История России. Часть XI — Четвертая коалиция и «Бич османов» (Russia Pragmatica)
Доброго времени суток, уважаемые коллеги. Продолжаю публиковать свой цикл о Прагматической России, и сегодня речь пойдет о больших войнах времен правления Александра I, царя-полководца и реформатора. Рассказано будет о Четвертой коалиции, войне с турками и кровопролитной битве у Прейсиш-Эйлау.
Содержание:
Четвертая коалиция
Несмотря на то, что Третья коалиция распалась, Россия продолжила войну с Наполеоном. Требовалось срочно искать союзников, новые средства и источники пополнения для армии – многие милиционные полки пришлось выгребать подчистую, чтобы восстановить численность полков действующей армии, а гвардия была сильно разбавлена за счет рекрутов-простолюдинов, в результате чего заметно уменьшился удельный вес дворян. Англия увеличила объем субсидий и начала искать новых союзников на континенте – таковыми оказались шведы и пруссаки. Впрочем, они долго тянули и выгадывали цену побольше, особенно Пруссия, вступившая в коалицию лишь в сентябре 1806 года. До этого боевые действия на континентальной Европе практически не велись по одной простой причине: воюющие стороны не имели точек соприкосновения на суше, и боевые действия велись в основном на море.
Так как Австрия вышла из войны с Францией, и сухопутных фронтов войны с французами не осталось, Россия решила сделать то, что уже давно планировала – отправить в Средиземное море эскадру из числа кораблей Балтийского флота и устроить там форменный бардак при помощи англичан, с использованием греческих баз. Эскадру возглавил адмирал Дмитрий Сенявин, на кораблях целиком разместилась Балтийская дивизия морской пехоты, переброску которой обеспечивали в том числе англичане. Отправившись в экспедицию в начале 1806 года, Сенявин быстро захватил греческие острова, занятые французами [1], и стал оперировать с них против профранцузских сил в Италии. Впрочем, здесь Сенявина не ждали большие успехи, за исключением ряда рейдов к берегам королевства Италия, так как вскоре началась русско-турецкая война, и он был вынужден развернуть свои основные операции против турок.
Однако в континентальной Европе уже во второй раз Наполеон сломал все планы союзников, начав наступление первым. Прусская армия до этого бахвалилась, что французы – не чета наследникам Фридриха Великого, и потому они разобьют французов сразу же, как только начнется война, но на практике случилось наоборот – после двойного сражения 14 октября 1806 года у Йены и Ауэрштедта прусская армия оказалась разгромлена и уже не могла оказывать серьезного сопротивления Наполеону. Россия опять осталась с французами один на один на континенте, и русские войска стали отходить к Висле, надеясь сдержать французов там. Командование осуществлял император Александр I, отдельными корпусами командовали Багратион, Долматов и Дохтуров – в этих генералов он верил и готов был поручить им самостоятельные действия. Всего в его распоряжении имелось около 150-160 тысяч человек, включая гарнизоны и вспомогательные войска, против 200-300 тысяч французов. Однако у русской армии была хорошо поставлена разведка, и три попытки форсировать Вислу удалось отразить артиллерийским огнем. Наполеон, раздосадованный неудачей, осадил Данциг, однако полностью блокировать его не мог – с моря его поддерживала объединенная англо-русская эскадра, которая постоянно перебрасывала в город снабжение и подкрепления и не давала французам установить надежную блокаду города. Ситуация складывалась патовая – у Наполеона было превосходство в силах, но он не мог его реализовать из-за грамотных действий русских войск. Однако близился декабрь, Висла замерзла, и войскам Наполеона удалось пересечь реку по льду.
