Русско-персидская война 1736-1740 годов, часть II. Шаханшах и цесаревич (Russia Pragmatica III)

Доброго времени суток, уважаемые коллеги. Заканчиваю публиковать небольшой подцикл по АИшке Russia Pragmatica III, и рассказано в нем будет о русско-персидской войне 1736-1740 годов. Речь сегодня пойдет о русском контрнаступлении, возвращении на запад Надир-шаха, решающих сражениях, и многом другом.

Содержание:

Кампания 1738 года

В начале 1738 года, едва только сошли снега в долине Куры, как Ибрагим-хан выдвинулся на запад с 32-тысячным корпусом лучших своих войск. Там, на старой границе с Картли-Кахетией, его уже поджидал Панах-хан с 30-тысячной азербайджанской конницей. С этими войсками персы собирались остановить и разгромить в поле русскую армию Ласси, которая также готовилась продолжить наступление на восток. Численность императорских войск в Грузии достигала отметки в 60 тысяч человек, но из них 20 тысяч, практически вся конница Обидовского, была занята охотой за азербайджанскими бандами и контролем над коммуникациями, из-за чего под рукой главнокомандующего было не более 40 тысяч человек. Правда, основу этих сил (24 тысячи человек) составляла гвардия, пополненная и готовая на все, которая превосходила любые персидские войск. Еще 6 тысяч были представлены пластунами, которые в горных условиях показали себя достаточно неплохо, 4 тысячи принадлежали к регулярным пехотным полкам, а 6 тысяч являлись конным ополчением местных народов – грузин, абхазов, армян и осетин – снаряженным за счет России. Такое войско для решения местных проблем было достаточно сильным, и самое главное – за зиму удалось наладить его снабжение и целиком восполнить потери. Петр Ласси окончательно утвердился в сердцах солдат как полководец, который бережет своих людей, и потому моральный дух христианского воинства в Грузии был куда выше, чем в то же время на Балканах, где высокие небоевые потери в армии Миниха привели к некоторому моральному разложению.

Узнав о наступлении Ибрагим-хана, Ласси тут же решил дать ему генеральную баталию в Грузии, и выступил навстречу. Однако персы в последний момент изменили свои намерения, и вместо решительного удара по русским стали постепенно отступать на юго-восток, давая сильные арьергардные бои. Начала повторяться ситуация прошлого года, когда каждый клочок земли приходилось выгрызать у вражеских конников и гарнизонов крепостей… Но, в отличие от 1737 года, ширванская армия теперь была ослаблена. Более того, в середине весны к Баку с севера стали подходить башкирские и калмыцкие отряды, завершившие подчинение [1] Дагестана. И цесаревич Петр Иванович вместе с наместником Имеретинским решили нанести удар по ослабленным вражеским войскам у Ширвана, прорвав кольцо блокады Баку. Наступление оказалось внезапным и сильным. Шамхал Адиль-Гирей, который отступил с остатками своих войск в Ширван, возглавил местные войска, но потерпел поражение в борьбе за город, и был вынужден отступить на юг. Это открыло фланг и тыл основной группировки Ибрагим-хана, и вместо медленного отступления тот был вынужден ускорить свой отход на юг, и в конце лета объединился с остатками дагестанцев и ширванцев у Парсабада, на реке Аракс.

Впрочем, русские не смогли устроить полноценное преследование противника, так как азербайджанцы Панах-хана продолжали удерживать территории к северу от Аракса, включая русскую Армению и правобережье Куры. Более того – они фактически вышли из подчинения Ибрагим-хана, и стали вести собственную войну, не планируя просто так отдавать те территории, которые азербайджанцы уже однажды потеряли. При этом племена, подконтрольные Панах-хану, стали массово поддерживать местные мусульмане, преимущественно тюрки, которые проживали на всей территории Армении. Учитывая, что партизанское движение армян продолжалось, а армия Ласси приступила к планомерному захвату всех утраченных ранее крепостей, на западной территории Бакинского наместничества развернулись десятки и сотни мелких сражений, выливающихся в обоюдную резню и ненависть. Постепенно, понемногу христиане вытесняли мусульман со своей территории, но с азербайджанцами уходило и большинство местных мусульман, опасающихся мести со стороны христиан. Повторились события десятилетней давности, только теперь в еще больших масштабах. Начался массовый исход шиитов и части суннитов с территории русского Закавказья, лишь небольшая их часть, верная России, уходила на восток, к Баку. Видя, что мусульманскому господству над регионом так может наступить конец, Ибрагим-хан решил ни за что не отступать дальше, и дать русским сражение в бассейне реки Аракс.

