Вооруженный конфликт, произошедший между Гондурасом и Сальвадором в июле 1969г., обычно вызывает улыбку и большинства военных специалистов. Однако любые боевые действия это кровь и слезы. Немало этого вызвала и "футбольная" война, итогом которой стали несколько тысяч убитых и раненых, а также десятки тысяч беженцев. Что же касается любителей истории авиации, то для них это столкновение интересно тем, что в нем в последний паз приняли участие самолеты Второй Мировой — "Корсары" и "Мустанги".
К концу 60-х гг. свыше 30 тыс. сальвадорцев проживало в относительно малонаселенных районах Гондураса. До поры до времени отношения с местным населением складывались вполне нормально, но число переселенцев, покинувших родную страну в поисках лучшей доли, постоянно росло и постепенно между ними и аборигенами начали возникать трения. Причина заключалась в том, что и те и другие занимались сельским хозяйством, а подходящей для этой цели земли было не так много. Масла в подспудно тлевший огонь подпило проведенное правительством Гондураса перераспределение земель, серьезно ухудшившее положение колонистов из соседней страны. Не вмешивавшаяся в этот конфликт ранее, сальвадорская верхушка вскоре предъявила претензии на пограничные территории. Справедливости ради стоит заметить, что на картах четкой линии разграничения двух государств почти не существовало, это и дало пищу различным инсинуациям в местных СМИ, тут же начавших раздувать пламя пожара.
Именно на таком фоне происходили отборочные матчи чемпионата мира по футболу 1970 г. Первую игру, проходившую в столице Гондураса Тегусигальпе 8 июня 1969 г., с минимальным преимуществом 1:0 выиграли хозяева поля. Однако после матча местные болельщики заявили в полицию о многочисленных нападениях со стороны фанатов команды гостей. Эта новость тут же попала в репортажи новостей национального радио Гондураса уже развернувшего антисальвадорскую кампанию. 15 июня на стадионе в Эль-Сальвадоре соперники взяли реванш, "в сухую" разгромив своих vis-a-vis со счетом 3:0! Решающая игра происходила в Мехико под аккомпанемент заявлений СМИ обеих стран, буквально призывавших к войне. Сальвадорские футболисты и на этот раз не оплошали, но их победа омрачилась невероятным побоищем фанатов, съехавшихся в мексиканскую столицу, в результате чего имелись многочисленные раненые и убитые.
Спортивный проигрыш, и как следствие этого невозможность участия национальной сборной в мировом чемпионате, привел к невероятному росту националистических настроений в Гондурасе, в котором гнев раздосадованных болельщиков вылился на головы иммигрантов. Массовые погромы, грабежи, поджоги и убийства вызвали волну беженцев, устремившуюся к границам своей родины. В ответ на это, 24 июня Сальвадор объявил мобилизацию резервистов, а 26-го — чрезвычайное положение. В тот же день обе страны разорвали дипломатические отношения.
К рассматриваемому периоду сальвадорская армия насчитывала 11 тыс. человек (включая Национальную гвардию). Правда, проведенная мобилизация довольно быстро позволила увеличить ее еще на 60 тыс. "штыков", основную массу которых составляли крестьяне обученные и вооруженные антикоммунистической организацией ORDEN. В целом сухопутные войска были относительно неплохо оснащены и обучались инструкторами из ЦРУ, поскольку вели борьбу с повстанцами левацкого толка.
На фоне вполне реальной мощи сальвадорской "матушки-пехоты", авиация (Fuerza Aегеа Salvadorena — сокр. FAS) выглядела довольно слабо. Самолетов было мало, а обученных пилотов еще меньше. В строю находились 18 "Мустангов-Кавалье" разных модификаций, пять FG-1D (представлявших собой F4U-1D, произведенных фирмой "Гудьир"), столько же легкомоторных самолетов "Цессна"U-17, по две SNJ и "Цессны"180. один тренировочный Т-34 и четыре "Дакоты". "Мустанги" и "Корсары" составляли "Grupo de Combate", С-47 — "Escuadron de Transporte", a SNJ, "Цессны" и Т-34 -"Escuadron de Reconocimento".
