Доброго времени суток, уважаемые коллеги. Продолжаю публиковать свой альт-исторический цикл Pax Italica, и сегодня речь пойдет про правление короля Джованни IV Чезаре ди Фиренце. Рассказано будет о разных событиях, но в первую очередь – о борьбе с Римом и Карлом Анжуйским, войне за Сицилию, и печальном окончании жизни этого, в общем-то, обычного правителя.
Содержание
Джованни IV Чезаре ди Фиренце
Принц Римлян Джованни Чезаре ди Чезаре ди Джованни ди Фиренце родился, когда в стране шла война. Война эта продолжалась до того момента, когда ему стукнуло 19 лет, и успела забрать жизни многих знакомых его отца, нескольких воспитателей и даже сверстников. Джованни и сам с 14 лет участвовал в войне – на вторых ролях, наблюдая за действиями отцовских полководцев и становясь свидетелем сотен и тысяч смертей и жестокостей битвы. Чтобы выиграть эту войну, его отец работал на износ, рано поседел, состарился и умер. Эти юношеские впечатления сильно повлияли на мировоззрение Принца Римлян, и до конца своей жизни он оставался убежденным пацифистом и сторонником мирного развития, делая упор в первую очередь на торговлю и народное хозяйство Романьи. Правда, он не был наивным идеалистом, и понимал, что в жестоком и постоянно меняющемся мире, полном «волков», быть тихой овечкой категорически противопоказано, и потому не сторонился войны, когда ситуация действительно требовала перейти с перьев на мечи. При всем этом он был хорошо образованным по меркам времени, знал много языков и имел аналитический склад ума, но вот воинских талантов ему не досталось, и в делах военных он целиком доверял двум своим лучшим кадрам – Гвидо да Монтефельтро, графу Урбино, и Руджеро ди Лаурия, великому адмиралу Романьи и Сицилии.
Супругой Джан Чезаре была Мария Кастильская, дочь короля Фернандо III Кастильского, важнейшего союзника его отца. Свадьбу сыграли, когда жениху было 17 лет, а невесте – 14, и уже спустя год она родила своего первенца. Всего в браке у них родились 8 детей, но пятеро из них не прожили и недели. Из-за этого королева Мария пользовалась дурной репутацией, хоть та и пыталась всячески ее исправить, обустроив на личные средства несколько приютов для сирот, лишившихся родителей из-за войн.
- Чезаре Витторио (1250-1298), Принц Римлян, будущий король Чезаре II Витторио. Первый представитель Флорентийского дома, носивший второе имя Витторио – в дальнейшем оно станет традиционным для Принцев Римлян и королей вплоть до угасания династии. Женат на Констанции Сицилийской (1249-1302).
- Матильда (1254-1302), принцесса. Замужем за Педро III Арагонским (1240-1285), оставила потомство. Сделала большой вклад в сближение Арагона с Романьей, уменьшив угрозу войны за Сардинию до незначительной до самого конца XIII века.
- Джулио (1257-1314), принц. Отказался от герцогского титула, готовился к вступлению в орден францисканцев, но в конце концов решил сделать церковную карьеру в Риме, и дослужился до сана кардинала, отстаивая интересы Романьи перед понтификами.
Брак был целиком политическим, и был омрачен смертью многих детей, так что не стоит удивляться тому, что Джан Чезаре не хранил верность своей супруге. В каждом крупном городе Романьи, где он бывал, у него имелись постоянные любовницы, а несколько из них не покидали своего короля и во время разъездов по стране. От трех своих постоянных пассий (двух знатных романок и дочери армянского купца) он имел 11 внебрачных детей. Всем сыновьям Джан Чезаре обеспечил путь в высший свет и возможность получить хорошее образование, дочерям нашел мужей из ближайших к нему патрициев, но никто из его внебрачных потомков никак особо себя не зарекомендовал, как и их дети, внуки и правнуки. Уже спустя несколько поколений следы бастардов романского короля теряются в хрониках. Неизвестна судьба и большинства его любовниц. При всем этом распутная жизнь не мешала Джан Чезаре быть довольно набожным человеком, соблюдать все посты и регулярно, по мере возможностей, посещать святые места в Италии. Образцом благодетели и верного супруга он точно не был, но и еретиком не стал, даже несмотря на трехкратное отлучение от церкви.
