От легких танков БТ к среднему танку Т-34. Часть 14 Испытания закончены – «жизнь» продолжается
От легких танков БТ к среднему танку Т-34. Часть 14 Испытания закончены – «жизнь» продолжается
Окончание интересного цикла статей Желтова И.Г., Макарова А.Ю. с сайта «Т-34 информ» выкладывается на сайт АИ по наводке уважаемого коллеги E.tom-а.
Как было отмечено в предыдущих главах, после принятия Комитетом Обороны при СНК СССР Постановления № 443сс от 19 декабря 1939 г. основные силы коллектива отдела «500» завода № 183 были направлены на создание в кратчайшие сроки двух опытных образцов танка Т-34 – танков А-34. Опытным образцам танков А-20 и А-32, благодаря которым и появилась на свет «тридцатьчетверка», теперь на заводе № 183 отводилась второстепенная роль – после завершения полигонных испытаний эти машины находились в отделе «500» в ожидании капитального ремонта. Однако, несмотря на то, что в декабре 1939 г. приоритет отдавался созданию танков А-34, в КБ-520 велись работы и по пересмотру конструкторской документации танка А-20 с учетом замечаний комиссии, изложенных в отчете по полигонным испытаниям, а в механическом цехе «530» отдела «500» изготавливались детали для восстановления этой машины с усиленными элементами трансмиссии и ходовой части. В сводке по опытным работам за декабрь 1939 г. старший военный представитель АБТУ РККА на заводе № 183 военинженер 2 ранга Д.М. Козырев относительно танка А-20 отметил:
«I. Конструкторское бюро:
а) Производились доработки чертежей по маш. А-34.
б) Велась доработка рабочих чертежей по маш. А-20, которая будет закончена в Январе 1940 г.
<…>
II. Механический цех и сборка.
<…>
2. Изготовление ряда деталей по машине А-20 которая должна быть восстановлена с усиленной трансмиссией – колесного хода в Январе мес. 1940 г.».
[РГВА. Ф. 31811. Оп. 2. Д. 1181. Л. 1]
Но восстановить опытные образцы танков А-20 и А-32 коллективу цеха «530» не удалось ни в январе, ни в феврале, ни в марте 1940 г. Почему? Ответов на этот вопрос несколько.
Во-первых, в начале 1940 г. все силы механического цеха и отдела «500» в целом были задействованы на изготовление двух танков А-34 и проведение их испытаний. Причем в целях ускорения сборки первого образца танка А-34 танку А-32 пришлось даже выступить в качестве своеобразного «донора» – в конце января 1940 г. при монтаже 76,2-мм пушки Л-11 в танке А-34 был на время установлен подъемный механизм, снятый с пушки Л-10 опытного образца танка А-32. И только после того как были собраны, обкатаны, прошли заводские и почти половину войсковых испытаний два танка А-34, в середине марта 1940 г. у коллектива отдела «500» появилась возможность заняться восстановлением танков А-20 и А-32.
Во-вторых, на капитальный ремонт танков А-20 и А-32 не был заключен договор между АБТУ РККА и заводом № 183, и соответственно не были выделены денежные средства. Производить же ремонт без договора за свой счет завод № 183 не мог, так как танки А-20 и А-32 являлись собственностью АБТУ РККА.
Для урегулирования юридической стороны этого вопроса 18 марта 1940 г. директор завода № 183 Ю.Е. Максарев направил начальнику АБТУ РККА комкору Д.Г. Павлову письмо № СО1913 следующего содержания:
«Согласно намеченного нами плана опытных работ на 1940 г. завод должен был восстановить капитальным ремонтом опытные образцы машин «А-20» – 1 шт. и А-32 – 2 шт.
Во избежании потерь во времени на ожидание и утверждение тематики нами приступлено к восстановлению машины «А-20».
В данный момент работа подходит к окончанию и к 1.04. с.г. машина А-20 м.б. [может быть] сдана полностью отремонтированная.
К ремонту машины «А-32» предполагаем приступить с I.IV. с.г.
Просим подтвердить Ваше согласие и дать соответствующее указание заключить договор на ремонт всех 3-х машин.
По окончании ремонта считаем целесообразным машину А-20 – оставить у нас на заводе для проведения дальнейших испытаний, а машины А-32 – направить по Вашему указанию на другой завод или воинскую часть для учебных целей.
Ожидаем Ваше решение».
[РГВА. Ф. 31811. Оп. 2. Д. 1141. Л. 219]
После того как помощник начальника АБТУ РККА полковник А.П. Панфилов и исполняющий обязанности военного комиссара этого управления военинженер 2 ранга Н.Н. Макаров дали согласие на проведение работ, указанных в письме, на заводе № 183 был подготовлен договор № 142 на восстановление трех опытных образцов танков А-20 и А-32. Два экземпляра этого договора, подписанных заместителем директора завода № 183 И.М. Шульманом, 23 апреля 1940 г. при препроводительном письме № СО 2170 были отправлены из Харькова в Москву на подпись в АБТУ РККА. Договор № 142 между Поставщиком – заводом № 183 и Заказчиком – АБТУ РККА состоял из следующих пунктов:
«1) Поставщик принимает на себя восстановление трех первых опытных образцов машин А-20 и А-32 изготовленных в 1939 г. из них одну машину А-20 и две машины А-32.
2) Восстановление указанных машин производится по чертежам Поставщика с допусками в размерах определяемыми Поставщиком.
3) Срок восстановления:
а) Для машины А-20 – апрель
б) Для машин А-32 – июль – август4) Приемка машин производится Представителем заказчика на з-де Поставщика пробегом на 50 км.
Примечание: На пробег составляется акт приемки машин служащий документом для оплаты машин.
5) Поставщик на машину А-32 дает гарантию на пробег в одну тысячу километров, но на срок не выше одного года, со дня отправки машины, из завода.
Примечание: Детали из цветных металлов в счет гарантии не входят.
6) Заказчик обязуется требование, на замену деталей не выдержавших срока гарантии, подтверждать актами с указанием причины выхода из строя деталей.
7) Заказчик обязуется машину А-20 оставить на заводе Поставщика для производства дальнейших испытаний, а на машине А-32 дать адреса для отправки.
8) Стоимость восстановления трех машин ориентировочно определяется по 150.000 руб. за каждую машину.
9) Сумма договора ориентировочно определяется 450.000 руб. (четыреста пятьдесят тыс.)
10) Окончательный расчет производится по отчетно-восстановительной калькуляции с начислением 5,3 % прибыли.
11) Все остальные условия согласно основного договора от 19/I-40 г. за № 4-074».
[РГВА. Ф. 31811. Оп. 2. Д. 1141. Л. 220 – 221]
Необходимо отметить, что в апреле 1940 г. в Москве в ряде наркоматов согласовывался проект постановления Комитета Обороны при СНК СССР «О разработке опытных образцов автобронетанкового вооружения». В проекте постановления, в частности, речь шла и о дальнейшей судьбе танка А-20. В итоге 4 мая 1940 г. на заседании Комитета Обороны Постановление было принято под номером 191сс. В пятом пункте этого документа было указано, что опытные образцы танков А-20, Т-100, «СМК» и бронеавтомобиля ЛБ-23 «со всеми чертежами и техническими условиями» должны храниться на заводах № 183, № 185, Кировском и ДРО. Это решение кардинальным образом отличалось от предложений, высказанных руководством АБТУ РККА при подготовке данного Постановления. В связи с этим начальник АБТУ РККА Д.Г. Павлов и военный комиссар управления П.Н. Куликов 20 мая 1940 г. отправили на имя народного комиссара обороны С.К. Тимошенко письмо № 73084сс следующего содержания:
«Постановлением Комитета Обороны при СНК СССР № 191сс от 4 мая с/г принято решение, опытные образцы танков «А-20», «100», «СМК» и бронеавтомобиля «ЛБ-23» со всеми чертежами и техусловиями сохранить на заводах № 183, № 185, Кировском и ДРО (см. п.5 §§ а, б, в, г).
При рассмотрении данного проекта постановления КО мною была представлена другая редакция пункта 5 §§ а, б, в, г – указанные опытные образцы танков и бронеавтомобиля, со всеми чертежами и техусловиями передать НИПолигону АБТУ Красной Армии.
Все опытные образцы оплачены АБТУ К.А., что выражается в сумме 12375 тыс. руб.
Ценности для заводов эти образцы не представляют, т.к. на производство не приняты, в результате они могут быть разобраны и использованы как металлолом, ибо их сейчас надо ремонтировать.
Хранение их на НИПолигоне даст возможность конструкторам танковых заводов, изучая на реальных образцах историю танкостроения СССР, совершенствовать и двигать танковую технику вперед.
Представляю проект письма Председателю КО Маршалу Советского Союза тов. Ворошилову. Прошу подписать».
[РГВА. Ф. 4. Оп. 14. Д. 2831. Л. 24]
Также к письму прилагался еще один документ – проект постановления Комитета Обороны об изменении отдельных пунктов Постановления Комитета Обороны № 191сс:
«1. Пункт 5 §§ а, б, в, г Постановления Комитета Обороны № 191сс от 4 мая с/г – отменить.
