В многочисленных отечественных публикациях американский средний танк M3, известный в СССР под обозначением М3Ср, получил весьма нелестную оценку. Часто его называют «Братской могилой для шестерых». Действительно, М3Ср оказался самой неоднозначной машиной среди танков, поставлявшихся крупными партиями в Советский Союз по программе ленд-лиза. Тем не менее, ореол сомнительной славы в его случае несколько преувеличен. Попробуем объективно оценить этот американский танк, используя документы с результатами его испытаний в СССР и информацию о боевом применении на советско-германском фронте.
Заокеанский гость
До войны Главное автобронетанковое управление Красной армии (ГАБТУ КА) имело больше информации по американским средним танкам, чем по лёгким. По крайней мере, уже весной 1941 года советские военные довольно много знали о Medium Tank M2. После начала войны, в конце июля 1941 года, было получено ещё больше информации по этой машине, на основании которой был сделан вывод, что интереса для Красной армии танк не представляет.
Что же касается главного героя статьи, танка Medium Tank M3, то с информацией о нём случился небольшой казус. Дело в том, что сначала советские военные узнали не о M3, а о канадском Ram I, который в переписке был назван «канадским М-3». То, что это именно Ram I, однозначно следует из описания литого корпуса танка. Такая конструкция, разработанная английским инженером Карром, была характерной особенностью канадской машины. Medium Tank M3A1 с литым корпусом появился значительно позже.
Данные по прибывшим М3Ср за январь-апрель 1942 года. Следует отметить, что данные по поставкам не совсем корректные: цифры отражают не прибывшие с конвоями в СССР машины, а лишь танки, поступившие в Горьковский АБТ Центр
Что же касается настоящего Medium Tank M3, то о нём в СССР узнали только в середине сентября 1941 года, причём из американской прессы. К слову, из той же информационной сводки стало известно и о существовании Heavy Tank T1, который обозначался как «тяжёлый 72-тонный танк». Позже информация о боевой массе этой машины была скорректирована до 50 тонн. Имелись некоторые неточности и в определении массы Medium Tank M3. Масса американских танков обозначалась в фунтах, которые переводчики приняли за килограммы. Ошибка привела к «росту» массы американского танка до 39 тонн, но её быстро заметили и исправили. К октябрю 1941 года советские военные располагали достаточным объёмом информации, чтобы принять решение о закупке танков этого типа.
Первоначально речь шла о том, что СССР получит 9 средних американских танков. Но к концу декабря 1941 года прибыло всего 4 таких машины, из них 2 были выгружены в Мурманске, ещё 2 — в Архангельске. В ведомостях они учитывались январём 1942 года. Всего в этом месяце того же года поступило 24 М3Ср, далее поставки на месяц приостановились.
С этими танками связан один миф, порождённый неточностями в документах. Согласно им, первыми в СССР прибыли не M3, а более ранние Medium Tank M2A1. Эти машины якобы попали в 114-ю танковую бригаду. На самом деле это не так. Известны все регистрационные номера танков, поступивших в СССР с января по апрель 1942 года. Их нумерация не имеет ничего общего с нумерацией M2A1. А сам этот миф появился из-за того, что в военной приёмке перепутали Light Tank M3 с более ранними лёгкими танками M2A4. Их в Красной армии также не было.
В феврале-марте 1942 года «Амторг» подготовил инструкцию по эксплуатации американского среднего танка
Первой трудностью, с которой столкнулись в СССР при эксплуатации М3Ср, стало топливо. Как сообщал генерал Файмонвилл, курировавший поставки американской бронетехники в СССР, авиационный двигатель этого среднего танка потреблял бензин с октановым числом 91. Решением проблемы стало использование авиабензина, в который добавлялась авиационная присадка Р-9. Для бензина Б-78 требовался 1см3 присадки на литр, для Б-74 – 2 см3, а для Б-70 – 3 см3.
