Этот старый рассказ выкладывается на сайт в продолжение темы издевательств над историей, поднятой в статье «Пусть россияне опровергнут эти 10 фактов».
Сталин ел мясо невинно убиенных детей репрессированных. Мясо было непрожарено, и потому в процессе еды кровь стекала у вождя по подбородку. Вождь вздохнул, налил себе чачи, залпом выпил и продолжил трапезу.
На пороге столовой появился Михаил Иванович Калинин в шляпе, из-под которой торчали пейсы.
Сталин, увидев соратника, машинально перекрестился и опрокинул очередной стакан чачи.
— Никак, Миша, не могу привыкнуть к твоему виду! – сказал он. – Мне кажется, на привыкание и вечности не хватит!
Калинин усмехнулся и ответил:
— Если бы ты знал, Коба, каково мне! Я всё-таки надеюсь, что там, — Калинин показал вниз. — со временем что-то изменится.
— Ну, надеяться нам тут не запрещают, — улыбнулся Сталин, запихивая в рот очередной кусок младенца, — Это всё-таки не ад!
— Ни ад, ни рай, ни небытие, — вздохнул Калинин, — Вечность в мире, где ты зависишь от того, что о тебе сочиняют там, среди живых. То ли скоморох, то ли марионетка…
— Да ладно тебе, — похлопал старосту по плечу Сталин. – Расскажи лучше, чем сегодня занимался?
— Сегодня как всегда, — пожал плечами Калинин, — Готовил мацу на крови русского народа, в основном детей. Ну, потом разные еврейские обряды, редактирование «Протоколов сионских мудрецов», составление планов Голодомора… Ничего нового…
Сталин продолжал есть, не забывая запивать мясо чачей.
— Слушай, Коба, хотел тебя спросить – а как человечина на вкус?
— Ну не знаю, эта вот как баранина! – ответил вождь.
— А ты не устал ежедневно младенцев убивать? – уточнил Калинин.
— А кто тебе сказал, что я их убиваю? – спросил Сталин. – У меня всё проще – приносят таз с мясом, а на нём надпись – «Мясо детей репрессированных». Ну вот, приходится есть. Правила есть правила. Хорошо хоть чачу отпускают на это дело.
— Да у меня, собственно, с мацой та же история, — сказал Калинин, — Приносят кровь в вёдрах и вперёд!
В столовую вбежал полураздетый Берия.
— Мужики, спасите, я больше не могу! – простонал он, захлопывая двери и подпирая их собой.
Калинин и Сталин сочувственно посмотрели на соратника.
— Лаврентий, я всё понимаю, но ты же знаешь – должен изнасиловать 150 женщин за день, правила есть правила!
— Но это нереально, — заорал Берия, чувствуя, что в дверь уже ломятся, — ни один человек этого не выдержит!
— Ни один не выдержит, а кровавый палач НКВД выдержит, — с тенью злорадства сказал Калинин, — Надо, Лавруша, надо!
Дверь распахнулась и дюжие охранники поволокли Берию обратно к ожидающим жертвам сексуального террора. В столовую вошёл Николай Второй с нимбом вокруг головы.
— Счастливчик, — сказал он, глядя вслед Берии.
Сталин и Калинин захихикали.
— У тебя ж жена есть, — заметил Калинин, — Чего завидовать-то?
— Ну ты и сволочь жидовская, — выругался царь, — Знаешь же, что я со своей нынешней святостью неспособен…
— Колян, ну вот что ты опять пытаешься ругаться? – усмехнулся Калинин. – Ты же знаешь, что твоя брань для нас запикивается. Не положено святому ругаться, любовью заниматься, отправлять естественные надобности…
— Ося, а Ося, — с тоской сказал Николай Второй, — Налей стаканчик, а?
— Я-то налью, — ответил Сталин. – А толку? Ты же всё равно не выпьешь, чача у тебя сразу в святую воду превращается!
Николай уронил царственную голову с нимбом на руки:
— Блин, как же я попал, ребята! Пока я там считался сатрапом и палачом, как же было хорошо! Все радости – вино, женщины, гулянки… А теперь? Сплошная молитва и ничего больше… Да ещё жена пилит – должен, мол, соответствовать образу царя-великомученика…
— Можно подумать, были времена, когда тебя Сашка не пилила? – вставил язвительный Калинин.
