От редактора: Недавно в книжных магазинах страны появилось очередное переиздание книги Толивера и Констебля об Эрихе Хартманне «352 победы в воздухе». В этом уже нет ничего удивительного. Сегодня книги о знаменитых пилотах люфтваффе, таких как Хартманн или Рудель, не редкость на книжных полках. Конечно, специалистов в области военной истории цифрами воздушных побед и сожженных танков, приводимых в этих изданиях, не удивишь. Любой специалист четко понимает: как и почему это произошло, где реалии, а где – мифы. Над отдельными главами из этих книг можно даже от души посмеяться…
К сожалению, подобные переводные издания, выходящие многотысячными тиражами без соответствующих комментариев специалистов, становятся доступны очень широкому кругу читателей, многие из которых до этого вообще не были знакомы с авиацией и военным делом. Особенно жаль молодых ребят. Ведь после прочтения подобных книг в их головах откладываются мысли о высочайшем уровне подготовки и мастерстве пилотов люфтваффе, об абсолютном превосходстве германской техники.
Можно ли оставаться к этому безучастными? Наверное, нет. В позапрошлом году мы обсуждали тему воздушных побед германских летчиков-асов (см. «АиК» 4/2012 г.). Несколькими годами ранее уделили достаточное внимание боевому применению самолетов поля боя (советских и германских). Настало время вновь вернуться к этой теме.
* * *
С началом Второй мировой войны во всех операциях германское командование первоочередное внимание уделяло массированным действиям авиации: налетам на аэродромы, транспортные узлы, командные пункты противника, его армейские базы и склады. Затем основные усилия авиации переключались на поддержку сухопутных войск.
В соответствии с этими взглядами оформились организационная структура и состав боевых сил люфтваффе. Для авиационной поддержки войск привлекались эскадры пикирующих бомбардировщиков (StG) на Ju 87, эскадры скоростных бомбардировщиков (SKG), вооруженные двухмоторными истребителями Bf 110С в ударном варианте, а также эскадры непосредственной поддержки войск (LG), вооруженные истребителями-бомбардировщиками Bf 109Е и несостоявшимся пикировщиком Hs 123А.
Как правило, обеспечивая атаку своих наземных войск, немецкие экипажи группами по 25-30 самолетов и более, практически непрерывно «висели» над боевыми порядками советских войск. Пилоты «работали» главным образом по вызову, выполняя в день до 5-6 боевых вылетов.
Пикирующие бомбардировщики Ju 87В выполняли атаки с высоты 2000-3000 м с пикирования под углом 60-80°, сбрасывая бомбы с высоты 700-1000 м по пулеметным точкам, артиллерии на позициях, окопам и т.д. на расстоянии 200-300 м впереди своих танков.
Удары пикирующих «юнкерсов» дополняли истребители-бомбардировщики Bf 109Е-4/В, Bf 110С-4/В и Hs 123А, которые группами по 20-25 самолетов атаковали позиции красноармейцев с пикирования с высоты 800-900 м и с бреющего полета пулеметно-пушечным огнем и противопехотными бомбами.
Бомбовая нагрузка Bf 109Е-4/В составляла 250 кг, но реально не превышала 100 кг. Hs 123 обычно нес на четырех подкрыльевых узлах или 4 бомбы SC50, или два контейнера с осколочными бомбами (каждый по 92 бомбы калибра 2 кг типа SD2) либо с двумя 20-мм авиапушками MG FF. Под фюзеляжем на качающейся раме могла подвешиваться 250-кг авиабомба.
Бронирование этих самолетов было откровенно слабым: на большей части Hs 123 бронировались борта кабины пилота и устанавливался бронезаголовник, а на Bf 109Е-4/В помимо бронезаголовника имелись 8-мм бронеплиты, которые защищали пилота снизу и сзади.
В то же время скоростной «мессершмитт» мог выполнять атаки на высокой скорости под большими углами пикирования, что обеспечивало высокие угловые скорости перемещения в вертикальной плоскости и в совокупности с небольшими размерами самолета резко снижало точность стрельбы расчетов как малокалиберной, так и среднекалиберной зенитной артиллерии. Кроме того, за счет высокой скорости штурмовой «Мессер» находился в зоне действия зенитных средств непродолжительное время. После сброса бомб он вполне мог постоять за себя в бою с советскими истребителями, а при случае атаковать бомбардировщики. Однако из-за невозможности точного прицеливания при бомбометании и стрельбе из пулеметно-пушечного вооружения, особенно на малых высотах, удары «мессеров» далеко не всегда были эффективными.
Биплан Hs 123, в отличие от «Мессершмитта», имел отличную маневренность, его пилот мог строить весьма интенсивный маневр в вертикальной и горизонтальной плоскостях, что помимо снижения точности огня зенитных расчетов, обеспечивало и лучшие условия для прицеливания и стрельбы из стрелково-пушечного вооружения. Кроме того, «Хеншель» обладал «живучим» мотором воздушного охлаждения и очень прочной конструкцией, мог пикировать с углом до 60° и выдерживал даже прямые попадания зенитных снарядов.
Наилучшие результаты «хеншели» и «мессершмитты» показывали при атаках с пикирования в отсутствии истребительного и зенитного прикрытия боевых порядков войск противника. При этом наиболее впечатляющим у «хеншелей» оказалось не столько вооружение, сколько психологический эффект от рева мотора и звуков, издаваемых при пикировании.
Целеуказание немецким летчикам давали офицеры наведения, находящиеся на передовых танках, оборудованных средствами радиосвязи.
Надо сказать, немцы к началу войны с СССР имели прекрасно отлаженную в боях систему управления авиацией над полем боя и взаимодействия с наземными войсками. Штабы работали как часы, практически не давая никаких сбоев. Летный состав в совершенстве владел навыками использования бортовых радиостанций. Авианаводчики, действовавшие в тесном взаимодействии с наземными командирами, имели практический опыт организации управления авиацией над полем боя и наведения на наземные цели. Но главное – пилоты люфтваффе обладали немалым опытом боевых действий в составе больших групп самолетов и организации массированных ударов.
Учитывая, что в первый период войны оперативные плотности войск Красной Армии в обороне в среднем были крайне низкими (на 1 км фронта приходилось: до 0,6 стрелкового батальона, 5-8 орудий и минометов, 2-5 орудий ПТО, 0,2-0,7 танков), оборона красноармейцев легко «протыкалась» немецкими танковыми «клиньями» и массированными действиями авиации.
На направлениях главных ударов немцы создавали такие мощные ударные кулаки, что сдержать их Красной Армии было нелегко.
Чем стремительнее продвигались немецкие войска вглубь советской территории, тем труднее оказывалась организация эффективного противодействия, а потери обороняющихся росли значительно быстрее, чем наступающей стороны.
