Российский императорский флот в 1905-1917 г — первая судостроительная, или планов громадье
В то время как мероприятия, намеченные согласно «Доклада о состоянии, воссоздании и реорганизации флота и судостроительной программе на ближайшее время» выполнялись со всем усердием, на которое было только способно морское министерство (подробнее – тут), в глубинах МГШ постепенно вызревали новые концепции развития Российского императорского флота. И если исполнение текущих задач более всего напоминало «тришкин кафтан», призванный хоть как-то заткнуть наиболее зияющие дыры обороноспособности флотов в условиях мизерности отпускаемых на них бюджетов, то в теории и концептуальных вопросах отечественные морские умы конечно же никто не мог утеснить прозаической нехваткой финансовых средств.
Это было интересное время — в воздухе витали ожидания чего-то необычного и возможно даже революционного. Множились публикации о преимуществах кораблей с единым главным калибром относительно классических броненосцев, появлялись сведения о закладке в Америке броненосцев с 8*305-мм орудиями, а летом 1906 г «по некоторым данным» стало известно о том, что строящийся броненосец «Дредноут» в Англии будет иметь вооружение в 10*305-мм орудий. Надо сказать, что морское министерство оказалось вполне на высоте положения – еще к концу мая 1906 года «Особое совещание» определило основные ТТХ броненосца будущего – водоизмещение порядка 19,5-20 тыс тонн, 8*305-мм орудий при 20*120-мм, скорость полного хода в 21 уз (разумеется, турбины), сплошной бронепояс по ватерлинии толщиной от 127 мм (оконечности) до 203 мм (цитадель).
Постановка такого ТЗ – большой шаг вперед для отечественной военно-морской мысли. Но покамест морское министерство не достигло требуемой слаженности в работе – в то время как концепция «только большие орудия» для будущих броненосцев была согласована в мае 1906г, проработка двухкалиберного броненосного крейсера с 254-мм и 203-мм артиллерией продолжалась аж до ранней осени, когда практика сосредоточенных стрельб Цывинского очевидно доказала достоинства одного калибра. И только тогда наконец-то появилось понимание, что броненосный крейсер – тоже боевой корабль, которому предпочтительнее идти в бой с единым главным калибром.
Казалось, что в августе 1906 г удалось «увидеть» будущий облик броненосца и большого броненосного крейсера – крейсер должен был быть на 3 узла быстроходнее (24 уз против 21 уз), нести то же количество стволов ГК (восемь) но иметь несколько меньший калибр (254-мм против 305-мм) и более слабую броню. Однако эта вроде бы стройная картина немедленно подверглась самой чувствительной ревизии.
После того как в печати все чаще и чаще мелькали слухи о том, что на «Дредноуте» будет стоять 10*305-мм орудий, число орудий главного калибра для отечественного линкора также увеличили до 10.
Но тут морское министерство одолела очередная новация – упихнуть длину броненосца в 153 метра (дабы в минимальной степени переделывать под них казенные стапеля). Поскольку на линейно-возвышенную схему в тот момент смотрели с большим опасением, то единственным способом установить на корабль десять двенадцатидюймовок, не расширяя чрезмерно корпус, стала эшелонированная схема — и вот она-то была предложена практически одновременно и для броненосца (дабы вписать его в требуемую длину) и для большого броненосного крейсера (с целью обеспечить тому сильнейший бортовой залп).
Технический комитет немедленно приступил к проработке предэскизного проекта перспективного броненосца (работы по броненосному крейсеру шли своим чередом) – наиболее интересными показались проекты «Виккерса» и главного корабельного инженера Санкт-Петербургского порта Д.В.Скворцова
Предпочтение было отдано отечественному проекту, поскольку броненосцы хотели строить на своих верфях и вообще – всячески поддерживая отечественного производителя и к началу 1907 г проект броненосца был весьма неплохо проработан. Но в самом начале 1907 г до морского министерства наконец-то дошло, что 305-мм/40 «обуховки» весьма устарели, а потому было принято решение немедленно разработать новую 305-мм артсистему, чья мощность процентов на 25-30 превосходила бы двенадцатидюймового «ветерана» русско-японской войны.
Естественно, на новый броненосец (точнее – линейный корабль, так как в 1907 г это название было возвращено кораблям линии) решено было поставить новейшие 305-мм/50 пушки (в ходе разработки преобразовавшиеся в 305-мм/52), но они были и тяжелее и крупнее старых 305-мм/40, так что, принимая за аксиому требование о длине линкора, не превосходящей 153 метра, все же пришлось решиться на совмещение линейно-эшелонированной и линейно-возвышенной схемы.