Друзья и враги
Казалось, что после смерти Фридриха II фон Гогенштауфена настанет длительный период мира, спокойствия и крепкого союза Рима с Романьей, который задумывался еще при создании самого государства Матильды ди Каноссы и Джан Чезаре ди Фиренце. Однако о долгом мире можно было лишь мечтать – он продолжался в конце правления Чезаре I, и в первые месяцы после коронации Джованни IV. Серьезные проблемы начались уже в декабре 1254 года, когда на смену умершему папе Иннокентию IV пришел Александр IV. Он, как и предшественник, был сторонником постепенно примирения с императором, но также являлся ярым гвельфом в самом прямом смысле этого слова, то бишь выступал за полный примат церкви над светскими делами. Первым его письмом к Джованни IV были поздравления с прошедшей коронацией, вторым – требования пересмотреть закон королевства о наследовании, третьим – требование вновь выплачивать дань Риму как верховному сюзерену в обмен на владение восточными провинциями королевства. Для молодого короля это был очень неприятный вызов, но с помощью Королевского Совета он смог выработать дипломатичный ответ папе, и вопросы с данью и законом наследования был отложен на какое-то время под предлогом усталости страны после предыдущей войны, и высокой степени ее разорения.
Однако Александр IV не унимался, и взял твердый курс на ограничение свободы короля Романьи, и стал искать поводы для ссоры. Такой повод был найден в сближении Романьи с Сицилией в общем, и Манфредом Сицилийским в частности. Рим не признавал власть в королевстве за Гогенштауфенами, и наметившийся брак дочери Манфреда, ставшего в 1258 году королем, со старшим сыном и наследником Романьи. Даже гипотетическая вероятность слияния королевств Сицилии и Романьи не устраивала Святой Престол, так как такого вассала было бы уже невозможно контролировать. В том числе из-за нежелания слияния двух государств еще в 1255 году папа попытался организовать крестовый поход на Сицилию, или привлечь кого-либо из европейских монархов к завоеванию государства, но первые попытки оказались неудачными. Джан Чезаре ди Фиренце узнал об этих планах Рима, и, еще не утвердив окончательно союз с Сицилией, предложил свои услуги в обмен на корону, но понтифик отказал ему, причем сделано это было в очень грубой и пренебрежительной форме. Произошло это событий в 1255 году, вслед за ним последовали еще несколько, вбивших клин между вассалом и сюзереном – и стоило только Манфреду принять в 1258 году корону, как Джованни IV Чезаре согласился на союз. Два государства, бывшие менее десяти лет назад заклятыми врагами, стали союзниками.
В 1261 году раскол между Римом и Флоренцией усугубился еще больше. Сначала романский друг и союзник на востоке, Никейская империя, восстановила свой контроль над Константинополем, разгромив Латинскую империю, а затем новым папой стал Урбан IV, куда более нетерпимый к ослушанию, чем его предшественник. От Флоренции потребовали расторгнуть все договора с Константинополем, а после того, как Джан Чезаре попытался объяснить, что союз носит сугубо антиценецианский характер, Урбан попросту отлучил короля Романьи от церкви. Это отлучение правителя, который не проявлял никакой враждебности к Риму, и продолжал считать себя гвельфом, потрясло Италию. В Риме, где никто не питал особых симпатий к Флорентийскому дому, а гарнизон в Колизее постоянно находился в полуосадном положении, начались беспорядки, часть гвельфов заключила союз с гибеллинами против «неправедного папы». Дабы еще больше сблизиться с Романьей, Манфред Сицилийский после колебаний одобрил брак своей дочери Констанции с Чезаре Витторио ди Фиренце, хоть и не прекратил готовить войну против союзной романцам Византии. Но и на этом эскалация не закончилась – Урбан продолжил искать альтернативного короля Сицилии, и в 1263 году нашел его в лице графа Прованса, Карла Анжуйского, младшего брата французского короля. У того хватало и ресурсов, и талантов для того, чтобы сокрушить и сицилийцев, и романцев, вопрос был лишь в том, когда он это сделает. При этом папе удалось навязать Карлу договор о вассалитете, чрезвычайно выгодный Святому Престолу, и невыгодный анжуйцу – но, узнав о его условиях, король Романьи прямо заявил, что не верит, что брат французского монарха будет соблюдать эти условия. Не будучи до конца уверенным в успехе дела, Урбан IV в 1264 году все же снял с Джованни IV Чезаре интердикт, надеясь расколоть этим союз Флоренции и Палермо. Вскоре после этого он умер.
