Мюнхенская перетасовка или что, если подписание Мюнхенского соглашения будет отложено. Часть 21. Катастрофа французской армии
Как и в предыдущих частях в этой, почти детерминизм, но есть небольшие отличие которые дают надежду что катастрофы Дюнкерка в этом мире не будет. Хотя Францию, судя по всему, так же разгромят, как и в РИ.
Днем 24-го июня Гамелен наконец решил поделиться с англичанами своей информацией о том, что происходит на Маасе. Генерал-майор Говард Вайс, глава британской военной миссии при французском верховном командовании, был вызван на встречу с Гамеленом после того, как ему в течение нескольких дней было отказано во встрече с французским главнокомандующим. Теперь его проинформировали о том, как Гамелен оценивает ситуацию, а затем отправили их на штабной машине в штаб Горта, не оставив возможности для обсуждения.
Брифинг Гамелена был полон заверений в том, что 7-я армия способна держать оборону лишь против скромных сил противника. А учитывая, что французские карты ясно показывали атаки как минимум на три критические точки на линии Мааса, причём достаточно серьёзными силами, Вайс выразил сомнения в уверенности Гамлена, когда разговаривал с Гортом.
Оценка ситуации на фронте Вайсом и тот факт, что он получил эту новость с большим опозданием, заставили Горта принять во внимание его сомнения, а точнее, усилили его собственные опасения. Как уже было сказано, Горт был осторожным человеком, и в данном случае осторожность требовала, чтобы он предполагал худшее, что наступающие немецкие войска, если они прорвутся на Маасе, повернутся к побережью, а не к Парижу, стремясь отрезать британский корпус и лучшие части французской армии в Бельгии.
Британский генерал-майор Говард Вайс
Вечером Горт отправил в Лондон пространное послание, основные положения которого можно резюмировать следующим образом.
- Во-первых, Британский Экспедиционный Корпус (БЭК) и французские части, стоящие по реке Шельда, должны будут сформировать новую линию обороны, обращенный на юг, на случай, если немцы действительно повернутся к побережью.
- Во-вторых, необходимость построения такой линии обороны при продолжении боевых действий на севере не позволит этим силам начать крупные наступательные действия, по причине недостаточности сил и средств.
- В-третьих, возникла ситуация, что силы внутри кольца немецкого окружения могут быть освобождены только решительным ударом больших сил французских войск с юга, так как сил на севере для контрудара недостаточно.
- Наконец, если такой контрудар не будет предпринят или не сможет нанести поражение немецким войскам, то планы возможной эвакуации БЭК нужно срочно пересмотреть.
К тому времени, когда это послание достигло Лондона и было созвано ночное заседание кабинета министров для его обсуждения, вопросы о том, смогут ли немцы прорваться и в каком направлении они повернутся, уже были решены.
Теоретически, преимущество в бою обычно принадлежит обороняющимся, а атакующему необходимо существенно численное преимущество, чтобы обеспечить победу. На практике 7-я французская армия представляла собой пехоту, противостоящую танкам без поддержки с воздуха, и в то же время ее тылы подвергались беспощадным атакам со стороны Люфтваффе. Ожидалось также, что 7-я армия будет защищать широкий участок линии фронта на Маасе, в то время как немецкие танковые дивизии могли сконцентрироваться в выбранных ими точках, достигая подавляющего локального превосходства, что было основой большей части их успехов летом 1940 года.
Если бы французы были в состоянии сконцентрировать свои бронетанковые силы и заблокировать танковые соединения Манштейна, весь немецкий план распался бы. Именно скорость немецкого наступления постоянно сбивала с толку союзников и гарантировала, что во время наступления преимущество неизменно было на стороне Вермахта. Учитывая эти обстоятельства и тот факт, что немецкие войска, идущие на острие наступления, были элитой немецкой армии, а многие из противостоявших им соединений были соединениями второй линии, неудивительно, что 7-я французская армия вскоре сдалась, а оставшиеся дивизии были вынуждены рассредоточиться на восток и запад от места прорыва. Танки сделали большую брешь в линиях обороны союзников, шириной в пятьдесят миль, при этом никакого признака контрудара и близко не было.
