Kaiserreich: Мир победившего империализма. Часть 7. Гражданская война в России. Немцы, казаки и Чёрный Барон снова готовят нам царский трон!
Ещё древние мудрецы говорили о единстве и борьбе противоположностей. Всё имеет две стороны, всё имеет свою противоположность. Противоположности взаимосвязаны – хотя они враждебны, но всё же они не могут друг без друга. Свет и тьма, жизнь и смерть, Ян и Инь, жар и холод, верх и низ, орел и решка…
Содержание:
Ситуация на востоке Европы после победы Германии в Великой войне
Также и последствия того или иного события могут быть положительными и отрицательными одновременно, просто для разных сторон. Все политические силы, возвысившиеся на обломках Российской империи, с напряжением следили за ходом Вельткрига. Многие белогвардейцы, ориентировавшиеся на Антанту, молились на победу британцев и французов, рассчитывая, что после победы над Германией будет окончательно сформирован единый фронт Антанты против большевизма.
В свою очередь, прогерманские силы тоже следили за ходом войны, затаив дыхание. Королевская власть в Финляндии, новорожденное Балтийское герцогство, гетманский режим в Украине – само их существование зависело от победы или поражения Кайзеррейха. Ну а большевики просто надеялись, что в огне Мирового пожара и Антанта, и Центральные державы уничтожат друг друга и падут перед революционным порывом трудового народа.
И вот ситуация начала проясняться. Событие за событием, которые всё отчетливее показывали, в чью сторону склоняется чаша весов. Масштабное весеннее наступление Людендорфа. Поражение французов на Марне. Германские солдаты в Париже. Нарастание хаоса во Франции. Перемирие, закрепившее победу Кайзеррейха. Один итог, но какие же разные реакции! Для проантантовских белогвардейцев победа Германии была нежелательным результатом Вельткрига – и дальнейшая история подтвердила это.
Для большевиков весть о триумфе Кайзеррейха тоже была неприятной. Хотя Советы не видели особой разницы между Антантой и Центральными державами, всё же определенные нюансы были – именно Германия противостояла большевикам наиболее рьяно, именно Германия когда-то разгромила советские войска на поле боя, именно Германия активнее всего снабжала белогвардейцев, именно Германии было удобнее снабжать врагов Советской Власти с точки зрения логистики, и именно прогерманские режимы взяли под контроль самые развитые и густонаселенные территории среди всех белогвардейцев.
Большевики с жадностью и вожделением поглядывали на оккупированные Кайзеррейхом территории. Густонаселенные и развитые, они находились под властью слабых в глазах Советов режимов. Балтийское герцогство, ещё не успевшее встать на ноги, и которому грозили опасные национальные противоречия. Белорусская Народная Республика пока ещё выглядела аморфным государством. И гетманская Украина, в которой пока ещё не была даже сформирована полноценная регулярная армия. Но за ними стоял могучий Кайзеррейх, военные контингенты которого были веским аргументом, гарантировавшим независимость этих стран и безопасность установившихся там режимов.
Большевики, у которых и так было слишком много врагов внутри России, не решались бросить вызов Германской империи. Зато правящие круги Балтийского герцогства, гетманской Украины и Королевства Финляндия радостно открывали шампанское. Перед ними забрезжил луч надежды – их ставка на Германию оправдалась. Поток помощи не прекратится, и Кайзеррейх поможет встать им на ноги. Однако оказалось, что расслабляться и почивать на лаврах непростительно.
Победа в Вельткриге далась Германии слишком дорогой ценой. Огромные людские потери и перевод всей экономики на военные рельсы высосали из Рейха все соки. Страна находилась чуть ли не на грани голода. Население устало от войны, а солдаты рвались домой. Когда война закончилась, измотанные солдаты начали быстро терять свой боевой дух, с нетерпением ожидая поезда на родину. А когда был подписан «Мир с Честью», Германии потребовалось срочно отправлять войска для установления контроля над новыми колониями. Это означало, для марионеточных режимов в Восточной Европе закончилось беззаботное время паразитирования на Кайзеррейхе, и им нужно было срочно учиться выживать самостоятельно. Единственной отрадой для них было то, что, в отличии от РИ, немцы не уходили поспешно.
Сразу же после окончания войны правящие круги Германии очень быстро осознали, что они не могут удерживать свои завоевания собственными силами. Чтобы кровавая цена, уплаченная за столь вымученную победу в Вельткриге, не была уплачена зря, нужно было сформировать крепкий союз марионеточных режимов, которые при этом должны крепко стоять на ногах – для этого немцы выводили свои войска медленно и постепенно, обильно передавали теперь уже ненужное скопившееся на складах излишнее военное снаряжение, а их профессиональные офицеры оказывали огромную помощь восточноевропейским правительствам в формировании регулярной армии. Кайзеррейх делал всё возможное, чтобы переход к полноценной самостоятельности проходил для их сателлитов как можно менее болезненно.
Ситуация на юге России
Тем временем гражданская война в России не сбавляла обороты. На юге России Донская армия под командованием атамана Краснова продолжала пытаться взять Царицын. Предпринятые летом – осенью 1918 г. первые две попытки выбить большевиков из этого города были безуспешными. Но Краснов не отчаивался. Его ставка на немцев оправдалась, и победа Германии в Вельткриге означала, что поток оружия, снаряжения и средств от Кайзеррейха не прекратится. Гетман Скоропадский также всячески помогал белогвардейцам на юге России, позволяя тем вербовать добровольцев на территории Украины. Параллельно в Украине, хотя и крайне медленными темпами, но всё же формировалась Южная армия, которая должна была помочь Краснову в его борьбе против большевиков. Расценив, что Бог Троицу любит, и на сей раз Фортуна не повернётся к нему спиной, Краснов предпринял очередную, уже третью по счёту попытку взять наконец этот проклятый город.
Третий штурм Царицына
1 января 1919 г. Донская армия начала своё третье наступление на Царицын. 21 декабря усть-медведицкая конница полковника Голубинцева начала наступление, выходя к Волге севернее Царицына и разрезая большевистский фронт. Красное командование перебросило против Голубинцева конницу Думенко. Завязались ожесточённые бои, шедшие с переменным успехом. Тем временем части генерала Мамантова вплотную подошли к Царицыну. К югу от Царицына красная конница Городовикова была разбита и загнана в городские окраины. Из-за морозов и усталости частей Донской армии наступление донцов на Царицын было приостановлено. Но порыв Краснова было уже не остановить. Большевики рано радовались – приостановка наступления на Царицын была лишь передышкой, за время которой Донская армия получила дополнительное оружие и снаряжение от немцев, а также небольшое пополнение в виде добровольцев от Скоропадского.
