В понедельник с утра в село с лязгом ворвался табун таджиков и стал лагерем на лужайке за церковью. Строительные вагончики мгновенно запыхтели трубами, расцвели веревками с развешенным бельем, а окрестности огласились гортанными возгласами приезжих. Кряковка замерла в предвкушении ….
На следующий день, возложив руководство долгожданным ремонтом церкви на дьякона Григория, Батюшка собрался в долгожданный отпуск.
-И не дай Бог тебе, Гриня, что- то прозевать. Приеду, отлучу и закопаю вместо фундамента.
Мимо гремя железными потрохами, в сторону церкви промчался очередной самосвал. Батюшка поперхнулся на полуслове, подождал пока ветер унесет пыль и веско закончил.
— Короче! Я уехал!Буду через месяц!- сунув объемистую, набитую ластами, маской и прочими мелочами сумку в багажник "Москвича", героический поп отправился на Шри-Ланку.
Месяц в тропическом рае пролетел как один день и вот уже родная Кряковка замелькала в просветах между соснами. Взгляду Евлампия приветливо подмигнула белоснежная крыша церкви и Батюшка, лихо скрипнув тормозами у калитки, вышел принимать объект. Накинув расписной восточный халат — подарок для Кузьмича, прихватил с сидения чалму — подарок дьякону Грине и толкнул скрипучую калитку.
-Ну-с, граждане, берегитесь, еже ли что. — пробормотал он вступая на тропинку ведущую к дверям церкви.
Чем ближе приближалась она, тем сильнее отваливалась Батюшкина челюсть. С ней что- то было не то, крыша сдвигалась вниз и в сторону, а венчал ее не привычный крест, а … полумесяц.
Челюсть хрустнула и бывший участковый, нахлобучив чалму на голову, начал рефлекторно искать кобуру табельного "Макарова". Еще бы, на его глазах объект оправления религиозной службы вдруг раздвоился. На дверях Кряковской церкви кривым Грининым почерком известкой было намалевано "Римонт", а прямо за ней, уютно устроившись среди вековых елей стояла … мечеть!! У распахнутых дверей нового здания оживленно гомонили Кряковские прихожане.
-О! А вон и начальство Ахмета Иваныча пожаловало — сообщил односельчанам Кузьмич, узрев быстро приближающуюся фигуру темнолицего бородача в чалме, расшитом восточном халате и в солнцезащитных очках на половину лица.
Тайфун "Анжелика" разметавший на прошлой неделе в клочья половину штата Флорида и Тунгусский метеорит посинели бы от зависти, узрев всплеск праведного гнева на гребне которого в мечеть ворвался служитель православного культа.
При прохождении на сверхзвуке толпы односельчан, Евлампий ненароком опрокинул пару бабулек и влетев в полутьму мечети, встал как вкопанный. Взгляду его предстал благообразный мулла в чалме и халате, удивительно смахивающий на бригадира строителей.
Оторопевший от вида нежданного гостя, хозяин мечети почесал небритый подбородок и с видимым усилием произнес,
-Аллах Акбар. Кутыгня кысы утыр. Мин сия ратам….- Батюшка напрягся и мулла затараторил уже на понятном
— Вай, здравствуй Дарагой. Проходи. Как дела? Помощь нужна? Ты обращайся, все сдэлаем — новоиспеченный священнослужитель гостеприимно махнул рукавами банного халата в стороны.
-Воистину Акбар — буркнул в ответ Евлампий и вдруг припомнил бумажку, которую ему, еще сонному сунул под нос этот проходимец. Там было СТРОИТЕЛЬСТВО. А он то, болван подумал, что это его руководство расщедрилось на РЕМОНТ давно заваливающейся церкви.
-Капец дубовый! -подумал Батюшка, принюхался к явному запаху сивухи в воздухе храма, по-военному сделал "кру-гом!" и строевым шагом двинулся наружу приводить думы в порядок.
Утром следующего дня мысли Евлампия термоядерными торпедами рвались в сторону строения конкурирующей фирмы. Служба не шла. Наконец, не выдержав насилия над Верой, он захлопнул книгу и исподлобья посмотрел на Гриню отиравшегося у дверей в "Исповедальню" .
-Гриня, просвети меня, что тут вообще творится?
Кузьмич крякнул, торжественно шаркнул валенком и выдвинулся вперед.
-Я сказал, Гриня! — взревел Евлампий.
Но настырный Кузьмич бесстрашно прикрыл односельчанина своей тощей грудью.
— Ты батюшка не волнуйся. Я сам документы проверял . Там, согласно Указа "О расширении прав верующих" в Кряковке разрешено строительство объекта религиозного культа. А нам что? Не ломать же приехали — строить. Ахмед Иваныч все чин по чину пояснил. Что за временным отсутствием Вас Батюшка,верующий народ может слиться с Богом в Мечети. Вот мы и порешали, чтобы не было конфликта, ходить через день. По четным к Вам Батюшка, по нечетным к Ахмету.
-Гриня!! -возопил Евлампий.
-Это Ви мене? Таки я весь тут- отодвинул Михалыча внезапно осмелевший дъякон.
-А как ты думаешь? Ты куда смотрел, бестолковая твоя голова? Конкуренты под носом мечеть отгрохали, сманивают прихожан, ведут пропаганду, а ты ни сном ни валенком?! Или тебя подкупили, ирод ты такой? — Евлампий скользящим шагом двинулся к Дьякону.