Нового папу избрали лишь в 1265 году, и им стал Климент IV, француз. Происхождение во многом влияло на его мотивацию – он был твердо намерен сделать Карла Анжуйского королем Сицилии. Тот двинулся в поход в том же году. Путь его пролегал по дорогам Романьи. Формально Джованни IV занял нейтралитет, опасаясь очередного интердикта и будучи уверен в победе своего союзника, но на деле французское воинство шло завоевывать Сицилию почти в полной изоляции – отряды королевской армии не давали даже собирать продовольствие с окрестных полей. В результате этого анжуйцы прибыли в Лацио сильно оголодавшие и озлобленные, но Манфред все равно не решился атаковать их войско, состоявшее их пехоты и нескольких тысяч французских рыцарей – лучшей тяжелой конницы своего времени [1]. В том числе потому Карл был уверен в своей победе, и не спешил со сражением. Короновавшись в Риме в январе 1266 года, он двинулся дальше на юг. Генеральная баталия произошла у городка Беневенто. Сицилийское воинство сражалось храбро, но противопоставить французским рыцарям ничего не смогло, и было разбито. Сам Манфред погиб в бою. Его жену и детей, находившихся в Неаполе, взяли под стражу немногочисленные сторонники Карла Анжуйского, но гибеллины при поддержке романских купцов смогли перебить их, освободить семью покойного короля, и переправить ее подальше от французов, на Сардинию. Не встречая серьезного сопротивления, Карл Анжуйский занял остальные территории королевства Сицилии, и утвердился в качестве местного правителя.
Правда, в качестве короля Карл Анжуйский не пользовался особой популярностью, и вскоре против него сформировалась сильная оппозиция сицилийской знати, тем более что новый король взвинтил и без того большие налоги в королевстве, и из всех слоев населения стали выжимать последнюю монету на нужды короны. А нужды эти были большие – Карл не желал ограничиваться одной лишь Сицилией. Как и предупреждал Джан Чезаре ди Фиренце, брат французского короля сразу же стал забывать о договоре с Римом и серьезных ограничениях его власти. Вскоре анжуйцы уже вовсю хозяйничали в Риме, давили на Святой Престол в принятии ряда решений, провоцировали антипапские беспорядки. Сам папа был вынужден отправиться в соседний город, Витербо, и править оттуда, опасаясь за свою свободу. Тем не менее, его ставка на французов сохранялась даже после 1267 года, когда власть в городе захватила странная партия, состоявшая из ставленников анжуйцев и гибеллинов. Кроме того, оставался еще один претендент на корону Сицилии – Конрадин, правивший в Германии, но после вестей об убийстве дяди решивший вернуться в Италию и изгнать французов из королевства его деда. Романцы не препятствовали продвижению его армии, и даже дали набрать ему наемников на своей территории. В случае хотя бы малейших успехов германцев Джованни IV Чезаре готовился выступить в их поддержку, и поставить на место папу.
Конрадин в 1268 году двинулся в поход на Сицилийское королевство, но был разбит французами у Тальякоцци (Лацио). Он вместе со своим доверенным лицом и вассалом, маркграфом Фридрихом Баденским, бежал в сторону романской Сиены, и уже после пересечения границы его взяли под охрану романские кустодии во главе с Аннибальдо Кавальканти, одним из приближенных короля. Однако французы, преследовавшие Конрадина, наплевали на все, и уже у стен города обрушились на романцев как на врагов. Все кустодии вместе с Кавальканти были перебиты, Конрадин и Фридрих Баденский попали в плен, и по решению Карла Анжуйского, вскоре были казнены. Весть об этом быстро облетела всю Европу, но в первую очередь достигла Флоренции, где шокировала всех. Казнь столь значимых титулованных особо, обстоятельства их взятия в плен, гибель любимца короля Кавальканти – все это шокировало, но также вызывало и возмущение. Возмущение это переросло в гнев, когда из Витербо поступило еще одно требование – выдать семью Манфреда Сицилийского королю Карлу «для справедливого суда». Королева Констанция, чью мачеху вместе с братьями и сестрами требовалось отправить на заклание, на коленях молила мужа не делать этого. Сами события и тон, на котором понтифик и анжуйцы общались с романцами, были вполне однозначными – пренебрежение и желание унизить, ослабить Флорентийский дом. «Долг требует меня хранить мир в королевства, но честь и совесть говорят мне, что грядет война» — таковыми были слова Джованни IV Чезаре перед Королевским Советом и Сенатом, и не нашлось ни одного несогласного с ним голоса. Впервые за время своего существования Романское королевство открыто выступило против Рима, и воевать предстояло не только против него, но и против анжуйцев, за которыми стояла вся Франция с ее огромным населением, многочисленным рыцарством и почти неограниченным по меркам времени военным потенциалом.