Красные отчаянно пытались отбросить Краснова от Царицына. В конце января – начале февраля силы 8-й, 9-й и 10-й армии Южного фронта предприняли контрнаступление против донцов. Завязалось ожесточенное Сражение за Царицын. Красные бросали в бой всё новые и новые войска, в то время, как донцы стойко отбивали всё новые и новые атаки. Несмотря на отчаянные попытки переломить ситуацию в свою пользу, несмотря на постоянный натиск на позиции казаков, Красные не сумели добиться успеха.
Ввиду того, что Германия победила в Вельткриге, поток помощи казакам Краснова не прекратился. Режим гетмана Скоропадского в Украине всё ещё держался, благодаря чему Краснов мог быть спокоен за свой тыл и фланг. Кроме того, казаки Краснова вели с Украиной плодотворный товарообмен: Дон получал оттуда не только оружие и снаряжение, но также сахар, кожу, сукно и мог развивать свою торговлю. Также с территории Украины донским казакам шло подкрепление. Под покровительством немцев и Скоропадского на территории Украины создавалась Южная армия, на которую возлагали немалые надежды. Хотя Южная армия формировалась крайне медленными темпами (к осени 1918 г. в её составе насчитывалось 3,5 тыс. штыков и сабель), тем не менее, для Краснова любые дополнительные силы представляли большую ценность. В связи с тем, что Германия победила в Вельткриге, и её войска не были выведены из Украины, первым подразделениям Южной армии дали ещё время на доукомплектование и эти формирования не стали передавать Краснову уже в ноябре, как в РИ.
«Авангарду» Южной армии дали ещё пару месяцев на доукомплектование и отправили Краснову в самом конце декабря, когда казаки начали третье наступление на Царицын. Благодаря дополнительной паре месяцев на доукомплектование отправленное подкрепление насчитывало уже побольше бойцов, чем 3,5 тыс., но этих сил всё равно было не очень много. Хотя подкрепление со стороны Южной армии было небольшим, тем не менее, любое подкрепление ценно, тем более, что в формировании Южной армии дело сдвинулось с мёртвой точки.
Благодаря победе Германии в Вельткриге многие колеблющиеся постепенно приходили к выводу о том, что в деле борьбы с большевизмом больше не на кого рассчитывать, кроме как на Кайзеррейх. Также осенью 1918 г. – зимой 1919 г. было сделано многое для налаживания организации формирования армии, дела с которой в ушедшем 1918 г. обстояли из рук вон плохо. С начала 1919 г. Южная армия формировалась уже гораздо быстрее и эффективнее – и её прежняя численность в 3,5 тыс. штыков и сабель вскоре была превышена. Очень быстро Южная армия становилась по-настоящему полноценной армией, которая окажет атаману Краснову и его казакам уже не символическую, а полноценную и весомую помощь.
Тем временем шло Сражение за Царицын. Войска Красной Армии атаковали раз за разом позиции войск Краснова, отчаянно бросая против казаков всё новые и новые силы. Однако донцы держались стойко. Всё новые и новые красные волны разбивались о казачьи укрепления. При этом проявляли себя не только казаки. Новоприбывшие первые соединения формирующейся Южной армии оказались очень кстати. После долгих и упорных боёв наступательный порыв Красных стал ослабевать.
Красным противостояла совсем не та Донская армия, что в РИ. Казачье войско не было деморализовано, а также имело надёжный тыл – гетманский режим в Украине продолжал находиться у власти, благодаря чему был эффективно налажен подвоз от немцев и украинцев оружия и припасов, к которому впоследствии добавились и подкрепления Южной армии, дела которой благодаря ясности исхода Вельткрига пошли в гору. Большевики не сумели разбить донцов – понеся тяжелые потери, войска Красных были вынуждены отступить.
В конце февраля – начале марта Царицын наконец был взят казаками, и атаман Краснов торжественно вступил в город. Впрочем, с дальнейшим наступлением на Москву Краснов решил немного повременить, чтобы дать своим войскам небольшую передышку и накопить сил, которые очень понадобятся для решающего сражения. Срочно требовались дополнительные войска. Краснов понимал, что одному ему не устоять против большевиков. Он видел реформы Красной Армии и сознавал, что на это надо ответить усилением своей боевой мощи. И уже активно велась работа по созданию дополнительных военных формирований, которые должны были помочь казакам.
Нужно только иметь голову на плечах,
и у нас есть возможность столковаться с гетманом.
Прежде всего нужно немцам объяснить, что мы им не опасны.
Конечно, война нами проиграна! У нас теперь другое, более страшное,
чем война, чем немцы, чем все на свете. У нас — Троцкий.
Вот что нам нужно сказать немцам:
вам нужен сахар, хлеб? — берите, лопайте, кормите солдат.
Подавитесь, но только помогите. Дайте формироваться,
ведь это вам же лучше, мы вам поможем удержать порядок на Украине,
чтобы наши богоносцы не заболели московской болезнью.
— Михаил Булгаков. «Белая гвардия»
Формирование Южной Армии
На территории Украины продолжала формироваться Южная армия. Процесс её организации был весьма сложным и сопровождался немалыми трудностями. Формирование армии началось летом 1918 г. в Киеве, по инициативе союза «Наша Родина» во главе с полковником лейб-гвардии Конного полка герцогом Г.Н. Лейхтенбергским и присяжным поверенным М.Е. Акацатовым. Вербовочные пункты были открыты в Киеве, Полтаве, Харькове, Екатеринославе, Житомире, Пскове, Могилеве. Армия создавалась на добровольческой основе из монархически настроенных офицеров, чиновников и т.д.
Значительное участие в создании армии принимал русский генерал, атаман Всевеликого войска Донского П. Н. Краснов, предоставивший для её формирования южную часть Воронежской губернии. Серьёзная помощь была оказана и гетманом Скоропадским, передавшим в состав Южной армии кадры 4-й пехотной дивизии в составе 13-го пехотного Белозерского и 14-го пехотного Олонецкого полков и передавшим на её нужды 4,5 млн. руб. Важной особенностью Южной армии было то, что она имела, в отличии от многих белогвардейских формирований, чёткую и открытую идеологию – монархическую. Монархический лозунг Южной армией был поставлен ясно и определенно, без каких-либо компромиссов в виде Учредительного Собрания и т. д.: революция должна быть подавлена любой ценой и трон восстановлен.