Проект обрел законченные очертания – 10*305-мм орудий при 14*120-мм противоминном калибре, 203 цитадели и 21 уз скорости удалось более-менее органично вписать в нормальное водоизмещение в 20 000 тонн. Такому линкору вполне соответствовал броненосный крейсер «Рюрик», наконец-то заказанный «Виккерсу» — имея примерно то же водоизмещение и несколько более слабую защиту (вне цитадели) крейсер уступал линкору в вооружении (4*2-305-мм против 5*2-305-мм) но превосходил в скорости (23,5 уз против 21 уз).
Однако аккуратный зондаж, предпринятый морским министром о закладке линкоров на отечественных верфях, вызвал резкую реакцию министра финансов, заявившего, что денег в стране нет, а если и были бы, то у моряков нет ни концепции, ни судостроительной программы. И строить сейчас корабли, без четкого плана и без системы, означает выбросить деньги на ветер.
Диков (ухмыляясь про себя) согласился с требованием Коковцева и клятвенно пообещал не возвращаться к вопросу об инвестициях в военный флот до согласования и утверждения новой кораблестроительной программы. Министерство финансов объявило свою позицию – но откуда Коковцеву было знать, что проект судостроительной программы был уже практически готов? Зато теперь, согласовав военную программу морского министерства с царем, Диков мог прижать Коковцева как следует – раз уж тот во всеуслышание высказал свои требования, а вскоре эти требования были бы морским министерством исполнены, то у министерства финансов не оставалось более отговорок, чтобы отнекиваться от выделения средств на флот.
Крайне интересна история создания отечественной судостроительной программы – удивительный пример того как дело, выполнявшееся шиворот-навыворот, все же привело к успешному результату.
Практически сразу же после вступления в должность начальника МГШ Брусилов написал письмо министру иностранных дел, в котором просил перечислить задачи, которые возложит отечественная политика на флот.
Это было хотя и внове, но весьма разумно – ведь война, это продолжение политики иными средствами, и никто иной, как политик должен указать вооруженным силам возможных противников, а уж дело генералов и адмиралов подготовиться к войне с указанным им неприятелем. Однако ответное письмо министра, к сожалению, не содержало совершенно никакой информации о том, что интересовало Брусилова – за исключением того, что, возможно, политические трения с Англией вероятно будут в ближайшее время улажены и что министерство иностранных дел стремится к этому. Таким образом, Морской Генеральный Штаб волен был самостоятельно и по собственному усмотрению выбирать себе противника. Но как бы могли сделать это морские офицеры, не имеющие никакого политического опыта, да и далекие от политических кругов? В результате весной 1907 года сформировалась абсурдная ситуация. Изучая опыт русско-японской войны, осваивая новые методы огневого боя (Цывинский) и внимательно следя за новинками мирового военного кораблестроения, в МГШ пришли к вполне четкому пониманию, какие корабли нам нужны и в какие тактические единицы их следует объединять. Но вот понимание ЗАЧЕМ они нужны в МГШ отсутствовало напрочь.
Основной единицей возрождаемого Российского императорского флота должна была стать эскадра в составе:
8 линейных кораблей
4 броненосных крейсеров (термин «линейный крейсер» появился позднее)
8 легких крейсеров
36 эскадренных миноносцев.
Такой состав образовался во многом благодаря черноморским практическим занятиям Цывинского, который, отрабатывая сосредоточенную стрельбу нескольких кораблей по одной цели пришел к следующим выводам
- Если линкоры ведут пристрелку каждый самостоятельно, то одновременно по одной цели может стрелять не более двух линейных кораблей. Попытка стрелять с трех броненосцев по одной цели приводило к путанице в залпах (падения от залпов другого броненосца принимались за свои) и соответствующем снижении общей эффективности огня.
- При наличии централизованной наводки (когда все данные для стрельбы рассчитываются на одном корабле, а остальные броненосцы следуют его указаниям) оправдала себя (точнее – не так, чтобы оправдала, но сулила оправдать в дальнейшем) при использовании трех броненосцев. Попытка стрелять с четырех броненосцев не увеличила эффективности огня, так как погрешность для четвертого корабля оказалась слишком большой.