Романья против Сицилии
Военные действия начались практически сразу же после казни Конрадина и Фридриха Баденского. Собрав войско, Джованни IV Чезаре поручил командование им Гвидо да Монтефельтро, наследнику графа Монтефельтрано да Монтефельтро. Это решение во многом было политическим, с прицелом на завоевание симпатий романских гибеллинов, но целиком окупилось – как полководец юный Монтефельтро оказался весьма умел и удачлив, как сын своего отца был популярен среди сторонников императора, а своей аскетичностью и приверженностью ордену францисканцев вызывал симпатии даже у гвельфов. Он вступил в Лацио, и за несколько месяцев вытеснил оттуда войско анжуйцев. Карл Сицилийский планировал сосредоточить все свои силы против Романьи, но вместо этого увяз в подавлении гибеллиновской оппозиции и восстания на самой Сицилии. В ряде сражений французы, несмотря на превосходство своей тяжелой рыцарской конницы над романской коммунальной милицией, потерпели поражение, и открыли дорогу на Неаполь. Кроме того, один из главных союзников Карла, папа Климент IV, испугался успехов романцев, и стал искать способны договориться с Флоренцией о мире, а в ноябре и вовсе умер. Из-за беспорядков в Риме, конфликта между кардиналами в курии и давления анжуйцев папский престол остался вакантен на несколько лет, что окончательно развязывало руки Джан Чезаре ди Фиренце.
Военные успехи, достигнутые Гвидо да Монтефельтро, были закреплены дипломатией самого короля. Легитимные наследники сицилийских Гогенштауфенов укрылись в Романье, однако Рим как верховный сюзерен королевства никогда и не признавал за ними власть. Впрочем, и легитимные наследники Гвискаров также уже являлись поданными Флорентийского дома, и их права епископы Рима никогда не отрицали. Джан Чезаре добился официального отречения обеих фамилий от власти, что делало его, потомка Рожера Гвискара через прапрабабку, наиболее обоснованным претендентом на корону Сицилии, а его сын, женатый на дочери Манфреда фон Гогенштауфена, обладал еще более солидными правами на корону. Это позволило Джованни IV с ходу заявить претензии на Сицилию, и получить заметную поддержку южноитальянской знати, остававшейся верной гибеллинам. Понимая, сколь высоки ставки в споре за новую корону для Флорентийского дома, и какие выгоды светят купцам и хозяевам мануфактур Романьи, городские коммуны безоговорочно поддержали эти амбиции своего правителя. Признание их вскоре последовало и извне – Кастилия, многие германские князья, а со временем и король Германии Рудольф I сочли права Джованни IV и его сына достаточно весомыми. Правда, больших сиюминутных выгод это не обеспечило, хоть и сильно упростило дело в долгосрочной перспективе.
Впрочем, Карл I проявил себя как весьма способный правитель и опасный противник. Движение Монтефельтро на Неаполь ему удалось установить, оппозицию гибеллинов он подавил самыми жестокими репрессиями, а восстание на Сицилии утопил в крови. Многие сторонники романцев вынуждены были бежать на север, под защиту Флорентийского дома. Любое возмущение горожан или крестьян вызывало грабежи и насилия со стороны французских феодалов. Понимая, что старые элиты не могут стать ему сильной опорой, Карл Анжуйский стал заменять ее своими французскими рыцарями, насильно конфисковывая земли и имущество, и давая новым феодалам такие свободы и вольности, коих в Южной Италии не было никогда со времен основания государства. Налоги, и без того непомерные, возросли еще больше. Из-за этого население страны стало быстро сокращаться, как из-за повысившейся смертности от голода, болезней и феодального беспредела, так и от массового исхода крестьян, бегущих от закрепощения в Абруцци, Марке и Умбрию, где крестьяне жили достаточно свободно и благополучно. Экономика государства, и без того находившаяся в стагнации, стала обрушаться вниз, особенно после запрета на торговлю романским купцам, которые в некоторых регионах Сицилийского королевства контролировали до 90% оборота товаров. Однако Карл Анжуйский все же добился того, чего хотел – французские феодалы стали его твердой опорой и сформировали сильную армию, а небывалые вольности и практически свободная раздача земель им в пользование привела к массовому переселению рыцарей из Франции в Южную Италию [2].
В 1269 году чаши весов войны качнулись в пользу Романьи, но лишь кратковременно. Гвидо да Монтефельтро смог захватить Гаэту, Фоджу и осадить Салерно, тем самым окружив Неаполь, но затем был вынужден отойти после того, как французы разбили часть его сил при Беневенто. Эффективность французской рыцарской конницы оказалась значительно выше, чем романских ланчьери, во многом из-за все еще худшей их организации, чем во времена Джулио I Чезаре, а пехота, набираемая лишь на время кампании, имела недостаточную дисциплину, и плохо держала удар. Монтефельтро сам обратил на это внимание, и потребовал у короля перемирия для лучшей подготовки войск, а также улучшения их финансирования, и изменения подхода к комплектованию пехоты. Джан Чезаре, после некоторых колебаний, согласился, и заключил с Карлом I Анжуйским перемирие. Тот согласился на него в надежде выиграть время, и привлечь войско своего старшего брата, короля Франции Людовика IX, в Италию. И тот действительно согласился помочь брату разбить непокорных романцев, но перед этим потребовал Карла принять участие в крестовом походе в Северную Африку. Завершился тот явно не так, как хотелось анжуйцам – Людовик IX умер, а новый король, Филипп III, уже не собирался ввязываться в итальянские дела – по крайней мере, в ближайшие годы.