Сражение у реки Аракс (24.10.1738)

К этому моменту у Ибрагим-хана в распоряжении осталось около 80 тысяч войск. Из них менее трети приходились на регулярные или полурегулярные формирования тюфенгчи, а остальные были представлены азербайджанской и кызылбашской конницей во главе с Панах-ханом, и воинством шамхала Адиль-Гирея, который лишился своих земель, но все еще продолжал сопротивление, возглавив сборное ополчение дагестанских мусульман. Им противостояла русская армия генерала Ласси, насчитывавшая около 50 тысяч человек, из которых половина была представлена гвардией и регулярной армией, а половина – иррегулярными формированиями. У персов было больше конницы, и вообще больше войск, но у русских было явное превосходство по числу и качеству пехоты, и подавляющее доминирование в области артиллерии. Из Ширвана во фланг Ибрагим-хану выходила 30-тысячная группировка князя Имеретинского, но это русское войско продвигалось медленно и неуверенно – отлично показав себя в обороне, князь помнил опыт двухлетней давности, когда персы смогли его переиграть кавалерией, и потому серьезно осторожничал. Между двумя русскими армиями находились лишь 12-15 тысяч башкирских и калмыцких конников, а также разрозненные отряды армянских партизан. Ласси и Имеретинский планировали объединить свои силы в районе Парсабада, зажав в тиски персов, и вынудив их отступить, но из-за медлительности князя между двумя армиями возник разрыв, и к Араксу первым вышел авангард генерала Ласси.

Ибрагим-хан, возведя переправу через Аракс в районе деревни Парсабад, где расположилась его ставка, использовал теперь все выгоды центровой позиции. Русские были разобщены, и не спешили объединять свои силы, потому он решил разгромить христиан по частям. Само собой, сперва требовалось разгромить наиболее близкую и сильную группировку Ласси, против которой была брошена вся конница, за которой следовали пехотинцы-тюфенгчи. Ибрагим-хан лично вел войска, стремясь воодушевить их. Несмотря на хорошо поставленную разведку при армии Ласси, персам удалось частично застать их врасплох, и обрушиться на авангард. Там находились армянские конники Мхитар-бека и казаки кошевого атамана Нестора Чайки, которые, несмотря на внезапность, приняли бой. Армянские конники были разбиты, но смогли выиграть время для того, чтобы кубанцы подготовились к обороне. На какое-то время казаки оказались окружены вражеской конницей, и стали яростно отбиваться огнем, штыком и артиллерией в чистом поле.

Узнав о нападении персов, Ласси тут же развернул свои войска в боевые порядки, и отослал вперед всю свою кавалерию, включая гвардейцев, с одной-единственной целью – разбить многочисленную конницу противника. И она стремительно выполнила приказ, обрушившись на противника. Баталия развернулась ожесточенная, русских и их союзников было меньше, но сражались они отчаяннее, к тому же гвардейские кавалеристы были отлично обучены и просто не могли позволить себе проиграть каким-то тюркским иррегулярам [2]. Понеся большие потери, русские и их союзники все же разбили вражескую конницу, причем в пылу сражения погиб шамхал Тарковский, а его сын и наследник попал раненным в русский плен, и спустя несколько дней также умер. Узнав о разгроме собственной конницы, Ибрагим-хан развернул свои ряды, и двинулся обратно к переправе через Аракс, но поздно – сначала его настигла русская кавалерия, а затем персов нагнали русские гренадеры, привыкшие к форсированным маршам. Последующая баталия превратилась в жестокое побоище, в ходе которого погибли многие пехотинцы-тюфенгчи и их командиры. Среди павших оказался и сам Ибрагим-хан, а его войска после часа сражения сложили оружие или разбежались.

Победа русских, впрочем, оказалась отнюдь не легкой. Кавалерия добилась больших успехов, но была так сильно измочалена, что пришлось отводить ее в тыл на пополнение и восстановление боеспособности, из-за чего объединившаяся вскоре с корпусом Имеретинского армия Лассии имела лишь ограниченное количество иррегулярной конницы. Пехота также понесла определенные потери, да к тому же вскоре после победы по войскам прокатилась череда эпидемий, вызванная местным климатом и сложностями с логистикой. В результате этого сам генерал Ласси, ставший после победы над персами фельдмаршалом, решил ограничиться восстановлением контроля над территорией Бакинского наместничества, и не спешил в 1738 году вторгаться на юг. С персидской же стороны, несмотря на потерю почти всей пехоты, уцелели значительные массы конницы, которые возглавил Панах-хан, непримиримый борец с христианами, ставший теперь уже безоговорочным лидером всех азербайджанцев. Под его знаменами постоянно появлялись все новые отряды, и понесенные потери он смог достаточно быстро восстановить. В результате этого победа у Аракса, несмотря на свои масштабы, не возымела никаких значительных последствий, и в следующем году пришлось вновь выгрызать у противника каждый клочок земли с боем [3].