Наступающие немецкие Pz II во Франции
Нельзя сказать, что Гамелен не планировал контратаковать, он предлагал различные варианты, при этом ни один из них не казались Горту или его команде хотя бы более-менее реалистичными. Проще говоря, Гамелен предлагал нанести удар одновременно с севера и юга, чтобы перерезать пути снабжения танковых дивизий, и что БЭК внесет большой вклад в наступление с севера.
В принципе, этот план был здравым. Однако он игнорировал тот факт, что БЭК активно действовал на линии Шельды, и Горт направил большую часть своих резервов на создание нового фронта на юге, для защиты своих путей снабжения с жизненно важными портами на Ла-Манше. Горт был готов провести наступательную операцию, однако на много более скромную, в большей степени вспомогательную, в поддержку крупного французского контрнаступления с юга. По сути он предлагал скромный рейд, а не полномасштабное наступление, и британцы были уверенны, что дали это понять Гамелену. Однако Гамелен услышал то, что он хотел услышать, и начал действовать так, как будто БЭК готов действовать соответственно его намерениям.
Это «недопонимание» впоследствии стало причиной множества взаимных обвинений.
При этом французские планы наступления с юга были в реальности оторваны от ситуации на местах, поскольку имеющиеся французские силы находились в замешательстве после быстрого немецкого удара. Во французском штабе были отданы приказы и начерчены линии на картах, но войскам на юге, помимо других проблем, не хватало бронетанковой техники. Это подводит нас к вопросу о судьбе французских танковых дивизий и ясной иллюстрации того, что могло бы быть предоставлено неким полковником Шарлем де Голлем и его 4-й танковой дивизией.
Полковник Шарь де Голль в 1940 году
После нескольких дней постоянной смены приказов 1-я и 2-я танковые дивизии оказались в ситуации «порядок, контрприказ, беспорядок». Они были дезорганизованы, и появилось стойкое ощущение того, что их командиры понятия не имели, что происходит. Это безусловно подрывало моральный дух простых солдат. Кроме того, у некоторых танковых частей заканчивалось топливо, и после боев на Шельде они не были пополнены запасы боеприпасов.
27-го июня 2 танковая дивизия предприняла атаку, больше напоминавшую разведку боем. Данная атака приняла форму нескольких отдельных стычек, в которых части 2-й дивизии атаковали без поддержки пехоты и были отброшены немецкими частями с большими потерями.
Попытка вступить в бой на следующий день 1-го полка дивизии закончилась еще хуже. Множество танков пришлось бросить, поскольку у них закончилось топливо. Лишь к началу августа 1-я и 2-я французские танковые дивизии были готовы к использованию в качестве эффективных боевых соединений. Что касается 3-я танковой дивизии, то она была рассредоточена для поддержки пехоты, сражающейся на севере, а также для линии обороны на юге.
Атака 2-й танковой дивизии
И все же, как показали события в других местах, в неудачных атаках 1-й и 2-й дивизий не было ничего неизбежного. Прежде всего они произошли из-за беспорядка, вызванного атаками Люфтваффе и противоречивыми приказами собственного командования. Эти неудачи стали последней каплей для премьер-министра Рейно, который наконец решил, что хватит и Гамелен должен уйти.
Когда 30-го июля его сняли, Гамелен, лишь, пожал плечами и отправился обедать со своими членами штаба. Главным результатом этого решения было прекращение всего оперативного планирования в ожидании прибытия преемника Гамелена. Нужно сказать, что это решение был далеко не идеальным, не смотря на все недостатки французского главнокомандующего это был, пожалуй, самый неподходящий момент для такого решения. Гамелен, вероятно, должен был быть освобожден от своей должности после того как провалил битву за Бельгию, при этом его оценка ситуации после битвы оказалась безнадежно неверными. Однако Рейно считал, что Гамелена необходимо заменить, в надежде, что его преемник сможет еще восстановить ситуацию.
