Кап-кап. Кап-кап. Вот так вот, по капле, и утекают последние мгновения жизни. Закрывай глаза, не закрывай, всё равно видно эти серые стены и чуть менее серый рассвет за окном. Маги, они видят сквозь веки. Одна из самых малых расплат за могущество. Наверное, даже самая малая.
А всё так безобидно начиналось. Тихая деревушка в Мирной долине (тогда она соответствовала своему названию), нетрудная пока работа по хозяйству днём и немногие, уже известные наизусть, книжки по ночам, при свечке. Тишь и покой до времени, когда придут орды грайдов с северных гор и заберут учёного мальчишку для продажи на рабском торге. Они же не знали, полудикие, с кем имеют дело. В первую же ночь начинающий маг отвёл глаза сторожам и ушёл. Дома, в одной из сгоревших вместе с деревней книжек, он видел карту окрестных земель. Одно название врезалось в память. Школа Свободных Магов. Он пошёл туда. Он знал, что дойдёт.
Он был одним из лучших не только на курсе, но и вообще за всю историю Школы. Наверное, потому, что ему не на что было отвлекаться. Была цель — стать сильнейшим. И было препятствие — одна девчонка с его курса, из богатой семьи, кажется, младшая дочь какого-то из князей Хелдана. Они бились за первенство всё время, ежедневно, и не могли победить друг друга. А на выпускном экзамене, показав блестящие, но равные результаты, внезапно что-то поняли и, не сказав друг другу ни слова, ушли за ворота, обнявшись.
Её звали Ярве, Ярве Барейвн по прозвищу Тёмная, хотя собой она больше походила на Пресветлую Лидну. С того момента они уже не расставались никогда. Вплоть до сегодняшнего злосчастного рассвета, когда их должны казнить. Одно радовало: её ровное дыхание тихо, но упрямо пробивалось сквозь надоевшую капель. Он всегда завидовал её умению засыпать, когда это нужно. Его в сон могла свалить только дикая усталость. Хотя, даже если устал, попробуй-ка заснуть, не шевелясь — мало было подвала, их ещё и связали, да не простыми верёвками, а магическими. Вот и спи. Что ж, по крайней мере, один из двоих отдохнёт. Несмотря на мизерный остаток времени, силы ещё ох как понадобятся.
* * *
Впрочем, он завидовал ещё одному её умению: наглухо закрывать мысли, так, что и не догадаешься, что человек о чём-то думает. Она усмехнулась про себя. Нет, она не спала, она тоже вспоминала. Пойди увернись от этих воспоминаний, когда все мысли о завтрашнем (да нет, уже сегодняшнем) дне прокручены по двадцать пять раз и проверены до мельчайшей чёрточки. И нападает, словно вор из-за угла, собственная память.
Они пришли сюда, в Тиридон, с двумя безумными мечтами на двоих. Стать королём и королевой. Тиридон, небольшая страна, сплошь населённая людьми (не самый лучший вариант), в то время вела бесчисленные войны с соседями, но ещё больше войн происходило внутри государства. Когда-то весьма развитый, Тиридон изобиловал магами, большей частью средней руки. Но куда больше было в стране бедняков. И тогда придумала она совершенно сумасшедший план: сотворить Золотое Пятно, превращающее любой предмет в золото. Сумасшедший для кого угодно, кроме них двоих.
Они трудились полгода, до зимы, но затем за два дня с триумфом прошли всю страну, и магам ничего не оставалось, как сделать их правителями Тиридона, а Золотое Пятно повесить в тронном зале, на стене за их спиной. На всю жизнь маги возненавидели Тёмных, как прозвали их, и ненависть эта передавалась даже по наследству.
Лерий их знает, может быть, правили они не слишком хорошо. Но страна понемногу богатела, войны большей частью были выиграны, и в стране воцарились тишь и спокойствие. Только супруг всё больше мрачнел, говоря, что всякая тишь влечёт за собой бурю, да вторил ему отчаянным плачем Шукьо, их первый и единственный сын. Которого через семь лет (а ещё говорят, счастливое число), как и родителей, приговорят к казни. Казни, которая состоялась вчера.
* * *
Тихий, неприметный мальчик в это время не спеша шёл по городу. Он двигался к центральной площади. Туда, где вчера его казнили. Точнее, пытались.
Он запомнил до мельчайшей подробности тот день. Его вывели на эшафот, затянутый чёрным бархатом, и оставили одного ненадолго, чтобы он мог помолиться. Впрочем, все знали, что молиться Пресветлым Богам он не будет, как и его родители. Но отступать от обычая было бы святотатством.
Он и не молился. Он смотрел на лица бывших короля и королевы, которых подвели к единственному окошку в их камере, выходящему на площадь, и приказали смотреть. И они смотрели. Отец показал взглядом на человека в балахоне Верховного Мага, стоящего впереди остальных. Это был новый правитель Тиридона — бывший горшечник Монис. Это он собрал всех магов страны, чтобы свергнуть «ненавистных тёмных правителей». Как будто им при Свете жилось лучше. Его лицо мальчик запомнил на всю жизнь.
