Программа кораблестроения ВМФ РФ, или Очень Плохое Предчувствие (часть 4)

Эта статья посвящена фрегатам «адмиральской» серии проекта 11356, а также отече­ст­венным корветам.

По поводу этих кораблей можно сказать лишь одно: невзирая на относительно «середнячковые» ТТХ в сравнении с новейшими иностранными фрегатами, они стали самыми удачными надвод­ными кораблями ГПВ 2011-2020 гг. Надежная газотурбинная энергетическая установка привычна нашему флоту, 24 ЗУР «Штиль-1», конечно, не являются пиком технического прогресса, но представляют собой весьма надежное и эффективное оружие. По некоторым (неподтвержденным) данным, именно «Штиль» показывал наилучшие результаты при стрельбе по целям, имитиру­ющим крылатые ракеты, по сравнению с «Форт» и «Кинжал». Боезапас в 8 ракет «Калибр» невелик, но дополняется четырьмя трубами 533-мм торпедных аппаратов, т.е. корабль может взять на борт 8 ПКР, не оставаясь беззащитным против подводных лодок. Стандартное водо­из­мещение в 3620 т обеспечивает хорошую (для фрегата) мореходность.

В результате корабль сочетает приемлемую огневую мощь, надежность и умеренную стоимость, а все системы его вооружения работают как положено. Это следствие того, что при создании фрегата 11356 для отечественного флота по большей части использовались надежные и опробо­ванные технические решения, но это же и стало и его недостатком. Такие фрегаты неплохо смотрятся в сегодняшней «табели о рангах», но как они будут выглядеть через 15-20 лет? С другой стороны, следует понимать, что никакой альтернативы строительству «адмиральской» серии у нас не было.

Корабли проекта 11356 представляют собой модернизацию фрегатов «Тальвар», строившихся для ВМФ Индии, они освоены отечественной промышленностью (за исключением энергетической установки) и поставлены на поток. ССЗ «Янтарь», где были заложены новые корабли проекта 11356 для ВМФ РФ, вряд ли смог быстро организовать строительство фрегатов проекта 22350 или чего-то схожего в аналогичные «адмиралам» сроки. Конечно, не радует закладка кораблей одного класса по двум разных проектам, но это в значительной мере купируется тем, что фрегаты «адмиральской» серии создавались для одного-единственного театра (черноморского), на котором присутствие фрегатов иных типов не планировалось.

Фрегат "Адмирал Григорович"

В предыдущей статье данного цикла автор утверждал, что вместо строительства фрегатов Россий­ской Федерации следовало бы создавать эсминцы проекта 21956 или чего-то аналогич­ного. Но и в этом случае строительство фрегатов 11356 следует считать оправданным хотя бы для того же Черного моря. В условиях сильнейшего дефицита надводных кораблей строительство этих фрегатов гарантированно обеспечивало флот серией пускай и не «самых могучих в мире», но достаточно мощных и современных кораблей, которым не грозило провести долгие годы у достроечной стенки в ожидании доведения оружейных и иных систем. Решение о включении их в ГПВ 2011-2020 гг. автор настоящей статьи считает одним из немногих правильных решений в части надводного кораблестроения.

К сожалению, из шести запланированных к постройке кораблей Черноморский флот РФ пополнят, по всей видимости, только три: «Адмирал Григорович», «Адмирал Эссен» и «Адмирал Макаров». Причина общеизвестна: энергетическая установка для этих фрегатов создавала украинская «Зоря-Машпроект», и после известных событий поставки заморожены. Но это вряд ли можно поставить в вину нашему руководству: ситуацию с государственным переворотом на Украине на момент утверждения ГПВ 2011-2020 гг. вряд ли можно было предсказать, а организовывать в России производство турбин для ограниченной серии кораблей, в то время как отечественная промышленность и для новейших-то фрегатов не могла турбины самостоятельно создавать, было бы совершенно неэффективно.

