Доброго времени суток, уважаемые коллеги. Продолжаю публиковать свой альт-исторический цикл про Великую Русинию, и сегодня настал черед рассказать о середине XVII века. Речь пойдет о правлении короля Романа II Тихого, двух больших войнах, завершении преобразований Андрея V, и многом другом.
Содержание:
Король Роман II Тихий
Старший сын Андрея V Восстановителя, Роман, был человеком тихим, сдержанным и осторожным. Он стал первым правителем из династии Романовичей, который носил такое имя после его «сакрализации» в ранний период существования династии. Казалось бы, повод для гордости – но нет, Роман оказался еще более скромным и сдержанным человеком, чем его отец. Порой это доходило до абсурда – к примеру, в юношеские годы он предпочитал затворничать, из-за чего придворные могли неделями не видеть его на приемах. По мере взросления он был вынужден все больше открываться, являясь наследником престола, но все равно сторонился людей. При этом, как и отец, он отлично справлялся с административной работой, и был очень неплохим управленцем, из-за чего многие видели в нем хоть и чудного, но все же перспективного правителя. Однако сам он явно не был способен удержать всю власть на себе, и потому вынужден был прибегать к помощи младших братьев – Михаила Волынского и Андрея Берестейского. Первый был прирожденным лидером, проявлял хорошие полководческие таланты, а второй оказался неплохим дипломатом. Вместе они достаточно крепко держали в своих руках власть, и обеспечили эффективное функционирование государственного аппарата.
Супругой Романа являлась Екатерина Бранденбургская из рода Гогенцоллернов, курфюрстов Бранденбурга и герцогов Пруссии. Она также была несмелой, как и ее супруг, но отличалась разного рода непредсказуемыми поступками. К примеру, приехав из протестантской страны в православную, она выразила желание…. Принять католицизм! Сначала ей это было запрещено, но после рождения двух внуков король Андрей V разрешил своей невестке придерживаться любого обряда на ее выбор. Всего в браке у Романа и Екатерины родились трое детей, из которых двое пережили детство:
- Святослав (1625-1698), Принц Литовский, будущий король Святослав III. Женат на Генриетте Амалии Оранской.
- Рюрик (1629-1700), князь Полоцкий. Женат на Анне Масальской, основатель Второй Полоцкой династии.
Сама Екатерина Бранденбургская умерла в 1644 году, в возрасте 42 лет. Овдовевший король отказался от повторного брака, но неожиданно проявил интерес к интрижкам с юными придворными дамами. Это было сильно нетипично для него, но Роман стал сильно падким на женскую ласку, из-за чего только известных любовниц у него в последующие полтора десятилетия было минимум две дюжины. Ни одна из них надолго не задерживалась близ короля, а тот не доводил отношения с девушками до того, чтобы делать из них фавориток.
Именно в эпоху правления Романа II Русиния в общем и королевский двор в частности начинают стремительно приобретать европейский вид. Появляются новые почетные титулы, должности и звания, имеющие корни в иностранных языках; прибывает все больше иностранцев, несущих европейские культурные особенности. На смену традиционно русскому костюму, щедро приправленному татарскими, черкесскими, литовскими и так называемыми «сарматскими» элементами [1], приходит европейский костюм, пускай и несколько измененный в сторону уменьшения излишне ажурных, или, как говорили в Киеве, «бабских» элементов. Тем не менее, уже к 1660 году королевский двор походил скорее на двор какого-то германского или французского герцога, чем на старорусский. Лишь в уездах сохранялась традиционная мода, но и она постепенно отходила на второй план. При этом старые, традиционные костюмы не забывались и не откладывались в дальний угол, продолжая употребляться в особо торжественных случаях, или же в обычной повседневной жизни, дополняя европейские одежды.