Сложилась опасная ситуация: русские корпуса были рассредоточены по всей реке и не успевали соединиться – следовательно, их могли бить по частям. Наполеон попытался это сделать, однако корпуса Долматова и Багратиона с арьергардными боями отступили в глубь Восточной Пруссии, а Дохтуров и вовсе оторвался от преследования. Все русские войска – около 90 тысяч – объединились у селения Прейсиш-Эйлау [2], и Александр I решил дать Наполеону бой. В распоряжении французов имелось примерно столько же войск, однако они были еще на марше, растянулись по дорогам и стягивались в единый кулак долгое время. Впрочем, и русские войска были далеко не в лучшем виде и не могли сразу же вступить в бой. Ситуация осложнялась тем, что в разгаре была зима, а далеко не все полки обеих сторон получили зимнюю униформу. Поля, леса и селения покрылись снегом, который продолжал идти, что затрудняло окончательное стягивание сил. К 20 января 1807 года у Александра I в распоряжение боеспособными имелись лишь 2 корпуса из 5 – Беннигсена и Дохтурова вместе с гвардией, а корпуса Багратиона, Долматова и Винника еще не до конца пришли в себя после марша, подтягивали тылы и не имели достаточно боеприпасов и частично артиллерии. Имелся также 9-тысячный прусский отряд Лестока, но он был еще далеко и в расчет не принимался. Не лучшим было положение Наполеона – в его распоряжении также имелись только два корпуса, Даву и Сульта, плюс части гвардии, а все остальные корпуса – Нея, Ожеро, Бернадота и Ланна, а также кавалерия Мюрата – были еще только на подходе. И Наполеон, и Александр не знали ничего о состоянии противника, и видели тяжелое положение своих войск, которым уже приходилось постоянно вести сражение с погодой, но оба были намерены завершить войну победой. Но если Наполеон решил ждать подхода хотя бы еще одного корпуса, то Александр пришел к простой мысли: все или ничего.
Бойня у Прейсиш-Эйлау
День 21 января 1807 года выдался пасмурным, временами шел снег. Французы расположились лагерем близ селения Прейсиш-Эйлау, заняв его окраины, и наблюдали за русским лагерем близ селения Кутшитен к северо-востоку. Видимость была откровенно плохая, да к тому же морозы больно били по боевому настрою французских солдат, часть из которых так и не получила зимнюю униформу. Дозоры старались нести свою службу на совесть, однако все та же видимость сильно ограничивала их возможности. Когда около 10 утра послышались выстрелы на другом краю города, французский лагерь почти не отреагировал на это – было решено, что дозоры приняли в снегу друг дружку за врагов и устроили перестрелку, однако вскоре от шассеров, несших дозоры у северной окраины Прейсиш-Эйлау, прибыли посыльные с вестью: русская армия начала наступление. Наполеон тут же развил бурную активность и начал развертывать войска, но было уже поздно – французов застали врасплох, и русские пехотинцы из корпуса Беннигсена выбили их с окраины селения, однако затем их продвижение остановилось: в бой вступила остальная часть наличных сил армии Наполеона. Тот также начал развертывать свои полки к югу от селения с целью нанести фланговый удар по наступающим русским, но Александр предвидел этот маневр, и навстречу французам уже маршировали русские гвардейцы, которые намеревались после Аустерлица вновь покрыть себя славой, и по боевому задору «молодняк» не уступал ветеранам. Однако классической баталии не получилось – снег и мороз мешали стрелять, мешали сражаться, мешали просто стоять на ногах и определять, кто же перед тобой – союзник или противник. Ружья часто давали осечки, и вместо стройных залпов получались реденькие одиночные выстрелы. Чтобы согреться, то русские, то французы переходили в штыковые атаки, но и тут им мешала погода – снега за последние дни намело по колено и выше, в результате чего даже простое сближение превращалось в настоящий ад. К тому же русские были уже порядком истощены – выдвижение их к линии атаки началось еще ночью, и идти приходилось через все тот же снег. В результате сражение приобрело характер эпизодических схваток. Не смог его переломить и корпус Дохтурова, обрушившийся на Прейсиш-Эйлау с севера. Его появление также стало неожиданностью, однако русские были сильно измотаны и смогли лишь отбить несколько домов на окраине селения, после чего завязалась изматывающая вялотекущая схватка. К 14 часам дня битва стихла везде, кроме улиц селения, где еще велась вялая перестрелка. План Александра провалился, французов не удалось ни разбить, ни выбить из селения, однако в то же время удалось смешать планы французов. Кроме того, царь получил тревожную информацию: казачьи разъезды засекли подход с севера прусского корпуса Лестока, а с юга – французского корпуса Ожеро. Существовали также догадки, оказавшиеся верными, что с запада вот-вот прибудет французский корпус Нея. Был отдан приказ закрепиться в селениях Фрейгет и Ротенен и ожидать встречи подходящих сил французов. Для противостояния им из резерва были выдвинуты корпуса Багратиона и Винника, а корпус Долматова остался в резерве. К вечеру Лесток присоединился к русскому корпусу Винника, а французы усилились подошедшими силами Ожеро и Нея. Впрочем, прибывшие были сильно истощены маршем, и потому остаток дня 21 числа сражение приняло вид вялотекущих схваток.
