Вечерело. И вместе с солнцем уходил весь шум этого дня. Рев танковых дизелей, разрывы снарядов, треск пулемётных очередей, мат и крик команд в наушниках радиостанции. Гвардии сержант Михаил Кошкин сидел на пригорке у своего танка. Так хорошо было просто сидеть и курить, глядя на небо. Облака. Белые облака… Может хоть одно из них проплывало над родным Харьковом, может видело жену с сынишкой, мамку или сестру? Кто знает? Здесь, в Венгрии, люди совсем другие. Кошкин рассмеялся. Вспомнилось ЧП неделю назад… Очень хотелось жрать, да и выпить бы можно было. Он с Тимохой ( мехводом ИСа) решили добыть чего-нибудь. Тимоха взял под мышку какую-ту железяку, Михаил достал ТТ. Пользуясь тишиной на базар шли мадьярки. Чего только не было в их корзинах! Гуси, бутылки с домашним вином… Дождавшись пока мадьярки подойдут поближе, Кошкин выстрелил из пистолета в железяку под мышкой Тимохи. Тот артистично крикнул и упал. Мадьярки завизжали, бросили корзины и, подобрав юбки, так рванули в городок, что даже ИС Михаила на полном газу не догнал бы их. Посидели на славу. А потом приехал комполка… Такого мата Гвардии сержант Кошкин не слышал за все три года на фронте. Мадьярки прибежали в городок и сразу к коменданту: « Там ваши солдаты друг друга убивают!», ну и завертелось. Спасли от неприятностей с особым отделом немцы. В атаку пошла 6-я танковая армия СС.
Бои были страшными. Последний рывок издыхающего зверя. Немцы упорно лезли вперёд сквозь плотный огонь наших. ИСу Кошкина везло. Два снаряда по касательной. На эти два попадания экипаж ответил достойно. Казах – наводчик, со своим острым зрением, не подвел. 122 –мм пушка ИСа рявкала редко, но метко. Т-4 просто превратился в груду обломков, а у «Тигра» снаряд пробил лобовую броню и вынес мотор вместе с задним броневым листом. Ну еще мелочь вроде пары бронетранспортёров… Потом контратака. Кошкин воевал давно и привык ко всему. А вот Женьку, стрелка-радиста, пришлось отпаивать спиртом, когда после боя экипаж лопатой счищал с гусениц человеческое мясо и обрывки мундиров. Нда… Война! Скоро ей конец. А дальше – счастливая жизнь! Будем строить и жить. Будем воспитывать детей и радоваться каждому дню. Мы выстояли! Мы победили! Сталин был прав, и на нашу улицу пришел праздник. Кошкин не любил коммунистов, но после трех лет боёв и виденного за эти три года он стал относиться к ним нормально. Лучше с ними, чем с власовцами и полицаями. Полк Кошкина добивал одну из власовских частей. Как они упорно дрались! Никто не сдавался в плен. Полковник тогда вполголоса бросил: « Чему ж удивляться? Они русские. Хоть и твари, конечно». Один из власовцев так и подох, прижимая к груди трёхцветную тряпку, которую они называли своим знаменем. Жорка Исынбаев ещё сорвал у него с груди какой-то царский орден. Сувенир. Кошкин не любил шарить по трупам. Взял себе, ещё два года назад, портсигар, который сам клеил сигареты, бритву, вилку и ложку со свастикой на рукоятке. Уж больно хорошие вещи были. Какую горячую похлебку не черпай ложкой – не обожжешься. Металл такой странный.
Странные всё же облака над Балатоном. Март месяц, грозы не должно быть. А они вон как чернеют. И на душе чего-то погано. Так плохо было последний раз год назад. Тогда немцы из « ахт- ахт» сожгли их танк. Михаил тащил на себе башнёра, раненного в грудь. Кольку Сапрыкина. Друга… Венгры садили из пулемёта по двум фигуркам в черных танкистских комбинезонах. А потом ударил миномёт. В наш окоп Михаил подал Кольку уже мёртвым, а сам оторвал палец, срезанный осколком и висевший на лоскутке кожи, и впервые за два года войны заплакал, глядя в пустые глаза Кольки… Вот и сейчас что то давило сердце. Не хватало воздуха. Страшный грохот. « Все в танк» — заорал Кошкин. Экипаж резво занял свои места. Алое зарево поползло по небу. Светящийся огненный шар тихо сполз по антенне рации внутрь танка. Тихо потрескивая, он пополз к боеукладке. Все замерли. Потом полыхнуло.
Экипаж медленно приходил в себя. Танк был абсолютно цел. Странно- ведь кажется рванул боекомплект. Нет. Все снаряды целы. Михаил медленно открыл крышку люка. Твою мать! Да что ж это?! Не было пригорка у венгерского озера, не было мадьярского городка рядом. ИС стоял на обочине зимней асфальтовой дороги среди густого соснового леса. А перед танком парил разбитым радиатором невиданный автомобиль. Из него вышел крупный мужик в черной куртке и матерно крича двинулся к танку. «Раз мат – значит русский» подумал Гвардии сержант и спрыгнул навстречу мужику.
— .. твою мать! Ты чего натворил, реконстуктор х..ев?! ты понимаешь – на сколько ты попал? Этот « мерин» стоит 8 лямов! Да ты всю свою родню в бордель отдашь и сам там трудиться будешь всю жизнь, что б со мной расплатиться!—Орал мужик, брызгая слюной и пытаясь достать что-то из-за пазухи.