Таким образом, в строю находилось 37 самолетов, на которых имелось всего 34 пилота. Проблему нехватки пилотов частично решили призывом резервистов и вербовкой наемников, однако таких нашлось только пять человек. Немалые проблемы были и с матчастью, поскольку в исправном состоянии находились лишь пять "Мустангов" и столько же "Корсаров". Последние являлись остатками партии из 20 самолетов полученных от американского флота в 1957 г., после капитального ремонта. Впрочем и тогда их состояние вполне обоснованно внушало серьезные опасения за судьбу пилотов, а потому пять из них сразу разобрали на запчасти. Для этой же цели позже были закуплены еще пять F4U-5N. Вскоре американские советники порекомендовали сохранить в первой линии не более десятка бывших "палубников", поскольку они после длительной службы ветшали буквально на глазах и это заставляло в ближайшем будущем подумать о замене или в крайнем случае о пополнении авиапарка.
Еще в сентябре 1968 г. командование ВВС послало в США специальную группу офицеров для закупки каких только можно истребителей с поршневыми двигателями за любые (в разумных пределах, конечно) деньги. Некоторые частные лица воспользовались возможностью избавиться от своих "Мустангов", переправленных затем кружным путем в Сальвадор. Все эти сложности возникли из-за эмбарго, объявленного США на поставку оружия в зону разгоравшегося конфликта. Тем не менее, FAS получили пять "Мустангов-Кавалье"II (рег.╧401-405), а также по одному TF-51D (peг. ╧400) и F-51D-20 (peг. ╧406). Последний самолет удалось пригнать на замену разбитого 8 октября "борта" ╧402. Им оказался F-51D-25-NA, приобретенный у сальвадорца Арчибальда Бальдочи. Этот проныра итальянского происхождения благодаря столь патриотичному поступку тут же выторговал себе у командования звание "специального помощника при ВВС"!
Всего же в страну прибыло 18 самолетов, а так как все они были "с гражданки", то на них сразу же начались работы по установке пулеметов, весьма примитивных прицелов, бомбодержателей и монтаж электросистемы сброса бомб. Кстати, радиостанции на самолеты пришлось "экспроприировать" с джипов армейских офицеров, что естественно вызвало у них сильное недовольство. Поскольку площадь будущего ТВД была довольно ограниченной, то баки на законцовках консолей части "Мустангов-Кавалье" были сняты.
Ситуация в вооруженных силах Гондураса была в сущности подобной, с той лишь разницей, что все обстояло в точности наоборот. От всеобщей воинской обязанности к системе найма по контракту министерство обороны этой страны перешло практически сразу после окончания Второй Мировой войны. Тем не менее боеспособность сухопутных войск оставляла желать много лучшего. Имелось одно унтер-офицерское училище, в котором готовились и офицеры. Они, впрочем, практически не имели никакого опыта службы (не говоря уже о боевом), и, как и положено воинской элите слаборазвитых стран, больше интересовались политикой и разного рода подношениями. В 1950 г. при содействии США была создана Военная школа, где командный состав армии загодя проходил курс антиповстанческих действий. Однако численность вооруженных сил составляла всего 6 тыс человек, вооруженных и оснащенных на уровне 20-30 гг.
В то же время ВВС (Fuerza Aerea Hondurena — сокр. FАН) имели неплохие самолеты, которые содержались в образцовом порядке и хорошо подготовленный американскими инструкторами летный состав. Организационно ВВС Гондураса были самостоятельным видом вооруженных сил с 1954 г., но как и в FAS в них ощущалась острая нехватка летного состава. Лучшими пилотами были укомплектованы подразделения истребителей и самолетов огневой поддержки, а в остальные рода авиации пришлось призывать резервистов.