Соответственно, оптимальным соединением для броненосных кораблей следовало считать дивизию (4 корабля) состоящую из двух бригад (по 2 корабля). Каждая бригада имела возможность обстреливать одну цель не мешая друг дружке, дивизия же могла организовать сосредоточенный огонь 3 кораблей по одной цели. Вопрос: «А что же будет делать в это время четвертый?» не стоял – все же кораблям периодически нужно проходить капитальный ремонт, так что ситуация, когда из 4 кораблей дивизии в строю только 3 если и не была типовой, то вполне возможной. А потом существовали еще и «неизбежные на море случайности», в том числе и повреждения или даже гибель одного корабля. В бою дивизия вела бы огонь по 2 целям – либо побригадно, либо сосредоточенный огонь с 3 кораблей по одному, а четвертый стрелял бы самостоятельно.
Кроме этого, решено было считать, что по настоящему эффективно адмирал может управлять только 4 кораблями – увеличив количество бригад в дивизии до 3 привело бы к тому, что ведущий дивизию командир плохо видел, что происходит у него в хвосте колонны, да и управление огнем трех бригад было бы затруднено. Поэтому для эскадры сочли необходимым и достаточным 2 дивизии двухбригадного состава – они могли бы действовать как вместе, так и порознь (скажем, поставив противника в два огня), а в случае необходимости построить большую кильватерную колонну старший и младший флагманы имели бы под своим контролем по 4 корабля каждый.
Очевидно, что на линейные корабли возлагалась задача нанесения поражения основным силам противника в артиллерийском бою
Дивизия броненосных крейсеров должна была до завязки боя главных сил прикрывать собственные легкие крейсера, ведущие поиск противника, обеспечивая тем самым устойчивость легким силам и способствуя тем самым ввод в бой линейных кораблей эскадры в наилучшей для нас конфигурации. В самом бою броненосным крейсерам выпадала роль легкой кавалерии, которая за счет большой скорости может охватить голову или тыл вражеской колонны и сосредоточенным огнем разгромить ее, а также воспрепятствовать вражеским броненосным крейсерам атаковать наши линкоры. Для обеспечения действий двух дивизий линкоров, дивизии броненосных крейсеров было в самый раз.
Основными задачами легких крейсеров считалась эскадренная служба – разведка и дозор, защита своих тяжелых кораблей от атак легких сил противника, лидирование собственных эсминцев. Как это ни удивительно, но собственно крейсерские задачи (самостоятельное рейдерство) этому классу кораблей не ставились, хотя, конечно, допускались действия на коммуникациях противника или набеговые операции – но исключительно в рамках действия эскадры, а не отдельно от нее. При этом считалось, что легкий крейсер должен быть способен уничтожить корабль аналогичного класса в артиллерийском бою.
То же самое относилось и к эсминцам – основной их задачей было нанесение удара по тяжелым кораблям противника, для чего следовало изыскивать любые возможности – однако особо отмечалось, что решительный маневр эсминцами (скажем, концентрация их в голове вражеской колонны) даже в случае невозможности торпедной атаки может заставить противника делать невыгодные для себя шаги и тем самым облегчить задачу своих линкоров. Кроме того на эсминцы возлагалась задача уничтожения кораблей своего класса, добивание поврежденных тяжелых вражеских кораблей и ночные атаки главных сил противника.
Соответственно, численность крейсеров и эсминцев в эскадре составляло 8 и 36, т.е. 2 дивизии крейсеров (4 бригады по 2 корабля) и 6 дивизионов эсминцев (по 6 кораблей). При этом предполагалось, что одна дивизия легких крейсеров и дивизион эсминцев будут находиться при линкорах, обеспечивая их прикрытие и ближнюю разведку, еще один дивизион эсминцев с теми же целями придавался линейным крейсерам. Оставшиеся корабли – дивизия легких крейсеров (4 ед) и 4 дивизиона эсминцев (24 ед) не будучи связаны обороной тяжелых кораблей обеспечат дальнюю разведку и прочие действия легких сил.
Концепция казалась достаточно стройной и простой для восприятия даже непрофессионалу, но оставался вопрос – какие цели следовало решать данной эскадрой? МГШ в своих рассуждениях пошел от обратного:
«Если мы построим одну такую эскадру на Балтике, то сможем оборонить ею Финский залив и защитить столицу. Две такие эскадры на Балтике позволят дать генеральное сражение германскому флоту с хорошими шансами на успех. Наличие трех таких эскадр, позволят отправить две из них на Дальний Восток, не ослабляя оборону Санкт-Петербурга. На Черном море, при сегодняшнем состоянии морских сил Турции, наши задачи могут быть решены имеющимися силами, даже высадка в Босфоре – но если мы пожелаем после захвата Проливов заявить о себе в Средиземном море, либо же ожидается конфликт с одной из крупных средиземноморских держав, то на Черном море так же потребуется эскадра. Но даже если отказаться от строительства эскадры для Черного моря, все же со временем необходимо будет возобновить строительство линкоров для замены устаревающих черноморских броненосцев, а также и крейсеров и эсминцев, поскольку легкие силы на Черном море чрезвычайно слабы»
Таким образом, МГШ не стал пытаться подменить собой министерство иностранных дел, но расписал, какие именно задачи сможет решить флот имея в своем составе от 1 до 4 исчисленных эскадр.
