Возможно, это покажется любопытным.
15 мая 1941 года в Москве неожиданно приземлился немецкий Junkers 52, беспрепятственно прилетевший из Кенигсберга. Инцидент спровоцировал крупный скандал в советском руководстве. По мнению историков, оплошность службы противовоздушной обороны привела к репрессиям среди командного состава. В свою очередь, готовившиеся к нападению на СССР немцы увидели плохую работу советской системы ПВО
15 мая 1941 года произошел один из самых загадочных инцидентов предвоенного этапа советской истории. Немецкий самолет Junkers 52, вылетевший из Кенигсберга, пролетел по маршруту Белосток – Минск – Смоленск – Москва и приземлился на центральном аэродроме столицы СССР недалеко от стадиона «Динамо».
Многие детали этого полета до сих пор засекречены и потому не исследованы. Неизвестно даже имя летчика, сидевшего за штурвалом машины. Существует множество предположений относительно целей перелета из нацистской Германии в Советский Союз за пять недель до начала Великой Отечественной войны. Согласно одной из версий, либо сам Адольф Гитлер, либо кто-то другой из высшего руководства Третьего рейха хотел таким способом провести прямые секретные переговоры с Иосифом Сталиным.
Инцидент сравнивали с полетом Рудольфа Гесса в Великобританию.
10 мая 1941 года заместитель фюрера в НСДАП неожиданно пересек Ла-Манш на Messerschmitt Bf-110 и спустился на парашюте недалеко от поместья герцога Гамильтона для переговоров с англичанами о мире. Миссия Гесса ознаменовалась полным провалом. Его объявили военнопленным и отправили в госпиталь, а в Германии признали сумасшедшим. По воспоминаниям очевидцев, узнав о поступке своего помощника, Гитлер впал в настоящую истерику. А встретившийся с ним 2 июня Бенито Муссолини утверждал, что фюрер плакал, говоря о Гессе. Но перелет Junkers 52, вероятно, имел иные причины. Немцам стало понятно, что воздушное пространство СССР охраняется вовсе не так хорошо, как о том кричит советская пропаганда.
К слову, нарушение государственной границы немецкими самолетами в предвоенный период носило массовый характер. Об этом подробно писал в своих мемуарах Никита Хрущев, в ту пору — первый секретарь ЦК КП(б) Украинской ССР. По его формулировке, «немцы обнаглели» после капитуляции Франции в июне 1940 года.
«Наглость эта проявлялась в бесцеремонности перелетов разведчиками их воздушных сил границы Советского Союза. Они углублялись до Чернигова, а однажды мы засекли, как они летали над Шосткой. Видимо, разведывали пути бомбежки Шосткинского порохового завода. Бывали случаи, когда немцы совершали вынужденную посадку. Помню, в районе Тернополя сел самолет, и крестьяне буквально захватили в плен немецких летчиков. Кончилось это тем, что этих летчиков отпустили, исправили самолет, и все это прошло тихо, даже, по-моему, протеста не было. Это еще больше вызывало уверенность фашистов в их безнаказанности», — заключал Хрущев.
Инцидент с Junkers 52 вновь показал СССР и Германии полную несостоятельность советской системы ПВО – только теперь не на Украине, а в самом сердце страны.
Перед приземлением самолет сделал несколько кругов над стадионом «Динамо» на Ленинградском шоссе (ныне Ленинградский проспект) и лишь после этого зашел на посадку. Есть версия, что служба ПВО не только не предприняла каких-либо мер для противодействия нарушителю, но способствовала полету и выдала разрешение на посадку в Москве. Уместно добавить, что к тому моменту Гитлер уже принял окончательное решение о нападении на СССР. Однако вторгнувшийся в пределы страны без каких-либо предупреждений Junkers 52 с бортовым номером 7180 явно сочли представителем дружественной державы.
Согласно записке наркома государственного контроля СССР и заместителя председателя правительства Льва Мехлиса о результатах расследования, у Junkers имелось разрешение на пролет по маршруту Кенигсберг – Москва, действовавшее до 15 мая. Но перед вылетом требовалось уведомить органы советской власти, а также указать точный маршрут полета. Ничего этого сделано не было. Более того, посты войск воздушного наблюдения, оповещения и связи (ВНОС) прозевали немецкий самолет, приняв его за свой.
«Цель полета так и осталась загадкой, но, по имеющимся немецким данным, в марте 1941 года в СССР было поставлено три аналогичных самолета, и №7180 должен был быть поставлен в мае. На это указывает и то, что летчиков разместили в гостинице «Националь», а общались с ними представители Наркомата внешней торговли. Тем не менее, несанкционированный пролет стал поводом для оргвыводов и репрессий», — отмечал в своей книге «Москва. 1941» Анатолий Воронин.
10 июня 1941 года нарком обороны СССР Семен Тимошенко подписал приказ «О факте беспрепятственного пропуска через границу самолета Junkers 52».
В нем отмечалось, что посты ВНОС обнаружили самолет лишь после того, как он углубился в территорию СССР, к тому же приняли Ju-52 за рейсовый DC-3 и не посчитали необходимым предпринять какие-либо меры по предотвращению полета. Кроме того, в приказе сообщалось, что «вследствие плохой организации службы в штабе 1-го корпуса ПВО Москвы командир 1-го корпуса ПВО генерал-майор артиллерии Василий Тихонов и заместитель начальника Главного управления ПВО генерал-майор Алексей Осипов до 17 мая ничего не знали о самовольном перелете границы самолетом Junkers 52, хотя дежурный 1-го корпуса ПВО 15 мая получил извещение от диспетчера гражданского воздушного флота, что внерейсовый самолет пролетел Белосток».
«Это вызвало переполох в Кремле и привело к волне репрессий в среде военного командования: началось с увольнений, затем последовали аресты и расстрел высшего командования ВВС. Это феерическое приземление в центре Москвы показало Гитлеру, насколько слаба боеготовность советских вооруженных сил», — констатировал в своей книге «Спецоперации. Лубянка и Кремль 1930–1950 годы» известный деятель советских спецслужб Павел Судоплатов.
Несмотря на всю серьезность ситуации, нарком Тимошенко и начальник Генерального штаба Георгий Жуков не стали жестко наказывать провинившихся, ограничившись выговорами и замечаниями. Впрочем, ряд историков полагает, что инцидент послужил причиной ареста в ночь на 8 июня 1941 года начальника Главного управления ПВО генерал-полковника Григория Штерна. По другому предположению, в его случае пролет Junkers 52 стал лишь предлогом, поскольку Штерн уже находился в «разработке органов НКВД за распространение троцкистских идей в вооруженных силах».
Героя Советского Союза расстреляли 28 октября 1941 года.
А 31 мая 1941-го арестовали (и через год расстреляли) командующего ВВС Московского военного округа генерал-лейтенанта Петра Пумпура. Он обвинялся в антисоветском военном заговоре и вредительской деятельности.
Источник — https://www.gazeta.ru/science/2021/05/15_a_13593740.shtml