День 22 января выдался достаточно ясным, снег уже не шел, а солнце стало греть немного теплее. Александр всячески торопил корпус Долматова с подтягиваем тылов, так как он был необходим у Прейсиш-Эйлау. Наполеон, между тем, решил, что преимущество за ним, и бросил свою Великую Армию в атаку с целью выбить русских из города и по возможности охватить их фланги. Ночью к нему также прибыла кавалерия Мюрата – тоже измотанная, но готовая к бою. Тем не менее, использование ее представлялось проблематичным из-за тех же сугробов и пока еще неясного положения русских – после Аустерлица Наполеон с осторожностью и уважением стал относиться к стойкости русских солдат. Основные удары наносили свежие корпуса – Нея по Фрейгету, где засели русские полки Винника, а Ожеро – по Ротенену, где защищались солдаты Багратиона. Основной упор при этом делался на корпус Нея: ему в помощь передавалась вся кавалерия Мюрата и резервы из других корпусов, включая гвардию. Сражение началось около 11 часов дня и сразу приняло ожесточенный характер. Багратион вновь, как и при Аустерлице, проявил стойкость и отвагу, и в целом успешно сдерживал Ожеро, хоть и нес большие потери. Винник, на которого обрушились превосходящие силы французов, находился в критическом положении, но подобную ситуацию предвидел заранее и принял меры – несмотря на усталость своих солдат в день 21 января, практически всю ночь нестроевые и добровольцы активно сооружали хотя бы какие-то элементарные укрепления под руководством военных инженеров, которые в результате значительно усилили позиции его корпуса. Сам генерал Винник разъезжал на своем вороном коне по кличке Гамаюн [3], наплевав на опасность, и отдавал приказания своим частям, при этом подбадривая их. В битве при Аустерлице он потерял двух из четырех своих сыновей, и плохо скрывал свою ненависть к французам, из-за чего с его уст то и дело слетали пожелания «убить как можно больше этих басурман, а кто угостит штыком самого Наполеона – отдам в жены свою дочь». Русские солдаты в Фрейгете сражались одержимо, отбивая французские атаки одна за другой. Пруссаки Лестока, видя это, сами преисполнились отваги и решили взять хотя бы небольшой реванш за Иену и Ауэрштедт. Видя стойкость русских, но предполагая, что они вот-вот дрогнут, Наполеон решил послать в обход кавалерию Мюрата – и ее встретил сводный русский кавалерийский корпус, возглавляемый царевичем Петром Ивановичем. В снегах чуть западнее Фрейгета произошел кровопролитный встречный бой многотысячной массы кавалерии, из которого обе стороны вышли сильно потрепанными. Русские отступили, понеся большие потери, включая двух генералов, но конница Мюрата уже не могла атаковать Фрейгет и была вынуждена отступить. К 17 часам сражение прекратилось – французам удалось потеснить русских на флангах, но потери при этом были понесены огромные, особенно в корпусе Нея. Наполеон не собирался отступать, тем более что к нему уже подходили два оставшихся корпуса Бернадота и Ланна, причем Бернадота – с севера, во фланг и тыл русской армии. Не собирался отступать и Александр – в дело наконец вступил корпус Долматова, и его он отправил к городку Шлодитен, чтобы закрепиться там и встретить подходящего Бернадота. Солдаты обеих сторон были истощены, но исполнены мрачной уверенности довести начатое дело до конца.