Французский премьер-министр Рейно
Начиная с 14 июня, французы пытаются быстро сформировать 4-ю танковую дивизию под командованием полковника Шарля де Голля. Приложив всю силу своей личности, де Голль довел 4-ю дивизию примерно до двух третей ее бумажной численности, что являлось существенным достижением, учитывая, что машины, предназначенные для 4-й дивизии, неоднократно использовались для других целей и в самых разных местах.
Де Голль также решительно настраивал свои войска в том, что они являются острием французского контрнаступления и смогут переломить неблагоприятную ситуацию.
Когда немцы устремились к побережью после переправы через Маас, де Голль неоднократно запрашивал разрешение на контратаку в направлении Монкорне с целью выйти в тыл наступающим немецким частям и нарушить их линии снабжения и восстановить связь с силами союзников на север.
Наконец, 29-го июня ему было дано разрешение на атаку, это был практически последний приказ Гамелена. Однако де Голлю посоветовали подождать 24 часа, ожидая прибытия подкреплений. Однако ни какие подкрепления так и не прибыли, и де Голль был глубоко разочарован этой бессмысленной задержкой. 4-я танковая дивизия выдвинулся на рубеж атаки 30 июня, и их атака на Монкорне показала, на что способна французская бронетехника, если она хорошо организована, хорошо руководима и имеет четкий план.
Несмотря на то, что они подверглись постоянным атакам бомбардировщиков Люфтваффе и по французским танкам работали мощные 88-мм зенитной пушки в роли противотанковой артиллерии, они успешно прорвали немецкую линию обороны и продолжили атаку на другие опорные пункты в течение нескольких часов после прорыва. На тактическом уровне атака имела полный успех и могла бы стать решающей стратегической победой французов, если бы ее удалось развить.
Атака французских танков на Монкорне
Однако ничего подобного не произошло. Дополнительные силы в прорыв брошены не были. Это можно напрямую отнести к проблемам, вызванным увольнением Гамелена 30-го июня. В ожидании прибытия нового главнокомандующего, подразделения, выделенным Гамеленом для поддержки де Голля в случае, если 4-я бронетанковая дивизия добьется прорыва, просто отступили.
Реакцию де Голля, когда он узнал о том, что произошло, трудно описать, он был в ярости. Не имея поддержки и столкнувшись с немецкими контратаками, а также с дальнейшими бомбардировками Люфтваффе, у него не было другого выбора, кроме как отступить. При этом даже при отступлении 4-я дивизия хорошо зарекомендовала себя, нанеся серию «останавливающих ударов», которые отбили у немцев охоту слишком рьяно преследовать французов.
Некоторые англоцентрические историки называют это сражение «французским Аррасом», однако это не так. Это была гораздо более мощная атака и, если бы приказ Гамелена не был отменен, она стала бы катастрофой для немцев, поскольку для ее поддержки было выделено достаточно сил. Есть даже те, кто утверждает, что Монкорне был явным признаком того, что Гамлен наконец взял ход битвы под контроль и, возможно, еще изменил бы ситуацию, возложив вину за все, что последовало после, на решение Рейно уволить его. Это кажется оптимистической оценкой, но нельзя отрицать, что атака Де Голля вызвала у немецкого командования сильное беспокойство, которое едва не переросло в панику, как произошло, собственно, в сражение при Аррасе.
После этого сражения де Голль предложил объединить четыре довольно потрепанные танковые дивизии в два более сильных соединения и в дальнейшем организовать на их базе танковый корпус, предпочтительно под командованием самого де Голля. Эта идея не нашла поддержки у французского командования, и 4-я дивизия продолжала действовать как отдельное формирование.
