Если заглянуть в историю Орегона, острова Ванкувер и прочих территорий на русском, английском или практически любом другом языке, то будет казаться, что эти территории исследовали одни англичане с американцами, что и обусловило владение этими землями США и Британией в будущем. Никаких упоминаний о какой-либо третьей стороне в большинстве легкодоступных источников в сети попросту нет, в лучшем случае упомянут русские экспедиции на Аляску и ее окрестности, Форт Росс, и т.д. Однако был в этом регионе еще один игрок, который пришел туда раньше прочих, и веками претендовал на эти территории, засылая поселенцев, строя форты и отправляя научные экспедиции. Игроком этим была Испания, а одним из самых масштабных и результативных плаваний, чей маршрут прошел и через эти территории, стала экспедиция под началом Алехандро Маласпины.
Содержание:
Тосканец на службе Армады
Родился Алехандро (или, если говорить по-итальянски, то Алессандро) Маласпина в 1754 году в городке Мулаццо, что в Тоскане. Его род был боковой ветвью известной в Италии династии д’Эсте. Когда-то она была достаточной влиятельной и богатой, но к середине XVIII века уже переживала глубокий упадок. Родители Маласпины хоть и были маркизами, но не очень богатыми, в результате чего были вынуждены покинуть Тоскану, и поселиться в Неаполе, где жили их более богатые и удачливые родственники. Учиться молодой Алехандро поступил в римском Collegio Clementino, и должен был пойти служить по линии церкви, но в молодости у него возникло такое неприятие религии, что пришлось отказаться от этих планов. В результате родственники отправили Алехандро на Мальту, где он стал рыцарем Мальтийского ордена, и впервые познакомился со службой на флоте. А в 1774 году, когда умер его отец, Маласпина отправился к своему дяде, который служил в это время в Армаде, и стал гардемарином. Из-за его высокого происхождения и связей при дворе карьера Алехандро быстро развивалась, он получал все новые и новые звания. Однако не стоит считать, что он был обычным знатным карьеристом – все свои повышения он рано или поздно отрабатывал, причем с запасом. Уже в 1775-1776 году он принял участие военных действиях у Мелильи против марокканцев, в следующем году отправился в полукругосветное плавание до Филиппин, а еще спустя несколько лет отличился в проигранном испанцами сражении у мыса Сен-Висенте, служа под началом адмирала Хуана де Лангары.
Попав в плен, уже очень скоро Маласпина вернулся под испанский флаг, причем при весьма интересных обстоятельствах. Он остался на своем корабле «Сан-Хулиан», в то время как большинство офицеров перевели на британские корабли, и когда ночью после сражения разыгрался шторм, и английские команды не справлялись с управлением, Алехандро выступил одним из инициаторов англо-испанского «соглашения»: испанцы берут управление кораблем под свой контроль и спасают его от скорой гибели на скалах, а англичане смиренно уступают им это право, и сами становятся пленниками. В результате этого над «Сан-Хулианом» вновь подняли флаг Армады, и тот успешно вернулся в Кадис, где Маласпину вне очереди повысили, и чествовали как героя. Этим он вновь доказал, что не был простым моряком, да и человеком тоже. В дальнейшем он продолжил служить на флоте и показывать себя умелым и инициативным подчиненным, и неплохим командующим. Так, во время генерального штурма Гибралтара он командовал одной из плавбатарей, причем достаточно успешно, хоть штурм и был отбит с большими потерями. Не обходилось без проблем – из-за негативного отношения к религии он в 1782 году попал в поле зрения Инквизиции, был обвинен в ереси, но благодаря вмешательству друзей оправдан. Вслед за этим последовало повышение, плавание на фрегате «Асунсьон» на Филиппины, и работа над составлением подробных высокоточных карт побережья Испании. В 1785-1786 годах он стал одним из пайщиков торговой компании Кадиса, получая прибыль с торговли с колониями, но все это было не то – его манили далекие моря, неисследованные берега и Америка. Именно на этом поприще ему суждено будет добиться наибольших своих успехов.
