Перевод АИ. О сатрапах и царях. Часть 9. События на востоке и убийство Гефестиона
Приветствую всех, я продолжаю переводить (вернее редактировать браузерный перевод) альтернативу от нашего западного коллеги SlyDessertFox под названием «О сатрапах и царях» где Александр Македонский прожил на несколько лет дольше и войны диадохов пошли немного по другому сценарию.
Содержание:
Испытания Пердикки и Гефестиона
Несмотря на их победы над Антигоном и Леоннатом, динамичный дуэт Неоптолема и Асандра опасался прямого столкновения с Эвменом. Поскольку ряды Эвмена пополнились поглощением войска Кассандра, а его контроль над западной Малой Азией стал как никогда сильным, они применили более обдуманный и осторожный подход.
Подкрепления от Гефестиона не поступало; он был занят укреплением Месопотамии и Леванта от возможных контратак, одновременно пытаясь построить флот, способный захватить контроль над Кипром.
Новости на востоке также вряд ли были обнадеживающими, поскольку бактрийский сатрап Пифон, уже вмешавшийся в индийские дела, теперь предпринимал враждебные шаги по отношению к другим Верхним сатрапиям. Это само по себе стало тревожным событием для Гефестиона, поскольку коалиция объединилась вокруг персидского сатрапа Певкеста, который, возможно, был единственным сатрапом, соперничавшим с Гефестионом в лояльности среди азиатских элит, которые теперь стали основой его политической власти.
Певкест был одним из тех, кто сопровождал Александра Македонского во время его кампаний против Ахеменидов. Уроженец македонской деревни Миеза, где Аристотель позже обучал юного Александра, Певкест сильно отличился в Индийской кампании. Когда он впервые упоминается на реке Гидасп, он командует триремой и удостоен чести нести священный щит Александра, взятый из храма Афины в Трое, честь, которой удостаиваются только самые храбрые и доблестные воины. Кроме того, во время Маллийской кампании Певкесту приписали то, что он одним из первых присоединился к Александру, чтобы взобраться на стены Мултана, а затем сделал всё для защиты царя.
Никогда не оставлявший храбрость и преданность без награды, Александр осыпал его почестями, назначив соматофилаксом (телохранителем царя), а по возвращении в Сузы наградил его золотой короной.
Хоть автор и пытается выдать этот бюст за бюст Певкеста, на самом деле это бюст Менандра.
И всё же самой большой честью, оказанной Александром, было назначение Певкеста Сатрапом Персии, центра бывшей Персидской империи и важной сатрапии. Певкест не терял времени, закрепляясь на новом месте.
Сменив македонскую одежду и обычаи на более подходящие персидские эквиваленты, он быстро стал любимцем персидской элиты, а также заслужил презрение и насмешки многих македонских сотоварищей. Именно Певкест набрал 20 000 персидских фалангитов, прошедших с Александром через Аравию и Северную Африку, и которые теперь находились под командованием Гефестиона.
Певкест оставался внешне лояльным. Ситуация с Пифоном сковывала его действия и препятствовала заговорам с его стороны.
Попытка Гефестиона вмешаться в дела Верхний сатрапий вызвала некоторый отпор, но, поскольку его внимание было сосредоточено на западе, Гефестион всё равно не мог сосредоточить усилия на востоке, так что из этого ничего не вышло.
Поскольку основной театр военных действий начинает смещаться на восток, когда Пердикка начинает свою экспедицию против Гефестиона, было бы разумно представить краткое изложение конфликта между Певкестом и Пифоном.
С тех пор, как Александр по возвращении из Индии назначил его в стратегическую сатрапию, Бактрию, Пифон придерживался вольных взглядов на то, как далеко простирается его власть. Он был далёк от пассивного сатрапа, несколько раз отправлял экспедиции через Яксарт [1] в Скифию, чтобы препятствовать набегам. Однако именно на Индию он направил основную часть внимания.
События в Индии беспокоили Пифона, рассматривавшего тамошние македонские территории как свою естественную сферу влияния в качестве сатрапа Бактрии. Во время кампании Александра, учитель в городе Таксила (Такшасила) пришел в смятение от подчинения своего царя Таксила (известного индийцам как Амбхи) иностранному захватчику вместо того, чтобы сопротивляться. Этот человек, Чанакья, отправился ко дворам индийских раджей, чтобы попытаться собрать коалицию против Александра. Поражение Пора (Парватешвара) на реке Гидасп разрушило эти планы и вынудило Чанакью отправиться в Магадху, чтобы обратиться к Дхана Нанде, правителю обширной империи Нанда, с просьбой поднять оружие против Александра.