На пороге перемен
Карта курляндской (ливонской) колонии в устье реки Гамбия. Очень, очень большая колония…
В начале своего правления Роман II и его братья активно пользовались Боярской и Общинной думами, дабы придавать собственным решениям большую весомость в глазах поданных. Увы, очень скоро обе организации решили, что им дарованы настоящие законодательные функции, и начали скатываться в бурные дебаты, пытаться давить на правителей и терять свою эффективность. Уже с 1638 года начались попытки блокировать королевские указы, а когда Роман II попросту стал игнорировать думцев, те начали раскачивать обстановку в Киеве. В 1641 году дошло до беспорядков, и терпение правящего триумвирата братьев подошло к концу – Собрание было закрыто, волнения подавили силой. Какое-то время ситуация оставалась неясной, пока в 1645 году Роман II не издал манифест о том, что Божией милостью король Русинии, пользуясь поддержкой своих поданных и учитывая острую необходимость ежедневно выносить важные решения, от которых зависит судьба королевства, берет на себя всю полноту власти. Вместо монархии с зачатками конституционализма Русиния стала монархией абсолютной. В противовес старым структурам создавался Совет Короны, в который избирались представители от каждого уезда. Он обладал чисто консультативно-представительской функцией, работал постоянно, и служил своеобразной перестраховкой от потери связи между правительством и властью на местах. Выборность администраций на уездном уровне и в городах остались нетронутыми. Благодаря этому возмущения от упразднения Собрания не последовало, и лишь некоторые его старые члены попытались раскачать обстановку уже в других городах государства – но были быстро вычислены, арестованы и осуждены за измену. Так в Русинии окончательно утвердился абсолютизм.
При Романе II продолжили развиваться отношения с Великим герцогством Ливонским, где продолжали править Кеттлеры. Это небольшое государство переживало эпоху бурного развития сельского хозяйства, которое приносило ему огромные прибыли, и стало развивать собственную торговлю, обеспечивая в том числе интересы Русинии. Ливония, оставаясь зависимым от Романовичей государством, развивалась вполне свободно до этого, и лишь в 1630-е годы озаботилась формированием собственной регулярной армии. Параллельно с этим активно развивалось судоходство – как торговое, так и исследовательское. Благодаря активной протекции Кеттлеров ливонские корабли стали появляться не только в портах Европы, но и в Африке, и Индии. Были осуществлены попытки основать свои торговые фактории – на острове Тобаго в Южной Америке под названием Новая Курляндия, и в Африке, близ Гамбии, на острове Святого Андрея. Благодаря протекции Русинии удалось оградить эти колонии от посягательств иностранцев – голландцы не желали из-за мелочи терять торговые связи со своим ценным партнером, а с англичанами удалось легко договориться о признании ливонских колоний сначала на богом забытом острове на Карибах, где в иные времена базировались пираты, а затем и на острове в Африке площадью всего 0,0035км2 [2]. Все это укрепляло благосостояние Ливонии, а косвенно – и интересы Русинии, которая получила через ливонцев прямой доступ к заокеанским рынкам и товарам. Впрочем, такое стремительное развитие и рост экономики небольшого герцогства не мог не привлечь хищников, и за владения Кеттлеров в ближайшем будущем еще предстояло повоевать.
Отношения с Россией складывались в это время по-разному. После Русской Смуты, пока царем был Федор II Годунов, Киев и Москва сохраняли самые близкие, союзные отношения. При посредничестве королевы-матери постоянно осуществлялся обмен информацией, знаниями, специалистами, ресурсами. Русинские зодчие помогали своим коллегам восстанавливать разоренное государство, а специальная комиссия оказывала поддержку в восстановлении сельского хозяйства и его модернизации. Казалось, что эпоха конфликтов и вражды между двумя наследниками Руси прошло…. Но в 1635 году Федор II умер. Его наследником оказался молодой царевич, Федор III, который отличался резким нравом, жестокостью и особым мнением по поводу геополитики. С детства он впитал идеи о Третьем Риме, и твердо считал, что Москва должна подчинить своей воле если не весь православный мир, то Русь уж точно. В Русинии он видел своего главного врага. Что хуже того – вокруг молодого царя стали быстро вертеться представители консервативного боярства, которое не было окончательно подавлено при Федоре II. Они видели в новом правителе надежду на восстановление старых порядков, и готовы были поддержать его в войне против западного соседа. Младших братьев, Андрея и Ивана, которые попытались было воспротивиться боярскому реваншизму, Федор попросту отправил в ссылку – первого в Архангельск, второго в Астрахань, под присмотр доверенных людей. После этого царь приютил в Москве представителей оппозиционной литовской знати во главе с Домиником Монтовтом (католиком), и даже женился на дочери последнего. В Киеве на все это смотрели встревоженно, но все же без должного внимания.