Ходили даже неправдоподобные слухи, что формирование армии идет на деньги Романовых. Активно поддерживала начинания Южной армии Германия, но на начальном этапе, из опасений перед антигерманскими настроениями многих офицеров, её прогерманскую ориентацию тщательно скрывали. Такие меры предосторожности действительно были во многом оправданы, поскольку было немало потенциальных добровольцев, которые, узнав о германской поддержке Южной армии, отказывались вступать в её ряды.
Показательны воспоминания добровольца Б. Орлова, также находившегося в то время в Киеве:
«Узнал, где организовывается армия против большевиков, так называемая Южная армия. Пошли посмотреть, в чем дело. Входим — сидит немецкий офицер в центре, а по бокам наших два полковника… Увидев такую картину, повернул обратно.
— Вы куда?
— Мы к немцам на службу не пойдем».
Офицерство, поступавшее на службу в Южную армию, можно было разделить на две категории: «одни ясно знали, что Южная армия получает деньги от немцев и создается для каких-то их целей, может быть даже враждебных национальной России, но не считали это вредным и говорили, что источники им безразличны, лишь бы создать армию борющуюся за монархию, другие же не знали о причастности немцев и шли туда ради служения России, не ехали же в Добровольческую армию потому, что не было у них на это средств, а тут сразу им давали жалованье и назначали на должности», — вспоминал эмиссар Добровольческой армии в Киеве подполковник С. Н. Ряснянский. Он отмечал наличие «нездоровой конкуренции» Южной армии с Добровольческой, вербовкой в которую он занимался в Киеве.
Была ещё одна проблема, из-за которой формирование Южной армии в 1918 г. буксовало. Армии мешало отсутствие настоящего вождя, каковым виделся по-настоящему авторитетный генерал, популярный в военной среде. Увы, занимать вакантное место «вожди» пока что не спешили. К тому же Краснов, обещавший Южной армии полную самостоятельность во внутреннем самоуправлении, с самого начала стал грубо вмешиваться в деятельность Штаба армии, нарушая, как вспоминал стоявший близко к командованию «южан» Бермондт-Авалов, «основания формирования». Возможно, что Краснов воспринимал Южную армию как силу, которая в будущем сможет стать своеобразным противовесом набирающей всё больший авторитет и популярность в офицерской среде Добровольческой армии, и пытался «подмять» «южан» под себя. В результате очень долгое время во главе Южной армии стояли непримечательные руководители.
Помимо проблем в организации, существовали и сложности, связанные с внешними факторами. У Южной армии было немало противников, прежде всего из проантантовских кругов. И эти противники активно ставили Южной армии палки в колёса. Одним из самых главных противников прогерманский южной армии был Василий Витальевич Шульгин, обеспокоенный тем, что вместо Добровольческой армии часть офицеров отправилась в Астраханскую и Южную армию, привлеченная их открытыми монархическими лозунгами.
Дабы дискредитировать Южную армию, Шульгин опубликовал в выходившей под его редакцией екатеринодарской газете «Россия» «Открытое письмо руководителям Астраханской и Южной армий». В нем Василий Витальевич писал:
«Ни для кого не тайна, что как Астраханская, так и Южная армии, формировались и формируются при деятельном участии немцев». Как следствие, редактор «России» предлагал чинам этих армий уйти из их рядов и объединиться с добровольцами: «Сделать это еще не поздно… но уже время».
Бойцы Южной армии
Однако человеческая натура такова, что большинство людей – оппортунисты, которые предпочитают идти за тем, у кого сила. Когда все газеты мира облетели фотографии германских войск, марширующих по улицам Парижа, многие призадумались. А заключение перемирия 6 октября 1918 г., ознаменовавшее победу Германии в Вельткриге, дало окончательные ответы на все вопросы и развеяло по ветру все сомнения у многих колеблющихся. Сила была за Кайзеррейхом. И многие видели, что Германия готова была помочь в деле борьбы с большевизмом – не словом, а делом. И многие, кто воспринимал Кайзеррейх как врага, всё-таки решили переступить через свой антигерманизм – кто-то пересмотрел свои взгляды, а у кого-то попросту не осталось выбора.
На юге России поддержки ждать было не от кого, кроме как от Кайзеррейха – Чёрное море контролировалось исключительно Германией и союзной ей Турцией. Антанта поддерживала союзные себе формирования на Севере и в Сибири – но, как очень скоро показала практика, от неё лучше никакой помощи, чем то, что в итоге вышло. Деникин скрипел зубами, а Шульгин напрасно изливал яд со страниц своих газет – они уже ничего не могли сделать.
С осени 1918 г. набор в Южную армию пошёл куда более бодрыми темпами. Благодаря немецкой поддержке, наконец решивших взять дело под более ответственный контроль к началу зимы 1918 г., удалось оттеснить откровенных авантюристов от управления и преодолеть основные организационные проблемы. Первые небольшие подразделения были отправлены на помощь Краснову, а новые пополнения начали готовиться гораздо более быстрыми темпами. К марту 1919 г. это была уже полноценная хорошо вооруженная и оснащенная (к тому же достаточно многочисленная для активных боевых действий) армия, которая в марте 1919 г. была отправлена на помощь Краснову, который готовился ударить в сердце большевизма – начать поход на Москву.
Однако для этого масштабного и ответственного предприятия было необходимо провести работу по реорганизации Белого движения на юге и привести разрозненные отряды, группировки и армии под единое командование. Возродилась идея Юго-Восточного союза.
Возрождение Юго-Восточного союза белогвардейцев
7 марта 1919 г. атаман Краснов объявил о создании возрождённого Юго-Восточного союза, в который вошли Донское казачье войско и Южная армия. Это была уже другая организация – она ставила гораздо более глобальные цели. Теперь речь шла не об «обеспечении порядка и спокойствия в своих областях», а об объединении всех здоровых сил России в борьбе против большевизма – едином движении, которое видит свою конечную цель в освобождении Москвы.
Тем не менее, в идеологии нового Юго-восточного всё также были весьма сильны федералистские мотивы. Всё также Юго-Восточный союз подразумевал возможность автономии донских, кубанских, терских и астраханских казаков, калмыков, горских народов Дагестана и Закатальского округа, Терского Края, Кубанского Края, степных народов Терского Края и Ставропольской губернии.
В кулуарах возник также негласный проект создания конфедерации России и Украины, при котором режим гетмана Скоропадского сохранялся неизменным, а Украина обладала широчайшими правами в рамках этой конфедерации. Однако для того, чтобы превратить это объединение в движение, объединяющее всех белогвардейцев Юга России, нужно было добиться присоединения к Юго-Восточному союзу одну из самых могущественных и авторитетных сил – Добровольческую армию. И вот тут начались проблемы.