Не меньшей проблемой было отсутствие литературы. Всё, что прибыло с танками – это несколько кратких инструкций на английском языке. «Амторгу» в феврале 1942 года было дано срочное задание подготовить инструкции по эксплуатации на русском языке. Задание удалось оперативно выполнить, но к изданному руководству имелся ряд претензий.
Размещение запасных частей внутри башни М3Ср при их перевозке через Атлантику
Отдельно стоит рассмотреть вопрос о комплектации прибывавших американских машин. Сохранились воспоминания о том, как в стволах орудий приёмщики находили бутылки и другие презенты от американских рабочих. Всё это действительно имело место, но в случае с военными грузами все же важнее штатная комплектация. И вот с этим дела обстояли далеко не гладко. Причиной тому был резко выросший объём выпуска американских средних танков.
Наиболее критичной оказалась ситуация с боеприпасами. В первых партиях бронебойные снаряды к 75-мм пушке отсутствовали вообще. Поначалу у руководства ГАБТУ КА даже возникла мысль, что 75-мм пушка предназначена только для поддержки пехоты. Правда, уже с конвоем PQ-14 к 20-м числам апреля 1942 года прибыли первые бронебойные снаряды, целых 1200 штук. Для комплектации уже прибывших танков в соответствии с нормами боекомплектов не хватало самой малости – всего 40 800 снарядов.
Ситуация с осколочно-фугасными снарядами была лучше. К 5 марта прибыло 153 694 снаряда, а вот взрывателей к ним – всего 132 500. Критичной оказалась ситуация и со снарядами калибра 37 мм. К 10 мая их доставили 69 160 штук при потребности 347 790 штук. Следует напомнить, что нужны они были не только для М3Ср, но и для М3л. Снарядный голод стал одной из причин, по которым боевой дебют американских средних танков состоялся только в мае 1942 года, хотя уже к концу марта их хватало для комплектации как минимум двух бригад.
Нередко, танки и запасные части к ним поступали отдельно. В июне 1942 года обнаружилась пропажа сразу 15-ти командирских башенок, которые шли в караване PQ-15 отдельно от танков. Точно такая же ситуация сложилась и с 29-ю танками, прибывшими караваном PQ-16. Проблему удалось разрешить, но она стоила немалого количества потраченных нервов. Предлагалось даже заварить отверстия под башенки и отправить танки на фронт в таком виде.
Кроме того, 29 танков из конвоя PQ-16 имели неисправные масляные радиаторы. Очень частыми были случаи неполной комплектности внутреннего оборудования, включая гильзоулавливатели и радиостанции. Особенно критичной оказалась ситуация с шанцевым инструментом, который пришлось изготовлять силами советских предприятий. Постепенно положение выправлялось, но первая половина 1942 года оказалась крайне нервной.
Такой была «упаковка» обитаемого отделения танка при транспортировке
Несмотря на все трудности, весной 1942 года поставки Medium Tank M3 набирали обороты. Если в марте их прибыло 44 штуки, то в апреле уже 62, а в мае 112 штук. Пик поставок первого полугодия пришёлся на июнь, когда прибыл 121 танк. Шли американские средние танки в СССР и в злополучном конвое PQ-17. В нём до места назначения добралось всего 57 танков, после чего поставки прекратились на месяц. Но уже в сентябре 1942 года в СССР прибыло рекордное количество танков – 256 штук. Всего же за 1942 год прибыло 812 М3Ср.
В отличие от М3л, которые массово поступали через Иран, М3Ср южным путём пришло совсем немного — за весь 1942 год их поступило всего 26 штук. В январе 1943 года прибыло 117 танков, и снова большинство из них северным маршрутом. На этом поставки М3Ср, производство которого завершалось, практически прекратились: 4 танка пришло в феврале, 8 в апреле, 2 в мае и последние 2 в сентябре.