Но если предыдущие два дня выдались тяжелыми из-за сугробов и снегопадов, то день 23 января стал настоящим адом – с ночи началась метель, и утром лишь немного ослабла. Несмотря на это, французы вновь двинулись в атаку – свежий корпус Бернадота на Долматова, корпус Нея продолжил атаковать, хоть и весьма вяло, Фрейгет, французский центр пытался выдавить русских из Прейсиш-Эйлау, превращая город в руины, за которые продолжали цепляться русские стрелки, а корпуса Ожеро и Ланна нанесли удар по левому флангу русских, где держал оборону Багратион. Впрочем, никакой пользы из сражений этого дня извлечь никому не удалось – французы вновь немного потеснили русских, но ценой больших потерь и истощения своих войск, да и сами бои носили эпизодический характер, так как погодные условия мешали даже просто передвигаться по полю боя. К вечеру метель прекратилась, но Наполеон уже отдал приказ остановить атаки, и не собирался его отменять – войска действительно были истощены.
День 24 января решил все. Наполеон повторил наступление – корпусами Ланна и Ожеро на левый фланг русских, корпусом Бернадота – на правый фланг, а остальные войска, сильно измотанные и понесшие потери, были заняты отвлечением русских. Долматов без труда смог отбить атаки Бернадота и даже нанес несколько контрударов, вынудив французов на своем участке прекратить сражение, однако у Багратиона ситуация складывалась критическая – его солдаты уже не могли выдерживать натиск и постепенно отходили. Ротенен был потерян, царь Александр был вынужден начать переброски полков с центральных участков, где уже кипели бои. Вновь покрыла себя славой гвардия, в критический момент вступив в бой и поддержав пехоту Багратиона, однако ситуация становилась все хуже и хуже. Вдобавок к этому, во фланг корпуса Багратиона нанесла удар потрепанная кавалерия Мюрата – ее отогнали, но это стоило больших потерь. Командир корпуса, князь Багратион, был тяжело ранен, вместо него командовать прибыл сам император. К 15 часам дня сопротивление русских уже вот-вот должно было быть сломлено…. Но внезапно французы стали уменьшать натиск, а затем и вовсе прекратили свои атаки. Причиной этого стал корпус Винника – видя критическое положение левого фланга, генерал решился на отчаянный шаг: несмотря на истощение своих войск, нанести контрудар по французской линии и отвлечь их от Багратиона. Противостоящие ему силы Нея были серьезно измотаны прошлыми днями, потеряли многих солдат, и хоть и в полном порядке, но стали отступать. Пруссаки, сражавшиеся наравне с русскими, дошли до исступления, и в штыковой атаке обратили в бегство батальон французских фузилеров. Спасать ситуацию Наполеону было нечем – даже гвардия уже вела бой с русскими, и единственным местом, откуда еще можно было извлечь войска, оставался правый фланг. Начались переброски войск, и наступление Винника остановили, нанеся его корпусу большие потери, но ценой этому стало прекращение атак на корпус Багратиона. На этом сражение затихло, и на этот раз – окончательно.
