Попытка разобраться в перипетиях войны, бушевавшей на Аппенинах более 2000 лет назад.
Думаю, что не ошибусь, если заявлю, что интерес к личности античного борца за свободу и связанным с ним историческим событиям вспыхнул с новой силой после выхода книги Андрея Валентинова "Спартак". Автор этого толи художественного, толи исторического произведения поднял ряд интересных вопросов точных и однозначных ответов на которые, увы, нет. А недосказанность всегда интригует. Ну а лично меня больше всего заинтересовала не происхождение и национальная принадлежность и даже не довольно странные мотивы поведения этой незаурядной личности, а созданные им вооруженные силы.
Сказать честно, поначалу, я был несколько разочарован. Вычитанные у Валентинова и перепроверенные затем по римским первоисточникам описания тех давних сражений ну никак не дотягивали до эпических битв из романа Джованьоли. Но это вначале, потом интерес снова разыгрался — уж очень много интересных несоответствий было в римских описаниях спартаковской армии. Вот так и родилась идея этого обзора, в котором я попытаюсь, на основе доступной информации разобраться: что же представляла из себя армия Спартака, более двух лет воевавшая с Римом и одержавшая за это время немало побед, как она изменялась, и кто ей противостоял?
Начнем с начала — с источников. Их довольно много и они частично дополняют друг друга, что облегчает нашу задачу. Правда, более-менее целостную картину дают только Орозий, Флор, Плутарх и Аппиан. Фронтин и Саллюстий добавляют ряд существенных деталей, Ливий называет имена участников тех событий, а Патеркул численность войска восставших (правда не очень правдоподобную).
Итак, пойдем по порядку. Первая кампания Спартака.
Орозий: "Под начальством галлов Крикса и Эномая и фракийца Спартака они заняли гору Везувий. Оттуда путем вылазки они завоевали лагерь претора Клодия, который окружил их кольцом осады. И обратив его самого в бегство, они все захваченное сделали своей добычей. Оттуда, обойдя кругом Консенцию и Метапонт, в короткое время собрали огромные отряды. Ведь тогда говорят, у Крикса было войско в десять тысяч человек, а у Спартака втрое больше. Эномай же был убит в предыдущем сражении".
Аппиан: "В это самое время в Италии среди гладиаторов, которые обучались в Капуе для театральных представлений, был фракиец Спартак… Сначала против него был послан Вариний Глабр, а затем Публий Валерий. Но так как у них было войско, состоявшее не из граждан, а из всяких случайных людей, набранных наспех и мимоходом, — римляне еще считали это не настоящей войной, а простым разбойничьим набегом, — то римские полководцы при встрече с рабами потерпели поражение. У Вариния даже коня отнял сам Спартак… После этого к Спартаку сбежалось еще больше народа, и войско его достигло уже 70 000. Мятежники ковали оружие и собирали припасы"
Флор: "Спартак, Крикс, Эномай не более, чем с тридцатью людьми той же судьбы вырвались в Капую. Рабы были созваны под знамена, и, после того как к ним присоединилось более десяти тысяч, не удовлетворились тем, что удалось бежать, но пожелали также и мести. В качестве первой стоянки их, словно алтарь Венеры, привлекла гора Везувий. Осажденные там Клавдием Глабром, они с помощью виноградных лоз, сплетенных в веревки, опустились через жерло полой горы, и сошли к самой ее подошве. Выйдя незамеченными, они разграбили лагерь ничего не подозревавшего военачальника. Затем пал другой лагерь — Варения, а вслед за ним и лагерь Торана. Разгромив виллы и поселения, они, подобно страшной лавине, опустошили города Нолу, Нуцерию, Фурии и Метапонт. Когда отряды рабов, постоянно пополняющиеся, превратились в настоящее войско, они изготовила щиты из прутьев и шкур животных, а из железа эргастулов выковали мечи и копья. Чтобы ничем не отличаться от регулярной армии, они из захваченных табунов создали конницу. Отнятые у преторов фасцы они передали своему предводителю…"
Плутарх: "Прежде всего, гладиаторы отбили нападение отрядов, пришедших из Капуи, и, захватив большое количество воинского снаряжения, с радостью заменили им гладиаторское оружие, которое они бросили как позорное и варварское. После этого для борьбы с ними был послан из Рима претор Клавдий с трехтысячным отрядом. Клавдий осадил их на горе, взобраться на которую можно было только по одной узкой и чрезвычайно крутой тропинке. Единственный этот путь Клавдий приказал стеречь; со всех остальных сторон были отвесные гладкие скалы, густо заросшие сверху диким виноградом. Нарезав подходящих для этого лоз, гладиаторы сплели из них прочные лестницы такой длины, чтобы те могли достать с верхнего края скал до подножия, и затем благополучно спустились все, кроме одного, оставшегося наверху с оружием. Когда прочие оказались внизу, он спустил к ним все оружие и, кончив это дело, благополучно спустился и сам. Римляне этого не заметили, и гладиаторы, обойдя их с тыла, обратили пораженных неожиданностью врагов в бегство и захватили их лагерь. Тогда к ним присоединились многие из местных волопасов и овчаров — народ все крепкий и проворный. Одни из этих пастухов стали тяжеловооруженными воинами, из других гладиаторы составили отряды лазутчиков и легковооруженных.