Униформа белогвардейцев на юге России
Деникин и значительная часть командования Добровольческой армии были с Красновым не в ладах. Со стороны Краснова эти чувства были взаимны. Ещё когда не стихли сражения Вельткрига, Деникина постоянно раздражала мысль, что Войско Донское находится в хороших отношениях с немцами и что немецкие офицеры бывают у Краснова.
Генерал Деникин не думал о том, что благодаря этому Добровольческая армия не отказно получает оружие и патроны, и офицеры едут в нее через Украину и Дон совершенно свободно, но он видел в этом измену союзникам и сторонился от атамана. Доходило до того, что вопрос об отношениях с немцами становился поводом для самого настоящего бокса по переписке. Однажды, обсуждая связи Краснова с Германией, в штабе Деникина сказали:
«Войско Донское — это проститутка, продающая себя тому, кто ей заплатит».
Командующий Донской армией генерал-майор Денисов не остался в долгу и ответил:
«Скажите Добровольческой армии, что если Войско Донское проститутка, то Добровольческая армия есть кот, пользующийся ее заработком и живущий у нее на содержании», намекнув тем самым на то, что всё снабжение Добровольческой армии шло через прогерманские Украину и Дон.
Отношения Деникина и Краснова
Между Деникиным и Красновым существовало немало разногласий. Деникин не хотел отрешиться от старого взгляда на казаков, как на часть русской армии, а не как на самостоятельную армию, чего добивались казаки и за что боролись. В свою очередь, Краснов считал генерала Деникина неспособным на творчество и притом совершенно не понимающим характера войны с большевиками и полагал, что генерал Деникин погубит все дело, если встанет во главе Белого движения.
Краснов считался с обаятельной внешностью Деникина, с его умением чаровать людей своими прямыми солдатскими честными речами, которыми он подкупал толпу, но за этими речами атаман видел и другое. В то время, как на Дону были вызваны все производительные силы страны и создана покорная армия, генерал Деникин опирался на кубанских казаков и офицерские добровольческие полки. Солдатам он не верил, и солдаты не верили ему. Армия не имела правильного снабжения, не имела точных штатов, не имела уставов. От нее все еще веяло духом партизанщины, а партизанщина при возникновении Красной, почти регулярной, армии была неуместна.
Деникин угнетал проявление кубанской самостоятельности, он не считался с Радой. Краснов опасался, что так же Деникин будет относиться и к Дону — это охладило бы казаков и могло бы окончиться катастрофой. Деникин не имел ничего на своем знамени, кроме единой и неделимой России. Такое знамя мало говорило сердцу украинцев и грузин, разжигало понапрасну страсти, а силы усмирить эти страсти не было. Деникин боялся сказать, что он монархист, и боялся пойти открыто с республиканцами, и монархисты считали его республиканцем, а республиканцы — монархистом.
Краснов полагал: иди Деникин за царя — он нашел бы некоторую часть крестьянства, которая пошла бы с ним, иди он за народ, за землю и волю — и за ним пошли бы массы, но он не шел ни за то, ни за другое. «Демократия» отшатнулась от него и не верила ему, и Деникин боялся призвать ее под знамена. Кроме того, Краснов не считал Деникина хорошим стратегом, потому что Деникин действовал по плану, который казался атаману некрупным и бесцельным.
План Деникина состоял в покорении окраин, в этом Деникин видел обеспечение своего тыла. Сначала Кавказ, потом Крым, далее Украина. Атаман считал, что с окраинами, в том числе и Украиной, воевать нельзя и не стоит: с ними должно столковаться, признавши их права на свободное существование. Главная цель казалась атаману — борьба с большевиками и большевизмом: с первыми — оружием, со вторым — воспитанием, и только после победы над ними и освобождения от коммунистов всей России можно говорить о «единой и неделимой России».
Генерал Деникин прямо шел к этой единой и неделимой и, по мнению Краснова, только создавал себе новых врагов, не справившись и со старыми. Деникин не признавал гетмана Скоропадского, потребовал подчинения ему Крыма, ссорился с Грузией, был в холодных отношениях с Кубанской Радой, и Краснов опасался, что он отвернёт от белого движения и донских казаков. Атаман считал, что во время войны не время заниматься мелочами. Надо идти прямо к цели — и цель эта: гнездо большевизма — Москва и Петроград.
Еще недавно Краснов сговаривался с гетманом Скоропадским и налаживал сношения с Германией и Грузией — он искал друзей. Он считал, что путь к Москве один — создание единого фронта с чехословаками и Колчаком. Движение на северо-восток к Царицыну, Саратову и Самаре, посылка большого конного отряда для связи с атаманом Дутовым, собрание сначала единой Русской армии, а затем поход на Москву. Генерал Деникин работал по обратным операционным линиям — на юг и на запад. На Владикавказ — Дербент, Петровск, Баку, на Сочи и Гагры, потом на Киев…
Деникин осознавал, что с победой Центральных Держав в Вельткриге Краснов будет на коне, а Добровольческая армия потеряла все шансы возглавить борьбу против большевизма на Юге России. У Добровольческой армии оставался только один путь – подчиниться Краснову и войти в состав Юго-Восточного союза. Этого Деникину ох как не хотелось. Он всё ещё не доверял немцам и воспринимал их как врагов, и эти взгляды разделяли многие из его окружения. Однако в то же время не меньше людей в Добровольческой армии понимали, что только единство всех антибольшевистских сил позволит одержать победу, и что лучше заключить союз с Германией, сулящий хоть какую-то надежду, чем остаться в безысходном одиночестве. Назревал раскол.
Тем временем Добровольческая армия окончательно навела порядок в своей зоне ответственности. Разгромив к февралю 1919 г. на Северном Кавказе 90-тысячную 11-ю армию РККА, командование Добровольческой армии стало перебрасывать войска на север в помощь частям Донской армии и Южной армии, которые были вынуждены отражать очередное наступление Южного фронта Красной армии. В тяжёлых оборонительных боях во второй половине марта 1919 г. в районе станицы Урюпинской и на реке Медведице сдержали наступление превосходящих сил противника, позволив Белому командованию подготовить весеннее контрнаступление.
Для масштабного контрнаступления созрели все предпосылки. Краснов и Деникин, хотя и конфликтовали друг с другом, всё же основную свою задачу они выполнили – белогвардейцы закрепились на Юге России. В начале марта Армия Колчака начала масштабное наступление, которое грех было не поддержать. Всевозможную помощь оказывал Скоропадский.