«Для нас оказалась неожиданной ударная мощь немецкой армии. Неожиданностью было 6-8-кратное превосходство в силах на решающих направлениях. Это и есть то главное, что предопределило наши потери первого периода войны»,
– вспоминал маршал Г.К. Жуков.
А люфтваффе продолжали наращивать свою боевую мощь. В сентябре 1941 г. на фронтовые испытания поступили 6 предсерийных штурмовиков Hs 129B-0.
Вооружение самолета состояло из двух 20-мм пушек MG151/20, двух пулеметов нормального калибра MG17 и максимальной (в перегрузку) бомбовой нагрузки до 350 кг (четыре 50-кг бомбы на бомбодержателях под фюзеляжем, две «пятидесятки» под консолями крыла и 25×2 кг в фюзеляжном бомбовом отсеке). Вместо двух 50-кг бомб под консолями крыла имелась возможность подвески двух контейнеров типа АВ24 на 24 противопехотные 2-кг осколочные бомбы.
По докладам немецких пилотов штурмовики Hs 129В-0 проявили себя как эффективное авиационное средство поражения бронетехники и других наземных целей. Так, в один из дней шестерка «хеншелей» восточнее Вязьмы атаковали прорвавшиеся через немецкие позиции советские танки. По словам участников вылета, им удалось в нескольких заходах с высоты 60 м уничтожить 15 советских танков. Стрельба велась по моторному отсеку танков. Командир эскадрильи майор Вейсс только за 10 октябрьских дней доложил об уничтожении в районе Калинина 18 советских танков.
Вот только достоверность докладов немецких пилотов в отношении потерь советских танков вызывает очень большие сомнения. Дело в том, что бронебойный снаряд к пушке MG151/20 в типовых условиях боев не обеспечивал пробитие брони даже легких танков типа Т-60 и Т-70 при атаках с любого направления и под любым углом пикирования…
Надмоторная броня и броня крыши советских танков всех типов поражалась бронебойным снарядом к пушке MG151/20 лишь при углах пикирования свыше 50°.
При меньших углах пикирования горизонтальная броня не поражалась при любых дистанциях стрельбы.
А ведь угол пикирования на «Хеншеле» ограничивался 30°. Дело в том, что летные характеристики штурмовика были откровенно плохими, а управление Hs 129В-0 настолько тяжелым, что делало очень сложным точное прицеливание и удерживание линии визирования на цели во время стрельбы на пикировании. По воспоминаниям немецких летчиков ввести поправки в прицеливание во время стрельбы удавалось далеко не всегда. Короткая ручка управления совершенно не учитывала анатомическое строение человека, и вывод машины даже из пологого пикирования представлял собой мучительный процесс. А если угол пикирования превышал 30°, то усилия на ручке управления становились настолько большими, что летчикам просто не хватало сил для вывода штурмовика в горизонтальный полет!
Более или менее эффективными могли быть атаки «хеншелей» только по советским бронемашинам всех типов, бортовая броня которых не превышала 10 мм, автомашинам и другим небронированным целям.
Таким образом, состав и огневая мощь вооружения Hs 129В-0, а также пилотажные свойства самолета не позволяли эффективно бороться с бронетехникой Красной Армии.
Тем не менее, после победных реляций с восточного фронта германским командованием было принято решение о срочном запуске Hs 129В в серию. Первый серийный экземпляр Hs 129В-1 покинул сборочный цех 21 декабря. Последний отличался от В-0 главным образом некоторым улучшением в системе бронирования самолета, несколько улучшенным обзором у летчика вперед-вниз и отчасти в стороны за счет изменения формы носовой части самолета и остекления фонаря кабины, другими капотами моторов, открытыми оружейными каналами фюзеляжа и иным размещением радиооборудования. С 3 января 1942 г. началась регулярная приемка Hs 129В-1 люфтваффе. Всего по апрель месяц включительно люфтваффе приняло 44 Hs 129В-1.
Почти все серийные «хеншели» поступили на вооружение 1-й эскадры непосредственной поддержки войск Shc.G.1, которая была сформирована 13 января 1942 г.
Поначалу все Hs 129В группы имели стандартное вооружение, но к концу мая «хеншели» из состава 4-й эскадрильи II./Shc.G.1 силами технического персонала были оснащены сменным противотанковым вариантом вооружения (так называемый второй «рустзатц» – R2), который включал 30-мм пушку МК101 в подфюзеляжном контейнере с боекомплектом в 30 снарядов (бомбовая нагрузка в этом случае ограничивалась 100 кг).
Трофейные документы, найденные в Hs 129В-1, сбитом в июне 1942 г. на Юго-Западном фронте, проливают некоторый «свет» на реальные боевые свойства «хеншеля» с пушкой МК101, как противотанкового самолета. Это был отчет № 210/42 от 5 июня 1942 г. на имя командующего истребительной авиации люфтваффе о проведении полигонных испытаний пушек МК101 стрельбой в воздухе с самолета Hs 129В-1 по танкам КВ-1.
Из отчетных материалов следует, что в период с 25 по 29 мая 1942 г. в 4./Sch.G.1 (аэродром Барвенково в 60 км северо-западнее Константиновки) находилась группа специалистов Генерального штаба люфтваффе. В их задачу входило оказание помощи личному составу 4-й эскадрильи в практическом применении для борьбы с советскими танками пушек МК101 и снарядов к ним.
27 и 28 мая была организована практическая стрельба по находящимся недалеко от аэродрома танкам КВ-1, подбитых немецкими танкистами в ходе операции по окружению советских войск в районе Барвенковского выступа.
27 мая в течение дня четырьмя экипажами было выполнено 12 самолетовылетов. Атаки выполнялись с пикирования под углами 10-30° строго поперек танка. Стрельба велась подкалиберными снарядами с вольфрамовым сердечником короткими очередями с дистанций 400-800 м по боковой части башни и корпуса танка (площадь цели примерно 15 м²). Минимальная высота над землей после выхода из атаки составляла 30-60 м.
Результаты испытаний оказались удручающими. В идеальных полигонных условиях, когда никто не мешал, ни в одном из вылетов
«…не было достигнуто ни одного попадания из пушки МК101, так как обнаружилось, что при недостаточной тренировке и малой скорострельности пушки МК101, очень трудно добиться попаданий по небольшой цели».
В первой половине дня 28 мая те же четыре пилота выполнили на обстрел КВ-1 по три самолетовылета каждый.
«Снова выяснилось, что при углах пикирования 10-30°, без достаточной тренировки добиться попаданий очень трудно»
– при расходе 102 снарядов не было получено ни одного попадания в танк.
Видимо посчитав, что КВ-1, стоящий в поле у Барвенково, заколдован и «расстрелу» не подвержен, немецкие летчики решили попытать счастье и «расстрелять» другой танк, подбитый недалеко от Очеретино.