Кампания 1739 года

Весной 1739 года Петр Ласси перенес военные действия на территорию самого Ирана. К кампании готовились долго и тщательно, была почти с нуля создана цепочка местного снабжения войск всем необходимым, похожая на ту, которая существовала в регионе во время похода Петра I. Потери прошлой кампании были восполнены, особенно в коннице, но основной упор был сделан на пехоту и осадную артиллерию – предстояло брать большое количество крепостей различных масштабов. Общая численность войск превысила отметку в 100 тысяч человек, но для упрощения логистики, и организации более эффективной борьбы с многочисленной азербайджанской конницей Панах-хана было решено разделить войско на множество мелких мобильных отрядов. Основная же армия насчитывала всего 48 тысяч человек, поделенных на три корпуса. Вторжение в Иран началось в апреле, и сразу же встретило ожесточенное сопротивление. Местное оседлое население в основном воспринимало русских нейтрально, и Ласси приложил огромные усилия, чтобы сохранить это отношение, но вот азербайджанские племена встречали русских с постоянной враждебностью. Приходилось оставлять гарнизоны, захватывать все мало-мальски важные крепости, и пускать по дорогам патрули, которые охраняли обозы со снабжением от нападений. Почти сразу же начались перебои с поставками припасов, и небоевые потери возросли сверх обычного.

Главным событием кампании 1739 года стала осада Тебриза, продлившаяся аж полгода – с мая по ноябрь. Город этот был самым крупным в регионе, имел неплохой гарнизон, да к тому же был дополнительно укреплен за прошедшую зиму ввиду угрозы русского вторжения. Тем не менее, армия Ласси обладала развитым инженерным и артиллерийским обеспечением, и крепость должна была пасть быстро. Увы, на деле осада затянулась, и во многом как раз из-за действий азербайджанцев Панах-хана. Проблемы возникли сначала с подтягиванием осадной артиллерии, затем – с подвозом достаточного запаса пороха, ядер и бомб. Из-за затягивания осады в лагере русских случилась вспышка дизентерии, да и вообще с водой дела обстояли плохо. Три большие попытки рассеять азербайджанцев, и наконец-то освободить от нападок собственные коммуникации, предпринятые генералом Ласси, завершились лишь частичным успехом. Осадные работы в результате этого на самом деле начались только в августе, а первая масштабная бомбардировка случилась в сентябре. Уже ближе к концу года, когда вот-вот должна была начаться зима, были проделаны первые проломы в стенах, и генерал Ласси повел своих людей на штурм. После двух часов ожесточенного сражения гренадеры и гвардейцы ворвались в город, и персидский губернатор, возглавлявший оборону города, решил сдаться.

Лишь после падения города стало ясно, что персы и не надеялись удержать его – крепкие стены Тебриза должны были лишь выиграть время. Панах Али-хан Джаваншир [4], возглавивший защиту от русских юго-западных границ, стремился затянуть войну, чтобы дать время своему сюзерену, Надир-шаху, завершить кампанию в Индии. Уже в октябре 1939 года с востока прибыли первые подкрепления с востока – афганские конники из племени абдали, ведомые ханами Зульфикаром и Ахмадом. Их было немного, всего-то около 8 тысяч, но они пользовались славой одних из лучших конников мусульманского мира, а во главе стояли умелые военачальники и лидеры. В те же дни, когда пал Тебриз, к востоку от города, на полях близ селения Занджилабад абдалийские всадники столкнулись с башкирскими, которых возглавлял гескери-атаман Азат Ишкеев. Численно силы сторон были равны, но афганцы оказали невиданное ранее упорство и мастерство, вынудив башкир отступить. При этом, правда, абдали сами понесли серьезные потери, а 17-летний Ахмад-хан, успевший менее чем за год завоевать доверие и признание Надир-шаха, был тяжело ранен и попал в плен. Узнав, кто перед ним, Азат Ишкеев переправил почетного пленника в Баку, где тому довелось прожить почти год, знакомясь с порядками и обычаями русских, а также лично цесаревичем Петром Ивановичем. Сражение у Занджилабада, несмотря на свою второстепенность, еще окажет значительное влияние на будущее ряда государств и народов, но самым первым и главным его следствием было то, что русские поняли – Надир-шах с главной своей армией вот-вот вернется на запад, и тогда настанет время решающего противостояния, которое решит исход текущей войны.