Корветы

Надо сказать, что история создания малого корабля ближней морской зоны весьма запутана. Как обычно, начиналось все хорошо: после того как СКР проекта 11540 (в нашем флоте сегодня два таких корабля: «Неустрашимый» и «Ярослав Мудрый») определили в корабли дальней морской зоны, где те должны были заменить знаменитые «Буревестники» (проект 1135), появилась необходимость придумать что-то на замену малому противолодочному кораблю проекта 1124. Для своего времени это был превосходный ПЛО-кораблик — будучи всего 900 тонн стандартного водоизмещения, он имел на вооружении достаточно мощную буксируемую ГАС, два 533-мм торпедных аппарата и два бомбомета РБУ-6000. Для защиты от воздушных целей на МПК проекта 1124 ставились ЗРК «Оса-М», 57-мм артустановка и «металлорезка» АК-630. Первый корабль был заложен в 1966 году, причем проект оказался настолько удачным, что МПК этого типа продол­жали закладывать даже и в 80-х годах. 

Тем не менее, МПК проекта 1124, конечно, устаревали, а маленькое водоизмещение не оставляло надежд для существенных модернизаций, так что в 80-х годах отечественному флоту понадо­бился новый корабль. Его проектирование поручили Зеленодольскому ПКБ, и это не удиви­тельно: именно его конструкторы создали в свое время МПК проекта 1124, который сейчас следо­вало заменить, а кроме того — довольно-таки неплохой сторожевик проекта 1159. Последний имел 1670 т стандартного водоизмещения и нес при этом 4 ПКР П-20 «Термит», один ЗРК «Оса», две счетверенных пусковых для ракет ПЗРК «Стрела», две 76-мм спарки АК, два 30-мм автомата АК-230 (полезность которых, в отличие от их шестиствольных «собратьев» АК-630, несколько сомнительна) и вездесущие РБУ-6000. Корабли этого типа предназначались на экспорт: они вошли в состав флотов ГДР, Югославии, Ливии, Кубы, Алжира и Болгарии. Имея столь значи­тель­ный опыт проектирования малых кораблей, Зеленодольское ПКБ, казалось, было обречено на успех, да так оно, в общем-то, и получилось: созданный его конструкторами проект 11660 оказался опасно близок к идеалу.

Стандартное водоизмещение нового сторожевика значительно превысило таковое у МПК проекта 1124 и достигло 1500 т. Но «виноваты» в этом были не разработчики, а заказчики от флота: им хотелось, чтобы новый корабль нес не буксируемую, а подкильную ГАС, а это, разумеется, сказалось на размерах и массе корабля. Состав вооружения оказался сбалансирован на редкость качественно: для ПЛО использовался противолодочный ракетный комплекс «Медведка», ПВО обеспечивали 2 ЗРАК «Кортик», против кораблей имелся комплекс «Уран», а для дострела недобитых «Уранами» — 76-мм артустановка. Лишним выглядел только РБУ, хотя, возможно, что в качестве противоторпедного оружия (и РСЗО для стрельбы по берегу) и он имел какой-то смысл. Пожалуй, единственным недостатком корабля являлось отсутствие возможности базиро­вания вертолета. 

Сторожевой корабль прибрежной зоны проекта 11660

Почему такой состав вооружения представляется оптимальным для корабля ближней морской зоны? Представим себе военный конфликт… да вот с той же Турцией, к примеру. Что они пошлют к нашим берегам? Подводные лодки? Безусловно. Фрегаты и корветы? А вот это уже крайне сомнительно. Проблема в том, что корабль хоть с объектовой, хоть с зональной ПВО сам по себе весьма уязвим для грамотно организованной атаки морской (сухопутного базирования, либо палубной) авиации. Это, разумеется, не означает, что ПВО кораблей бесполезна, но нет никакого смысла без крайней на то нужды отправлять надводный флот в зону господства авиации против­ника, не имея возможности прикрыть его с воздуха. Из ударного вооружения турецкие фрегаты несут противокорабельные ракеты «Гарпун» и 127-мм артсистемы, но что им делать с таким набором у наших берегов? Разве только пытаться пресекать каботажное судоходство, но такая цель явно не стоит высочайшего риска потери собственных надводных кораблей, ведь у наших берегов турецкие фрегаты окажутся легкой целью хоть для авиации, хоть для наземных ракетных комплексов. Скорее уж, турецкие фрегаты будут прикрывать собственное судоходство от атак наших подводных лодок. 

