О стрельбе русских и японских кораблей в Цусимском сражении. Часть 1. Стрельба броненосца «Орел» в завязке сражения
Как известно, русская эскадра вступила 14 мая 1905 года в сражение, ставшее для него роковым, не закончив перестроения. Основная ее сила – четыре эскадренных броненосца типа «Бородино», сведенные в 1-й броненосный отряд, выходили в голову кильватерной колонне остальных броненосных кораблей 1-й и 2-й Тихоокеанских эскадр, но не успели завершить свой маневр. В результате в момент открытия огня броненосец «Орел» находился на траверзе флагмана 2-го отряда – «Осляби». Последнему пришлось экстренно тормозить, чтобы пропустить вперед себя «Орел», что нарушило строй идущих за ним кораблей.
Отсюда, конечно, возникают вопросы. Не помешал ли «Ослябя» стрельбе «Орла», а если помешал, когда, собственно, «Орел» открыл огонь по «Микасе»? И какие русские корабли, вообще, вели огонь по японскому флагману в завязке сражения?
Содержание:
Когда открыл огонь «Орел»
Существует мнение, что «Орел» открыл огонь лишь после того, как «Ослябя» вступил ему в кильватер, то есть весьма длительное время (до 10 минут, а то и более) четвертый броненосец типа «Бородино» в бою не участвовал. На это вроде бы указывает свидетельство лейтенанта Славинского, в котором о завязке боя сказано:
«Ослябя» отвечал неприятелю, «Суворов» также, мы же молчали за дальностью расстояния. Я заметил, что «Ослябя» и шедшие за ним суда уменьшили ход до малого, чтобы пропустить нас и склонились немного вправо, чтобы скорее вступить нам в кильватер. Когда мы вступили в строй, т. е. заняли место впереди «Ослябя», то он уже имел пробоины в носовой части и сбитый гафель. В 1 час 40 мин. попол., согласно полученному по боевому указателю приказанию из боевой рубки, я открыл пристрелку чугунными снарядами по головному флагманскому броненосцу «Миказа» с расстояния 57 кабельтовов.
Читая этот текст, действительно складывается ощущение, что «Орел» сперва дождался, пока «Ослябя» займет положенное ему место в строю, и лишь затем начал пристрелку. Но так ли это?
О геометрии
Сведения о взаимном положении русской эскадры и японского флагмана в завязке Цусимского сражения разнятся, но сходятся в одном – «Микаса» был слева-впереди «Суворова». Если мы нарисуем прямой угол, в котором курс «Суворова» – это 0 град., а перпендикуляр к его левому борту (траверз) – 90 град., то стволы его орудий для стрельбы по «Микасе» должны были быть повернуты на 80 град. (курсовой угол) или менее – в зависимости от реального курсового угла на головной японский броненосец, который нам, увы, неизвестен. Указанные мною 80 град. происходят из показаний З. П. Рожественского, сообщившего Следственной комиссии, что:
с «Суворова» сделан был первый выстрел по броненосцу «Миказа», с расстояния в 32 кабельтова, тогда, «Миказа» был менее одного румба впереди траверза «Суворова».
Это – самый большой курсовой угол, каковой только указывается в рапортах.
«Орел» шел четвертым в строю, соответственно, его курсовой угол на «Микасу» был острее, чем у «Суворова», а значит – менее 80 град. И вполне очевидно, что «Ослябя» мог бы помешать «Орлу» стрелять по «Микасе» лишь в одном случае – если бы он оказался между нашим броненосцем и флагманом Х. Того. Однако для этого «Ослябе» надлежало быть существенно впереди «Орла» и как минимум находиться на траверзе «Бородино». И чем острее был курсовой угол с «Орла» на «Микасу», тем ближе к «Суворову» должен был располагаться «Ослябя», чтобы этот курсовой угол перекрыть. Однако свидетельств об этом не существует. Например, старший офицер «Орла» Шведе показывал:
«Ослябя» был тогда левее и почти на траверзе «Орла».