Качели напоминали отношения со Швецией. При Карле IX ситуация вроде бы складывалась хорошо, но затем случилась большая ссора из-за шведских претензий на Москву, и страны едва не объявили друг другу войну. Лишь смерть шведского короля остановила, казалось, уже неизбежный конфликт. Новый монарх, Густав II Адольф, оказался куда более сговорчивым и осторожным, и предпочел отказаться от претензий на Москву ради восстановления дружбы с Русинией, без которой он чувствовал себя недостаточно уверенно. Это позволило ему удачно завершить войну с Данией, и стать решающим фактором в ходе Тридцатилетней войны, приблизившим победу протестантов. Однако в 1632 году он погиб в бою, и власть в Швеции оказалась в руках дворян и его дочери, Кристины. И тут неожиданно оказалось, что шведские дворяне уже давно заглядывались на Прибалтику и хотели прибрать ее к рукам, а союз с Русинией считали невыгодным и изжившим себя. Пока шла Тридцатилетняя война, они еще держались старых связей, используя их на максимум, но в 1648 году война закончилась. А в 1654 году королева Кристина отреклась от престола в пользу своего родственника, Карла X Густава Пфальц-Цвейбрюкенского. Он уже был представителем нового поколения шведских монархов, которые твердо намеревались превратить Балтику в «шведское озеро», что толкало Швецию на войну с Ливонией, а значит и Русинией.
В результате этого в правление Романа II сложилась катастрофическая ситуация, когда в один прекрасный момент Русиния лишилась практически всех основных союзов. Россия и Швеция собирались с ней воевать; у поляков были свои внутренние проблемы, вызванные борьбой между магнатами и королем; Габсбурги вообще сильно охладели к Русинии, да и давно не обновляли союзных договоров. Даже в Ливонии появилось движение сторонников независимости под началом рыцаря Иоганна Паткуля – правда, шведов они боялись все же больше, чем хотели суверенитета. Из этой сложной ситуации требовалось найти выход, и практически любой из возможных вариантов так или иначе приводил к войне. А для войны у Русинии уже готовы были эффективные инструменты, еще более усиленные Романом II и его братьями.
Завершение военных реформ
Военные реформы, начатые еще Андреем V, должны были завершиться как раз в правление Романа II, однако это так и не случилось. Причиной тому стало…. Время, которое продолжало идти в Европе. Старый план реформ уже не соответствовал новым требованиям, техническим и теоретическим новшествам, возможности страны. Из-за этого реформы пришлось продлить и дополнить новыми деталями. Часть из них были чисто символическими – так, линейка званий была дополнена европейскими словами, которые заменили старые русские. В первую очередь, на место воевод окончательно пришли генералы. Офицеры стали получать в качестве статусного оружия протазаны. Изменилась расцветка мундиров – из-за проблем с красителями было решено перейти на единую сине-золотую униформу для гвардии, и сине-белую для регулярных полков, причем под белым цветом подразумевалось обычное неокрашенное сукно. Сам вид униформы также изменился, приобретя более европейские черты.
Изменилось огнестрельное оружие. Мушкеты вновь облегчили, что улучшило мобильность стрельцов, а вместо фитильного замка появился куда более прогрессивный кремневый. Появились также и массовые карабины для кавалерии, что позволило перевооружить драгун. Их отныне стали учить не только бою в пешем строю, но и стрельбе с коня, благодаря чему они заняли «отсутствующую» до этого функцию конных стрелков и рейтаров – правда, без доспехов. Были совершены первые попытки отказаться от использования пикинеров вовсе – из Франции и Голландии были привезены багинеты, колющее оружие, которое вставлялось в ствол мушкетов и превращало их в подобие копий. Однако сами мушкеты все еще оставались достаточно тяжелы, и потому бой с примкнутыми багинетами был чрезвычайно тяжелым и утомительным. Пикинеров в результате в армии оставили, но и багинеты для стрельцов также внедрили – просто так, на всякий, заодно придав им вид ножей. Подобное новшество было высоко оценено в войсках – нож, которым являлся не примкнутый багинет, для повседневной службы оказался вещью совершенно не лишней [3].
Кроме того, на случай большой войны была проведена предварительная подготовка к созданию временных полков, которые могли бы пополнить ряды армии. Их планировалось набирать не затрагивая ратников милиции или тех рекрутов, которые необходимы были для пополнения регулярных полков. В случае необходимости проводился дополнительный набор солдат среди собственного населения, а также собирались наемники из соседних государств, которые адаптировались и вливались в строй новых подразделений. На будущее запасалось оружие и униформа для 10 подобных полков, которые можно было бы за 6-8 месяцев уже выставить на поле боя. Гипотетически, они могли равняться регулярным, однако будущее покажет достаточно посредственные боевые качества временных полков. Ошибочность теории станут называть очевидной, и даже пройдет слух о том, что временные полки создавались лишь для того, чтобы поставщики всех нужных припасов обогатились за счет казны [4]. Как бы то ни было, временные полки просуществуют до начала XVIII века, а склады со всем необходимым для них окажутся неплохим подспорьем для восстановления потерь регулярной армии. Это окажется единственной реальной пользой от создания временных полков, и расширенные армейские склады значительно переживут своих формальных «хозяев», будучи включенными в систему снабжения регулярной армии и милиции.