Возвращение Надир-шаха

Завоевав Закавказье в 1736 год, Надир-шах перенацелил свои усилия на восток, против афганцев и остатков династии Хотаков, которые некогда разрушили государство Сефевидов, а теперь были постоянной проблемой на восточных границах государства. В 1737 году был захвачен ряд пограничных территорий, а в начале 1738 Надир-шах овладел Кандагаром – столицей Хотаков. Последние представители этой династии были или взяты в плен и перебиты, или бежали и затерялись на обширных просторах Азии. Также в Кандагаре шаханшах освободил двух ценных пленников, с которыми он уже имел дела – Зульфикара и Ахмада Абдали, которые недавно сражались против него, а затем бежали под защиту Хотаков, где были сделаны пленниками ради покорности своего племени. По идее, у Надир-шаха были все причины казнить этих двух представителей пуштунской знати, но вместо этого он взял их к себе на службу. За считанные месяцы они стали его приближенными, особенно молодой Ахмад-хан, которому уже в конце 1738 года поручили командовать полком из 4 тысяч всадников абдали, бывших фактически гвардией шаха [5]. При этом сам Надир-шах не терял времени, и потребовал от Империи Великих Моголов выдать ему афганских беженцев, а когда те отказали – обрушился на их государство, и сокрушил его за несколько месяцев относительно малыми силами, заняв их столицу, Дели, уже в марте 1739 года.

По иронии судьбы, величественная империя моголов оказала меньшее сопротивление персам, чем враждующие друг с другом племена пуштунов. Сам Великий Могол, Мухаммад-шах, был изнеженным и слабым правителем. Оба этих факта не оставили шансов государству – Надир-шах оценил его как жертву, и потому начался грабеж и вывоз богатств. В Дели вспыхнуло восстание – и оно было подавлено силой. Погибло от 20 до 30 тысяч человек, а Мухаммад-шах был вынужден умолять завоевателя прекратить резню. Когда войско Надир-шаха летом 1739 года двинулось обратно на запад, его обоз был переполнен награбленным, оцененным примерно в 32 миллиона фунтов стерлингов, или же почти 170 миллионов рублей [6]. Западные владения Великих Моголов были опустошены, а на обратном пути были окончательно подчинены племена Афганистана и Белуджистана, и за их счет армия шаханшаха не только не сократилась относительно начала похода, но и увеличила свою численность. Богатая добыча, взятая у моголов, помогла отлично вооружить и подготовить ее для следующих кампаний.

А готовиться было к чему, ибо Надир-шах не на шутку рассердился из-за того, что происходило на западном направлении за время его отсутствия. Потеря всех его завоеваний, гибель брата (отношения с которым, впрочем, далеко не всегда были хорошими), большие потери в людях, плен шахского фаворита Ахмад-хана Абдали – все это совершенно не стыковалось с той легкостью, с которой он сам в 1736 году разбил и рассеял русских по Закавказью. Единственным радостным моментом оставалось то упорство, с которым Панах Али-хан отстаивал интересы своего сюзерена, и упорство, с которым дрались азербайджанцы. Уже в первые недели 1740 года Надир-шах лично прибыл на запад, и возглавил местные войска в мелких стычках. И тогда он неожиданно увидел совершенно других русских – не малочисленные отступающие войска, а стройные ряды пехоты, яростную регулярную и иррегулярную конницу, включая мусульман, умелое командование и совершенную логистику. Неприятнее всего оказалась русская артиллерия – армия Ласси массово использовала не только пушки, но и гаубицы с увеличенной длиной ствола, которые могли за короткое время забросать на достаточно большой дистанции персов бомбами. И потому Надир-шах решил не действовать наобум, а как следует подготовиться, и за несколько месяцев собрал огромную 120-тысячную армию, с которой приготовился вновь идти покорять Закавказье.

Русские тоже не теряли времени. Огромным облегчением стало то, что на Балканах закончилась русско-турецкая война – и теперь можно было снимать войска и оттуда, и с границы с османами на Кавказе войска, и перебрасывать их в Персию. Прибыл в Азербайджан и фельдмаршал Миних, успевший завоевать и яркую славу победителя, и сомнительную славу человека, равнодушного к собственным потерям. Тем не менее, его амбиций и высокомерия хватило, чтобы претендовать на высшее командование на новом театре военных действий, где войска были особо чувствительны к снабжению. И тут неизбежно должен был случиться конфликт… Если бы не фигура цесаревича Петра Ивановича, который в это же время находился в Баку. Он трезво рассудил, что Миниха к командованию соединений, сильно зависимых от снабжения нельзя, пускать нельзя, но также и нельзя отстранять его от командования. В то же время, у России уже было достаточно войск в Закавказье, чтобы развернуть наступление по нескольким направлениям – и потому по решению цесаревича, с которым согласились оба фельдмаршала, наступление следовало вести по двум направлениям. Восточное, самое короткое, возглавлял Миних, которому вручалась 80-тысячная армия и отдельно созданный штаб, который должен был следить за логистикой. Гораздо сложнее было другое направление – южное, по которому следовало развить наступление на Керманшах и Исфахан. Его возглавил Петр Ласси, в его распоряжении имелись около 50 тысяч человек, усиленный обоз и увеличенное количество лошадей, в результате чего можно было посадить на них даже часть пехоты. Оба войска выступили в поход в марте 1740 года, и уже вскоре русским довелось столкнуться с персами в генеральном сражении.