Не надо было такое говорить Гвардии сержанту, прошедшему три года самой страшной войны. Сухо щелкнул ТТ Михаила. Мужик, зажимая в руке странную коробку с экраном, рухнул в снег, ставший красным. Экипаж вылез из машины, сжимая в руках ППСы. « Где мы? Что делать дальше?» подумал Михаил пряча ТТ за отворот комбинезона. « Исынбаев! Тимоха! Бегом на разведку. Добудьте кого –нибудь. Ни х..я не понятно где мы! Надо выяснять – где наши, как мы сюда попали». Танкисты кивнули головой и двинулись через лес к видневшимся невдалеке домикам.
Минут через сорок ребята вернулись, подгоняя пьяненького мужика в облезлой телогрейке. Тот ошарашено завертел головой увидев танк. Михаил протянул мужичку сигарету-
— Ну, земеля, рассказывай. Какая нынче власть тут, как деревушка ваша называется?
— Деревня-то?—Он произнёс простое русское название . —А власть… Какая была – такая и есть. Глава администрации да местный полицай.
— Глава администрации? Полицай? — Переспросил Кошкин – А председатель колхоза, а парторг?
— Какие на… колхозы и парторги?! Нет их давно. Предатели-дерьмократы у власти, не знают как еще американцев в ж..у лизнуть!
— А Москва куда смотрит?
— Туда же! В зад американцам! Развалили Союз – так и стелемся перед ними: « Чего изволите?». Промышленность накрылась. Кругом бандиты. Люди мрут миллионами в год. Заводы все стоят. Молодёжь сплошь наркоманы. А полицаи – те только с честного человека деньгу сшибают да кланяются проезжающим « членовозам»! мать твою! Вспомни гамно – вот и оно! Полицаи!
Из – за поворота показалась машина. Михаил, не веря глазам, смотрел на власовский флаг на двери и надпись « полиция». Из кабины вылез молодой парень со странной винтовкой. Короткая, с длинным магазином. Он медленно двинулся к танкистам. Женька нырнул в люк. Остальные попятились ближе к родной броне.
Сержант ППС Андрей Смолов медленно шел к танку. Напарник остался в машине, докладывая по рации о происшествии. Дико ныло, простреленное под Шали, плечо и было очень муторно на душе. Дела! Похоже, реконструкторы истории заигрались. « Мерс» всмятку и владелец валяется в луже крови. Мля! Танк то настоящий. Откуда?! Это же ИС-2! И форма на этих реконструкторах липовых слишком уж правильная. Значки гвардии, нашивки, шлемофоны… Да кто ж они? Он только поднял ствол автомата, собираясь произнести: « Ваши документы», как огненная трасса из танкового пулемёта перечеркнула его жизнь, оставленную промахом чеченского снайпера в горах. Он не видел: как пулемётчик перенёс огонь на служебную « пятнашку», превращая её в пылающий факел. Русский сержант упал в русский снег, получив русскую пулю в грудь.
Кошкин медленно закурил. В голове билась одна мысль-« Не может быть!». Пленный мужичок достал из кармана телогрейки бутыль с самогоном. Протянул её танкисту. « Ну вы и натворили делов. Вы ж полицаев постреляли. Теперь вам полный п..ц!» Михаил выпил вонючего первача и сплюнул на снег. Он взял из кармана убитого полицая удостоверение. Дата выдачи просто сразила его… Его экипаж смотрел на командира. Люди ждали команд. Гвардии сержант уверенным голосом произнёс-
— Похоже, ребята, мы в будущем. И будущее это мне не нравится. Власовцы, полицаи, бандиты, капиталисты… За какой х.. мы горели в танках и теряли друзей?! За то погибли миллионы наших солдат? За вот это?! Ты, местный, где находится местная власть? В Питере? А, в Ленинграде. Идём туда! По пути уничтожая полицаев и буржуев! Как там поётся: « Это есть наш последний и решительный бой». Вот это и будет нашим последним боем. Если наши внуки продались власовцам за кусок вонючей колбасы – то на х.. мне такие внуки! Мы Гвардия Советского Союза! За Родину! За Сталина! Вперёд!
Танк взревел дизелем, обдавая сизым облаком стоящего на обочине мужика. Тот плакал. Затем он схватил автомат убитого полицейского и рванул вслед за танком. Женька притормозил. Мужик прыгнул на броню и сказал, выглянувшему из люка командиру- « Я с вами». Сержант Кошкин кивнул головой. ИС-2, восторженно ревя, катил к Петербургу.
Танк ворвался в Питер сметая заслоны полицейских. Да они просто не заметили эти заслоны. Тяжелый танк снёс с дороги пару «камазов» поставленных поперёк дороги и раздавил в лепёшку ОМОНовский БТР. Они шли по Московскому проспекту давя шикарные машины знати и разбивая пулемётными очередями витрины дорогих магазинов. Полицаи в серых крысиных мундирах прятались от грозного танка. Молодёжь восторженно свистела и грабила разбитые магазины. А на глазах стариков стояли слёзы. Танк с красной звездой на башне казался – последним приветом из сурового, но правильного прошлого. Прошлого, в котором можно было гордиться своей страной. Они плакали… Танк, сминая всё на своём пути, шёл к Смольному, передать большой привет власти бандитов, буржуев и власовцев.
Полковник авиации Михаил Кошкин поднял в небо свой Ка-50-2. Приказ министра обороны: уничтожить танк, в котором были обкуренные реконструкторы истории. Счет убитых шёл на десятки. Заигрались уроды! Ну щас получите в борт пару ПТУРов и то, что от вас останется похоронят в посылочном ящике! Играть со святым нельзя. Дед полковника, гвардии сержант Михаил Кошкин, пропал без вести в самом конце войны, в Венгрии у озера Балатон. Его ИС-2 просто исчез. Дед был для Михаила святым. Он гордился им, « живот положившим за Отечество и други своя». А эти твари добыли где-то танк и превращают город в подобие Сталинграда. Ну вот и они в прицеле. Сейчас…