Оценки численности войска Нанды в это время достигают 200 000 пехотинцев и более 6000 боевых слонов, хотя это, скорее всего, оценка численности живой силы, имеющейся в распоряжении Нанды, чем фактической полевой армии, учитывая логистические трудности с питанием войска, которое, считая конницу и колесницы, насчитывало более четверти миллиона человек. Несмотря на это, было ясно, что Нанда могла бы выставить войско, во много раз превосходящее войско Александра, если бы Дхана Нанда решил это сделать.
Тем не менее, по неизвестным причинам Дхана Нанда отказался от нападения на земли Александра, что привело Чанакью в ярость и заставило его обратиться к своему ученику Чандрагупте Маурье, которого теперь поощряли к восстанию и попытке свергнуть Дхана Нанда. То, что это восстание оказалось успешным против такого грозного войска, возможно, даёт некоторое оправдание нежеланию Дхана Нанды начинать наступательную кампанию; возможно, политическая нестабильность и недовольство среди его подданных заставили его опасаться слишком долго оставаться вдали от двора.
Как именно империя Нанда была завоевана Чандрагуптой, неизвестно и выходит за рамки работы. Что можно сказать, так это то, что к 320 году до н.э. Чандрагупта и Чанакья затянули петлю вокруг столицы Нанда, Паталипутры, вскоре захватив город и либо убив, либо сослав Дхана Нанда. Примечательно, однако, что небольшая часть войска Чандрагупты включала греческих наёмников, возвращение которых после успешного восстания Чандрагупты, вероятно, стало ценным источником разведданных для работы Пифона.
Между 319-317 Пифон оказался втянут в дела в Индии, отбиваясь от вторжения Чандрагупты. К сожалению, мало что известно об этой кампании, поскольку лучшие сохранившиеся источники той эпохи — греческие, и все они были сосредоточены на том, что для них было более важными интригами на западе.
Эвмен кратко отмечает, что «великая битва произошла между Пифоном и Сандрокоттосом (Чандрагуптой)» в его кратком описании Индии после ухода Александра. Греческий путешественник и географ Диодор из Навкратиса даёт немного больше контекста, объясняя,
Пифон за несколько лет до смерти Александра сражался в Индии против Сандрокоттоса, который стремился изгнать греков из региона. Между реками Гидасп и Акесин произошла битва. Надпись в соседнем городе Никея, сделанная по заказу Пейтона, гласит: «Здесь я, Пифон, сатрап Бактрии от имени Басилевса Мегаса Александра, убил в битве правителя Нанды Сандрокоттоса и защитил Индию от вторжения».
Диодор продолжает, подтверждая этот рассказ местными жителями, и приходит к выводу, что это действительно было место битвы.
Хотя эта надпись не сохранилась, и поэтому рассказ Диодора не может быть проверен, несомненно то, что между Чандрагуптой и Пифоном состоялась по крайней мере одна битва, и Пифон вышел победителем. Многие историки по-прежнему скептически относятся к этой истории, ссылаясь на явное преимущество в живой силе государства, владевшего всеми территориями ныне несуществующей империи Нанда, над любыми силами, которые Пифон мог собрать в регионе. Некоторые историки предположили, что Чандрагупта был всего лишь мелким раджой, таким как Пор или Таксил, а Пифон просто преувеличил силу противника. Согласно этой теории, которая возникла как часть более широкого контраргумента к теории истории «Великого человека», империя Нанда уже была на последнем издыхании и развалилась изнутри из-за междоусобиц (которые, по общему признанию, произошли после смерти Чандрагупты). Несколько маргинальных историков даже утверждают, что Чандрагупты вообще не существовало, и что надпись, цитируемая Диодором, на самом деле относится к более поздней надписи, найденной в Таксиле, в которой подробно описывается гораздо более поздняя битва.