Южная армия, хотя в своей организации ещё не дошла до достаточного уровня, тем не менее, была вполне готова поддержать наступление, а при поддержке немцев и Скоропадского она продолжала пополняться новыми добровольцами. Теперь это была уже не формирующаяся со скрипом аморфная структура, как в 1918 г., теперь в Южной армии худо-бедно навели порядок. При этом существовала перспектива существенно усилить Южную армию за счёт Добровольческой (или хотя бы её части). При этом полным ходом шла подготовка к открытию нового фронта против большевиков – в Прибалтике.
Формирование Северной армии белогвардейцев
Кроме Южной армии немцы планировали сформировать и Северную на территории Балтийского герцогства. Ввиду победоносного окончания Вельткрига Кайзеррейх смог выделить дополнительные ресурсы на новую белогвардейскую структуру. Северная армия комплектовалась по схожему принципу с Южной – идеология новой армии также была монархической, и она также формировалась на добровольческой основе. При этом она была плотно связана с проектом Южной армии.
Основу Северной армии составляли офицеры, направленные в конце 1918 г. из Киева в Прибалтику под руководством князя П. Р. Бермондт-Авалова, который уже принимал активное участие в организации Южной армии, занимая в ней пост начальника вербовочного пункта и контрразведки, когда он находился в Киеве. Теперь же он был переведён в Прибалтику для организации уже новой военной структуры.
В декабре 1918 г. при непосредственной поддержке германских войск были сформированы два русских добровольческих отряда — «Отряд имени графа Келлера» под командованием Бермондт-Авалова и «Бригада полковника Вырголича». Местом формирования армии была выбрана Митава. К апрелю 1919 г. был достигнут существенный прогресс, и конгломерат добровольческих отрядов превратился в полноценную армию. Конечно, ещё не всё было готово до конца – Бермондт-Авалов настаивал на том, что формирование армии было завершено не до конца. Кроме того, нужно было подготовиться к будущему наступлению тщательнее – необходимо было накопить продовольствие, достаточное для того, чтобы прокормить не только армию, но и голодающее население Петрограда. Тем не менее, немцы расценили, что Северная армия достаточно готова для реализации Грандиозного Плана.
План действий Северной армии
Грандиозный План заключался в общем скоординированном наступлении на севере и на юге. Северная и Южная армии должны были нанести одновременный удар по Красным. Южная армия и Краснов должны были начать поход на Москву. Цель Северной армии была более досягаема – Петроград. Наступление должно быть начато во второй половине апреля, максимум в конце апреля – пока не иссяк наступательный порыв Колчака. Хотя он и ориентировался на Антанту, именно совместное наступление было лучшим рецептом победы. Тем не менее, как гласит знаменитая поговорка, гладко было на бумаге…
Сначала нужно было поточнее всё проработать в вопросах планирования наступления. Перед Северной армией встал выбор из двух вариантов. Часть руководителей Северной армии считала необходимым форсированное выступление на Петроград из Нарвы – по самому короткому пути до Северной Столицы. Другой план предложил Александр Родзянко.
Главный удар он предлагал нанести не на Петроград, а на Новгород – из Пскова. Родзянко намеревался прежде всего завладеть достаточным плацдармом на российской территории для более широких белых формирований и в итоге выйти на оперативный простор. Кроме того, захват Новгорода позволил бы создать угрозу для Николаевской железной дороги – плацдарм, с которого можно было бы ударить по важному пути снабжения Петрограда, и, возможно, даже перекрыть его, будет не лишним.
Ещё одной причиной того, что наступление в новгородском направлении Родзянко считал более выгодным, чем прямое наступление на Петроград, было то, что он рассчитывал набрать там пополнение, ввиду того, что, по его расчетам, в Пскове и Новгороде была более широкая поддержка Белого дела, чем в Петрограде и его окрестностях.
«Население Псковской и Новгородской губерний, по имевшимся сведениям, питало к нам больше симпатии и, наверное, принесло бы армии больше пользы, чем рабочие и потерявшие человеческий облик интеллигенты Петрограда», – считал Родзянко.
С этой идеей был склонен согласиться и сам Бермондт-Авалов. Речь шла не только о возможностях для дополнительной мобилизации, но и о самой обыкновенной логистике – немалая часть его армии формировалась в Латвии, и эти войска было очень удобно доставлять к Пскову, который был важнейшим центром Белого движения на Северо-Западе России. Значит, твёрдо решено – Северная армия наступает из Пскова на Новгород и пытается перекрыть Николаевскую железную дорогу.
Планы белогвардейцев на Юге
Однако если на Северо-Западе с планированием особых проблем не было, то на Юге России ситуация была гораздо сложнее, и причиной этого были постоянные интриги в военных и политических кругах, связанные с вопросом о Добровольческой армии. Краснову для большей скоординированности и эффективности действий необходимо было поставить Добровольческую армию под контроль, а лучше всего – добиться её вхождения в состав Южной армии. Сама же Добровольческая армия стремилась сохранить свою автономию, при этом многие офицеры продолжали придерживаться проантантовской ориентации и не желали действовать в союзе с Германией, даже несмотря на то, что у них не осталось никакой альтернативы. Возник даже проект, по которому предлагалось, чтобы Добровольческая армия попыталась прорваться на восток к Колчаку – из Царицына через степи на Южный Урал.
Краснову не хотелось лишаться столь ценных войск почем зря, поэтому атаман начал активно интриговать с целью если не переманить Добровольческую армию к себе, то хотя бы её расколоть. Для этого было необходимо найти популярного человека и перетянуть на свою сторону. А за ним потянутся и остальные. Феномен «добровольчества», появившийся в конце 1917 года, и развивавшийся активно в 1918 году, сильно повлиял на чинопочитание в среде офицерства и генералитета Белых армий, что создало почву для соперничества между военачальниками как за лучшие «позиции», так за звания и должности. И, несмотря на то, что ген. Деникин старался строить Добровольческую армию отчасти «по образу и подобию» старой русской армии, это все же была иная армия – армия на которую наложила отпечаток революция.
На фактор соперничества между военачальниками и решил сделать ставку Краснов, надеясь найти ключ к Добровольческой армии через обещание удовлетворить амбиции какого-нибудь честолюбивого и, что особенно важно, популярного генерала. И такой человек нашелся. Им стал отличившийся во время борьбы за Кубань и Северный Кавказ генерал-лейтенант Пётр Николаевич Врангель.
Фактор Врангеля
Барон Врангель в окружении своих офицеров
«Врангель – честолюбив, властолюбив, хитер и в душе предатель, но самый умник из оставшихся генералов», — писал о нем впоследствии Я.А. Слащов.
«…Крайне честолюбив… ради своей выгоды готов потопить кого угодно; не терпит подчиненных с умом и сильным характером; не держит своего слова; ставит свой интерес выше всякой идеи» — писал о бароне полковник Э. Гильбих.