Алехандро Маласпина и его кругосветки
Строго говоря, кругосветная экспедиция при жизни Маласпины была лишь одна – совершенная в 1786-1788 годах, на средства коммерческой Королевской компании Филиппин, в ходе которой он, командуя фрегатом «Астрея», побывал в испанских колониях Южной Америки, посетил Манилу, а затем через Южно-Китайское море и мыс Доброй Надежды вернулся домой. На обратном пути на корабле случилась вспышка цинги, из-за которой погибли 16 членов экипажа, что было воспринято Маласпиной крайне болезненно, и в будущем он станет активным борцом с этой болезнью на флоте. Кроме того, эта кругосветка дала ему ценный опыт, и подняла ряд вопросов, которые требовали отправки новой экспедиции, на сей раз уже куда более серьезной. Прибыв в Испанию, он сразу же отправился в Мадрид, где был обласкан при дворе короля Карлоса III. Тот сразу же «заболел» идеей отправки в очередную экспедицию уже нескольких кораблей, и сразу же стартовала масштабная подготовка. В Ла-Карраке (Кадис) за считанные недели были построены два шлюпа, названные в честь кораблей Джеймса Кука – «Дескубьерта» («Открытие») и «Атревида» («Отвага»). Командовать первым и всей экспедицией назначили самого Маласпину, а капитаном второго стал Хосе де Бустаманте и Герра. Он был равным по званию с главой экспедиции, и де-юре имел равные с ним права, но не питал на почве этого ревности, и по собственной воле целиком подчинился Маласпине, что благотворным образом сказалось на успехе экспедиции. Штат экспедиции был укомплектован не только моряками, но и картографами, ботаниками, геологами и многими другими профильными специалистами вплоть до королевских ревизоров, которые должны были основательно исследовать документацию колониальных администраций, выявив нарушения и определив реальные возможности заморских владений.
Корабли отправились в плавание 30 июля 1789 года, когда в Испании правил уже другой король (Карлос IV), а во Франции совсем недавно пала Бастилия. Путь их пролегал через Канарские острова в Монтевидео, куда они прибыли в сентябре, вслед за чем последовало долгое плавание вдоль берегов испанских колоний к мысу Горн, а затем на север, вдоль побережья Тихого океана вплоть до Акапулько, куда Маласпина прибыл только в апреле 1791 года. Причина столь долгого пути была проста – корабли не только наносили на карту точные очертания берегов Южной Америки, но и проводили многие другие научные изыскания. Пожалуй, самыми интересными стали исследования самого Алехандро, которые коснулись установления точного положения дел в колониях, местных порядков, нравов, тенденций развития и стремлений колониальной элиты. Погружаясь глубоко в политику, он все больше и больше понимал суть происходящего в Америках, и стал заносить свои мысли и соображения на бумагу. Добравшись до Панамы, он на время отвлекся от этих дел, и совершил детальное обследование перешейка между двумя Америками с целью определения трассы канала между Атлантическим и Тихим океанами – позднее она ляжет в основу построенного Панамского канала. В Акапулько Маласпину ждал приказ Карлоса IV – отыскать Северо-Западный проход, который должен был значительно сократить путь из Европы в Китай. Потому вместе дальнейшего исследования западных берегов Новой Испании экспедиция была вынуждена отправиться дальше на север, нанося все новые и новые берега на карту мира. Проход найти не удалось, но был проведен масштабный объем работ, составлен словарь местных наречий, установлены дружественные отношения с тлинкитами, часть которых признала себя вассалами испанского короля. Вернувшись в Акапулько, Маласпина реквизировал два небольших корабля («Сутиль» и «Мексикана»), назначил на них двух командующих (Алькало Галиано и Каэтано Вальдеса и Флореса), и отправил на север с задачей уточнить очертания берегов Северной Америки в этом месте. С этого момента экспедиция фактически разделилась – Галиано и Вальдес остались исследовать Америку, а два главных корабля отправились дальше, на запад, через Тихий океан. По пути через океан Маласпина посетил Маршалловы и Марианские острова, уточнив их координаты и очертания берегов. В Манилу экспедиция прибыла в апреле 1792 года, после чего разделилась – «Атревидо» под началом Бустаманте отправился в Макао, а «Дескубьерта» в это время проводил исследовательскую работу на островах Филиппинского архипелага. Воссоединившись в ноябре, корабли отправились на юг, проплыв мимо Целебеса (Сулавеси) и Молуккских островов, посетили Новую Зеландию (остров Южный) и Сидней, после чего отправились домой. Однако достигнув Мальвин (Фолкленды), корабли вновь разделились, и «Атревида» под началом Бустаманте отправился исследовать острова в южной части Атлантического океана. Спустя некоторое время он вернулся на Мальвины, объединился с Маласпиной, и вместе корабли экспедиции вернулась домой, достигнув Кадиса 21 сентября 1794 года.