После обеда, четверка немецких летчиков выполнила по очеретиновскому КВ-1 двенадцать самолетовылетов. Углы пикирования остались прежними. Дистанция стрельбы была уменьшена до 300-500 м, а минимальная допустимая высота для маневра после выхода из атаки – до 15-25 м. В результате при расходе 94 снарядов было получено 12 попаданий. В танк попали только три пилота, четвертому так и не удалось открыть счет.
При этом ни один из попавших в башню и корпус танка 30-мм снарядов броню не пробил и серьезных разрушений элементам конструкции танка не нанес. Во всех случаях снаряды разрушались и застревали внутри брони, образовывая выбоины и вмятины разной глубины.
В трех случаях наблюдались рикошеты – от башни, от гусеницы и от направляющего колеса.
Самое интересное, что вышестоящему немецкому командованию лихо докладывалось:
«С уверенностью можно сказать, что броня в 100 мм пробивается. …30-мм бронебойный снаряд 101 обладает достаточной бронепробиваемостью и может быть с успехом использован на Hs 129 из МК101 для подавления тяжелых русских танков…».
Анализ фотографий «расстрелянного» КВ-1 позволяет сделать вывод, что специалисты генштаба люфтваффе и летный состав 4./Sch.G.1, мягко скажем, «втирали очки» своему начальству и выдавали желаемое за действительное.
Свои выводы они построили на том факте, что один из снарядов попал в сварной шов соединения кормового бронелиста башни и прошел по шву на глубину около 120 мм. Ясно, что это весьма и весьма редкий случай. При этом никаких разрушений внутри танка быть не могло. То, что в других случаях не было и намека на сквозные пробоины и серьезные повреждения элементов конструкции танка, в расчет почему-то не принималось…
Реально бронебойный снаряд к этой пушке с 300 м при угле встречи 0° снаряд пробивал только броню толщиной до 44 мм, а подкалиберный – до 52 мм.
То есть тяжелые советские танки не поражались ни при каких условиях атаки.
Вот поражение бортовой и башенной брони советских легких танков типа Т-60 и Т-70 специальными подкалиберными снарядами было возможным практически с любого направления атаки и дистанций стрельбы до 400-500 м. Правда, надмоторная броня и крыша башни при этом не поражались.
Анализ схемы бронирования советского среднего танка Т-34-76 и возможностей пушки МК101 показывает, что при углах пикирования Hs 129 около 25-30° подкалиберный снаряд к пушке мог пробить 52-мм броню башни «тридцатьчетверки» только при стрельбе с дистанции не более 250 м, а бортовую 40-мм броню – не более 600 м.
Кроме того, при оценке эффективности атаки самолетов по танкам и другим типовым наземным целям необходимо учитывать следующие факторы.
Если начинать стрельбу сразу же после разворота на цель, не выдерживая самолет в прямолинейном полете, то снаряды в очереди будут отнесены от цели во внешнюю сторону разворота. Полигонные испытания, показывали, что относ снарядов в типовых условиях атаки для Hs 129B мог составлять 11-14 м. Это в 2-3 раза больше размеров любого советского танка. Для устранения этого явления, необходимо в течение 1,5-2 с «задержать» крен и выдержать самолет в прямолинейном полете.
На прицеливание и исправление наводки между очередями летчику с хорошей квалификацией требуется в среднем 1,5-2 с. То есть, при «правильном» выполнении атаки наземной цели открытие огня должно происходить не раньше, чем через 3-4 с.
Поскольку ведение стрельбы из МК101 очередью свыше 4-5 снарядов из-за влияния силы отдачи пушки на самолет приводит к нарушению наводки самолета на цель и к значительному увеличению рассеивания снарядов, то длина одной очереди ограничивается 1 с.
То есть, для гарантированного выведения из строя одного Т-34-76 командованию люфтваффе необходимо было выделять не менее четырех-пяти десятков бронированных «хеншелей». Такой результат нельзя признать высоким.
Реальное боевое применение пушек МК101 отмечается с начала июня 1942 г. Действуя против советских войск южнее Харькова в районе Барвенковского выступа, только пилоты 4./Sch.G.1 к 18 июня доложили об уничтожении 23 советских танков и большого количества пехоты, что представляется весьма и весьма завышенным и не соответствующим действительности.
С началом активных боевых действий боеспособность «хейншелей» снижалась с ужасающей скоростью и вскоре упала почти до нуля.
Оказалось, что установленные на Hs 129В французские моторы воздушного охлаждения Gnome-Rhone 14М-4/5, помимо дурной славы глохнуть без предупреждения, не выносили практически никаких боевых повреждений и были очень чувствительны к пыли и песку.
Немецкие летчики докладывали, что винтомоторная группа крайне ненадежна и уязвима от ружейно-пулеметного огня. Установленная снизу капотов моторов 5-мм броня пробивалась даже обычными пулями винтовочного калибра.
Кроме этого, имели место серьезные дефекты пушек МК101 в системе подачи снарядов, сильно ограничивавшие боевое применение штурмовиков. Ни в одном боевом вылете боекомплект полностью не расстреливался по причине отказов пушки. Впоследствии выяснилось, что «хеншели» оказались также совершенно не приспособленными к русским морозам. От морозов лопалась резина на колесах шасси, смазка каменела, маслопроводы замерзали и т.д. Поршневая группа настолько быстро изнашивалась, что моторы уже через 40 ч налета требовали полной переборки и капитального ремонта, хотя в нормальных условиях эксплуатации «Гном-Роны» отрабатывали до 200 ч.
Тем не менее, в соответствии с директивой Генерального штаба люфтваффе от 13 мая 1942 г. в каждой истребительной эскадре создавались по одной противотанковой эскадрилье на Hs 129B-1/R2. Первым и последним таким подразделением в люфтваффе стала эскадрилья «охотников за танками» Sch.G.1 в составе 51-й истребительной эскадры.
Эта эскадрилья в составе восьми Hs 129B-1/R2 пошла в бой в августе 1942 г. на центральном участке советско-германского фронта в районе Ржева. В период с 11 августа по 16 сентября она выполнила 73 боевых вылетов, в которых по докладам пилотов было уничтожено 29 советских танков.
Но, по всей видимости, реальные результаты боевого применения Hs 129В-1/R2 из JG51 были все же далеки от заявленных пилотами побед и явно не устраивали немецкое командование, потому как уже в конце сентября пилоты «хеншелей» были выведены из боя и под руководством специалистов инспекций генерального штаба люфтваффе приступили к усиленным тренировкам на полигоне стрельбой по макетам советских танков. Лишь после того, как точность стрельбы достигла приемлемого уровня, эскадрилья в конце ноября 1942 г. вновь вернулась к боевым действиям.
Тем временем в связи с успешным контрнаступлением Красной Армии под Сталинградом для немецких войск создалось угрожающее положение, и эскадрилья Sch.G.1 в конце ноября 1942 г. была спешно переброшена на средний Дон.
К этому времени в ее составе в общей сложности имелось два десятка Hs 129В-1/R2 и по десятку Bf 109Е-4/В и Hs 123.