В общей сложности, в СССР официально поступило 945 М3Ср. Фактически же их оказалось на 12 машин больше. Дело в том, что в 1942 году недалеко от советских берегов затонул транспорт с американскими машинами. В 1943 году затонувшие танки удалось поднять и восстановить. Они попали в состав 429-го отдельного танкового батальона. Вместе с этими машинами общее число попавших в Красную армию американских средних танков достигло 957 штук.
Большой, просторный и прожорливый
С испытаниями М3Ср случилась заминка. Танк с регистрационным номером U.S.A. W-304293, выпущенный Детройтским Арсеналом, был отправлен на НИБТ Полигон еще 18 февраля 1942 года. Тем не менее, его ходовые испытания начались только 1 мая. Задержка была связана с тем, что филиал НИБТ Полигона в Казани, куда его эвакуировали, на тот момент был загружен другими заданиями. Точно также был вынужден ждать и М3л, который испытывался в то же самое время.
М3Ср на испытаниях, район Казани, май 1942 года
Первым, на что обратили внимание советские испытатели, стал внутренний объём боевого отделения. В отчёте указывалось, что в нём вполне реально можно было разместить 10 десантников вместе с личным оружием (пистолетами-пулемётами ППШ), и при этом сохранялась возможность вести огонь из танкового вооружения. М3Ср действительно был просторным танком. Больше всего свободного места оказалось в распоряжении заряжающего 75-мм пушки, в других уголках машины экипаж располагался довольно плотно. На танках позднего выпуска бортовые люки ликвидировали, так что возможная выгрузка десанта усложнилась.
Эта же машина. Она относилась к танкам ранних производственных серий
Оценка корпуса М3Ср оказалась вполне предсказуемой:
«Броневой корпус танка как по габаритам, так и по своей конфигурации не является современным.
Чрезмерно большая высота танка и вертикальное расположение броневых плит (за исключением лобовых) создают неблагоприятные условия для защиты от артиллерийского огня противника».
Ещё до начала испытаний не особо лестных отзывов удостоился двигатель. Дело было не в его надёжности (с этим как раз всё оказалось хорошо), а в конструкции и топливе, на котором американский танк работал. Слишком большая высота мотора явилась причиной увеличения размеров моторного отделения. Критике подверглось и использование бензина с октановым числом 91. Однозначным выбором был дизельный мотор. Весной 1942 года руководство ГАБТУ КА запросило Medium Tank M3A1, которые оснащались дизельным мотором Guiberson T-1400–2. Правда, от этой идеи быстро отказались, поскольку результаты испытаний оказались крайне противоречивыми. Что же касается модификаций M3A3 и M3A5, то их в СССР даже не рассматривали, поскольку к тому моменту стало известно о Medium Tank M4A2. Эта машина выглядела куда более интересной.
Конструкция корпуса испытателям с самого начала не понравилась. Танк получился слишком высоким
В отличие от двигателя, трансмиссионный блок и систему охлаждения американского танка испытатели похвалили. Вполне удачной была признана и конструкция резинометаллических траков. Похвалы удостоилась подвеска с буферными пружинами в качестве упругих элементов. Правда, конструкция поддерживающих катков испытателям не очень понравилась, поскольку те быстро забивались грязью.
Обратной стороной медали были большие внутренние пространства, позволявшие, в теории, разместить в танке до 10 десантников
Отдельного изучения удостоилась 75-мм пушка M2, которая устанавливалась в спонсоне справа по ходу движения. Помимо необычного размещения орудия, танкистов также заинтересовал перископический прицел. Сетка прицела оказалась градуирована только под бронебойные снаряды, которых на момент испытаний у НИБТ Полигона не было. Отсутствовали метки для осколочно-фугасных снарядов и для прицела 37-мм пушки M24, что испытателям, разумеется, не понравилось. Не нашлось меток и для спаренного пулемёта.