В 1271 году был избран новый Папа Римский, Григорий X. Это был компромиссный кандидат, преследовавший сугубо интересные ему цели – заключение унии с Византией, и организация нового крестового похода в Святую Землю. Он настоял на продлении перемирия между Карлом Анжуйским и Джан Чезаре Флорентийским, и привлек в качестве гаранта их мира еще и Рудольфа фон Габсбурга, который вскоре будет избран королем Германии. При этом Григорий проявил гибкость, и не требовал от романского монарха отрекаться от своих претензий, как и не требовал соблюдения раннего договора между Римом и Карлом Анжуйским, про который последний уже целиком забыл – так как единственной его целью была отправка этих трех правителей в поход на Иерусалим. И Девятый крестовый поход действительно произошел в 1271-1272 годах. Увы, на деле он оказался целиком провальным, во многом из-за склок между христианскими правителями. Романцы, которых возглавил лично король, проявили полную пассивность, добросовестно выполнив лишь свою часть по транспортировке союзных сил по морю. Карл Анжуйский вместо борьбы с мусульманами выкупил у Марии Антиохийской притязания на престол Иерусалимского королевства, и развязал гражданскую войну на Кипре. В начале 1272 года, когда у него освободились силы, король Сицилии вместо похода на Иерусалим вторгся в Албанию и объявил себя ее королем [3]. Рудольф фон Габсбург и вовсе не смог прислать войска в помощь крестоносцам.
Все это время Карл Анжуйский продолжал свою экспансию в Италии. Обойдя Романью, он стал силой подчинять себе коммуны Северной Италии, чем привел в гнев местных гибеллинов, которые объединились в антифранцузскую лигу. Возглавил ее Джованни IV Чезаре ди Фиренце. Военные действия начались в том же 1272 году. Пока анжуйцы хозяйничали в Албании, объединенная армия генуэзцев, монферратцев и романцев вытеснила их из Северной Италии, и двинулась на юг. Столкновение с франко-сицилийским воинством произошло в Лацио, и отличалось особой ожесточенностью. Романские ланчьери вновь показали себя хуже, чем французские рыцари, но более дисциплинированная пехота, усиленная генуэзскими арбалетчиками, оказалась на высоте. Несмотря на ряд поражений, армия Карла I была остановлена, и вместо решительного встречного наступления началась «малая война» на территории папских владений, захлестнувшая также Умбрию и Абруцци. В 1273 году, видя масштабное разорение своих владений, Григорий X сначала потребовал от обеих сторон вновь заключить мир, а когда те проигнорировали требование – отлучил и Карла, и Джан Чезаре от церкви. В ответ оба государя двинули свои воинства на Витербо, где находился папа. Горожане, оказавшись меж двух огней, потребовали папу снять отлучение, или покинуть город. Григорий долго тянул время, пока в 1274 году не снял оба отлучения, и романцы с анжуйцами не вернулись к войне, впрочем, избавив Лацио от своего присутствия.
Дальнейший ход военных действий оказался долгим и лишенным каких-либо значительных успехов. Гвидо да Монтефельтро, несмотря на успех своей пехоты, уклонялся от прямых схваток с французскими рыцарями, которых становилось все больше, и делал ставку на эквитов, разорявших местность, и удержание крепостей в Абруцци. Активные действия предпринимались лишь в формате рейдов на юг, во время которых владения враждебных феодалов разорялись, а крестьяне уводились на север, зачастую по их собственной воле. Пограничье Сицилии и Романьи быстро превращалось в пустошь, сухопутное сообщение практически полностью прекратилось. Лишь в 1275 году романцы активизировали действия своего флота, который возглавил 30-летний молочный брат принцессы Констанцы фон Гогенштауфен, Роджеро ди Лаурия, бежавший еще в 1266 году вместе с семьей в Романью. Его дерзкие набеги на берега Южной Италии и Сицилии нанесли еще большее разорение государству Карла Анжуйского, а белый пизанский крест на алом фоне, который использовался в качестве морского флага романцами, стал с завидной регулярностью появляться на виду у Неаполя, который служил столицей Карла Анжуйского взамен непокорному Палермо.