На башню королевского замка вышел глашатай и стал зачитывать обвинения для казни. Отец подмигнул сыну: мол, не слушай его, всё будет хорошо — а мать прикрыла глаза, словно не желая на это смотреть. На самом деле это был знак готовности, но юный принц постарался это забыть, чтобы не подслушал ненавистный Монис. Мальчик уже был магом, но не настолько сильным. Впрочем, кое-какие заклинания он знал очень хорошо. К примеру, телепортацию.
Повинуясь установленному порядку, казнимый тоже прикрыл глаза, чтобы сигнал матери дошёл к отцу. Они могли общаться и напрямую, но не хотели поднимать переполох среди магов раньше времени. Впрочем, время уже наступило.
Ещё смутно видя сквозь веки, принц разглядел, как разом согнулись в три погибели все маги вокруг него: сильнейший магический удар Тёмных, хоть и распылённый на всех, был весьма чувствителен. И на излёте сил, в конце отведённого им мгновения свергнутые супруги окружили эшафот воздушно-огненным вихрем, а когда опомнившиеся маги, объединившись, успокоили чужое заклинание, мальчика на черном помосте уже не было…
Он запомнил то заклинание — Смертельную Стену, которое применили родители. И он очень надеялся, что у него хватит сил продержать его необходимое время — длинное, невероятно долгое мгновение.
* * *
Человек в шитом золотом балахоне Верховного Мага в волнении расхаживал по тронному залу, поглядывая в окно. На улице уже занималось хмурое утро. Значит, скоро казнь.
Взгляд нового правителя Тиридона случайно остановился на ярко-жёлтом пятне на стене позади двух тронов. Скрипнув зубами, он отвернулся. Увы, это не Золотое Пятно, а лишь его изображение. Проклятые Тёмные…
Он отлично помнил тот день, когда ему наконец удалось уговорить всех: и стражу, и магов — совершить переворот. До этого боялись то те, то другие, а то и все разом. Впрочем, они тряслись от страха и сейчас, крадучись к дверям тронного зала, где уединились король и королева. Что и говорить, два лучших мага этого мира, уже восемь лет работающие вместе… Но восставших магов было много, и они верили, что за ними правда. Хоть и страшно этого боялись.
Но Тёмные не собирались ждать, пока их возьмут. Двери зала вдруг разверзлись в бездонную пропасть, жадно засасывающую в себя всё живое. Прежде чем магам удалось свернуть проход, туда с криком улетело несколько людей. Теперь их можно было считать погибшими. Никто (кроме, наверное, Рийона и Ярве) не знал, куда отправляет людей Чёрный Телепорт, но доподлинно известно, что оттуда никто не возвращался.
Предводитель повстанцев плохо запомнил весь последующий бой с Тёмными. Кажется, он отражал заклятия, творил свои, снова отражал… Правители были великолепны, они продержались с рассвета до полудня, убив и лишив сил большую часть восставших магов. Но и их силы были не беспредельны. И уже после того, как свергнутых властителей принялись вязать и накладывать на них охранные заклятья, Рийон, нагло подмигнув ему, Монису, взвился в воздух и прикоснулся к Золотому Пятну. Последовала обычная огненно-жёлтая вспышка, но, вместо того, чтобы превратиться в золотую статую, Рийон невредимым упал на пол. А Золотого Пятна больше не было.
Нынешний Верховный Маг до сих пор не мог понять, как они это сделали. Впрочем, Золотое Пятно было творением Тёмных, и не им ли знать, как с ним сладить. Кроме того, Монис понимал, что по знанию магии отстаёт от бывших правителей по крайней мере на жизнь. Но, с внезапной яростью подумал он, ты ошибаешься, Рийон, если думаешь, что надуешь меня в третий раз. Ты уничтожил Золотое Пятно и спас мальчишку, но уйти от казни тебе не удастся. Даже если для этого мне придётся положить всех магов Тиридона и умереть самому. Но перед этим я увижу, как твоя голова скатится с плеч.
* * *
Хорошее утро. Эту мысль Рийона, адресованную Ярве, успел перехватить маг-охранник, но их дальнейший диалог был слишком закрыт для его слабых познаний в магии. Поэтому он, не мешкая, вызвал Мониса. Верховный Маг выглядел невыспавшимся, а на доклад о том, что Тёмные переговариваются магическим путём, только рукой махнул.
— Очень скоро они умрут, — со страшной усмешкой проговорил он, — так пусть хоть поговорят напоследок.
Монис, конечно, не признался, что тоже не может уловить, о чём говорят король и королева. Бывшие, напомнил он себе, и первым вошёл в камеру, отомкнутую охранником. Вслед за ним вошло ещё пятеро сильнейших магов из числа повстанцев, и в тесном подвальчике сразу стало не повернуться. Ещё пятеро дежурило в коридоре, а все остальные собрались на улице, кто у окошка, кто поодаль. Впрочем, Монис был уверен, что Тёмные не попытаются сбежать. По крайней мере, не сейчас. Может быть, позже, на виду у всей толпы, как это сделал Шукьо. Не надейся, Рийон, весьма нагло мысленно обратился он к королю. Затем заговорил вслух.