Вид сзади. Доступ к агрегатам оказался не самым удобным, что отчасти компенсировалось их надёжностью
Несмотря на претензии к прицельным приспособлениям и отсутствию бронебойных снарядов к 75-мм пушке, общая оценка вооружения оказалась вполне удовлетворительной. Вооружение в корпусе и в башне было признано вполне удобным для использования. То же самое касалось и укладок патронов. Критике подверглась только спарка курсовых пулемётов, поскольку никаких прицельных приспособлений для них не было. К слову, американские военные также были от них не в восторге.
Схема обзорности из танка
Весьма интересная ситуация сложилась с оценкой обзорности. С одной стороны, ничего нового в конструкции перископических приборов испытатели не нашли. По их оценке, обзорность обеспечивалась на удовлетворительном уровне. С другой стороны, эта самая удовлетворительная обзорность американского танка была куда лучше, чем обзорность у Т-34, не говоря уже о КВ-1.
В ходе испытаний на бездорожье, май 1942 года
Ходовые испытания М3Ср были разделены на несколько этапов. Первые краткосрочные испытания прошли с 1 по 13 мая 1942 года. Танк прошёл 285 километров, из них 156 — по шоссе, 74 — по просёлку и 55 — по целине. Максимальная скорость, 34,1 км/ч, испытателей не впечатлила, особенно с учётом того, что удельная мощность танка составляла 14,8 л.с. на тонну. Для сравнения, у Т-34 этот же показатель составлял 16,6 л.с. на тонну, а максимальная скорость — 54 км/ч. Причиной столь большой разницы испытатели сочли большие передаточные отношения КПП. На коротких участках танк развивал скорость 30-34 км/ч, а средняя скорость по шоссе составляла 25,8 км/ч. Двигатель устойчиво работал в диапазоне 1500-2200 оборотов в минуту. Средний расход топлива при движении по шоссе составил 297 литров на 100 километров.
На бездорожье танк застревал только в случае, если глубина грязи превышала величину клиренса
В ходе езды по просёлку средняя скорость движения составила 17 км/ч, при этом на отдельных ровных участках она возрастала до 25-30 км/ч. Расход топлива при этом увеличился до 441 литра на 100 километров. Средняя скорость движения по целине упала до 12 км/ч. Впрочем, на некоторых участках она поднималась до 18-20 км/ч. Расход топлива здесь составил 570 литров на 100 километров. Запас хода по шоссе составил 224 километра, по просёлку — 151, по целине — 117. Эти показатели были гораздо большими, чем у М3л в тех же условиях. При прохождении целины выяснилось, что танк может преодолевать даже мягкие участки при условии, что глубина погружения гусениц не превышает величину клиренса танка.
В ходе испытаний температура масла в двигателе не превышала 60-65 градусов Цельсия.
При преодолении косогора произошёл сброс гусеничной ленты
Проблемы обнаружились в ходе преодоления подъёмов и крена. Резинометаллические траки T41, показавшие высокую живучесть при испытаниях, плохо сцеплялись с грунтом. Проблема была в плоской рабочей поверхности. Она ограничивала возможности танка по преодолению подъёмов, поэтому уклон круче 30 градусов танк преодолеть не мог. Предельный угол при движении по косогору составлял 26 градусов, дальше начиналось сползание, которое заканчивалось сбросом гусеничной ленты.
Преодоление брода
Летом испытания продолжились. На сей раз программа была дополнена преодолением брода и ездой по болотистой местности. Высокое моторное отделение оказалось плюсом: при движении по броду его не заливало. В результате, М3Ср прошел там, где некоторые другие танки глохли. Заминка произошла на выезде из водоёма: машина зачерпнула воды и двигатель тут же заглох. Впрочем, на менее крутом берегу такой неприятности не произошло.
Совсем иначе танк повёл себя на болоте, показав наихудшую проходимость среди испытуемых машин. Пройдя 30 метров, танк сел на брюхо и застрял. Самостоятельно выбраться он не смог, пришлось вытаскивать его при помощи тягача.