Русинский Королевский флот
Флаг Русинского Королевского флота. Послужит прообразом ряда ВМС других государств. Само собой, не отменяет Андреевский флаг в России
Усиление военного судостроения и действующего флота в правление Романа II пришло к своему логическому завершению, когда в 1640 году высочайшим указом был официально основан Русинский Королевский флот. Из военного министерства отдельно выделялось морское, которое отвечало за вопросы финансирования и политики флота, в то время как для непосредственного управления флотом создавалось Адмиралтейство. Образцом для подражания брались ВМС двух ведущих на тот момент морских держав – Великобритании и Голландии. Началась широкомасштабная программа по подготовке кадров, инфраструктуры, созданию верфей и строительству кораблей, начиная от традиционных уже шебек для контроля над Черным морем и вплоть до строительства фрегатов и линейных кораблей – правда, пока еще достаточно неспешными темпами.
Причины для такого форсирования событий были неочевидны со стороны, но прекрасно понимались при королевском дворе правящим триумвиратом. Все три брата готовили страну к будущей большой войне с турками, и уже строили планы по экспансии на Балканах. Именно в это время возникает идея о возрождении Византийской империи и поднятии креста над Святой Софией – благо, потомки последнего византийского императора до сих пор жили в Крыму и находились на службе у русинского короля. При необходимости из них очень легко, а главное абсолютно легитимно можно было сделать новых базилевсов. А уж при полном открытии Босфора и Дарданелл для Русинии открывались колоссальные возможности, так как она свободно выходила в мировой океан напрямую, а не через вассальную Ливонию. Можно было даже задуматься о своих колониях…. Но все это требовало решительной победы над турками, которые еще были полны сил, а взятие Константинополя исключительно с суши виделось тем более маловероятным. Потому, так или иначе, появлялась острая необходимость иметь собственный, как можно более многочисленный и боеспособный флот самого современного образца.
Инфраструктура флота включала расширение верфей в Николаеве и Олешье, новую военно-морскую базу в Севастополе, в том числе сухие доки, военно-морской ВУЗ там же, а также строительство новых морских крепостей и углубление дна в устье Днепра, Южного Буга и Дуная, чтобы позволить выходить оттуда кораблям с осадкой более чем 3 метра. Последнее было довольно сложной и трудоемкой инженерной работой, для чего пришлось заказывать специалистов из Голландии и Англии. Удалось создать фарватеры глубиной до 4,5 метров, но для крупных военно-морских судов, осадка которых могла доходить до 6 метров, этого было мало. В результате пришлось какое-то время ограничить водоизмещение строившихся кораблей, а на будущее построить отдельную достроечную базу в Очакове [5], куда корабли приводились в недостроенном виде. Также предполагалось при необходимости употреблять и камели – парные понтоны, благодаря которым можно было сильно уменьшить осадку спущенных на воду кораблей.
Все это потребовало значительного увеличения расходов на флот – и все равно за 20 лет не успело принести значительных результатов. По факту, завершено было лишь формирование костяка русинского регулярного флота, включая кадры и какие-то корабли. Тем не менее, к 1660 году уже все было готово для дальнейшего развития и количественного роста, на стапелях стояли корпуса линейных кораблей, а вербовщики активно набирали все новых и новых матросов и офицеров для будущих нужд флота. Незадолго до своей смерти Роман II по личной инициативе сменил военно-морской флаг с обычного государственного на особый – синий крест на белом фоне, который неофициально в Русинии считался крестом Архистратига Михаила [6]. Поверх него был нанесен щит с государственным гербом, львом Романовичей. Именно под этим флагом РКФ прославится к концу XVII столетия, начав свой долгий боевой путь при наследнике Романа II.