Последняя теория так и не смогла объяснить упоминание Эвмена о битве между Пифоном и Чандрагуптой, которые по очевидным причинам, не смогли бы спутать её с более поздней битвой, произошедшей после его смерти. Ни одна из теорий не может объяснить убедительные доказательства того, что Чандрагупта действительно осадил Паталипутру около 320 года до н.э., хотя сторонники теории «младшего раджи» приводят убедительные, хотя тоже несостоятельные доводы в пользу того, что греческие историки ошибочно связали Чандрагупту с нестабильностью в царстве Нанда из-за непонимания политической динамики в то время.
Однако возражения, высказанные по поводу огромного размера войска Чандрагупты, делающего невероятно трудным достижение любой победы Пифоном, справедливы. Тем не менее, Пифону не нужно было уничтожать войско первого, чтобы выиграть битву, и есть свидетельства, гвороящие об этом. Надпись, цитируемая Диодором, утверждает, что Чандрагупта был убит в бою. Если предположить, что это правда, то можно сделать вывод, что смерть Чандрагупты в битве была всем, что нужно было для победы. Исторические записи изобилуют примерами того, как численно и качественно превосходящие армии ломались или падали духом после внезапной смерти лидера, и Пифон, возможно, даже следовал излюбленной тактике Александра — двигаться прямо на вражеского военачальника. Согласно записям, битва была выиграна в тот момент, когда Чандрагупта был убит на поле боя, а его войско отступило назад. Если предположить, что Пифон вернулся в Бактрию к концу 317 года до н.э., то битву, вероятно, можно датировать 318 годом до н.э., а следующая зима была посвящена восстановлению контроля над регионом.
Таким образом, к тому времени, когда Пифон подтвердил свою власть над Бактрией в Трипарадисосе, он уже распространил контроль на Согдиану и всю долину Инда. Назначенный Александром наместник региона, Эвдам, был свергнут в пользу брата Пифона.
Несчастный и разъяренный Эвдам отправился на запад, сопровождаемый 120 слонами. Это достаточно беспокоило сатрапов Верхних сатрапий, и когда Пифон попытался ещё больше распространить своё влияние на их земли, он спровоцировал негативную реакцию. Во главе с Певкестом, большинство из них сплотились вместе в оппозиции к Пифону, хотя бы официально, поскольку тогда никто не захотел рисковать в реальном сражении.
В такой ситуации оказались Верхние сатрапии в 314 и 313 годах до н.э., когда Пердикка начал свою экспедицию в сердце земель Гефестиона. Захватив большую часть Коеле-Сирии до Сидона, за исключением Тира, гарнизону которого удалось продержаться какое-то время. Пердикка отправился в Вавилонию в 314 году до н.э., пройдя на север через долину Бекаа и в Сирию. Будучи лишённым защищаемых городов, Гефестион решил не удерживать регион и вместо этого укрепил Ассирию и северную Месопотамию от нападения. Очевидным пунктом переправы для Пердикки был Никифорион, и Гефестион сосредоточил большую часть усилий на укреплении этого пункта.
У Пердикки был другой план. Понимая, что Гефестион будет ожидать переправы через Никифорион, Пердикка сыграл на ожиданиях и устроил видимость похода в том направлении. На самом деле он повернул дальше на юг, застав Гефестиона врасплох и сметя небольшой гарнизон вдоль переправы, и двинулся вниз вдоль Евфрата.
Каким бы блестящим ни был этот ход, он поставил Пердикку в опасное положение между войсками, размещёнными в Вавилоне, и Гефестионом на севере. Гефестион сразу понял это и начал преследование. В ответ Пердикка остановил наступление и развернул своё войско, тщательно устроив засаду. Уловка сработала. В спешке Гефестион попал прямо в засаду и снова оказался в отчаянном положении. Однако он ещё раз проявил себя хладнокровным и собранным, и ему удалось вытащить войско из петли, затягивающийся вокруг него, в более-менее целом состоянии, с обозом и всем остальным. Во второй раз Пердикка держал Гефестиона в своих лапах, и во второй раз Гефестион ускользнул.
Гефестиону удалось выжить, но поражение сделало его положение в Месопотамии несостоятельным, и поэтому он благоразумно отступил на восток через Тигр, чтобы собрать деньги и войска. Он заранее известил всех сатрапов на востоке о своём прибытии, и в ближайшие месяцы многим из них предстояла незавидная задача выбора стороны в конфликте.