Вторым против гладиаторов был послан претор Публий Вариний. Вступив сначала в бой с его помощником, Фурием, предводительствовавшим отрядом в три тысячи человек, гладиаторы обратили его в бегство, а затем Спартак подстерег явившегося с большими силами Коссиния, советника Вариния и его товарища по должности, в то время как он купался близ Салин, и едва не взял его в плен. Коссинию удалось спастись с величайшим трудом, Спартак же, овладев его снаряжением, стал немедленно преследовать его по пятам и после кровопролитного боя захватил его лагерь. В битве погиб и Коссиний. Вскоре Спартак, разбив в нескольких сражениях самого претора, в конце концов, взял в плен его ликторов и захватил его коня…"
Фронтин: "Спартак, будучи осажден на Везувии, там, где гора была совершенно недоступной и потому не охранялась, сплел веревки из лесных прутьев. Спустившись при их помощи, он не только спасся, но и напал на Клодия с другой стороны и навел такой страх, что несколько когорт потерпели поражение от семидесяти четырех гладиаторов.
Он же, будучи заперт проконсулом П. Варинием, воткнул в землю перед воротами столбы с небольшими интервалами и привязал к ним стоймя трупы в одежде и с оружием, так что на расстоянии они казались заставой, и развел по всему лагерю костры; обманув неприятеля пустыми призраками, он в тиши ночной вывел войско"
Саллюстий: "Пока беглые рабы занимались этим, Вариний ввиду того, что часть его солдат была больна из-за осенней непогоды, а из разбежавшихся в последний раз, несмотря на строгий приказ, никто не возвращался обратно под знамена, остальные же солдаты из-за крайней распущенности отказывались от службы, — Вариний отправил своего квестора Гая Торания в Рим, чтобы через него лично узнать об истинном положении дел.
Между тем, сам Вариний, будучи вблизи рабов с теми четырьмя тысячами солдат, которые остались ему верны, расположился лагерем, укрепленным валом, рвом и большими сооружениям"
Вот такие вот сведения. Приводимые римскими историками данные о более чем впечатляющей численности спартаковцев, исчисляемой десятками тысяч человек, следует воспринимать скептически. Хотя бы уже потому, что армию в 70, а тем более в 100 тысяч человек, по тем временам невероятно трудно снабжать. Для Спартака, не имевшего на своей стороне крупных городов (да и мелких тоже, кроме пары городишек на южной оконечности полуострова, да и то на протяжении лишь двух статичных зимних периодов войны), такая задача была попросту не разрешима. Зато данные о численности и организации самих римлян выглядят весьма правдоподобно. От этого и будем отталкиваться.
Что же у нас получается? А вот что: всё началось на Везувии. Удравшие из Капуи гладиаторы окопались именно там. И первым делом они разбили погнавшиеся за ними отряды из той самой Капуи, захватив при этом приличное количество оружия и снаряжения (Плутарх). Все остальные историки, кроме автора сравнительных жизнеописаний, благополучно этот момент пропускают, что в принципе легко объяснимо — операция предпринятая капуанскими властями была еще не армейской, а так сказать, полицейской, выражаясь современным языком. То есть проводила ее не армия, а местные силы охраны правопорядка.
Следующим этапом боевых действий стала посылка уже полноценного армейского карательного отряда под предводительством целого претора. Правда, имя этого претора все источники называют по-разному. Ну да Юпитер с ним. Гораздо важнее для нас то, что есть указания на численность войск этого самого претора. "Несколько когорт" — говорит Фронтин. Плутарх уточняет: "трехтысячный отряд". Аппиан еще жалуется на плохое качество личного состава в этих самых когортах. Уже можно сделать кое-какие выводы!
Три тысячи солдат, по тогдашним штатам, тянут на 6 когорт полного состава, так что Фронтин и Плутарх отлично дополняют друг друга. Ну и Аппиану поверим — все ж таки Рим в то время воевал по всему миру, откуда ж еще хорошим солдатам в глубоком тылу взяться? Все ушли на фронт! Дальше началось самое интересное. Поскольку спартаковцы применили весьма не тривиальный военный маневр, то этот момент войны сочли своим долгом описать практически все римские историки. Их описания практически идентичны, различаясь лишь в малых деталях, но все сходятся в одном: победа Спартака явилась результатам хитрого маневра, обеспечившего внезапность нападения. То есть численного превосходства у гладиаторов не было, или, во всяком случае, оно было не настолько существенным, чтобы списать на него поражение. Отсюда можно сделать вывод: отряд (пока еще не армия) Спартака насчитывал порядка 2-4 тысяч человек.
Поехали дальше. Следующим против гладиаторов послали еще одного претора — Публия Вариния. Причем не одного. С ним еще целая толпа народу. Плутарх упоминает Фурия и Коссиния, последний вроде как тоже претор. Флор поминает "лагерь Торана". Саллюстий уточняет: это, оказывается, был квестор Вариния — Гай Тораний. Далее, если собрать все отрывочные сведения из разных источников воедино, то получается следующее: армия Вариния не действовала как единое целое, а была разделена на ряд отдельных отрядов. Спартак, активно маневрируя, разбил противостоящие ему силы римлян по частям в ряде боевых столкновений. Первым под раздачу попал Фурий с 3000 солдат (Плутарх). Который, судя по всему, был атакован на марше. Затем внезапной атакой был разгромлен отряд Коссиния, а сам он убит в бою. При этом, согласно тому же Плутарху, восставшие уже во второй раз овладели римским лагерем (первый раз у Везувия).