Смоленская война (1636-1639)
Федор III стал царем в 1635 году, и сразу же начал подготовку к войне. При этом и о приготовлениях, и о самой войне он не знал ничего, но руководил всем лично; голоса против грядущего конфликта быстро замолкали – так, воевода Михаил Шеин попал в опалу за то, что посмел указывать королю на несопоставимые размеры царской армии, которая могла выставить в поле лишь 30-40 тысяч человек, и русинского воинства, численность которого могла достигать 80-90 тысяч. Впрочем, эту информацию Федор III все же воспринял и обдумал, в результате чего были установлены контакты с Польшей и Османской империей. Союза с ними не получилось, но ряд польских магнатов и турки в грядущем конфликте займут двойственную позицию, из-за чего Русиния будет вынуждена оставить значительную часть войск на южной и западной границах, и выставит против Русского царства сравнимую по размерам армию. Главным поводом для войны, конечно же, становилась Литва, и ее поглощение Русинией – как родственник Монтовтов, потомков исконно литовских великих князей, Федор III мог претендовать на это княжество. На деле же главной целью войны становились Смоленск и Полоцк – два крупных города на ценнейшем торговом пути, идущем с Днепра на Западную Двину и в Ригу. При захвате этих городов Москва смогла бы полностью контролировать северную торговлю Русинии, диктуя ей условия и манипулируя экономикой.
Война началась весной 1636 года, когда Федор III заявил свои права на Литву. Сразу же в поход выдвинулось 40-тысячное войско, спустя несколько недель осадившее Смоленск. Город к этому был готов – военные приготовления царских войск не остались незамеченными в Русинии, и потому склады были забиты припасами, а на стенах расположился большой гарнизон. Он должен был лишь выиграть время для того, чтобы русины собрали свою армию для генерального сражения. Возглавил ее князь Антон Белоглазов, дальний потомок Ольговичей, происходивший из Черниговской земли. Он считался очень перспективным полководцем, вел себя как рыцарь без страха и упрека, и был очень любим в войсках.
Однако, когда дело дошло до сражения, он проявил себя не самым лучшим образом. Придя к Смоленску, он дал время русской армии воеводы Михаила Романова [7] сосредоточиться в лагере и укрыться за укреплениями, а затем настоял на штурме, недооценивая царскую армию. А та после Смуты значительно преобразилась, в том числе благодаря русинским советникам, и отразила две попытки армии Белоглазова завладеть лагерем. Третий приступ русинский генерал возглавил сам, стремясь личным примером завлечь солдат – и погиб, будучи застреленным в упор московским стрельцом. Впрочем, победы у воеводы Романова не получилось. Новый командир русинского воинства, князь Андрей Острожский, взял русский лагерь в осаду. Когда у Романова начали заканчиваться припасы, он решил идти на прорыв – и тот удался, так как Острожский проявил значительную беспечность. Более того, во время прорыва он ввязался в рукопашную схватку с русскими рейтарами, и также был убит в бою, как и его предшественник. На этом кампания 1636 года завершилась – стороны разошлись зализывать раны, нанесенные друг другу.
У Русинии была хорошая армия, но с командными кадрами уже долгое время не складывалось. Впрочем, причину достаточно быстро нашел принц Михаил Волынский. После событий конца XVI века в Русинии стали массово открываться социальные лифты, рядовые солдаты могли пробиваться в офицеры, лучшие кадры постепенно стали формировать высшую военную элиту… Но это почти никак не коснулось генералитета. Генералами становились преимущественно представители аристократии, князья и родственники Романовичей. Даже рядовым дворянам, у которых от знатного сословия были лишь герб да дворянская честь, доступ к генеральским чинам был закрыт. Обнаружив это, Михаил тут же взялся за работу. Лично возглавив войска, он за зиму 1636-1637 годов провел большую чистку высшего армейского командования, отправив в отставку многих посредственных, но очень титулованных генералов, и заменив их хорошо показавшими себя офицерами из числа дворян, мещан или даже крестьянских сынов. Кроме того, вместо пассивной тактики – ждать вторжения русской армии – он выбрал агрессивную, и в начале 1637 года сам явился к Вязьме с войском и осадной артиллерией. Русская армия пыталась деблокировать город, и смогла устроить несколько успешных прорывов со снабжением, но это уже не имело значение – разрушив часть стены, Михаил Волынский повел войска на штурм, и взял город. Вслед за этим он двинул свои полки на восток, к Москве, но начавшаяся эпидемия в войске вынудила его отказаться от своих намерений, и вернуться в Смоленск, оставив в Вязьме гарнизон. Тот, возглавленный очередным генералом-князем Корецким, проявил небывалый уровень ротозейства, и когда уже зимой русские войска неожиданно явились к Вязьме и взяли ее в осаду, не смог даже организовать сопротивление. Город был потерян после штурма через старые проломы, которые Корецкий не удосужился как следует перекрыть. В результате этого достижения кампании 1637 года оказались потеряны.