Таких же взглядов придерживался и ген. Мильковский, описывая барона: «Достаточно умный, честолюбивый, себялюбивый и страдающий манией величия.… В выборе помощников не терпит людей с собственным мнением. Большой интриган».
Огромное честолюбие и склонность к интриганству отмечали почти все, кто знал барона. Даже сам Врангель, когда в январе 1919-го г. тяжело заболел тифом, считал свою болезнь Божьим наказанием «за свое честолюбие». Именно на его честолюбие решил сделать ставку атаман Краснов. И у него была возможность удовлетворить это честолюбие в полной мере.
Южная армия всё это время страдала от неимения по-настоящему авторитетного командующего. В 1918 г. все, кому было предложено возглавить Южную армию, отвечали отказом. Наконец, в октябре 1918 г. её возглавил Н.И. Иванов, фактически назначенец Краснова, что означало явную зависимость Южной армии от атамана.
Однако Иванов недолго был командующим – в 27 января он умер от тифа, и в Южной армии снова начался период неопределенности. В конечном итоге Краснов обратил внимание на Врангеля. Конечно, было немало рисков. Авторитетный и амбициозный командир, вставший во главе Южной армии, да вдобавок объединённой с Добровольческой, может выйти из-под контроля атамана. С другой, разве не это нужно для более эффективной борьбы против большевиков? Тем более было бы куда актуальнее подчинить себе потенциально проблемную Добровольческую армию, в связи с чем превращение Южной армии из подчинённой в более самостоятельную было бы меньшим злом. Главное – чтобы Врангель согласился на предложение.
В этом деле было немало отдельных факторов и вопросов, в которых от Врангеля требовался ответ «да». Во-первых, всё ещё актуален был вопрос сотрудничества с Германией. Многие офицеры и генералы сохраняли проантантовскую ориентацию и не принимали Германию. Именно в этих кругах раздавались голоса, призывающие Добровольческую армию прорываться к Колчаку, лишив тем самым Краснова дополнительной военной силы. Врангель относился к германскому вопросу довольно прагматически.
В своих воспоминаниях, рассказывая о своём посещении гетманской Украины в 1918 г., он рассказывал, что уже в это время он не воспринимал сотрудничество с Кайзеррейхом как нечто из ряда вон выходящее.
«С государственной точки зрения я допускал возможность «немецкой ориентации»», – писал Врангель в своих мемуарах.
В отличие от многих офицеров Добровольческой армии Чёрный Барон не испытывал особого чувства долга перед союзниками по Антанте, считая, что Россия должна руководствоваться только собственной выгодой. Врангель писал в своих мемуарах:
«Что касается моральных обязательств по отношению к нашим союзникам, то от таковых, по моему мнению, Россия была уже давно свободна. За минувший период борьбы она принесла неисчислимые жертвы на общее дело, а участие союзных правительств в «русской бескровной революции» перекладывало ответственность за выход России из общей борьбы, в значительной мере, на иностранных вдохновителей этой революции».
Но и на союз с Германией Врангель соглашался только при одном условии – он должен быть выгоден для России. Он считал, что Германии стоило отказаться от условий Брестского мира, ему не нравился курс Германии на отрыв Украины от России, и, хотя в целом он вполне рассматривал возможность поступления на службу к гетману Скоропадскому, он тогда расценил, что не видит немецко-украинском союзе необходимых двусторонних преимуществ.
В 1919 г. Германия всё так же не была намерена идти на существенные уступки, но она осталась единственным вариантом для сотрудничества, что впоследствии подтвердили эвакуация британских войск с Севера России и разгром Колчака. В этом случае у Врангеля взыграл прагматизм, и после долгих колебаний о согласился с прогерманской линией.
Во-вторых, существовал вопрос о планировании наступления. Врангель был в рядах тех, что был сторонником плана наступления на восток для соединения с Колчаком. Было предложено компромиссное решение. Наступление южной группировки белогвардейцев будет вестись по двум направлениям. Вспомогательная группировка войск, чуть меньшая, будет наступать на Воронеж и Курск. Хотя это направление было вспомогательным и там наступление планировалось вести меньшими силами, всё же имелись основания рассчитывать на успех – наступление велось вдоль границы с Украиной, через которую белогвардейцам подвозил подарки добрый гетман Скоропадский.
Захват Воронежа и Курска имел целью прежде всего создание плацдарма – после взятия этих городов наступление должно было остановиться, и войска должны были отдохнуть и получить помощь от гетмана, прежде чем будет дана отмашка идти на Москву. Вторым направлением было саратовское. Оно давало простор для маневра – в зависимости, как сложатся дела у Колчака. Если Верховный Правитель возьмёт Самару, то Краснов выступает из Саратова на Пензу, чтобы объединить силы и вместе идти на Москву. Если у Колчака ничего не получится или он сильно застрянет – то Краснов идёт на Тамбов при поддержке из Воронежа, чтобы выступить на Рязань, а через неё выйти к Москве. План в целом Врангеля удовлетворил.
В конечном итоге дело было сделано – Врангель, прельщённый возможностью возглавить одну из ведущих военных структур Белого движения, согласился принять командование Южной армией. За ним пошли и многие офицеры Добровольческой армии. Хотя время полного контроля Краснова над Южной армией ушло, всё же это был гораздо лучший вариант, чем сохранение нелояльной Добровольческой армией. Большая часть Добровольческой армии влилась в состав Южной армии.
Деникин, видя полный свой крах, ушёл в отставку и покинул Россию. Он уехал в Великобританию, а затем в Канаду, где и прожил всю оставшуюся жизнь. Итак, с Добровольческой армией как влиятельной силой, было покончено.
Однако от неё осталось наиболее непримиримое меньшинство, которое ни при каких обстоятельствах не желало плясать под дудку Краснова. Они решили уйти, и сразу же. Но не в эмиграцию, а попытаться прорваться к Колчаку. Они решили не идти на Саратов, а сразу же выступить из Царицына и через астраханские степи прорваться к уральским казакам, а затем – под Оренбург на соединение с Дутовым. На компромиссы эти люди не соглашались. Оставалось только позволить им делать то, что хотят. Единственное, чего смог добиться Краснов – чтобы «непримиримые» согласились приурочить свой прорыв к началу генерального наступления.
Генеральное наступление было запланировано на конец апреля – начало мая 1919 г. Все приготовления были сделаны. Северная армия Бермондт-Авалова щедро снабжалась германскими припасами из Балтийского герцогства. Южной армии и Краснову поступала всевозможная помощь от Скоропадского. Армии накормлены и оснащены. Солдаты рвались в бой, а командование окончательно определилось с планами наступления. А теперь вперёд! Время пришло и настал час возмездия! Белое движение воспрянет, и пусть вся Совдепия содрогнётся!