Термин «почти», конечно, можно трактовать, что «Ослябя» был чуть впереди или чуть позади траверза «Орла». Но в любой из этих позиций «Ослябя» едва ли мог мешать пристрелке «Орла» по «Микасе». К тому же, уступая дорогу последнему, «Ослябя» резко затормозил, что, опять же, подтверждается массой очевидцев. Следовательно, нахождение «Осляби» на линии огня «Орла» в начале боя если и возможно геометрически, то крайне маловероятно, а сколько-то длительное там расположение невозможно и вовсе.
Поскольку точной картины маневрирования русской эскадры у нас нет (имеющиеся противоречат друг другу и страдают массой неточностей), чисто теоретически можно было бы допустить, что если «Микаса» находился на слишком уж остром носовом угле, то пристрелке мешал не «Ослябя», а идущий впереди «Орла» «Бородино». Но весь вопрос в том, что ни один офицер «Орла» в своих рапортах и показаниях не упоминает о том, что в завязке сражения стрельбе «Орла», вообще, мешал хоть какой-то из русских кораблей. Хотя, очевидно, что тот же Славинский, который как раз и командовал пристрелочной башней «Орла», должен был бы упомянуть об этом. А если не он, то хоть кто-нибудь из его сослуживцев, переживших Цусимское сражение.
Итак, мы имеем достоверные данные о том, что «Орел» задержал с пристрелкой. Об этом рассказывает не кто иной, как лейтенант Славинский, под чьим непосредственным руководством эта пристрелка осуществлялась. Кому же еще это знать, как не ему? Но жалоб на то, что «Микаса» был закрыт «Ослябей» или «Бородино», или кем-то еще – нет.
Так что же помешало «Орлу» вступить в бой вовремя?
О причине задержки открытия огня
На самом деле о ней совершенно прямо говорят и лейтенант Славинский, и старший артиллерийский офицер «Орла» лейтенант Шамшев. Давайте прочитаем еще раз первое предложение процитированного мною выше фрагмента рапорта Славинского:
«Ослябя» отвечал неприятелю, «Суворов» также, мы же молчали за дальностью расстояния».
Теперь же возьмем показания Шамшева:
С поднятием на «Суворове» боевого флага, мы могли открыть огонь по неприятелю, но дистанция была так велика, что пришлось выждать и, в порядке постепенности с другими броненосцами, «Орел» вступил в бой, после «Бородина».
Причина изложена яснее некуда. На «Орле» считали, что «Микаса» слишком далеко, чтобы стрелять по нему. Сегодня, когда мы знаем, что «Суворов» начал бой то ли на 32 то ли на 37 кабельтовых и что «Орел» отделяло от «Суворова» не более 8–9 кабельтов, с учетом длины «Александра III» и «Бородино», и двухкабельтовых промежутков между ними. Таким образом, мы знаем, что расстояние между «Орлом» и «Микасой» было никак не более 40–46 кабельтовых. Ну, может быть, на два-три кабельтова больше, если предположить, что «Орел» оттянул, почему и оказался в момент завязки боя на траверзе «Осляби» – и это максимум. Но на «Орле» неправильно определили расстояние до японского флагмана, а потому в показаниях Шамшева мы читаем:
«стрельбу начали с 57 кабельтовов».
И ту же самую дистанцию сообщает в своих показаниях и Славинский!
Максимальная дальность стрельбы 152-мм орудий броненосцев типа «Бородино» в различных источниках указывается по-разному, но вот, к примеру, уважаемый С. Виноградов в своей замечательной монографии, посвященной броненосцу «Слава», указывает 62 кабельтова. Однако же на предельную дистанцию стрельбы невозможно пристреливаться, для этого расстояние должно быть хотя бы на 5–10 % меньше максимальной паспортной дальности стрельбы. Именно с такого расстояния (как считали на броненосце) «Орел» и вступил в сражение.
Вывод очевиден и прост. «Орел» действительно задержал с пристрелкой, но виной тому была ошибка дальномерщиков, а отнюдь не скученность кораблей, возникшая из-за ошибки маневра З. П. Рожественского.
Насколько задержался «Орел» со стрельбой?
Точно этого сказать, к сожалению, нельзя.