Из 100 метров участка болотистой местности танк преодолел чуть больше 30
При первоначальной программе испытаний в 1000 километров за весну-лето 1942 года танк преодолел 1793 километра, из них по шоссе — 332, по просёлку — 1193, по целине — 227. За это время число поломок оказалось небольшим. Наименее надёжным оказалось электрооборудование: из 28 неполадок на него пришлось 13. Также отмечались схожие с М3л проблемы при запуске мотора, когда происходило подгорание патрубков. Один раз сломалась буферная пружина подвески. Надёжность машины была признана высокой, а время, необходимое для её обслуживания – минимальным. При этом отмечалось, что надёжность машины напрямую зависит от правильности и своевременности обслуживания.
Несмотря на ряд отмеченных недостатков, испытатели не назвали американский танк неудачным. Правда, его не рекомендовали направлять в части, в которых на вооружении состояли отечественные машины. Слишком большой оказалась разница в методике обслуживания и используемом горючем.
Преодоление снежной целины зимой 1943 года
С 21 января по 15 марта 1943 года проходили зимние испытания, в ходе которых машина прошла 1672 километра, из них 248 — по шоссе, 1059 — по просёлку и 365 — по заснеженной целине. Как ни странно, зимой максимальная скорость достигла 36 км/ч. Машина тестировалась как со шпорами, так и без них. При установке шпор скорость заметно падала, но улучшалась проходимость. Одновременно резко рос расход топлива, который при установке 78 шпор даже но шоссе возрастал до 582 литров на 100 километров, а по бездорожью достигал уже совсем неприличных 965 литров на 100 километров.
В зимних условиях резинометаллические гусеницы вели себя ещё хуже
В зимних условиях резинометаллические траки вели себя ещё хуже, чем летом и весной. Даже с шестью шпорами на ленту максимальный угол преодолеваемого подъёма составил всего 16 градусов. При установке 78 шпор на ленту угол преодолеваемого подъёма увеличился незначительно – до 21 градуса. При этом увеличение расхода топлива оказывалось очень высоким. Предельный угол движения по заснеженным косогорам составил 16 градусов с 6 шпорами и 22 градуса с 78 шпорами на каждой ленте.
Впрочем, не всё было настолько плохо. При езде по заснеженной целине максимальная преодолеваемая глубина снега составила 80 см, то есть на уровне КВ-1. Снег глубиной 30-50 см танк преодолевал на 2-й передаче. Для предотвращения налипания снега на гусеницу специалисты полигона разработали снегоочиститель, который крепился перед ленивцем.
Преодоление снежной преграды
Для испытания по преодолению снежной преграды был сооружён снежный вал высотой 2 метра и длиной 10 метров. Пробить его удалось с 6 попыток – нормальный результат для подобного танка.
Испытатели рекомендовали на марше ставить по 6-8 шпор на каждую ленту, а полный комплект использовать только на сильно пересечённой местности. Машину признали вполне пригодной к эксплуатации в зимних условиях. Вела она себя как минимум не хуже других иностранных танков.
Когда дело не только в технике
Иностранные танки в СССР старались распределять так, чтобы в каждой части на вооружении состояли машины, произведённые в одной стране. Например, если в танковой бригаде, батальоне или полку имелись «Валентайны», то в паре с ними часто работали «Матильды». С американскими машинами происходило то же самое: 114-я и 192-я танковые бригады, первыми получившие М3Ср, использовали вместе с ними и американские М3л. Это упрощало эксплуатацию, а также снабжение боеприпасами. В частях американские средние танки также называли М3с или М3-С.
М3Ср из состава 192-й танковой бригады. Июль 1942 года
С самого начала отношение к американским средним танкам оказалось неоднозначным. Претензии во многом совпадали с теми, что высказывались полигонными испытателями. С другой стороны, всегда нужно учитывать человеческий фактор. Не просто так в результатах испытаний указывалось, что при обслуживании машин требуется точное следование инструкциям. На фронте это происходило не всегда. В результате, отношение к машине ухудшалось.
