и Белоруссия).
И, наконец, новороссы, южнороссы и сибиряки. Каждый из этих субэтносов на подъеме, каждый ведет активную колонизационную политику и имеет самостоятельную идеологию. Кто из них примет на себя задачу руководства новым циклом истории Русского государства?
Внимательное изучение этого вопроса подталкивает к выводу о том, что системообразующим субэтносом Русского государства, скорее всего, станут новороссы.
VIII
Начало истории Новороссии теряется в седой древности. Не будем разбирать гипотезы о Степной Руси (впрочем, заслуживающие самого серьезного внимания) и условно начнем отсчет с того момента, когда после падения Гуннской державы в степь плеснула волна славянской колонизации и создала на обломках Готского государства Антскую державу, менее, чем через век, разгромленную аварами. Авары ушли в Паннонию и в степь хлынула новая волна славянской колонизации. Но началась хазарская экспансия, хазар сменили печенеги, печенегов — половцы. И все равно в степи в XII веке действуют явно славянские "берладники", в XIII веке — "бродники" (интересно то, что славянское население Степи, похоже, в равной степени враждебно и кочевникам, и Русскому государству). Монгольское владычество в Степи прекратило даже скудные известия о живущих в ней славянах, но косвенные данные подтверждают их наличие.
Теперь Россия в своих наступлениях в Степь встречает поддержку славянского населения, за которым закрепляется новое имя "казаков". Вообще-то, в те времена это название прилагается ко всем военно-демократическим общинам в Степи, не подчинявшимся князьям и ханам. И мы видим в летописях упоминания о борьбе "черкасских" казаков с "азовскими", "яицкими" с "ногайскими". Вряд ли они так уж строго различались по национальному признаку, скорее уж по религиозному, но и тут мы видим поразительную веротерпимость — до нашего времени в рядах гордящегося своим православием казачества находятся по праву ламаисты — калмыки и буряты, мусульмане — башкиры и татары, шаманисты — эвенки. Да и среди казаков-христиан немало старообрядцев и иных сектантов. Тем не менее, термин "казаки" в конечном счете привился именно к славянским (славянизированным) военно-демократическим общинам. Попытка тюркских племен перехватить это имя в 1920-м году, когда истинное казачество, казалось, было уничтожено, не удалась, и "Казакская АССР" быстро превратилась в "Казахскую" (не показателен ли сам факт почтительного отношения к древнему названию со стороны тюрок?)
Итак, со времен битвы на Куликовом поле казачество вместе с Россией. В сущности, вся империя великороссов тесно переплетена с историей казачества. Но не так все просто, казак и в наши дни имя "русского" примеряет к себе с неохотой и сомнением. И немудрено — в отличие от прочих субэтносов в происхождении казачества очень сильны тюркский и горский элементы, вобрало оно в свой генофонд геноматериалы и иных растворившихся в степи этносов. Покойного Л.Гумилева, конечно, здорово занесло, когда он объявил казаков принявшими христианство хазарами, но, вот, например, мелкий факт — в станице Александровской Астраханского казачьего войска жили… казаки-иудеи (это же, как еще один штрих к картине веротерпимости). Судя по всему, это и есть потомки хазар. Подобные факты отмечаются и в бывших казачьих районах современной Воронежской области.
Да, не все так просто. Ермак то сражался с поляками в Прибалтике, то кланялся Ивану Грозному Сибирским царством, Филат Межаков то осаждает Москву под командованием Лжедмитрия II, то подсаживает на трон Михаила Романова. Балаш под Смоленском с одинаковым удовольствием дерется и с польским, и с русскими войсками. Дорошенко и Разин трясут Московское государство, как грушу. Мазепа и Булавин ведут русские армии в степь, а потом возглавляют антирусские восстания. Казачьи консорции пытаются использовать мощь Великороссии в своих интересах, но не хотят поступаться своей независимостью.
Но тогда было трудно бороться с Великороссией. После восстания Булавина три четверти казаков были истреблены и изгнаны. Потемкин закрывает, учреждает и переселяет казачьи войска с неподражаемой легкостью. Многовековой период латентного, зародышевого периода существования Новороссии завершился и казачьи консорции уже не одиноки в степи.
Великорусский субэтнос создал Александр Ярославович Невский. Для новорусского субэтноса эту роль сыграл Григорий Потемкин. "Имя странного Потемкина" разделило судьбу имен других основателей народов, оно обросло легендами и стало вызывать противоречивые чувства. Историки определенного направления до сих пор сладострастно подсчитывают, сколько и где он украл и растратил, старательно не замечая того, что все средства своих огромных имений он направлял в Новороссию и даже большую часть своих крепостных обратил на ее заселение, причем уже как свободных людей. Новороссия отдаст должное своему основателю.