Зенджанская битва (28.04.1740)

Восточное направление наступления русских было достаточно очевидным, потому Надир-шах решил просто наступать навстречу вдоль уже давным-давно проложенной дороги между Тегераном и Тифлисом. Обе армии – и шаха, и Миниха – вели активную разведку, потому заранее обнаружили друг друга, и стали готовиться к сражению. Местом столкновения должен был стать город Зенджан, к чьим стенам Надир-шах подошел первым. Его план сражения был достаточно прост – используя свою пехоту в обороне, за заранее построенной полевой фортификацией, бросить на флангах в атаку конницу азербайджанцев, кызылбашей и абдали. Особый упор делался на правый фланг, где должны были сражаться лучшие конники под началом Зульфикар-хана. Миних, уже имея опыт подобных сражений, все же решился наступать, сделав особую ставку на обходные маневры, и лобовую атаку персидских позиций при деятельной поддержке артиллерии. Полуторакратное превосходство в силах фельдмаршала не смущало – он считал персов врагом не настолько серьезным, как турки, и потому был уверен в собственных солдатах.

Сражение началось 28 апреля ранним утром, с канонады русской артиллерии, которая готовила атаку собственной пехоты. Лишь после того, как персидская оборона была «размягчена», в атаку двинулась инфантерия. Персы защищались и огрызались огнем из ружей и пушек, но русская пехота быстро перешла в рукопашную атаку, и завязался упорный ближний бой. Видя это, Надир-шах приказал отправить к центру подкрепления, и атаковать кавалерии по флангам. На левом фланге конниками командовал Панах-хан, намеренный на сей раз одержать над русскими победу. Однако полки Миниха, увидев вражескую конницу, быстро перестроились в каре, и встретили азербайджанцев огнем и штыком. Попытка прорвать их строй здесь провалилась, хотя счет убитых шел на сотни. А на правом фланге персов случился масштабный встречный бой двух масс кавалерии. Русскую возглавлял уже пожилой гетман Обидовский, решивший тряхнуть стариной, а под его началом числились императорские гвардейские кирасиры и драгуны, запорожские конники и союзное армянское ополчение. Столкнуться им предстояло с лучшей тюркской и афганской кавалерией. Сеча вышла страшная, превзойдя все то, что творилось в других местах сражения.

Гетман Обидовский в один момент боя оказался отрезан от своих, и был сражен афганской саблей, но командование на себя взял 30-летний Богдан Василенко – один из доверенных людей гетмана, близкий друг цесаревича и казак до мозга костей. Под его началом русские конники едва не обратили мусульман в бегство, но в сражение вмешался лично Надир-шах, приведший подкрепление. В конце концов, конница обеих сторон разошлась, понеся огромные потери, и уже будучи не в состоянии проводить массированные атаки. Исход сражения все же решился в центре, где русская пехота после упорного боя прорвала линию обороны персов, и отряды тюфенгчи стали отступать или разбегаться. Ситуацию можно было бы исправить, останься у персов резервы – но таковых у них попросту уже не было. И Надир-шаху едва ли не впервые в свой жизни пришлось объявлять отступление, и пытаться остатками собственной конницы прикрывать пехоту, уходящую за стены Зенджана. Однако русские никого не преследовали – пехота была утомлена долгим боем, а конница измочалена ничуть не меньше, чем персидская.

По итогу сражение было выиграно русскими, но победа получилась далеко не легкой. Общие потери достигали 16 тысяч убитыми и ранеными, был заметно повыбит конский состав кавалерии. Среди погибших числились и генералы, и гетман Обидовский, чье тело едва нашли в общей массе убитых конников. Потери персов были значительно больше – до 40 тысяч убитыми, раненными и дезертировавшими, треть армии. Среди раненых числились и Зульфикар-хан Абдали, и Панах Али-хан Джаваншир. Сам Надир-шах лишь чудом избежал ранений в бою, хотя его доспехи оказались повреждены во многих местах, а левый наруч и вовсе был сорвал ударом пули. Впервые великий иранский полководец и правитель встретил столь серьезного противника, и впервые потерпел столь масштабное поражение. Однако стены и подходы к Зенджану контролировались им и дальше, что предопределило дальнейший ход событий – Миних попытался блокировать город, и взял его в полуосаду, проводя бомбардировки и подготавливая почву для штурма. Надир-шах не спешил уводить своих людей прочь, и постоянно контролировал восточную дорогу, подводя гарнизону Зенджана подкрепления и припасы. Были предприняты попытки обойти русских с фланга, и оттеснить на запад, но они провалились из-за противодействия казачьей кавалерии. Кампания грозила затянуться…. Но вскоре в персидский лагерь стали приходить вести с юга.