Самый первый отчёт поступил в конце июня 1942 года от 114-й танковой бригады. В нём указывалось, что средний американский танк М3 подвижен, быстроходен, благодаря резинометаллической гусенице бесшумен в движении. В ходе маршей по грунтовым дорогам на нём удавалось развивать среднюю скорость до 30-35 км/ч. Вооружение признавалось вполне достаточным для борьбы с танками. Из-за отсутствия бронебойных снарядов испытания обстрелом из 75-мм пушки M2 проводились только осколочно-фугасными снарядами. Её пробитие примерно соответствовало советской пушке Л-11, вполне пригодной для борьбы на средних дистанциях с танками, имевшими толщину брони 50 мм.
Минусами орудия были названы: малый боекомплект (50 патронов) и ограниченные углы наведения по горизонтали. Не понравились танкистам большие габариты танка. Это создавало проблемы при окапывании, после которого было невозможно вести огонь по противнику из 75-мм пушки. Посадить на танк десант было очень сложно. Также выяснилось, что бронебойный снаряд 45-мм пушки на дистанции до 1000 метров мог пробить лобовую броню американского танка. При этом листы деформировались и лопались заклепки, что делало невозможным ремонт. При деформации корпуса лопались смотровые приборы и заклинивало боковые люки.
Значительным минусом было названо большое количество губчатой резины, которая крепилась изнутри и предохраняла от удара. При попадании снарядов она часто воспламенялась, отравляя экипаж; также очень часто загоралась краска изнутри танка. В таких условиях пожар и детонация боекомплекта оказывались частыми явлениями. Крайне недоброе прозвище «братская могила для шестерых» (часто в экипаже не было радиста) появилось отнюдь не на пустом месте. После изучения отчета 30 июня 1942 года был отдан приказ убрать, насколько это было возможно, губчатую резину из боевого отделения.
Танк из той же бригады, ставший немецким трофеем
Тем не менее, озвученное ещё в мае 1942 года предложение наркома танковой промышленности Малышева прекратить поставки американских средних танков ГАБТУ КА отклонило. Даже со всеми недостатками это была вполне современная машина, которая в умелых руках могла быть эффективной.
23 мая часть 114-й бригады совместно с 242 стрелковой дивизией и 64 танковой бригадой форсировала Северский Донец и частично освободила село Чепель. Полностью село удалось взять 25 мая. За это время экипаж М3Ср под командованием лейтенанта А.Д. Мимотина уничтожил 4 немецких танка. Ещё один экипаж, погибший в бою, уничтожил 3 машины. Энергичные действия в районе Чепеля позволили прорвать немецкое кольцо блокады и вывести из окружения несколько частей. Отличилась бригада и в июньских боях, когда 14 числа немецкие войска пошли в атаку. По данным советской стороны, в бой ринулось до 240 танков. 2-я рота 230-го танкового полка под командованием старшего лейтенанта Ф.С. Глазкова (5 М3л и 2 М3Ср) смогла отбить 3 атаки, записав на свой счёт 17 танков. Из них сжёг 4 танка и подбил 2 в этот день экипаж лейтенанта Н.Д. Саввы. Для «братской могилы» очень неплохо.
Несколько машин немцы захватили в ходовом состоянии
Совсем другим оказался боевой путь 192-й танковой бригады. На фронт она попала также в мае 1942 года, но почти 2 месяца боевых действий не вела. За это время на башнях и корпусах машин бригады появились громкие слоганы, многие из которых известны благодаря фотографиям.