В ночь с 24 на 25 января по приказу генерала Беннигсена войска начали отход – он был вынужден принять командование у императора Александра, у которого на фоне напряжения последних дней усугубилась простуда, и во время боя он попросту потерял сознание, после чего его отдали лекарям и приставили несколько лейб-гренадер для того, чтобы те удерживали его в спокойном месте. Французы преследовать русские войска отказались из-за всеобщей усталости войск. Наполеон объявил о своей победе, однако на самом деле это была полная ничья: никто не добился своих целей, русские отступили, а французы не смогли их разбить, как и русские не смогли по частям разбить французов. Потери обеих сторон были ужасающими – в общей сложности около 60 тысяч убитых и раненых, треть всех участвовавших в сражении войск. Дальнейшее ведение войны без реорганизации армий и восполнения потерь представлялось невозможным. Наполеон укрепился в мнении, что русских ему просто так не победить, и что Александр I – далеко не ровня тем ничтожествам, которых он мог громить без особых проблем на полях Европы: русский царь был инициативным и достаточно умным, чтобы не давать себя так просто обставить, а это значительно затрудняло получение победы в генеральном сражении, на чем основывалась стратегия любой войны с участием Наполеона. Кроме того, русские войска сражались храбро и умело, не уступая французским полкам, и даже немногочисленные пруссаки, союзные русским, в этой обстановке начали вести себя как львы. Впрочем, Александр из-за болезни уже не мог командовать войсками и отбыл в Россию, а вместо него был назначен Беннигсен, чьи военные таланты были намного скромнее. Конец войны был уже не за горами….
Конец Четвертой коалиции
Военные действия активизировались в апреле 1807 года. Наполеон восстановил свою армию и изготовился к наступлению, однако не спешил его начинать – опыт Аустерлица и Прейсиш-Эйлау показывал, что недооценивать русских, и в особенности их императора, не стоит. Однако Александр I, выздоровевший после зимней болезни, в конце марта заболел вновь, и как только это стало известно во французском лагере, Наполеон бросил все свои войска в наступление. Принявший командование русской армией Беннигсен не обладал достаточной предусмотрительностью, но все же смог дать несколько достойных сражений, сдерживая французов. Перед тем, как покинуть лагерь по болезни, император обратился к русским солдатам с просьбой сражаться так же стойко, как и раньше, и что сердцем и душою он всегда будет оставаться со своими солдатами. В результате этого русские полки сражались упорно, не уступая в дисциплине и навыках французам, в результате чего все малые сражения оказались выиграны, а от генерального Беннигсен уклонялся. В конце концов, Наполеон придумал план – навязать русской армии бой так, чтобы она была вынуждена маршировать туда, куда надо, и делать, что ему нужно. Отличной ловушкой для этого выглядел Кенигсберг, в котором отсиживались остатки прусской армии вместе со своим королем. Беннигсен не мог бросить прусскую столицу и отправился наперегонки с французами к ней, однако при подходе к прусскому городку Тапиау он попал под сосредоточенный удар французских войск, ожидавших его. Сражение под Тапиау было русской армией проиграно, причем Беннигсен в хаосе битвы был ранен и выбыл из строя. Командование вместо него принял Долматов, и ему удалось организовать отход частей и арьергардный бой так, что большая часть войск вышла из наметившегося окружения. Однако битва французами была выиграна, их потери составили около 12 тысяч человек против 15 тысяч у русских. Кенигсберг пал, прусский король был эвакуирован русскими кораблями. Во французском тылу продолжал яростно сражаться Данциг, а русская армия, перейдя Неман, заняла оборонительные позиции и выставила свои дозоры так, что попытки французов переправиться через речку потерпели крах. «Стояние на Немане» продолжалось до июня, когда Наполеон решил провести крупную операцию с отвлекающими маневрами и быстрой постройкой моста в районе Тильзита. План провалился – постройку моста вовремя засекли и выставили русскую артиллерию, которую французские батареи не смогли подавить. Александр I, вернувшийся в войска, решил, что так продолжаться дальше не может, и готовился отправить парламентеров к Наполеону, когда к нему прибыл французский посланник с предложением заключить почетный мир с Францией на мягких и дружественных условиях, для обсуждения которых предлагал встретиться с Наполеоном лично. Александр согласился – мир ему был остро необходим в свете войны с турками и отсутствия перспектив победы над французами.