Шах и мат

Керманшахская кампания фельдмаршала Петра Ласси считается наилучшей иллюстрацией того, каким умелым и молниеносным военачальником он мог быть при благоприятных обстоятельствах, и что он целиком заслуживал своего высокого звания. Выступив из Тебриза, фельдмаршал разделил свое воинство, состоявшее из регулярной пехоты и калмыцко-башкирской конницы хана Дондук-Омбо, и двинулся в наступление параллельными путями. Вести его предстояло по вражеской территории, с особо недружественным населением, состоявшим не из инертных и нейтральных парсов, а из курдов и тюрок. Практически сразу же начались серьезные схватки с враждебными племенами, которые возглавил Керим-хан Зенд Моаммад – один из лучших генералов Надир-шаха, который должен был прикрывать это направление. Силы его были в меньшинстве, а кроме того Ласси чрезвычайно умело маневрировал своими войсками, постоянно обходя курдов с флангов, и вынуждая их отступать дальше, что стало быстро повергать мусульман в уныние. В начале мая между двумя воинствами произошло достаточно крупное сражение у Секкеза, в ходе которого курды были рассеяны. Керим-хан, собрав остатки своих войск у Керманшаха, отправил весточку к Надир-шаху, прося подкреплений для того, чтобы остановить продвижение русских.

Однако Ласси развил такую скорость наступления, что отреагировать персидский правитель уже не успевал. К концу мая русские вышли в окрестности Керманшаха. Ласси с ходу устроил бомбардировку западных стен и окраин города, устраивая пожары и отвлекая противника, пока ночью пластуны и башкиры не захватили восточные ворота, и не открыли их для союзной конницы. Гарнизон был шокирован, и после слабого сопротивления сдался. Фельдмаршал наложил на город контрибуцию, но разрешил выплатить ее продуктами питания для своих войск, что было радостно принято местным населением. В то же время, часть проживавших в городе курдов сообщилась с Керим-ханом, и попыталась поднять восстание и отбить Керманшах, но Ласси оказался к этому готов – ханских конников отбили, а мятеж утопили в крови, во многом из-за частичной потери контроля над калмыками, которые приняли первый удар мятежа, и в ответ не проявили ни малейшего милосердия. Впрочем, эта резня вместе с неожиданным взятием достаточно сильной крепости сработали на пользу русских, и составили их командиру достаточно своеобразную репутацию жестокого, но в то же время крайне хитрого и способного полководца, который берет города с ходу, и не проявляет никакого милосердия тем, кто оказывает сопротивление.

Весть о падении Керманшаха прибыла в ставку Надир-шаха уже тогда, когда он готовился отправить на юг часть своих войск. То, что город был взят так быстро и легко, породило множество слухов – и что у Петра Ласси больше 100 тысяч войск, и что местное население активно сотрудничает с ним, и собирается свергнуть с помощью русских самого Надир-шаха. Более того, для главной персидской армии сложилась весьма опасная ситуация. Дело в том, что Ласси имел четкие приказы наступать от Керманшаха в сторону Исфахана, но узнав последние новости с севера, он решил изменить направление наступления, и двинуться к Хамадану и Тегерану. Таким образом он мог отрезать шахскую армию от остальной Персии, и тогда дела Надира стали бы совсем плохи. Решив рискнуть, шах снял 50 тысяч своих лучших войск, и ускоренным маршем двинулся к Хамадану, стремясь опередить русских. И это у него не получилось – Ласси, будучи не только полководцем, но и дипломатом, умело разыграл свою репутацию после взятия Керманшаха, и заставил гарнизон города сдаться в обмен на милость, деньги и…. Безопасное пребывание губернатора в России, который опасался мести шаха. Но и потеря Хамадана оказалась не всем – Миних, узнав о том, что Надир-шах увел свое войско, форсировал осаду Зенджана, и взял его в ходе упорного штурма в начале июля, когда шах как раз подходил к городу. Вести об этом долетели до персидского правителя достаточно быстро, и последующие дни оказались для него одними из самых мрачных за всю его продолжительную жизнь.

Все эти новости окончательно убедили шаханшаха в том, что воевать с Россией ему все же не с руки, и его фактически загоняют в угол как дикого зверя. Ввиду своих больших успехов в других кампаниях, а также наличия иных направлений для экспансии, Надир-шах решил поступиться чем-то в Закавказье, чтобы обеспечить себе безопасность границ, и завершить так удачно начатую им, и так плохо заканчивающуюся войну. О перемирии он отправил договариваться одного из немногих, кому доверял – Зульфикар-хана Абдали. И о чудо! Тот после небольшой задержки вернулся от русских не один, а вместе с Ахмад-ханом, отпущенным из плена по доброй воле русских, и привез письмо, написанное лично руками цесаревича Петра Ивановича, будущего императора России. Ахмад-хан пересказал содержание письма, которое он заучил наизусть – в нем цесаревич предлагал великому Надир-шаху, повелителю Ирана и самому могущественному правителю мусульманского мира, встретиться с ним лично, дабы обсудить прекращение войны и условия мирного договора, выгодного обеим сторонам. По описанию освобожденного, цесаревич совершенно не походил на ослабевших Великих Моголов, да еще и фактически правил государством при своем отце, находясь при этом не в далекой столице, а в Баку. Местом встречи был предложен Тебриз. И Надир-шах, недолго думая, согласился, собираясь лично добиться наименьших для себя потерь, и возможно даже извлечь из своего поражения определенные выгоды.