Подобно Сальвадору, Гондурас также получил от флота США в 1956-1961 гг. два десятка F4U-4 и F4U-5N (со снятыми радиолокаторами), но благодаря лучшему обслуживанию более половины из них к началу войны находилось в боеспособном состоянии. Остальные служили в основном в качестве источника запчастей. Помимо "Корсаров" имелось пять T-28D, один Т-33, два С-82А, шесть-восемь С-46 "Коммандо", три переделанных в транспортные PB4Y-2, шесть "Тексанов" и два вертолета СН-19.
Между тем напряженность между странами продолжала расти, а вместе с этим множилось и число инцидентов на границе и в окружавшем ее воздушном пространстве. 3 июля радио Сальвадора сообщило на весь мир о налете авиации Гондураса на пограничный пост Эль-Пой, а также о переходе сухопутных сил противника границы в районе Куэва-дель-Эрмитаньо. В тот же день пара гондурасских "Троянов" перехватила и принудила к посадке сальвадорский "Пайпер-Чероки". Пилота обвинили в шпионаже, а на следующий день Гондурас выразил протест против "регулярных нарушений своего воздушного пространства".
12 июля, опасаясь воздушного налета, ВВС Гондураса рассредоточили матчасть, перебросив все находившиеся в летном состоянии самолеты с главной базы Токонтин под Тегусигальпой, на небольшие площадки. В частности, истребители перелетели в район Сан-Педро-де-Сула (северо-восточная оконечность страны) откуда и действовали всю войну в составе "Comando Norte".
Планы сальвадорского командования до конца не ясны и сейчас, но по видимому, его целью было взятие Тегусигальпы и свержение правительства президента Лопеза Ареллано. На начальном этапе кампании на ВВС возлагалась задача уничтожить авиацию Гондураса в ходе внезапного налета, однако выполнить ее не удалось. Дабы самим избежать этой участи, ВВС Сальвадора также рассредоточились по небольшим полевым площадкам. Так, "Корсары" базировались в Сан-Андреас, а "Мустанги" — на острове Мадре Саль. На главной же базе — Илопанго — были оставлены только неисправные самолеты, которые должны были служить приманкой для противника.
Тем временем лучше подготовленные войска Сальвадора 14 июля пересекли границу сразу в нескольких местах и очень быстро захватили множество населенных пунктов. Малочисленная и слабо оснащенная армия Гондураса не могла удержать позиций и под ударами превосходящих сил начала откатываться в глубь страны, тщетно пытаясь сохранить хотя бы какое-то подобие линии фронта. Уже к исходу первой недели боев сальвадорцам удалось захватить 1600 км2 территории Гондураса и лишь после того как за оружие взялся едва ли не весь народ, линия фронта стабилизировалась.
Уже в первый день конфликта авиация Сальвадора бомбила города Санта-Роза-дель-Копан, Грасиас, Нуэва-Окотепеке, Накаоме, Сан-Лоренцо, Ампала и Чолутека. В качестве ударных машин были использованы "Корсары", шедшие в сопровождении "Мустангов". Отсутствие серьезного противодействия дало основания предположить, что его не будет и в последующем, а потому в 18:09 над Токонтином появилась сальвадорская "Дакота", экипаж которой сбросил три бомбы через заднюю дверь. Несколько "Корсаров" ВВС Гондураса поднялись на перехват, но из-за плохой видимости в сумеречном небе не смогли найти свою цель.
Результаты бомбежек и штурмовок были весьма обескураживающими: повреждено несколько строений, но ни один из самолетов не пострадал. Любопытно, что практика использования С-46 и DC-3 в качестве бомбардировщиков, несмотря на практически "никакую" точность бомбометания, продолжалась. И хотя экипажи этих двухмоторников исправно укладывали 100-фунтовые фугаски "в молоко", психологический эффект от этих ударов производимый на население противника был чрезвычайно большим.