Это лишь краткий пересказ долгого плавания, продлившегося пять лет, ибо для деталей не хватит одной статьи, и получившийся рассказ будет достоин своего раздела в сборнике вроде «Водителей фрегатов», которым некогда зачитывались дети в наших с вами местах обитания. В результате этой экспедиции был накоплен колоссальный объем материалов на тему ботаники, зоологии, геологии, были нанесены на карту мира точные очертания многих берегов бассейна Тихого океана. Маласпина провел большой объем работ в сфере политики – в 1794 году он издал свои труды под названием «Научно-политическая поездка по миру», в котором детально расписывал положение дел в колониях, анализировал его и предлагал план по улучшению и развитию заокеанских владений Испании. Была размечена предварительная трасса будущего Панамского канала, улучшены некоторые методы навигации, уточнена форма Земли. Наконец, несмотря на две вспышки цинги во время долгого плавания, никто от нее так и не умер – пользуясь собственным опытом и советами главного врача экспедиции, Педро Гонсалеса, он ввел в дневной рацион моряков цитрусовые, и регулярно пополнял их запасы по мере заходов в испанские порты. Также специалисты, взятые на борт «Дескуберты» и «Атревиды», провели полную ревизию всего и вся в колониях, установив точные цифры доходов, расходов, добычи полезных ископаемых, экспорта и т.д., что на какое-то время позволило свести к минимуму различные махинации на почве поставок ресурсов в метрополию. Объем проделанной работы был столь велик, что позволял сравниться экспедиции Маласпины с плаваниями других великих мореплавателей XVIII века вроде Джеймса Кука или Лаперуза. Само собой, что такая экспедиция по результатам работы стала самой масштабной в истории Испании. Оставалось лишь систематизировать полученную информацию (одних только подробных карт было составлено более 70), и издать ее, после чего результаты экспедиции должны были стать известны миру, а испанские мореплаватели заслужили бы всеобщее признание….
Арест и забвение
Увы, Маласпина покидал одну Испанию, а вернулся в совершенно другую. Если при Карлосе III, и в первые месяцы правления Карлоса IV это было хоть и не лишенное проблем, но вполне современное и развивающееся государство, то в 1794 году моряка встречало нечто совершенно иное. Король фактически самоустранился от власти, всем заправляла бездарная королева Мария Луиза Пармская вместе со своим любовником, Мануэлем Годоем. Повсюду расцвели коррупция и интриги, профессионалов в государственной администрации заменили лизоблюдами, позиции афрансесадос (франкофилов) укрепились настолько, что даже во время войны с Францией никто не хотел прикладывать усилия для победы над ней. Все более или менее видные государственные деятели были отправлены в отставку или попали в опалу. Предложенный Маласпиной проект реорганизации колоний обратился против своего создателя, и лишь благодаря чуду удалось избежать суда, но с публикацией результатов экспедиции тут же начались проблемы. Лишь некоторые из ученых-участников издали от своего имени собственные исследования, но никакая системная работа не проводилась – политика отныне была важнее науки. Попытка вмешаться в политику и предложить быстрый план разгрома Франции силами Испании натолкнулась на весьма холодный прием. Глубоко оскорбленный всем этим, будучи если не патриотом своей второй Отчизны, то явно сочувствующий ее судьбе, Маласпина решил, что настало время спасать Испанию, а для этого требовалось свергнуть всемогущего валидо – Мануэля Годоя. Был составлен заговор, в число лидеров которых вошли наиболее прогрессивные круги государства, «старая гвардия» Карлоса III, не питавшая особой любви к Франции. Однако заговор был раскрыт, и Маласпина, как его фактический глава, был обвинен во всех смертных грехах, вплоть до стремления свергнуть Бурбонов и установить якобинскую диктатуру, а также анархизме, сепаратизме (припомнили проект предоставления автономии колониям Испании), и множестве других –измов, которые только смог придумать любовник королевы.