Пердикка отказался от всех планов похода на Вавилон и вместо этого упорно преследовал Гефестиона через Тигр, также поспешно отправляя письма с печатью Александра IV, в большой игре за победу над Верхними сатрапами.
Преследуемый Пердиккой, Гефестион направился в Мидию, где Эвдам (ныне сатрап Мидии в качестве компенсации за потерю командования в Индии) разбил лагерь вместе с Певкестом после изгнания Пифона. Понимая, что Пердикка догонит его до того, как он достигнет Мидии (Эвдам и Певкест были более чем счастливы позволить Гефестиону прийти к ним, не желая связывать себя обязательствами ни с одной из сторон), Гефестион придумал ловушку на реке Дияла, месте битвы, которая произошла более 350 лет назад между эламитами и ассирийцами. Отправив большую часть войска вперед с архонтом Пеллы[2].Двигаясь вслепую, Пердикке потребовались лодки, чтобы переправиться через реку, из-за чего он не смог переправиться сразу.
Гефестион затаился в засаде с несколькими тысячами отборных воинов, и когда достаточное количество людей переправилось, устроил засаду. На берегу Пердикканцев царила неразбериха, поскольку Пердикка и остальные его люди могли только наблюдать с другого берега реки, как некоторые из их людей были убиты, остальные окружены и взяты в плен, прежде чем Гефестион бросился прочь.
Теперь Пердикка перенаправил войско на юг. Вместо того, чтобы броситься в лоб на объединенные силы Гефестиона, Эвдама и Певкеста, он заставил их прийти к нему. Это был ещё один рискованный шаг, открывающий его тыл Гефестиону, отрезающий его линии снабжения и потенциально позволяющий ему вернуться на запад.
Пердикка хорошо знал своих врагов. Двинувшись на юг и угрожая Персиде, он рассчитывал, что Певкест никогда не двинется на запад, пока его сатрапия находится под угрозой разграбления, а Гефестион не решится отправиться обратно без войск Певкеста и Эвдама.
Несмотря на то, что Гефестион настаивал на том, чтобы они воспользовались предоставленной возможностью, Певкест вместо этого заявил, что он отправится обратно в Персиду, чтобы защитить свою территорию.
Без своих значительных сил, насчитывавших 10 000 персидских лучников и почти такое же количество пехоты, которую он набрал за время своего пребывания сатрапом, у Гефестиона просто не было достаточной численности, чтобы чувствовать себя уверенно в открытом бою с Пердиккой. Также и Эвдам, связанный с Пекестом, не санкционировал бы движение на восток со своим значительным контингентом слонов и мидийской конницей. Гефестион неохотно уступил, и они отправились в Персиду. К зиме они разбили лагерь на перевалах к югу от Загроса, готовые выступить немедленно весной.
Тем временем Пердикка устроил зимние квартиры в Сузах, отправив отборный отряд со своим братом Алкетом, чтобы окончательно обезопасить Вавилон. Когда пришла весна, он продолжил поход на восток, через Сузиану в Персиду.
Заманивший к себе противников на выгодных ему условиях, он теперь отошел от Персеполя. Услышав от «дезертиров», что Гефестион планирует разбить лагерь в Парайтакене, он поспешил туда со всей поспешностью, ведя летучую колонну кавалерии впереди основной линии, намереваясь достичь области раньше времени. Однако, когда он прибыл, Гефестиона нигде не было видно, и именно тогда он понял, что его обманули. На самом деле, Гефестион был в нескольких милях к юго-востоку, проскользнув мимо него и теперь угрожая отрезать его пути снабжения в тыл. Пердикка развернулся и отступил с впечатляющей скоростью, которая застала врасплох даже Гефестиона. И снова его измученная конница шла впереди других его войск, преодолев горный хребет и оказавшись в пределах видимости войска Гефестиона. Не зная, находится ли остальная часть войска Пердикки за хребтом, Гефестион был вынужден подготовить своё войско к битве, силам Пердикки догнать его.
Оба войска смотрели друг на друга в течение трёх дней. Пердикка хотел дать отдых своим уставшим войскам, а Гефестион не хотел первым делать ход. Была осень 313 года, и два года погони друг за другом через реки и горы, наконец, привели к этой встрече. Более 80 000 человек собрались на поле битвы, что стало крупнейшим сражением со времен битвы Александра с Дарием при Гавгамелах. Впервые в эллинистических войсках присутствовали слоны. Несмотря на шумиху, битва при Герде закончилась безрезультатно.