Дальше — больше. Варриний, с оставшимися у него 4000 солдат (неполный легион), отослал своего квестора Торания в Рим. Надо понимать за подкреплениями, чтобы компенсировать потери, понесенные Фуррием и Коссинием. А сам долго и безуспешно гонялся за Спартаком и его армией по южной Италии, борясь с дезертирством и страдая от осенней непогоды. И добегался. Согласно единодушному мнению историков его потрепанный легион был разбит, лагерь взят, сам Вариний лишился коня и почетной свиты. Под занавес этой кампании Спартак разбил еще и Торания, который, видимо, опоздал к решающему сражению с набранными в Риме подкреплениями.
Какой вывод можно из всего этого сделать? Во-первых: спартаковцы по-прежнему предпочитают атаковать из засады, уклоняясь от "правильного" сражения. Возможно, лишь под конец кампании начиная отходить от этого правила. Во-вторых: восставшим по-прежнему противостоят относительно небольшие силы римлян — порядка 3-4 тысяч человек в каждом отдельно взятом сражении. Причем эти римские части являются откровенно второсортными (см. Аппиан, Саллюстий). Армия же восставших постоянно растет, обзаводится конницей, улучшает свое оснащение и вооружение. К концу кампании армия рабов уже явно имеет численный перевес. Вот только какой? Сказать сложно, но не думаю что столь уж подавляющий. Ведь не самоубийцей же был Вариний, в конце-то концов? Принимая бой с противником, уже нанесшим римлянам ряд поражений, он видимо все же рассчитывал на победу, имея под своей командой 4000 солдат весьма посредственного качества. Да, как теперь известно, он переоценил свои силы, но раз он вообще решился на сражение, то значит не считал соотношение сил совсем уж безнадежным. То есть армия Спартака превосходила его силы раза в полтора-два, может чуть больше, если получила какие-то подкрепления незадолго до сражения, о чем римский полководец мог не знать (если бы подкрепления были очень значительны, то скрыть их подход вряд ли удалось бы). Итого, силы восставших к концу первой военной кампании той войны можно оценить примерно в 7-10 тысяч "активных штыков" — не так уж и мало.
* * *
Вторая кампания спартаковской войны была намного масштабней и велась уже отнюдь не партизанскими методами. Слово историкам:
Орозий: "Затем против восставших с войском были посланы консул Геллий и Лентул, из которых Геллий разбил в бою Крикса, сражавшегося самым ожесточенным образом. А Лентул, побежденный Спартаком, бежал. Впоследствии оба консула, напрасно соединив свои войска, обратились в бегство, получив тяжелое поражение. Вслед за этим тот же Спартак убил проконсула Гая Кассия, разбив его в сражении".
Аппиан: "Римляне выслали против них консулов с двумя легионами. Одним из них около горы Гаргана был разбит Крикс, командовавший 30-тысячным отрядом. Сам Крикс и две трети его войска пали в битве. Спартак же быстро двигался через Апеннинские горы к Альпам, а оттуда — к кельтам. Один из консулов опередил его и закрыл путь к отступлению, а другой догонял сзади. Тогда Спартак, напав на них поодиночке, разбил обоих. Консулы отступили в полном беспорядке, а Спартак, принеся в жертву павшему Криксу 300 пленных римлян, со 120 000 пехоты поспешно двинулся на Рим. Он приказал сжечь весь лишний обоз, убить всех пленных и перерезать вьючный скот, чтобы идти налегке. Перебежчиков, во множестве приходивших к нему, Спартак не принимал. В Пицене консулы снова попытались оказать ему противодействие. Здесь произошло второе большое сражение и снова римляне были разбиты… "
Флор: "После того он уже совершал нападения на консульские армии. Он разбил войско Лентула в Апеннинах, у Мутины уничтожил лагерь Гая Кассия"
Плутарх: "Раздражение, вызванное в сенате низким и недостойным характером восстания, уступило место страху и сознанию опасности, и сенат отправил против восставших, как на одну из труднейших и величайших войн, обоих консулов разом. Один из них, Геллий, неожиданно напав на отряд германцев, из высокомерия и заносчивости отделившихся от Спартака, уничтожил его целиком. Другой, Лентул, с большими силами окружил самого Спартака, но тот, перейдя в наступление, разбил его легатов и захватил весь обоз. Затем он двинулся к Альпам, навстречу же ему во главе десятитысячного войска выступил Кассий, наместник той части Галлии, что лежит по реке Паду. В завязавшемся сражении претор был разбит наголову, понес огромные потери в людях и сам едва спасся бегством".
Ливий: "Претор Квинт Аррий разбивает и убивает Крикса с двадцатью тысячами беглых рабов под его началом. Консул Гней Лентул, напротив, терпит поражение от Спартака; консул Луций Геллий и претор Квинт Аррий тоже им разбиты. Проконсул Гай Кассий и претор Гней Манлий безуспешно сражаются против Спартака".
Впечатляет? Меня — да, хоть и не так сильно как Валентинова. Попробуем разобраться. Итак: Спартак и Крикс, разделившись, выступают с подошвы итальянского "сапога" на север. Навстречу им движутся две консульские армии. В каждой армии по два легиона. Прилично, но не так чтобы очень, особенно учитывая, что в консульских армиях вряд ли было много вспомогательных войск, набиравшихся в то время в основном за пределами Италии. То есть каждая из римских армий имела тысяч по 15 народу. А восставшие?