Странная смерть завершила странную жизнь светлейшего князя. А Новороссия осталась, как колонизационная зона. Быстро сложился тип новоросса со своей культурой, своим диалектом (тем самым русско-украинским "суржиком", с которым страстно борется галичанская интеллигенция Украины), сложилась единая территория Новороссии от Дуная до Алтая и свой тип экономики, основанный на экспорте пшеницы свободными земледельцами. Недоставало лишь осознания своей роли и своей судьбы.
Но и неосознанное понимание новороссийской общности оставило в истории Росси глубокий след.
Мы до сих пор не осмыслили гражданскую войну 1917-1921-го гг. во всем многообразии и сложности. До нашего времени дошла теория о классовом характере движущих сил войны и историки всех направлений стыдливо замалчивают факты, данной теории противоречащие, например — стойкую антисоветскую борьбу ижевских и воткинских рабочих, которыми после известного восстания был укомплектован каппелевский корпус, ушедший из России только в сентябре 1922-го года — последним.
Слишком многое не укладывается в классовую теорию, чтобы она могла стать единственным и главным объяснением. Еще ждут своих исследователей экономико-финансовый, социокультурный, этнонациональный и многие другие аспекты гражданской войны. В частности, ели говорить об ее этносоциальном аспекте, то уже можно сделать некоторые выводы.
Рассматривая преобладающие политические настроения различных субэтносов в годы гражданской войны, нельзя не видеть того, что большинство из них по два-три раза меняло политическую ориентацию, переходя на сторону то красных, то белых. И только два субэтноса избрали себе ориентацию с первых дней войны и не меняли ее до конца.
Великороссы выступили главной силой красной республики, независимо от того, были ли они обмануты, или Советская власть отвечала их глубинным этносоциологическим принципам. Великоросский субэтнос стал носителем и распространителем советской власти. Все восстания и заговоры на его территории терпели неудачи, наступления белых армий затухали при переходе границы бывшего крепостного землевладения, т.е. границы Великороссии. Под предводительством политической группировки, цели которой ничего общего не имели с национальными целями, он объективно вел борьбу за сохранение своей политической гегемонии — и победил на свою беду.
Подобно тому, как успешная защита малороссами своей самобытности от натиска великороссов в XII веке привела к раздробленности перед лицом монгольского нашествия, так и победа великороссов в гражданской войне отдала их самих и весь русский этнос в руки социальных хирургов-садистов. И, хотя впоследствии мощное давление русскости многое изменило в СССР, но все последствия роковой победы так и не были устранены, да и не могли быть устранены в принципе. Не только людям, но и этническим образованиям надо уметь вовремя уходить. К сожалению, все эти процессы, напомним, неосознанны…
И другой субэтнос — новороссийский. Именно он первым вступил против красной власти, он стал основной базой белых армий, он бескомпромиссно и решительно сражался до конца. Странным кажется объединение в одну группу Корнилова и Сорокина, Краснова и Антонова, Деникина и Махно, Сапожкова и Анненкова, Щетинкина и Врангеля, Миронова и Унгерна, Семенова и Каширина, не так ли? Но они выдвинуты в первые ряды одной и той же этнической группой, борющейся за политическую и экономическую самостоятельность, или, пожалуй, самобытность. В эти годы у Новороссии даже на какой-то период появился политически объединяющий ее правитель — адмирал Колчак.
Конечно, все названные (и многие неназванные) военно-политические лидеры не осознавали единства Новороссии и ее субэтнического характера, ее исторических задач. Или, вернее, это осознавалось ими опосредованно, через понимание интересов Новороссии и их расхождения с интересами как Кремля, так и Великороссии. Эта неосознанность и стала причиной всех военно-политических зигзагов того времени: Шкуро, формирующий Красную армию Северного Кавказа; Сорокин, в ходе наступления Деникина расстреливающий Кубано-Черноморский ЦИК; Монстров, уводящий Крестьянскую армию Ферганы к басмачам… Даже казаки, лучше других сознававшие новороссийское единство и пытавшиеся создать политическое объединение в пределах Новороссии, были настолько недальновидны (кроме Каледина, пожалуй), что отказали в предоставлении земли и оттолкнули массы переселенцев, готовых влиться в новороссийское единство. И наиболее трагична судьба Деникина, Врангеля, самого Колчака, боровшихся искусно, талантливо, решительно, но — за прежнюю, а не новую Россию.