Ни одна из сторон не добилась решающего преимущества. Выстроенные впереди слоны сначала остановились, поднимая грязь и пыль, заслоняя поле боя и затрудняя дыхание. На короткое мгновение пехота Пердикки разбила менее опытные силы слева от Гефестиона, но мощная мидийская конница Эвдама, разгромив конницу напротив них, врезалась во фланг и отбросила фалангитов назад. Оба фланга были повёрнуты. Ночь осветила полная луна, и битва возобновилась поздно ночью, но до тех пор, пока они не разошлись, не было достигнуто окончательного решения.
Ещё одно сражение состоялось несколько дней спустя вдоль реки Бешар. Результаты оказались столь же неопределёнными. Перестановки Гефестиона, учитывающие слабость его левого фланга, на этот раз не позволили ему полностью распасться, но аналогичные перестановки Пердикки, где он развернул слонов в качестве прикрытия на своём фланге, не позволили Эвдаму использовать конницу с максимальной эффективностью.
Вскоре поступили срочные новости, но, похоже, на этот раз Гефестион одержал верх над ним, поскольку с приближением зимы Пердикка счел разумным отступить обратно в Сузиану, где он вызвал подкрепление от Алкета и обустроил зимние квартиры. И снова Гефестион, объявив о победе, отчаянно хотел преследовать его и снова получил отпор. К тому времени парфянский сатрап Атропат обратился за помощью, чтобы отразить очередное нападение Пифона. Эвдам, чьи земли в Мидии оказались под прямой угрозой, двинулся к Мидии, чтобы оказать помощь, приведя с собой конницу и слонов. Певкест неохотно остался и после долгих уговоров согласился выступить на запад с Гефестионом следующей весной. Позволив Пердикке снова ускользнуть, Гефестион занял зимние квартиры, намереваясь принять решающее сражение, когда кампания начнется заново.
[1] — Современная река Сыр-Дарья
[2] — ИОТЛ, архонт Пеллы, был назначен сатрапом Вавилона после смерти Александра и был убит в 321 году пердикканом Доцимом (который позже перешел на службу к Антигону, прежде чем сдаться Лисимаху в 301 году).
Битва на реке Копрат
Обе стороны истощили своих людей после почти трёх лет кампании, лишь с краткими перерывами на отдых в течение прошедших зим. Силы обеих сторон были на пределе.
И всё же Пердикка обладал импульсом и инициативой, обеспечив контроль над вавилонским центром владений Гефестиона, в дополнение к ценной сокровищнице в Сузах, не говоря уже об обнадёживающих новостях с запада. И хотя Гефестион не испытывал недостатка в деньгах, чтобы платить войскам, эти деньги поступали из сокровищниц Экбатаны и Персеполя. Последнее становилось всё более проблематичным, поскольку Персеполь находился в руках Певкеста. Певкест слишком хорошо осознавал силу и влияние, которые это давало ему, и позаботился о том, чтобы войска были хорошо снабжены, а военачальники должным образом пили и ужинали.
Гефестион мало что мог сделать, чтобы противостоять этому, кроме как одержать решающую победу, которая так ускользала от него. Его популярность среди войск теперь была полностью основана на памяти об Александре Македонском, его регентстве и семейных связях с молодым Аминтой. Момент, когда популярность упала среди военачальников, стал моментом, когда правление Гефестиона подошло к концу. Ему нужна была победа в ближайшее время.
Пердикка слишком хорошо это понимал и был доволен, позволив Гефестиону прийти к нему, пока он продолжал давать отдых своим войскам и готовиться. Он провёл зиму, укрепляя контроль над своими завоеваниями, возвысив Аристона до Сатрапа Сузианы, Докима до Сатрапа Ассирии и Симмия до Сатрапа Сирии. Любопытно, что Пердикка не назначил сатрапа над Вавилонией. Вероятно, это можно рассматривать как результат тайных переговоров с Селевком и Певкестом. У обоих были причины подумать о том, чтобы бросить Гефестиона, казавшегося Селевку уже побеждённым, а Певкесту помехой в его амбициях. Поскольку высшие сатрапии прочно вошли в сферу влияния Певкеста и Эвмедона, наиболее логичной компенсацией Селевка за его предательство была процветающая Вавилония.