С этим, как всегда, сложнее. Но кое-какие намеки есть. Тот факт, что консул Лентул, со своими пятнадцатью тысячами, пытался окружить войско Спартака, но при этом все же не преуспел, а был разбит сам, дает нам возможность довольно точно прикинуть размер спартаковской армии — 10-15 тысяч. Потому что, если бы их было существенно больше, чем римлян, то маневр окружения выглядит уж слишком рискованным, а если бы их было на много меньше, то вряд ли им удалось бы нанести римлянам поражение. Думаю, что и армия Крикса имела приблизительно такую же численность, раз римляне сочли необходимым направить против нее примерно такие же силы, как и против Спартака.
А вот ход боевых действий несколько запутан. Совершенно ясно, что консул Геллий (фактическое командование осуществлял, по-видимому, его претор Квинт Аррий) сумел разгромить (но всё же не уничтожить) армию Крикса. А Спартак, в свою очередь, разбил армию Лентула. Дальше начинаются неясности. Часть авторов пишет о том, что победители первого тура потом встретились в финале и Спартак снова победил, нанеся поражение армии Гелия (Орозий, Аппиан, Ливий). Другие же сразу переходят к описанию погрома спартаковцами армии проконсула Кассия (Флор, Плутарх). Я рискну предположить, что столкновение Спартака и Геллия все же произошло, но всё ограничилось стычкой передовых отрядов, окончившейся в пользу восставших. До генерального сражения дело не дошло.
Зато спартаковцы по полной отыгрались на проконсуле Гае Кассии и его преторе Гнее Манлии. Кассий тогда управлял Цизальпийской Галлией и, судя по приведенной Плутархом численности его армии (10 000), смог выставить всего один легион (видимо оборонявший альпийские перевалы), плюс местное муниципальное ополчение и какие-то вспомогательные войска. Против спартаковцев, разгромивших консульскую армию и потрепавших вторую, этого было явно маловато. Так что итог сражения у Мутины вполне закономерен. Но тот факт, что Кассий, уже зная о поражении Лентула, имевшего заметно больше войск, и располагая всего одним легионом и 10 000 солдат, рискнул дать сражение, является еще одним свидетельством того, что армия Спартака отнюдь не потрясала своей численностью — 12-15 тысяч, не более.
На мажорной ноте победы при Мутине над войсками Кассия можно, пожалуй, закончить описание второй кампании спартаковской войны. Следующая, третья, будет неразрывно связана с именем Красса и станет самой тяжелой для восставших, закончившись в итоге их полным разгромом и уничтожением.
* * *
Смотрим, что нам известно:
Орозий: "Поэтому, когда государство испытывало почти не меньшей страх, чем когда Ганнибал стоял угрожающе у ворот Рима, сенат отправил Красса с легионами консулов, с новым пополнением солдат. Тот, как только вступил в бой с беглыми рабами, убил их шесть тысяч, а девятьсот взял в плен. А после этого, прежде чем напасть на самого Спартака, расположившегося лагерем у истоков реки Сигара, он победил его вспомогательное войско галлов и германцев, из которых убил 30 тысяч человек, вместе с самими вождями. В конце концов, встретившись с самим Спартаком, вступившим в бой в правильном строю, Красс поразил вместе с ним громадное количество рабов. Из них, как говорят, было убито 60 тысяч и 6 тысяч взято в плен. Было также освобождено 3 тысячи римских граждан. Остальные же, которые бродили повсюду, спасшись от этого боя, были уничтожены при помощи частых засад многими римскими вождями… А самих беглых рабов было убито более 100 тысяч".
Аппиан: "Третий уже год длилась эта страшная война, над которой вначале смеялись и которую сперва презирали как войну с гладиаторами. Когда в Риме были назначены выборы других командующих, страх удерживал всех, и никто не выставлял своей кандидатуры, пока Лициний Красс, выдающийся среди римлян своим происхождением и богатством, не принял на себя командования. С шестью легионами он двинулся против Спартака. Прибыв на место, Красс присоединил к своей армии и два консульских легиона. Среди солдат этих последних, как потерпевших неоднократные поражения, он велел немедленно кинуть жребий и казнил десятую часть. Другие полагают, что дело было не так, но что после того, как все легионы были соединены вместе, армия потерпела поражение, и тогда Красс по жребию казнил каждого десятого легионера, нисколько не испугавшись числа казненных, которых оказалось около 4 000. Но как бы там ни было, Красс оказался для своих солдат страшнее побеждавших их врагов. Очень скоро ему удалось одержать победу над 10 000 спартаковцев, где-то стоявших лагерем отдельно от своих. Уничтожив две трети их, Красс смело двинулся против самого Спартака. Разбив и его, он чрезвычайно удачно преследовал мятежников, бежавших к лагерю с целью переправиться в Сицилию. Настигнув их, Красс запер войско Спартака, отрезал его рвом, валами и палисадом.
