Славословия или, наоборот, проклятья в адрес Советского Союза только мешают осмыслению этого феномена.
Как, впрочем, мешают пониманию советского общества теоретизирования в духе идеологий, защищающих интересы труда либо капитала.
Главный успех СССР и главная причина его поражения не имели с этими идеологиями ничего общего.
К. Маркс вряд ли понял бы, что такое Советский Союз: не коммунистическое государство, где власть принадлежала бы пролетариату (или, на крайний случай, «всему трудовому народу»); но и не буржуазное общество, как бы ни пытались иные марксисты объяснить господство номенклатуры в терминах политэкономии государственного капитализма.
Частные формы присвоения средств потребления и частные формы эксплуатации исторически России не свойственны. Поэтому в России невозможно было отменить капитализм (которого в западном смысле слова и не было) и построить коммунизм как антитезу капитализму.
Вместо этого советский коммунизм возник как корпорация, включившая в себя весь народ. Даже дети и подростки считались какими-то ее чинами. Случись, например, в СССР невозможное, нападение милиции на людей, такой случай разбирался бы не в контексте прав личности, а как покушение на корпорацию в целом в лице конкретных ее чиновников (например, членов комитета ВЛКСМ или комсомольцев, если бы речь шла о молодежи).
Именно эта особенность советского строя, дававшая тотальную личную защиту от насилия, и была главным успехом СССР.
Но именно эта особенность отличала СССР и от капитализма, и, одновременно, от теоретического марксизма.
Тем не менее, по своему устранив эксплуатацию человека человеком, чиновный коммунизм выполнил ту задачу, которую приписывали теоретическому коммунизму классики марксизма.
Чиновный коммунизм в СССР понимал себя как царство труда, что объясняется преобладанием в российском мыслящем аттракторе сенсорно-этических типов и угнетенным положением логико-интуитивных типов мышления.
Первые живут впечатлениями, и потому СССР воспринимался ими в формате «нравится/не нравится». Нравились, например, возможности получения бесплатного жилья, низкие цены. Не нравилось, что негде купить финский гарнитур, японскую аудиосистему, американский холодильник или немецкий автомобиль.
Заметим, что не нравилось советскому человеку ограничение его доступа к плодам знания, то есть к результатам творчества логико-интуитивных типов мышления, живущих знанием, которые в СССР уничижительно именовались «прослойкой», и которые материально обеспечивались хуже средних советских т.н. «тружеников», считались большинством аттрактора чужими, подлежащими «перевоспитанию» в «тружеников».
Еще более страшной потерей для судеб СССР, чем моральное унижение людей знания, стал отказ от двух предложенных советской наукой конкретных проектов.
Эксперимент Ивана Худенко, по замыслу его автора, должен был оставить в советском сельском хозяйстве 7 млн. человек вместо 40, при повышении выпуска продовольствия.
Внедрение системы ОГАС академика Виктора Глушкова оставило бы без работы значительную часть советской бюрократии.
Благодаря только этим двум проектам Советский Союз как общество, как экономика и как коммунистическое государство мог бы получить огромные преимущества перед Западом и превратиться в научное общество, выйти из противоречия труда и капитала.
Но это означало исключение огромного числа людей из государства-корпорации, обессмысливание их чиновных званий.
Сенсорно-этическое большинство советских людей в итоге предпочло мечтания о финских гарнитурах и продолжало перевоспитывать «очкариков» на картошке. Многие способные к науке люди уехали на Запад, еще больше было таких, кто остался, разочаровавшись в науке, научился у народа ругаться матом, пить водку, или просто умер, занимаясь каким-то бессмысленным делом.
Цена за отказ от знания была заплачена страшная: гибель в постсоветское время до 15 млн. тех самых «перевоспитателей», исключение всего народа из государства-корпорации, резкое снижение качества и продолжительности жизни на пост-советском пространстве.
И, разумеется, уничтожение перспектив развития страны на научной основе в обозримом будущем.
Мы теперь в лидерах по числу самоубийств, а могли быть в лидерах по числу промышленных роботов, иметь почти бесплатную еду не хуже европейской и не платить налоги.
Поздравлять нас вроде бы не с чем.
Е. Милютин