Сейчас мы, пожалуй, достаточно далеки от той гражданской войны, чтобы суметь окинуть ее единым взглядом. И не оказывается ли она аналогом Великой Феодальной войны XII века по своим целям и содержанию, а равно и по результатам? В обоих случаях претендующий на системообразование субэтнос не смог преодолеть сопротивление субэтноса, вошедшего в стадию упадка, не сумел сломать политическую систему последнего, т.е. создать предпосылки для наименее болезненного формирования нового порядка. Страна в данной ситуации становится предельно беззащитной, что привело Россию в XIII веке к татаро-монгольскому игу, а в XX веке — к "перестройке", т.е. превращении в колонию США.
Но если в XIII веке великорусский субэтнос сохранил собственную политическую систему и даже распространил ее на всю Русь (великое княжение Александра Невского), то в XX веке победители были дальновиднее простодушных монголов. Нигде не было таких жестоких репрессий до и после 1921-го года, как в Новороссии. Расказачивания, процентные и поголовные расстрелы, "тамбовский волк тебе товарищ", выселение станицами — где еще это было? На каких территориях развернулись основные эксцессы коллективизации и какие территории ответили волной восстаний? Но и после этого потребовался голод 1932-1933-го гг., чтобы основательно обескровить Новороссию.
И уж, конечно, были приняты меры против возможного возникновения новороссийского единства. Западная часть ее территории была подчинена Украине, Крым — татарскому меньшинству, Северный Кавказ достался РСФСР, Южная Сибирь — Казахстану, Алтайский край — опять РСФСР. Так территория Новороссии была разделена на пять частей, что в полной мере сказывается сейчас.
В чем то это удалось. Но, как и всегда, разнонаправленные векторы дали третий, равнодействующий вектор. Вторая мировая война, как тектонический сдвиг, расставила все по местам, предписанным историческим процессом. И в первую очередь — самосознание. Так, слово "казак" перестало быть чем-то средним между оскорблением и обвинением. Сотня миллионов новороссов вместе с большинством населения СССР обрела в этой войне цельное миро- и самоощущение, впервые с 1917 года. И вот, уже через 10 лет, началось освоение целины. Новороссия снова двинулась в путь.
Но суть пассионарного импульса, какова бы ни была его природа, по-видимому, не зависит от проведения линий на карте. Ни последовательное уничтожение носителей пассионарности (миллионами!), ни ликвидация специфики новороссийской экономики посредством коллективизации не смогли устранить Новороссию от ее исторической миссии. В ситуации распада, бессилия Великороссии и обособления других субэтносов, Новороссия сражается за Россию в Приднестровье, развертывает действительно массовые политические движения на юге Украины и на севере Казахстана, активно самоорганизуется на Северном Кавказе и в Крыму. Крымская республика стала зародышем будущей российской государственности и уже подверглась первым попыткам уничтожения. В других регионах России ничего такого нет. Южнороссия избрала парламентский путь борьбы, Сибирь — экономический, но здесь, в Новороссии, борьба развертывается именно в военно-политическом ключе, с неспешностью и неотвратимостью природного процесса.
В наши дни Новороссия видна уже неискушенному человеку. Она непоколебимо отстаивает единство своей экономики и культуры. Ее мощное давление вынуждает Назарбаева отказаться от попыток уйти из экономического пространства России. На Днестре она дает отпор претендентам на ее территории. Она трясет как грушу Украинскую республику, борясь с сепаратистским курсом последней. На Северном Кавказе новороссы поняли уже, что правительство поддерживает не их, а сепаратистов всех мастей, и начинают создание Кавказского фронта. Ну, а чего хотят новороссы в Российской Федерации, ясно из территориального распределения результатов апрельского референдума 1993 года и выборов в декабре 1995 года. Процесс набирает темп.
Интересы возрождения России требуют ускорить реорганизацию политической системы Отечества на базе доминирования новорусского субэтноса. Мы не имеем данных о продолжительности организации и реорганизации системы в те периоды, когда доминирующим субэтносом становились карпаторуссы, а затем малоруссы. Но период становления великорусской политической системы занимает XII-XV вв. Правда, можно считать, что этот период так затянулся вследствие монгольских вторжений и золотоордынского грабежа. Однако, с другой стороны, не само ли состояние реорганизации России XII века делало возможным монгольское завоевание и столь долгое существование золотоордынской системы ограбления?