Тебризский мирный договор

Границы России на Кавказе в 1740 году. Отдельно выделены Армянское и Дагестанское наместничества

Это было столкновение двух цивилизаций – русско-европейской, и тюркско-персидской, и первый эффект от нее оказался целиком в пользу русских. Для Надир-шаха признаком изнеженности и слабости было распитие алкоголя и чрезмерное времяпровождение с женщинами, он был сыном войны, который проводил всю жизнь в седле – и тут ему встретился цесаревич Петр Иванович. Цесаревич, который постоянно был окружен фаворитками, и вырос почти в райских по меркам тюрков-кочевников условиях, но при этом последние годы прожил в полевых условиях без особых нареканий и возмущений, и в каждом своем движении, каждом слове или взгляде доминировал над окружением не по происхождению и статусу, а по личным качествам и силе воли. Такой контраст впечатлил персидского шаха, но это было только начало [7]. Уже во время переговоров оба – и шах, и цесаревич – очень быстро нашли общий язык, и к великому удивлению окружения, начали говорить об одном и том же. Надир-шах не хотел терять дополнительные территории, и настаивал на сохранении довоенных границ – но Петр Иванович и не желал двигать их дальше на юг, так как проблем хватало и с контролем Бакинского наместничества [8]. Цесаревич хотел отыграться на Персии за счет огромной контрибуции – а у шаханшаха как раз имелся огромный резерв финансов после ограбления Великих Моголов. И Иран, и Россия не любили турок, и имели захватнические планы за их счет. Петр Иванович считал себя защитником христианства, и потому хотел переселить под свой контроль всех персидских армян, а Надир-шах ценил своих азербайджанских поданных, и хотел заполучить как можно больше их племен и конников в свою армию. В результате всего этого переговоры в Тебризе прошли очень быстро, и завершились мирным договором уже в конце сентября 1740 года.

Условия договора заключались в следующем:

• Персия целиком отказывается от территориальных претензий к России, и признает за ней переход всех территорий, обозначенных договором 1730 года;
• Россия получает компенсацию за понесенный ущерб в виде 16 миллионов рублей [9];
• Азербайджанские племена и ханы, не признающие власть России, переселяются на территорию Персии;
• Армяне с территорий, контролируемых Персией, беспрепятственно переселяются на территорию русского Закавказья;
• Производится обмен пленниками с обеих сторон;
• Подписывается отдельный торговый договор между Россией и Персией;
• Для закрепления дружественных отношений между Россией и Персией сын Надир-шаха, Насрулла, берет в жены представительницу русской мусульманской аристократии (представительницу рода Ишкеевых);
• Отдельным секретным пунктом договора устанавливается русско-персидский союз с явной антитурецкой направленностью.

Такие условия договора вызвали удовлетворение и цесаревича Петра Ивановича, и самого Надир-шаха. Практически сразу после заключения основного договора были подписаны дополнительные договоренности – о закупке персами русского оружия, о разделе сфер влияния в Средней Азии, о браках между русской мусульманской и персидской знатью, включая брак Ахмад-хана Абдали с еще одной представительницей рода Ишкеевых. Надир-шах вновь оказался свободен для ведения войн, и уже в 1741 году обрушился на Османскую империю, в течении нескольких лет завоевав Ирак и часть Курдистана. В результате этого масштабная русско-персидская война с огромными потерями с обеих сторон обернулась примирением и началом извлечения общей выгоды из сложившейся ситуации. Но в то же время результаты конфликта сильно не понравились тюркской знати, в особенности – азербайджанцам во главе с Панах-ханом. Согласно Тебризскому мирному договору, они окончательно потеряли обширные территории, в течении поколений бывшие их собственными владениями, где они свободно кочевали, вели хозяйство и выстраивали собственную вертикаль власти. Население этих территорий оказалось изгнано на юг, где их принимали без особой радости, в результате чего в Иране сформировалось большое количество радикально настроенных родов и племен, которые винили во всех своих бедах русских и Надир-шаха, что в будущем предопределит участие азербайджанских ханов в заговоре по убийству шаханшаха.