На фоне тайных переговоров, продолжавшихся всю зиму, в конце марта Гефестион двинулся в Сузиану, откуда пошел на запад, через Персидские ворота и земли ксов, которые в прежние времена при правлении Ахеменидов потребовали бы за это дань. Александр позаботился о том, чтобы его правление положило конец этой практике, так что к тому времени, когда Гефестион проходил здесь, они были покорены и не собирались снова испытывать удачу.
Гефестион разбил лагерь на восточном берегу реки Паситигрис, текущая вода отделяла его от Пердикки. Он предпочел бы разделить своё войско, пересечь границу в нескольких точках и попытаться поймать Пердикку на пути, но для этого требовалось предоставить Певкесту самостоятельное командование значительной частью его сил, и к этому моменту он мало верил в лояльность персидского сатрапа. Певкеста нужно было держать на коротком поводке, а для этого требовалось держать войско вместе, что серьёзно ограничивало возможности Гефестиона. Вместо этого он обогнул реку, послав вперёд конницу, чтобы занять стратегически важный пункт между реками Паситигрис и Копрат.
Для противостояния этому, Пердикка должен был сам пересечь Копрат, чтобы помешать Гефестиону обойти его и спуститься к Сузам. В отличие от их прошлых встреч, сюрпризов было немного. Манёвренность обеих сторон была ограничена двумя реками и горами Загроса к северу от них, и оба войска могли внимательно следить за друг другом, отслеживая каждое движение. И всё же битва началась случайно.
Случилось так, что однажды в начале мая два противоборствующих конных отряда прибыли в одно и то же место, чтобы запастись водой. Конница быстро столкнулась, и гонцы отправились обратно в оба лагеря, а Пердикка и Гефестион осознали возможность и поспешили присоединиться к подкреплению. Первым прибыл Пердикка с другим отрядом конницы и лёгкой пехотой, шедшими перед его войском. Конница Гефестиона была отброшена, прежде чем он сам прибыл, чтобы заставить Пердикку отступить. Битва быстро обострилась, когда прибыли основные войска обеих сторон, отчаянно вводя войска в бой. В этой обстановке превосходила более лёгкая и проворная персидская пехота Певкеста, и Пердикка был вынужден уступить дорогу, поскольку был велик риск оказаться сброшенным в реку. Фалангиты столкнулись, наконечники их длинных копий блестели на солнце.
Несмотря на победу в сражении на реке, Гефестион не смог использовать своё преимущество. Фаланга Пердикки двинулась перпендикулярно реке, используя её, чтобы закрепить левый фланг и тем самым помешать Гефестиону развить победу. Поскольку оба войска сосредоточили всю конницу на первоначальном сражении, они находились в уникальном положении, не имея значительных конных сил, угрожающих флангам. Как это часто бывает в сражениях фаланг этой эпохи, исход определялся нервами и боевым духом каждой стороны, а не численностью или тактикой. Обычно это означало, что побеждали ветераны, дольше всех служившие, и эта битва не станет исключением. Лучшие ветераны Пердикки оказались в центре линии его фаланги, и именно здесь был определён исход.
Они пробили брешь в центре Гефестиона и начали наступать на оба фланга. Наконец, сумев обойти реку и оказаться позади левого фланга Пердикки, Гефестион обнаружил, что ворвался слишком поздно, поскольку ему мешали слоны Пердикки, которых специально для этой цели держали в резерве. Ожесточённое отступление людей Гефестиона с боями предотвратило полный крах, но когда пыль улеглась и солнце зашло, именно Пердикка контролировал поле боя.
Это оказалось фатальным для регентства Гефестиона. Селевк, Певкест и многие другие военачальники в его лагере теперь видели больше перспектив от Пердикки, чем от верности Гефестиону. В ту ночь они замыслили его убийство и пригласили Пердикку на следующее утро.
Пердикка был в ярости от того, что они взяли на себя смелость убить Гефестиона вместо того, чтобы выдать его в качестве пленника, но публично изобразил великодушного победителя.
Он скрывал недоверие к Селевку и Певкесту, считая, что чем меньше они знали о его намерениях и чувствах, тем лучше. К телу Гефестиона относились с уважением, и было решено устроить похороны в Вавилоне после конференции, посвящённой определению судьбы царства после смерти Гефестиона.