28 ноября в эскадру с инспекторской проверкой прибыли офицеры генерального штаба люфтваффе. Высокая комиссия с удивлением обнаружила, что пушки МК101 на всех «хеншелях» демонтированы и не используются, а вместо них установлены подфюзеляжные бомбодержатели. В качестве основных причин такого решения командованием группы указывались недостаточная надежность автоматики пушки МК101, недостатки в ее размещении на самолете, а также низкая эффективность в бою.
По мнению боевых летчиков стрельба в воздухе по советским танкам из МК101 совершенно не эффективна.
Попытки обеспечить поражение танков путем стрельбы «на вскидку» длинными очередями продолжительностью более 1 с приводили лишь к бесцельной трате боеприпасов, так как все снаряды конца очереди гарантированно уходили в «молоко». А ведь именно снаряды конца очереди имеют наибольший шанс в случае попадания пробить броню танка.
В отличие от ранее посылаемых «наверх» отчетов, немецкие пилоты теперь утверждали обратное: снаряды к пушке МК101 не способны поражать броню советских «тридцатьчетверок» и КВ.
Оперативный офицер генерального штаба люфтваффе в своем отчете о боевом применении авиации поля боя отмечал:
«МК101 во многих случаях проявили себя как недостаточно эффективное оружие. Вражеские танки часто сохраняли подвижность и боеспособность даже после нескольких прямых попаданий».
К тому же, автоматика пушки МК101 на морозе часто отказывала. Отказывала пушка и из-за попадания снега и грязи, отбрасываемых пропеллерами на взлете. При проверке на земле после чистки и регулировки пушки стреляли нормально, но в воздухе – замолкали после первых же выстрелов. Специалисты инспекции генштаба люфтваффе разводили руками.
Далее произошло необъяснимое… Оперативно связавшись с инспекцией истребительной авиации, комиссия генштаба, несмотря на явную неэффективность пушек МК101 в бою и их неготовность к боевой эксплуатации, получила категоричное указание: немедленно снять бомбодержатели и установить МК101…
Совершенно очевидно, что в сложившихся условиях все попытки немцев сдержать наступление советских танков оказались безуспешными, хотя немецкие пилоты в ряде случаев докладывали об уничтожении десятков советских танков.
Мало того, опыт боевого использования бронированных «хеншелей» в условиях воздушных боев на восточном фронте со всей очевидностью продемонстрировал, что система бронирования Hs 129В совершенно не обеспечивает надежную защиту от снарядов и крупнокалиберных пуль штатного авиационного и зенитного стрелково-пушечного вооружения Красной Армии.
Полигонные испытания, проведенные в течение 1941-1942 гг. в НИП АВ ВВС КА и ВИАМ, показали, что авиационная броня типа АБ-1, стоявшая на Ил-2, примерно в 1,5 раза превосходила по пулестойкости гомогенную авиационную броню немецкого производства.
То есть, гомогенная броня «хеншеля» толщиной 6 мм (верх, борта и днище бронекоробки) в пересчете на советскую броню АБ-1 соответствовала толщине примерно 3,4 мм, а 12-мм броня (передняя стенка бронекоробки, бронеспинка и бронезаголовник кресла пилота) – 6,9 мм.
Впереди голова летчика защищалась бронестеклом толщиной 75 мм. Испытания в ВИАМ показали, что при лучшем оптическом качестве пулестойкость немецкого бронестекла в сравнении с бронестеклом Ил-2 была хуже в 1,4 раза. В пересчете на советское бронестекло эквивалентная толщина стекла «хеншеля» составляла примерно 54 мм.
От стрелково-пушечного огня сверху-сзади голова летчика вообще не была защищена броней (со всеми вытекающими из этого последствиями).
Моторы и карбюраторы моторов снизу были прикрыты изогнутыми броневыми плитами толщиной 5 мм (эквивалентная толщина АБ-1 – 2,9 мм). Позади каждого мотора устанавливалась полукруглая плоская 5-мм бронеперегородка, которая прикрывала мотор снизу-сзади. Впереди и сверху моторы не бронировались и вследствие этого легко поражались осколками зенитных снарядов и стрелково-пушечным огнем.
Туннель и задняя створка маслорадиатора выполнялись из брони толщиной 5 мм, что эквивалентно 2,9 мм советской брони АБ-1.
Бензо- и маслобаки не бронировались, хотя и имели протектор. Бачки с пусковым бензином, расположенные с внешних сторон мотогондол, не имели не только бронезащиты, но и протектора! В результате пожары на самолете в бою были обычным делом.
Недостаточно эффективное бронирование и отсутствие оборонительного вооружения в совокупности с невысокими летными данными (без внешних подвесок штурмовик имел максимальную скорость у земли – 385 км/ч, а с 30-мм пушкой и пилонами ЕТС50 – 305 км/ч) приводило к большим потерям от советских истребителей и зенитной артиллерии.
В выводах НИИ ВВС КА, изучившего ряд трофейных образцов самолета Hs 129B, отмечалось:
«Вследствие отсутствия огневой защиты самолет может легко сбиваться воздушным противником».
Указывалось также, что слабое бронирование делает его весьма уязвимым от огня пехотного оружия.
По показаниям пленных немецких летчиков на один потерянный в бою Hs 129В-1 летом 1942 г. приходилось всего 20 боевых вылетов. Для сравнения, живучесть советского штурмовика Ил-2 в это же время составляла примерно 15-17 боевых самолетовылетов на одну потерю. И это в условиях полного господства люфтваффе в воздухе!
В ходе боев на сталинградском направлении немецкое командование наконец-то осознало, что оно не имеет полноценной авиации непосредственной поддержки войск. Стало окончательно ясно, что ни Hs 123, ни бомбардировочные варианты Bf 109, ни специальный бронированный Hs 129В не в состоянии в полной мере выполнять задачи по непосредственной авиационной поддержке войск в обороне и в наступлении. И это в то время, когда основной задачей штурмовой авиации должна была стать борьба с атакующими танковыми и мотомеханизированными группами Красной Армии.
Не могли похвастаться высокой результативностью на поле боя и пикировщики Ju 87, которые несли к тому же серьезные потери. Так, боевые безвозвратные потери Ju 87 на сталинградском направлении во втором полугодии 1942 г. только от огня зенитной артиллерии составили 493 самолета. К началу ноября во всех пяти авиагруппах пикировщиков 1-й, 2-й и 77-й эскадр осталось всего 43 самолета Ju 87.
Усиление противодействия истребителей и зенитных средств ПВО Красной Армии, а также неспособность истребителей люфтваффе обеспечить эффективное прикрытие авиагрупп непосредственной поддержки войск потребовали радикального пересмотра тактики боевого применения Ju 87. Немцы были вынуждены наносить удары с малых и предельно малых высот. Как следствие, резко увеличились потери Ju 87 от огня всех видов стрелкового оружия.