В 1638 году Русиния смогла собрать две армии – главную 40-тысячную под началом самого Михаила Волынского, и 20-тысячную под началом его протеже, Богдана Хмельницкого [8]. Кроме того, в войну вступила Ливония, которая выставила 10-тысячную армию, которая присоединилась к второму русинскому воинству. Против них Русское царство выставило 50 тысяч человек во главе с самим царем. Как и в начале войны, русские войска вторглись в Русинию и осадили Смоленск, действуя на сей раз куда агрессивнее, и применив больше осадных орудий, чем два года назад. Михаил Волынский без промедлений прибыл к Смоленску, и стал оказывать поддержку гарнизону, не решаясь, тем не менее, на генеральную баталию. Численное превосходство русских могло бы обеспечить им победу…. Если бы не инициативные действия второй армии во главе с Богданом Хмельницким. Он должен был осаждать Псков, и вполне успешно начал это долгое предприятие, но узнав, сколько войск русский царь привел под Смоленск, оставил ливонцев осаждать город, а с сам с русинским полками двинулся на юг. Прибытие сильного подкрепления позволило Михаилу Волынскому навязать баталию русским, и большое дело завершилось успешно – царская армия была разбита и отступила к Вязьме. Но что самое главное – в ходе сражения вновь погиб командующий войском, но теперь уже не русинским. Оказавшись в самой гуще сражения, царь Федор III не смог вырваться из него, был дважды ранен, и через две недели после сражения скончался, не оставив наследников.
Для московских бояр это оказалось настоящим шоком, так как «их» царь оказался убит, а трон по закону переходил среднему брату погибшего, Андрею Годунову. Тот прибыл в Москву под стражей, и формально стал правителем Русского царства, но так и не был венчан на царство. Всем стали заправлять ведущие феодалы государства. Казалось, Смута прошла зря, и в страну вернулось засилье бояр. Увы и ах, подобные политические преобразования далеко не самым лучшим образом сказались на боевом духе армии. Началось дезертирство, стали раздаваться призывы к тому, чтобы освободить царя Андрея из боярского плена. Вести войну уже не было реальных возможностей, потому до конца года были потеряны Псков и Вязьма, и лишь начавшаяся зима остановила Михаила Волынского от прихода под стены Москвы. Сам царь Андрей все это время пытался вырваться из-под боярской власти, но первые три попытки побега оказались безуспешными, а во время четвертой он был убит стражниками. Впрочем, народ больше верил в ту версию, что бояре последовали старым традициям, и убили неудобного, чрезмерного свободолюбивого царя.
Не успели бояре отреагировать на смерть Андрея, как власть стала ускользать у них из рук. Воевода Романов, командовавший войском, самовольно заключил перемирие с русинами, ввел свои войска в Москву, взял под арест всех, кто попался на глаза из числа политической верхушки, и призвал из Астрахани царевича Ивана Федоровича. Тот явился в сопровождении казаков и добровольцев, вызвавших охранять его. Романов, имея все возможности требовать чего-то для себя, объявил себя простым слугой законного царя и правящей династии, и предложил трон последнему оставшемуся в живых Годунову. Тот согласился, и вскоре был венчан на царство как Иван II. Против своевольного боярства последовала такая сильная волна репрессий, что к концу столетия от его былой силы не осталось и следа.
С Русинией же новый царь заключил мир. Роман II потребовал лишь компенсации за военные расходы и потери, понесенные его государством в войне, отказавшись от территориальных приобретений. Столь широкий жест был положительно воспринят в Москве, и уже вскоре былые хорошие отношения между государствами были восстановлены. О глупой войне, которая обернулась бессмысленными жертвами, как и о неудачливом царе Федоре III вскоре все позабыли. Это, в частности, привело к тому, что его имя более ни разу не встречалось среди представителей правящей династии. Постепенно были забыты и бояре, которые попытались вернуть власть в свои руки – в Русском царстве наступала эпоха абсолютистского правления Годуновых. Представители же литовской знати, включая вдовствующую царицу, еще до гибели царевича Андрея Федоровича бежали в Европу, и вскоре затерялись там бесследно.