2. Изготовленные промышленностью, но не удовлетворяющие всем новейшим тактико-техническим требованиям: так А-20 колесно-гусеничный с дизелем В-2 и тремя парами ведущих колес; танки прорыва Т-100 и СМК; бронированный автомобиль ЛБ-23, на производство не ставить.
3. В целях изучения и обобщения опыта танкостроения конструкторами заводов и совершенствования танковой техники, опытные образцы со всеми чертежами и техусловиями передать НИПолигону АБТУ Красной Армии».
[РГВА. Ф. 4. Оп. 14. Д. 2831. Л. 26]
Письмо № 16495сс на имя К.Е. Ворошилова с просьбой о передаче опытных образцов танков А-20, Т-100, СМК и бронеавтомобиля ЛБ-23 на НИ Полигон АБТУ РККА, подписанное С.К. Тимошенко, а также проект постановления из Управления делами НКО были отправлены в Комитет Обороны при СНК СССР 25 мая 1940 г. Однако вопрос о внесении поправок в Постановление № 191сс Комитетом Обороны так и не был решен.
Подписание же Заказчиком договора № 142 на ремонт танков А-20 и А-32 затянулось до начала июня 1940 г. Причем АБТУ РККА готово было оплатить ремонт только двух танков А-32. Оплачивать же ремонт танка А-20, который согласно Постановлению КО № 191сс должен был храниться на заводе № 183 и который руководство предприятия планировало использовать для проведения опытных работ, по мнению АБТУ РККА, завод должен был за счет собственных средств.
Обеспокоенное затянувшимся процессом подписания ряда договоров, в том числе и договора на ремонт танков А-20 и А-32, руководство завода № 183 6 июня 1940 г. направило в АБТУ РККА на имя А.П. Панфилова письмо № СО 2924, в котором, в частности, было сказано:
«Несмотря на наши напоминания 4-му Отделу АБТУ КА, упомянутые договора до настоящего времени нами не получены и ответ по данному вопросу от 4-го отдела АБТУ КА не получен.
Прошу Вашего указания 4-му отд. АБТУ КА о немедленном подписании и высылке нам, перечисленных выше договоров».
[ЦАМО. Ф. 38. Оп. 11355. Д. 32. Л. 10]
К А.П. Панфилову письмо попало не ранее 10 июня 1940 г., а уже на следующий день, 11 июня 1940 г., он дал указание начальнику 4-го отдела АБТУ РККА военинженеру 1 ранга Н.Н. Алымову составить договор на ремонт только двух опытных образцов танка А-32. Поручение А.П. Панфилова было исполнено, 17 июня 1940 г. договор № 213 на ремонт двух танков А-32 был отправлен в Харьков на завод № 183 с препроводительным письмом № 73726с. Оплатить произведенный к тому времени заводом № 183 ремонт танка А-20 АБТУ РККА отказалось.
Однако к производству предусмотренного договором № 213 ремонта двух танков А-32 завод в 1940 г. приступить не смог, так как, начиная с июля 1940 г. танки А-32 были задействованы на организованных в эксплуатационном отделе «70» завода № 183 занятиях по подготовке экипажей машин Т-34. Кроме этого танки А-32 использовались на занятиях по изучению конструкции нового среднего танка командным и начальствующим составом воинских частей Харьковского военного округа; Харьковского и Киевского танкотехнического и Орловского бронетанкового училищ; Казанских курсов усовершенствования командного состава и Военной академии механизации и моторизации РККА им. Сталина.
Необходимо отметить, что, кроме двух опытных образцов танков А-32, в эксплуатационном отделе «70» завода № 183 для подготовки экипажей, прибывавших на завод для получения новой материальной части, были задействованы еще четыре танка – два Т-34 и два – БТ-7М. Всего за период с 1 июля 1940 г. по 25 января 1941 г. с участием танков А-32 прошли обучение 60 человек среднего начальствующего состава, 229 командиров танков и 239 механиков-водителей.
Вследствие того что на протяжении всего второго полугодия 1940 г. танки А-32 были задействованы на занятиях по вождению и изучению материальной части, руководство завода № 183 в письмах № СО6070 от 12 ноября 1940 г. и № СО6945 от 22 декабря 1940 г. обращалось в ГАБТУ КА с просьбой о переносе сроков проведения их капитального ремонта с 1940 г. на 1941 г. Переписка по этому вопросу между заводом № 183 и ГАБТУ КА (до 26 июня 1940 г. – АБТУ РККА) продолжалась до тех пор, пока оба опытных образца танка А-32 во время обучения военнослужащих в эксплуатационном отделе «70» не выработали гарантийный ресурс. В конечном итоге переговоры между заводом № 183 и ГАБТУ КА завершились подписанием в апреле 1941 г. дополнительного соглашения № 100-2/Б1-314 к договору № Б1-221 от 8 марта 1941 г. В этом отпечатанном на заводе № 183 в пяти экземплярах документе было записано:
«Заказчик: Главное Авто-Бронетанковое управление Красной Армии в лице начальника Бронетанкового Управления Красной Армии Военинженера 1 ранга тов. КОРОБКОВА Бориса Михайловича.
Поставщик: Завод № 183 им. Коминтерна в лице Зам. Директора завода № 183 т. МАХОНИНА Сергея Несторовича, заключили настоящее соглашение в нижеследующем:1. Поставщик берет на себя обязательство произвести капитальный ремонт двух опытных образцов танка А-32, изготовленных в 1939 году.
2. Восстановление указанных танков производится по чертежам Поставщика согласованными с военпредом ГАБТУ КА. Допускается максимальное использование деталей танка А-34.
3. Срок восстановления Сентябрь – Октябрь 1941 года.
4. Приемка машин производится представителем Заказчика на заводе Поставщика с пробегом 50 км.
5. Стоимость капитального ремонта одного танка устанавливается договорная 150.000. Стороны оставляют за собой право окончательный расчет произвести на основании дефектных актов замененных деталей и механизмов.
6. Общая сумма договора составляет в рублях 300000 р. (триста тысяч).
7. Все остальные условия согласно основного договора за № Б1-221 от 8 Марта 1941 г.».
[ЦАМО. Ф. 38. Оп. 11355. Д. 99. Л. 97]
И так, дальнейшая судьба танков А-32 была определена, через полгода – капитальный ремонт и новая «жизнь» в Красной Армии. Однако этого не произошло, начавшаяся 22 июня 1941 г. Великая Отечественная война не позволила опытным образцам вернуться в ряды Красной Армии. Летом и осенью 1941 г. все силы завода № 183 были сосредоточены на наращивании выпуска серийной продукции – танков Т-34, а заниматься восстановлением опытных образцов танка А-32 коллективу завода попросту было некогда. Принимали ли участие танки А-32 в качестве неподвижных огневых точек в защите Харькова в октябре 1941 г. достоверно не известно. Скорее всего, нет, так как ни в одном из извещений об отправке танков с завода № 183 за период с 22 июня по 19 октября 1941 г. опытные образцы танков А-32 не значатся.
В отличие от танков А-32 опытный образец колесно-гусеничного танка А-20 смог выполнить задачу, ради которой он и был создан, – выступить на защиту своего Отечества. Причем свою боевую деятельность танк А-20 начал, будучи уже экспонатом музея НИ Полигона ГАБТУ КА в подмосковной Кубинке. Но об этом чуть позже, а сейчас вернемся в довоенный Харьков.
19 февраля 1941 г. районный инженер ГАБТУ КА на заводе № 183 военинженер 2 ранга Д.М. Козырев в письме № 123с обратился к начальнику 3-го отдела БТУ ГАБТУ КА военинженеру 1 ранга С.А. Афонину с просьбой дать указание относительно находившегося на заводе № 183 танка А-20. Согласно письму Д.М. Козырева, машина А-20 находилась «на ходу и для завода была не нужна». Примерно в это же время из Харькова в Москву был отправлен еще один схожий по содержанию документ. В письме № СО1055 от 21 февраля 1941 г., адресованном начальнику БТУ ГАБТУ КА военинженеру 1 ранга Б.М. Коробкову, заместитель директора завода № 183 С.Н. Махонин также просил решить вопрос относительно танка А-20:
«Согласно Ваших указаний восстановленный нами в 1940 г. опытный образец танка А-20 должен храниться у нас на заводе до особого распоряжения.
В связи с отсутствием необходимой площади для хранения просим разрешить вопрос о передаче данного танка в какую-либо учебную часть или научно-исследовательскую организацию. Танк хранится со второго полугодия 1940 г.».
[ЦАМО. Ф. 38. Оп. 11355. Д. 6. Л. 46]
На просьбы из Харькова руководство ГАБТУ КА отреагировало быстро. Уже 26 февраля 1941 г. заместитель начальника БТУ ГАБТУ КА военинженер 1 ранга Н.Н. Алымов и начальник 3-го отдела этого управления военинженер 1 ранга С.А. Афонин направили районному инженеру завода № 183 военинженеру 2 ранга Д.М. Козыреву распоряжение № 145025с, в котором, в частности, было указано: «Находящийся на заводе танк А-20 отгрузите НИ Полигону ст. Кубинка». Об отданных указаниях относительно танка А-20 С.А. Афонин проинформировал С.Н. Махонина в письме № 145039с от 10 марта 1941 г. Во исполнение принятого ГАБТУ КА решения 1 апреля 1941 г. колесно-гусеничный танк А-20 с завода № 183 железнодорожным транспортом был отправлен в подмосковную Кубинку.