Что касается особенностей строительства, то МГШ настаивал на одновременном строительстве четырех броненосных кораблей, утверждая, что для эффективного взаимодействия дивизия должна состоять из кораблей одного типа. Также МГШ обращал внимание, что закладывая на Балтике 4 корабля каждые 2 года и с учетом того, что между началом работ и сдачей корабля флоту должно проходить не более 4 лет, даже заложив первую четверку кораблей в грядущем 1907 г Российский императорский флот получит свою первую эскадру только к 1915 г. Да и то — лишь при условии скорейшего развития судостроительной, броневой, артиллерийской промышленности, организации производства в Российской империи корабельных турбин и проч. и проч.
Летом 1907 г выкладки МГШ были представлены на всеобщее обозрение.
Николая II эти расчеты МГШ привели в неистовый восторг, государственный совет – в глубокую задумчивость, а министерство финансов – в не менее глубокую депрессию. Варианты о двух и трех эскадрах на Балтике даже не рассматривались – и так очевидно было, что абсолютным пределом для судостроительной промышленности и для финансов будет создание хотя бы одной эскадры.
Министерство финансов приняло выкладки МГШ в штыки… Коковцев прямо заявил, что состояние государственного бюджета не позволяет сегодня финансировать столь дорогостоящие программы и что к повторному рассмотрению вопроса следует вернуться не раньше, чем года через два или три, т.е. в 1910 году. Его поддержали и некоторые другие члены государственного совета, но по иным мотивам – строить флот, когда оснащение и перевооружение армии не было завершено представлялось по меньшей мере преждевременным. В качестве дополнительного аргумента использовалось и то, что промышленность Российской империи не готова пока строить на Балтике одновременно линкоров и легких крейсеров, миноносцев и подводных лодок. Поэтому оппоненты морского министерства предложили следующее – отложить утверждение судостроительной программы на 3 года, а за это время выделить средства на переоборудование и расширение казенных производственных мощностей.
В ответ на это Диков выказал два соображения. Во первых, он указал, что на сегодняшний день Германия располагает 20 относительно современными броненосцами, в то время как балтийский флот Российской империи – только двумя и еще два в постройке. Но в текущем 1907 г Германия «по некоторым данным» собирается заложить еще 4 линейных корабля сходного с британским «Дредноутом» типа.
И если принять предлагаемые поправки, то к 1910 г, когда (возможно!) будут заложены первые 4 линкора балтийской эскадры, немцы будут иметь в составе флота и в достройке не менее восьми своих «дредноутов», и готовится к закладке еще четырех. Как же тогда, задал Диков риторический вопрос, имея к 1914 г 4 броненосца и 4 линейных корабля нового типа можно рассчитывать оборонить Финский залив и столицу от не менее чем 12 германских линкоров и 20 броненосцев? И даже если считать, что вскорости старые броненосцы утратят свое военное значение, то даже и в 1916 г Балтийский флот будет иметь только 8 больших кораблей, против 16 германских? Со своей стороны Диков предложил приступить к строительству первой четверки дредноутов не позднее 1908 г – в этом случае, при успешной модернизации судостроительных и прочих предприятий оставался некоторый шанс получить к 1914 году 8 дредноутов и выйти в хоть сколько-нибудь приемлемое соотношение с германским флотом.
А второй тезис Дикова (подсказанный ему недавно взятым в «товарищи» Григоровичем) заключался в следующем — морской министр соглашался с трехлетней отсрочкой выполнения судостроительной программы по строительству первой эскадры Балтийского флота, но отмечал, что подготовка производственных мощностей обойдется не в один десяток миллионов рублей, а это немалые деньги. Поэтому, в целях экономии бюджета предлагалось привлечь к строительству флота частные судостроительные предприятия. А сделать это можно было бы одним единственным способом — утвердить судостроительную программу и объявить о том, какая часть из общего числа заказов будет размещена на предприятиях частного капитала. Поэтому Диков предложил интересный ход – утвердить судостроительную программу в качестве закона прямо сейчас, хотя бы и с трехлетней отсрочкой исполнения. Тогда дельцы и фабриканты будут точно знать о грядущих заказах и смогут (на собственные деньги!) подготовиться к их выполнению. Сэкономленные же таким образом бюджетные средства сократят фонды, потребные на строительство первой четверки балтийских дредноутов.