Но, судя по общему описанию, «Орел» открыл огонь с минимальной задержкой, которая едва ли превосходила две или три минуты, а быть может, была и того менее. Лейтенант Славинский показывает:
«После сделанных трех выстрелов пришлось отказаться от пристрелки, ввиду полной невозможности наблюдать падение своих снарядов в массе всплесков, временами совсем закрывавших «Миказу» от наших глаз. Согласно приказу адмирала, подтвержденному при встрече с неприятелем цифрой (1) один, наш отряд целиком стрелял исключительно по «Миказе». Был открыт беглый огонь по тому же «Миказе» фугасными снарядами, пользуясь расстоянием, получаемым от дальномерной станции. В то же время и огонь японцев стал действителен для броненосца: около 2 час. был убит на месте снарядом, разорвавшимся в каземате, командир носового каземата мичман Шупинский, входивший в состав моей группы».
Опять же, прямо не сказано, но получается, что до «около 14:00» броненосец успел попытаться пристреляться по «Микасе», при том что едва ли удавалось сделать более чем один пристрелочный выстрел в минуту, а скорее, даже еще реже, потом перейти на беглый огонь…
Есть и еще одно свидетельство.
Лейтенант Щербачев 4-й, командовавший кормовой 12-дюймовой башней «Орла», в описании завязки Цусимского сражения указывает, что сперва открыли огонь наши головные броненосцы, затем стали слышны выстрелы из левой носовой шестидюймовой башни (пристрелочной, которой руководил Славинский), однако же его 305-мм башня в бою не участвовала, так как японские броненосцы находились за пределами углов ее обстрела. Именно поэтому, кстати, Щербачев 4-й и имел возможность рассматривать повреждения и состояние «Осляби», о которых он много писал в своем рапорте.
Затем старший артиллерист «Орла» принял решение рассредоточить огонь. Группа под управлением лейтенанта Славинского (носовая 12-дюймовая, а также левая носовая и левая средняя 6-дюймовые башни, а еще носовой каземат и вся 75-мм батарея левого борта) продолжали вести огонь по «Микасе», а так называемая 4-я группа, управляемая лейтенантом Рюминым из 6-дюймовой левой кормовой башни и 12-дюймовой кормовой башни Щербачева 4-го должна была вести огонь по японскому броненосному крейсеру, находившемуся ближе всего к «Орлу», на его траверзе.
Решение это было вполне правильным, так как позволяло ввести в действие вторую половину тяжелой артиллерии «Орла», до того бездействовавшую, по ближайшей цели, пристреливаться по которой, очевидно, было бы существенно проще, чем по «Микасе». Для нас же представляет интерес то, что решение это было принято «около 2 часов 00 минут», и к этому моменту «Орел» уже некоторое время вел огневой бой.
Таким образом, по описаниям очевидцев, мы можем предположить, что бой в 13:49 или 13:50 начал выстрел с «Суворова», за ним открыл огонь «Александр III», имея задержку не более, чем того требовала необходимость не путать пристрелочные залпы, падения которых, кстати сказать, отслеживались по секундомеру (по крайней мере – на «Орле»). Следующим вступил в бой «Бородино», а вот «Орел» несколько задержал, но, вероятно, и он открыл огонь не позднее 13:53–13:54, а может, и того ранее.
Кто стрелял по «Микасе»?
Очевидно, что основной огонь по японскому флагману велся с кораблей 1-го броненосного отряда, то есть с четырех эскадренных броненосцев типа «Бородино». Мы точно знаем, что кормовая 12-дюймовая башня «Орла» не могла действовать по «Микасе», но имели ли сходные проблемы другие русские броненосцы – неизвестно. И также неизвестно, по кому стреляли комендоры «Осляби», прямых указаний на это нет. Тем не менее следует предполагать, что «Ослябя» стрелял именно по «Микасе», и дело тут вот в чем.
Кормовая башня «Орла», которой в Цусимском сражении командовал Щербачев 4-й
Как известно, артиллеристы «Осляби» были едва ли не лучшими на эскадре, этот броненосец стрелял на учениях весьма неплохо. В 13:49 его положение и расстояния вполне допускали ведение огня по «Микасе» хотя бы частью артиллерии. В первые 10 минут боя «Микаса» получил ряд попаданий, в другие же корабли японской эскадры попаданий в это время не было. Крен и сильный дифферент, препятствующий сколько-то меткой стрельбе с «Осляби», появились на флагмане русского 2-го броненосного отряда только после 14:12.