14 апреля 1941 г. комиссия НИ Полигона ГАБТУ КА в составе исполняющего обязанности начальника боепитания младшего воентехника Кулапина, начальника парка машин лейтенанта Мещерякова и заведующего складом сержанта Шкелева произвела осмотр и приемку вооружения прибывшего с завода № 183 г. колесно-гусеничного танка А-20. В приемном акте № 58-14/4, составленном в трех экземплярах, в частности, было отмечено:
«При фактической приемке оказалось:
ТЕХНИЧЕСКОЕ СОСТОЯНИЕ.
1. Пулемет ДТ № Жб 176 с казенной части в зап. стволе № 1 нагар на полях и нарезах, с дульной части сыпь по углам нарезов.
2. Пулемет ДТ № ЖГ 352 зап. ствол № 1. С казенной и дульной части сыпь по углам нарезов. Нет чехла на казну.
3. Спец. ящики на оптику и ЗИП-ы имеют потертость окраски.
4. На пушку, прицел ПТК нет формуляров».
[ЦАМО. Ф. 38. Оп. 11355. Д. 18. Л. 122]
Необходимо отметить, что все указанное в приемном акте имущество, кроме 45-мм танковой пушки, было сразу же демонтировано с танка и сдано на склад вооружения, где хранилось на стеллаже комплектно. Сам же танк А-20 первое время находился в парке боевых машин НИ Полигона ГАБТУ КА, но не эксплуатировался. Дело в том, что немногочисленный коллектив парка боевых и вспомогательных машин в апреле – мае 1941 г. устранял недостатки, отмеченные в «акте проверки правильности эксплуатации, ухода и хранения боевых и вспомогательных машин НИ Полигона ГАБТУ Красной Армии» от 5 апреля 1941 г., составленном комиссией под председательством начальника 1-го отдела БТУ ГАБТУ Красной Армии военинженера 1 ранга И.Д. Павлова.
Только 20 июня 1941 г. помощник начальника НИ Полигона ГАБТУ КА по научно-технической части военинженер 1 ранга П.С. Глухов направил начальнику 3-го отдела БТУ ГАБТУ КА письмо № 0575с следующего содержания:
«Полигоном с завода № 183 получена машина А-20 опытный образец, прошу Вашего указания о ее назначении».
[ЦАМО. Ф. 38. Оп. 11355. Д. 12. Л. 324]
В этот же день начальник 3-го отдела БТУ ГАБТУ КА военинженер 1 ранга С.А. Афонин дал указание своему непосредственному подчиненному – начальнику 1-го отделения 3 отдела БТУ КА подполковнику И.Г. Панову написать руководству НИ Полигона ГАБТУ КА о том, что колесно-гусеничный танк должен храниться в парке музейных и трофейных машин. Это поручение было исполнено 21 июня 1941 г.
Таким образом, менее чем за сутки до начала Великой Отечественной войны опытный образец танка А-20 официально стал музейным экспонатом. Однако пробыть в этом статусе ему суждено было не долго, уже 8 августа 1941 г. танк вместе с еще четырьмя музейными и восьмью боевыми танками вошел в состав отдельной танковой роты под командованием капитана Карпенко. Хотелось бы отметить, что прежде, чем вернуть танк А-20 в строй боевых машин, на него были установлены ранее снятые пулеметы, прицелы и приборы наблюдения, а также был загружен боекомплект.
Отдельная танковая рота была сформирована из боевых машин парка танковой роты и парка музейных и трофейных машин НИ Полигона ГАБТУ КА на основании распоряжения ГАБТУ КА и входила в состав частей Можайского укрепрайона (№ 36) в качестве подвижного огневого резерва. До начала октября 1941 г. личный состав роты занимался боевой подготовкой, находясь в пункте постоянной дислокации – на НИ Полигоне ГАБТУ КА. К этому времени ротой стал командовать Семенов, из роты в другие части были переданы три танка БТ-7 и танк БТ-7М.
6 октября 1941 г. Семенов, как и все другие командиры подразделений и частей Можайской линии обороны, получил приказ командующего Московским военным округом генерал-лейтенанта П.А. Артемьева о приведении роты в полную боевую готовность и выдвижении в указанный район. В связи с тем, что во время боевой подготовки танки Т-100, Т-111, БТ-7 и БТ-ИС вышли из строя и находились в ремонте, к исходу 7 октября 1941 г. в районе Новосурино (4 км юго-западнее Можайска), были сосредоточены только пять танков: плавающий – Т-40, два легких – Т-26, два средних – А-20 и Т-29. Из состава отдельной танковой роты в этом районе также находились: самоходная артиллерийская установка АТ-1, два бронеавтомобиля БА-10, бронеавтомобиль БА-20, семь грузовых автомобилей и две ремонтные летучки (танкоремонтные мастерские).
Такое срочное выдвижение частей из московского и других гарнизонов на усиление Можайского рубежа обороны было вызвано тем, что после начатого 30 сентября 1941 г. на брянском и 2 октября на вяземском направлениях немецко-фашистскими войсками наступления на Москву и окружения противником значительных сил Красной Армии в районе Вязьмы и южнее Брянска на подступах к Москве создалась крайне опасная обстановка.
Москва совершенно неожиданно оказалась под непосредственным ударом врага. К моменту прорыва немецких танковых соединений через вяземский рубеж на всем пространстве до Можайской линии обороны не было ни промежуточных оборонительных рубежей, ни войск, способных задержать наступление рвавшихся к Москве танковых групп противника. На Можайском рубеже в начале октября имелось очень небольшое количество советских войск. Они могли противостоять лишь передовым частям группы армий «Центр», а не ее главным силам. Боеспособные соединения, которые перебрасывались к Москве с Дальнего Востока и из Средней Азии, а также резервные соединения, сформированные в Европейской части Советского Союза, спешно выдвигались к фронту, но еще находились от него на значительном расстоянии.
К исходу дня 7 октября 1941 г. Можайская линия обороны была приведена в боевую готовность. Заполнявшие ее войска, несмотря на свою относительную малочисленность, готовились оказать упорное сопротивление врагу. На автостраде Москва – Минск в районе Новосурино в качестве подвижного огневого резерва была готова действовать и отдельная танковая рота Семенова, а в ее составе и экипаж танка А-20.
12 октября 1941 г. начальник Можайского боевого участка выдвинул отдельную танковую роту из района Можайска в направлении Вереи, от которой противник находился уже в 12 км. Рота вошла в состав сводного отряда под командованием начальника штаба 36-го укрепрайона полковника И.В. Кляро. 13 октября 1941 г. на рубеже Пафнутовка – Волченки (4 км юго-восточнее Вереи) экипаж танка А-20 в составе отряда участвовал в бою.
Во второй половине октября экипаж танка А-20 в составе отдельной танковой роты участвует в боевых действиях в районе восточнее Можайска, где к 26 – 27 октября 1941 г. было остановлено наступление противника на рубеже западнее и юго-западнее Кубинки.
После двухнедельной передышки, 15 ноября 1941 г., пополнив свои силы, немецко-фашистские войска начали новое наступление на Москву. И снова танк А-20 участвует в боевых действиях на ближних подступах к Москве. Но уже не в составе отдельной танковой роты, а в составе 22-го танкового полка (ТП) 22-й танковой бригады (ТБр), в которую он из роты Семенова был передан во второй половине дня 28 ноября 1941 г., после того как бригада была выведена в резерв командующего 5-й армии на пополнение и доукомплектование.
К 21 часу 28 ноября 1941 г. танк А-20 вместе с еще четырьмя танками Т-34, двумя танками Т-30 и танком Т-50 находился в лесу в 1 км южнее Павловской Слободы (30 км на западе от Москвы).
Весь день 29 ноября 1941 г. экипаж танка А-20, как и основная часть личного состава подразделений 22-й ТБр, занимался техническим обслуживанием машины и чисткой личного оружия.
Чтобы не допустить противника в район Павловской Слободы, 29 ноября 1941 г. на базе 22-й ТБр была создана подвижная группа под командованием подполковника И.П. Ермакова – командира 22-й ТБр. В состав группы также вошли остатки 36-го мотоциклетного полка (МЦП), 18-й ТБр и 2-го стрелкового батальона 601-го мотострелкового полка (МСП).
В 9 часов 30 ноября 1941 г. начальник штаба 22-й ТБр майор Н.П. Константинов в боевом донесении № 13, отправленном начальнику автобронетанкового отдела 5-й армии полковнику Д.И. Заеву, в частности, сообщил:
«1. Части подвижной группы в составе: 22 ТП с приданными танками 18 ТП, 18 МСПБ, 36 МЦП, 2/601 МСП, 22 разведрота, 18 разведрота, 22 зен. див. – сформированы и сосредоточены в р-не Покровское, Юрьево, Павловская Слобода.
<…>
9. Части держатся в готовности действовать в направлениях:
1) Рождествено – Снегири,
2) Рождествено – Крюково,
3) Покровское – Борки.
4) Покровское – Козьмино10. Ведется разведка в вероятных направлениях действия бригады».