В ответ на эти налеты ВВС Гондураса ранним утром 16 июля отправили одиночный С-46 атаковать Илопанго. На взлетно-посадочную полосу и стоянки, где находилось несколько самолетов, упало около двух десятков 45,7-кг бомб, которые, понятно, не нанесли серьезного ущерба. Следом за неуклюжим двухмоторником, в 04:22 над Илопанго повилась группа из четырех "Корсаров" (один F4U-4 и три F4U-5N), возглавляемая майором Оскаром К. Корралесом. Каждый самолет нес по одной 250-кг бомбе, а на ведущем F4U-4 были подвешены еще и шесть 127-мм НУРСов HVAR.
На подходе к аэродрому, чтобы обмануть ПВО авиабазы, пилоты выпустили шасси и закрылки, изображая заходящие на посадку FG-1D ВВС Сальвадора (благо опознавательные знаки — бело-голубая чересполосица и такие же круги — были практически неотличимы издали). Уловка удалась и гондурасцы отработали без помех. Однако большинство бомб не разорвалось и только майор Корралес удачно поразил залпом реактивных снарядов ангар, оказавшийся, правда, пустым.
Осознав, что Илопанго практически не используется авиацией противника, командование ВВС Гондураса стало искать другие возможности нанести ей урон. Решение, лежавшее на поверхности, было найдено быстро: горючее! И вскоре на нефтяные терминалы компании "Ла Юнион" и нефтеперерабатывающий завод "Стандарт Ойл" в Акажутле была проведена серия авианалетов. Уничтожение первых и серьезные повреждения, нанесенные второму, тут же отразились на темпах наступления сальвадорской армии и наложили серьезные ограничения на активность самолетов FAS. В утешение себе СМИ Сальвадора заявляли о значительном количестве уничтоженных огнем зенитной артиллерии вражеских самолетов, но на самом деле все машины, кроме одной, вернулись на базу в Сан-Педро-де-Сула.
Лишь один F4U-5N капитана Вальтера Лопеза оказался поврежден огнем с земли. В ходе одного из бомбо-штурмовых ударов пуля угодила в карбюратор, но пилоту удалось перетянуть через гватемальскую границу и приземлиться у Бананеры. Самолет был немедленно интернирован, а вскоре и отремонтирован. Затем его решили перегнать в столичный аэропорт "Ла Аурора", причем полет выполнил пилот ВВС Гватемалы Паша Солис, до этого ни разу не сидевший в кабине "Корсара" и не летавший ни на чем кроме "Мустангов". Рассказывают, что узнавшие об этом подвиге американские советники долго не могли вернуть на штатные места выпавшие челюсти, поскольку по их мнению пилотаж на F4U без длительного обучения (и это подтверждала американская практика!) был невозможен. В результате Солис получил благодарность в приказе и "крылышки" пилота морской авиации — по сию пору единственные в истории военной авиации Гватемалы, ввиду полного отсутствия таковой.
В то время как "Корсары" использовались ВВС Гондураса в качестве истребителей-бомбардировщиков и штурмовиков, куда менее быстроходные Т-28, управляемые "желторотыми" новобранцами, заняли роль перехватчиков в системе ПВО Тегусигальпы. Уже 16 июля в 16:03 один из патрулей под командованием младшего лейтенанта Роберто Мендозы столкнулся со смешанной парой (FG-1D и F-51D) противника, возглавляемой майором Рейнальдо Кортесом. Пользуясь своим превосходством в скорости, оба сальвадорца оторвались от "Троянов" и атаковали базу в Токонтине. Пилот "Мустанга" сбросил три бомбы, а "Корсар" обстрелял аэродромные строения и находившиеся на земле самолеты, которым не нанес существенного ущерба.