Переговоры вышли отнюдь не простыми. Наполеон собирался очаровать Александра своими манерами, заболтать его и выбить для Франции условия как можно более выгодные, однако внезапно Александр проявил большую силу воли и жесткость в переговорах, стремясь отмести как можно больше французских требований и выкроить еще что-то для себя. При этом оба императора понимали, что ситуация патовая: французское наступление обойдется Наполеону большой ценой, в то время как у русских на текущий момент не было никаких шансов одержать над французами решительную победу. В переговорах участвовал также представитель прусского короля, однако фактически пруссаки были вынуждены делегировать полномочия русским: Наполеон не спешил вести с ними диалог. В результате по условиям мира Россия признавала территориальные приобретения французов и присоединялась к континентальной блокаде против Великобритании (хоть и без объявления войны), а пруссаки теряли значительные территории в Польше и Германии. Из прусских территорий создавалось Великое герцогство Варшавское. Россия в то же время не теряла никаких своих территорий, добилась отказа французов от спонсирования турок и полного карт-бланша касательно Османской империи. Ионические острова передавались в распоряжение России, но лишь как временная мера: так французы надеялись не допустить их захвата англичанами, так как собственные возможности по их защите были весьма скромными. Несмотря на то, что в общем договор был в свете складывающейся обстановки выгодным для Франции и России, ни Наполеон, ни Александр не удовлетворились до конца его условиями – оба понимали, что это перемирие на несколько лет.
После подписания мира, на прощание два императора посетили Тильзит и приняли совместный парад гвардии – французской и русской. Между ними завязался разговор о том, как и кто сражался, посыпались взаимные комплименты. Продолжая разговор, Наполеон позволил себе шутку – мол, два раза мы сыграли вничью (имелись в виду Аустерлиц и Прейсиш-Эйлау), но уж в третий раз французы точно одолеют русских, если им доведется встретиться на поле боя, иначе это будет уже не смешно. Александр ему ответил с тем же тоном и на чистом французском языке – «не знаю, кто победит при третьей встрече, но ничьей уже не будет точно». Оба императора немного посмеялись, хотя шутка была своеобразной. Но была она также и пророческой – следующая встреча в генеральном сражении предстояла двум императорам близ деревеньки Бородино, что под Москвой….
Бич Османской империи
Османская империя после поражений XVIII столетия уже сильно потеряла в могуществе, и была достаточно шатким и слабым государством, хоть еще и могла показать порох в пороховницах в сражениях с австрийцами. При этом она все еще занимала значительные территории, имела де-юре сильную и многочисленную армию, и продолжала выступать «шестеркой» на подхвате других государств – в основном Франции. Революционные войны подпортили франко-турецкие отношения, однако при Наполеоне они вновь стали налаживаться, и с другой стороны – отношения турок стали портиться с австрийцами и русскими. К этому добавились волнения среди янычар, которые сопротивлялись проведению реформ разваливающейся империи, и начавшиеся волнения в европейской части Османской империи…. Ситуация для турок была очень сложная, и по большому счету они не стремились к войне, однако Франция всячески подталкивала их к конфликту с Россией, особенно после начала войны Третьей коалиции. И очень быстро нашелся повод – несмотря на то, что по договору прошлой войны русскому флоту разрешался заход в порты автономной Греции, турки возмутились, когда прибывшая в 1806 году в Средиземное море эскадра Сенявина первое время базировалась на греческие порты, и объявили 20 октября России войну.