[ЦАМО. Ф. 326. Оп. 5068. Д. 4. Л. 262]
К 16 часам 30 ноября 1941 г. 22-й ТП был пополнен двумя танками Т-34, четырьмя танками Т-60, двумя танками Т-26 и бронеавтомобилем. Все танки полка, включая и танк А-20, к исходу дня были дозаправлены ГСМ и пополнены до норм боеприпасами.
С утра 1 декабря 1941 г. немцы на флангах обороны 108-й стрелковой дивизии 5-й армии начали наступление и, прорвав оборону Красной Армии, к вечеру заняли: Борисково, Борки, Славково, Писково, Воронино, Абушково. Подвижной группе, в составе которой находился и танк А-20, было приказано восстановить положение. Ночная атака, проведенная частями подвижной группы, увенчалась успехом. Были заняты: Покровское, Воронино, Абушково.
С 12 часов 2 декабря 1941 г. гитлеровцы силою до двух полков пехоты с танками атаковали: Покровское, Абушково, Юрьево и Козенки. В течении всей ночи шел упорный бой. Благодаря превосходству сил, ценой больших потерь немцам удалось занять эти населенные пункты. За сутки боевых действий в 22-й танковой бригаде безвозвратно были потеряны два танка Т-60 и танк Т-50 (все сгорели). Кроме этого, были подбиты танки Т-26 и Т-34.
3 декабря 1941 г. танк А-20 в составе 22-й ТБр, приданной 108-й стрелковой дивизии, участвовал в наступлении в районе западнее Павловской Слободы. В течение дня боевых действий противнику удалось подбить три танка, одним из которых был танк А-20.
В докладной записке от 3 декабря 1941 г. своему непосредственному начальнику капитану М. Криволапову старший помощник начальника 1-го отделения автобронетанкового отдела 5-й армии капитан В.Е. Гальчин сообщил, что в подвижной группе подполковника И.П. Ермакова имелись
«на ходу: Т-34 – 7, КВ – 1, Т-26 – 2, Т-30 – 2, Т-60 – 5, БТ – 4, БА-10 – 1, ФАИ – 1, Т-50 – ремонт ?, А-20 – ремонт».
В связи с тем, что полученные танком А-20 в бою повреждения устранить силами и средствами ремонтно-восстановительной роты 22-й танковой бригады не представлялось возможным, машина была эвакуирована и передана в 25-ю подвижную ремонтную базу (ПРБ) Западного фронта. В декабре 1941 г. 25-я ПРБ дислоцировалась на территории завода «Красная труба» в подмосковном посёлке Фили. Из-за отсутствия дизеля В-2 ремонт танка А-20 был завершен только весной 1942 г.
Вот что по этому поводу рассказал бывший в то время командиром отделения монтажных работ 25-й ПРБ сержант А.В. Лунев:
«В первые же дни войны на заводе № 183, где я работал, из числа добровольцев – рабочих и инженерно-технических работников – было укомплектовано несколько подвижных танкоремонтных баз (ПРБ). На них была возложена задача восстанавливать поврежденные машины в полевых условиях и оказывать помощь фронтовикам в освоении нового танка Т-34.
<…>
На изрядно разбитом, покрытом выгоревшим брезентом грузовике мы, семеро рабочих, носились по фронтовым дорогам, спешили туда, где так нужна была наша помощь. Вместе с войсками проделали тяжелый путь отступления от Смоленска к Москве. Когда наши солдаты насмерть стали на подступах к столице, мы обосновались в подмосковном посёлке Фили. Десятки отремонтированных машин были возвращены в строй, чтобы участвовать в исторической битве за Москву.
Как-то в числе повреждённых танков попал в наши руки опытный образец А-20. Встреча с ним была подобна встрече со старым другом. Вспомнились горячие дни работы над созданием этой машины, совместные с конструкторами бдения над её сборкой и доводкой.
А-20 был восстановлен. С болью в душе проводил я танк за пределы посёлка, мысленно пожелав удачи в боях с фашистами. Больше мы его не встречали».
[Т-34: путь к Победе: Воспоминания танкостроителей и танкистов. Сост.: К.М. Слободин, В.Д. Листровой, Издательство политической литературы Украины, 1989, С 194 – 195]
К сожалению, и мы в архивных документах не нашли никаких сведений о дальнейшей судьбе этого танка.
Не менее интересно сложилась и «жизнь» двух танков А-34. После завершения войсковых испытаний оба танка А-34 не были «отправлены на покой», а широко использовались в опытно-экспериментальном отделе «500» для отработки ряда тем опытно-конструкторских работ (ОКР), проводимых заводом № 183.
Первой из ОКР, проведенной с участием танка А-34, была проверка надежности работы механической (вместо пневматического) системы сервоприводов управления бортовыми фрикционами и тормозами. Опытные работы по замене пневматического сервопривода на механический проводились заводом № 183 по требованию АБТУ РККА на основании результатов войсковых испытаний танков А-34.
Механическая система сервоприводов управления была разработана конструктором КБ-520 П.П. Васильевым и установлена на танке А-34 № 311-18-3. Учитывая срочность работ, монтаж механического сервопривода на эту машину был произведен в опытном цехе «540» отдела «500» без надлежащего оформления чертежей, под непосредственным руководством П.П. Васильева. В отличие от пневматической системы сервоприводов, в механической системе уменьшение усилий, прилагаемых механиком-водителем к рычагам управления бортовыми фрикционами во время движения танка, было достигнуто за счет взаимодействия системы рычагов и вспомогательных пружин. Сервопривод действовал при выключении бортовых фрикционов и при затяжке тормозных лент рычагами. Кроме того, за счет изменения установки возвратных пружин в приводе, было снижено усилие, прилагаемое к педали горного тормоза при торможении.
В период с 12 по 15 мая 1940 г. на танке А-34 № 311-18-3 были произведены предварительные испытания механического сервопривода. За время испытаний танком было пройдено 278 км по песчаным и грунтовым дорогам. При этом усилия, прилагаемые механиком-водителем к рычагам управления бортовыми фрикционами, замеренные с помощью динамометра, при разворотах танка на 360° не превышали 24 кгс на сухом грунте и 30 кгс на неглубоком песке. Во время движения танка на 3-й и 4-й передачах усилия, прилагаемые к рычагам управления бортовыми фрикционами при поворотах, не превышали 15 кгс. По итогам испытаний механическая система сервоприводов управления конструкции П.П. Васильева получила положительную оценку и была рекомендована для установки в танк Т-34.
После завершения предварительных испытаний, 21 мая 1940 г., заместитель директора завода № 183 С.Н. Махонин сообщил в АБТУ РККА и Главспецмаш НКСМ о том, что заводом принято решение о вводе механической системы сервоприводов управления в серийное производство. Испытания механической системы сервоприводов управления на гарантийный километраж были продолжены сотрудниками отдела «500» в июне 1940 г., в том числе и на второй опытной машине – танке А-34 № 311-11-3.
Отметим, что фактически установка механической системы сервоприводов управления конструкции П.П. Васильева на серийные танки Т-34 началась в конце лета 1940 г., а машины установочной серии были оснащены пневматическими сервоприводами.
В тот же день, 21 мая 1940 г., когда С.Н. Махонин сообщил в Москву о результатах испытания механической системы сервоприводов управления, в Харькове на заводе № 183 был составлен отчет ещё по одной исследовательской работе, также проведенной на танке А-34 № 311-18-3. Параллельно с испытанием механической системы сервоприводов управления, на этой машине были проведены испытания опытных литых траков, изготовленных на Сталинградском тракторном заводе (СТЗ). Эти испытания проводилась опытным цехом «540» на основании распоряжения директора завода № 183 Ю.Е. Максарева от 6 марта 1940 г. и письма директора СТЗ Ф.Д. Благова.
Испытания проводились в целях определения пригодности опытных литых траков из стали Гадфильда для эксплуатации на танке Т-34. Необходимо отметить, что опытные литые траки отличались от штампованных траков, установленных на танках А-34, только способом изготовления и маркой стали. Штампованные траки были изготовлены из стали марки хромансиль, а опытные – из стали Гадфильда. Эта сталь, названная по фамилии английского металлурга, предложившего её, обладала высоким сопротивлением износу при больших давлениях и ударных нагрузках. Необходимость замены штампованных траков литыми траками была вызвана тем, что способ изготовления траков методом литья был более технологичным по сравнению с горячей штамповкой и наиболее приемлемым для массового производства.
Перед началом испытаний специалистами цеха «540» был произведен тщательный осмотр полученной с СТЗ партии литых опытных траков, по результатам которого для сборки двух гусениц было отобрано 148 наиболее качественных траков (74 с гребнем и 74 без гребня). В итоге комплект опытных гусениц был установлен на танк А-34 № 311-18-3, который в период с 12 по 17 мая 1940 г. прошел на них 417 км, в том числе: по грунтовой дороге – 195 км, по песчаной дороге – 80 км и по булыжному шоссе – 142 км. При этом средняя скорость движения по грунтовой дороге составила 22,9 км/ч., а при движении танка по булыжному шоссе на четвертой передаче – 36 – 37 км/ч. Дефектов в работе гусениц во время пробеговых испытаний обнаружено не было, за исключением потери шплинтов на 50 % пальцев. В отчете по испытанию литых траков производства СТЗ, получившем порядковый номер 014 было отмечено:
«Проведенные испытания показали, что машина, оборудованная гусеничными лентами из литых траков стали Гатфильда за все время испытания (417 км) остановок и аварий по вине гусеничных лент не имела. Работа литой гусеницы на машине проходила нормально, без заклиниваний, соскакиваний и прочих дефектов, и в основном, была аналогична работе штампованной гусеницы.
