Сергей Махов. Заметки на полях
Почитал я тут Парагвайскую войну» господина Кондратьева, и…
Ладно, давайте по порядку. Есть такая избитая шутка: что бы не выпускала компания «Самсунг» — все равно получается музыкальный центр. Вот то же самое можно сказать и про товарища Кондратьева — о чем бы он не пытался писать — получается про Сталина. Я конечно понимаю, что брест-литовская шляхта и 1939-й год — это всегда «не забудем, не простим», но…
Давайте вот на примере.
Возьмем хотя бы вот этот отрывок:
«Во внешней политике Франсия, как уже говорилось, придерживался принципов изоляционизма и опоры на собственные силы. Экспортно-импортные операции и контакты с иностранцами постепенно свелись к нулю, зато всячески поощрялось внутреннее производство. Как будто повторяя японский опыт самоизоляции от «иноземных варваров» и торговли с ними лишь через порт Нагасаки, в Парагвае с 1823 года для внешней торговли был открыт единственный портовый городок Итапуа, стоявший на пограничной с Бразилией реке Парана. Вести эту торговлю могли лишь его постоянные жители, получившие специальные правительственные лицензии, в которых указывалось, что данному гражданину разрешено торговать с иностранцами, поскольку он – «добрый слуга отечества и всецело предан святому делу свободы». В 1829 году закрылась и эта отдушина, а «железный занавес» вокруг Парагвая стал полностью непроницаемым.»
Взгляд на доктора Франсию, «El Supremo Dictador» как на эдакого клоуна — это довольно укрепившийся взгляд в англоязычной (а уж тем более в русской) литературе. Более того, если вы откроете аргентинские или бразильские исследования — вы увидите то же самое, полоумный диктатор, народ, ходящий строем, и так далее. Ну Кондратьев это описывает:
«Принято считать, что в народе Франсия пользовался непререкаемым авторитетом и искренней любовью. Вполне вероятно, что именно так и было, учитывая, что целое поколение парагвайцев выросло в условиях изоляционизма и тотальной индоктринации. Эти люди не представляли себе иного существования, кроме размеренной жизни под мудрой и заботливой властью диктатора, а о гражданских правах и свободах они просто не имели понятия.
Кроме того, рядовой парагваец действительно вел упорядоченную и относительно сытую жизнь, избавленную от «капризов рынка», нередко создававших большие потрясения и в куда более развитых странах. А всеобщее образование, пусть и в крайне усеченном виде, являлось очень прогрессивной новинкой. «Верховный» многое забрал у своих поданных, однако, нельзя сказать, что ничего не дал им взамен.»
И проблема такого подхода крайне проста, любой, интересовавшийся историей Парагвая, о ней знает. Было такое вице-королевство — Рио-де-Ла-Плата. Размера оно было гигантского — на начало XIX века она включала в себя территории нынешних Аргентины, Парагвая, Уругвая и Боливии, а так же часть территорий нынешней Бразилии.
Так вот, когда в Рио-де-ла-Плата начался «парад суверенитетов», Парагвай, эта захолустная провинция, решил отделиться от будущей Аргентины и создавать свою государственность. Понятно, что силы Парагвая были несоизмеримы с силами Рио-де-Ла-Платы, но тут доктор Франсия нашел выход — он в 1821-м году быстро признал независимость Бразилии, и та не дала Аргентине стереть Парагвай с лица земли. Ну вы помните, Эжен Скриб «Стакан воды»:
«Если большое королевство хочет завоевать маленькую страну, к этому нет никаких препятствий: страна погибла. Но если и другая великая держава задумает то же самое, у жертвы появляется шанс на спасение. Две великие державы будут ревниво следить друг за другом, обезвреживать и нейтрализовывать друг друга, а находящаяся под угрозой страна избегнет опасности именно благодаря количеству своих врагов.»
Вот собственно этот баланс между Аргентиной и Бразилией и спас независимость Парагвая.
Понятно, что в Буэнос-Айресе объявлению независимости Парагвая не обрадовались, ибо, как всем известно, «Крым должен быть или украинским, или безлюдным». Парагвай не имел выхода к морю, а нижнее течение и устье реки Парана контролировала Аргентина. Которая (естественно же!) наложила блокаду на ввоз и вывоз товаров из Парагвая. Поэтому и экспорт и импорт Парагвая упал практически до нуля. То есть мы видим, что «Экспортно-импортные операции и контакты с иностранцами постепенно свелись к нулю» не потому, что Франсия — гадкий диктатор, а из-за внешней блокады Параны Аргентиной. Торговля же с Бразилией по суше была сильно затруднена не только из-за фактического отсутствия дорог, но и из-за того, что обе страны производили схожие товары.
Кстати, в 1824 году блокада была ослаблена, а в 1829-м — возобновилась с новой силой, и длилась все 1830-е годы.
Пойдем далее, ведь у нас гадкий диктатор на очереди.
Я всегда говорил и повторяю — не стоит проецировать на прошлое современность или новейшую историю. Надо разобраться в мотивах.
Как мы с вами помним, Боливар и Сан-Мартин решили опереться в своих войнах за независимость на класс креолов, который в Новой Гранаде, Чили, Венесуэле и основной Аргентине был довольно большим. В Парагвае же креолов было хрен да маленько. Главную роль там играла церковь и испанцы. Поэтому Франсия решил опереться на крестьян, на мелких собственников, и в их пользу раскулачить и церковь, и испанцев. Отсюда и раздача земли, и государственные фермы и латифундии, и сельхозкомунны, и госконтроль за распределением и производством. В условиях блокады без такого контроля (и это стандартная экономическая теория, а не марксистские догмы) большинство мелких собственников разорится, а поскольку главным производством в Парагвае было сельское хозяйство — это приведет к голоду. То есть в отсутствие крупных собственников (которых раскулачили) единственным аккумулятором и распределителем прибавочного продукта может быть государство.
Ну и далее. Невозможно быть марксистом до Маркса, сталинистом — до Сталина, социалистом — до возникновения теории социализма. Франсия, человек без сомнения очень начитанный, опирался на… барабанная дробь! — римский опыт. Изначально, в полном соответствии с Римской историей, в Парагвае было два консула, которые правили поочередно. Далее, когда внешнеполитическая обстановка ухудшилось и не исключалась агрессия со стороны Аргентины, один из консулов был отстранен, и Франсия объявил себя диктатором (опять вспоминаем Рим).
Вообще, идеалом для Франсии были братья Гракхи, и земельную реформу он провел именно как «Гракх», желающие могут сравнить, там сходство просто зашкаливает.
Эрго — самоизоляция Парагвая была на самом деле изоляцией, было это обусловлено слабостью страны и враждебными действиями Соединенных Провинций Рио-де-ла-Плата. Любой другой путь приводил Парагвай к потере независимости, голоду, войне. Да, путь «Старой Родины» получился причудливым, но он не был «вещью в себе», а был обусловлен внешними факторами.
Такие дела.
Доктор Хосе Гаспар Родригес де Франсия