Последовал ряд арестов, в том числе титулованной знати рангом до герцогов включительно. Герцог Альба, который после переворота должен был стать новым госсекретарем, неожиданно умер в своем поместье незадолго до ареста, что некоторые посчитали весьма подозрительным. Участников заговора ждали суды и казнь. Но Годой переиграл сам себя, обвинив заговорщиков во всех смертных грехах, но так и не предоставив ни единого вменяемого доказательства хотя бы одного из них. Не помогло даже повторное обвинение Маласпины в ереси – духовенство не нашло ни единого ее признака. В результате этого в 1796 году дела пришлось тихо закрыть, а участников заговора отправить в ссылку или посадить под арест. Вчерашний глава крупной научно-исследовательской экспедиции был посажен без судебного приговора под 10-летний арест в замке Сан-Антуан-де-ла-Корунья, оказавшись в практически полной изоляции от внешнего мира. Однако у Маласпины было много сочувствующих, и он смог передать весточку о себе своим родственникам в Италии, которые стали бороться за его освобождения. Увы, борьба была хоть и успешной, но весьма долгой – лишь в 1802 году, при вмешательстве самого Наполеона, Маласпина был освобожден, и отправился домой, в Италию. Он не потерял с годами своего ума и энергии, и, поселившись в городке Понтремоли, он стал активно участвовать в местной политической жизни, предлагая властям проекты налоговых, административных и прочих реформ, борясь со вспышкой желтой лихорадки, работая над созданием береговой обороны марионеточной Итальянской республики. После превращения республики в Королевство Италию он потерял былое значение и влияние вкупе с известностью, и стал жить тихой частной жизнью, не особо появляясь на людях. Умер он 9 апреля 1810 года, в возрасте неполных 56 лет, о чем была сделана заметка в местной газете.
История с экспедицией Алехандро Маласпины оказалась весьма характерной для той эпохи резкого, едва ли не мгновенного превращения Испании из одной из ведущих научно-исследовательских стран в державу второго мира. Первую Испанию он покидал в качестве главы перспективной исследовательской миссии; во вторую он вернулся, и именно в ней не смог толком опубликовать результаты своей экспедиции. Это, а также преследование со стороны Годоя предопределило неизвестность Маласпины не только в мире, но и в самой Испании – после истории с заговором никто не решался как-то связывать себя с опальным исследователем. Системно результаты экспедиции были опубликованы лишь в конце XIX века, когда они уже немного запоздали, и была уже давно написана красивая и складная история про водителей фрегатов, исследовавших мировой океан, в которой итальянцу на испанской службе не было места. Однако это не значит, что про Алехандро вовсе забыли. В Канаде, на острове Ванкувер, находится колледж имени Маласпины, в его честь назван ледник на Аляске, пролив, полуостров, на острове Нутка есть гора и озеро, названные в его честь. Испания вместе с некоторыми итальянскими энтузиастами прикладывает серьезные усилия для того, чтобы сделать Алехандро Маласпину достаточно известным, и позволить ему спустя два столетия все же занять достойное место наравне с Куком, Лаперузом и Бугенвилем. Недавно некоторые из них даже отправились в плавание на двух современных кораблях по следам «Дескуберты» и «Атревиды», стремясь популяризировать имя исследователя. Успех всей этой деятельности представляется мне маловероятным, а сама судьба этого исследователя и результат его трудов навсегда останется примером того, как известная нам мировая история может быть как минимум неполной, и того, как падение сильного государства может похоронить заодно с собой и заслуги одного из самых великих своих приемных сыновей.