В 1276 году новым папой стал Иннокентий V, ярый сторонник мира в Италии. Он приложил все усилия, чтобы Джованни IV Чезаре и Карл Анжуйский примирились, но не добился успеха, и умер спустя полгода после начала своего понтификата. Ему на смену пришел Адриан V, который даже не успел перед смертью провести собственную интронизацию, и потому в том же 1276 году был избран следующий Папа Римский, Иоанн XXI. Он был уважаемым ученым мужем, португальцем по происхождению, но поддерживал Карла Анжуйского. Чтобы перетянуть его на свою сторону, Джан Чезаре предложил силой вернуть контроль Святого Престола над Римом, что и было сделано в конце года. Иоанн XXI занял Ватикан, романцы вновь заняли Колизей… Но весной 1277 года случилось масштабное наводнение, и воды Тибра затопили практически весь город, что привело к множеству смертей. Римляне сочли это плохим знаком, и решили изгнать папу – но тот скончался еще до их вмешательства. В результате новым папой избрали Николая III, знатного римлянина из рода Орсини, что на время примирило коммуну со Святым Престолом. Новый понтифик занял нейтральную позицию в войне между Романьией и Сицилией, параллельно оказывая давление и на Неаполь, и на Флоренцию – от первого требовалось соблюдение изначального договора о коронации Карла королем, от второго – соблюдение давних договоренностей о протекции Рима короной Романьи.
Пользуясь нейтралитетом папы, Джованни IV Чезаре решился на рискованное мероприятие. В 1278 году Карл Анжуйский получил под свой контроль Ахейское княжество, находящееся на полуострове Морея, где номинально правил его сын. На эти земли претендовали также византийцы, но у них было мало войск и кораблей, чтобы выбить анжуйцев с их территории. Тогда помощь ромеям оказали романцы – корабли Руджеро ди Лаурии разбили анжуйский флот, перевезли византийские и романские войска в Морею, и в короткое время завоевали всю территорию княжества. Это заставило Карла I перебросить войска из Италии в Ахею, и несколько лет потратить на возвращение княжества под свой контроль. Пока это происходило, армия Монтефельтро развила успешное наступление на юг, вновь захватила ряд городов, и подступилась к Неаполю. Крупный отряд французских рыцарей в 1280 году попал в засаду у Беневенто, и был полностью истреблен, что заметно подняло боевой дух романцев. В ответ Карл Анжуйский заключил союз с венецианцами, призвал на помощь французских феодалов, и разбил романское воинство у Неаполя. Но самой крупной его победой оказалось то, что в феврале 1281 года он смог взять курию под свой контроль, и вместо умершего нейтрального Николая III (чья смерть произошла вскоре после очередного крупного наводнения, и повлияла на настроения кардиналов) новым папой был избран Мартин IV, француз по происхождению, целиком лояльный анжуйцам. Выборы его происходили под явным давлением прибывших в Рим эмиссаров из Неаполя, а первыми его решениями оказались отлучение короля Романьи от церкви, и требование о передаче всего его территорий в состав Патримония. Когда же Джованни IV Чезаре отказался выполнять эти требования, новый епископ Рима объявил о крестовом походе против Романьи, и стал готовиться к передаче ее короны Карлу Анжуйскому.
Война Сицилийской вечерни
Недовольство анжуйцами нарастало в Италии с самого 1266 года, когда Карл утвердился в Неаполе, и начал расширять свое влияние на весь полуостров. Уже к концу 1270-х годов его боялись и ненавидели не только в собственном государстве, но и в Северной Италии, где его владычество было недолгим, но весьма болезненным для местных правителей. Маркграфство Монферрат, Милан и другие коммуны региона постоянно поддерживали Романью в борьбе с французом-завоевателем, а крестьянство с городским населением оставались ревностными сторонниками короля Джованни IV Чезаре, представляя его гораздо лучшим правителем, чем он был на самом деле. Тем не менее, противостояние Романьи с Сицилией оставалось обычной войной между гвельфами и гибеллинами, и не привлекало широкие массы населения. Но избрание в Риме «анжуйского» папы, отлучение от церкви и лишение титулов Джан Чезаре ди Фиренце, планы передать владычество практически всей Италией в руки Карла Сицилийского – все это вызвало бурю возмущения, которая накрыла весь полуостров от альпийских перевалов и до южного берега Сицилии. Анжуйцев, как и французов вообще, объявили подлыми варварами и тиранами, романцев – праведными защитниками Италии и Святого Престола от еретиков, грешников и варваров из-за Альп. Вслед за возмущением пришла и ненависть. Наибольшей силы она достигла на Сицилии, где были крайне недовольны тираническим правлением французского монарха. Местные феодалы уже несколько раз восставали против Карла, но не пользовались широкой поддержки, и потому были легко подавлены французским рыцарством. Но события 1281 года консолидировали сицилийское рыцарство с городским и сельским населением, и на острове начали готовить всеобщее восстание, заодно отправив эмиссаров во Флоренцию, с просьбой к Джованни IV Чезаре принять корону государства по воле Господа и народа.