Подвело танкистов плохо организованное взаимодействие с пехотой. Третья Болховская наступательная операция стала для бригады настоящей катастрофой. 5 июля 1942 года в 5:30 бригада, поддерживая 149-ю стрелковую дивизию, двинулась в бой совместно с 68-й танковой бригадой. Отсечённая вражеским огнем советская пехота двигалась крайне медленно. Это привело к тому, что танки несколько раз возвращались к ней, что привело к дополнительным потерям. Полковник И.И. Петров, командир 192-й тбр, ввёл в бой основную группу M3 Light, выступавших в роли резерва. Политрукам бригады пришлось вылезать из танков, чтобы вести пехоту за собой. К 6:40 ударной группе удалось взять Кабала и Близновское, при этом танки утюжили немецкую линию обороны, уничтожая огневые точки. Артиллерия, которая должна была поддерживать действия бригады огнём, потеряла ориентировку. Это стало причиной потери 6 танков от дружественного огня.
К исходу дня немецкие войска контратаковали, бригаде пришлось отойти, при этом она вновь понесла потери от флангового огня со стороны своих. На сей раз «отличилась» 68-я танковая бригада, принявшая машины 192-й тбр за немецкие. Несколько танков бригады застряло. В итоге, бригада за один день потеряла 40 танков, часть из которых стала немецкими трофеями.
Одна из машин, сгоревшая в боях 1942-43 гг.
Грустная история 192-й танковой бригады неоднократно повторялась на других участках советско-германского фронта. Например, 92-я танковая бригада из состава 30-й армии 3 августа получила приказ выдвинуться в район Вернево-Севастьяново. Так для нее началась печально известная Ржевско-Сычевская операция. С переменным успехом бригада наступала до 6 августа, пока не достигла Зубцова. Здесь за один день от бригады осталось 4 М3Ср и 6 М3л.
Самая же нелепая история случилась осенью 1942 года в боях за Сталинград. 26 сентября 1942 года в состав 24-й армии прибыла 241-я танковая бригада, имевшая 24 М3Ср и 27 М3л. Бригаде была поставлена задача наступать совместно с 343-й стрелкой дивизией в направлении молочно-товарной фермы и балки Носкина. 30 сентября бригада оторвалась от пехоты, скрылась за холмами и… исчезла. Из атаки вернулось всего 2 танка. Как выяснилось позже, в районе молочно-товарной фермы окопалась немецкая 3-я моторизованная дивизия. Сначала 10 танков было потеряно на минном поле, затем остальные были уничтожены в ходе боя с противотанковой артиллерией.
В ту же ловушку угодила и 167-я танковая бригада (32 «Валентайна» и 21 Т-70), также наступавшая на МТФ. В итоге немцы отчитались о 124 подбитых и уничтоженных танках. И это ещё было не всё: на выручку отправилась 38-я стрелковая дивизия и уже упоминавшаяся 114-я танковая бригада (30 М3Ср и 16 М3л). 2 октября они угодили в ту же ловушку. В этом соединении к концу дня остались 4 машины: 1 М3Ср на ходу и 3 М3Ср в ремонте. Винить в произошедшем технику в данном случае, как минимум, не совсем корректно.
М3Ср в освобождённой Вязьме
М3Ср использовались Красной армией и в 1943 году. На южном фасе Курской дуги сражался 245-й танковый полк (12 М3Ср и 27 М3л), подчинявшийся 67-й стрелковой дивизии. Именно сюда пришёлся удар немецкой группировки, в составе которой находилось 200 «Пантер». Обычно этот бой описывается как избиение американских танков. Действительно, в первый же день боёв полк понёс тяжелые потери, но отнюдь не с сухим счётом. В документах полка рассказывается об атаке Pz.Kpfw.Tiger Ausf.E, Pz.Kpfw.III и лёгких немецких танков. За 5 июля 1943 года танкисты 245-го тп отчитались об 1 уничтоженном Pz.Kpfw.Tiger Ausf.E, 13 Pz.Kpfw.III и 10 лёгких танках, а также 4 противотанковых пушках. О том, что против них действовали «Пантеры», советские танкисты не знали. В документах описан огонь по немецким танкам, которые с трудом преодолевали противотанковые рвы и минные поля. В бою 5 июля отличились М3л, которые метким огнём умудрились подбить 5 «Пантер», но и М3Ср не выглядели какими-то статистами.