Начало войны застало русских врасплох – на границах имелись лишь ограниченные контингенты войск, все внимание уделялось войне в Европе. Начать активные военные действия могли лишь Кавказская армия генерала Якова Дубровского, редкого бабника и авантюриста, но в то же время талантливого командира, Черноморский флот и эскадра Сенявина, действующая в Средиземном море. Не слишком спасало ситуацию и то, что войну туркам объявили также греки, решившие добиваться независимости, и англичане, надеясь склонить турок к миру путем военной угрозы. Была даже предпринята попытка убедить турецкого султана отказаться от войны – эскадра адмирала Дакуорта форсировала Дарданелльский пролив и взяла на прицел Стамбул, однако миссия эта провалилась, султан упорствовал, и англичане были вынуждены покинуть Мраморное море. Сенявин и Черноморский флот после этого объявили блокаду проливов, а морская пехота Балтийского флота развернулась в Аттике, присоединив к себе греческое ополчение и приготовившись к оборонительным сражениям против турок. Впрочем, наступать те не слишком спешили – сказывалась сложная внутренняя обстановка: в Сербии уже с 1804 года бушевало антиянычарское восстание, причем султанское правительство сначала поддерживало его, однако когда сербы обратились и против султана – пришлось выделять войска для его подавления. Местные повстанцы вовсю пользовались поддержкой небольшой сербской автономии и Австрии, но в целом их возможности оставались ограниченными. Глава восстания, Карагеоргий, ждал русские полки – но армия, сосредоточенная в Бессарабии, была слишком мала для решительных действий.
В 1807 году действия несколько активизировались. Кутузов, принявший командование Балканской армией, выдвинул свою небольшую 30-тысячную армию вперед и приступил к осаде дунайских крепостей. Турки увязли с подавлением сербского восстания, и смогли выделить против него только 40-тысячный корпус – который тут же был Кутузовым разгромлен, причем самым лучшим образом себя показали кубанские пластуны: в бою они действовали тихо, без лишних криков и возгласов, в полном молчании, что нагоняло на противника страху больше, чем если бы пластуны вопили, как фурии. Еще один османский корпус, численностью 30 тысяч, вступил было в Грецию, но был разбит силами русской морской пехоты и греческих повстанцев. Последние постепенно набирали численность и стали занимать Фессалию и Эпир, выдавливая турок, русская морская пехота при этом стала мобильной частью и отражала попытки турок остановить греков. Блокада проливов также принесла свои плоды – турки были вынуждены выйти из Мраморного моря в Эгейское, и попытались разбить эскадру Сенявина. Несмотря на численное превосходство турок (часть кораблей Сенявина была в другом месте), они потерпели поражение в битве у острова Афон. На Кавказе генерал Дубровский тем временем приступил к осаде Анапы, хоть и испытывал большие затруднения – из-за непривычного климата и сложностей снабжения, а также тревожащих рейдов со стороны черкесов, поддерживающих османов, в его войсках стали расти небоевые потери. Тем не менее, через два месяца осады Анапа пала, и Дубровский, громя иррегулярные турецкие части, вторгся в Зачорохский край.
В 1808 году все поменялось. В Османской империи пришел к власти новый султан Махмуд II, сторонник реформ и решительных действий. При помощи французских денег, поток которых не прекратился даже после блокады и заключения между Россией и Францией Тильзитского мира, он смог собрать 120-тысячную армию у Стамбула и планировал двинуть ее в Грецию, чтобы ликвидировать греческое государство. Однако и у русских были перемены – Кутузов разобрался наконец с крепостями на Дунае, и к нему прибыло подкрепление с севера – гвардия и корпуса Долматова и Багратиона во главе с самим императором Александром I. Тот собрал всех офицеров и произнес перед ними блистательную речь о том, что сейчас им выпал уникальный шанс без оглядки на другие государства разгромить Османскую империю, выбить ее окончательно из списка великих держав и восстановить историческую справедливость на Балканах, хотя бы в ограниченных масштабах. И, конечно же, помочь братьям-православным – куда ж без этого! Речь эта фактически стала началом расширения русского влияния на все Балканы помимо Греции, и в целом отражала истинное положение дел – и Франция, и Великобритания при высокой