Кроме того, стало совершенно очевидно, что даже при большой плотности бронетехники, приходящейся на один км фронта, Ju 87 даже самым точным попаданием бомбы может уничтожить или вывести из строя лишь один танк, израсходовав при этом весь запас бомб. Требовалось либо увеличивать плотность самолетов на км фронта, либо разрабатывать новые тактические приемы использования Ju 87. Фактически уже к январю 1943 г. восемьдесят седьмые «юнкерсы» из классических пикировщиков превратились в штурмовики, которые не самым лучшим образом соответствовали требованиям к самолету-штурмовику.
Надо сказать, Bf 109Е-4/В и Hs 123 на фоне Hs 129В и Ju 87 выглядели в боях под Сталинградом довольно неплохо, главным образом за счет своей большей «универсальности» и сбалансированности летных и боевых качеств: возможности выполнять атаки как с пикирования под большими углами, так и с предельно малой высоты.
В ряде случаев, при особо благоприятных условиях (отсутствие у противника зенитной артиллерии и истребительного прикрытия), именно такие атаки большим числом самолетов приводили к серьезным успехам. К примеру, в течение 25 ноября 55-я и 112-я кавалерийские дивизии из состава 8-го кавкорпуса от ударов авиации потеряли убитыми и ранеными 559 человек и 995 лошадей. На следующий день полки 55-й и 112-й кавдивизий корпуса вновь были подвергнуты налетам немецкой авиации. Над полем боя, непрерывно сменяя друг друга, работали группы бомбардировщиков и истребителей люфтваффе по 35-50 самолетов. Навалившись практически всеми силами на имевшиеся в распоряжении 8-го кавкорпуса зенитные батареи, немцам удалось в первые же часы боя полностью подавить их огонь и в дальнейшем беспрепятственно действовать над позициями советских кавалеристов. В этих боях истребители-бомбардировщики Bf 109Е-4/В широко использовали контейнеры для мелких осколочных бомб. После сброса авиабомб «мессершмитты» с предельно низких высот обстреливали позиции красноармейцев пулеметно-пушечным огнем. Точно также действовали и Hs 123, и пикировщики Ju 87. К исходу дня дивизии 8-го кавкорпуса потеряли еще 773 человека убитыми и ранеными и 1058 лошадей.
По поводу случившегося командир 8-го кавкорпуса генерал-майор М.Д. Борисов докладывал:
«Пользуясь полным отсутствием нашей авиации, авиация Противника снижалась до 50 м и ниже, методически обрабатывая поле боя бомбами различных калибров и интенсивным пулеметным огнем. Противник охотился буквально за отдельными людьми, повозками и автомашинами. Все было прижато к земле. На каждое орудие или пулемет, открывающие огонь, немедленно пикировало по несколько самолетов. 586-й полк противовоздушной обороны, имея по 100 выстрелов на батарею, быстро прекратил работу…»
Отметим, что подобная результативность групп непосредственной поддержки войск люфтваффе являлась в этот период войны скорее исключением, чем какой-то закономерностью. Средняя эффективность, показываемая «мессершмиттами» и «хеншелями» на поле боя этого периода войны, была куда более скромной, чем этого хотелось немецкому командованию. Действия штурмовиков люфтваффе под Сталинградом, несмотря на их активность, не смогли оказать сколько-нибудь заметного влияния на общий ход контрнаступления войск Красной Армии.
Находясь под впечатлением успехов и неудач «мессершмиттов» и «хеншелей», как самолетов поля боя, немецкое командование в декабре 1942 г. приняло решение о срочной реорганизации всех эскадр непосредственной поддержки войск и перевооружении их на авиатехнику, лучшим образом отвечающей требованиям войны и производящейся на германских авиазаводах в достаточных количествах.
Командующий 4-м ВФ генерал-оберст фон Рихтгофен 16 января 1943 г. вышел с предложением продолжить оснащение штурмовых авиагрупп бипланом Hs 123 и с этой целью возобновить его серийный выпуск. Способность «работать» с коротких неподготовленных площадок и «умение» этого «хеншеля» выполнять атаки, как с пикирования, так и с предельно малых высот, по мнению генерала, являлись именно теми качествами, которые необходимы самолету поля боя в сложившихся условиях боев на восточном фронте. Обладая приличной маневренностью на малых высотах, имея мотор воздушного охлаждения и прочную цельнометаллическую конструкцию, сто двадцать третий «хеншель», несмотря на отсутствие сильного бронирования, показывал высокую боевую живучесть на фронте. Например, средний налет на одну боевую потерю Hs 123 из Sch.G.1 в мае-июне 1942 г. составил около 78 самолетовылетов, что почти в 2 раза превышало таковой показатель для истребителя-бомбардировщика Bf 109Е-4/В и примерно в 4 раза – для бронированного Hs 129В.
Однако оказалось, что вся оснастка и оборудование, необходимые для серийного производства Hs 123, уже были разобраны и уничтожены.
В конце 1942 г. в испытательном центре люфтваффе в Рехлине была сформирована специальная «противотанковая команда» (Panzerjagdkommando), в задачу которой входило испытание новых образцов противотанкового авиационного вооружения и отработка эффективной тактики борьбы с танками.
В феврале 1943 г. здесь успешно прошел испытания Hs 129В-2, модернизированный по опыту боевого использования своего предшественника. Новый «хеншель» был вооружен 30-мм пушкой МК103, которая имела большую скорострельность, чем МК101 (420 выстрелов в минуту против 240). Боекомплект к пушке был увеличен до 100 снарядов.
За счет большей скорострельности МК103 обеспечивалась лучшая вероятность поражения наземных целей, но все равно ее нельзя признать соответствующей требованиям войны.
Отметим, что уже на фронте с наступлением холодов выяснилось, что пушки МК103, так же как и МК101, совершенно не выносят морозов и отказывают. Надежность автоматики пушки также оставляла желать много лучшего. По этим причинам пилоты «хеншелей» вынужденно использовали в бою противотанковые кумулятивные авиабомбы SD4. Но в связи с их небольшим количеством на борту эффективность боевых вылетов Hs 129В была низкой.
Примерно в это же время с целью повышения эффективности стрельбы по бронетанковой технике немцы пытались использовать на Hs 129В-2 пулеметы MG151/15 калибра 15 мм, в боекомплект которых входили бронебойные пули с вольфрамовым сердечником. Предполагалось, что установка на «хеншель» крупнокалиберных пулеметов обеспечит значительное повышение вероятности поражения танков противника в бою, по сравнению с результатом, получаемым крупнокалиберными пушками. Расчет строился на неплохих бронепробивных свойствах специальной 15-мм бронебойной пули (с дистанции 100 м при угле встречи с броней 0° она пробивала бронеплиту толщиной почти в 5 см). Однако, судя по имеющимся сведениям, это оружие успеха не имело.
