Глубокое синее море… или фейк-батискаф ко дню ВМФ
Почтенные коллеги! Поздравляю всех с Днём ВМФ!
Ну и, к празнику…
Александр Николаевич Поскрёбышев (для тех, кто не в курсе – это начальник канцелярии И. В. Сталина) уже второй раз подряд пытался вникнуть в суть пояснительной записки к лаконичному, аккуратному эскизу, – может он чего не понял, поскольку, как это чаще всего бывает, с первого прочтения, рука не поднялась отправить ЭТО ни в мусорную корзину, ни в наркомат ВМФ.
Начиналось оно, как и сотни других, приходящих в Кремль на имя Сталина: «Совершенно секретно! Товарищу Сталину лично в руки! Срочно. Чрезвычайно важно для обороны страны».
Коротко вздохнув, Проскрёбышев попытался сосредоточиться на тексте:
«Дорогой товарищ Сталин! Прекрасно осознавая Вашу предельную занятость, буду краток».
– И на том спасибо, – буркнул Поскрёбышев и продолжил чтение.
«Поскольку наш РККФ пока не может сравниться в количестве вымпелов с флотами капиталистических держав, особая роль принадлежит подводным лодкам. Но подводная лодка уязвима. Она должна каждую ночь всплывать для подзарядки аккумуляторной батареи. Её автономность не велика. Рабочая глубина обычно не превышает 50 метров, что делает её уязвимой для минных заграждений и легко досягаемой для глубинных бомб.
Я предлагаю простроить боевую сверхглубоководную подводную лодку-стационар. Сейчас, предельные глубины, на которые могут погружаться субмарины 120 м. В тоже время, минные заграждения могут выставляться на глубинах до 250 м.
Следовательно, если мы создадим подлодку, с рабочей глубиной более 300 м. мы сможем оперировать в морях, нисколько не боясь ни мин, ни глубинных бомб – их корпуса просто не выдержат давления воды на такой глубине, а глубина минных заграждений к тому же ограничивается ещё и длиной якорного троса – минрепа.
Понятно, что для Балтики с его средней глубиной в 70 м это не актуально. Но вот средняя глубина Баренцева моря уже 220 м, а Норвежского и вовсе 1700 м! Средняя глубина Японского и Охотского морей превышает 1750 м!
Средние глубины Атлантического и Тихого океанов ещё больше: 3600 и 3900 м!
Глубоководная субмарина делает реальной боевую работу на больших глубинах.
Корабль представляет из себя двухкорпусную конструкцию в форме восьмёрки. Нижний корпус – прочный. Палуб в нём две. На нижней, технологической, располагаются аккумуляторные батареи, баллоны воздуха высокого давления, маршевые электромоторы (обеспечивающие скорость до 10 узлов) и дизельэлектрогенераторы. Кроме того, там же располагаются станции химического поглощения углекислоты, баллоны с чистым кислородом, вентиляционные установки и, в звукоизолированном отсеке, вспомогательный дизельгенератор электропитания – чтоб корабль в боевом режиме не был слышен вражеским акустическим станциям.
На верхней палубе – бытовые отсеки, провизионный склад, опреснительная машина, посты управления кораблём и его приборная часть.
Торцы прочного корпуса представляют собой прочные сферы балластных цистерн, служащих для манёвра по глубине и выравнивания дифферента.
Снаружи, под прочным корпусом вдоль киля, находится негерметичный бункер с твёрдым балластом в виде дроби, либо болванок, сбрасываемый для манёвра всплытия и корректировки плавучести всей системы.
Ниже сбрасываемого в рабочем режиме балласта, располагается балласт специальный, сделанный в виде гайдропа дирижабля – по сути, это груз на цепной подвеске, обеспечивающий в статичном положении мягкое опускание корабля на донный грунт, а в аварийном варианте сброса – экстренное всплытие.
Верхний корпус по большей части не герметичен и представляет из себя четыре отсека. Средние – это огромные цистерны соляра, сообщающиеся через специальную систему выравнивания давления с забортным пространством. Т. е. это лёгкая конструкция, служащая не только для многомесячного обеспечения дизельэлектрогенераторов субмарины горючим, но и благодаря своей меньшей, чем у воды удельной плотности, для обеспечения плавучести корабля и его центровки.
Принцип действия – как у современного дирижабля. Соляр обеспечивает подлодке положительную плавучесть. Сбрасываемый балласт – возможность погружения. По мере выработки топлива, солярка постепенно замещается забортной водой. Для экстренного погружения, служат обычные, воздушные балластные цистерны на оконечностях прочного корпуса.