— Мы надеемся, ваше величество, — с почтительной издёвкой произнёс он, — что вы окажете нам честь и не откажетесь поприсутствовать на собственной казни.
На лицах магов появились ухмылки. Король молчал. Ещё бы, ведь у него был замкнут рот.
— Для этого придётся освободить нам ноги, — прозвучал насмешливый голос Рийона в головах всех присутствующих.
Монис нахмурился. Надо же, ты думаешь, что издеваешься над кем-то, а оказывается, над тобой издеваются. Он даже не заметил, как прошла эта мысль Тёмного! Чтобы скрыть смущение, он приказал освободить ноги «величествам» и выводить их на улицу. Уходя, Рийон послал ему ещё одну мысленную улыбку, которую Монис опять не успел засечь. Настроение у Верховного Мага начало портиться.
Монис вышел на улицу, и толпа, уже сомкнувшаяся после прохода казнимых, почтительно расступилась перед ним. Стража вывела их на тот же чёрный эшафот, немного опалённый после предыдущей казни, и отошла, соблюдая традицию. Монис обежал взглядом кольцо магов, опоясывающее эшафот, и остался доволен. Он скрестил руки на груди и сосредоточился, стараясь не пропустить ни одного магического движения Тёмных. Те, казалось, уже смирились со своей участью и стояли, глядя в пустоту.
— Ныне казнимые Рийон Гильрац по прозвищу Тёмный и Ярве Барейвн по прозвищу Тёмная обвиняются, — после трубных гласов начал свою речь глашатай, — в узурпации власти во Всемогущем Королевстве Тиридоне, в уничтожении главной ценности вышеупомянутого королевства — Золотого Пятна Тиридона, в дальнейшем именуемого ЗПТ, в незаконном использовании ЗПТ…
— Прошу меня покорнейше простить, — разнёсся над площадью голос Рийона, в то время как глашатай внезапно замолчал, — не Золотое Пятно Тиридона, а Золотое Пятно Тёмных. Можете продолжать.
Глашатай неуверенно продолжил читать приговор, а Монис заскрипел зубами. Он успел уловить и то, как Рийон рвёт магический кляп со своего рта, и то, как Ярве, словно в насмешку, переложила этот кляп на глашатая. Но сделать ничего не успел. Ладно, Рийон, демонстрируй силу, в бессильной ярости подумал он. Всё равно не уйдёшь.
Наконец глашатай закончил читать, и Монис выступил вперёд.
— Назовите ваше последнее желание, Рийон Тёмный.
Низложенный король долго и мрачно смотрел на Верховного Мага, и Монис уже обрадовался, что тот назовёт его, Мониса, смерть, как тот вдруг произнёс:
— Поцеловать жену.
— Назовите ваше последнее желание, Ярве Тёмная.
Один из магов наклонился к Монису, явно намереваясь что-то сказать, но вдруг лишь немо замычал, в то время как Ярве заговорила:
— Поцеловать мужа.
— Что ж, ваше желание выполнимо, хоть вы и потратили одно зря.
В ответ на это Тёмные лишь усмехнулись, поворачиваясь друг к другу, в то время как освободившийся наконец маг зашептал:
— Они освободились от пут!
— Пусть их, — рассеянно ответил Монис, ожидая лишь атаки.
Король и королева встряхнули руками, возвращая онемевшим конечностям гибкость, и повернулись друг к другу. Никто так и не заметил на ладонях у Рийона золотые пятна.
Народ возмущённо зашумел, когда король и королева, которых давно пора было казнить, сцепив руки, слились в поцелуе. Монис, рассеянно глядя на них, встряхнул головой, пытаясь избавится от этого шума, как от назойливой мухи, и понять, что же его беспокоит. Уже в следующую секунду он понял это и заорал «Мальчишка!», но было уже поздно.
Кольцо магов уже охватила бушующая Смертельная Стена. Она держалась всего мгновение, но именно за него Рийон и Ярве развернулись спиной друг другу, не расцепляя рук, и образовали двойной крест — сильнейший магический знак. От этого креста исходило знакомое огненно-жёлтое сияние, и не зря: все и всё, что находилось внутри круга, стало золотым. И в центре Золотого Пятна стояли Тёмные. Теперь никто бы не осмелился возразить, что это именно Золотое Пятно Тёмных.
Лишь Монис успел избежать страшного сияния. Он взмыл в небо и увидел, как действительно красиво Золотое Пятно. Лишь затем он заметил, что его ноги до колен уже стали золотыми и что он, не в силах поднять эту ношу, падает. Он упал в коленопреклоненной позе рядом со статуей Тёмных и, бессильно рассмеявшись, обратился в золото.
А к Золотому Пятну сквозь расступающуюся толпу, как по улице, шёл Шукьо, и люди склоняли перед ним головы. Уже к вечеру он станет королём Шукьо Тёмным.
источник: http://www.netslova.ru/yoz/zp.html
