Петровская перезагрузка. Нужно ли было рубить бороды?
Реформы Петра давно уже стали причиной горячих споров между людьми, которые интересуются историей, т.е. особенностями развития нашей страны и человечества в целом.
Многочисленные примеры восточных стран, таких как Китай, закосневших в восхищении собственным величием и уверенностью в собственном превосходстве и в результате кардинально отставших в своем развитии от более активных европейцев, весьма показательны – мало кто из нормальных людей желает для своей страны роли колонии или полуколонии.
Не стоит забывать, что и у нас была (частично остается до сих пор) весьма популярной идея Третьего Рима – концепция о том, что Русь, как единственное православное царство (как известно, во всех других странах православные находились на положении людей второго сорта), является единственным на Земле носителем правды и справедливости. Это концепция, включавшая в себя указания на причины гибели Римской империи (как языческой) и Византийской (принявшей унию, т.е. предавшей православие), напрямую говорит о том, что православие, уже ставшее частью традиций Руси – вот истинный путь, и любые отклонения от него – это путь в пропасть, аналогичный византийскому.
Но именно по этому пути и повел страну Петр.
Необходимость основных реформ Петра – реформирование армии и образования и создание флота, промышленности, административные и финансовые реформы – редко ставится под сомнение.
Но насколько необходимы были многочисленные и безжалостные изменения в культуре – рубка бород, традиционного символа честного и достойного мужа, смены одежды, столь подходящей к нашему климату, и много другого – вот вопрос, о котором спорили и спорят до сих пор.
Многие указывают на пример Алексея Михайловича, отца Петра, при котором большая часть русской армии была преобразована в полки нового (европейского) строя, построены первые заводы, проведен целый ряд других реформ, не только как на предшественника, но и в определенной степени антитезу Петра, проводившего реформы, не затрагивая основ русской культуры.
Для сравнения давайте вновь посмотрим на Восток.
Относительно недавно вышло в свет исследование, посвященное реформированию иранской армии в начале XIX в. – работа Нечитайлова М.В. и Круглова А.И. «Персидская армия в 1796–1828 гг.» М. 2016.
Ее основу составляет изучение преобразований Абасс-Мирзы, главнокомандующего и наследника персидского престола, убедившегося в ходе русско-иранской войны 1804–1813 гг. в безоговорочном превосходстве русских войск, громящих персов даже при соотношении один к десяти.
Персидская армия того времени формировалась по тем же принципам, что и армии Саладина. Большую ее часть составляли ополчения племен, получавших земли в обмен на военную службу. Они представляли в распоряжение правительства многочисленную, но слабо дисциплинированную легкую конницу. Также в распоряжении шаха находилась относительно собственная армия, набранная его чиновниками, включавшая тяжелую конницу, небольшое количество стрелков из мушкетов и артиллеристов (верблюжью артиллерию для полевых действий и осадную (неподвижную)). Армии наместников и сыновей шаха, в том числе армия Абасс-Мирзы, наместника Азербайджана, формировались по тем же принципам.
Как уже говорилось, в ходе войны с русскими Абасс-Мирза решил пойти, как он сам считал, по пути Петра Великого, создав в Персии (точнее в Азербайджане, т.е. владениях самого Абасс-Мирзы) регулярную персидскую армию.
Тем же путем немного раньше или немного несколько пытались действовать турки, ряд индийских князей, египтяне, тунисцы. Позднее по этому же пути пойдут китайцы, японцы, сиамцы, афганцы и многие другие восточные правители.
Следует отметить, что реформы Абасс-Мирзы проходили при весьма благоприятных условиях. В отличие от многих реформаторов, ему не пришлось столкнутся с мощной оппозиций, действующей под лозунгами сохранения традиций и веры, аналогичной той, которая свергла с трона турецкого современника и аналога Абасс-Мирзы, султана Селима III.
Здесь свою роль сыграло положение принца как наследника, который мог в своих владениях делать что угодно. Положение, во многом напоминающее положение Петра в Преображенском, где создавались его потешные полки.
Также персидскому реформатору не пришлось столкнуться с серьезным давлением европейских колонизаторов, часто так или иначе тормозящих ход реформ.
Напротив, англичане предоставили ему форму, оружие (примерно для 20 т. солдат) и примерно 50 офицеров и сержантов, большинство из которых имело опыт службы в индийской армии (англичан), т.е. работы с восточными людьми.
Служили англичане на совесть, поскольку рассматривали персидскую армию как авангард войск, охраняющих Индию, т.е. работали на свои интересы.