Так что, мало осознать факт существования Новороссии и ее роли в судьбах Отечества. Необходимо планомерно и последовательно включить массы новороссов в исторический процесс, сознательно способствовать ускорению реорганизации и консолидации России. Новороссии необходимо как можно быстрее создавать единую политическую систему, с использованием московских властных органов или самостоятельно. Надо оформлять свои традиционно особые отношения с тюркскими этносами. Необходимо также оформление и пропаганда государственно-национальной идеи, основанной на учении о Новороссии — только на основе такой идеи сейчас можно сплотить часть русского народа, настолько мощную, что она смогла бы в короткие сроки решить основные политические задачи России. И, наконец, чтобы избежать нового ига, надо воссоздать оборонительную систему Отечества, на базе, конечно, не наемничества, а казачества.
Грандиозная задача воссоздания Государства Российского выпала на наше время и на наши плечи. Вероятно, завершить ее смогут только будущие поколения, но самая тяжелая работа досталась нам. На этом пути нас ждут огромные трудности, может быть — частные поражения, может быть — временные отступления. Но ничто уже не сможет лишить нас уверенности в победе, ведь достаточно обратиться к югу — и мы увидим в сегодняшней непроглядной ночи сигнальные огни Новороссии на древних курганах ариев.
Необходимое послесловие
Нам могут бросить упрек в том, что мы не рассмотрели вторую модель ситуации — наличие восточнославянского суперэтноса там, где мы предположили русский этнос. Мы не рассматривали подробно эту модель только потому, что она принципиально не изменяет схему развития. В самом деле, предположив наличие украинского, белорусского и великорусского (русского) этносов (что повторяю, весьма проблематично), мы сразу придем к выводу о формировании четвертого восточнославянского этноса — новороссийского. Во всяком случае, мы пришли бы к такому заключению, применяя ту методику, на основании которой объявляются самостоятельными этносами русские, белорусы и украинцы.
Но изучая проблему Новороссии, мы убеждаемся, что речь идет о субэтносе. А так как не может сложиться один субэтнос в составе двух различных этносов одновременно, то, по-видимому, верна все же субэтническая модель, а не этническая.
Субэтническая модель приоткрывает завесу тайны над происхождением и развитием России, которое суть циклический процесс. Карпаторусский субэтнос формирует субэтнос червонорусский, к последнему переходит доминирующая роль. Червоноруссы создают малорусский субэтнос и доминирующая роль переходит к Киеву; то же самое происходит в отношении великороссов уже в известный нам период истории. Россия как бы перемещается с запада на восток. Но вот наступила эпоха переориентации геополитических экспансией с широтных на меридиональные направления, и теперь Россия идет на юг.
Можно уже даже представить себе, к какому субэтносу перейдет в последующем от новороссов функция пересоздания политической системы и катализации последующего цикла истории нашего Отечества. Речь явно идет о дальневосточниках, которым еще только предстоит создать субэтнос и открыть эпоху геополитической экспансии на Тихом океане. Но не будем чрезмерно углубляться в отдаленное будущее, ведь у нас так много работы здесь и сейчас.
Как уже отмечалось, в данное исследование помещены только предварительные результаты, зачастую спорные и уязвимые. Так, нас смогут упрекнуть в национальном эгоизме, а то и прямо в шовинизме, те, кто не изжил интернациональных тенденций (слева), или же те, кто до сих пор не отделил философских постулатов вселенскости или космизма от политической практики (справа). Мы же считаем, что здоровый национальный эгоизм — одно из необходимых условий возрождения Отечества.
И, напротив, нас могут упрекнуть, например, в том, что мы слишком легко отбрасываем право завоевания на Прибалтику, Закавказье и Среднюю Азию, а тем самым становимся на почву постулатов современной международной политики, которые, несомненно, подлежат коренному пересмотру. Нет, мы считаем, что право завоевания в эпоху национального подъема — не пустой звук. Потому-то здесь мы и рассматривали начальную фазу возрождения России, рекомендуя создавать не замкнутую, но открытую систему, способную к дальнейшему развитию.
Мы ждем от людей небезразличным к затронутым вопросам, участия в дальнейшем обсуждении. Тема настолько сложна, что мы ее едва затронули и волей-неволей рассматривали ее в самом общем виде. Исследование, проводимое широким фронтом, позволит значительно продвинуть Большой Российский проект, как один из вариантов возрождения Отечества. Ну, а критика позволит удалить из него слабые звенья. Итак, работа продолжается.
Источник — http://www.whiteworld.ru/rubriki/000102/001/00122008.htm