Малая Северная война (1655-1660)
Король Швеции, Карл X Густав, был коронован в 1654 году, и сразу же стал грезить о войне. К тому моменту Швеция уже стала почти безоговорочным гегемоном на Балтийском море, ослабив Данию и начав забирать у нее по кусочкам Норвегию, заодно запустив маховик ассимиляции местного населения. В то же время, у шведской знати обострился интерес к Великому герцогству Ливонскому, что толкало Швецию на войну с Русинией. Такой исход был совершенно очевиден в Стокгольме, и потому почти сразу после коронации нового монарха началась подготовка к грядущей войне. Учитывая предыдущие успехи, она ожидалась «маленькой победоносной», после чего шведы стали бы целиком контролировать русинскую торговлю, и сделали бы Ливонию своим вассалом. Впрочем, для начала Карл X хотел провести еще более маленькую и еще более победоносную войну против Польши и ее правящей династии Ваза, которая претендовала на шведскую корону, в чем он получил поддержку курфюрста Бранденбурга. После всех этих побед и достижений следовало окончательно забороть Данию, выкинув ее со Скандинавского полуострова и заставив считаться со шведским мнением.
Однако потенциальные жертвы – Дания, Польша, Русиния, Ливония – прекрасно понимали агрессивность намерений Карла X Густава, и потому уже в 1654 году начались переговоры о защитном союзе. К переговорам присоединились и посланники Москвы – Русское царство твердо намеревалось вернуть земли, утраченные из-за предыдущей войны со Швецией, и участие в антишведском союзе было самым очевидным, естественным и выгодным способом сделать это. Впрочем, переговоры шли с переменным успехом, и далеко не все получалось так, как хотелось. Союз Русинии с Москвой, с обязательным довеском в виде Ливонии, оформился почти сразу же. С Данией переговоры, увы, затянулись – та была еще не до конца готова к войне, и потому тянула время, ожидая завершения собственных приготовлений. С Польшей же вообще вышел и смех, и грех – король Ян II Казимир был категорически за союз, понимая свое бессилие перед лицом шведов, но польские магнаты, без согласия которых союз был бы недействителен, резко высказались против, так как в принципе не желали войны со шведами, и думали просто откупиться от Карла X. Увидев такую «замятню», неожиданно активизировались венгерские феодалы, которые имели в Польше и Русинии свои интересы, и предложили шведам свою поддержку в грядущем конфликте.
В результате всего этого Карл X Густав получил шанс на первый удар, которым он и воспользовался. В 1655 году его полки совместно с бранденбуржцами обрушились на Польшу с севера, а венгры и трансильванцы ввели свои войска с юга. Польская армия, основанная в первую очередь на феодальных принципах, не успела собраться, и была бита по частям, а немногочисленные коронные полки в битве у Варшавы были разбиты и рассеяны. Всего за два месяца Польское государство было разгромлено, и было вынуждено пойти на мирные переговоры. Карл X выбил себе присоединение территорий Поморья и Данцига, контроль над польской торговлей, богатую контрибуцию, а Бранденбург вывел Пруссию из-под вассалитета поляков, фактически завершив объединение этих двух государств в одно. Кроме того, Польша на какое-то время становилась оперативной базой для шведской армии, которая уже стала собираться в большой восточный поход.
Все это вызвало немедленную реакцию в Киеве, Риге и Москве. В Новгороде стало собираться большое войско, целью которого было возвращение Ингерманландии, Карелии и Кольского полуострова, утерянных ранее. Ливонская армия двинулась на юго-запад через Литву, и вступила в Пруссию, начав оказывать давление на Бранденбург. Русиния же после первых вестей о польско-шведской войне стала собирать свое войско, и двинула его навстречу шведам. Во главе его стоял Богдан Хмельницкий, ставленник Михаила Волынского, уже успевший показать себя умелым и инициативным полководцем. В результате этого недавно разгромленная Польша вновь оказалась втянута в войну, став полем боя для двух государств под столь похожими сине-золотыми знаменами. Сами поляки разделились на две части, и в стране фактически началась гражданская война – часть поддержала русинов, а часть – шведов; при этом поразительным образом первые оказались сторонниками сильной королевской власти, а вторые – шляхетских вольностей и доминирования магнатов.
Дальнейшие военные действия свелись к постоянному маневрированию и частым стычкам, иногда перерастающим в полноценные баталии. Шведы использовали все возможные ресурсы, включая польские, а также подключили великое множество германских наемников любых вероисповеданий, которые «освободились» после окончания Тридцатилетней войны. Русиния и Ливония, действуя то отдельно, то вместе, с переменным успехам давила на шведов. С 1657 года в войну вмешалась также Дания, а Русское царство стало присылать на запад свои полки, так как освобождение своих владений на севере не требовало серьезного напряжения сил и средств, пока основные бои кипели в Польше. После освобождения русинами Варшавы Ян II Казимир переметнулся к ним, объявил войну Швеции и стал укреплять свою власть благодаря поддержке Романовичей, что вызывало еще больший накал страстей в польской гражданской войне. В конце концов, после короткой, но изнурительной войны, стороны были вынуждены пойти на перемирие. К тому моменту шведы потеряли свои восточные владения, их армия была выдавлена в Поморье, а курфюрст Бранденбурга, смекнув что да как, успел сменить воюющий лагерь и вовсю стремился подружиться с русинским королем.