Интересно, что в случае глобальной неядерной войны с участием США для наших сторожевиков мало что меняется: те же АУГ не полезут ни в Балтийское, ни в Черное, ни в Баренцево море — что им там делать? В том же черноморском бассейне американский авианосец, маневрируя в Мраморном море, окажется менее чем в 600 км от Севастополя. Этого будет вполне достаточно для того, чтобы делать нам всякие гадости, в то же время к системе ПВО и воздушного наблю­де­ния АУГ добавятся еще и мощные средства контроля воздушной обстановки, расположенные в районе Стамбула. И, конечно, местное турецкое ПВО, так что «взять» АУГ там будет чрезвычайно непросто. Но все же для палубной авиации 600 км — достаточно существенное расстояние, осуществлять какие-либо воздушные операции оттуда можно, но наладить постоянное присут­ствие воздушных патрулей у наших берегов — нет. 

Эти соображения во многом верны и для наших СКР. Бросать их к турецким берегам бессмыс­лен­но, зато у своих «непотопляемый авианосец Крым» обеспечивает неплохое прикрытие в воздухе, шансы встретить вражеские надводные корабли и самолеты не слишком велики, хотя, конечно, есть. Например, при снабжении либо оказании содействия частям, действующим в приморской зоне (раньше сказали бы «на приморском фланге армии»), либо в ходе противодействия высадки десанта, или высадки собственного… То же касается и вражеской авиации. Сторожевые корабли вряд ли попадут под полномасштабный воздушный удар, когда все по правилам: вражеские разведчики выявляют расположение СКР, ДРЛО осуществляет управление, группы отвлечения вызывают огонь на себя, самолеты подавления ПВО ставят помехи и давят ЗРК кораблей противо­радиолокационными ракетами, а в это время штурмовые группы из-под радиогоризонта наносят удар крылатыми ракетами… Такой удар не отразит ни сторожевик, ни ракетный крейсер, но в том-то и дело, что в ближней морской зоне у противника не так много возможностей его нанести: наши наземные средства освещения воздушной обстановки и ПВО должны препятствовать этому, борясь в первую очередь с «глазами» вражеских воздушных сил, т.е. самолетами разведки и ДРЛО. А уж операции по поддержке сухопутных войск или же противодействия вражескому/высадки собственного десанта должны плотно опекаться нашей истребительной авиацией по определению. Все это не гарантирует абсолютного прикрытия сторожевиков от авиации неприятеля, всегда можно «нарваться», оказавшись под ударом одного-двух «выскочивших из ниоткуда» самолетов или даже вертолетов вражеских ВВС, но это совсем иной и куда более низкий уровень угрозы. 

Особенность боевых действий в ближней морской зоне заключается в том, что функции уничто­жения вражеских надводных кораблей и самолетов наиболее эффективно решаются путем исполь­зо­вания морской авиации сухопутного базирования совместно с самолетами ВКС, а вот для кораблей классов сторожевик/корвет они вторичны. В сущности, СКР/корветы должны уметь «дострелить» то, что умудрилось прорваться сквозь воздушные заслоны. Поэтому в качестве противокорабельного оружия сторожевикам вполне достаточно иметь легкие ПКР наподобие того же «Урана», чего более чем достаточно для вразумления фрегатов, корветов и прочих ракетных катеров потенциального противника. А в части ПВО акцент следует делать не столько даже на самолеты, сколько на уничтожение управляемых боеприпасов противника. 

Сторожевой корабль проекта 11660 должен был нести ПКР «Уран» и два удачно расположенные (в носу и в корме) ЗРАК «Кортик». Надо сказать, что на тот момент ЗРАКи представлялись могущественным оружием, способным достать ракетами все летящее на дальности до 8 км и по высоте до 3,5 км, а автопушками — соответственно 4 км и 3 км. Состав вооружения выглядит оптимальным, тем более что «Кортики», оптимизированные под перехват крылатых ракет, отличались минимальным временем реакции. А что дальность стрельбы ЗУР отнюдь не десятки километров — так не стоит забывать, что наиболее эффективным британским ЗРК в Фолк­ленд­ском конфликте оказался «Си Вулф», имевший тогда досягаемость по дальности 5 км и по высоте — 3 км. 

