Пыль Халхин-Гола. Часть 18 Борьба за небо
Содержание:
В полном соответствии с довоенными представлениями, летом 1939 года этапу наземной борьбы предшествовала борьба за господство в воздухе. В конце июня на земле ещё только шнуровали ботинки, а в воздухе уже вовсю стреляли.
Но начиналось всё тихо. В майских боях советская авиация понесла значительные потери, и не сумела отплатить японцам той же монетой. Чтобы исправить ситуацию, её необходимо было усилить, переоснастить и обучить. Этим и занимались всю первую половину месяца.
Японская авиация тем временем бездействовала — отчасти из-за неявки противника, отчасти из-за приказа Квантунской армии сидеть тихо и не провоцировать расширение инцидента. Разрешено было только перехватывать самолёты противника в собственно маньчжурском воздушном пространстве.
Но это было уже бесполезно — СССР и вообще-то не верил в благие намерения японцев, да к тому же соображения престижа требовали показать японским асам козью морду.
Воздушные силы сторон, базирование и перегруппировки в связи с июньскими событиями. Японские авиаполки обозначены традиционно для нашей литературы — оригинальным термином «сентай». К сожалению, информация по базированию, особенно бомбардировщиков, может быть неточна
Конечно, за две недели из едва обученных пилотов не вырастить непобедимых тигров, но, как выяснилось, вполне можно сделать силу, которая сможет нанести врагу потери. Чтобы в этом убедиться, нужно было опробовать силу в деле.
Проба сил
Японские источники утверждают, что 17 июня около 30 советских самолётов проштурмовали маньчжурские войска близ Ганджур-Мяо. На следующий день 15 самолётов нанесли удар по Аршану, а 19 июня по Ганджур-Мяо, по маньчжурским войска в Халхамяо и Цаган-Обо; сбросили зажигательные бомбы на Амукуланг. В наших источниках упоминаний об этих эпизодах я пока не нашëл. Вполне возможно, что это была самодеятельность во время разведки.
Нельзя также исключать, что японцы намеренно преувеличили масштаб событий. В конце концов, именно они стали поводом для наземной операции, запланированной Квантунской армией. «Горячие головы» в штабе рассуждали так: если не остановить русских сейчас, следующими целями могут стать Хайлар и Цицикар. Наиболее озабоченные опасались бомбардировок Чанчуня (в то время назывался Синьцзин, столица Маньчжурии; там располагался штаб Квантунской армии), Сеула и Токио. Как видите, ястребы умеют кудахтать не хуже несушки.
Вскоре возник новый повод поволноваться. 22 июня 1939 разгорелось крупное воздушное сражение. Около 15:00 (в первой половине дня был туман) в воздух поднялись 105 советских истребителей — 56 «ишаков» и 49 И-15бис. Несколькими группами они направились к Халхин-Голу и озеру Буир-Нур. Судя по численности, это был решительный шаг к завоеванию господства в воздухе.
Действия советской авиации 17-22 июня. Авианалёты обозначены датами рядом с топонимами. Воздушный бой 22 июня — крестиками с датой
Японцы теоретически располагали 120 самолётами, но в бою приняли участие только 18 машин, располагавшихся на передовом аэродроме в Ганджур-Мяо. Остальная авиация базировалась далеко от места событий, в Хайларе и Чанчуне.
Первый блин у «красных соколов» вышел комом. Над горой Хамар-Даба (на берегу Халхин-Гола) группу из 12 И-16 и 9 И-15бис атаковали японцы, имевшие преимущество по высоте. Эскадрилья «ишаков» потеряла командира и просто разбежалась, а вот бипланы дали бой, потеряли три машины, но продержались до похода подкреплений. Японцы боя с подкреплениями не приняли (скорее всего, растратили патроны) и ретировались.
Чуть позже над горой Баин-Цаган (на бергу реки в 20 км севернее Хамар-Даба) другая группа советских истребителей завязала с японцами упорный и кровопролитный бой. Наши потеряли 13 машин (из них три «ишака»), противник — 5. Однако в итоге японцам пришлось уходить на свой аэродром, где ещё 2-3 машины были расстреляны при посадке преследовавшими их советскими пилотами.
Истребитель Тип 97 (Ки-27). Дальность полёта — 1700 км; боевой радиус — 650 км
Общие потери советской стороны составили 17 самолётов, в том числе 4 И-16. Японцы потеряли безвозвратно 7 машин. В очередной раз выяснилось, что бипланы И-15бис не ровня Ки-27. Заявки сторон на сбитых противников даже рассматривать не будем. Скажем только, что наши авиаторы насчитали в воздухе аж 120 вражеских самолётов, что многое говорит о специфике воздушного боя.
Хотя соотношение потерь было явно не в нашу пользу, счёт уже нельзя было назвать сухим. Японцы не просто были принуждены к отступлению, они потеряли почти 40% машин с передового аэродрома и серьёзно призадумались.
Упреждающий удар
Число советских самолётов произвело должное впечатление, и быстро привело японцев к мысли об ударе по аэродромам. Командир 2-й воздушной дивизии генерал Гига Тецудзи сразу, и в ультимативной форме, потребовал проведения такой операции. Учитывая, что план удара по советским наземным войскам, требовавший завоевания господства в воздухе, уже был принят и одобрен, никто в Квантунской армии и не подумал возразить. Поставить в известность Токио сочли не просто ненужным, но вредным — а вдруг запретят?
Авиаразведка советских аэродромов 23 июня показала наличие минимум 200 машин, серьезная опасность со стороны ВВС РККА подтвердилась. Уже к вечеру был готов и утверждён командующим Квантунской армии генералом Уэда операционный приказ за номером А-1, подразумевавший удар по аэродромам Тамцак-Булак, Матат-Сомон и Баин-Тумен. Его следовало нанести за один-три дня до начала наземных действий, то есть 27-29 июня.