Когда Спартак был принужден попытаться пробить себе дорогу в Самниум, Красс на заре уничтожил около 6 000 человек неприятелей, а вечером еще приблизительно столько же, в то время как из римского войска было только трое убитых и семь раненых. Такова была перемена, происшедшая в армии Красса благодаря введенной им дисциплине. Эта перемена вселила в нее уверенность в победе. Спартак же, поджидая всадников, кое-откуда прибывших к нему, больше уже не шел в бой со всем своим войском, но часто беспокоил осаждавших мелкими стычками; он постоянно неожиданно нападал на них, набрасывал пучки хвороста в ров, зажигал их и таким путем делал осаду чрезвычайно трудной. Он приказал повесить пленного римлянина в промежуточной полосе между обоими войсками, показывая тем самым, что ожидает его войско в случае поражения. В Риме, узнав об осаде и считая позором, если война с гладиаторами затянется, выбрали вторым главнокомандующим Помпея, только что вернувшегося тогда из Испании. Теперь-то римляне убедились, что восстание Спартака — дело тягостное и серьезное…
Спартак решил пойти на риск, и так как у него уже было достаточно всадников, бросился со всем войском через окопы и бежал по направлению к Брундизию. Красс бросился за ним. Но когда Спартак узнал, что в Брундизии находится и Лукулл, возвратившийся после победы над Митридатом, он понял, что все погибло, и пошел на Красса со всей своей армией. Произошла грандиозная битва, чрезвычайно ожесточенная вследствие отчаяния, охватившего такое большое количество людей. Спартак был ранен в бедро дротиком: опустившись на колено и выставив вперед щит, он отбивался от нападавших, пока не пал вместе с большим числом окружавших его. Остальное войско, находясь в полном беспорядке, было изрублено. Говорят, что число убитых и установить было нельзя. Римлян пало около 1 000 человек. Тело Спартака не было найдено. Большое число спартаковцев еще укрылось в горах, куда они бежали после битвы. Красс двинулся на них. Разделившись на четыре части, они отбивались, пока не погибли все, за исключением 6 000, которые были схвачены и повешены вдоль дороги из Капуи в Рим".
Флор: "Окрыленный этими победами, он (одного этого достаточно для нашего позора!) помышлял о нападении на Рим. Тогда все силы империи поднялись против мирмиллона, и Лициний Красс спас римскую честь. Разбитые им и обращенные в бегство враги — если не стыдно так их назвать — скрылись на оконечности Италии. Там, запертые в углу Бруттия, они стали готовиться к бегству в Сицилию. И так как не обладали кораблями, пытались, — что бесполезно в этом узком и бурном проливе, — совершить переправу на плотах из бревен и на бочках, связанных виноградными лозами. Позднее они решили пробиться и пали смертью, достойной воинов. Сражались не на жизнь, а на смерть, — чего и следовало ожидать, когда командует гладиатор. Сам Спартак, храбро бившийся в первом ряду, пал как полководец".
Фронтин: "Красс в войне против беглых рабов у Кантенны укрепил два лагеря вплотную у лагеря неприятеля. Ночью он стянул войска, оставил в большем лагере палатку главнокомандующего, чтобы ввести в обман врагов, а сам вывел все войско и поместил его у подножия горы. Разделив конницу, он приказал Л. Квинцию часть выставить против Спартака и изматывать его боем, другой частью завязать сражение с галлами и германцами из группировки Каста и Канника и притворным бегством завлечь их туда, где стоял с войском он сам. Когда варвары пустились их преследовать, всадники отошли на фланги, и внезапно обнаружившееся римское войско с криком ринулось вперед. Ливий передает, что в этом сражении убито было 35000 человек вместе с предводителями, отобрано 5 римских орлов, 26 знамен, много трофеев, в том числе 5 пучков фасций (fasces) с топорами. (V. Засады).
Лициний Красс в войне против беглых рабов, собираясь вывести солдат против Каста и Канника, предводителей галлов, послал 12 когорт с легатом Г. Помпонием и Кв. Марцием Руфом за гору в обход. Когда сражение уже началось, эти когорты, выбежавшие с громким криком с тыла, настолько поразили врагов, что началось повальное бегство, и нигде не давалось отпора. (IV. Как расстроить ряды неприятеля)".
Плутарх: "Узнав обо всем этом, возмущенный сенат приказал консулам не трогаться с места и поставил во главе римских сил Красса. За Крассом последовали многие представители знати, увлеченные его славой и чувством личной дружбы к нему. Сам он расположился у границы Пицена, рассчитывая захватить направлявшегося туда Спартака, а легата своего Муммия во главе двух легионов послал в обход с приказанием следовать за неприятелем, не вступая, однако, в сражение и избегая даже мелких стычек. Но Муммий, при первом же случае, позволявшем рассчитывать на успех, начал бой и потерпел поражение, причем многие из его людей были убиты, другие спаслись бегством, побросав оружие. Оказав Муммию суровый прием, Красс вновь вооружил разбитые части, но потребовал от них поручителей в том, что оружие свое они впредь будут беречь. Отобрав затем пятьсот человек — зачинщиков бегства и разделив их на пятьдесят десятков, он приказал предать смерти из каждого десятка по одному человеку — на кого укажет жребий…
Вынужденный отступить от побережья, Спартак расположился с войском на Регийском полуострове. Сюда же подошел и Красс. Сама природа этого места подсказала ему, что надо делать. Он решил прекратить сообщение через перешеек, имея в виду двоякую цель: уберечь солдат от вредного безделья и в то же время лишить врагов подвоза продовольствия. Велика и трудна была эта работа, но Красс выполнил ее до конца и сверх ожидания быстро.