Конечно, кто-то может сказать, что столь минималистичный подход не красит боевой корабль, и что куда лучше иметь более мощные ПКР и ЗРК. Возможно оно и так, но дело в том, что корабль прибрежной зоны просто обязан быть массовым. Отечественному флоту требуются десятки СКР/корветов и каждый излишне потраченный на «более могучий ЗРК» рубль обернется очень большими затратами, в результате чего флот недополучит иные средства борьбы на море — атомные или дизельные подводные лодки, самолеты морской авиации и т.д., которые нужны по-настоящему, а не просто «чтобы было на всякий случай».

Итак, противокорабельные и ПВО функции для прибрежной морской зоны вторичны, но вот для борьбы с подводными лодками корабль должен быть оснащен по высшему разряду. Подводные лодки — это основной его противник, и вот они-то точно будут «работать» у наших берегов, невзирая на господство нашей авиации. Но значительное количество небольших кораблей вкупе с противолодочной авиацией наземного базирования и иными техсредствами вполне способны дать им отпор, нанести тяжелые потери, а то и вовсе «выдавить» из ближней морской зоны. Кроме того, на Северном и Тихоокеанском театрах подобные корабли становятся частью системы обеспечения развертывания отечественных РПКСН.

А что для этого нужно? Во-первых, достаточно мощные средства контроля подводной обстановки — достаточно эффективный ГАК. Во-вторых, противолодочное оружие, способное «достать» неприятельскую лодку сразу же после ее обнаружения. Современные торпеды имеют дальность в десятки километров, а противокорабельные ракеты, которыми сейчас оснащаются практически все ПЛ, — и того дальше, поэтому у нашего корабля может не оказаться времени готовить вертолет к вылету. Для СКР проекта 11660 Зеленодольское ПКБ выбрало комплекс «Медведка» и, вероятно, это был лучший выбор из всех возможных. «Медведка» достаточно малогабаритна для размещения на малом корабле, но её максимальная дальность (20,5 км), пожалуй, соответствует реальным возможностям ГАК обнаружения современных на тот момент ПЛ. При этом (по пред­по­ло­жениям автора) у «Медведки» имеется существенное преимущество перед такими комплексами, как «Водопад» или «Калибр-ПЛЭ». Последние используют ракето-торпеду, которая, будучи запущена из торпедного аппарата, отходит от корабля на небольшое расстояние, после чего ракета стартует — и приводняется уже в точке пребывания ПЛ. По некоторым (непроверенным) данным, подводный старт такой ракеты будет очень хорошо слышен акустикам подводной лодки, отчего те смогут немедленно предпринять меры: маневр уклонения, подготовку к пуску ловушек и т.д. А вот ракеты «Медведки» сразу же летят в район маневрирования ПЛ, так что противник узнает о том, что по нему нанесли удар, только услышав шум винтов атакующей его торпеды. 

По мнению автора настоящей статьи, перспективный корвет ВМФ РФ вполне мог получиться, если бы за основу при его проектировании был бы взят проект 11660. Там и доделывать было, в общем, немного: добавить стелс-элементы, увеличить калибр пушки с 76 до 100 мм (намного солиднее как для «дострела» вражеского корабля, так и для поддержки десантных операций), встроить вертолетный ангар и площадку для старта. В результате получился бы корвет самого умеренного водоизмещения (в габаритах «Стерегущего» или даже меньше) с относительно недорогими, но эффективными системами оружия, вполне пригодный для массового строи­тель­ства.

Увы, но все пошло наперекосяк, причем инициатором «перекосяка» на сей раз выступило ПКБ «Алмаз», предложившее совершенно иной корабль ближней морской зоны — проект 12441 «Гром». 