Результаты сборки и испытаний литой гусеницы выявили необходимость проведения следующих мероприятий:
1 – Устранение литейных пороков траков (трещины и крупные раковины).
2 – Получение более чистых отливок, обеспечивающих нормальное сопряжение траков в проушинах и свободное их относительное проворачивание на пальцах, без индивидуальной подгонки траков, которая имела место при сборке испытываемой гусеницы.
3 – Обеспечение чистоты отверстий проушин траков для лучшей приработки пальцев.
4 – Проведение усиления гребневого трака у подножия гребня для исключения появления трещин в указанных местах.Считаем, что проведенные испытания подтвердили полную возможность применения на маш. «А-34» литой гусеницы из ст. Гатфильда взамен штампованной и с приведением вышеперечисленных мероприятий литая гусеница будет пригодна для эксплуатации на машине «А-34».
Литая гусеница, как не требующая механической обработки и дорогостоящего штамповочного оборудования, является нетрудоемкой в изготовлении и экономически выгодной.
Что же касается срока службы литой гусеницы, то для дачи окончательного заключения необходимо гусеницу, изготовленную с учетом всех указанных мероприятий, подвергнуть испытаниям на гарантийный километраж в летних условиях. Одновременно считаем необходимым, продолжать испытания первой гусеницы, прошедшей 417 км, до ее окончательного износа, согласно имеющийся программы, для определения влияния выявленных дефектов на работоспособность гусеницы».
[РГВА. Ф. 31811. Оп. 2. Д. 1181 Л. 126]
OLYMPUS DIGITAL CAMERA
Отчет № 014 был окончательно оформлен и подписан в самом конце мая 1940 г., и 3 июня с препроводительными письмами № СО2854 отправлен с завода № 183 в АБТУ РККА и Главспецмаш НКСМ для принятия решения о вводе литых траков в серийное производство. Изучив результаты испытаний литых траков, 29 июня 1940 г. начальник 8-го отдела АБТУ РККА военинженер 1 ранга С.А. Афонин направил начальнику Главспецмаша НКСМ СССР Г.С. Суреняну письмо № 74005с следующего содержания:
«Хотя предварительные испытания литой гусеницы дали ряд положительных результатов, но несмотря на это окончательного вывода о введении на серийное производство сделать нельзя, так как пройденный километраж за время испытаний (417 км) недостаточен.
АБТУ КА считает необходимым испытываемый образец литой гусеницы подвергнуть испытанию до полного износа. Необходимо устранить указанные в отчете недоработки по тракам и изготовить 2 комплекта этой гусеницы, которые подвергнуть испытанию на гарантийный километраж на танках, предъявленных госкомиссии для испытания двигателя М-250».
[РГВА. Ф.31811. Оп. 2. Д. 1181. Л 117]
Ход дальнейших событий показал, что во время испытаний литых траков, проведенных одновременно с государственными испытаниями дизеля М-250 в августе – сентябре 1940 г., все траки бездефектно проработали до 600 – 700 км, а часть из них выдержала испытание на дистанции вдвое большей. Однако, из-за недостаточного гарантийного срока службы, литые траки, так и небыли утверждены руководством АБТУ РККА на серийное производство. Но исходя из экономических и технологических факторов, а так же надежды на то, что СТЗ удастся в кратчайшие сроки улучшить качество литых траков и добиться требуемых показателей по гарантийному ресурсу (до 2000 км), в 1940 г. на серийные танки Т-34 устанавливались именно они, вместо утвержденных АБТУ РККА штампованных.
В отличие от литых траков, судьба другого «испытуемого» – дизеля М-250 оказалась менее удачной. Дизель М-250 был разработан в Харькове в Научно-Исследовательском Институте при заводе № 75 (отдел «1600») и являлся модификацией дизеля В-2. Марка М-250 означала, что завод гарантировал надежную работу данного дизеля в танке Т-34 в течение 250 часов до «первой переборки», что в два с половиной раза повышало гарантийный ресурс находившегося в серийном производстве дизеля В-2.
Необходимо отметить, что прототип дизеля М-250 на заводских стендовых испытаниях, проведенных в период с 16 апреля по 8 мая 1940 г. по специальной программе, проработал около 350 часов. Это дало основание руководству завода № 75 ходатайствовать о проведении государственных испытаний дизеля М-250 без предварительных заводских ходовых испытаний его в танке.
21 июня 1940 г. заместитель народного комиссара обороны СССР Г.И. Кулик и народный комиссар среднего машиностроения СССР И.А. Лихачев издали совместный приказ № 134с/1031 о проведении государственных испытаний дизеля М-250 в танке Т-34. Для проведения испытаний была создана государственная комиссия, председателем которой был назначен начальник Харьковского бронетанкового училища им. Сталина полковник Б.В. Делаков, а его заместителем – представитель АБТУ РККА военинженер 3 ранга А.А. Лаврушенков.
Основными целями проведения государственных испытаний дизеля М-250 являлись:
-
-
- определение надежности работы дизеля М-250 в танке Т-34 в течение гарантийного срока – 250 часов работы под нагрузкой;
- определение возможности замены в серийном производстве дизеля В-2 на дизель М-250 для танка Т-34;
- определение эксплуатационных данных дизеля М-250 в танке Т-34.
-
Предъявленные на испытания дизели М-250 (№ 3 и № 4) в сравнении с серийным дизелем В-2 имели одинаковые габариты, мощность и частоту вращения коленчатого вала, но существенно отличались по конструкции ряда узлов и деталей.
Дизель М-250 № 3 был подан на завод № 183 17 июля 1940 г. и в то же день в опытном цехе «540» началась его установка в танк А-34 № 311-18-3. Через день на завод № 183 для установки в танк А-34 № 311-11-3 поступил дизель М-250 № 4. Монтаж дизеля М-250 № 3 в танке А-34 № 311-18-3 был завершен 31 июля, а дизеля М-250 № 4 в танке А-34 № 311-11-3 – 13 августа 1940 г. Столь длительные сроки установки дизелей в танки объяснялись, прежде всего, тем, что многие узлы и агрегаты танков А-34, участвовавших до этого в длительных испытаниях, приходилось восстанавливать, не выходя за ворота опытного цеха «540». Здесь же, фактически «по месту», в каждом танке была расширена подмоторная рама для установки дизеля М-250, габариты нижнего картера которого были больше, чем у дизеля В-2. Кроме того, на левой стороне подмоторной рамы был установлен кронштейн для масляного фильтра (в отличие от дизеля В-2, на М-250 масляный устанавливался отдельно от двигателя).
Система охлаждения двигателя изменений не претерпела, за исключением того, что на танке А-34 № 311-18-3 вместо сотовых радиаторов были установлены трубчатые, к тому времени серийно изготавливавшиеся для танка Т-34. Система смазки двигателя в танках практически осталась прежней, за исключением того, что в танке А-34 № 311-11-3 были установлены масляные баки без радиаторов.
В связи с тем, что в топливном насосе высокого давления дизеля М-250 вместо центробежного регулятора был установлен механический привод опережения подачи топлива, в отделении управления справа от сидения механика-водителя был установлен сектор ручного привода, по внешнему виду напоминавший сектор ручного привода подачи топлива.
Так как дизель М-250 № 4 дополнительно был оборудован электроручным инерционным стартером ИС-8, предназначавшимся для резервного пуска двигателя, моторная перегородка танка А-34 № 311-11-3 была переделана. В ней по контуру инерционного стартера был сделан вырез, через который инерционный стартер заходил в боевое отделение на 200 мм. Все остальные системы, обеспечивавшие работу двигателя, остались без изменения.
В связи с меньшим объемом переделок первым к началу государственных испытаний был готов танк А-34 № 311-18-3. Испытания этого танка проводили: военинженер 3 ранга А.А. Лаврушенков, военинженер 1 ранга А.М. Малявинский, инженеры-исследователи завода № 75 Н.С. Войко и И.А. Слепов, механик-водитель Н.Ф. Носик и помощник механика-водителя А.К. Литвин.
Испытания танка А-34 № 311-11-3 проводили: военинженер 2 ранга М.Н. Федоров, инженеры-исследователи О.А Федотов и Г.И. Фраймович, механик-водитель В.В. Дюканов и помощник механика-водителя А.А. Пашин.
В вождении танков так же принимали участие инструкторы Харьковского бронетанкового училища РККА им. Сталина капитан В.А. Малышев и механик Н.Д. Попов.
Государственные испытания дизелей М-250 начались 2 августа 1940 г. В 5 часов утра танк А-34 № 311-18-3 покинул территорию завода № 183 и совершил пробег по маршруту Федорцы – Безлюдовка – станция Мохнач – Чугуев – Пятницкое и обратно. Всего за первый день испытаний танком было пройдено 224 км, при этом дизель М-250 № 3 отработал 7 часов 22 минуты.