Пока шла подготовка, на аэродром в Ганджур-Мяо перебросили ещё 59 Ки-27, то есть почти всю истребительную авиацию Квантунской армии; с этого момента над озером Буир-Нур ежедневно шли воздушные бои, хотя и меньшего по сравнению с 22 числом масштаба. Обе стороны несли потери по один-два самолёта в день.
Тем временем вокруг плана закрутилась целая интрига. Кто-то тайком известил японский Генштаб, и в Квантунскую армию пришла телеграмма с мягкой рекомендацией не обострять обстановку необдуманными действиями. Кроме того, был направлен специальный офицер для консультаций.
Опасаясь, что офицер Генштаба приедет и всех отговорит, 25 июня майор Цудзи Масанобу из оперотдела штаба Квантунской армии отправил от имени своего начальника во 2-ю авиадивизию телеграмму в духе «промедление смерти подобно». А в дивизии только того и ждали. Окончательная подготовка заняла весь день 26 июня.
Разведданные о советских аэродромах были настолько скудные, что один из офицеров получил приказ «лететь в Тамцаг и бомбить всё, что увидишь». При такой подготовке успех налёта не был гарантирован.
Действия японской авиации 27 июня. Любопытно сравнить глубину действий сторон
27 июня в 5:00 японцы нанесли удар. В нём приняли участие не менее 12 разведывательных самолётов, 12 бомбардировщиков Фиат BR.20, 9 тяжёлых бомбардировщиков Ки-21-Оцу, 9 лёгких Ки-30 и 74 истребителя. Любопытно отметить, что в налёте участвовали четыре генерала, а заодно и вездесущий майор Цудзи, полетевший в одном из Фиатов просто посмотреть.
Разведчик Тип 97 (Ки-15). Из-за длинной остеклëнной кабины его легко было спутать с Ки-30. Дальность полёта — 2400 км
Тяжёлый бомбардировщик Фиат BR.20. Итальянец на японской службе. Был закуплен как временное решение, пока не пойдет в серию японский аналог — Ки-21. Японские лётчики считали его ненадёжным. Дальность полёта — 2700 км
Тяжёлый бомбардировщик Тип 97 (Ки-21) . Дальность полёта — 2700 км
Лёгкий бомбардировщик Тип 97 (Ки-30). Дальность полёта — 1700 км
Бомбардировка аэродрома Тамцаг-Булак велась с больших высот (3000-4000 м) и не причинила существенного ущерба. Все советские самолёты успели подняться в воздух, поскольку служба ВНОС заранее предупредила о налёте. Были потеряны три И-15бис, сбитые японскими истребителями сопровождения.
Совсем иначе дело повернулось над близлежащим аэродромом Баин-Бурду-Нур, где налёт проспали. Говорят, что диверсанты перерезали линии связи, но это подозрительно удобное объяснение. Судя по всему, именно здесь действовали лёгкие бомбардировщики Ки-30, бомбившие с пикирования (высота сброса бомб была 700 м). Здесь было потеряно 16 советских самолётов — два И-16 разбомблены, 9 И-16 и 5 И-15бис сбиты японскими истребителями на взлете.
Около 13:00 был совершён ещё один налёт практически теми же силами на аэродром Баин-Тумен. Бомбометание вновь было неточным и не нанесло значимого урона. Здесь стояли, помимо прочего, двухмоторные СБ, немаленькие машины, но ни в одну не попали. Японцы вообще не упоминают больших самолётов на земле — возможно, их спасла маскировка. В бою с японскими истребителями сопровождения был сбит один И-15бис из группы охраны аэродрома.
Японские потери составили 4 машины — один тяжёлый бомбардировщик, два истребителя и один Ки-30, выступавший в роли разведчика. Многие бомбардировщики получили нефатальные повреждения от зенитного огня. Общие потери ВВС РККА составили 20 самолётов, самые тяжёлые дневные потери за всё время конфликта. Сами японцы, однако, насчитали уничтоженными примерно 100 советских самолётов и повреждёнными ещё 50. Разумеется, это сочли громкой победой.
Когда вести об этой победе дошли до Генштаба и затем до Императора Хирохито, случился скандал. Монарх был страшно недоволен самодеятельностью и упрекал Генштаб (большего он сделать не мог). Последовал довольно эмоциональный обмен телеграммами между Генштабом и Квантунской армией; в конечном итоге армии было запрещено впредь совершать налёты на советские аэродромы во избежание усугубления конфликта.
29 июня погода ухудшилась, пошли дожди, и авиация не действовала до начала июля. Самое время было подвести итоги.
Итоги
Всего в июне советские войска потеряли 49 самолётов (15 И-16, 31 И-15бис, 1 СБ), из них 44 составили боевые потери. Бипланы И-15бис на этой войне уже не котировались, их предстояло заменить чем-то более приличным.
Японцы имели боевых потерь 13 машин (11 Ки-27, 1 Ки-21, 1 Ки-30). Если не считать налётов 27 июня, соотношение окажется 1:2,5 в пользу японцев. Прямо скажем, советским пилотам ещё было куда расти.
Однако было куда расти и японцам. Откровенно безобразное бомбометание и не вполне удачная тактика истребителей (многие оставались на большой высоте, с бомбардировщиками) не позволили превратить успех 27 июня в разгром ВВС РККА.
Возникает вопрос — почему советские авиаторы не прихлопнули собственным авианалётом японские истребители в Ганджур-Мяо? Ответа на него у меня пока нет, можно лишь сформулировать осторожное предположение, что тут замешаны вопросы политики.
Итак, господства в воздухе ни одной из сторон добиться не удалось; борьба за небо должна была продолжиться.