Несколько дней спустя он предпринял еще одну попытку прорвать немецкие позиции в районе Абвиля, но к этому моменту у 4-й дивизии закончилось горючее и боеприпасы. Кроме того, его потери при Монкорне не были компенсированы, и его дивизия подверглась дальнейшим потерям техники из-за механических поломок и воздушных атак. Как не трудно догадаться, данная атака закончилась неудачей, однако 4-я танковая дивизия стала самоё эффективной и боеспособной частью французской армии в кампании 1940 года.
Интересно предположить, что могло бы быть, если бы 4-я армейская танковая бригада на пике своих сил смогла атаковать с юга, тогда как 1-я армейская танковая бригада нанесла удар по Аррасу, весь ход войны мог бы измениться. Вместо этого де Голлю пришлось бы защищать честь Франции в совершенно иной роли и в другом месте. Но это будет другая история.
Если французы искали новую кровь в командовании, то Вейган был странным выбором. Он уже занимал пост начальника штаба армии, и его заменил Гамелен, после чего он ушел в отставку в 1935 году. Вейган был возвращён на службу в 1939 году, а затем был отправлен в Сирию в качестве главнокомандующего Восточной французской армии.
Таким образом, он был мало осведомлен о событиях на континенте за годы, прошедшие после его выхода на пенсию. Вейгану было семьдесят три года, он на был пять лет старше человека, которого заменил. Его главным достоинством, по-видимому, было то, что во время Первой мировой войны он служил начальником штаба Фердинанда Фоша. Однако мало что из энергии и интеллекта этого великого человека, похоже, передалось Вейгану. Он отнесся к своему возвращению во Францию как к личному триумфу, создавшему атмосферу уверенности по прибытии, которая быстро изменилась, как только он полностью осознал ситуацию на местах. Было слышно, как он горько жаловался что, если бы он знал, насколько плоха ситуация, он бы не занял этот пост, очевидно, больше беспокоясь о своей репутации, чем о судьбе Франции, и, похоже, он почти с самого начала занял пораженческую позицию, не веря в возможность переменить ситуацию. Вейган по-прежнему говорил о контрнаступлении, однако предварительные условия, которые он начал выдвигать для его проведения, вызвали серьезные сомнения в серьезности его намерений или в адекватности.
Новый французский главнокомандующий Максим Вейган
Когда 30-го июня был назначен Вейган, британцы еще могли питать некоторые надежды, что он может олицетворять перемены к лучшему, и их самой большой тревогой в тот момент была надвигающаяся перспектива краха в Бельгии. Было очевидно, что длину фронта, удерживаемого на севере, придется сократить и то, что останется от Бельгии, попадет в руки немцев.
При этом Бельгийское правительство заявило о том, чтобы последует примеру поляков и норвежцев и сформирует правительство в изгнании. Однако король Леопольд III был убежден, что только полная капитуляция перед немцами может спасти Бельгию от разорения, и он был готов пойти за спиной своего правительства и договориться о капитуляции. В конце концов союзники получили уведомление за двадцать четыре часа о капитуляции, которая должна была состояться 1 июля 1940 года.
Король Бельгии Леопольд III
К этому моменту ситуация, с которой столкнулись союзники, была критической, наступление немцев к побережью было всё более нарастающим, а поражение бельгийцев, а также то, что линия обороны на юге была далека от монолита, означала, что существовала реальная угроза БЭК. При этом Французские войска теперь покинули линю обороны на Шельде и отчаянно пытаются развернуться, чтобы сформировать новую линию обороны, однако их окружали и уничтожали.
Союзникам прежде всего требовалась передышка, время подготовиться и быть готовыми, когда танки и поддерживающая их пехота неизбежно достигнут побережья и повернут на север. Событие, которое выиграло это драгоценное время, будет воспринято французами как очередная неспособность британцев выполнить свои обещания, а британцы — как «битва, которая спасла БЭК».
Источник — https://www.alternatehistory.com/forum/threads/munich-shuffle-1938-1942.518000/page-18#post-22599064