Северное наступление белогвардейцев
26 апреля 1919 г. началось наступление Северной армии. И оно было чрезвычайно успешным! Всего за 10 дней боёв Северная армия заняла немалую территорию – на северном направлении белогвардейцы Бермондт-Авалова заняли станцию Мшинскую, готовясь оттуда идти на Гатчину, а на восточном направлении Белые взяли Старую Руссу и Новгород, после чего направили свой удар на Чудово, захват которого позволил бы перерезать Николаевскую железную дорогу.
Бермонодт-Авалов не столько штурмовал Петроград, сколько устанавливал кольцо окружения, сжимавшееся вокруг Петрограда подобно тому, как удав душит свою жертву. Параллельно выступила союзная Германии Финляндия. Финны начали наступление на Карельском перешейке, а также в Олонецкой Карелии, где 15 мая 1918 г. было создано марионеточное Олонецкое правительство. У красных же к поражениям на фронте добавились восстания в тылу и массовый переход красноармейских частей на сторону белых. На форте «Красная Горка» и на батарее «Серая Лошадь» 23 мая начались восстания, подготовленные военными специалистами бывшей царской армии, принятыми на службу в РККА. Бермондт-Авалов продолжал развивать свой успех, и всё шло к тому, что Петроград падёт.
Наступление белогвардейцев на юге России
1 мая 1919 г., словно стремясь испортить большевикам День Международной Солидарности Трудящихся, перешли в наступление войска белогвардейцев на Юге России. Казаки атамана Краснова и Южная армия Врангеля ударили в направлении Саратова и Воронежа. Одновременно «непримиримые» из числа остатков Добровольческой армии выдвинулись из Царицына на прорыв к Уральским казакам. Войска Красных не выдержали этого удара. Вскоре пал Саратов, за ним последовал Воронеж. Саратовская группировка Белых устремилась на Пензу, а Воронежская группировка разделилась – часть войск выступила на Тамбов, другая пошла на Курск. Красные находились на волоске.
Наступление Краснова-Врангеля началось как раз в тот момент, когда Красные начали наступление против Колчака. Командование Красных встало перед тяжёлой дилеммой. Они всерьёз опасались, что фронт может не выдержать. Что делать – остановить наступление на востоке и перебросить войска против Краснова и Врангеля или продолжить борьбу с Колчаком в расчете на то, что группировка Красной Армии на юге справится своими силами? Председатель Реввоенсовета Республики Лев Троцкий и главком Иоаким Вацетис предложили остановить наступление армий Восточного фронта и перейти к обороне на Востоке, перебросив оттуда часть войск на борьбу с Красновым и Врангелем.
Центральный Комитет партии решительно отклонил это предложение. Вацетис был освобождён от занимаемой должности и на пост главкома назначен Каменев, а наступление на востоке было продолжено, несмотря на резкое усложнение обстановки на Юге России. Как показала практика – кто не рискует, тот не пьёт шампанское. Белогвардейцы на юге вскоре застряли у Пензы, Тамбова и Курска. Бермондт-Авалов и союзные ему финны не сумели развить успех на Петроградском направлении. И на это были причины. И причины заключались в том, что могущество Германии, на которую полагались белогвардейцы, было не безграничным.
Несмотря на победу в Вельткриге, Кайзеррейх находился в тяжелейшем положении. Экономика была подорвана войной. Германии ещё только предстояло официально получить новые колонии на Потсдамской конференции, к тому же требовалось время, чтобы в них утвердиться. Страна находилась чуть ли не на пороге голода. Победа в Вельткриге позволила сгладить многие противоречия в обществе – народ ликовал и надеялся, что худшее позади и скоро всё наладится.
Но вместе с тем победа подорвала и боеспособность войск. Солдаты устали от войны, и теперь, когда война закончилась, когда главная битва отгремела, они уже не находили сил сражаться дальше. Их не прельщала перспектива проливать свою кровь за интересы мелких правителей периферийных государств, неспособных защитить себя своими силами. Солдаты рвались домой. Германское командование понимало, что затягивание демобилизации армии чревато серьёзными проблемами для Кайзеррейха.
Масла в огонь подливали экономисты, отмечавшие, что содержание армии военного времени затратно для истощённой германской экономики, да вдобавок в будущем потребуется высвободить ресурсы для контроля новых колоний. Получив по итогам войны территории и влияние, Кайзеррейх лихорадочно пытался ими распорядиться, чувствуя, что переваривать всё это придётся старательно и с большим трудом. А ведь речь шла о зоне влияния в Восточной Европе и зоне оккупации во Франции! Потсдамская конференция только начиналась, и Германии ещё только предстояло получить колонии. Немцы были готовы преодолевать эти трудности. Но иногда желания не соответствуют возможностям. «Германия не сознавала, что, желая быть всюду сильной, она может оказаться всюду слабой», – очень метко отметил Врангель в своих мемуарах.
Немецкая делегация на Потсдамской конференции
Послевоенные проблемы Германии на востоке
Уже с октября 1918 г., вскоре после окончания Вельткрига, Германия начала потихоньку выводить свои войска из Восточной Европы. Но – выводить медленно, аккуратно, постепенно, малыми количествами, чтобы дать время марионеточным правительствам встать на ноги, сформировать собственную армию и приучить их опираться на собственные силы. Однако жизнь жестока – и не всегда всё идет так, как надо. В восточноевропейских землях, занятых германскими войсками во время Вельткрига, очень быстро оформились две самые уязвимые точки. И они вспыхнули практически одновременно.
Первой уязвимой точкой в системе пронемецких режимов в Восточной Европе было Балтийское герцогство. Государство, в которое были объединены земли разных народов – латышей, эстонцев, белорусов, русских… И благодаря германской оккупации они все оказались под властью влиятельного меньшинства – остзейских немцев.
После подписания Брест-Литовского мира, закрепившего отделение Прибалтики от Советской России, 12 апреля 1918 г. в Риге Совет балтийских земель объявил о создании Соединенного Балтийского герцогства, об отделении входящих в него земель от России и установлении личной унии Балтийского герцогства с Королевством Пруссия.
22 сентября 1918 г. германский кайзер признал независимость Балтийского герцогства.
5 ноября 1918 г. балтийским герцогом был избран Адольф Фридрих Мекленбург-Шверинский. Вскоре новоиспеченный герцог прибыл в Ригу, где ему и присягнули на верность.
Однако стабильность нового государства всё ещё находилась под вопросом. Остзейские немцы были хотя и влиятельным, но меньшинством, и многие представители остальных народов чувствовали себя ущемлёнными. При этом националистические настроения переплетались со всё более набирающим силу большевизмом.