Поперек перешейка, от одного моря до другого, вырыл он ров длиной в триста стадиев, шириною и глубиною в пятнадцать футов, а вдоль всего рва возвел стену, поражавшую своей высотой и прочностью. Сначала сооружения эти мало заботили Спартака, относившегося к ним с полным пренебрежением, но когда припасы подошли к концу, и нужно было перебираться в другое место, он увидел себя запертым на полуострове, где ничего нельзя было достать. Тогда Спартак, дождавшись снежной и бурной зимней ночи, засыпал небольшую часть рва землей, хворостом и ветками и перевел через него третью часть своего войска.
Красс испугался; его встревожила мысль, как бы Спартак не вздумал двинуться прямо на Рим. Вскоре, однако, он ободрился, узнав, что среди восставших возникли раздоры и многие, отпав от Спартака, расположились отдельным лагерем у Луканского озера. (Вода в этом озере, как говорят, время от времени меняет свои свойства, становясь то пресной, то соленой и негодной для питья). Напав на этот отряд, Красс прогнал его от озера, но не смог преследовать и истреблять врагов, так как внезапное появление Спартака остановило их бегство. Раньше Красс писал сенату о необходимости вызвать и Лукулла из Фракии и Помпея из Испании, но теперь сожалел о своем шаге и спешил окончить войну до прибытия этих полководцев, так как предвидел, что весь успех будет приписан не ему, Крассу, а тому из них, который явится к нему на помощь. По этим соображениям он решил, не медля, напасть на те неприятельские части, которые, отделившись, действовали самостоятельно под предводительством Гая Канниция и Каста. Намереваясь занять один из окрестных холмов, он отрядил туда шесть тысяч человек с приказанием сделать все возможное, чтобы пробраться незаметно. Стараясь ничем себя не обнаружить, люди эти прикрыли свои шлемы. Тем не менее, их увидели две женщины, приносившие жертвы перед неприятельским лагерем, и отряд оказался бы в опасном положении, если бы Красс не подоспел вовремя и не дал врагам сражения — самого кровопролитного за всю войну. Положив на месте двенадцать тысяч триста неприятелей, он нашел среди них только двоих, раненных в спину, все остальные пали, оставаясь в строю и сражаясь против римлян.
За Спартаком, отступавшим после этого поражения к Петелийским горам, следовали по пятам Квинтий, один из легатов Красса, и квестор Скрофа. Но когда Спартак обернулся против римлян, они бежали без оглядки и едва спаслись, с большим трудом вынеся из битвы раненого квестора. Этот успех и погубил Спартака, вскружив головы беглым рабам. Они теперь и слышать не хотели об отступлении и не только отказывались повиноваться своим начальникам, но, окружив их на пути, с оружием в руках принудили вести войско назад через Луканию на римлян. Шли они туда же, куда спешил и Красс, до которого стали доходить вести о приближавшемся Помпее; да и в дни выборов было много толков о том, что победа над врагами должна быть делом Помпея: стоит ему явиться — и с войной будет покончено одним ударом.
Итак, Красс, желая возможно скорее сразиться с врагами, расположился рядом с ними и начал рыть ров. В то время как его люди были заняты этим делом, рабы тревожили их своими налетами. С той и другой стороны стали подходить все большие подкрепления, и Спартак был, наконец, поставлен в необходимость выстроить все свое войско. Перед началом боя ему подвели коня, но он выхватил меч и убил его, говоря, что в случае победы получит много хороших коней от врагов, а в случае поражения не будет нуждаться и в своем. С этими словами он устремился на самого Красса; ни вражеское оружие, ни раны не могли его остановить, и все же к Крассу он не пробился и лишь убил двух столкнувшихся с ним центурионов. Наконец, покинутый своими соратниками, бежавшими с поля битвы, окруженный врагами, он пал под их ударами, не отступая ни на шаг и сражаясь до конца".
Фронтин: "Спартак ночью засыпал телами убитых пленников и скота ров, которым М. Красс его окружил, и перешел его".
Ливий: "…наконец война эта поручена претору Марку Крассу. Претор Марк Красс сперва удачно сражается против части беглых, состоявшей из галлов и германцев, перебив тридцать пять тысяч врагов вместе с вождем их Ганником, а потом наносит поражение и Спартаку, перебив с ним шестьдесят тысяч человек".
Патеркул: "Их численность настолько возросла, что в последнем, данном ими, сражении они выставили сорок девять тысяч воинов".
Итак, за дело берется Красс и начинает валить восставших толпами, римская честь спасена, ура, ура. Однако не всё так просто. Для начала выясняется, что Красс сформировал ни много, ни мало, 6 новых легионов, к которым добавил еще 2 консульских. Итого — восемь. Огромная сила! Попутно можем сделать вывод: от двух консульских армий осталась примерно половина их первоначального состава — 2 легиона, вместо 4-х. То есть разгром Лентула в Аппенинах не прошел даром. Численность крассовской армии мы можем определить достаточно точно: Аппиан в одной из версий децимации, указывает, что был казнен каждый десятый от всей армии и приводит число казненных — около 4000. Таким образом, вся армия Красса насчитывала 40 000 человек, что как раз равняется восьми полным легионам или восьми неполным, зато усиленным некоторым количеством вспомогательных войск (конницы, легкой пехоты). Тут же отметим, что описание децимации, приводимое Плутархом, выглядит куда более достоверно, рассказы про тысячи порубленных еще до боя легионеров больше смахивают на историко-патриотические страшилки.