По своим размерам данный корабль представлял собою нечто среднее между проектом 11540 «Неустрашимый» и 11660. Если первый имел 3590 т стандартного водоизмещения, а второй — только 1500 т, то «Гром» от ПКБ «Алмаз» — 2560 т. Но состав вооружения, пожалуй, оставлял позади себя проекты 11540 и 11660 вместе взятые: 18 (прописью — ВОСЕМНАДЦАТЬ) ПКР «Оникс», ЗРК «Редут» (32 шахты), 2*4 ПУ ПЛРК «Медведка», 100-мм АУ и 30-мм ЗАК «Дуэт» и один вертолет. На бумаге проект 12441 выглядел безумно грозно, но по факту это была попытка впихнуть эсминец уже даже не в размерения фрегата, а в водоизмещение корвета. Кому и зачем нужен был такой корабль? Он не обладал размерами, достаточными для эффективной эксплу­а­та­ции в дальней морской зоне, а его вооружение было заведомо избыточным для «прибреж­ного» корабля — соответственно, корабль стоил чрезмерно дорого для крупной серии. И все же, он показался нашему руководству куда как предпочтительнее скромного сторожевика проекта 11660.

Тем не менее, поздний СССР и его правопреемница РФ умудрились начать строить корабли всех трех проектов: в 1987-93 гг. на Прибалтийском ССЗ «Янтарь» заложены три корабля проекта 11540 (из них один, «Туман», достраиваться не будет, но два остальных все же вошли в состав отечественного флота). В 1990 г был заложен один корабль проекта 11660, однако же его разобрали на стапеле спустя 5 лет после закладки, да и с проектом 12441 вышло аналогично: заложив головной «Новик» в 1997 г, его строительство вскоре приостановили. Некоторое время планировалось достроить его в качестве учебного корабля, но в 2016 г. было принято оконча­тель­ное решение о его утилизации. Строго говоря, ни один из этих кораблей не мог претен­до­вать на роль перспективного корвета XXI века, и потому решено было создавать новый проект, впоследствии ставший корветом 20380. Это было правильным решением, но вот использование в качестве основы проекта 12441 являлось ошибкой, потому что вместо того, чтобы дать корвету 20380 подобающее ему вооружение, решено было всенепременно обеспечить его ЗРК «Редут» и тяжелыми ПКР — универсальными установками, способными запускать как «Ониксы», так и «Калибры». Если корвет проекта 20380 и получил что-то полезное «в наследство» от «Грома», так это палубный вертолет, да еще и с ангаром для его постоянного базирования.

Интересно сравнить самый первый корвет «Стерегущий» с СКР проекта 11660. И тот, и другой оснащены «Уранами», но вместо 4 ПКР на СКР, «Стерегущий» несет 8. В корме «Стерегущего» разместились вертолетные ангар и площадка, так что для кормового ЗРАК «Кортик-М» места уже не хватило: пришлось обойтись парой АК-630. Но и с носовым "Кортиком" не все ясно: автору не удалось найти фотографии, где на установке были смонтировано ракетное вооружение. Не превратился ли зенитный ракетно-артиллерийский комплекс в чисто артиллерийский? Если да, то почему?

"Кортик-М" корвета "Стерегущий"

Зато "главный калибр" увеличили с 76 до 100 мм.

100-мм артустановка корвета "Стерегущий" 

А вот что касается борьбы с подводным противником… нет, про нее не забыли. Если старый проект 1124 имел буксируемую ГАС, а для СКР проекта 11660 вместо нее предусматривалась ГАС подкильная, то на «Стерегущий» взгромоздили аж 3 (!) ГАС — подкильную («Заря 2»), буксиру­емую («Минотавр-М»), да еще и опускаемую ГАС «Анапа-М»! Зачем такое изобилие на малом корабле, едва ли знают и сами проектировщики. Зато вместо той же «Медведки» на «Стерегу­щий» установили… нет, не «Водопад» и не 533-мм торпедные аппараты, из которых корабль мог бы применить дальнобойные ракето-торпеды семейства «Калибр». Единственным противо­лодоч­ным оружием корабля стал 324-мм торпедный аппарат «Пакет-НК». Теоретически дальность его 324-мм торпед при атаке подводной лодки составляет 20 км, т.е. почти столько же, сколько и у ракетного комплекса «Медведка». Вот только практически такую дальность торпеда имеет только при скорости 30 узлов (на ней два режима скорости, 30 и 50 уз), а на 30 уз. для преодоления 20 км торпеде понадобится почти 22 минуты! В современном морском бою — целая вечность. Комплекс «Пакет-НК» хорошо подходит для самообороны корабля от вражеских торпед, в некоторых случаях его можно применить и по подводной лодке противника, но в качестве основного противолодочного оружия он совершенно не годится. Вертолет не всегда можно использовать просто в силу погодных условий (тем более с палубы некрупного корабля), да и время реакции с учетом подготовки вертолета к вылету также может превысить все разумные пределы.