Но прежде всего требовалось решительным ударом выбить оккупантов с Сицилии. В конце марта 1282 года произошла «Сицилийская вечерня» — в каждом городке, где находились французы, по сигналу их начали без лишних сомнений и исключений ловить и убивать различными способами. В некоторых местах французы оказали сопротивление, но гнев сицилийцев был сильнее, и спустя несколько дней лишь небольшой гарнизон Мессины напоминал о присутствии анжуйцев на острове. Вслед за резней в Палермо была создана синьория романского образца, во главе ее встал Руджеро Мастранджело, популярный в столице острова рыцарь, известный критик французской власти. Сразу же на официальном уровне были призваны силы романцев. Джованни IV Чезаре без лишних сомнений поддержал восстание, и вместе со своими родичами прибыл в Палермо, где был коронован как король Сицилии. В качестве своих наместников он оставил в Палермо своего сына, Чезаре Витторио, вместе с супругой Констанцией, дочерью любимого на острове короля Манфреда. Что на Сицилии, что в Романье царила атмосфера праздника, который не испортила даже новость об отлучении от церкви всего острова, пришедшая уже в мае – реакция марионеточного папы Мартина IV была целиком предсзкауема, и ожидалась еще до начала «вечерни». Какое-то время французы на острове держались в Мессине, но в апреле восстала и она, причем жертвами пали не только сами люди короля Карла, но и часть его флота, находившаяся в городе и сожженная восставшими.
Удар, который получил Карл Анжуйский, оказался сильным и крайне болезненным. Планы войны с Византией, объединения Италии под своим началом, завоевание Константинополя и Иерусалима – все пошло прахом. Романцы, с которыми ценой больших усилий удалось добиться военного статус-кво, вновь получили серьезное преимущество, Сицилия с ее ресурсами и потенциальной армией теперь сражалась против него, владетеля стремительно разоряющейся Южной Италии. Все силы и средства пришлось бросить на эту войну, стремительно набирающую обороты. Однако именно благодаря «Сицилийской вечерне» Карл Анжуйский неожиданно получил новых союзников – опасаясь усиления Романьи, на его сторону перешли Франция и Арагон. Король последнего, Педро III, был женат на сестре Джованни IV Чезаре, но не отказывался от своих претензий на Сардинию [4]. В результате этого и позиции анжуйцев в Неаполе усилились, и решить, кто же сильнее, предстояло на поле боя. Первые бои, впрочем, показали явное превосходство романцев и сицилийцев, куда лучше организованных. Руджеро ди Лаурия, ставший великим адмиралом Романьи и Сицилии и возглавивший объединенный флот, постоянно крейсировал вдоль западного берега Южной Италии, и в ряде сражений разбил анжуйцев, не допустив высадки их армии на Сицилии. В это же время на суше Гвидо да Монтефельтро собрал новую армию, и двинул ее прямо на Неаполь, с потерей которого позиции Карла в Италии еще более ослабли бы. Достигнуть успеха ему, впрочем, не удалось. Более того, анжуйский король смог одержать небольшую дипломатическую победу, вызвав на поединок Джованни IV Чезаре – человека, который никогда не отличался воинскими навыками. Ответа от короля Романьи не последовало, но некоторые европейские лидеры сочли его трусом, о чем сам Карл стал распространять немало слухов.
В 1283 году сицилийское войско высадилось в Калабрии, и, используя поддержку флота, стало продвигаться на север. В ответ французы, арагонцы и венецианцы в 1284 году перебросили из Франции войско в помощь своему родственнику, и большой флот с массой войск прибыли в Неаполь, где объединенные морские силы возглавил принц и наследник Карла Анжуйского, Карл Салернский. Вскоре после этого к Неаполю прибыл романо-сицилийский флот под началом вездесущего Руджеро ди Лаурия, незадолго до этого одержавший победу над частью анжуйского флота при Мальте. У союзников Карла было больше кораблей, но романский великий адмирал без лишней осторожности напал на него, и одержал величайшую победу в своей жизни, выиграв одно из самых крупных морских сражений Средневековья. Союзный флот был потоплен, в плен попали многие вражеские рыцари и сам принц Карл, которого в почетных условиях переправили во Флоренцию. Джованни IV Чезаре с почетом отнесся к своему пленнику, познакомил того со своим наследником и внуком, и вообще принял как близкого родственника и друга. Неапольцы, став свидетелями масштабного поражения анжуйцев, подняли восстание, которое утопили в крови арагонские и французские рыцари. Война продолжалась, и в 1285 году арагонцы высадились на Сардинии, стремясь завоевать остров, однако столкнулись с яростным сопротивлением местного населения, которое уже вполне привыкло к романским порядкам, и не спешило менять их на нечто им неизвестное. Однако в этот же год случились четыре большие потери в стане гвельфов – умерли король Франции, Филипп III, король Сицилии, Карл I, король Арагона, Педро III, и папа Мартин IV [5]. На какое-то время это фактически обезглавило врагов Романьи, благодаря чему удалось перебросить флот и войска на Сардинию, и выбить оттуда арагонцев.