Стоит отметить, что со второй половины 1942 года в СССР поступали танки, оснащённые 75-мм пушками M3. Эти орудия имели систему вертикальной стабилизации. Бронебойные снаряды такой пушки, в зависимости от типа, могли пробивать бортовую броню «Тигра» на дистанции от 400 до 600 метров. А Т-34, например, не мог пробить её и со 100 метров. Как раз такие американские танки имелись и в составе 245-го танкового полка. О том, сколько на самом деле немецких боевых машин подбили танкисты полка, можно спорить. А вот то, что именно о 67-ю стрелковую дивизию и 245-й танковый полк «сточилась» значительная часть немецких танков – бесспорный факт.
Один из 12 «неучтённых» М3Ср, оказавшихся в составе 429-го отдельного танкового батальона
Не менее интересно выглядит и статистика потерь М3Ср: на 1 января 1944 года было потеряно 676 из 957 прибывших в СССР танков. В строю осталась 281 машина. На первый взгляд, не много, но если просмотреть аналогичную статистику по другим танкам, то выходит, что соотношение безвозвратно потерянных машин к оставшимся в строю у иностранных машин в Красной армии примерно одинаковое. Исключением будут только «Валентайны» и М4А2, но лишь потому, что их поставки к этому времени продолжались. Для тех же танков, поставки которых прекратились весной 1943 года, соотношение выходит очень похожим. При этом про ту же «Матильду» как про гроб на гусеницах мало кто пишет, хотя её боевая эффективность к началу 1943 года была куда ниже.
Ещё более интересным соотношение иностранных танков выглядит по состоянию на 1 июня 1944 года. «Матильд» в действующей армии оставалось 48 штук, «Черчиллей» — 31 штука, М3л — 191 штука, а М3Ср — 143 штуки (включая 12 танков, поднятых с затонувшего транспорта в 1943 году). При этом, появление «Матильд» на фронте было эпизодическим, а «Черчилли» воевали севернее Ленинграда. «Неудачные» американские средние танки к этому времени всё ещё встречались в танковых бригадах.
Например, в июле 1944 года 19 М3Ср находилось в составе 41-й танковой бригады, в которой к 16 июля имелось также 32 Т-34-85 и Т-34. Действия 5-го танкового корпуса, в который входила бригада, во время Режицко-Двинской наступательной операции в июле 1944 года очень напоминали «подвиги» 1942 года. Первые несколько дней наступления были успешными, но к 22 числу начались упорные бои за Малиново. Из-за того, что пехота не поддержала действия танкистов, бригада понесла тяжёлые потери. Потери нёс и действовавший совместно с бригадой 48-й гвардейский тяжёлый танковый полк – сгорело 5 танков ИС-2, а 23 июля погиб командир полка. От 41-й танковой бригады к 26 числу осталось 6 танков, а 29 июля в бригаде числился всего один Т-34. Из 19 М3Ср 13 сгорело, 6 было подбито.
М3Ср на марше, лето 1944 года
К 1 января 1945 года в строю оставалось 118 М3Ср; из них до конца войны 16 штук было потеряно безвозвратно. Из имевшихся к 1 июня в Красной армии 102-х танков данного типа 4 закончили боевой путь в составе частей 1-го Белорусского фронта, 1 — в составе 2-го Белорусского фронта и 4 — на 3-м Белорусском фронте. Другими словами, М3Ср продолжали воевать до конца Великой Отечественной войны. Еще один М3Ср в составе Забайкальского фронта умудрился поучаствовать и в войне против Японии. Не таким уж и плохим танком оказался этот «американец».
До наших дней сохранилась всего одна такая машина. Это тот самый танк, что испытывался в 1942-43 годах. Увидеть его можно в парке «Патриот».
Источник — http://warspot.ru/10554-mnogoyarusnyy-amerikanets