В результате получился оксюморон:

1. Главным противником наших корветов в ближней морской зоне является подводная лодка.

2. Проект 11660 получил адекватное противолодочное вооружение.

3. Конкурирующий проект 12441 также имел адекватное противолодочное вооружение, но сверх того еще и мощное ударное/зенитное вооружение.

4. Проект 12441 признан слишком большим и дорогим, но все же именно он взят за основу «корвета будущего» (с осознанной необходимостью «урезать осетра»).

5. В результатах экономии «под нож» угодили противолодочные вооружения.

6. В результате пп. 1-5 корвет перестал отвечать своей основной задаче. Занавес.

После «Стерегущего» в серию пошли корветы, на которых носовой ЗРАК «Кортик» сменили 12 ПУ для ЗУР «Редут». Более чем спорное решение: формально корвет приобрел совершенный ЗРК, ни в чем не уступавший тому же «Штилю», но совершенно неясно, как вообще разработчики собирались решать проблему целеуказания ракетам «Редута». Проблема заключалась в том, что ракета 9М96Е несла активную головку самонаведения, отчего ей, одной стороны, не требовался специализированный радар подсветки цели (как для ЗУР с полуактивной ГСН), но с другой стороны ракета все равно нуждалась в том, чтобы кто-то «подвел» ее на дистанцию, с которой АГСН ЗУР могла захватить воздушную цель. Обычно это реализуется так: мощная РЛС общего обзора, один раз в несколько секунд фиксируя положение ракеты и цели в пространстве, пере­дает эти данные в систему управления ЗРК, тот обсчитывает их и вырабатывает необ­хо­ди­мую поправку, которая и транслируется на ракету. Схема отличная, вот только на корветах проекта 20380 нет мощной обзорной радиолокационной станции. В итоге выбор у разработчиков совершенно небогат: или пытаться научить штатную РЛС «Фуркэ-2» как-то управлять полетом ракет, либо использовать для этого штатную СУО артиллерийских систем «Пума». Ни то, ни другое не является приемлемым вариантом. «Фуркэ-2» представляет собой обзорную РЛС комплекса «Панцирь-С1», адаптированную для корабля, но дело в том, что в рамках упомянутого комплекса ее задача — только первичное обнаружение цели, а дальше за дело берется радар сопровождения и наведения. «Фуркэ» работает в дециметровом диапазоне, что более-менее приемлемо на суше, но на море такая РЛС неважно видит то, что происходит на фоне подстила­ю­щей поверхности, т.е. низколетящие цели. Американцы в свое время намучились, обучая радар AN/SPY-1, также работающий в дециметровом диапазоне, распознавать то, что летит на небольшой высоте, и то не факт, что обучили как следует. А ведь эта РЛС — основа всей «Аэгис» крейсеров типа «Тикондерога» и эсминцев типа «Арли Берк», и она намного мощнее «Фуркэ-2».