Несмотря на реальную угрозу погибнуть на взлете, один из пилотов стартовал на "Корсаре" и атаковал FG-1D Кортеса, у которого в ходе схватки заклинило оружие и он попытался выйти из боя. В этот момент подоспела пара T-28D. Увернуться от шедших навстречу импровизированных перехватчиков — иного пути к линии фронта Кортес не имел — было невозможно. Оба гондурасца открыли довольно точный огонь и лишь малый калибр их пулеметов (7,62-мм) не позволил пилотам "Троянов" сбить вражеский самолет. Тем не менее одна из выпущенных ими пуль попала Кортесу в ногу, а после приземления выяснилось, что фюзеляж "Корсара" буквально изрешечен, досталось и консолям: установленные в них пулеметы были изуродованы и годились только для сдачи в металлолом. Несмотря на фактически ничейный результат схватки, и Кортес, и сальвадорцы заявили об одном сбитом вражеском самолете.
В последующие дни активность ВВС Сальвадора из-за нехватки горючего начала стремительно падать. Теперь пилоты FAS взлетали с минимальным запасом бензина, что с одной стороны улучшало маневренность их аппаратов, а с другой уменьшало тактический радиус. По этой причине почти любая встреча с гондурасскими перехватчиками могла привести к потере самолета, причем не столько даже от действий противника, сколько из-за банальной нехватки топлива после воздушного боя на обратный путь. Именно это произошло с пилотом TF-51D, который был вынужден приземлиться на территории Гватемалы. Интернированный местными властями самолет был возвращен владельцам после окончания войны.
16 июля, после ожесточенной артподготовки, но при не слишком активной помощи своей авиации, сальвадорские войска пошли на штурм города Нуэва-Окотепеке. Перевес атакующих был очевиден и они постепенно теснили защитников. Эпизодически появлявшиеся в небе сальвадорские "Мустанги" и "Корсары" куда попало сбрасывали свои бомбы, но это продолжалось не долго.
Уже в первой половине дня пара "Мустангов" FAS, наносивших бомбо-штурмовой удар по позициям оборонявшихся была перехвачена двумя гондурасскими F4U-5N. В завязавшемся воздушном бою над деревней Накаоме "Корсар" (peг. ╧609) пилотируемый майором Фернандо Сото сбил F-51 капитана Умберто Варелы. Это потеря весьма серьезно отразилась на боевом духе летного состава ВВС Сальвадора и особенно "диких гусей". В частности, два из них — Джерри Деларм и Рэд Грэй, по признанию сальвадорцев и до этого "не горевших желанием проливать кровь", после этого события вообще не стремились воевать и при любом удобном случае выходили из боя, бросая эскортируемые самолеты.
Несколько позже, управляя тем же самолетом, майор Сото доказал, что он, без сомнения, лучший пилот той войны. На этот раз его добычей стала пара FG-1D, причем, один из них пилотировал майор Трабантино, считавшийся в сальвадорской авиации специалистом по высшему пилотажу на малой высоте. Используя все свои познания в воздушной акробатике, он попытался уйти, но безуспешно и таким образом на его долю выпала сомнительная честь стать последним в истории авиации пилотом поршневого истребителя, сбитого в воздушном бою с противником, летавшим на однотипной машине. Правда, судя по впечатлениям майора Сото — "Это просто фантастика!.. И эти аппараты у сальвадорцев еще летают?!.." — больших проблем он в схватках не имел.
Весьма вероятно, что продлись конфликт еще немного, майор Сото стал бы последним асом на винтовом самолете, но как бы там ни было символы одержанных побед — три белых силуэта самолетов — еще долго украшал и фюзеляж его "Корсара" под фонарем кабины. Отрицать понесенные потери было невозможно, так как сбитые самолеты в тот же день увидела по телевидению едва ли не половина населения Северной и Южной Америки, но сальвадорские СМИ в тот же день опубликовали интервью одного из пилотов "Мустангов" — капитана Лово, сообщившего журналистам о том, что он видел, как один вражеский F4U был сбит. Впрочем, его свидетельство не подтверждается документами и воспоминаниями других участников тех событий.