вероятности не смогли бы сделать ничего против России, разгромившей турок в пух и прах, так как с Францией был подписан договор, развязывающий русским руки, а отношения с Великобританией складывались вообще интересным образом – несмотря на Тильзитский мир, Россия так и не приступила к континентальной блокаде, и продолжала торговлю с англичанами, заодно тайно получая субсидии на укрепление армии для будущей войны с Наполеоном, и англичане согласились бы почти на что угодно ради русских симпатий. Всего русская армия насчитывала 90 тысяч человек, большей частью – ветеранов битв с французами, для которых война с турками была лишь легкой прогулкой. И действительно – вслед за прибытием императора с войсками начался торжественный марш Русской Императорской армии к победе. За 1808 год была очищена от турок вся Болгария, Сербия и Македония, в битве у Адрианополя (Эдирне) была разгромлена турецкая армия, причем сам султан едва не попал в плен. К началу 1809 года русские войска уже занимали пригороды Константинополя. Как будто этого было мало – несмотря на усиление укреплений в проливах, Сенявин смог форсировать Дарданеллы вслед за Даквортом и взял «на пушку» Стамбул, отрезав султану возможность покинуть город. Стало ясно, что Османская империя не просто проиграла войну, а слилась полностью, и более не имела возможностей к сопротивлению. В феврале 1809 года Махмуд II был вынужден отправить к Александру I парламентеров с капитуляцией и согласием на любые условия.
Мир с Османской империей все же пришлось заключать с оглядкой на требования англичан с одной стороны, и французов с другой – обе стороны не желали, чтобы Россия получила слишком серьезные преимущества на Балканах и Восточном Средиземноморье, которые ей давало обладание проливами. Положение при этом сложилось комическое: и англичане, и французы считали друг друга смертельными врагами, пока у власти находится Наполеон, но при этом выступили единым фронтом (хоть и в раздельном порядке) в вопросе сдерживания России. Против значительного усиления России были и австрияки. В результате территориально Россия практически ничего не приобрела – лишь небольшие территориальные прирезки на Кавказе, причем пришлось оставить туркам некоторые их порты, включая Анапу. Пришлось отказаться от идеи поднятия креста над Святой Софией, хотя Александр I давал понять, что идею эту он не бросит, что заставляло турок сомневаться в своем будущем. С другой стороны, Россия все же смогла добиться значительных уступок в других делах. Сербия осталась османской автономией, но заметно расширилась территориально и получила большую степень самоуправления. Греция получала территории Фессалии и Эпира, Эгейские острова, обретала полную независимость и твердо превращалась в русофильское государство-сателлит. Эскадра Сенявина из-за политических осложнений была вынуждена остаться в Греции, он же стал членом Временного правительства Греции, которое стало заниматься устройством государства. Но самое главное – заняв окраины Стамбула, русские войска вынудили подписать отдельный акт о выплате Османской империей контрибуции за все предыдущие войны, причем в ближайшее время, иначе русские войска не покинут территорию империи. Допускалась выплата не только золотом и серебром, но и другими ценностями, а также некоторыми видами ценных ресурсов. Всего турки оказались должны около 90 миллионов рублей по курсу 1809 года, и выплаты этого долга осуществлялись до конца 1814 года, когда остаток (около 11 миллионов) был Россией прощен в виду полной экономической несостоятельности Османской империи. Россия получила большое количество денег, драгоценностей и других ресурсов, а Османская империя оказалась на грани полного коллапса [4]. Победа была решающей и великолепной, но почивать на лаврах было некогда – на носу явно была новая война с Наполеоном, и на сей раз – решающая.
Примечания
- Речь об островах, которые захватили французы во время Революционных войн, и которые освобождал адмирал Ушаков в союзе с турками, и позднее образовавшие Республику Семи Островов.
- Название звучное, потому отменять место битвы не буду.
- Гамаюн – русская мифическая птица. Подобные клички лошадей доводилось встречать в упоминаниях про украинских казаков, а так как Винник у меня из осевших казаков Запорожского Войска, то….
- Впрочем, будут у османов и свои выгоды от этого….