В конце 1942 г. появилась штурмовая модификация пикирующего бомбардировщика Ju 87D-3, а в начале 43-го – Ju 87D-5. Эти якобы штурмовики имели довольно слабое наступательное вооружение (2 пулемета калибра 7,92 мм MG17 у D-3, и 2 пушки MG151/20 у D-5). Действуя в качестве штурмовиков, «юнкерсы» чаще всего использовали деревянные контейнеры на 92 осколочные 2-кг авиабомбы типа SC2, которые были малоэффективными по защищенным целям. Иногда применялись авиабомбы и большего калибра: 500 кг и 250 кг.
Бронирование Ju-87D оставляло желать лучшего. Летчик защищался сзади бронеплитой толщиной 8 мм, с боков, снизу и спереди – 4-мм броней. Сиденье выполнялось из 4-мм брони, заголовник – из 10-мм брони. В пересчете на советскую броню АБ-1 указанные бронелисты были эквивалентны нашей броне толщиной 5,3 мм, 2,7 мм и 6,7 мм соответственно (далее эти значения будут указываться в скобках). Сзади мотора по бокам фюзеляжа устанавливалась две фигурные 5-мм бронеплиты (3,3 мм), частично защищающие летчика и маслобак.
Козырек фонаря кабины выполнялся из бронестекла толщиной 60 мм, что в пересчете на советское бронестекло было эквивалентно броне толщиной около 43 мм.
В полу кабины находилось небольших размеров окно для наблюдения вниз из кабины летчика, но которое полностью закрывалось бомбой при подвеске ее под фюзеляжем.
Бронезащита воздушного стрелка была еще хуже и включала вертикальную бронеплиту толщиной 8 мм с 5-мм боковинками (5,3 мм и 3,3 мм, соответственно), бронированный 5-мм пол (3,3 мм) и выпуклый бронеколпак из двух 8-мм бронеплит (5,3 мм) и верхней 5-мм бронеплиты (3,3 мм), вмонтированных в потолок экранированной полутурели.
Водорадиаторы защищались сверху и снизу 4-мм бронелистами (2,7 мм), а спереди и сзади – бронестворками такой же толщины. Маслорадиаторы прикрывались броней только снизу – вмонтированной в нижнюю крышку капота 4-мм бронеплитой (2,7 мм).
Водопроводы на всем пути от мотора к радиатору защищались спереди вертикальными 5-мм бронеплитами (3,3 мм), установленными в передней кромке центроплана, вертикальными 5-мм бронеплитами (3,3 мм), расположенными в центроплане в месте отъема крыла, и далее тремя 5-мм бронелистами (3,3 мм) под трубопроводом.
Центропланные бензобаки прикрывались от стрелкового огня и осколков зенитных снарядов 5-мм бронеплитами (3,3 мм), установленными впереди и с внешнебортовой стороны баков.
Общий вес брони на «восемьдесят седьмом» составлял около 200 кг (по данным НИИ ВВС КА).
Анализ схемы бронирования «юнкерса» показывает, что попытка немецких конструкторов обеспечить как можно большую, по сравнению с другими самолетами люфтваффе, защищенность экипажа пикировщика-штурмовика в задней полусфере успехом не увенчалась. Схема бронирования машины не соответствовала условиям воздушных боев того периода.
Вертикальная 8-мм бронеплита стрелка, так же как и 8-мм бронестенка летчика «не держали» 20-мм бронебойные снаряды к советской пушке ШВАК, не говоря уже о снарядах к пушке ВЯ-23 и бронебойных 12,7-мм пулях к пулемету УБ.
Бронирование экипажа с боков и снизу не обеспечивало защиту, как от осколков зенитных снарядов, так и крупнокалиберных пуль. Мотор совершенно не был защищен броней.
Броня Ju 87D обеспечивала защиту экипажа и прикрываемых броней жизненно важных систем самолета только от пуль обычного калибра.
В начале 1943 г. в испытательный центр в Рехлине поступили три Ju 87D-3, главной особенностью которых являлась установка под крылом двух 37-мм пушек ВК 3.7 с боекомплектом по 12 снарядов. Крыльевые пулеметы и бомбовое вооружение отсутствовали. Бронирование самолета было ослаблено. В отличие от стандартного Ju 87D-3 на противотанковом «юнкерсе» отсутствовало бронирование стрелка, центропланных бензобаков и водорадиатора. Зато толщина задней бронеспинки летчика была увеличена до 20 мм. В остальном бронирование машины осталось без изменений. Штурмовик получил обозначение Ju 87G-1.
На испытаниях Ju 87G-1 показал себя медлительным и очень неповоротливым, что делало машину идеальной мишенью для истребителей. Максимальная скорость самолета снизилась на 30-40 км/ч. Ju 87G-1 уже не пикировал (хотя на проходивших испытания опытных машинах имелись тормозные щитки), атака целей производилась с планирования под углами не более 10-12°. Кроме этого, по показаниям пленных немецких летчиков ввод в планирование был затруднительным. Затруднительным было и прицеливание вследствие плохой путевой устойчивости самолета, обусловленной аэродинамическим влиянием пушечных установок, большими разнесенными массами (вес одной пушки с лафетом без магазина и снарядов составлял 473 кг).
Пушки ВК 3.7 имели довольно невысокую скорострельность и низкую надежность автоматики. По немецким данным пушка имела скорострельность до 70 выстрелов в минуту. Однако по данным НИИ ВВС КА вследствие недоведенности автоматики пушки ее боевая скорострельность ограничивалась в среднем одним выстрелом в две секунды. Низкая же практическая скорострельность самих пушек приводила к весьма ограниченному числу выстрелов (не более двух) в одной атаке.
Положение усугублялось еще и сильной отдачей пушек при стрельбе в воздухе и спецификой размещения их на машине. Вследствие этих причин штурмовик испытывал сильный пикирующий момент, возникала раскачка самолета в продольной плоскости при стрельбе в воздухе. Удерживание линии визирования на цели во время стрельбы по наземным целям и ввод поправок в прицеливание было задачей практически невыполнимой. Поэтому прицельным мог быть только первый выстрел.
Специальный подкапиберный снаряд к ВК 3.7, имея при стрельбе в воздухе начальную скорость около 1170 м/с (по данным НИИ ВВС КА), с дистанции до 400 м мог пробить броню толщиной до 52 мм при угле встречи 0°. А вот стандартный бронебойный снаряд из боекомплекта к этой пушке таким результатом похвастаться не мог – с 400 м при угле встречи 0° снаряд пробивал только 40-мм броню, и «тридцатьчетверки» всех типов не поражались при атаках с любого направления!