-Тихо Ша. Это оскорбление лица при исполнении.- и Гриня снова нырнул за Кузьмича.- Не имеете права.- проорал он оттуда — И нечего тут грозить кулачным боем. Пофиг мне теперь! Вера иудейская самая крепкая. Вот!
-Не понял, какая такая Вера? Ты, Гриня следи за речью, бо я с утра уже уставший. — набычившись прошипел Батюшка пытаясь ухватить дьякона на шиворот.
Тот вывернулся, потом отскочив на пару метров вытащил из под рясы Талмуд и потряс им в воздухе.
-Вы нас, евреев во все времена обижали. А Тора она, истинный свет! Она мене глаза открыла и я теперь точно вижу кто кому тут Рабинович и что здесь должен вырасти дом иудейский. Прямо между мечетью и Вашей церковью батюшка.
Евлампий оторопело уставился на взбунтовавшегося дьякона и раздельно — по слогам спросил того
-Кто, кто ? Иудей, говоришь.. — потом ухмыльнулся и плотоядно оскалившись добавил — А ты прав Григорий. Нужно чтобы у нас в Кряковке все по иудейским понятиям было. Кузьмич! Тащи ножницы, садовые! Будем Гриню равнять под раввина. Пейсы мы тебе гаденыш потом отрастим. Главное сейчас — ненужное обрезать.
— Уже бегу! Только они ржавые и тупые.- встрепенулся тот.
— Не нужно точить. Пусть наш Абраша примет страдания за истинную веру. А вообще нет, стой. Косу прихвати. Гриня же у нас самурай. Кодекс Седзе в прошлом месяце на грудь принял. Так что сначала сепуку надо сбацать, а там уж как получится… Короче! Гриша… Грехи кровью нужно смывать. Ты замерь линейкой напоследок, что у тебя там есть, а мы уж потом, всем миром подсобим.
Гриня испуганно прижал руки к причинному месту и взмолился преданно глядя на Евлампия.
-Стоп! Я уже Все обдумал. Бес попутал, готов искупить.
— Добро. Тогда бери Гриня ножницы и топай к мулле, да сообщи, мол мы сейчас придем проверять его верительную … короче что у них там у мусульман отрезают. Бегом!- Зарычал Евлампий и изнеможении пустился на лавку.
Ахмет Иваныч, он же новоявленный мулла Кряковки изволил лечить себя в тени мечети попивая традиционное для этих мест и совсем не мусульманское баночное пиво. Когда из за кустов высунулась расстроенная физиономия Грини, он недоуменно отставил "Жигулевкое" и вопросительно приподнял брови.
Переволновавшийся с утра Гриня не удержавшись на ногах и приземлился на четыре точки перед Ахметом. Рука несбывшегося раввина крепко сжимала огромные садовые ножницы, а в глазах дьякона стояли слезы.
-Слюшай Дарагой, совсем плохо с утра ? На вот, прилей вчерашнее. — мулла добыл из объемистой сумки-холодильника нераспечатанную банку и сунул ее вместо отобранных ножниц Грине.
Когда Евлампий с Кузьмичем решили, что пора таки идти спасать Дьякона и вышли из церкви, со стороны мечети слышались азартные мужские вопли. Взглядам Батюшки и Кузьмича открылась картина достойная кисти лучших баталистов мира. На полянке перед мечетью боролись Гриня и Ахмет. На руках. Судя по тому что борцы делали это лежа животами на траве, стоять они уже не могли. Ахмет Иваныч раз за разом укладывал на спину Дьякона и тот поправлял истерзанную душу, отхлебывая из очередной банки.
-Я не понял! Граждане проповедники. Что тут происходит. 15 суток каждому!- заорал громовым голосом Евлампий.
-О! Наша милиссия пришла, шас нас будет зачища. ..щитять. — умлился Гриня и обессиленно откинулся в траву подставив тощий живот заходящему солнышку.
-А я слышал что священнослужителям творящим словом веру в Аллаха запрещено потреблять.- нахмурив брови обратился Евлампий к лежащему в траве мулле.
-А я и не мулла. — и Ахмет хлебосольно улыбнувшись гостям подтянул к себе еще вполне тяжелый холодильник. — Угощайтесь мужики. Гуляем за счет моего начальства. Раззява Петрович перепутал проектную документацию и я вместо ремонта Вашей церкви построил мечеть. Вот блин горелый как бывает. — завершил тираду перейдя на вятский говор мулла.
-А халат зачем с чалмой напялил? — вдруг спросил Ахмета Кузьмич.
— Так я с душа только вышел. Голову не хотел простудить на сквозняках. — тут же отреагировал фальшивый мулла — Но всю жизнь мечтал заделаться буддистом. Переселение душ, Реинкарнации разные. Камасутры опять же. И вообще, я на севере родился. В Надыме. И с верой как- то не заладилось. Но вот Камасутра…Это воодушевляет.
-И что теперь делать с мечетью? Не ломать же такую красоту.- спросил его Евлампий.
-А это пусть там думают. Те кто прошляпил. Кстати! Вам в селе мужики мастеровитые не нужны? Обратно меня точно не возьмут.
-Не вопрос.Только вот есть одна заковыка. Камасутры не будет. Ну разве что с Селаньтевной. Но она дикая, чуть что стреляет сквозь двери. Дуплетом.
Солнце давно закатилось за высокие верхушки елей, в траве свернувшись калачиком сопел Гриня заботливо прикрытый Кузьмичевой курткой, а разговоры о том о сем все лились и лились. И не было в них проку и вреда никому, впрочем как и от ошибочно построенной в таежном селе мечети. Авось когда- то и пригодится. Мало ли.