Такой ход Дикова с полным правом можно было бы назвать макиавеллевским – экономя бюджетные деньги на реконструкции промышленности и верфей сейчас, на чем настаивало министерство финансов, он тем самым продвигал российский аналог немецкого «Закона о флоте», обязывающего государство ежегодно выделять средства на установленное количество кораблей без каких-либо дополнительных согласований и утверждений.
Разумеется, Диков не ограничивался одним лишь строительством кораблей – как он писал тогда министру финансов Коковцеву: «Было бы глупо и абсурдно строить корабли, не имея денег на оборудование морского театра, на котором им надлежит действовать, либо же не имея средств на учебное плавание и подготовку экипажей…»
Такие предложения морского министерства вызвали очередные прения и борения в Государственной Думе, Государственном Совете, министерстве финансов и прочих структурах.
В итоге был достигнут некий компромисс… как и любой компромисс, не устраивающий ни одну из сторон.
Была принята «Судостроительная программа 1910-1918 гг» предусматривавшая создание Балтийской Эскадры и возобновление строительства флота на Черном море.
Строительство эскадры для Балтийского флота обрело характер закона – министерство финансов обязалось обеспечить закладку четверок линкоров либо линейных крейсеров каждые 2 года, в 1910, 1912 и в 1914 гг. Легкие крейсера и эсминцы должны были строиться так, чтобы к 1918 г сформировалась эскадра полного состава. Но, вопреки всем усилиям Дикова «Закон о флоте» не прошел — закладка новых линкоров после 1914 г законом не предусматривалась. Предполагалось только, что «после в 1914 г, после закладки четырех больших броненосных крейсеров для Балтийской Эскадры соответствующие инстанции по представлению морского министерства рассмотрят вопрос о дальнейшем строительстве флота с учетом особенностей будущего международного положения Российской империи». Иными словами, закон не запрещал закладку дополнительных кораблей, помимо указанных в «Судостроительной программе» но и не обязывал производить ее.
Что же до Черного моря – сочтено было, что ввод в строй новых броненосцев «Ефстафий» и «Иоанн Златоуст» в дополнение к относительно современным «Пантелеймону» и «Трем Святителям» и быстро устаревающим «Ростиславу» и «Двенадцати Апостолам»
позволит создать флот из 3 броненосных бригад. Этого предполагалось достаточным и для разгрома турецкого флота и для организации высадки на Босфоре. Но в связи с тем, что «Ростислав» и «Апостолы» стремительно теряли боевое значение, нужно было либо модернизировать их, либо строить взамен новые корабли. Модернизация полагалась бессмысленной – мощных кораблей линии из старых броненосцев малого водоизмещения получить было невозможно. Да и оставлять флот совсем без новых кораблей было нельзя – в противном случае черноморский флот сохранил бы свою силу разве что в сравнении с турецким флотом… Поэтому Государственная Дума одобрила все же постепенную замену броненосцев на дредноуты – но первые линкоры должны были быть заложены только в 1913 г. Правда, особо оговаривалось, что: «Если вдруг Турция закажет для своего флота новейшие боевые корабли и, особенно, дредноуты, то сроки строительства и количество заказываемых согласно «Судостроительной программе» может быть увеличено сообразно возникшей угрозе…»
В своем итоговом варианте «Судостроительная программа 1910-1918 гг» была не так уж и плоха, но главный ее недостаток заключался в переносе строительства линейных кораблей Балтийской Эскадры с 1908 на 1910 год. С этим морской министр мириться ни в коем случае не хотел, говоря о том, что имея на театре всего 4 броненосца додредноутного типа, Балтийский флот не сможет обеспечить защиту даже важнейших пунктов побережья. В ответ на это министерство финансов пошло на компромисс – подтвердив право морского министерства заказать в Англии большой броненосный крейсер (будущий «Рюрик») Коковцев согласился выделить фонды на закладку в 1908 г двух дредноутов – помимо «Судостроительной программы 1910-1918 гг» и тех кораблей, которые уже находились в постройке
Кроме того были выделены немалые средства на реконструкцию Обуховского и Ижосркого заводов, а также судостроительных заводов Балтики. А вот на Черноморские верфи средств пока решили не выделять.