Подкалиберный снаряд мог пробить броню башни Т-34-76 только при стрельбе с дистанции не более 180 м, а бортовую 40-мм броню – не более 400 м. Однако время ведения эффективной стрельбы составляло 1,3 сек и 4,4 с. соответственно (минимально допустимая высота для маневра на выводе 15-20 м, дистанция прекращения огня около 90 м). То есть, «эффективным» при поражении башни мог быть лишь один снаряд, а при поражении борта – максимум два снаряда, что, как известно, недостаточно для надежного выведения танка из строя.
Поражение танка Т-34-85, имевшего усиленное бронирование, при атаке с боку не обеспечивалось при любых дистанциях стрельбы. При атаке сзади поражение Т-34-85 было возможным только в случае попадания снаряда в заднюю часть башни с дистанций до 400 м. Попадания в надмоторную броню и крышу башни «тридцатьчетверок» с любых дистанций давали сплошные рикошеты.
Оценки показывают, что для гарантированного поражения советской «тридцатьчетверки» на поле боя требовался наряд сил в полсотни Ju 87G…
То есть, успешное применение пушечного Ju 87G на поле боя было возможным лишь в руках высококлассного пилота и только в условиях слабого зенитного и истребительного противодействия.
Несмотря на целый «букет» недостатков Ju 87G-1, испытания были признаны успешными, и был сделан вывод о целесообразности его боевого использования.
После завершения испытаний с пушечных «юнкерсов» сняли бомбодержатели, и для проведения войсковых испытаний на фронте сформировали специальную противотанковую группу «Panzerversuchskommando» во главе с гауптманом Штеппом.
В феврале 1943 г. в составе 4-го воздушного флота была также сформирована специальная противотанковая группа «Weiss» под командованием оберст-лейтенанта Вейсса, на вооружении которой стояли только Hs 129В.
В апреле-мае группы «Weiss» и «Panzerversuchskommando» приняли участие в боях на Кубани, где практически проверялись отработанные на полигоне тактические приемы борьбы с советскими танками и способы организации тесного взаимодействия с наземными войсками.
По результатам «работы» противотанковых авиагрупп был сделан вывод, что какой-либо реальный эффект на поле боя можно получить только в случае массированного применения этих штурмовиков на узких участках фронта на танкоопасных направлениях. Было решено создать специальную противотанковую авиагруппу FuPz на Hs 129В, а в составе каждой эскадры пикировщиков – формировать отдельные противотанковые эскадрильи на Ju 87G. В преддверии крупных танковых боев в районе Курского выступа FuPz была переброшена на аэродром Микояновка в 20 км северо-западнее Харькова. Накануне немецкого наступления в четырех эскадрильях противотанковой группы имелось 60 боеспособных Hs 129В-1 и В-2.
Переоборудование серийных Ju 87D-3 в вариант G-1 производилось в строевых частях и выполнялось таким образом, чтобы оставалась возможность вернуть машинам их первоначальный облик. На всех машинах тормозные щитки отсутствовали, но кронштейны их крепления оставались. Всего подобным образом было переделано около 100 машин.
Кроме G-1, непосредственно на серийных авиазаводах в 1943-1944 гг. выпускалась противотанковая модификация Ju 87G-2. Базовой машиной послужил вариант Ju 87D-5, поэтому Ju 87G-2 отличался от модификации G-1 увеличенным размахом крыла. Тормозные щитки и кронштейны их крепления отсутствовали на всех машинах. Часть машин в варианте G-2 сохранила 20-мм крыльевые пушки MG151/20, на других – пушки снимались. Основным назначением пушек была пристрелка перед открытием огня из ВК 3.7. Всего было выпущено 208 самолетов этого типа.
Противотанковые Ju 87G состояли на вооружении всего двух эскадрилий – 10.(Pz)/StG2 и 10.(Pz)/StG1.
По немецким данным на начальной фазе сражения немецким противотанковым «хеншелям» и «юнкерсам» удалось достичь серьезных успехов.
Так, один из наиболее известных летчиков люфтваффе командир 10.(Pz)./StG2 гауптман Рудель уже в первый день сражения на Курской дуге 5 июля заявил об уничтожении 12 советских танков. Причем 4 танка по его словам были подбиты в первом же боевом вылете. Всего же немецкие пилоты заявили об уничтожении в тот день 64 танков.
7 июля 1943 г. пилоты StG77, StG2 и Sch.G1 доложили об уничтожении 44 танков, 20 орудий и около 50 автомашин.
В течение 8 июля пилоты этих же эскадр и противотанковой группы FuPz уничтожили и повредили якобы 88 танков, 5 артиллерийских и 3 зенитных орудий, 2 установки гвардейских минометов БМ-13 и около 40 автомашин. Причем более 80 единиц советской бронетехники из этого числа было уничтожено и повреждено летчиками самолетов Hs 129B.
Отметим, что заявления немецких пилотов об уничтожении большого количества советских танков, как, впрочем, и других наземных целей, обычно не подтверждались ничем, кроме их собственных слов. На большинстве самолетов кинофотопулеметы отсутствовали, а если и были, то фиксировали не результат действия, а лишь попадания снарядов в танк.
Как и следовало ожидать, реальные потери советских танкистов от бомб, а уж тем более от пушечного немецкой авиации в действительности оказались значительно скромнее, чем это отражается в докладах немецких пилотов.
К примеру, в период с 31 июля по 8 августа в районе боевых действий Брянского фронта работала комиссия 15-й воздушной армии с целью определения эффективности нашей авиации и авиации противника при действиях по наземным целям.
В районе Золотарево, Грачики, Подмаслово и Опаньково члены комиссии насчитали в общей сложности 76 подбитых танков Т-34. Из них около 60-70% подорвались на минах, около 5% были повреждены бомбами, а остальные – огнем противотанковой артиллерии. Сведений о поражении танков пушечным огнем немецкой авиации в отчете не содержится.
По данным штаба 1-й танковой армии Воронежского фронта, против которой как раз и действовали противотанковые эскадрильи «хеншелей» из FuPz, боевые безвозвратные потери в танках Т-34 от воздействия авиации в целом в период с 5 по 20 июля 1943 г. составили всего 7 машин. Кроме этого, от артогня и бомб армия потеряла около 30 легких танков.
В то же время подразделения, оснащенные Hs 129В и Ju 87G-1, сами несли при этом значительные потери.
Так, эскадрильи FuPz за 11 дней боев безвозвратно потеряли 30% своего первоначального состава. К середине августа в составе группы насчитывалось около двух десятков «хеншелей».
Проанализировав опыт боевого применения авиации непосредственной поддержки войск в летних боях, генеральный штаб люфтваффе в сентябре 1943 г. сделал вывод о необходимости централизации управления боевыми силами авиации поля боя. С этой целью было решено создать инспекцию штурмовой авиации, которой подчинить все группы пикирующих бомбардировщиков, группы непосредственной поддержки войск, группы скоростных бомбардировщиков, а также все отдельные противотанковые эскадрильи.
Одновременно с переформированием началось перевооружение эскадр штурмовыми вариантами Fw 190F и переучивание пилотов на новую машину (об этом самолете речь еще впереди).