Испытание Эвмена
В Малой Азии Эвмен и Леоннат оказались фактически в безвыходном положении с динамичным дуэтом Асандра и Неоптолема. Ни одна из сторон не была готова противостоять другой в решительном сражении, и Эвмен довольствовался ожиданием, пока, как он надеялся, Пердикка с триумфом не вернётся с востока, а дуумвират опасался неравенства сил.
Они упустили свой шанс отступить на восток и присоединиться к Гефестиону, и теперь, когда Пердикка захватил Вавилонию и Месопотамию, они столкнулись с очень реальной возможностью быть окруженными. В 313 году они перешли к наступательным действиям и разделили свои силы. План состоял в том, чтобы нанести молниеносный удар сразу по многим местам, надеясь в какой-то момент застать Эвмена или Леонната врасплох и победить одного из них или обоих. В противном случае неспособность Эвмена или Леонната реагировать на набеги, как они надеялись, подорвёт их поддержку. Эта стратегия изначально была чрезвычайно успешной. Неоптолему удалось проникнуть до Сард, а затем, когда Эвмен в ответ свернул лагерь, проскользнул и совершил набег на Келены. Одновременно Асандрос совершил набег с севера, следуя на запад вдоль реки Сангар и совершив набеги на Никею, Астак и Хиос, прежде чем пересечь реку Рифдак и захватить Даскилион.
Сначала Эвмену было трудно ответить, но он быстро оценил ситуацию и вернул контроль над ситуацией.
Анатолия — это совокупность горных перевалов и путей, и если бы Эвмен смог успешно блокировать эти пути, он мог бы эффективно сдерживать и уничтожать враждебные войска. Его противники знали об этом, и именно поэтому их удары основывались на молниеносной скорости и манёвренности, которые они использовали для достижения большого эффекта в прошлом. Чтобы компенсировать это, Эвмен направил все силы против одного из отступников, Асандра, в то время как он оставил только символические силы для гарнизонов крупных городов против амбиций Неоптолема. Разделив свои силы между собой, чтобы попытаться окружить Асандроса, ему помог тот факт, что его противник растянул свои силы, совершив набег слишком глубоко в западную Малую Азию, чтобы иметь возможность легко выбраться.
Медленно, но верно Эвмен затягивал петлю вокруг Асандра. Наконец, он попал в ловушку. Пытаясь доставить Неоптолему просьбу о немедленной помощи, гонец был перехвачен.
Эвмен послал своего собственного гонца под видом одного из воинов Асандра, чтобы сообщить Неоптолему, что Эвмен и Леоннат лежат мёртвыми на поле боя, а их войска разгромлены. Была надежда, что это убаюкает его ложным чувством безопасности, по крайней мере, на время, пока Эвмен не сможет свернуть операции и вернуться на юг, чтобы противостоять ему. Тем временем он ждал, довольствуясь тем, что морил Асандра голодом. Попытка ночного прорыва была сорвана, и к настоящему времени положение Асандра и его людей было на пределе. Вместо того, чтобы оставить свою судьбу в их руках, он поехал в лагерь Эвмена и сдался, надеясь на более милостивое обращение. Кардиец взял его под усиленную охрану и устремились на юг, надеясь загнать Неоптолема в угол до наступления зимы.
Новости о том, что произошло на самом деле не могли скрываться от Неоптолема бесконечно. Тем не менее, к тому времени, когда Эвмен и Леоннат прибыли на юг, Неоптолему уже ускользнул. Надеясь отрезать путь, Эвмен бросился на восток с каппадокийской конницей.
Как и на востоке, он обнаружил Неоптолема за Синадой. В отличие от Гефестиона, Неоптолем решил действать как прежде, и Эвмен следил за ним, преследуя его при каждом удобном случае, чтобы замедлить его. Леоннат вскоре догнал его и смог, наконец, заставить Неоптолема сражаться. При значительном численном превосходстве результат был предрешен. Войско Неоптолема было разгромлено.
Спасаясь бегством только со своими ближайшими слугами, он отступил в каппадокийскую крепость или Нору, которую Эвмен смог только осадить и медленно выморить голодом (эту работу он оставил Ариарату, которого он назначил сатрапом региона).
Источник
https://www.alternatehistory.com/forum/threads/of-satraps-and-kings.375683/page-9