Хайме II, новый король Арагона, под влиянием матери поспешил примириться с Романьей, и отказался от амбиций отца, заключив «белый мир» с Флоренцией вскоре после своей коронации. Следующим папой стал Гонорий IV, твердый сторонник примирения анжуйцев и романцев. Тем не менее, он не спешил снимать отлучение с Романьи или Сицилии, и лишь прекратил крестовый поход, который попросту не имел смысла, ибо светское правление Францией и Сицилией теперь сосредоточилось в руках французского монарха, Филиппа IV Красивого. Впрочем, в Неаполе вместо него управлял младший брат, 15-летний Карл Валуа, а формально королем считался находившийся в плену Карл II, бывший принц Салернский. Лишь в 1286 году гвельфы смогли сосредоточить свои силы, и начать наступление против Романьи. Так как превосходство на море было почти полностью в руках романцев, то подкрепления в Неаполь пришлось перебрасывать на венецианских судах через Адриатику, а перед этим набирать наемников невесть где и за большие деньги. Тем не менее, в распоряжении Карла Валуа уже было достаточно рыцарей, чтобы сокрушить своих врагов. Армия Монтефельтро вновь была разбита, на сей раз у Фаэнцы, а сицилийское воинство едва сдерживало натиск противника в Калабрии. Лишь Руджеро ди Лаурия продолжал свои активные действия на море, грабя вражеские корабли и побережье.
Шаткое равновесие и десятки мелких стычек продолжались до начала 1288 года, когда армия Карла Валуа не двинулась через Лацио в наступление на Тоскану. Король объявил всеобщий сбор сил, даже городской пешей милиции, привлек генуэзских и монферратских союзников, войска Милана, и германских наемников, и передал их в руки Гвидо да Монтефельтро, который двинулся прямиком навстречу вражескому воинству. Во главе армии ехал сам король, личным примером стремившийся воодушевить своих воинов. Встретились романцы и анжуйцы на берегах Тибра. Общая численность двух армий превышала отметку в 40 тысяч человек – довольно много по меркам времени. Разразившаяся баталия в результате стала одной из самых кровопролитных в истории Италии XIII века. Гвидо да Монтефельтро в бою потерял глаз и левую руку, и до конца жизни хромал из-за плохо сросшейся кости голени, раздробленной каким-то ретивым французом. Карл Валуа также получил несколько ранений. Потери обеих сторон были огромны, романская конница в какой-то момент боя была просто рассеяна мощным ударом французских рыцарей. Однако пехота держала удар, а на подмогу ей прибыли монферратские и германские рыцари, возглавляемые лично королем Джан Чезаре ди Фиренце. Французские рыцари, не готовые к этой атаке, были разбиты, что решило исход сражения в пользу Романьи. Однако Джованни IV Чезаре не суждено было пережить эту успешную атаку. Он никогда не отличался воинскими талантами, но когда его командующий выбыл из строя, а в битве настал критический момент – без особых сомнений повел в бой свой резерв, и в горячей схватке, которую его люди безоговорочно выиграли, сложил свою голову.
Примечания
- В XIII веке французская рыцарская конница действительно является ломиком, против которого особо нет приемов. Для этого нужны совершенно особые условия, и достаточная численность войск и ресурсов, ибо у Франции и рыцарей, и ресурсов куры не клюют.
- Почти все описанное – суровый реал.
- Вообще, Карл Анжуйский очень хотел создать большую и уютную средиземноморскую империю от Прованса до Малой Азии под своим началом, и много чего сделал для осуществления этой хотелки. Правда, результат оказался далеким от желаемого.
- Вот здесь пришлось пойти на серьезное допущение – в реальности супругой Педро III была Констанция Сицилийская, которая в АИ вышла замуж за романского принца, и потому в Арагоне я ее заменил романской принцессой Матильдой. При этом потомство Педро и Матильды плюс-минус соответствует реальному, только сокращено за счет нескольких детей, не имевших значения в реальности, а начиная с внуков Педро и Матильды, генеалогия Арагонской династии повторяет суровый реал – благо, через несколько поколений она что так, что эдак затухнет. Да, детерминизм, очень серьезный, но без него мне бы пришлось тотально переписывать историю Арагона, а это мне совсем не интересно.
- Суровый реал. Как-то там дружно указанные кадры умерли в течении года, даже забавно.