В защиту сальвадорцев нужно сказать, что "Корсары" ВВС Гондураса обладали заметным преимуществом в скорости и вооружении перед своими собратьями из состава FAS, которые поддерживались в летном состоянии только чудом, ежедневно совершаемым механиками. "Мустанги" же имели настолько примитивные прицелы, что установленные на них пулеметы можно было использовать в основном по наземным целям или по таким тихоходам как С-46 и С-47. Часть из "скакунов" вообще сохранила баки на законцовках крыла, что существенно уменьшило их максимальную скорость и ухудшило маневренность.
Несмотря на эти успехи в воздухе, на следующий день над Нуэва-Окотепеке взвился флаг Сальвадора, а еще через сутки вмешательство Организации Американских Государств позволило добиться соглашения о прекращении огня. К этому времени сальвадорские войска продвигались к Тегусигальпе, от условной пограничной линии остававшейся у них за спиной, захватчиков отделяли 65 км. Несмотря на это, правительство Сальвадора приняло предложение ОАГ о посредничестве, но отказалось отдать приказ своим войскам освободить оккупированные территории, что породило новый виток напряженности в регионе.
В следующие несколько дней Гондурас, благодаря своему господству в воздухе, смог вернуть часть потерянных площадей. Вместительные С-46, прозванные "автобусами" за весьма приличный внутренний объем фюзеляжа, вмещавшего почти любое вооружение, имевшееся в армии, вместе с несколькими другими транспортными самолетами быстро перебрасывали подкрепления на нужные участки фронта, практически не встречая противодействия со стороны авиации противника. Это позволяло создавать локальный перевес на направлении удара и постепенно отбрасывать захватчиков обратно. Одновременно с этим толкуя весьма оригинальным образом соглашение о прекращении огня, ВВС Гондураса "на вполне законных" основаниях 27 июля осуществили бомбежку пяти приграничных городов, а единственный имевшийся на ТВД реактивный Т-33 регулярно производил облет территории Сальвадора. Поскольку он не имел вооружения, то целью этих рейдов было скорее психологическое давление на противника, не имевшего возможности осуществить перехват.
Так продолжалось до 5 августа, когда было подписано мирное соглашение и начался отвод сальвадорских войск. К концу конфликта ВВС Гондураса с гордостью отрицала потери своих самолетов. Хотя некоторые источники утверждают об уничтожении трех "Корсаров" и двух "Дакот" (вероятно, в ходе налетов сальвадорцев на Токонтин), а другие — о потере восьми самолетов, однако эти факты ничем не подтверждены. Фактически были уничтожены лишь несколько непригодных к полетам ВТ-13 "Вэлиэнтов" и "Тексанов", расставленных на стоянках и у края ВПП в Токонтине именно для привлечения вражеской авиации. Потери авиации Сальвадора в численном отношении были адекватны, но фактически оказались более серьезными, так как четыре сбитых самолета покинули так называемую "первую линию", а моральному духу летного состава был нанесен тяжелый урон. Судя по всему, остальные машины не пострадали, но и без этого их дальнейшая судьба не могла продолжаться довольно долго, в большинстве своем все они пошли на слом.
Несмотря на короткий период активных боевых действий, обе стороны еще долго находились в состоянии повышенной готовности и лишь после того как 24 апреля 1971 г. дипломаты обеих стран собрались в Коста-Рике для обсуждения линии пограничного размежевания, напряженность стала постепенно спадать.
Окончание войны послужило началом для гонки вооружений в регионе. Сальвадорцы, продав все "мустанги" и корсары", смогли купить в Израиле реактивные "Ураганы" в 1975 году . Гондурас стал стратегическим партнером США и получил огромную военную помощь .В числе прочего на вооружение ВВС стали поступать реактивные истребители F-86Е "Сейбр" и штурмовики Т-37 "Дрэгонфлай".
Источник — http://www.airwar.ru/history/locwar/lamerica/football/football.html