С составом и численностью армии Красса, таким образом, разобрались. Можно переходить к их противникам, но прежде чем это сделать, постараемся рассмотреть ход военных действий, возможно, это поможет нам точнее определить численность и боевые возможности спартаковцев? Смотрим.
Более-менее связные сведения присутствуют только у Аппиана и Плутарха. Есть еще Фронтин, но он рассмотрел только один эпизод этой кампании, хотя и очень подробно. У Аппиана изложение событий грешит непоследовательностью. Во-первых, он утверждает, что Спартак в Пицене дал бой объединенным консульским армиям и на голову их разбил, о чем дружно молчат все остальные авторы. Во-вторых, сей летописец приписывает Крассу прямо таки жуткую кровожадность: мол, стоило ему объединить под своим командованием восемь легионов, как он тут же решил их проредить, проведя для улучшения настроения децимацию, толи в двух, толи во всех восьми. Мягко говоря, не логичный поступок.
Плутарх приводит куда более целостную и непротиворечивую картину событий. Сражение в Пицене было, но уже без всяких консулов, два римских легиона, под командованием легата Муммия, потерпели поражение, и именно после этого последовала децимация, которой подверглась всего одна когорта. В таком изложении ход боевых действий выглядит куда более логично. От себя могу добавить предположение: Муммий командовал как раз теми двумя легионами, оставшимися от двух консульских армий, которые поминает Аппиан. Тогда две версии событий неплохо состыковываются. Консульские армии объединились и дали бой Спартаку в Пицене, правда, уже без консулов, которых отстранили от командования. А после очередного поражения злосчастные консульские легионы были подвергнуты наказанию. Вот такие дела.
Далее следует отступление Спартака на носок итальянского сапога, в Бруттий. По мнению части римлян — вынужденное. Там, на Регийском полуострове, некоторое время идет окопная война, которая завершается прорывом Спартака. Причем, по мнению Плутарха, вырвалась только треть спартаковской армии. Затем следует наиболее подробно описанное сражение той войны.
Красс, преследуя Спартака, наткнулся на армию Ганника и Каста, которая по версии Валентинова представляла из себя, пополненные и реорганизованные остатки армии Крикса, разбитой год назад Геллием. Красс эту армию атаковал, но разделаться с ней сразу не позволил Спартак. Тогда Красс совершает ряд хитрых маневров, незаметно перебрасывает главные силы своей армии против корпуса "галлов", выманивает их притворным бегством своей конницы, под командованием Квинция, наносит удар главными силами и довершает разгром атакой двенадцати когорт, заранее обошедших противника с тыла. Блистательная победа, которой Спартак никак не смог помешать. Результат этой победы — 12 300 убитых повстанцев (Плутарх), что неплохо согласуется с нашими прошлыми выкладками. Сведения Орозия, Ливия и Фронтина по части потерь выглядят не слишком реалистично всё по той же причине — не могли по Италии годами разгуливать столь огромные армии, этого просто не выдержала бы ни итальянская экономика, ни система снабжения этих самых армий. Обратим внимание: даже имея против себя силы обеих повстанческих армий, Красс действует активно. То есть у его восьми легионов достаточно сил, чтобы одновременно разгромить и полностью уничтожить посредством окружения более чем двенадцатитысячную армию Ганника, и в то же время отразить, в случае необходимости, возможный деблокирующий удар Спартака. Спартак, судя по всему, даже не попытался помочь соратникам, из чего можно сделать вывод, что армия Красса была все же слишком сильна, даже для двух гладиаторских армий вместе взятых — еще один довод в пользу умеренной численности спартаковцев, так как сдержать парой-тройкой легионов натиск семидесятитысячной вооруженной орды весьма проблематично.
Зато вскоре Спартаку выпал шанс взять реванш: Красс не стал преследовать его со всеми своими силами, которые, видимо, нуждались в отдыхе после тяжелого сражения с армией Ганника. Вместо этого в погоню за спартаковцами был отправлен отряд во главе с легатом Квинтием и квестором Скрофой. Скорее всего, он состоял в основном из тех войск, которые не участвовали в последнем сражении или приняли в нем ограниченное участие (то есть те, кто приглядывал из главного укрепленного лагеря за армией самого Спартака, пока основные силы крошили "галлов"). Вот этот-то отряд и был разбит Спартаком, причем Скрофа был серьезно ранен в бою.
Это была последняя победа Спартака. После этого произошло генеральное сражение с армией Красса, в котором армия повстанцев действовала в "правильном строю" и была наголову разгромлена. Потери, как и численность погибшей спартаковской армии, называются самые фантастические. Ну да с этим все понятно: пиши по-боле, чего их супостатов жалеть. Полагаю, что этот принцип подсчета потерь проигравшей стороны, высказанный Александром Васильевичем, был не чужд и его римским коллегам.