Ещё два отсека верхнего корпуса, торцевых – это вооружение. В каждом отсеке могут находится до 12 торпед. Вместо любой торпеды, можно загрузить до четырёх мин. Боекомплект хранится в сухих, прочных и герметичных пеналах, рассчитанных на давление воды на глубине более 300 м, которые по команде из прочного корпуса отсоединяются и всплывают к поверхности. Достигнув обычной рабочей глубины, обычная торпеда стартует из этого предохранительного пенала.
Работает вся эта система так:
Когда отношения между СССР и какой-либо морской державой серьёзно ухудшаются, специальный корабль доставляет эту глубоководную лодку-стационар как можно ближе к главной военно-морской базе противника, после чего она отделяется от носителя и погружается на дно моря.
Подводная автономность в режиме пассивного лежания на дне должна составлять не менее 15 суток. В ночное время, убедившись в отсутствии постороннего присутствия, подлодка всплывает к поверхности, вентилирует отсеки, заряжает аккумуляторы (как обычная субмарина) и, выдвинув антенну, принимает адресованные ему кодированные сообщения.
Если дело дошло до войны, субмарина начинает боевую работу.
Поскольку район дежурства – путь В или ИЗ главной базы ВМФ противника, ей только и остаётся, что поставить несколько минных заграждений поближе к базе, а потом, уже несколько дальше от неё, где поглубже, лёжа на грунте прислушиваться к шумам над головой и если гидроакустик установит контакт с крупным боевым кораблём, наш стационар подвсплывает на рабочую глубину и атакует электроторпедами с акустическим самонаведением. С большой глубины, защищённая от огромного давления специальным пеналом торпеда, всплывает просто как бревно, и только достигнув рабочей глубины, по команде барометра стартует из пенала и включается в боевой режим. Акустическая станция самонаведения определяет курс на цель, запускаются малошумные электромоторы и происходит атака, в случае неудачи которой, торпеда через какое-то время просто самоликвидируется.
Для сохранения баланса, лучше всего выстреливать две торпеды залпом – по одной из носового и кормового отсеков.
Лодка тем временем спокойно опять опускается на дно (впрочем, если глубина «зелегания» не велика, атаковать можно вообще не отрываясь ото дна.
Находясь в подводном положении, лодка-стационар использует не только аккумуляторы, но и небольшой малошумный дизельгенератор, который питается воздухом из баллонов высокого давления. В свою очередь, отработанные газы закачиваются компрессором в те же баллоны высокого давления. Балластным цистернам ведь абсолютно всё равно, что из них выжимает воду – чистый воздух или отработанные в дизеле газы.
По мере выработки солярки из цистерн, топливо постепенно замещается забортной водой, а для компенсации снижения запаса плавучести системы, сбрасывается твёрдый балласт.
Когда примерно через 50-60 суток дежурства, запаса соляра и провизии остаётся только на возвращение, а на корабль-матку в чужих водах засчитывать не приходится, субмарина своим ходом отправляется к родным берегам. Переходы в отсутствие противника осуществляются в надводном положении ночами, когда оба главных дизельгенератора работают на маршевые электромоторы, а вспомогательный дизельгенератор заряжает аккумуляторные батареи и вентилирует отсеки. Днём, батискаф отстаивается на глубине (лучше всего на дне, чтоб течение не сносило куда не нужно), экономя электроэнергию аккумуляторов.
Никакого стрелково-пулемётного вооружения не предусмотрено. Экипаж ужат в максимальной степени с целью экономии продовольствия и кислорода. Круглосуточная смена вахт осуществляется только у акустиков.
Достать такого хищника в его глубоководной засаде противнику просто нечем – по крайней мере, до тех пор, пока он считает, что гибель его кораблей – дело рук обычных субмарин и сорванных с якорей «бродячих» мин. Да и позже тоже весьма проблематично – акустики такой малошумный корабль на большой глубине просто не услышат, а различные магнитометры нам опять-таки на столь большой глубине будут не страшны после размагничивания корпуса».
«Мда…», – покачал большой, лысой и круглой как бильярдный шар головой Поскрёбышев, – «какую только хрень наши «Кулибины» не выдумают!»
С этими словами, он принял окончательное решение, смял «совершенно секретное» послание в комок и, сожалея о напрасно потраченном времени, привычным жестом отправил личное послание вождю в уже битком набитую всевозможными «прожектами» мусорную корзину. Сегодня день выдался, на всякий бред, что-то уж больно «урожайным».
* * *
Ну, и напоследок, не по теме статьи, но, однозначно ко Дню ВМФ.