Большевики всячески стремились подогревать эти настроения, активно используя риторику права народов на самоопределение. И это действовало – среди многих латышей были весьма широко распространены большевистские настроения. Существовал риск взрыва. Впрочем, пока что Герцогство было в безопасности – оно было надёжно защищено германскими оккупационными войсками и русской Северной армией Бермондт-Авалова.
Павел Рафаилович Бермондт-Авалов
Однако всему хорошему рано или поздно приходит конец. Немцам приходилось потихоньку выводить войска из Прибалтики, а Бермондт-Авалов переправлял подчинённые ему русские отряды в Псков – у него была своя война.
Постепенно Балтийское герцогство приходило к неизбежному – с каждым днем всё более актуальной становилась необходимость рассчитывать на свои силы. При этом вывод германских войск и занятость русской Северной армии оставляли Герцогство чуть ли не один на один с латышами и эстонцами – и они не были настроены лояльно.
Выход был придуман быстро – если Германия не может держать свои войска вечно, то почему бы не найти защитников Герцогства внутри страны? Идея лежала на поверхности – если в России многие белогвардейцы опирались на добровольчество, то почему бы не провернуть такой трюк и в Прибалтике?
Начал формироваться Балтийский ландесвер, в который набирали добровольцев из числа остзейских немцев. Более того, туда привлекали и военнослужащих германского оккупационного контингента – немецким солдатам, вступившим в Балтийский ландесвер, обещали гражданство Балтийского герцогства и земли в Прибалтике. Это были немногочисленные, но надёжные части, а надёжность стоило очень многого – на данном этапе формировать регулярную армию преимущественно из нелояльных латышей и эстонцев было опасно.
Кроме того, Балтийский ландесвер щедро снабжался оружием, снаряжением и техникой из Германии. Однако малочисленность давала о себе знать – всю страну ландесвер контролировать не может, и во многих местах приходилось полагаться на германские оккупационные войска или русских белогвардейцев. Конечно, со временем население привыкнет к новому режиму и когда-нибудь наконец получится сформировать лояльную регулярную армию… Но были силы, которые не собирались давать этого времени.
Революционные выступления в Прибалтике
Большевистская агентура продолжала распространять свою пропаганду среди латышей. При этом большевики распространяли не только листовки и пропаганду. Главнокомандующий Красной Армии Вацетис получил приказ Ленина «оказать поддержку в установлении Советской Власти на оккупированных Германией территориях», что означало курс на налаживание связей с местными подпольными коммунистическими ячейками, которым тайно поставлялось оружие и припасы.
При этом важным планом на случай вооружённого восстания было установление общей границы с Советской Россией – чтобы можно было наладить поставки оружия, снаряжения, припасов и добровольцев. Тем временем недовольство латышей росло, а сокращение германского военного контингента подсказывало – пора действовать.
Восстание в Прибалтике
18 апреля 1919 г. латыши подняли пробольшевистское восстание в Двинске. Оно началось совсем незадолго до начала наступления Северной армии. Несмотря на потенциальную угрозу, и немцы, и белогвардейцы, и власти Герцогства решили, что лучше Бермондт-Авалова не напрягать и пусть его войска наступают на Петроград по плану – а восстание в Латвии подавят германские оккупационные войска и ландесвер.
Однако восстание подавить не удалось. Более того – оно продолжало расширяться. В начале мая 1919 г. территория Латвии, контролируемая пробольшевистскими силами, вышла на советскую границу. Образовался коридор, через который к латышским большевикам потекли оружие, припасы, снаряжение и добровольцы от российских товарищей.
На территориях, охваченных восстанием, была провозглашена Латвийская Советская Республика. Из России к восставшим в Латвии прибыл видный латышский большевик Пётр Стучка, который стал председателем Советского правительства Латвии. В Латвию вместе со Стучкой прибыли и подразделения латышских стрелков, которые стали основой Латвийской Красной Армии.
Тем временем 22 мая 1919 г. началось восстание в Эстонии, в этот раз националистическое. Даже германский оккупационный контингент, не говоря уже о властях Герцогства, терял контроль над ситуацией. Немцы уже успели вывести немалую часть своих войск, да и те, что остались, становились всё менее надёжными. Тем не менее, немцы всё же проявляли тактическую выдержку. Видя, что восстание слишком сильное, новые бунты начинаются то в одном, то в другом городе, и лояльные силы не успевают на них адекватно реагировать, германское командование решило не распылять силы на подавление восстания во всей Латвии, а отступить на заранее подготовленные рубежи и перегруппировать войска. Но, ввиду силы и растущего масштаба восстания, отступать приходилось всё дальше и дальше. В результате в конце мая – начале июня 1919 г. под контролем большевиков находилась большая часть Западной Латвии. И Красные латыши, окрылённые успехом, стремительно приближались к Риге…
События в Прибалтике спутали Бермондт-Авалову все карты. Стремительно расширяющиеся восстания в Латвии и Эстонии грозили перерезать ему путь германских поставок по Псково-Рижской железной дороге. В конце мая Северной армии пришлось остановить наступление на Чудово и перебросить часть войск на помощь Балтийскому герцогству. Красные воспользовались этим в полной мере. Наступление финнов на Карельском перешейке захлебнулось, и противоборствующие стороны вернулись на прежние рубежи.
Войска профинляндского Олонецкого правительства были отброшены от Мурманской железной дороги и выбиты из Олонца. Также под ударами Красных войскам Бермондт-Авалова пришлось отступить из Новгорода и Старой Руссы, но они смогли отразить наступление большевиков на Лугу, Волочек и Псков. А тем временем Красные, воспользовавшись ослаблением Бермондт-Авалова и крушением Архангельско-Мурманского Северного правительства ввиду ухода с Севера британских войск, направили войска в Мурманск, чтобы окончательно установить контроль над Русским Севером.
Параллельно решались проблемы большевиков на внутреннем фронте. 26 мая 1919 г. сухопутными советскими частями при поддержке Балтийского флота были ликвидированы мятежи в форте «Красная Горка» и на батарее «Серая Лошадь». В Петрограде были произведены аресты членов белогвардейского подполья и изъято свыше 6 тыс. винтовок и другого оружия. Наступление белогвардейской Северной армии на Петроград провалилось. Но в то же время у Белых был повод не унывать – несмотря на все трудности, войска Бермондт-Авалова удержали Лугу и контролировали ситуацию в Пскове, что позволило сохранить важный плацдарм для дальнейшей борьбы против большевиков. А в это время начал полыхать другой регион.