Эффективность этой реформы показали дальнейшие столкновения с русскими. Их результат откровенно не радовал. В ходе следующей войны 1826–1828 гг. персы вновь потерпели ряд поражений. Также новым войскам не удалось добиться серьезных достижений во время персидско-турецкой войны 1821–1823 гг. Неудивительно, что позднее, после смерти инициатора, большая часть его нововведений была оставлена.
При этом мы можем сказать, что подавляющее большинство упомянутых реформаторов прошло тот же путь. Создать армию, способную сражаться с европейскими войсками и побеждать их при примерно равном соотношении сил, удалось только японцам. Во всех остальных случаях были созданы войска, значительно уступающие европейским, или произошел отказ от реформ и возвращение к традициям.
Сами авторы упомянутого исследования констатируют, что персам не удалось создать офицерский и унтер-офицерский корпус, который смог бы вдохнуть жизнь в новые войска.
Но встает вопрос, почему это не было сделано.
Авторы указывают на отказ от посылки офицеров на обучение в Европу, племенной характер создания частей, когда посты офицеров занимали представители аристократии племен, получавшие свои посты благодаря своему происхождению.
Также в тексте указывается на отсутствие учебных заведений для офицеров и системы грамотной подготовки новобранцев.
Очень интересны высказывания различных офицеров и дипломатов, приводимые в исследовании.
Они обращают внимание на то, что иранцы не понимали необходимости тех или иных маневров, т.е. их смысла.
На отсутствие Устава, т.е. кодекса, определяющего как основные моменты поведения военных, так и в определенной степени объясняющего их.
На отсутствие уважения к личности офицеров, которых так же лупили палками, как и простых солдат.
На слабое финансирование – большую часть солдат в мирное время распускали по домам.
И на религиозность персов, которые возлагали свои надежды на бога, и связанную с этим определенную инертность.
Очень интересно, что большая часть этих оценок идет со стороны русских офицеров. Между тем, еще во время Алексея Михайловича, как свидетельствуют его письма, в мировозрении людей того времени огромную роль играла надежда на Бога, бояр лупили палками, как и простолюдинов (по приказу царя), солдат в мирное время старались распускать по домам, устав русских войск отсутствовал (в каждом полку учили по-своему).
Нельзя не заметить, что и петровские части далеко не сразу стали бить шведов, а практически все победы русской армии были достигнуты при значительном численном перевесе русских войск (исключение – битва при Лесной, когда в бою участвовали лучшие, отборные полки русской армии, и дрались они против гарнизонных частей Левенгаупта).
Но персам не удалось выйти даже на победы при соотношении два к одному в их пользу.
Что же им все таки помешало?
1) Недостаточное финансирование – если бы они имели больше денег, то могли бы нанять больше специалистов и т.д. Но это было бы возможно только при условии от отказа от старых, традиционных частей гвардии, чье командование играло важную роль в элите страны и, разумеется, выступило бы против таких реформ. Или при введении новых, дополнительных налогов, что вызывало бы массовое недовольство.
2) Неэффективность самих новых войск – без соответствующего понимания нужности каждого упражнения все попытки подражать европейцам превращались в обезьяньи ужимки, копирующие внешние стороны европейской армии (вспомните чуть ли не пляски во время парадов восточных войск)
3) Отсутствие понимания сути модернизации, т.е. ее смысла. Последнее требовало создания социальной группы, члены которой сумели в своем менталитете принять все основополагающие принципы европейского сознания, т.е. понять и творчески переработать основные принципы и выводы из европейского менталитета. Именно это социальная группа, при том условии что она станет частью политической элиты страны, не даст заглохнуть реформам и будет продолжать их.
Опасностью станет тот факт, что эта группа во многом будет оставаться чужеродной для большей части населения страны, что породит страшный раскол в обществе.
Таким образом, в этой, пусть и достаточно коряво написанной статье, автор пришел к выводу, что большая часть военных преобразований, которые были проведены в восточных странах в XVIII–XIX вв. были аналогичными преобразованиям первых Романовых – создание по европейскому образцу неких аналогов, в первую очередь военных, но по сути остававшиеся бездумным копированием внешних элементов европейских военных систем, поскольку их понимание было возможно только при понимании всего европейского мировозрения того времени, уже достаточно далеко отошедшего от средневековых традиций, во многом сохранявшихся в восточных странах.
Только кардинальная перестройка всего мировоззрения российского дворянства, создание из него сословия европейски образованных людей, позволила России создать современные армию, флот, промышленность и прочее. И при этом кардинально закрепило раскол между европейски образованной элитой и сохранявшими свои традиции в неприкосновенности простолюдинами.