Россия же добилась того, чего хотел еще Петр I – твердого закрепления в Закавказье. При этом регион в ходе конфликта, из-за действий обеих армий, понес огромные демографические потери – десятки тысяч людей были убиты, или покинули свои родные дома, и отправились в изгнание. В первую очередь это коснулось азербайджанцев, которые почти в полном составе покинули границы империи. Большой исход случился и у дагестанцев, численность которых в России значительно сократилась. Правда, их все же оставалось на территории империи достаточно много, но судьба их после окончания войны была предрешена. Картли-Кахетия ввиду значительного разорения, как и Абхазия, были включены в состав России на правах наместничества, а уцелевшая знать была приравнена к русскому дворянству. На месте старых Картли-Кахетии и Бакинского наместничества создавались три новых административные единицы – наместничества Грузия (со столицей в Тифлисе), Дагестан (Баку) и Армения (Эривань). При этом мусульмане из Грузии и Армении переселялись за реку Куру, в Дагестан, где после военных потрясений освободилось большое количество земель, а Грузия и Армения стали заселяться переселенцами – как «титульных» народов из-за границы, так и собственно русскими. Учитывая, что освободившихся территорий было много, а польза с них могла выйти значительной, Закавказье в будущем имело все шансы начать приносить прибыль, а не просто служить буфером против вторжений с юга.

Отдельные споры вызывала контрибуция, уплаченная персами в обмен на отказ России от территориальных претензий. Сумма в 16 миллионов рублей была уплачена практически сразу же Надир-шахом драгоценностями из Индии, и от такого количества денег, составивших более чем 2/3 от годового бюджета империи, у многих задрожали руки. Однако цесаревич Петр уже имел четкие виды на эти средства. Часть этих средств была вложена в возврат долговых обязательств по облигациям на строительство судоходных каналов, другая часть была вложена в строительство новых каналов вдоль берегов северных озер, дабы поскорее завершить формирование Волго-Донского водного пути. Несколько миллионов рублей ушли на окончательную уплату выкупной суммы за Причерноморье. Значительные средства вложили в восстановление Закавказья, и укрепление его обороны. Оставшиеся деньги были потрачены на нужды науки и образования. Попытавшихся украсть часть средств чиновников публично судили, и казнили на главной площади Петрограда уже после того, как цесаревич стал императором Петром II. Польза от этих средств оказалась столь велика, что во многих последующих конфликтах Россия станет исповедовать политику больших контрибуций вместо прямых аннексий, дабы подпитать экономику внеочередными инвестициями, и еще больше усилить империю. Подход этот был не новым – так делали многие европейские державы задолго до русских, но в самой России такая особенность внешней политики появится лишь после русско-персидской войны с Надир-шахом.

Примечания

1. Или скорее разорение.
2. Вот как должна работать армейская элитарность, а не «я элита, я гвардеец, свергну-ка я этого царя в пользу вон того, потому что тот мне заплатит больше».
3. Увы, особенности местной географии плюс сила Персии на конкретно этот исторический момент работают против русских. Никаких побед малыми силами, как это было в начале XIX века с Каджарами, тут не получится.
4. На русском также именуется как Джеваншир, но произношение через «е», насколько я могу судить, неправильно. Как и, к слову, титул шахиншах – в оригинале произносится не через «и», а через «а», потому я и пишу постоянно шаханшах, что вызывает регулярное возмущение текстовых редакторов.
5. Возвышение Ахмад-хана при Надир-шахе действительно было молниеносным – освобожденный в 1738 году из плена в Кандагаре, молодой представитель племени абдали уже в 1739 году был одним из самых близких к шаху людей. Сложно сказать, почему так произошло. Вероятно, здесь смешалась общая симпатия Надира к абдали, так и личные качества молодого хана, который всегда оставался честным, верным и открытым человеком – т.е. таким, которых так остро не хватало персидскому правителю.
6. Причем АИшных рублей. В том же 1739 году у моей Российской империи размер бюджета составляет 22,985 млн рублей, т.е. во много раз меньше, чем смог за раз награбить Надир-шах в Индии. И надо заметить, что это было не единственное ограбление, а одно из череды многих, которым подвергалась Индия сначала со стороны мусульман, а затем и со стороны британцев. Поистине золотое дно….
7. О Петре II, само собой, будет рассказано отдельно. Очень яркий персонаж и правитель получается, достойный внук Петра Великого, сын Галантного века, и представитель самой хитрожопой прослойки политикума, работающего на европейских традициях. В общем, славный малый, зачем нам Екатерины II с такими?
8. Нет, серьезно, там такой регион, что при попытке удержать какие-то дополнительные территории к югу обернутся колоссальными проблемами для России. Оно бы конечно было бы выгодно иметь прямой выход к Персидскому заливу…. Но не такой ценой.
9. Гулять так гулять! Тем более что у Надир-шаха после Индии денег раз так в 10 больше.