Таким образом, если бы «Ослябя» стрелял не по «Микасе», а по другому японскому кораблю, следовало бы ожидать попаданий в таковой, а их не имелось. В силу вышесказанного предположение, что «Ослябя» стрелял преимущественно по «Микасе», выглядит вполне обоснованным.
А вот следующий за «Ослябей» «Сисой Великий» по «Микасе» не стрелял – это известно достоверно. Командир этого броненосца, Озеров, сообщал в своем донесении:
«В 1 ч. 45 м. дня вверенный мне броненосец «Сисой Великий» мог открыть огонь, но уже не по головному неприятельскому кораблю, а сперва по 5-му в их строе, («Ниссин»), потом по 6-му («Касуга»), а затем по крейсерам».
Обращает на себя внимание путаница со временем, которое Озеров указывает неправильно. Но все же из контекста донесения можно понять, что огонь «Сисой Великий» открыл с запозданием в несколько минут, так как, по его мнению, «Ослябя» открыл огонь в 13:42 (на самом деле это не могло произойти ранее 13:49–13:50), а его броненосец, получается, начал бой тремя минутами позднее.
О том, по кому стрелял «Наварин», к сожалению, мне ничего не известно, но вот следующий за ним «Нахимов» все же успел немного пострелять по «Микасе».
Из донесения старшего артиллерийского офицера лейтенанта Гертнера 1-го:
«Расстояние было 55 кабельтов до «Миказы», курсовой угол – 30 град. «Ослябя» уже стрелял. Японцы начали отвечать. Как только расстояние стало 42 кабельтова, «Нахимов» начал стрельбу, сначала по «Миказа», а когда он вышел из угла обстрела, то по кораблю, находившемуся на траверзе. Установка прицела давалась на основании показаний обоих дальномеров, пристрелкой стрелять не удавалось из-за невидимости падения снарядов».
Судя по описанию, результативность стрельбы «Нахимова» по «Микасе» была околонулевой. В момент, когда «Суворов», а за ним и «Ослябя» открыли огонь, «Микаса» вполне мог и должен был находиться от «Нахимова» на расстоянии в 55 кабельтов или около того, но вот последующее сближение с «Нахимовым» до 42 кабельтовых выглядит крайне сомнительно, если вообще возможным. На каком же расстоянии тогда должен был находиться от «Микасы» «Суворов», если отстоявший от него примерно на 2 мили «Нахимов» подошел к японскому флагману на 4,2 мили?
Но даже если такое и случилось, что следует понимать, что «Микаса» был на очень остром курсовом угле и к «Наварину» и к «Нахимову», при том, что оба этих корабля располагали старой и недальнобойной артиллерией. Соответственно, следует предполагать, что если эти корабли и имели возможность стрелять по «Микасе», то крайне недолго и вряд ли эффективно. «Нахимов» же, не сумев подтвердить определенную им дистанцию до японского флагмана пристрелкой, вообще, скорее всего, стрелял по японскому флагману с большими недолетами.
Сведений, по кому стрелял флагман вице-адмирала Небогатова, у меня нет, старший офицер «Императора Николая I», к сожалению, описал стрельбу кораблей эскадры, а не своего броненосца, но, очевидно, что вести эффективный огонь по «Микасе» у девятого по счету корабля в русском строю не было никакой возможности. Что же до броненосцев береговой обороны в составе 3-й Тихоокеанской эскадры, то они вооружались 254-мм и 120-мм орудиями, и ни один снаряд указанных калибров в завязке боя в «Микасу» не попал.
Таким образом, следует предполагать, что в первые 15–20 минут сражения по «Микасе» сколько-то эффективно стреляли только 5 русских кораблей – 4 эскадренных броненосца типа «Бородино», из которых «Орел» вступил в бой с небольшим запозданием, и «Ослябя».
P. S.
Представленный вашему вниманию материал появился как глава к статье, посвященной сравнительной точности русского и японского огня в Цусиме, но, как это со мной часто случается, быстро разросся до размеров самостоятельной статьи. Поэтому я выкладываю его в качестве приквела к основной работе.