Несмотря на низкие противотанковые свойства «хеншелей», их выпуск наращивался и к осени 1943 г. на восточном фронте воевало уже шесть эскадрилий Hs 129B. Благодаря поставкам с завода общая численность штурмовиков Hs 129B в противотанковых эскадрильях постоянно держалась на уровне 50-60 машин.
В октябре 1943 г. завершились испытания опытного Hs 129В-2, оснащенного противотанковой пушкой ВК 3.7 в подвесном подфюзеляжном контейнере (боекомплект 12 снарядов). Пушки MG151/20 в этом варианте снимались.
Пилотирование штурмовика с пушкой ВК 3.7, по сравнению с машинами со стандартным составом вооружения, усложнилось еще более. Из-за сильной отдачи ВК 3.7 при стрельбе в воздухе и специфики размещения их на машине, Hs 129B-2/R3 испытывал сильный пикирующий момент, возникала раскачка самолета в продольной плоскости. По показаниям пленных немецких летчиков управление Hs 129B-2/R3 оказалось настолько трудным, что точное прицеливание и удерживание линии визирования на цели во время стрельбы стало почти невозможным. Прицельным мог быть только первый выстрел. Пикирование под углом более 30° было невыполнимым.
Анализ схемы бронирования советского среднего танка Т-34-76 и возможностей немецкой пушки ВК 3.7 показывает, что при углах планирования Hs 129B-2/R3 около 20° подкалиберный снаряд к пушке мог пробить 52-мм броню башни «тридцатьчетверки» только при стрельбе с дистанции не более 300 м, а бортовую – с 600 м. Однако время ведения эффективной стрельбы составляло 2,8 с при стрельбе по башне и 7 сек при стрельбе в борт (минимально допустимая высота для маневра на выводе 25-20 м). То есть, «эффективным» при поражении башни мог быть лишь один снаряд, а при поражении борта – максимум три снаряда… Стрельба по надмоторной броне и крыше башни давала рикошеты с любых дистанций.
В результате Hs 129B-2/R3 с пушкой ВК 3.7 в крупную серию не запускался. По имеющимся данным было построено около 10-12 таких штурмовиков, но ни один из них на фронт не попал.
В августе 1944 г. на полигоне в Тарневице был испытан новый вариант бронированного «хеншеля» – Hs 129B-3/Wa. На вооружении последнего состояла 75-мм противотанковая пушка ВК 7.5 (боезапас 12 снарядов в барабанном магазине). Пушки MG151/20 в этом варианте снимались, но пулеметы MG17 – оставались (использовались для пристрелки).
Пушка ВК 7.5 представляла собой авиационную модификацию полевой противотанковой пушки РАК 40. Для нее был разработан новый лафет, облегченный дульный тормоз, автомат заряжания и барабанный механизм на 12 снарядов. Масса всей установки на самолете составляла около 450 кг. Конструкцией предусматривался аварийный сброс контейнера вместе с пушкой.
Одного попадания бронебойного снаряда пушки ВК 7.5 было достаточно, чтобы вывести из строя любой советский танк. Во время полигонных испытаний снаряды пробивали броню башен не только «тридцатьчетверок», но и тяжелого танка ИС-2. Считалось, что новый штурмовик в боевых условиях будет способен успешно поражать советские танки всех типов с дистанции стрельбы порядка 1000 м. В этой связи на штурмовик вместо коллиматорного прицела Revi С 12/С установили телескопический ZFR ЗВ.
Вот только испытательные полеты показали, что Hs 129B-3/Wa едва держится в воздухе, а максимальная скорость не превышает 250 км/ч. Наличие большого обтекателя пушки сильно снижало путевую устойчивость штурмовика. В сравнении с предыдущими вариантами пилотирование нового «хеншеля» усложнилось еще более. Поскольку ствол пушки находился примерно на один метр ниже центра тяжести самолета, то вследствие большой отдачи пушки при стрельбе в воздухе, возникал сильный пикирующий момент и появлялась раскачка машины в продольной плоскости. Введение поправок в прицеливание после каждого выстрела было делом очень трудным, поэтому прицельным опять-таки мог быть только один выстрел – первый.
Несмотря на столь плачевные результаты испытаний, было решено запустить новый штурмовик в серийное производство. Самолет получил грозное название «Buchsenoffner» – «Консервный нож»…
В июле-октябре 1944 г. немцы сумели выпустить примерно 25 самолетов этого типа, которые приняли, надо сказать, без особого успеха, участие в боевых действиях на Восточном фронте.
Кроме пушечного вооружения на Hs 129В испытывалось и различное другое противотанковое вооружение, включая 210-мм снаряды Wfr.Gr.21, 280-мм снаряды Wfr.Gr.28, 70-мм и 55-мм ракеты «Panzerblitz» 1 и 2 и даже огнемет «Gero», но все неудачно.
Прекращение в сентябре 1944 г. серийного выпуска Hs 129 привело к тому, что к весне 1945 г. на «хеншелях» летали только две эскадрильи. Остальные из-за потерь были расформированы.
Отметим, что на невысокую эффективность непосредственной авиационной поддержки войск вермахта немалую роль сыграло завоевание ВВС КА с лета 1943 г. стратегического господства в воздухе, в результате чего штурмовики люфтваффе утратили всякую инициативу действий в воздухе над полем боя.
Таким образом, весь ход боевых действий на восточном фронте показывает, что люфтваффе ни к началу войны, ни в ходе войны не имели хорошего противотанкового самолета. Немецкая концепция построения боевых сил авиации непосредственной поддержки войск в условиях затяжной войны оказалась несостоятельной…
ПРИЛОЖЕНИЕ
При оценке противотанковых возможностей люфтваффе необходимо учитывать весьма ограниченные возможности немецкой промышленности по производству подкалиберных снарядов всех типов (главным образом, из-за недостатка вольфрама и молибдена) и снабжению ими боевых авиагрупп. Легирующих материалов в Германии не хватало даже для изготовления танковой брони. Поэтому говорить о массовом производстве подкалиберных бронебойных авиационных снарядов и о массовом их боевом применении на поле боя, видимо неправомерно.
Как известно, несмотря на наличие крупных месторождений никеля, вольфрама и молибдена в СССР подкалиберные бронебойные снаряды к 37-мм и 45-мм авиационным пушкам серийно не производились (хотя и были отработаны опытные образцы) – предпочтение было отдано производству подкалиберных снарядов для танковых пушек и орудий ПТО. При этом в войсках Красной Армии подкалиберные снаряды выдавались командирам орудий истребительно-противотанковых полков только под личную ответственность и на счет, а утрата хотя бы одного снаряда грозила суровым наказанием – вплоть до разжалования в рядовые…
источник: Олег Растренин «Штурмовики люфтваффе. Мифы и реальность» // «Авиация и космонавтика» 2014-02, с. 32–49