На следующий день, 3 августа 1940 г., танк преодолел всего 222 км, двигатель проработал 7 часов 46 минуты.
На третий день испытаний, 4 августа 1940 г, при подготовке танка к выезду произошло разрушение лопастей вентилятора системы охлаждения двигателя. После установки нового вентилятора танк во второй половине дня ушёл в пробег. В связи с непредвиденным ремонтом продолжительность запланированного на этот день пробега пришлось сократить вдвое. Двигатель М-250 № 3 в этот день проработал только 4 часа 30 минут, но, уже начиная с 5 августа 1940 г. ежедневная наработка двигателя стала составлять от 8 до 10 часов.
10 августа 1940 г. в танке А-34 № 311-18-3 вторично вышел из строя вентилятор системы охлаждения двигателя. С 11 по 13 августа 1940 г. на танке А-34 № 311-18-3 устранялись все выявленные накануне неисправности, и проводилось его техническое обслуживание – машина готовилась к запланированному на 14 августа 1940 г. совместному выезду со своим «старшим братом» танком А-34 № 311-11-3.
Около полудня 14 августа 1940 г. оба танка отправились в длительный пробег, который был завершен только во второй половине 16 августа. За время пробега дизель М-250 № 4 в танке А-34 № 311-11-3 проработал 27 часов, а дизель М-250 № 3 в танке А-34 № 311-18-3 – 30 часов. Весь следующий день оба танка проходили техническое обслуживание, в ходе которого на танке А-34 № 311-18-3 из-за разрушения резинового массива грузошины были заменены два опорных катка.
18 – 20 августа 1940 г. стали последними днями, когда в ходе государственных испытаний дизелей М-250 танки А-34 совместно участвовали в пробегах. После возвращения на завод танк А-34 № 311-11-3 встал на ремонт.
Из-за повышенной температуры масла комиссией, проводившей испытания было решено опытные масляные баки без радиаторов заменить на серийные баки-радиаторы. Ремонт танка был закончен только к вечеру 22 августа 1940 г. К этому времени танк А-34 № 311-18-3 уже 4 часа находился в движении. О том, что этот выезд будет последним, участники испытаний вряд ли догадывались. Ближе к полудню, когда танк А-34 № 311-18-3 подъезжал к заводу № 183, в системе смазки двигателя резко повысилась температура масла. Оставшуюся часть пути испытателям пришлось пройти при частоте вращения коленчатого вала двигателя, не превышающей 1200 об/мин. После проведенного технического осмотра танка комиссия пришла к выводу, что дизель М-250 № 3 «из-за потери работоспособности на 114 час. 32 мин. работы его в танке А-34 под нагрузкой [необходимо] снять с испытаний». Не в лучшем состоянии находилась и ходовая часть танка – практически на всех опорных катках танка резиновый массив грузошин к дальнейшей эксплуатации был не пригоден. Танк А-34 № 311-18-3 требовал как минимум среднего ремонта.
Для танка А-34 № 311-11-3 день 23 августа 1940 г. был более удачным. После двух дней нахождения в ремонте, танк ранним утром продолжил выполнение программы государственных испытаний дизеля М-250 № 4. Очередной пробег был завершен 25 августа 1940 г. ближе к обеду, за двое с лишним суток двигатель проработал в танке около 32 часов. Замена масляных баков желаемого результата не дала, по-прежнему температура масла, входящего в двигатель и выходящего из него, превышала температуру, заданную техническими условиями. Чтобы избежать участи, постигшей дизель М-250 № 3, комиссией было решено переделать систему смазки двигателя. В опытном цехе «540» к 16 сентября 1940 г. в системе смазки были проведены следующие изменения: гофрированные радиаторы на масляных баках были заменены трубчатыми воздухомасляными радиаторами с пластинчатыми ребрами охлаждения. Эти радиаторы были установлены между масляными баками и радиаторами жидкостной системы охлаждения справа и слева от двигателя. Включение радиаторов в систему смазки было параллельное, в связи с чем, расположение масляных трубопроводов в моторном отделении танка практически не изменилось, а было добавлено только 8 трубок, соединявших баки с радиаторами.
Танк А-34 № 311-11-3 с измененной системой смазки двигателя утром 17 сентября 1940 г. покинул территорию завода, но уже через 3 часа был вынужден вернуться из-за разрушения лопастей вентилятора системы охлаждения двигателя. Хотя пробег был не продолжительным, но он всё же показал, что проведенные изменения в системе смазки двигателя не обеспечили достаточного охлаждения масла. Танк снова поставили в цех «540» на ремонт. Одновременно с заменой вентилятора вторично была переделана система смазки. Теперь за основу была взята схема охлаждения масла, примененная в системе смазки силовой установки танка БТ-7М, т. е. масляные радиаторы были включены последовательно. Кроме того, для увеличения производительности масляных радиаторов в них были установлены завихрители, представлявшие собой латунные спирали с высеченными на них «шипами-ершами» высотой 3 мм. Завихрители были установлены внутри каждой трубки маслорадиатора. Конструкция бачка-суфлера дизеля так же была изменена. Теперь сконденсированное из паров масло стекало обратно в картер двигателя и в моторное отделение танка не выбрасывалось. Большинство медных трубок было заменено стальными, которые не ломались от вибрации.
25 сентября 1940 г. испытания дизеля М-250 № 4 в танке А-34 № 311-11-3 были возобновлены. В этот день двигатель проработал около 8 часов. После обеда на заводе № 183 было произведено техническое обслуживание танка, а утром следующего дня испытания продолжились. Результат – 10 часов работы дизеля под нагрузкой. Для участников испытаний этот день, 26 сентября 1940 г. скорее всего, ничем особенным не запомнился, если бы не трагическое известие о смерти главного конструктора завода М.И. Кошкина.
В заводоуправлении весь номер ежедневной заводской стенгазеты «Авангард» был посвящен светлой памяти «талантливого конструктора, стойкого большевика – орденоносца – КОШКИНА Михаила Ильича», скончавшегося 26 сентября 1940 г. в 5 часов 30 минут утра. В опубликованной в этой газете заметке под заголовком «Лучший друг – чуткий товарищ» его ближайшие соратники А.А. Морозов и Н.А. Кучеренко так выразили горечь утраты:
«В лице Михаила Ильича КОШКИНА наш коллектив потерял энергичного, стойкого большевика, руководителя, энтузиаста.
Своей работой Михаил Ильич на нашем заводе за период с 1937 года обеспечил бурный подъем опытных работ, которые дали отличные результаты и получили хорошую оценку ЦК ВКП(б) и СНК СССР.
Михаил Ильич был требовательным в работе к себе и людям, вместе с тем был хорошим, чутким товарищем.
Как имеющему большой теоретический – конструкторский опыт к Михаилу Ильичу обращались за советом и в этих случаях. Михаил Ильич с большой чуткостью давал те или иные советы. Лично мы потеряли своего лучшего друга, с которым, с первых дней прихода его на Завод работали.
Не стало среди нас Михаила Ильича, но память о нем будет долго жить в коллективе и повседневной нашей работе. Будем работать с такой же неугасаемой энергией, как работал Михаил Ильич, это будет лучшей памятью о нем».
26 сентября 1940 г. перестало биться сердце главного конструктора завода М.И. Кошкина, а на следующий день остановилось «стальное сердце» и созданного под его руководством танка А-34 № 311-11-3. Во время очередного испытательного пробега, 27 сентября 1940 г., около полудня на 103 часе работы дизель М-250 № 4 вышел из строя. На следующий день дизель был демонтирован из танка и передан в отдел «1600» завода № 75 для исследования.
К концу сентября 1940 г. государственные испытания дизеля М-250 больше напоминали опытные работы по доводке дизеля на машине, а не полноценную «проверку по определению надежности работы дизеля типа М-250 в танке А-34 в течение гарантийного срока – 250 часов работы под нагрузкой». В связи с этим комиссией было принято решение: «государственное испытание дизеля М-250 прекратить, все результаты работы Госкомиссии перевести в разряд внутризаводских испытаний с целью доводки двигателя». А в заключении по результатам проведенных государственных испытаний дизелей М-250, в частности, было записано следующее:
«1. Государственные испытания дизелей М-250 прекратить. В предъявленном виде, дизель М-250 не может быть рекомендован для Т-34».
[РГВА. Ф. 31811. Оп. 3. Д. 2035. Л. 3]
С выходом из строя дизеля М-250 № 4 единственной надеждой на успешное проведение заводских испытаний оставался последний из пяти изготовленных заводом № 75 двигателей М-250. Дизель с пятым порядковым номером 24 сентября 1940 г. был установлен в танк А-34 № 311-18-3. Испытания дизеля затянулись на месяц, 25 октября 1940 г. в системе смазки дизеля М-250 № 5 было обнаружено падение давления. На следующий день двигатель в опытном цехе «540» завода № 183 был демонтирован из танка и передан отделу «1600» завода № 75 для исследования. 27 октября 1940 г. при разборке дизеля М-250 № 5 в коленчатом валу в районе пятой коренной шейки была обнаружена продольная трещина. К моменту аварии двигатель проработал около 48 часов на стенде и 75 часов 21 минуту в танке.