По результатам Варшавского мира, подписанного в 1660 году, Швеция возвращала Русскому царству территории, отторгнутые в ходе Смуты, включая Ингерманландию, благодаря чему у русских появился открытый выход к Балтийскому морю. О претензиях на Прибалтику на какое-то время пришлось забыть. Полякам возвращалось Поморье и Гданьск, но в последнем устанавливалась шведская таможня. Пруссия так и осталась в составе Бранденбурга, выйдя из зависимости от Польши. Шведская агрессия была остановлена, но немалой ценой. Особенно разорительным конфликт оказался для Польши, где и после 1660 года продолжилась гражданская война между королем и магнатами, завершившаяся в 1664 откатом к старому положению дел. Некогда достаточно сильный региональный игрок превратился во второстепенное государство, с разоренной территорией и нищим населением, над которым властвовали магнаты. Кроме того, не смогла добиться значительных успехов Дания – она в 1660 году добилась лишь статус-кво, но уже в ближайшие десятилетия была вновь и вновь бита шведами, и окончательно потеряла свои владения на Скандинавском полуострове [9]. Конфликт оказался первым подобным в бассейне Балтийского моря, и стал прологом к куда более масштабной грядущей войне, которая получит название Великой Северной.
Мирный договор со Швецией стал одним из последних дел короля Романа II. Во время войны он уже тяжело болел, и почти все дела перешли в руки Михаила Волынского и Принца Литовского. В ночь на 1 сентября 1660 года король, прозванный Тихим, умер во сне в собственных покоях, в объятиях любовницы, Екатерины Ходкевич. Его правление не было связано с какими-то великими событиями, но все же стало периодом подготовки к большому рывку вперед, который осуществит его наследник. Военная машина Русинии наконец-то приобрела свой окончательный облик, был создан регулярный флот, а экономика и население окончательно оправились от былых потрясений, и уже стремительными темпами шагали вперед. Именно потому правление Романа II принято оценивать в самых положительных тонах, и не зря его в XX веке сделают одним из «отцов-основателей» величия Русинии, государства свободных общинников.
Примечания
- Сарматизм как нац идея – шлак, а вот в плане моды – штука довольно любопытная. В конце концов, и в реальности что Речь Посполитая, что Московское государство были подвержены в плане одежды влиянию ближайшего окружающего мира, так что подобная картина вполне вероятна.
- Если на герцогство Курляндию можно было просто поплевать в этом плане, так как никакой ценности она не представляла, то при посредничестве ценного торгового партнера, коим является Русиния и для англичан, Лондон может и признать ливонскую колонию, дабы лишний раз не нагнетать, и обернуть это к себе на пользу. Тем более что колонии у ливонцев были микроскопические….
- Багинеты и кремневые замки достаточно легко и просто перенимаются у европейских стран при активных торговых сношениях с ними. А уж из Русинии эти девайсы могут быстрее реала попасть и в Россию.
- Таки что поделать, такое везде и всегда бывало, есть и будет. Чай, Русиния не в сказке живет.
- С одной стороны, название Очаков – турецкое, но с другой – итальянское наименование Лерич настолько дико смотрится, что я скорее допущу сохранение малообоснованного реального названия крепости и города, с выведением от какого-то «Очаговского поста».
- Встречал упоминания о том, что у казаков синий крест на белом фоне действительно считался крестом Архистратига Михаила, но эта информация не заслуживает полного доверия. Тем не менее, в АИ вполне может быть и так.
- Не удержался от такой мелочи, как превращения реального царя Михаила в воеводу и видную политическую фигуру. В принципе, Романовы вообще в дальнейшем еще себя покажут.
- Еще один привет из реала. Не могу упустить шанса не задействовать столь яркого государственного мужа в рассказе.
- Здесь вовсю сказывается фактор более удачных военных действий шведов против датчан при династии Ваза. В реальности шведы постоянно воевали на несколько фронтов, не имея союзников, испытывая постоянный дефицит ресурсов. При поддержке Русинии, и отсутствии таких больших махачей с Речью Посполитой, Швеция возьмет куда более успешные обороты в своей экспансии на запад, и потому Дания быстро сократится до территории современного государства.