Именно поэтому в наземном «Панцире» прообраз «Фуркэ» должен лишь засечь «нечто», а даль­нейшее — дело РЛС сопровождения и наведения, работающей в сантиметровом (и милли­мет­ро­вом) диапазонах, отлично видящих все на фоне морских волн. Именно так, кстати, работает превосходная РЛС SAMPSON на новейших британских эсминцах типа «Дэринг», которых многие аналитики считают сегодня лучшими кораблями ПВО в мире. Ракеты «Дэринга» также оснащены активной ГСН, а SAMPSON осуществляет их «вывод» на цель, но делает это следующим образом: SAMPSON представляет собой «два в одном», являясь эдаким симбиозом дециметрового и санти­метрового радаров. Дециметровый имеет преимущество в дальности, и он является основным, но если ему вдруг «показалось» что что-то летит на фоне океана, немедленно этот участок прове­ря­ется сантиметровой РЛС — и тут уже ничему не спрятаться. ВМФ СССР решал этот вопрос по-иному — в те годы у нас делалась ставка на ЗУР с полуактивной ГСН, а радары общего обзора были дециметровыми. Но если вдруг обзорный радар видел какую-то помеху, то немедленно мог быть включен «Подкат» — тоже РЛС общего обзора, но оптимизированная на опознание низко­летящих целей, а кроме того радары сопровождения и наведения, работающие в том же санти­метровом диапазоне, могли не просто подсвечивать цель, но и осуществлять ее поиск, пусть и в узком секторе. Т.е. как только возникало хоть малейшее подозрение в приближении чего-то низко­летящего и нехорошего, «Подкат» и РЛС СУО были способны очень быстро разъяснить обста­новку и выдать исчерпывающие рекомендации средствам огневого поражения. Для кораб­лей РФ предполагалось использование мощной РЛС «Полимент», специально созданной как для общего обзора, так и для наведения ракет с АГСН, т.е. некоего отечественного аналога того же SAMPSON (не по архитектуре, но по выполняемым задачам), и это было разумно. Но подобная РЛС слишком дорога для использования ее на кораблях класса «корвет».

В результате у корветов проекта 20380 в части противовоздушной обороны сложилась совер­шенно печальная картина: никаких «Полиментов», «Подкатов» и СУО сопровождения и наве­де­ния на них нет, а «Пума» ориентирована на применение артиллерии и оснащена не самой лучшей (и всего лишь двухкоординатной) РЛС. Поэтому надежд на то, что ракеты «Редута» смогут сбивать низколетящие цели, не слишком много, а если противник не постесняется использовать средства РЭБ, то шансы на поражение хоть низко-, хоть высоколетящих целей будут далеко не так высоки, как хотелось бы. По предположению автора настоящей статьи, единственный ЗРАК «Кортик-М» (имеющий-таки собственную РЛС наведения) корвета «Стерегущий» в реальном бою может оказаться более эффективным, чем «Редут» под управлением «Фуркэ-2» (если на "Кортике" все же есть ракеты). И это при условии, что сами ЗУР комплекса «Редут» будут работать штатно. А они, по последним данным, опубликованным в открытой печати, совсем не собираются этого делать, и более того — неизвестно, когда соберутся.

Корвет "Стерегущий"

Таким образом, корветы проекта 20380 на сегодняшний день представляют собой довольно странное зрелище: корабли с урезанными возможностями противолодочной обороны, недее­способной ПВО и проблемной энергетической установкой. Не этого ждал военно-морской флот Российской Федерации.

Разумеется, проект 20380 подвергся модернизации, в результате которой оконечная цифра «0» его номера сменилась на «5». Два таких корвета, «Гремящий» и «Проворный», были заложены на «Северной верфи» в 2012-2013 гг. соответственно. Чем они отличаются от базового проекта? Об этом было известно не так много, как хотелось бы. Из очевидного — увеличение количества ячеек ЗРК «Редута» с 12 до 16, установка УКСК на 8 шахт, и замена отечественного агрегата ДДА12000 на германские дизели фирмы MTU. Менее понятна некая «оптронная мачта», которая

«включает радиолокационные комплексы и системы различного назначения, значительно повышая возможности корвета по обнаружению и сопровождению морских и воздушных целей противника, их поражению. В частности, мачта позволила отказаться от отдель­ного антенного поста РЛС управления артиллерийским огнем "Пума"».