Танк А-34 № 311-11-3 после прекращения государственных испытаний также был использован в опытных работах по доводке дизеля М-250. В начале октября 1940 г. на танк был установлен дизель М-250 № 2, отработавший в период с 16 апреля по 8 мая 1940 г. на заводских стендовых испытаниях 349 часов 41 минуту. Также на машину был установлен опытный главный фрикцион, отличавшийся от серийного главного фрикциона танка Т-34 тем, что вместо восьми ведущих чугунных и десяти ведомых стальных дисков в нем имелось двенадцать ведомых и десять ведущих стальных дисков. Кроме этого диски опытного главного фрикциона имели вырезы, предназначавшиеся для уменьшения коробления дисков при их нагреве и прерывания образовывавшихся на них круговых задиров. В каждом ведомом и ведущем диске было сделано по 4 выреза глубиной 13 мм и шириной 10 мм, расположенных на равном расстоянии друг от друга на тех сторонах дисков, на которых не было зубьев.
Однако завершить заводские испытания дизеля М-250 № 2 и опытного главного фрикциона в танке А-34 не удалось потому, что интенсивно эксплуатировавшиеся на протяжении 9 месяцев опытные танки А-34 в начале ноября 1940 г. было решено капитально отремонтировать.
Необходимо отметить, что, несмотря на то, что дизели М-250 государственных испытаний не выдержали, некоторые примененные в них удачные технические решения в 1941 г. были реализованы в конструкции дизеля В-2 четвертой серии.
Что же касается танков А-34, то с 15 ноября и до середины декабря 1940 г. оба они находились в цехе «540» отдела «500» завода № 183, где производился их капитальный ремонт. Во время ремонта с танков А-34 были демонтированы пушки Л-11 и отправлены в Ленинград на Кировский завод для доработки их противооткатных устройств. После доработки пушки Л-11 были возвращены на завод № 183 и в дальнейшем установлены на серийные танки Т-34 с заводскими номерами 938-21 и 938-70. После капитального ремонта танки А-34 без основного оружия были готовы к новым испытаниям.
В третьей декаде декабря 1940 г. в опытном цехе «540» завода № 183 в танке А-34 № 311-18-3 был начат монтаж танкового огнемета «ОП-34». Этот огнемет был разработан конструкторской группой КБ-520 под руководством П.П. Васильева в соответствие с договором № 153/сб/35, заключенным 9 мая 1940 г. между заводом № 183 и Химическим управлением РККА. Ко второй декаде декабря 1940 г. по рабочим чертежам был изготовлен комплект деталей огнемета «ОП-34», относившегося по принципу действия к пневматическим огнеметам. Выброс огнесмеси из насадка в огнемете «ОП-34» происходил под давлением воздуха, поступавшего в резервуар из четырех 13-литровых баллонов располагавшихся внутри корпуса танка. Монитор (брандспойт) был установлен в шаровой установке вместо лобового пулемета ДТ. Рабочий резервуар для огнесмеси емкостью 100 л был установлен в носовой части корпуса танка. Управление огнеметом осуществлял стрелок-радист со своего рабочего места. В связи с установкой огнемета боекомплект к пулемету ДТ был сокращен на пять магазинов (315 патронов) и на 270 кг увеличилась боевая масса танка.
Заводские испытания танка А-34 № 311-18-3 с установленным в нем огнеметом «ОП-34» начались в первой половине января 1941 г., и к концу месяца было произведено 5 выездов. В сводке по опытным работам за январь 1941 г. военный представитель ГАБТУ РККА на заводе № 183 военинженер 3 ранга П.П. Байков так изложил первые результаты заводских испытаний танка А-34 с огнеметом «ОП-34»:
«Во время испытаний получена длина струи на смеси нефть-керосин 65 – 70 метров.
Огнемет имеет ряд дефектов:
а) Как правило, можно дать при одной зарядке только 4 выстрела.
б) Нет отсечки струи.
в) Недостаточно надежно работает клапан продувки (пропускает).
г) Имеются случаи отказа в работе зажигания.
д) Подтекает бензин и т.п.В данном оформлении огнемет на серийную машину ставить пока нельзя, установка огнемета в данном конструктивном оформлении приведет к уменьшению боекомплекта и к ухудшению условий работы экипажа».
[ЦАМО. Ф. 38. Оп.. 11355. Д. 41. Л. 134 – 135]
21 февраля 1941 г. на заводе № 183 состоялось совещание по опытным работам и по подготовке к утверждению чертежей танка Т-34 выпуска 1941 г. Относительно установки огнемета «ОП-34» в танк Т-34 было решено:
«К 15/IV-41 г. завод № 183 дорабатывает и представляет БТУ для испытания образец огнемета, разработанного в соответствии с ТУ, приложенными к договору с УВХЗ КА с дальностью огнеметания не менее 90 метров и с запасом огнесмеси не менее чем на 10 – 12 выстрелов».
[ЦАМО. Ф. 38. Оп. 11355. Д. 41. Л. 249 – 250]
Однако доработка огнемета «ОП-34» затянулась, и представить его для полигонных испытаний к указанному сроку специалистам завода № 183 не удалось. Работы по доводке огнемета «ОП-34» на заводе № 183 были продолжены и в апреле и в мае 1941 г. Необходимо отметить, что в начале 1941 г. в Ленинграде на заводе № 174 им. Ворошилова был разработан пороховой танковый огнемет, получивший наименование АТО-41. Согласно Постановлению СНК СССР и ЦК ВКП(б) № 525-224сс от 13 марта 1941 г. «О вооружении огнеметами танков «КВ», «Т-34» и «Т-50″» завод № 183 до конца года обязывался изготовить 300 танков Т-34 с пороховым танковым огнеметом АТО-41 конструкции завода № 174. В связи с этим руководство ГАБТУ КА письмом № 146407с от 4 июня 1941 г. уведомило дирекцию завода № 183 о прекращении дальнейших работ по огнемету «ОП-34»:
«Работы по испытаниям и доработке воздушного огнемета на Т-34 прекратите, огнеметную аппаратуру демонтируйте и используйте по своему усмотрению.
На танке Т-34 будет устанавливаться пороховой автоматический огнемет конструкции завода № 174, а поэтому заводу № 183 необходимо вести подготовительную работу к установке этих огнеметов на серийные танки.
Завод № 174 донес, что 31 мая с.г. чертежи и образец установки порохового огнемета отправлены им в адрес завода № 183».
[ЦАМО. Ф. 38. Оп. 11355. Д. 67. Л. 186]
После прекращения в 1941 г. работ по огнемету «ОП-34», «пламенная жизнь» танка А-34 № 311-18-3 не закончилась. Уже на третьей неделе после вероломного нападения на СССР нацистской Германии остро встал вопрос о поиске средств, способных остановить продвижение больших масс танков. Одним из таких средств мог стать огнемет.
11 июля 1941 г. заместитель народного комиссара государственной безопасности СССР И.А. Серов обратился к секретарю ЦК ВКП(б) Г.М. Маленкову с письмом, в котором сообщил, что в 10-е отделе Государственного Союзного конструкторского бюро № 47 (ГСКБ-47) народного комиссариата боеприпасов (НКБ), под руководством С.И. Новикова, разработан ряд новых, весьма эффективных образцов огнеметного вооружения, в том числе и однострельный танковый огнемет.
Танковый однострельный пороховой огнемёт, получивший наименование «ТОГ», по принципу действия относился к типу обтюраторных и представлял собой цельнотельную трубу, в передней части которой был приварен насадок со звёздкой, а в задней части, с помощью резьбового соединения, прикреплена крышка с вваренным в нее стаканом в котором размещался пороховой заряд в картонной гильзе. Сопло насадка с помощью накидной гайки было заглушено диафрагмой (мембраной). При огневом выстреле, срезание диафрагмы осуществлялось с помощью специальной пробки (пуансона). В цельнотельную трубу заправлялось около 20 л огнесмеси, выбрасывание которой в момент выстрела осуществлялось с помощью пороховых газов, отделенных от огнесмеси обтюратором, являвшимся своеобразным поршнем. Воспламенение огнесмеси осуществлялось от стандартной осветительной звёздки. Огнемет приводился в действие двумя электрозапалами (в гильзе и в звёздке) от аккумулятора за счет замыкания электрической цепи с помощью переключателя.
В связи с большой важностью поднятых И.А. Серовым вопросов, на следующий же день, 12 июля 1940 г., на заседании Государственного Комитета Обороны было принято Постановление № 115сс «Об огнеметах», в третьем пункте которого значилось:
«По однострельному танковому огнемету.
3. Обязать Наркомат Обороны т. Федоренко и Наркомобщмаш т. Паршина установить на танке однострельные танковые огнеметы конструкции т. Новикова и испытать в трехдневный срок.
Результаты испытаний представить в Государственный Комитет Обороны к 16.VII с.г. с предложением о заказе на 1941 год».
[РГАСПИ. Ф. 644. Оп. 2. Д. 4. Л. 25]
Испытания опытной установки огнестрельного огнемета ТОГ на танк состоялись на полигоне в Сенеже 15 июля 1941 г. На испытание был представлен один экземпляр огнемета, установленный на правом крыле танка КВ-1, причем крепление огнемета было произведено с помощью подручных средств – проволоки.