Николай грустно посмотрел на Сталина и Калинина и ответил:
— Разведусь я с ней, мужики! Скажу, что она мне с Распутиным изменяла!
Калинин и Сталин рассмеялись:
— Кому скажешь-то, Коля? Здесь ЗАГСов нет, и жить тебе с женой целую вечность!
— Без секса, — добавил ехидный Калинин.
Из-за двери появился бомжеватый мужичок, который бросил царю:
— Николай Александрович, вы меня в ваши дела не впутывайте! Я и так всё время из-за вас страдаю!
— Вали, вали отсюда, Распутин, — сказал царь, — Ты сейчас вообще не пойми что: то ли святой, то ли грешник!
— Вот-вот, — подхватил Распутин, — И знаете, каково это? Выпиваю я намедни с девочками, ну, думаю, вечеринка будет – огонь, как вдруг водка в горло не лезет, и по мужской линии слабость! Опять какая-то сволочь святым посчитала! Сраму перед девками – беда!
Дабы более не раздражать Николая, Распутин поспешил удалиться. В дверях появились хмурый Будённый и весёлый Колчак.
— Как прошёл день? – поинтересовался Сталин.
— Изумительно, господин Коба, — ответил довольный Колчак, — Семён Михайлович, как это сейчас у живых говорится, выдающийся шоумен! Столько веселья!
— Кому веселье, а кому и нет, — мрачно ответил маршал, усаживаясь на стул.
— Представляешь, Коба, — сказал командующий Первой Конной. — Нам с ребятами положено белогвардейцев в море зверски топить! А они ж теперь почти все святыми считаются, оттого и не тонут! Мы их на дно, а они на поверхность! Мы их снова на дно, а они снова на поверхность! И довольные, гады! Дайвинг, говорят! А нам ведь, пока их не утопишь, задание на день не засчитывают! А Колчак на берегу сидит и веселится!
— Ну, и чем дело кончилось? – уточнил Калинин.
— Уважаемый маршал проявил изобретательность, — ответил за Будённого Колчак. – Стали они вместе с казнимыми на дно нырять и удерживать их там, пока Наблюдатели им злодеяние не засчитывали! Так потихоньку программу дня и отработали!
Будённый мрачно молчал.
— Не расстраивайся, Сеня, — поддержал товарища Калинин. – Ты же знаешь, не тонет не только святость, но и кое-что другое!
— А для человека с пейсами вы на редкость остроумны, — парировал шпильку Калинина Колчак.
Сталин закончил с едой и допил остатки чачи.
Очередной день в этом загробном мире подходил к концу. Работы заканчивались, и злодеи и жертвы, много раз менявшиеся здесь местами друг с другом, шли по домам, негромко обмениваясь впечатлениями. Стихли женские стоны и в спальне Берии – палач НКВД, как всегда, выполнил свою норму по изнасилованиям.
В дверях показалось голова Распутина:
— Коля, тебя жена ищет, говорит, ты две молитвы пропустил!
Все сочувственно посмотрели на царя.
— А ещё Юровский издевается, — всхлипнул Николай Второй. – Пишет на дверях гадости: «Царь – святой импотент». Он-то злодей, ему всё можно!
— Да, ладно, Коля, чего ты, — Сталин вышел из-за стола и обнял последнего императора. – Всё ещё когда-нибудь поменяется. Это же наша Россия, они там о нас мнение регулярно меняют! Может, уже завтра ты вместо Берии насиловать девок пойдёшь!
— Правда? – с детской надеждой спросил царь вождя.
— Ну конечно, – обнадёжил Сталин Николая. – Ну что, господа-товарищи, споём?
И они сообща затянули:
Позови меня с собой,
Я приду сквозь злые ночи,
Я отправлюсь за тобой,
Что бы путь мне ни пророчил,
Я приду туда, где ты
Нарисуешь в небе солнце,
Где разбитые мечты
Обретают снова силу высоты.
источник: http://petrovchik.livejournal.com/104750.html