* * *
Подведем некоторый итог. Армия Спартака была, по-видимому, вовсе не так велика, как указывается в официальных римских источниках. Ее численность вряд ли превышала 15 000 человек. Правда еще примерно столько же насчитывала армия "галлов", или италиков, по версии Валентинова. Спартак побеждал противостоящих ему римлян не числом, а выучкой и скоростью перемещения, с легкостью разбивая небольшие отряды и армии противника, численностью до двух легионов. Но вот сделать хоть что-то с действительно огромной армией Красса, насчитывающей порядка 40 000 человек, он просто не мог — сила солому ломит. Все что ему оставалось, это уклоняться от решительного столкновения и стараться бить противника по частям. Этой тактики он и придерживался, сумев продержаться против столь сильного и отнюдь не глупого противника на узком пространстве итальянского "сапога" на удивление долго. Но всему приходит конец. Рано или поздно должно было случиться то, что случилось — Красс все же навязал сражение, в котором сполна реализовал свой численный перевес.
На этом вопрос о численности спартаковцев можно было бы считать закрытым, но остается еще один не проясненный момент. Точнее ряд моментов, повторяющихся у разных авторов в том или ином виде. Это упоминание отдельных отрядов спартаковской армии. Помните?
Орозий: "Красс, как только вступил в бой с беглыми рабами, убил их шесть тысяч, а девятьсот взял в плен".
Аппиан: "Очень скоро ему удалось одержать победу над 10 000 спартаковцев, где-то стоявших лагерем отдельно от своих. Уничтожив две трети их, Красс смело двинулся против самого Спартака".
Он же: "Когда Спартак был принужден попытаться пробить себе дорогу в Самниум, Красс на заре уничтожил около 6 000 человек неприятелей, а вечером еще приблизительно столько же, в то время как из римского войска было только трое убитых и семь раненых".
И снова Аппиан: "Большое число спартаковцев еще укрылось в горах, куда они бежали после битвы. Красс двинулся на них. Разделившись на четыре части, они отбивались, пока не погибли".
Плутарх, сообщающий о том, что Спартак вырвался с Регийского полуострова только с третью своей армии.
Ну и классические 5000 спартаковцев, порубленные Помпеем в Этрурии в самом конце войны, уже после гибели самого Спартака в генеральном сражении.
Все эти достаточно многочисленные, даже если сделать скидку на традиционное завышение вражеских сил и понесенных ими потерь, и в то же время легко уничтожаемые римлянами отряды, которые почему-то все время болтаются отдельно от основной армии Спартака, наводят на интересную мысль, которую, к сожалению, нельзя ни подтвердить, ни опровергнуть. Мысль эта в следующем: силы повстанцев не были однородны. Была армия Спартака. И были всевозможные примкнувшие и сочувствующие, не обладавшие ни выучкой, ни дисциплиной, ни вооружением, присущими спартаковцам. Скоростью маршей эти попутчики также не отличались, отчего и попадали систематически под удар преследующих Спартака римских армий. Толку от них было, судя по всему, не много, зато, вполне возможно, что именно на них лежит ответственность за значительную часть грабежей и погромов, которые числятся за спартаковской армией. Не потому, что "истинные спартаковцы" были добрыми, нет. Просто во время форсированных маршей, которые так часто практиковал знаменитый гладиатор, его подчиненным было несколько не до того. В отличие от бредущих позади "сочувствующих". Скорее всего, эти отряды мародеров практически не подчинялись Спартаку, а он их в свою очередь не очень-то берег, используя как своего рода разменную монету в своей маневренной войне с римлянами. Пока очередная римская армия рубит в капусту несколько тысяч мародеров, плетущихся в хвосте гладиаторской колонны, можно уйти в отрыв или совершить какой-то внезапный маневр.
То есть отряды, которые Валентинов считает "спартаковскими легионами", на мой взгляд, были просто сбродом, массовкой, крутившейся вокруг армии гладиаторов. Стоило им оторваться от боевого ядра, как они тут же уничтожались римлянами. После гибели Спартака и его армии, эти попутчики и вовсе разбрелись кто куда, будучи без труда перебиты Крассом.
Кстати, поминаемые многими римскими авторами эрзац-щиты, плетенные из прутьев и копья с обожженными на костре наконечниками, вполне, могут быть отличительной чертой вооружения именно этих грабь-отрядов. Вряд ли Спартак выделил бы им лучшее вооружение. С другой стороны, его ударные части, скорее всего, были вооружены весьма достойно. По крайней мере, это следует из их боевой эффективности.
Что же касается организации спартаковцев, то тут всё еще более запутанно. Если отталкиваться от версии об италийском происхождении корпуса Крикса/Ганника и Каста, то можно с почти стопроцентной уверенностью утверждать, что он имел легионную структуру. Италики были хорошо с ней знакомы, да и численность (рассчитанная нами, а также приводимая Плутархом) неплохо совпадает с известной нам структурой тогдашних легионов. То есть союзная Спартаку армия италиков состояла, скорее всего, из двух легионов и некоторого количества вспомогательных войск — прямой аналог тогдашней консульской армии. Отряды "попутчиков", периодически вырубаемые римлянами подчистую, скорее всего вообще никакой устоявшейся структуры не имели. А вот армия самого Спартака… Увы, но никаких прямых или хотя бы косвенных указаний, на ее организацию мне обнаружить так и не удалось, так что спартаковская тема еще оставляет весьма приличное поле для полета фантазии.
Размещено с любезного согласия автора.
Источник: http://samlib.ru/s/shejko_m_a/spartak.shtml