После испытаний, 17 июля 1941 г. начальник ГАБТУ КА генерал-лейтенант танковых войск Я.Н. Федоренко отправил на имя заместителя председателя СНК СССР Н.А. Вознесенского письмо № 147329 следующего содержания:
«Докладываю, что Постановление ГКО № 115сс от 12.7.41 года выполнено.
На испытание автором тов. НОВИКОВЫМ был предоставлен только один опытный образец однострельного порохового огнемета.
Испытаниями установлено, что конструкция однострельного огнемета нуждается в следующей доработке:
1. В подборе диаметра насадка и порохового заряда для увеличения дальности и плотности струи.
2. В приспособлении огнемета для метания невязких огнесмесей (нефть, мазут и т.п.).
3. В разработке способов крепления и бронирования огнеметов на крыльях танков.
4. В разработке схемы управления выстрелами огнеметов.Вследствие того, что установка огнемета и крепление его на танке производилось кустарно и только одного образца, считаю необходимым срочно доработать огнемет, поручив эту работу Люберецкому заводу, изготовить и испытать полную установку однострельных огнеметов на 3-х танках КВ-1 и на 3-х танках Т-34. Работу по изготовлению и установке огнеметов целесообразно поручить Кировскому заводу и заводу № 183 (г. Харьков)».
[ЦАМО. Ф. 38. Оп. 11355. Д. 67. Л. 275]
Дальнейшие события, связанные с однострельными танковыми огнеметами конструкции С.И. Новикова развивались стремительно, 26 июля 1941 г. вышло Распоряжение СНК СССР № 5830-рс, следующего содержания:
«1. Обязать Наркомобщмаш т. Паршина:
а) закончить в пятидневный срок на Люберецком заводе доработку однострельного порохового огнемета конструкции т. Новикова с устранением недостатков, выявленных комиссией при испытании огнемета;
б) разработать и передать к 30 июля 1941 г. Кировскому заводу и за воду № 183 Наркомсредмаша рабочие чертежи на однострельный пороховой огнемет и его установку на танки КВ и Т-34;
в) изготовить к 5 августа 1941 г. 2 комплекта установок однострельных пороховых огнеметов и подать их соответственно: 1 комплект Кировскому заводу для «КВ» и 1 комплект заводу № 183 Наркомсредмаша для Т-34.2. Обязать Наркомсредмаш – т. Акопова произвести к 10 августа 1941 г. на Кировском заводе и заводе № 183 монтаж и бронировку установок однострельных пороховых огнеметов на танках КВ и Т-34.
3. Обязать Наркомсудпром – т. Носенко изготовить к 7 августа 1941 г. на Ижорском и Мариупольском заводах, по чертежам Кировского завода и завода № 183, бронедетали для бронирования установок огнеметов на танках КВ и Т-34 и подать их соответствующим заводам.
4. Поручить НКО ГАБТУ К.А. – т. Федоренко, Наркомобщмаш – т. Паршину и Наркомсредмаш – т. Акопову произвести всесторонние испытания полной установки однострельных пороховых огнеметов на танках и по получении удовлетворительных результатов решить вопрос о серийном производстве их и установке на танки».
[ЦА МО. Ф.38. Оп. 11353. Д. 866. Л. 101]
Необходимо отметить, что форсирование работ по доработке ТОГов и установке этих огнеметов на танках КВ и Т-34 было вызвано, прежде всего тем, что в июле 1941 г. освоение серийного выпуска танковых огнеметов АТО-41 на Люберецком заводе им. Ухтомского по ряду причин шло крайне медленно и в войска танки с огнеметами не поступали. Таким образом, не выполнялось Постановление СНК СССР и ЦК ВКП(б) № 525-224сс от 13 марта 1941 г., согласно которому в каждом танковом полку танковой дивизии огнеметами должны были вооружаться: две роты танков КВ-1 в количестве 20 танков и две роты танков Т-34 в количестве 32 танков из расчета одна рота на батальон. Однострельный пороховой огнемет ТОГ, имел, по сравнению с огнеметом АТО-41, более простую конструкцию и в случае «получения удовлетворительных результатов» в ходе испытаний его на танках КВ и Т-34 мог быть поставлен на серийное производство в кратчайшие сроки. Этому в немалой степени способствовало и то, что ГСКБ-47 располагалось на территории Люберецкого завода им. Ухтомского и, несмотря на их принадлежность к различным наркоматам, между двумя коллективами существовало тесное сотрудничество.
Испытания доработанного огнемета ТОГ, установленного на стенде, были проведены 28 и 29 июля 1941 г. на полигоне Полевого Отдела Управления Войск химической защиты РККА. Доработанный огнемет имел следующие характеристики: длина – 1780 мм, наружный диаметр трубы – 159 мм, внутренний диаметр трубы – 150 мм, диаметр насадка – 30 мм, рабочая емкость (емкость одного выстрела) – 25 л, масса порохового заряда 300 гр. На испытаниях огнемет действовал безотказно, в связи с чем вывод комиссии был краток:
«На основании проведенных испытаний однострельного танкового огнемета считать целесообразным изготовить опытную партию для установки их на танках».
[ЦАМО. Ф. 38. Оп. 11355. Д. 67. Л. 365 – 366]
В первых числах августа 1941 г. Люберецким заводом была изготовлена опытная партия огнеметов ТОГ, шесть из которых в цехе «540» завода № 183 были установлены на танке А-34 № 311-18-3. Огнеметы были установлены снаружи танка в передней части корпуса горизонтально, на наклонных бортовых листах по три с каждого борта один над другим. От пуль и осколков огнеметы защищались броневыми колпаками, по форме напоминавшими ящики для артиллерийских боеприпасов. Боковые стенки колпака были приварены к корпусу танка, а верхняя прямоугольной формы броневая плита крепилась к ним с помощью болтов и двух петель. Для обеспечения доступа к огнеметам верхняя броневая плита на петлях могла поворачиваться на 220º. В передней стенке каждого колпака было сделано по три отверстия для обеспечения беспрепятственного вылета огневой струи из каждого огнемета.
Испытания огнеметов ТОГ, установленных на танке А-34 № 311-18-3, были проведены во второй декаде августа 1941 г. на основании приказа № 063, подписанного 5 августа 1941 г. заместителем народного комиссара обороны СССР генерал-лейтенантом танковых войск Я.Н. Федоренко. О важности проводимых работ по оснащению танка Т-34 огнеметным вооружением говорит тот факт, что на испытаниях танка А-34 с установленными на нем огнеметами, проводившихся в окрестностях Харькова, лично присутствовал заместитель председателя Совета Народных Комиссаров В.А. Малышев.
В ходе испытаний было установлено, что дальность выстрела вязкой огнесмесью ОП-2 составляет 110 – 130 м, а при использовании мазута – 50 – 80 м. Проверка защиты огнеметов при обстреле танка зажигательными пулями также дала положительные результаты (воспламенение огнеметов ТОГ не происходило). Комиссия по испытаниям признала работу огнеметов ТОГ удовлетворительной и рекомендовала после устранения выявленных дефектов приступить к изготовлению и монтажу их на серийные танки Т-34. Однако этому не суждено было случиться, в первых числах октября 1941 г. в ГАБТУ РККА был подготовлен документ на имя В.А. Малышева, о том, что в связи с освоением серийного выпуска автоматических огнеметов АТО-41, потребность в выпуске однострельных танковых огнеметов ТОГ отпала.
К этому времени все опытные работы на заводе № 183 были свернуты в связи с эвакуацией завода из Харькова в Нижний Тагил. 12 октября 1941 г. районный инженер ГАБТУ КА на заводе № 183 военинженер 2 ранга Д.М. Козырев в отправленном своему начальству в БТУ ГАБТУ КА письме сообщил, что:
«Последние 19 танков отданы Начальнику АБТВ ЮЗФ по приказанию Заместителя Командующего ЮЗФ Генерал-Майора тов. Тамручи.
Танков на заводе больше нет.
Производство приостановлено. Завод эвакуировался».
[ЦАМО. Ф. 38. Оп. 11355. Д. 323. Л. 251]
К другому опытному танку А-34 её величество Судьба оказалась более благосклонной. С января по июль 1941 г. танк А-34 № 311-11-3 использовался на харьковском заводе № 75 для проведения опытных работ, связанных с доработкой дизеля В-2. В конце августа 1941 г. танк был передан Харьковскому бронетанковому училищу им. Сталина, где участвовал в обеспечении учебного процесса. В начале октября 1941 г. машина в составе училища была эвакуирована в узбекский город Чирчик, расположенный в 50 км северо-восточнее Ташкента. Здесь под знойными лучами солнца одна из двух первых «ласточек танковых войск» продолжила свою «педагогическую» деятельность. Дальнейшую судьбу этой машины нам ещё только предстоит выяснить.
В извещениях, среди отправленных с завода № 183 в сентябре – октябре 1941 г. танков Т-34, танка под номером 311-18-3 не значится. На данный момент достоверно неизвестно, но скорее всего, эту, более чем на 200 % выполнившую возлагавшуюся не неё миссию, опытную машину при эвакуации завода оставили в Харькове. Принимал ли участие этот танк в защите родного для него города авторам неизвестно.