Судя по всему, корветы серии 20385 стали «работой над ошибками» проекта 20380: предполо­жительно решалась проблема наведения ЗУР комплекса «Редут»; введенная же в состав воору­же­ния УКСК была ценна вовсе не появившейся возможностью размещения противокорабельных ракет «Оникс» или «Калибр», а способностью использовать ракето-торпеды семейства «Калибр». Тем самым корвету была возвращена «длинная рука» для борьбы с подводными лодками против­ника. Но здесь перехлест пошел уже в другую сторону — ракето-торпеды 91РЭ1 и 91РТЭ2 имеют дальность 50 и 40 км соответственно, и несколько сомнительно, чтобы хотя бы одна из трех ГАС отечественного корвета (или все они вместе) могли бы обнаружить вражескую ПЛ на таком расстоянии. Но автор настоящей статьи не располагает точными ТТХ ГАС современных корветов, поэтому — а вдруг? Кроме того, возможна и такая ситуация, когда вертолет корвета в режиме поиска обнаружил километрах так в 50 от родного корабля что-то подводно-недобро­желательное…

В общем, корабли проекта 20385, вероятно, могли бы стать первыми полностью боеспособными кораблями данного типа (когда и если доведут до ума ЗРК «Редут», конечно), но чрезмерность вооружения, ненужного на кораблях класса «корвет», сыграла с ними ту же шутку, что и с «предком» современных российских корветов — СКР проекта 12441 «Гром». Как уже было сказано в предыдущей статье, стоимость корветов проекта 20385 вплотную приблизилась к фрегатам «адмиральской» серии, при том что боевые возможности фрегатов все же выше — уже хотя бы в силу вдвое большего водоизмещения, и соответствующего роста автономности и море­ходности. Соответственно, количество корветов проекта 20385 ограничится двумя единицами.

Но что же дальше? Ходят разговоры о создании новых корветов проекта 20386, причем слухи самые разные: кто говорит о том, что данная модификация будет минимальным «рестайлингом» проекта 20380, а кто выкладывает фото умопотрясающего кошмара морей и океанов, у которого ангар «переехал» в корпус, т.е. под палубу, куда вертолет, сев на площадку, попадает при помощи специального подъемника. Зато рядом есть место для пары контейнеров, в которые можно напихать хоть ПРК «Калибр», хоть еще что-то — по модульному принципу…

Нечто

Честно говоря, автору настоящей статьи приходилось видеть и более жуткие проекты кораблей, но нечасто. Модульность вооружения — крайне сомнительное новшество. Ну как готовить экипаж воевать оружием, которое в данный момент на корабле не установлено? А конструкция… за одну только раскладывающуюся палубу и вертолетоподъемник можно смело вручать премию Дарвина (ничем не обоснованная сложность, да еще на корабле малого водоизмещения, где каждая тонна на счету). Впрочем, английский текст, возможно, намекает, что речь идет о каком-то экспортном варианте. Тогда никаких вопросов нет — любой каприз за деньги заказчика! 

А ведь разумные варианты есть: газотурбинная установка, один-два «Панциря-М» или «Палаша» (последнего в ракетно-пушечном варианте), подкильная или буксируемая ГАС, противолодочный комплекс «Медведка» или торпедные аппараты с возможностью применения ракето-торпед «Калибр-ПЛЭ», да пара счетверенных пусковых для «Уранов». И получится относительно недорогой, годный к массовой серии корвет, «рабочая лошадка» для любого нашего флота.

Но уже не в этой госпрограмме. Поставив себе целью до 2020 г. построить 35 корветов различных типов, к августу 2016 г. мы имеем 4 корвета в строю (в том числе «Стерегущий», вошедший в строй еще до ГПВ 2011-2020 гг., ну да ладно), один («Совершенный») на испытаниях, семь — в различных стадиях постройки (два из них проекта 20385) и на этом всё. Итого двенадцать еди­ниц, и все они имеют хорошие шансы войти в строй до 2020 года, но новые закладки отложены на неопределенный срок. Это, в общем, понятно: не имея возможности делать нормальные дизельные энергетические установки, зато имея огромные сомнения в дееспособности ЗРК «Редут», нам ни к чему закладывать новые корветы типа 20380/20385, а никаких иных проектов у нас нет. Да и не только в проекте дело: спроектировать новый корабль можно, но откуда взять на него двигатели? Все мощности сегодня брошены на производство турбин для фрегатов, но и там у нас огромное отставание.

Продолжение следует…

Автор: Андрей из Челябинска